Чистильщики пустошей-2: Степь

Вступление:

Удар ножомпришелся слева. Странно, если вышло бы иначе. Мужик, здоровый лось в тесном, с чужого плеча, мундире внутренней Стражи, правша. Умелый профи, явно дезертир из пехтуры Альянса. Той довелось в последние лет пять воевать так, что просто мама не горюй. Длинный и широкий штык-нож это только подтверждал, пехотинцу таким работать куда сподручнее.

Клинок просвистел почти по предплечью, чуть не распахав его по всей длине. Почти. Через несколько секунд, заработав удар ботинком по яйцам, сломанное запястье и вывихнутый в плече сустав, мужичина охнул и прилег отдохнуть. Следующий удар пришелся в голень, скорее всего треснувшую. К чести любителя ножевого боя он не орал. Скрипел зубами, матюгался, грыз грубую ткань рукава. Но не орал. В отличие от своих товарищей, ни разу не молчавших по всей округе. Стаю людей-шакалов, долго разорявших хозяйства этой части Альянса, добивали.

– Чего ждешь? – прохрипел бывший владелец штык ножа. – А?

– Тебе-то чего не терпится? – голос, проходя через опущенное забрало шлема и маску казался нечетким и … молодым? – Сдохнуть быстрее хочешь, значит.

– А хотя бы и так, тебе то что, щенок? – Мародер умудрился даже сплюнуть, хотя большая часть слюны так и осталась в черно-седой бородище.

Он посмотрел на самого себя, отразившегося в стекле забрала. Кадык на шее, тоже густо заросшей жесткой шерстью, предательски дрогнул. Но вместо ожидаемой стали по горлу в зубах неожиданно оказалась сигарета. Фосфорная спичка чуть зашипела, плюясь разгоревшейся головкой. Бандит затянулся, жадно хватая сладковатый дымок привозного дорогого табака, замолчал.

Ребристая подошва ботинка чуть сместилась, не пропадая из зрения. Салага в понтовом шлеме, сваливший его как котенка, не отходил. Пока не убивал, стоял, смотрел вокруг. Да на что там смотреть? Что можно увидеть нового в пустошах?

Фермерский дом и подворье с постройками, уцелевшими полностью. Повезло крохобору, налетели эти… в шлемах. Всю банду положили, не дали ничего сделать. А так-то… Дом бы может и выстоял, стены-то точно. Сложены недавно, в три кирпича, надежные, сто лет простоят. Если крупным калибром не вжарить, конечно. Но остальное сгорело бы, пусть и не сразу. Почти все сараи из дерева, привозного и дорогого. Самые мелкие так вообще, из шпал собраны, стыренных с постройки восстанавливаемой железной дороги. Ох, полыхнули бы.

Вон, ближе к дому, сваренная из стальных листов огромная коробка. Самая большая драгоценность здесь. Котельная и очень редко запускающийся генератор на дизеле. Два колодца, старый, с насосом, давно заржавевшим, и новый, с воротом и цепью, вырытый лета три назад. Два трактора на латанных высоких колесах, выгоняемые с десяток раз за весь год. Горючее для них до сих пор чересчур дорого. А рядом конюшня, в которой стоят обычные лошади. Киберконей ни один местный земледелец себе не сможет позволить, разве что ближе к какой из столиц Альянса, там да, бывает… Вот и все, что осталось увидеть перед смертью далеко не старому мужчине. И о чем подумать.

Остатки и останки, никак больше. Все, что могло умереть, давно умерло. Знания, умения и хитрые машины еще остаются и работают, но сколько их? Но даже за эти крохи кровь здесь льется реками.

– Покурил?

– Да… – бородач лежал не шевелясь, боялся потревожить размозженное тело. – Салага, ты меня убить-то сможешь быстро?

– Думаешь, что стоит?

Мужик хищно улыбнулся.

– Я же человек, не тварь какая-то…

– Ты?

В забрале вновь отразилось бледное лицо с кровью и старым шрамом.

– Вы поработали у Илецка неделю назад?

– Где?

– Два хозяйства. Картошка, капуста, много яблонь. Помнишь?

Бородач смачно отхаркнул.

– Помню. И что?

– Да то.

Штык-нож, совсем недавно так надежно лежавший в ладони бородача с хрустом вошел в его же горло. Тот задергался, замолотил ногами в грубых ездовых сапогах. Но отражения в забрале уже не было.

Ботинки с высокой шнуровкой остановились рядом с кучей бандитов, сваленных вповалку.

– Твари, кто еще хуже вас?

Со стороны двух высоких машин, ощетинившихся стволами и хищными ракетами, закричали. Команда пошла по цепи высоких фигур в броне и увешанных оружием.

– По местам!

Впереди ждала настоящая работа. Та, за которую чистильщикам и платят.

Глава первая: день, зной, охота в степи и душевная боль

«Война есть нормальное состояние человечества.

Но умирать на полях сражений должны те, кто любит войну.

Если необходимо раскачать государство, следует сделать так,

Чтобы в бойню попадали все, от мала до велика»

Из наставления

«Biblionecrum», гл. «Война».

M.A. Erynn, ph.d., Culto Nocto

Солнце стояло в зените. Трава, волнуясь под ветром, блестела своей, до конца не выгоревшей, стальной зеленью. Лишь кое-где травяное море пятнали яркие краски разнотравья. Пушистые метелки ковыля, густо торчавшего повсюду, дрожали под порывами, дующими с севера. На степь накатывала осень, но пока солнце, торчавшее ярко раскаленным гривенником на бездонном небе, жарило изо всех сил. Лохматые спины курганов еще выжигало, нещадно и яростно.

Человек в плотном кожаном костюме с защитными вставками казался чужим. Он, сидя в седле потрепанного мотоцикла-эндуро, не шевелился. Плевать хотел на раскаленный, густой воздух, маревом дрожащий перед глазами. Чернел неподвижным монументом на верхушке степного горба, покрытого проплешинами и желтыми пожухлыми пятнами. Лучи солнца бликовали на матовом забрале шлема, треснувшем в нескольких местах и лежащем на сгибе локтя. Изредка к звуку холостящего двигателя, вспугивая начавших привыкать к нему сусликов, добавлялось протяжное потрескивание.

– Как у тебя? – хрипнуло в динамике радиостанции, закрепленной на поясе.

На правом плече чернела небольшая коробка переговорного устройства.

– Пока спокойно. Жду. Не переживай, Мерлин, не проморгаю.

– Уж я надеюсь, Енот. До связи.

Отвечать мотоциклист не стал. Лишь покрутил головой, стараясь не упустить – когда в волнении ковыльно-полынного моря появится что-то неправильное. За свой тыл Енот был спокоен. Датчик движения, собранный Инженером, опробовать уже приходилось. На сто восемьдесят градусов позади чистильщик защищен. Небольшой монитор, крепившийся к выступу над баком, не показывал крупных живых объектов в радиусе ста метров. Этого расстояния ему хватит по уши, если что. Можно рассматривать красоту перед собой.

Седое, со стальным отливом, колыхающееся море, лежавшее под ногами, было спокойно и прекрасно. Густые светлые метелки ковыля, маленькие и пушистые головки типчака, изредка прореживаемые чертополохом и желтыми цветами шалфея. Запах трав, густой и обволакивающий, чуть сладковатый, с еле заметной горькой примесью полыни. Здесь, на юго-востоке, степь взяла свое. За последние сто лет никто не стремился вогнать лемех плуга в жирные, разваливающиеся под сталью ножа черноземы зеленовато-стального живого моря. Люди не могли себе позволить распахивать ее так, как раньше. И степь забрала назад все, положенное ей, принадлежащее по праву и отнятое людьми в прошлом. Мирная, тихая и спокойная степь… Еноту даже не верилось порою в ее смертельную опасность для большинства обычных людей, оказавшихся среди бескрайних просторов. Возможно, причина скрывалась в его собственной «необыкновенности»?

Через степь шли несколько, относительно безопасные, тракты-дороги. Один, соединяющий пограничные земли Альянса, Эмирата, Сиберии и предгорий Камня, в последнее время стал очень… неудобен. Если не сказать серьезнее. Именно его широкая светлая полоса виднелась у горизонта. А Енот торчал на самом солнцепеке на верхушке кургана и ждал. Чего?

Уже две недели караванщики старались ходить не просто большими отрядами. Караван торговцев, будь в нем всего с десяток машин, мог потерять минимум две во время перехода через местный участок пути. Шайки бандитов не совали сюда носа, а это Еноту казалось очень удивительным. Что думали степные мутанты, он не знал, с этими разговор всегда короток. Не языком и словами, нет. Только сталью и свинцом. С ними по-другому больно-то не договоришься. Начнешь говорить и не заметишь, как отрежут голову. Если сам первый не пустишь пулю в лоб зарвавшемуся зверью. Но даже эти сюда старались не соваться.

Инженер, собравший все рассказы, слухи и байки, осмотрев два вырытых трупа, сверившись с имеющейся архивной и оперативной информацией, сделал предварительный вывод. Совсем не утешительный и абсолютно туманный.

По его мнению, которое сомнению не подвергалось, отряду придется иметь дело с новым видом живых организмов, подвергшихся реактивным эволюционным изменениям. Скорее всего – из-за попадания в зону действия биологического влияния одного из Прорывов. Результатом является выводок не-пойми-кого, потрошащий отставших людей и отбившиеся от караванов машины с повозками. Для того чтобы с этим покончить, надо для начала уничтожить тех, что здесь. Разобраться, изучить, понять, как с ними бороться. Новые виды опасных существ всегда опаснее вдвойне. Потому как ничего про них неизвестно. Вплоть до того, что совершенно непонятно – куда, чем и как надо попасть, чтобы вырубить зверюгу. Устранив угрозу напрочь, сразу и гарантированно насовсем.

Пограничье, Фронтира, как его называли приезжавшие с Запада переселенцы, славилось предприимчивыми и умными людьми. Глупые, слабые неумехи здесь просто не выживали. А еще здесь немало группировок и кланов, деливших между собой все окружающие земли, большую часть как бы охраняемого населения и области их жизнеобеспечения. Между Челябой и Сорокой лежало много километров дороги, в меру сохранившейся и удобной для использования и развития деловых отношений. Клан транспортников из Сороки последние десять лет занимался только этими перевозками. Грузы, почта и люди. Неизвестно, что перевозить сложнее, но для перевозки людей даже приспособили восстановленные по чертежам и сохранившимся остаткам длинные четырехосные рыдваны, собранные руками механиков-умельцев.

Длинные металлические коробки, даже с окнами, забранными решетками. Автобусы с опускающимися изнутри дополнительными металлическими жалюзи и бойницами для стрельбы, с закрепленными на массивной стреле переднего форкопа треугольным выступом-тараном. Транспортники неплохо заработали с начала их эксплуатации, умудряясь обеспечивать относительно безопасные, разумно дорогие и позволительные по времени перевозки. Вернее – умудрялись, до поры, до времени. Как животные, пусть и не совсем обычные, смогли уничтожить три из них, сожрав всех пассажиров, для Енота было загадкой.

Сейчас одинокий человек оказался приманкой, Мерлин назначил его живцом. Енот не обрадовался, но и не сильно расстроился. В себе он был уверен. В технике Гана, сейчас мерно ворчавшей мотором под ним, тем более. А не повезет? Что же тут поделаешь, судьба, значит, такая. Капитан не стал отменять приказ старшего группы, только подошел к Еноту перед самой отправкой сюда. Положил руку на плечо и попросил быть осторожнее.

Да уж, осторожнее. Он улыбнулся, вспомнив про напутствие Кэпа. После бойни под городом, откуда треть отряда не вернулась вообще, даже он, уже не новичок, сейчас на вес золота. Треть отряда, кого он успел узнать, с кем сдружился… кого полюбил.

Тонкий, резкий писк и появившаяся на прямоугольнике экрана зеленая отметка заставили сразу же прийти в себя. Одна, за ней вторая, третья. После седьмой, включившейся в широкую дугу, окружившую курган, Енот нажал на кнопку вызова:

– Они здесь, Мерлин. Начинаю движение.

– Понял, мы у тракта, на десять часов. Гони до сожженных грузовиков, укроешься за последним. Ждем.

Енот привычно, как делал несколько последних месяцев с получения мотоцикла, надел шлем. Оглянулся, всматриваясь в волнующиеся живые волны под ним. С прошлого века степь не просто взяла назад свое. Она увеличилась в размерах как воскресший Арал, и многое в ней тоже стало больше. Как иначе можно отвоевать принадлежавшее тебе что-то, если не стать сильнее, злее и живучее? Трава ростом по пояс взрослому мужчине, густая, жесткая, в некоторых местах не поддающаяся даже тракам гусениц тяжелой техники. В которой так удобно скрываться, если хочешь подкрасться незаметно. Ветер все также продолжал волновать светлые колосья ковыля, мотая их из стороны в сторону, играясь и мешая увидеть нужное. Но Енот заметил, опыта уже хватало.

Рассекая траву, к нему двигалось одиннадцать острых, желтовато-коричневых спин. Он выжал газ, заставив двигатель взреветь, рванул машину вниз. Трава взорвалась от мощных толчков, разбрасывая выдранные корни и куски земли, выпуская загонщиков. Но этого Енот уже не видел, сосредоточившись на скорости и управлении. Выходило очень сложно даже на эндуро.

Амортизаторов хватало лишь для того, чтобы ничего не сломалось. Нестись вперед Еноту приходилось почти стоя. Оглядываться ни возможности, ни смысла. Одиннадцать зеленых точек, отображенных экраном, не отставали. Двигатель ревел и выл, гоня машину вперед. А преследователи, как бы странно это не выходило, приближались. Все лошадиные силы механического коня не дали перед ними преимущества, существами, рожденными в степи для охоты на ее просторах. Но Енот уже забыл о том времени, когда мог сдаться перед обстоятельствами. Оно давно осталось позади. Двигатель ревел и гнал мотоцикл вперед, туда, где ждет отряд.

Он выругался, увидев совсем уж непозволительное приближение одного из хищников. Опасно в такой ситуации контролировать тяжелую машину только одно рукой, но что оставалось?

В креплениях, специально сделанных Ганом ниже бака, дожидались своего времени стальные друзья Енота. С магазинами, полными девятого калибра, чтобы бить сразу и наверняка, с режимом автоматического ведения огня. Бери и стреляй. А за последние два года стрелять его научили хорошо.

Енот, протянул правую руку за «питбулем». Рукоятка легла в ладонь, удобная и знакомая, покрытая рубчатой резиной. Приклад-рамка прижался к предплечью сверху, надежно зафиксировав короткий и не очень тяжелый автомат. Впереди мелькнула сносная широкая полоса, петляющая до самого тракта. Мотоцикл ощутимо тряхнуло на высоких кочках, но Енот справился и одной рукой, не потеряв управления. Придержал руль левой, повернувшись назад.

Трава за ним резко вспучилась, брызнув зеленью, взорвавшись метнувшимся к нему телом. Времени на разглядывание нет, в руку дробно ударило отдачей. Автомат выплюнул первую порцию, плеснуло густым и багровым, преследователя отбросило в сторону. Заросли сбоку и позади Енота рванулись еще несколько раз, выпуская догонявших. «Питбуль» стучал без остановки, отбиваясь от наседавших справа. Монитор спокойно попискивал и моргал, показывая – слева скоро станет намного жарче. Но пока Еноту оказалось не до того.

Мотоцикл снова тряхнуло, рука дрогнула и две пули для ближайшего противника ушли в белый свет, как в копеечку. Преследователь, низкий вытянутый, со слишком длинными лапами, прикрытый по бокам странной кожистой попоной, прыгнул. Прыжок вышел невообразимо высоким и глупым, успел подумать Енот. Зверь ничего думать не стал. Подлетев в воздух больше чем на два метра, разом раскрыл кожаные складки, превратив их в крылья. Небольшие и какие-то куцые, но позволившие ему начать планирование, и преследовать уходящую добычу в совершенно новом качестве. Енот выстрелил, преследователь качнулся в сторону, уходя от выстрелов человека. Пули прошли мимо, боек щелкнул вхолостую, Енот выругался. Впихнул автомат в крепление и вильнул вправо, интуитивно почувствовав момент атаки. Не ошибся.

Двигатель мотоцикла взревел после ручку, выкрученной до предела. Машина скакнула козлом, чуть не улегшись на бок. Колено Енота, прикрытое дополнительной вставкой щитка, проехалось по кочкам, за лето затвердевшим до состояния камня. Внутри что-то хрустнуло, налилось горячим и болезненным. Чистильщик охнул сквозь зубы, еле удержав машину и поднимая ее из этого пике. Зато серо-желтый силуэт, мелькнув сбоку, промахнулся, чуть не пропахав землю, но зверь смог выправиться. Когтями задних лап задел метелки травы, выгнувшись в невозможном усилии, рванул вверх, сильно взмахнув крыльями. Но Енот уже не следил за ним.

Главным стало поднять машину и вырулить в сторону места рандеву с отрядом, неожиданно ставшего очень близким. Пустяковая задача внезапно превратилась в очень сложную. С левого бока, который он временно оставил без присмотра, к нему неслось уже трое видимых преследователей, желтеющих спинами.

Мотоцикл, наконец-то, выпрямило, Енот снова поддал газу, поднял эндуро на дыбы, перелетая первый из признаков близости к тракту – задний мост сгоревшего грузовика. Машина перемахнула его, чуть чиркнув задним колесом. Этого хватило, чтобы сбиться с ровного темпа. Мотоцикл вильнул, Енота кинуло на руль, зубы клацнули друг о друга, во рту стало солоно. Он навалился на правую сторону, стараясь вырулить, выдохнул, увидев – что его ждет.

Переднее колесо Енот успел уберечь от столкновения с остатками проржавевшей тракторной телеги, густо разбросанными по земле, заднее – нет. Удар вышел сильным, но Енот сгруппировался, успел выдернуть ногу за секунду до того, как правая сторона машины начала рыхлить землю. Выучка и тренировки помогли. Он смог не просто схватить заряженный автомат и спасти самого себя от перелома. Нет, Енот исполнил настоящий акробатический трюк, встав на роющем кочки и траву мотоцикле. Оттолкнулся, взмыв в воздух и улетел в сторону. Приземлился, ударившись плечом о металл тележной рессоры, в плече хрустнуло, но он уже бежал вперед, успев сбить пулями одного из зверей.

Те полным составом оказались рядом, догоняя, или, что вернее, загоняя одинокого человека. Только человек попался очень упорный, да и полностью человеком называть его не стоило. И догнать его сразу не получалось. А еще у него были очень хорошие друзья. Они-то еле смогли выждать, терпя до последнего момента. Последний момент наступил, когда Енот споткнулся, отстреливаясь сразу от двух наседающих преследователей.

Мерлин устроил засаду грамотно, с точным расчетом на выход стаи именно сюда. Понимая, что запах металла, смазки и людей спугнет зверей, на холмах, оставшихся позади Енота, никого из бойцов не было.

Но Толстяк с Мусорщиком успели добежать, зайдя в тыл зверью. Остальные встретили нападающих в лицо, затаившись до поры до времени. Енот заметил мелькнувшие силуэты между остовов техники только сейчас, мгновенно поняв, что произойдет дальше. Метнулся вперед, дотянув до проржавевшего громадного цилиндра, бывшего в прошлом не иначе как цистерной.

Успел выстрелить, попав в самого нахального из преследователей, прежде чем пришлось вжиматься в землю. По ушам ударило резким и пронзительным звуком, заставившим сбросить уже не нужный шлем и плотно зажать уши ладонями в толстых перчатках. Над ним с воем пронеслось серо-желтое вытянутое тело, и Енот поздно сообразил, что мог погибнуть в самом конце всего дела. Еще бы немного… но это уже лирика. Наступила развязка. Отряд из засады бил точно, прямо по целям, почти как в тире. Выхода у зверья, кроме как помереть, никакого и не осталось.

Грохот выстрелов, визг и дикий ор позади, резкие запахи пороха и крови. Все привычно и знакомо. Результат тоже не стал чем-то выдающимся. Когда Енот наконец-то выглянул из-за своего укрытия, все уже закончилось. По склону холма спускались довольно склабящийся Мусорщик и бережно несущий своего металлического друга Толстый. На небольшом пятачке у самого края тракта валялись, разорванные прямыми попаданиями остатки стаи, уничтожавшей караваны и путников одиночек. Из-за прикрытий, по одному, все еще держа на мушке пару дергающихся и издыхающих чудищ, выходили остальные.

Енот отряхнул рукава, полностью заляпанные густой зеленью от травы, содранной в падении. Начал выбивать пыль из куртки и брюк, но понял, что бесполезно. Поправил бедренную кобуру и пошел смотреть – что случилось с мотоциклом.

Машина валялась метрах в двадцати от места, где Еноту пришлось прятаться. Наполовину скрытая из вида навалившейся сверху тушей одного из зверей, покрытая грязью и спекшейся кровью. Енот ругнулся про себя, вцепился в толстые, как оказалось, кожаные крылья, потянул труп к себе. На удивление тварь оказалось не такой уж и легкой, какой виделась со стороны. Как ей удавалось не только носиться, будто ужаленной черными шершнями, но еще планировать, было совершенно непонятно. Да это и не его, Енота, дело. Будет, кому заняться подобными вопросами. Пришлось напрячься, но сероватая туша, покрытая короткой шерстью, ударилась, наконец, о землю.

– Чтоб тебя перевернуло и трахнуло… – присвистнул Енот, глядя на седло, полностью заляпанное кровью и требухой.

– А вот это вряд ли, малыш. – За спиной гоготнули. Он покосился, хотя и так понимал, кого увидит. – Если только ты ее сам не перевернешь и прочее.

– Смешно тебе, Мусорщик… – Енот еще раз тоскливо окинул взглядом кроваво-мясной натюрморт пред глазами. – А мне теперь всю эту дрянь оттирать.

– Вот балбес. – На плечо опустилась тяжеленная рука. Толстый еще и похлопал, заставив Енота и охнуть вдобавок. – Живой остался, так и хорошо. Отмоешь, в первой что ли?

Задерживаться рядом с ним парни не стали. Медленно и вальяжно прошествовали в сторону укрытых в низине машин отряда. Зато вместо них рядом с Енотом выросла строгая фигура командира боевой группы. Мерлин с неодобрением окинул его взглядом, не выражающим ничего хорошего, с ног до головы:

– Ну, боец, и что это было? – Скрипящий металлом по стеклу голос чистильщика в такие моменты становился чрезвычайно неприятным.

– Что именно? – Енот непонимающе уставился на него.

– Ты где таким трюкам обучился, Енотище? – Мерлин пожал плечами. – Расслабился? Ты даже труп предварительно не упокоил, мало ли. Изобразил из себя святого Мэдмакса, отбивающегося от мегалокефалов, и контрольный звонок в голову забыл сделать. Тебя кто научил так хреново рулить этой смесью из велосипеда и швейной машинки? И промахиваться с расстояния в пяток метров, а?

– Мерлин, ты чего?

– Чего я? – Командир группы обошел столбом стоящего Енота, остановился. Покачался на каблуках, заведя руки за спину, и продолжил. – Мы ведь рано начали стрелять, Енот, понимаешь? Ты не вытянул даже до контрольной отметки, представь себе. А если бы прибор Инженера не сработал, и твари взялись бы за тебя там, на холме, наверху? Скажи спасибо Кримхильде, ее выстрел тебя и спас. Что с тобой, Енот, ты устал, парень?

– Мерлин…

– Мерлин, Мерлин… да я черт его знает сколько Мерлин. Ты же ветеран, малыш, почти как Фрост. Как ты мог так глупо и безответственно себя повести, не скажешь? Машина была в порядке, подвеска, руль?

– Все в порядке. – Енот начал закипать. Он понимал, что старший прав, что в чем-то ошибся, хотя не признался в этом и самому себе. Но не мог успокоиться и продолжал злиться.

– Хорошо, значит Ган не причем. – Мерлин закинул автомат на плечо. – Поступим так… Тебя, на какое-то время придется освободить от операций. Не вскидывайся, Енот, не стоит. Официальный рапорт Тундре я напишу, пусть он и решает.

Старший группы замолчал, глядя на валяющееся под их ногами тело. Енот ничего не ответил, замерев и не веря ушам.

– Ты такой не один, поверь мне. – Мерлин снова начал говорить, кривя узкие жесткие губы. Шрам, начинающийся от глаза и теряющийся только под костюмом, извивался змеей. – Все устали, без отдыха скоро как полгода. Енот, ты не бери близко к сердцу. Рисковать тобой, не говоря про молодняк, мы себе не можем позволить. Тебе просто надо отдохнуть, вот и все. Добраться бы до Базы…

Он резко прервал монолог, развернулся и пошел к высокой и худой фигуре, появившейся на залитом кровью пятачке. Инженер, его новые помощники, Скат и Змей, уже подоспели к таким необходимым экземплярам существ. Судя по расстроенному лицу Инженера, Мерлина сейчас ожидало не много не мало, а рассуждение о неумении группы хорошо стрелять, из-за чего просто нет ни одного нормального экземпляра. Впрочем, Еноту было уже все равно на ворчание недовольного командира научного сектора. Он с натугой поднял мотоцикл и покатил его в сторону лагеря. А что еще оставалось?

– Что скажешь, Инженер? – Кэп хлебнул густо пахнущую мятой и душицей жидкость из кружки. – Есть интересное?

Тот задумчиво посмотрел на пальцы правой руки. Видимо ничего не нашел и посмотрел на левую. Постучал по столу карандашом и пододвинул к командиру несколько скрепленных друг с другом бланков на желтой, плотной бумаге. Ничего не сказал, лишь кивнул в их сторону и вопросительно изогнул бровь.

В небольшом отсеке командирского механического чудовища было тесно. Кроме самого Капитана, сидевшего на откидной койке и Инженера, занявшего стул, здесь же находились Тундра и Мерлин. Тундра, убрав трость, решил не стоять, бесцеремонно подвинув Кэпа. Мерлин же остался подпирать косяк овальной двери, хмурясь и не ожидая ничего хорошего от разговора.