Истории страны грез

Смех прервал его речь.

– Ты не представляешь, как близко ты подошел ко всей ситуации.

– О чем вы?

– Что, по-твоему, происходит с нами после смерти? Есть несколько различных вариантов – кто-то считает, что наши души переносятся в ад или рай, в зависимости от наших поступков; другие верят, что мы перерождаемся в другом обличье; иные же считают, что после смерти нет ничего. Пустота и наши сознание, душа и все остальное умирает вместе с телом. Во что веришь ты, Ниджат?

Узник обдумывал услышанное. Значит, его зовут Ниджат. Но это ни о чем ему не говорит.

– Ниджат? – тон сменился на менее мягкий, будто говорящий, что на вопрос обязательно нужно ответить.

– Я… я не знаю. Я не знаю, к чему вы клоните. Я не знаю, почему вы меня мучаете, – он начал дергаться, но оказалось, что не только он прикован к стулу, но и стул прибит к полу. – Выпустите меня отсюда!

В этот момент все его тело охватила боль, жгучая, адская. И он закричал.

Боль прекратилась так же резко, как началась.

– Итак, – голос снова был мягким, по-отечески дружеским. – Я бы попросил тебя впредь сохранять спокойствие. Иначе ты будешь биться в агонии не зная причин. Я ясно выразился?

– Да.

– Славно. Готов узнать, кем был и почему ты здесь?

Был? Что это значит? Я ведь все еще существую. Или нет? Голос казался смутно знакомым. И почему имя Ниджат ничего ему не говорит?

– Ниджат? – голос прервал его мысли.

– Да… да, я готов.

– Хорошо. Для начала хочу сказать, что я верю в реинкарнацию. Человек перерождается в ином обличье и расплачивается за свои грехи. Правда, тут есть один нюанс – он не знает, за что ему на долю выпала подобная участь. Ты страдаешь, но не знаешь почему. А это очень… неинтересно. Понимаешь, о чем я, Ниджат?

– Не совсем… да, понимаю. Человек страдает и думает, что незаслуженно, хотя на самом деле поделом ему.

– И к чему это приводит в следующей реинкарнации?

– Он не помнит, что делал зло и был наказан. И продолжает творить зло дальше.

– Правильно, Ниджат. Ты умница. И процесс этот может продолжаться бесконечно. Я со своей стороны вижу, что человек страдает и платит за свои грехи, но… Это не приносит должного наслаждения. Он не признает своих ошибок, не знает, чего ради он должен страдать, когда другие проживают счастливую жизнь. Понимаешь?

– Ты Бог?

– Ты не ответил на вопрос, Ниджат.

– Да, я понимаю. Но не понимаю, причем тут я. Ты Бог?

– Объясню. Ты в течение своих перерождений совершал много грехов, за которые все еще не отплатил. Тебе везло, ты всегда рождался в кругах обеспеченных или власть имущих. Более или менее. Поэтому, хотелось бы увидеть, как ты страдаешь, зная, что натворил.

– Что?

– Ты умер, Ниджат. И теперь пора платить за содеянное.

Ниджата будто ударили чем-то тяжелым. Он хотел закричать, но не стал. Вдруг он осознал, что все попытки закричать, сопротивляться или как-нибудь иначе пытаться выйти из данной ситуации напрасны. Ведь если он умер, что может быть хуже? Человеком движет инстинкт самосохранения, но что, если сохранять больше нечего? Что если ты уже умер? Инструкций по выходу из тяжелой ситуации после смерти никто никогда не писал. Или писал? Он, Ниджат, не мог знать наверняка, ведь не помнил ничего, что происходило до сих пор.

– Ниджат?

– Да.

– Закрой глаза и расслабься. Ты почувствуешь и увидишь то, что сделал и то, за что тебе придется платить.

Расслабиться? Это шутка? В такой-то момент? Этот тип явно издевался, и злоба взяла верх над страхом, все более нарастающим в сердце заключенного.

– А что, если я не хочу платить? Я не помню тех вещей, что натворил и не имею никакого желания за это расплачиваться. И почему не наказывали до сих пор? Зачем вы ждали столько реинкарнаций? Чтобы в итоге завести меня сюда, посадить на электрический стул и убить?

– Убить? Ты не понял, видимо. Ты уже умер, Ниджат, – голос явно был доволен происходящим. – Мы не собираемся тебя убивать. Простое наказание.

– И что будет дальше?

– Не знаю. Зависит от того, как ты себя поведешь. В любом случае, мы теряем время. Хех… время… мы ведь не теряем его, на самом-то деле. Оно здесь, с нами, всегда. Люди, такие жалкие, думают, что, если поторопятся, то успеют все. А ведь истинный план в том, чтобы вы успели очиститься от своих же грехов. Ты закрыл глаза, Ниджат?

– Да.

Снова тишина. Ни звука, даже лампы уже не шумели. Ниджат почувствовал легкий холодок, затем чье-то дыхание прямо под ухом. Будто из глубины начали доноситься звуки, обычные, ничем не примечательные. Они становились все отчетливее и отчетливее.

– Можешь открыть глаза, – на этот раз голос был у него в голове.

Ниджат подчинился. Он стоял на улице, было похоже на автовокзал – люди, станция метро, автобусы, мелкие магазинчики, чтобы прикупить закусок на дорогу. Молодой мужчина спорит с женщиной, та держит ребенка за руку. Люди, косо оглядываясь, проходят мимо, даже не пытаясь вмешаться в происходящее. Ребенок прижался к матери, мужчина кричит и ругается благим матом на женщину, которая плачет, опустив голову.

– Ты знаешь, кто этот мужчина?

– Нет.

– Присмотрись.

Да, что-то припоминалось. Короткие, почти налысо отстриженные волосы, щетина двух или трехдневной давности, карие глаза, пухлые губы…

– Это ведь я! – он воскликнул от неожиданности. Этот мужчина он, но в то же время чужой.

– Так точно! – произнес голос. – И почему ты так разозлился на жену?

– Не помню. Пытаюсь вспомнить, но не получается.

Ниджат продолжал завороженно смотреть на то, как он сам кричит на жену. Та, не выдержав дальнейших оскорблений, подняла глаза и назвала его мерзким, подлым гадом. На секунду муж замер, потом достал из кармана нож и вонзил в грудь жене. Вытащил и вонзил снова. Затем еще раз. Все это время прохожие только и делали, что снимали происходящее на телефон. Никто, ни один человек, не попытался даже остановить убийцу. Они или снимали на камеру, или убегали куда глаза глядят.

– Почему? – спросил Ниджат. – Почему никто не помог? Почему никто не остановил?

– Потому что люди стали бесчувственными. Они испортились. В них не осталось ничего человеческого. Вы сами довели себя до столь извращенного, нечеловеческого состояния. Людской род погряз в эгоизме, погоне за наслаждениями и поисках путей для удовлетворения своих жалких потребностей. Вы отдалились от природы и друг друга. Почему ты ее убил?

– Она меня оскорбила.

– А разве ты не оскорблял ее все это время? Разве ты не унизил ее на глазах сына? Что, по-твоему, будет думать этот ребенок? Кем он вырастит?

– Ничем хорошим, – Ниджат опустил голову вниз. Он не помнил ничего из этого, но в душе мерзко, даже во рту стоял привкус горечи.

– Думаешь, стоит тебе платить за смерть жены и испорченное будущее ребенка?

Ниджат не смог ничего ответить. Он молчал. Он ожидал, что голос сейчас назовет его имя, тоном, требующим незамедлительного ответа. Он смотрел на происходящее – прибежали охранники автовокзала, звучала сирена – полиция или скорая, но это уже неважно: женщина мертва, ребенок травмирован, а сам Ниджат умрет в скором времени. Что-то внутри заверило его, что, увы, подобные вещи будут и дальше продолжаться.

– Это не единственная причина, по которой я выбрал именно тебя, Ниджат. Кстати, я называю тебя так только потому, что так тебя звали во время последней реинкарнации. Итак, закрой глаза, и мы переместимся в другое время, когда ты был совсем другим.

Ниджат снова подчинился, и голоса вокруг стали тише, затем сменились другими, более громкими. Крики, плачь, мольба.

Мужчина огляделся. Он стоял посреди толпы – женщин, мужчин, детей, медленно направляющейся через ворота. По сторонам за людьми в лохмотьях наблюдали офицеры.

– Я и фашистом успел побыть?

– Да, – голос улыбался. – И ты стоишь прямо рядом с собой. Посмотри налево.

Ниджат обернулся. Рядом стоял высокий, светловолосый офицер со свастикой на груди.

– Шевелитесь! Быстрее! – он толкал стариков и женщин, которые не могли идти быстро, те же в ответ только и делали, что старались поскорее покинуть поле зрения этого офицера. Мужчина в форме подошел к женщине, пытавшейся как можно скорее тянуть за собой ребенка.

– Быстрее, быстрее, шевелись. Почему встала?

– Простите, но у моего сына нога вывихнута, – она плакала. – Он не может идти быстрее.

Ничего не сказав, офицер выстрелил в ребенка из автомата, который все это время держал в руках. Ниджат закрыл глаза и почувствовал боль в груди – будто пуля попала ему в сердце.

– Нет больше сына, который замедляет движение. Уходи, пока не пошла за мелким!

Женщина, еще не совсем осознав случившееся, пустилась бежать и скрылась в толпе. Ниджат хотел пойти за ней, но споткнулся, упал. Встав, он понял, что находится в другом месте, в другое время, в другой толпе.

– Готов сыграть в игру «найди себя»?

Ниджат осмотрелся. Вокруг были явно средние века, толпа стояла вокруг столба, с привязанной к ней женщиной.

– Сжигание ведьм? Я был ведьмой?

– Не то, чтобы ведьмой, – сказал голос. – Но ты себя нашел, поздравляю.

– Но ведь ведьм не существует! Ее казнят несправедливо!

– Согласен, ведьм нет. Но она была местной целительницей. Правда, редко кого исцеляла, в основном убивала ради ритуалов и жертвоприношений. То есть, выдавала себя за ведьму. Смерть, по сути, не сильное наказание за то, что она сделала.

– И что же она натворила?

– Отравила местный колодец, тем самым половина деревни умерла. Оставшиеся в итоге догадались и нашли другие способы добывать воду.

– Что же еще я натворил?

– Много всего. Детоубийство, массовые убийства, изнасилования и многое другое. История мира идет по твоему кровавому следу.

– По моему кровавому следу? Что же во мне такого особенного?

– Посмотри назад.

Ниджат повернулся и увидел двух парней, сидевших на берегу реки. Он не заметил, когда сменилось время и место событий. Парни ловили рыбу и разговаривали о чем-то. Спорили.

– Почему же мое жертвоприношение не приняли, а твое приняли? – спросили тот, что был на вид старше. Парни были одеты в шкуры, как в первобытные времена. Рядом с ними горел костер.

– Не понимаю, Кабиль. Ты ведь принес то, что было у тебя лучшим, так?

Кабиль смотрел на другого молча.

– Так ведь? – переспросил другой.

– Не может быть, – глаза Ниджата расширились, он прикрыл рот рукой.

– Именно так и есть, – раздался голос. – Ты ведь знаешь, что сейчас произойдет.

Ниджат знал. Он смотрел, как Кабиль, не ответив брату, отошел в сторону. Хабиль продолжал ждать, пока приплывет рыба, чтобы копьем пробить ей тело. Он был наготове и сосредоточен. Возможно, это и стало причиной того, что он не заметил, как брат ударил его большим камнем по голове. Хабиль уронил копье, потерял создание и упал. Взяв копье, Кабиль проткнул спину брата. Затем толкнул его в реку и покинул место убийства.

Глаза Ниджата наполнились слезами.

– Да, – раздался голос. – Ты тот, кто начал убийства. Ты тот, кто заложил это в людях. Ты тот, кто стал причиной многих проблем человечества. А все из-за чего? Простой зависти, что Бог не принял твои дары, но принял его. А помнишь ли ты, почему твои дары не были приняты?

– Нет, – он покачал головой. Он не помнил. Ему казалось, что он вот-вот вспомнит все, поймет, найдет ответы. Но безуспешно. Он не знал. Не мог знать. Слезы текли по щекам, но он даже не пытался их вытереть. Он Кабиль, Каин, братоубийца, начавший и породивший убийства.

– Причина снова в тебе, – продолжал голос. – В твоей жадности. В том, что ты не хотел делиться. Ты принес дары просто потому, что так надо было. Ты не принес в жертву лучшее из того, что было. Твое сердце нечисто. Душа твоя всегда была темной, грязной. И эта грязь распространялась все эти годы, все эти тысячелетия. И привела к тому, что сейчас – к тебе на электрическом стуле.

Ниджат будто вышел из сна – он снова сидел, прикованный к стулу, в белой комнате, со звуком люминесцентной лампы.

– Ты готов наконец принять наказание за свои деяния?

– Нет. Нет, я не готов. Откуда мне знать, что ты не врешь? Я не помню произошедшего. Я не знаю точно, был ли это я. С какой стати я должен нести наказание за то, чего не помню?

Голос рассмеялся. Это был довольный смех, будто он с самого начала знал, что Ниджат будет противиться, отрицать и отвергать все.

– Ты такой же, каким был всегда. Сомнения, отсутствие веры, неготовность согласиться с данностью… Все это посеяло в мире смуту и беспорядки. А ты все еще не понял самого главного – ты понесешь наказание, потому что у всего есть цена и эту цену надо отплатить. И неважно, хочешь ты этого или нет.

– Но…

Ниджат попытался возразить, но боль охватила все его нутро. Это был не просто электрический ток, а что-то большее, охватившее все его естество. Не в силах больше терпеть, он закричал.

Исцеление

Вы бы поверили, если бы кто-то сказал, что есть на свете город, где каждый человек – как богатый, так и бедный; как старый, так и молодой; как взрослый, так и ребенок – счастлив, несмотря на все тяготы жизни? Что в этом городе нет злых, недовольных, несчастных, жестоких, несправедливых. Что здесь никто не плачет, не горюет, все невзгоды переживают легко и просто, с улыбкой на лице. Нет? Но такой город есть. Называть его я не буду, потому что меня попросили этого не делать – город этот отсутствует на картах, туда невозможно попасть без приглашения, если ты не житель этого города. Откуда я о нём узнал? Могу сказать лишь то, что побывал я там по приглашению, всё остальное разглашать, увы, не имею права.

Итак, на вид это обычный город – здесь живут такие же люди, как все, ходят на работу, учатся, живут в квартирах или домах, старики живут кто с детьми, кто в домах престарелых, а кто-то в одиночестве у себя дома. “И чем же тогда этот город отличается и почему все здесь счастливы?” – спросите вы. Секрет кроется в ночи.

Ночью, когда большинство людей уже спит, а другие только собираются (есть, конечно, и те, кто не спит по ночам – кто-то веселится, кто-то работает в ночную смену), в городе появляется прекрасная дама, одетая в длинное шелковое платье цвета слоновой кости, которое переливается в свете луны и звезд разными оттенками. На руках у нее всегда находится скрипка, на которой она играет, стоя на самой высокой точке города – многоэтажном здании современной архитектуры. Оно оборудовано по последнему слову техники всеми необходимыми удобствами, но по какой-то причине ни рабочих офисов, ни жилых квартир здесь нет.

Сначала загадочная дама пролетает над городом, будто поддерживаемая воздушными потоками, и платье ее словно морские волны двигается на ветру. Затем она, опустившись на крышу здания, начинает исполнять прекрасную мелодию на своей скрипке. Эту мелодию слышат все – и спящие, и бодрствующие. Она наполняет душу теплом, светом и хорошими чувствами. Люди забывают о своих проблемах, они уже не кажутся столь значимыми, сердца освобождаются от злобы и обид, мысли очищаются от негатива. Все радуются этой музыке, сны становятся прекрасными.

Даже природа просыпается от музыки прекрасной дамы – светлячки и светящиеся бабочки исполняют свой танец, пролетают над городом, распространяя чувство радости, умиротворенности и положительные эмоции, обиды прощаются, просыпаются надежда и вера в лучшее.

С первыми лучами рассвета дама прекращает исполнение дивной исцеляющей музыки и медленно растворяется в воздухе. Никто не знает точно кто эта таинственная дама и откуда она пришла. Одни говорят, что это одна из жительниц города, скрывающая свою личность, другие твердят, что она богиня света, защищающая город. Некоторые верят, что это ангел-хранитель города, местный призрак, фея. Версий много, но истину не знает никто.

Что касается меня, то эта музыка затронула до глубины души, никогда я ещё не слышал ничего подобного. После нее я долгое время жил в мире и гармонии с самим собой, не зацикливаясь на негативе, не портил себе настроение из-за всяких мелочей. Но, увы, я не живу в том городе, где музыка прекрасной дамы хранит столько прекрасного и исцеляет души, а потому я подвергаюсь, как и все мы, вспышкам гнева, злобы и негатива.

Почему они не остаются со мной?

У каждого дома есть своя история, ведь чем дольше он стоит, тем больше он повидал. Каждая новая семья, каждый новый человек приносит свой вклад в жилище – кто-то оставляет после себя свет, а кто-то тьму. У некоторых домов хорошая репутация, у некоторых – мрачная и даже трагичная, а есть дома, которые ничем не примечательны. Мы не можем знать истории всех домов, риелторы часто скрывают подобные вещи, выставляя напоказ лишь то, что поможет им совершить выгодную сделку. А имеет ли история значение? Есть ли разница между домом, где когда-то жила счастливая семья или тем, где жил наркоман, за спиной которого еще и несколько преступлений? Некоторые свято верят, что счастье в жилище зависит от того, кто и как жил в нём. Другие же считают, что все зависит от себя, и ты можешь быть счастлив в доме, где когда-то орудовал садист-убийца.

Сегодня у нее день рождения, но счастья она не испытывает. Она уже пробила рубеж сорока, и, как ей кажется, уже потеряла свою былую красоту и энергию, хотя все твердят обратное.

Она сидит у себя в комнате, перед зеркалом, сначала красит губы в ярко красный цвет, затем обводит глаза. На лице – боль, ведь ее жизнь сложилась совсем не так, как она хотела. Женщина не хотела иметь троих детей, мужа, никогда не мечтала о большой семье. Она родилась не для этого. И поняла это все только недавно, когда переехала в эту квартиру, куда не хотела: но ведь ее даже не спросили.

В гостиной ждут родные, но в то же время совершенно чужие люди. И она сейчас должна закончить дела и выйти к ним – улыбаясь, будучи самой красивой и веселой. Но она больше так не может. Смотрит на свое отражение, видит старую и несчастную женщину, с легкой сединой на волнистых рыжих (ее натуральный цвет) волосах. Кончики ее губ согнуты вниз даже когда улыбается, карие глаза потеряли некогда горящий в них блеск. «Когда я успела стать такой?».

В комнату заходит муж – она его очень любит, всегда любила и никогда, даже на секунду не задумалась о том, чтобы уйти. Дети ее уже достаточно взрослые, чтобы понять, но даже сейчас, когда ситуация столь плачевна, она не хочет его покидать.

– Все уже заждались, – он улыбался, видно, что приготовил очередной прекрасный сюрприз. Он всегда умел ее порадовать чем-то особенным.

– Я сейчас, – она улыбается в ответ. Он уходит, прикрыв дверь и она слышит его шаги, а затем «Она будет с минуты на минуту».

«Простите», – шепчет она, ее глаза наполняются слезами, рука, будто независимо от нее самой, вытаскивает пистолет из ящика шкафа, женщина рассматривает его буквально секунду, затем приставляет ко лбу и нажимает на курок, от чего комната наполняется шумом.

По другую сторону зеркала маленький мальчик видит, как дух женщины покидает тело и затем, осмотревшись вокруг, исчезает. Мальчик заливается слезами. «Я хотел друга, – говорит он себе. – Но снова не получилось. Почему они не остаются со мной?»

Плата за вход

Она входит в зал, одетая в короткое, до колен, черное платье с глубоким декольте, волосы ее были собраны в конский хвост. Девушка готова к сегодняшнему празднеству и, как только появляется на пороге роскошного бального зала, все взгляды устремляются на нее. Или они смотрят на ее спутника? Ведь именно он организатор сегодняшнего торжества и, к тому же, среди собравшихся он имеет особое уважение. Неловкость – во что она чувствует. Все ей кланяются, пока она шагает по ковровой дорожке со своим спутником. Играют песни современных артистов, чему она приятно удивлена – она ожидала готическую классическую музыку и уж точно не клубные песни из топ-чартов. В конце концов это бал на Хэллоуин, организованный самим Дуллаханом, а не какая-то молодежная вечеринка. И Дуллахан, как ей казалось, не мог быть знаком с современным искусством. Если это вообще можно назвать искусством.

Спутник идет рядом, на одной руке он держит свою голову – с бледной, зеленоватого оттенка, кожей, черными волосами и красными глазами, которые замечают все и всех вокруг. У ворот, охранявшихся Цербером, он оставил своего черного коня.

Проходят в центр зала, он поднимает голову насколько позволяют руки.

– Добро пожаловать и спасибо всем за то, что пришли. Сегодня среди нас особенный гость и потому я требую, – тут он делает паузу, чтобы остальные ясно поняли его посыл, – чтобы все были с ней вежливы и обходительны. Этой ночью каждое ее слово – закон.

Она краснеет – не привыкла, чтобы ее кто-нибудь замечал, а чтобы с ее мнением считались… Все свои семнадцать лет она была невидимкой, ее никогда ни во что не ставили, никогда не интересовались, а ее мнение ничего не значило. И вдруг она стала центром внимания, важной личностью. Девушка понимает свое отличие от всех присутствующих – она человек, живой, единственная среди всей толпы. Она была рада попасть сюда, несмотря на столь высокую плату за вход – к утру она уже будет одной из них, не будет больше другой. Дуллахан не сказал точно, кем она станет, но сейчас это не важно – ей всегда хотелось покончить с собой, оборвать свое существование. Сейчас же девушка почетная гостья вечера, а ее слово закон – хоть и всего лишь на одну ночь.

После короткой речи всадника без головы, зал снова наполняется музыкой и танцы продолжаются. Кто-то берет ее под руку и начинает танцевать – призрак пирата.

– Я капитан Ван дер Деккен, – довольно грациозный поклон с его стороны.

– Неужто капитан Летучего Голландца? – девушка не в силах удержать свой восторг, зато призрак довольно улыбнулся, будто не узнать его просто не могли. В происходящее все еще верится с трудом – вокруг танцуют призраки, зомби, вампиры и другие существа, в которых она никогда не верила (хотя и любила читать про них различные истории).

Следующий танец она посвящает Джеку – главному, как ей кажется, хэллоуинскому персонажу. Джек повесил свой светильник в виде тыквы на шею и сейчас они кружат в прекрасном танце.

– А вы знали, что я не раз обманывал самого Дьявола? – гордо спросил он.

– Наслышана, – ее уверенность растет с каждой минутой. – Правда, в итоге он был страшно зол, как я знаю.

– Увы, он не терпит унижений и каждую мою выходку воспринимал как личное оскорбление.

– А разве это не так?

– Увы, все так и было, – он смеется и его фонарь на шее будто смеется вместе с ним.

Танцы продолжаются всю ночь, ей хорошо, как никогда раньше. Ей весело, она познакомилась со многими персонажами любимых историй, узнала о том, о чем нигде никогда не писали. Эти люди, или кто бы они ни были, хранят много секретов, знают много историй. Мертвецы не рассказывают историй, но эти… Кто-то впечатлил сильнее, кто-то не очень, но всем она была рада и почти всем посвятила танец. Кроме Дуллахана, который все время следил за ситуацией, чтобы все шло как надо, и гости остались довольны.

Она отходит в сторону, чтобы выпить какой-то синий напиток, находящийся на одном из летающих подносов.

– Уделите мне время?

Поднимает глаза. Перед ней стоит сам граф Дракула, которого нельзя не узнать. От его величия она теряет дар речи. Он кладет бокал с напитком обратно, она неуверенно касается его протянутой руки – все еще в молчании.

– Я все время следил за вами и, скажу прямо, впечатлен. Дуллахан, конечно, рассказывал о вас, но реальность всегда оказывается не такой. Надеюсь взять вас в свою команду.

Он хочет сказать что-то еще, но девушка крепко хватается за него – спустя время она будто очнулась из состояния транса и не сразу поняла, почему вокруг все исчезли, а когда дошло страх заставил ее подействовать быстро. Рефлексы.

– Не бойтесь, юная леди, пока вы здесь, вы будете парить в воздухе вместе со мной – я не дам вам упасть.

Она улыбается, и, несмотря на неуверенность и страх, они продолжают кружить в воздухе. Ей хорошо, она счастлива, возможно, впервые за всю свою осознанную жизнь и ее вовсе не волнует, что скоро рассвет, что она больше никогда не будет живой. Ну и пусть. Живой она была несчастна, а теперь все будет по-другому.

Призраки, держась за руки, идут хороводом вокруг Дракулы и особенной гостьи вечера. Девушка улыбается, смеется и смех этот эхом расходится по залу, заставляя всех чувствовать себя живыми. Присутствие всех этих существ придает ей чувство покоя и уюта. Наконец-то она дома.

Обложка

В оформлении обложки использована фотография автора Nandhu Kumar, с https://unsplash.com по лицензии CC0.

Ссылка на изображение: https://unsplash.com/photos/hoWJSQKHGIw

Оформление обложки самого автора.