Полная версия
Мистерия. Человек, кот и крыса
Мистерия
Человек, кот и крыса
Равиль Садыков
Иллюстратор Садыков Равиль
© Равиль Садыков, 2020
© Садыков Равиль, иллюстрации, 2020
ISBN 978-5-4498-9611-7
Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero
Мистерия1
Мистическая аллегория.
Эпиграф
Земную жизнь пройдя до половины,Я очутился в сумрачном лесу,Утратив правый путь во тьме долины.Алигьери Данте. Ад. Песнь перваяГлава первая
– Эй! Ты!
Денис почувствовал, как мелкая дрожь пробежала по всему его телу. Голос послышался из-за угла дома. Это был пацан2 из соседнего блока – Валерка. Валерка был старше и сильнее Дениса, к тому же за ним накрепко закрепилась репутация хулигана и драчуна, и ещё он был не один. Из-за его спины выглядывало ещё несколько мальчишеских голов. Денису была хорошо знакома вся эта компания. Среди них были и его одноклассники, а один мальчишка – Коська, даже был соседом по парте. Теперь он понимал, в чём причина.
Первая мысль, мелькнувшая в этот момент в голове у Дениса, была: «Бежать».
Но в этом не было никакого смысла. Рано или поздно его всё одно поймают. К тому же он не умел быстро бегать. Шанс стать Денису известным спортсменом был нулевым. Поначалу родители даже хотели записать его в какую-нибудь спортивную секцию.
– Занятия спортом укрепят твой дух! – торжественно произнёс отец.
– Слишком он у нас уж слабенький, – жалостливо проговорила мама Дениса.
– Вот для этого ему и надо заняться спортом. Он же мужик, ему ещё в армии нужно будет служить, а там слабакам не место.
На стене у комода, покрытого вязанной скатёркой с ажурными узорами, в рамочке рядом с фотографиями дедушек и бабушек и других родственников Дениса была фотография и его отца, где он ещё совсем молодой юнец в военной форме с погонами, на которых крупными буквами было выведено СА – Советская армия. Отец очень гордился этой фотографией и часто показывал её Денису.
– Армия делает из пацана настоящего мужика, – говорил он, показывая на фото.
Но первый же тренер, посмотревший на Дениса, решил, что у него нет никаких данных для занятия спортом.
– Слишком щуплый, – авторитетным голосом заключил тренер.
Тогда Дениса отдали в музыкальную школу. Оказалось, что «у мальчика есть слух», чему мама несказанно обрадовалась.
– Возможно, это судьба! – торжественно заключила она.
«Коль у нашего чада нет никаких шансов стать вторым Александром Дитятиным3 – многократным олимпийским чемпионом и знаменитым спортсменом, ему непременно следует стать великим скрипачом, вторым Никколо Паганини4 – не менее знаменитым, чем сам Александр Дитятин».
И что для Дениса было самым удивительным, что отец не стал возражать против этого тезиса.
Денис не был знаком ни с Дитятиным, ни с Паганини. К тому же Паганини умер задолго до того времени, как Денис родился. И жил Паганини в Генуе5 в Италии, а Денис жил в СССР6. Но эти факты никак не повлияли на отношение Дениса к этому человеку. Денис твёрдо был убеждён, что именно этот самый Паганини виновен во всех его сегодняшних бедах и несчастьях, а посещение музыкальной школы – скучным и совершенно бесполезным занятием.
Отец Дениса работал слесарем в железнодорожном депо7, а мама была медсестрой в военном госпитале. Откуда у обоих родителей была такая тяга к музыке, Денис не понимал.
Денис пытался было переубедить родителей в их неправильном, на его взгляд, подходе к выбору занятия для собственного отпрыска. Но его голос так и остался «гласом вопиющего в пустыне8».
Не подействовала на родителей и попытка убедить их, что он мог бы с гораздо большей пользой потратить своё время на какие-нибудь другие – более полезные занятия, к примеру, на учёбу. Но родители оставались непреклонными. И Денису не оставалось ничего другого, как подчиниться.
Теперь он стал в глазах своих сверстников идеальным объектом для издевательств и оскорблений, тычков9 и затрещин – маменькиным сыночком.
Однажды, не стерпев обиды, когда Коська из баловства облил его новую рубашку чернилами, – это «переполнило чашу его терпения10». Денис размахнулся и со всей силы ударил Коську кулаком в лицо, точнее, в глаз. Удар был столь сильным и точным, что Коська упал на пол и ударился головой об угол соседней парты. В тот момент Денис плохо понимал, что он делает. Всё было так быстро. Он опомнился, когда услышал, что Коська, схватившись за голову, стал орать не своим голосом. Кровь проступила у него между пальцев.
Шум привлёк внимание учительницы.
– Завтра чтобы родители были в школе, – сказала учительница, делая запись в его дневнике красным карандашом на весь лист. – И отправляйся к директору.
Денис отправился к директору, а Коська, держась за окровавленную голову, в медпункт, где ему наложили повязку на разбитую голову.
Директор встретил Дениса в просторном директорском кабинете, сидя за массивным письменным столом. Весь вид этого кабинета: большие окна с портьерами11, идущими от самого потолка и до пола; массивный стол, покрытый зелёным сукном, которые обычно ставят в кабинетах больших начальников и важных чиновников, со стопкой каких-то бумаг, придавленных массивной фигурой отлитого из бронзы, сидящего с открытой пастью льва; чернильный прибор, вырезанный из куска зелёного малахита, с торчащими вверх, словно заострённые антенны, двумя перьевыми ручками; шкаф с выставленными рядами толстыми папками и сам директор – всё это должно было внушать каждому входящему в этот кабинет ощущение святилища – храма. Будто сам Зевс12 с высоты Олимпа13 взирает на бренных и никчёмных людишек.
– Ху-ли-ган, – разделяя на слоги, произнёс директор. – Разбить голову своему товарищу!
Он окинул Дениса полным презрения взглядом. Денис отчего-то вдруг ощутил себя виноватым. Он не стал рассказывать учительнице и директору, что же произошло на самом деле. И, конечно же, во всём обвинили его.
«Хотя в чём я, собственно говоря, провинился? Дал Коське в глаз. Так Коська сам давно этого добивался. Вот и получил».
Денис посмотрел на залитую чернилами рубашку. Пятно расплылось и превратилось в огромную кляксу.
«Что я теперь скажу маме?»
Но этот факт, по всей видимости, мало занимал учительницу и директора школы, так как директор, совершенно не обращая на кляксу никакого внимания, сухо добавил:
– А вас, Муза Евлампиевна, прошу: проследите, чтобы завтра родители этого малолетнего бандита обязательно пришли в школу. – А затем, повысив голос и посмотрев на ученика взглядом, отражающим полное его презрение к этому малолетнему асоциальному14 элементу, каковым, по его глубокому убеждению, являлся Денис, он произнёс: – Мы этого так не оставим! В нашей школе нет места подобного рода хулиганам!
– Только жестокий и бессердечный человек может поступить так со своим товарищем, – срывающимся от охватившего её волнения гласом подвела итог Муза Евлампиевна.
Дома Денис скрыл, что директор вызывает родителей в школу, а лист, на котором была сделана запись, он попросту вырвал.
«Они и так рано или поздно всё равно узнают об этом сами», – подумал Денис.
Но в глубине души он надеялся, что это случится не так скоро, а может, и не случится никогда. Произойдёт чудо, и взрослые забудут о нём. Бывает же так. Он несколько раз просил родителей подарить ему велосипед, но каждый раз они об этом забывали и дарили какую-нибудь совсем ненужную вещь, к примеру: барабан, рубашку или книгу.
Но Денису всё-таки не удалось избежать наказания.
Как Денис ни старался спрятать испачканную рубашку, мама всё же нашла её. От увиденного она пришла в ужас.
– Это теперь даже будет невозможно отстирать.
Показав ему испачканную чернилами рубашку, она обвинила сына в жестокости и бессердечности по отношению к собственным родителям.
– Ты совершенно не жалеешь нас, – сказала мама. – У других родителей дети как дети, а ты. Мы с отцом работаем, чтобы ты ни в чём не нуждался, чтобы ты был не хуже других. Так-то ты платишь нам за нашу любовь к тебе? Новая рубашка. – Она смотрела на Дениса так, что он снова почувствовал себя виноватым. Будто это не Коська, а он облил свою рубашку чернилами. – Ты что думаешь, что деньги на деревьях растут?
Она опустилась на стул и, прикрыв руками лицо, сделала вид, что готова вот-вот расплакаться. Мама делала так, когда они ругались с папой.
В этот момент Денис подумал, что лучше бы она отругала его или ударила. Но только не это… Денис не мог видеть, как его мама плачет.
На глазах у самого Дениса выступили слёзы. Они покатились из его глаз помимо его желания. Ему вдруг стало обидно, что взрослые во всём обвиняют только его.
– Это Коська, – запинающимся от волнения голосом сказал Денис. – Это он начал первый…
Он хотел сказать ещё что-то, но мать подняла голову и строго посмотрела на сына. И Денис понял, что он попался, он сказал то, чего ему не хотелось говорить.
Когда он был совсем ещё ребёнком, мама так играла с ним. Она притворялась, что плачет, прикрывала руками лицо и начинала всхлипывать. Так было и тогда, когда он тайком от родителей съел целую банку ягодного варенья. Варенье было очень вкусным, и Денис не смог вовремя остановиться. Он ел и ел, пока банка не опустела. А потом он выбросил банку, думая, что если не будет банки, то и родители не смогут догадаться, что он в одиночку съел всё варенье. Но обман раскрылся, когда к ним пришли гости и маме захотелось угостить их вареньем собственного приготовления. Был большой конфуз15, когда варенья на месте не оказалось и маме пришлось что-то выдумывать, чтобы как-то выйти из создавшегося неловкого положения.
После ухода гостей Денис был допрошен. Он долго отпирался. Не помог даже папин ремень, пока мама не прибегла к последнему средству – к своей уловке. И тогда Денис во всём сознался.
И на этот раз уловка сработала.
– Какой Коська? – строгим голосом спросила мама.
Денис понял, что проболтался.
– Подожди, тот Коська, что из соседнего подъезда? Сын Антонины Семёновны? – Глаза матери буквально впились в сына. – Ну-ка, идём! – сказала она тоном, не терпящим никаких возражений.
Она крепко взяла Дениса за руку, нисколько не обращая внимания на его сопротивления.
Дверь открыла сама Антонина Семёновна. Невысокая женщина в халате и домашних тапочках, с накинутым на голову прозрачным газовым16 платком, из-под которого ясно прорисовывались бигуди-папильотки17, которыми обычно женщины завивают свои волосы; полноватая, с большими бёдрами и, судя по тому, как часто и тяжело она дышала, – страдающая одышкой.
– Посмотрите, что ваш сын сделал! – едва только Антонина Семёновна появилась на пороге своей квартиры, произнесла мать Дениса. Она показала ей испачканную чернилами рубашку.
– Позвольте! – громко и отчётливо возразила Антонина Семёновна. – Ваш сын бандит! – Она ничуть не обратила внимания на протянутую к самому её лицу испачканную её сыном рубашку. – По таким, как он, плачет колония для малолетних преступников. – Она говорила, тщательно выговаривая каждое слово. Словно судья, зачитывающий приговор. – Посмотрите, мамаша, что он, ваш сын, сделал с моим мальчиком!
Отец Коськи работал начальником в каком-то главке18, что давало повод его супруге чувствовать свою социальную значимость.
Из-за спины Антонины Семёновны показалась замотанная бинтом голова Коськи. Антонина Семёновна, с несвойственной для её комплекции гибкостью, подхватила одной рукой прячущегося за её спиной сына и вывела его вперёд.
– Я этого так не оставлю! – заключила она, демонстрируя оторопевшей от неожиданного оборота всего этого дела матери Дениса голову своего отпрыска.
Увидев перед собой Коську с забинтованной головой, где ещё виднелись следы крови, мать Дениса пришла в замешательство.
Одним словом, опять Денису досталось… Он снова оказался виноватым. Вечером пришёл отец, и всё повторилось снова. Дениса ругали, говорили, что он неблагодарный сын и не ценит здоровья и сил своих родителей, которые они тратят на него с одной лишь целью – чтобы поставить его на ноги и сделать из него человека…
Но и этим всё не закончилось.
Глава вторая
– Стукач, – с угрожающим видом злобно проговорил Коська, приблизившись к Денису почти вплотную.
Денис инстинктивно попятился назад. И в этот момент кто-то из пацанов поставил ему подножку, а Коська с силой ударил Дениса в грудь.
Поднявшись, Денис обнаружил, что весь перепачкан грязью, а столпившиеся вокруг него мальчишки указывали на него пальцем и весело смеялись над ним.
– Маменькин сыночек! – кричали они.
И снова дома был скандал.
– Только с тобой такое могло случиться, – укоризненно произнесла мать.
Денис не понимал, за что его ругают в этот раз. Разве он начинал драку? И разве не его только что выпачкали в грязи соседские пацаны? Денис пытался что-то объяснить, но его не слушали.
– Тряпка, – сказал отец. – Ты должен уметь защищаться. Нельзя позволять себя унижать.
Денис зашмыгал носом.
– Не будь девчонкой. И нечего распускать здесь сопли.
Денису сделалось невыносимо обидно.
«Я не тряпка, и когда-нибудь я это докажу».
А пока… Пока ему доставались тумаки, и всякий раз он был вынужден скрывать это, так как в любом случае он оказывался виноватым, даже если для этого не было никаких причин. Этот случай надолго врежется в его память.
После случая с разбитой головой Коськи Дениса перевели в другую школу, и там он почувствовал себя немного лучше, но отношения с новыми одноклассниками так у него и не сложились.
Во дворе всё оставалось по-прежнему вплоть до того момента, пока однажды, взяв в руки большой камень, Денис не пригрозил, что первый, кто приблизится к нему, получит этим камнем в голову. Возможно, что эти его слова прозвучали настолько убедительно, что пацаны решили оставить его в покое и больше не донимали его.
После этого случая сверстники его начали сторониться, словно он был чумным. Но Дениса это уже не беспокоило. Главное, что удалось избавиться от того террора, в котором ему приходилось жить на протяжении длительного времени.
Но рано или поздно всё когда-то заканчивается. Закончилась учёба в школе. Прозвенел последний звонок. Выпускные экзамены. Прощальный бал… белые ночи19, встретить новый день, сидя на берегу Невы, заботливо накинув на худенькие девичьи плечи свой пиджак, а сам ёжится от утреннего холода, при этом делая вид, что тебе совсем не холодно.
Денис не пошёл на выпускной бал. Друзей среди ребят у него так и не появилось, а девочки попросту не обращали на него никакого внимания.
А в один из дней, от внезапного сердечного приступа у него умер отец, это случилось на работе, и все прежние заботы как-то отошли на второй план. Денису так и не удалось наладить отношения с отцом, и этот факт будет всегда тяготить его на протяжении всей его дальнейшей жизни.
Валерка станет «форточником20» и окажется в колонии для несовершеннолетних преступников, а со временем его следы и вовсе где-то затеряются.
Коськиного отца повысят, переведут на новое место работы, и они всей семьёй уедут в другой город – в Москву.
Денис сдаст вступительные экзамены и станет студентом.
Он поступит в университет и сразу же окунётся с головой в учёбу. Его с детства увлекали биология и любовь к животным. Хотя на все его просьбы завести дома какую-нибудь зверюшку родители ему постоянно отказывали. Однажды он нашёл на улице брошенного щенка, но отец заставил Дениса избавиться от него, и ему ничего не оставалось другого, как вынести щенка в подъезд и оставить его там. Он слышал, как ночью щенок жалобно скулил. А утром, выглянув за дверь, он уже не обнаружил его, Денис не знал, что стало с щенком, возможно, что кто-то забрал его – ему хотелось в это верить. Он пытался выяснить о пропавшем щенке у дворника дяди Саша, который жил в их же подъезде, в полуподвальном этаже, в дворницкой21. На самом деле дворника звали труднопроизносимым для русского человека именем – Сагадатвали22, поэтому все его звали просто Сашей. Дети называли дядей Сашей. Он жил один, без семьи, к тому же он слыл человеком необщительным и замкнутым. Вдобавок нередко по утрам дядя Саша был не всегда расположен к задушевным беседам по причине сильного похмелья. Подумав, Денис решил, что не стоит ему приставать к дворнику со своими расспросами.
Всю свою жизнь Денис был уверен, что животные добрее, чем люди.
Денису нравилось учиться, ему нравилось осознавать себя студентом, посещать лекции, семинары и лабораторные. Нравилось, что в расписании занятий теперь значатся не уроки, а пары. Ему даже нравилось само это слово – «пара». Денис с каким-то особым воодушевлением произносил это слово: «Пара…» И все окружающие сразу понимали, что перед ними не какой-то там школяр-промокашка, а солидный и даже, можно сказать, серьёзный человек – студент. У него появились друзья, вернее, приятели, и, что было самым замечательным, Денис познакомился с девушкой, которую звали Ниной – первое и очень серьёзное его сердечное увлечение – любовь.
Как-то его одногруппник Генка Бекешин пригласил его прогуляться вечером после занятий.
– Я тут познакомился с одной девчонкой с параллельного потока, мы договорились встретиться сегодня вечером. Только она сказала, что придёт на встречу с подругой. Сам понимаешь, облом… А у меня на её счёт свои планы. Понимаешь, старик? Выручай, Дёма!
Генка называл Дениса – Дёмой. Немного фамильярно, но Денис не обижался. А ещё Генка любил вставлять в разговор всякого рода непонятные словечки, смысл которых для Дениса не всегда был понятен. Но Генка был нормальным парнем, с ним было интересно общаться, и их отношения с первых же дней учёбы в универе стали приятельскими.
– Старик, возьми на себя подругу.
– А если я ей не понравлюсь? – нерешительно заметил Денис.
– Я не прошу тебя ей понравится. Ты только погуляй с ней – отвлеки, проводи домой.
Денис робел от одной только мысли, что ему нужно будет общаться с девочкой. Он никогда этого не делал. Даже в школе с одноклассницами он с трудом мог членораздельно связать только несколько слов.
– Не знаю… – Денис почувствовал, как его будто начало обдавать жаром.
– Кочумай23, старик. Я же не прошу тебя на ней жениться. Всего пару часиков… Я тебя как друга прошу – выручай!
Подругу Генкиной девушки звали Нина.
Они все месте прошлись от Аничкова моста24 по Невскому до площади Восстания25, а потом как-то незаметно Генка и его девушка отделились и Денис остался наедине с Ниной.
Они шли молча, пока вдруг Нина не произнесла:
– Ну вот мы и пришли.
Денис осмотрелся. Они стояли во дворе дома у входа в подъезд.
– Здесь я живу, – сказала Нина, указывая на светящиеся окна на третьем этаже.
Денис поднял голову и посмотрел наверх.
– Понятно, – проговорил он.
Денис лихорадочно соображал, что бы ему ещё сказать, но в голове у него всё смешалось, и на ум не приходило ни одной путной идеи.
– Спасибо, что проводил, – сказала Нина, повернулась и через мгновение скрылась за дверью.
А Денис пошёл к остановке.
«Идиот! – мысленно ругал себя он. – Впервые в жизни ему выпал шанс, а он…»
Ему стало стыдно за собственную неуклюжесть перед этой девушкой.
«В кои-то веки мне представился случай познакомиться с девушкой, а я не смог этим воспользоваться».
Денису было стыдно, и поэтому, когда на следующий день он вошёл в аудиторию, где к тому времени уже был Генка, Денис сделал вид, что не заметил его. Но это не помогло. Генка сам первый подошёл к Денису.
– Привет, Дёма, – весело заговорил с ним Генка. – Спасибо, что выручил. Ну, я тебе скажу…
И Генка принялся рассказывать о своих вчерашних похождениях. Денис слушал его отвлечённо. Ему казалось, что Генка вот-вот сейчас скажет, какой он, Денис, тюфяк26, так и не смог заговорить с девушкой, и, может, даже как-то пошутит на эту тему. Наверняка уже Нина обо всём рассказала своей подруге.
– Кстати, – вдруг сказал Генка. – Нина о тебе спрашивала. Думаю, что ты смог произвести на неё впечатление.
Отчего-то, несмотря на всю свою неуклюжесть и немногословность и вопреки всем ожиданиям, Денис понравился Нине.
«Женщины – странные существа. Порой их логика поступков не вписывается в привычные для мужчин представления».
Глава третья
Денис захлопнул книгу и посмотрел на часы, которые показывали без четверти шесть.
– Какой же я идиот! – воскликнул он.
Денис сильно хлопнул себя ладонью по лбу.
– Назначить свидание и забыть об этом.
Денис выскочил из библиотеки и что было духу понёсся по улице. Прохожие останавливались и с удивлением оглядывались на бегущего, словно спешащего на пожар молодого человека. Расстояние от библиотеки до Александровского сада27, где они назначили свидание, было немалое.
Всю дорогу пришлось бежать. Добравшись до сада, он остановился и попытался отдышаться. Конечно же, он опоздал.
Был вечер, конец августа. В воздухе уже ощущалось приближение осени, и парк почти опустел, только несколько запозднившихся посетителей прогуливались по аллеям парка. Оглядевшись по сторонам, он увидел Нину. Она сидела на скамейке в дальнем конце парка, едва склонив набок голову и о чём-то задумавшись. Её волосы были аккуратно зачёсаны назад и собраны на затылке в хвост, перевязанный алой шёлковой лентой. Одета она была в вязаную синюю кофту-кардиган28, в белую блузку с длинными рукавами, манжеты которых выглядывали из-под рукавов кофты, в плиссированную29 ярко-жёлтую юбку чуть ниже колен, со множеством складок, а на ногах были надеты ярко-красные босоножки-танкетки30с большими серебристыми застёжками на щиколотках. На коленях у неё покоилась сумочка такого же ярко-красного цвета, что и её обувь.
На мгновение в сознании Дениса всплыла Тициановская31 Мадонна32, держащая на руках младенца – кроткая и смиренная. Нина однажды ему показывала репродукцию этой картины. Она мечтала стать искусствоведом, изучать искусство художников Высокого и Позднего возрождения33, а пока она работала художником-реставратором в Эрмитаже. Иногда Денис встречал Нину после работы, и они шли гулять.
А однажды, воспользовавшись своим положением, Нина провела его в зал, где хранились мумии. Посетителей в зале не было. Они оказались в огромном просторном помещении, заставленном музейными экспонатами времён правления египетских фараонов, почти одни, если не считать мирно дремавшей в дальнем конце зала на стуле пожилой смотрительницы. Очутившись в окружении высохших за столетия трупов, Денису стало немного жутковато. Его пугал вид замотанных в лоскуты потемневшей от времени ткани, ссохшихся и почерневших от времени, полуистлевших человеческих тел, но он старался не подавать вида, хотя ему и хотелось поскорее выбраться из этого мрачного места. Нина же, напротив, казалось, не испытывала ни малейшего неудобства и с увлечением рассказывала о всех этих экзотических предметах, которые хранились за стеклянными витринами этого зала.
– Знаешь, – сказала Нина, когда они остановились возле одной из витрин с выставленной за стеклом скульптурой сидящей кошки, вырезанной из камня. – Египтяне верили в переселение душ. А индийцы до сих пор верят, что однажды душа человека сможет переселиться в какое-нибудь дерево, растение или животное.
– К примеру, в кошку, – шутливо произнёс Денис.
– Да.
Нина уловила в голосе Дениса сарказм.
– Не вижу в этом ничего смешного, – с обидой в голосе произнесла она. – Многие народы верили в переселение душ умерших людей в животных. К примеру, в Египте кошка всегда была священным животным – она даже считалась богиней.
– Богиней?! – Казалось, что Денис специально подтрунивает34 над Ниной.
Ему действительно нравилось наблюдать, как, обижаясь, Нина надувает губы, словно младенец, готовый вот-вот расплакаться.
– Да, богиней, и в этом нет ничего смешного, – с обидой в голосе произнесла Нина. – У них была богиня, которую звали Баст35 – женщина с головой кошки или льва.
Денис понял, что Нина на него действительно обиделась.
– Не обижайся. Я же просто пошутил, – сказал он, беря Нину за руку. Ему хотелось поскорее уйти отсюда. – Пойдём лучше я тебя провожу домой.
Оказавшись на улице, Денис глубоко выдохнул. Он не понимал отчего, когда они вошли в зал, на него навалилось какое-то странное гнетущее чувство. Он не мог объяснить это, но его словно бы опустили в сырую, смердящую гнилью и плесенью яму. Теперь ему стало лучше.
Они пошли пешком вдоль набережной в сторону Летнего сада, Троицкого моста в сторону Невского проспекта. Всю дорогу они шли держась за руки.
Денис впервые в жизни ощутил, насколько была дорога ему эта милая и пылкая девушка. Кто бы мог подумать, что однажды он сможет завоевать чью-то любовь, только одна мысль об этом когда-то казалась ему вздорной и несбыточной. Он был уверен, что в его жизни такого никогда не случится. Временами он едва сдерживал себя, чтобы не закричать от охватившего его ощущения счастья.
