Не надо пофигизма

Пифагор Самосский

Вот такое нехитрое правило: у хорошей беседы должно быть хорошее начало. А без беседы, без обсуждения мы не способны решить никакие трудности.

Конечно, кто-то станет мне возражать: «Мы много раз пробовали, много пытались, но ничего не получилось… Не достучаться!»

Что я могу на это ответить?

Тут только два возможных варианта: вы или неправильно это делали, или же человек, до которого вам не достучаться, – не ваш человек, и нужно бежать от него сломя голову, ноги и все остальные части тела.

Я намеренно говорю об этом в столь категоричной форме, поскольку если вы всё-таки верите в то, что это ваш человек и что бежать вам от него не надо, то перестаньте похваляться тем, что вы «всё ему (ей) уже говорили».

Возможно, что и говорили. Но, видимо, не так – не теми словами и не с тем отношением. Вы не нашли нужных слов, нужных интонаций и нужного отношения. А найти можно, главное – правильно начать, начать с правильных слов…

Не бойтесь постоянно задаваться вопросом: «Зачем мы вместе?» И не бойтесь отвечать на него правильно: «Чтобы делать друг друга счастливыми…»

Глава первая

Личная жизнь

Единственное благо – это знание, единственное зло – невежество.

Диоген

Однажды, когда я ещё заведовал Санкт-Петербургским городским психотерапевтическим центром, ко мне приехал журналист из американского журнала Time – расспросить о тех психологических трудностях, с которыми сталкиваются россияне после «лихих девяностых».

Ну, я там рассказываю – то, другое. Про перестройку, про социально-стрессовые расстройства, про кризис дезадаптации, про то, что нет у нас привычки думать о себе, причём правильно думать, потому что раньше, в СССР, не было личного, а только общественное…

Мы то, чем нас считают другие: мы знаем себя главным образом понаслышке.

Эрик Коффер

Он так смотрит на меня, слушает, записывает. Деликатный. А в конце говорит: «Вы не могли бы перевести мне на русский язык слово privacy?»

Я потом специально в словаре посмотрел – «уединение» и «сохранение в тайне». Такие варианты предлагаются в русском языке. Только вот проблема в том, что обозначает это слово совсем другое.

Оно обозначает то, что на русский язык никак не переводится. И именно поэтому он меня об этом спросил. Специально этот вопрос задал, зная, что нет в нашем языке эквивалента этому слову.

Да, в этом его вопросе был подвох – мол, пока мы не знаем, что такое privacy, то, в общем-то, глупо говорить о нашем психическом здоровье. Его нет и не будет. И это даже американцу понятно…

Privacy – это что-то вроде внутреннего мира, но не в смысле его наличия, а в смысле его суверенности. «Это моя жизнь. Я так живу. Я так думаю. Я так чувствую. Это моя жизнь. И всё. Никаких вопросов, пожалуйста. Это моя жизнь» – вот смысл. Коротенечко.

Появилось ли у нас, спустя почти двадцать лет, это самое privacy? Понимаем ли мы, что проживаем собственную жизнь и потому нам следует ощущать свою собственную внутреннюю ответственность за это?

Понимаем ли мы, что наша «личная жизнь» – это нечто большее, нежели наличие мужа и детей, интимной связи на стороне, сексуальной ориентации и т. д.? Боюсь, что с тех пор мы не сильно продвинулись.

Пока мы всё-таки сильно зависим от тех предрассудков, которые закладывались в человека нашей культуры веками. Многих, как и прежде, волнует – «Ах, боже мой, что станет говорить княгиня Марья Алексевна!» Но, в конце концов, мы свою жизнь проживаем или сдаём кому-то экзамен?

Внутренний мир человека, его privacy – это его дело. Что для него важно, что его радует, чем он наполняет свою жизнь, как он считает нужным ею распорядиться – это никого не касается.

В общинном сознании, признаки которого мы продолжаем наблюдать вокруг нас, по-прежнему доминирует некий среднестатистический стандарт. Таких вещей, как деньги (в смысле «зарабатывать»), карьера, образование, профессиональный рост, по сути, всё ещё не существует.

Есть стандарт: должна быть семья, жена-муж, дети, свекровь. Жалобы на несчастную семейную жизнь никого не удивляют, а счастливая жизнь без семьи в стандартные рамки не укладывается никак – что-то очевидно аморальное и бессовестное.

Самое сложное для человеческого существа – познать и изменить себя.

Альфред Адлер

Социальный статус женщины, как и прежде, в значительной степени определяется тем, есть у неё муж или нет. При этом, когда сами женщины интересуются, почему их новая знакомая не замужем, сами-то вряд ли могут похвастаться большой и сильной любовью в браке. Но у них есть этот статус, и это кажется им фундаментальным фактором, определяющим их ценность.

На самом деле многие из них были бы гораздо счастливее, если бы сумели полноценно реализоваться и в личностном плане, и в профессиональном. Брак – это же ещё не всё, да и муж, мне кажется, не может считаться критерием успешности женщины.

Но если она сама болезненно реагирует на вопросы о замужестве, значит, сама она и считает, что это ненормально. От кого зависит, как трактовать этот вопрос – как оскорбление или как вопрос на расхожую тему, такую как погода или вкусовые пристрастия?

Времена изменились, больше нет необходимости становиться членом «ячейки общества», чтобы жить полноценной жизнью. И это касается любой «ячейки» – семьи, партии, общественного класса и т. д.

Так что, если женщина переживает, например, из-за того, что она не замужем, это проблема её собственного стереотипа, её собственного представления о прекрасном, ведь человек комплексует только по поводу того, что сам считает уродством. Хотя, конечно, всегда легче обвинить общество, что, мол, оно виновато, что я комплексую. Но ведь это не так.

Разве это дефект – быть не замужем? Если женщина считает, что это не дефект, то ей и не нужно доказывать другим то, что для неё и так очевидно. И глупо обижаться на то, что люди думают не так, как ты. Почему они должны разделять твою точку зрения, когда мы сами их точку зрения не разделяем?

Если какая-то женщина считает, что единственное, что она может сделать путного в жизни, – это побыстрее выйти замуж, почему это задевает женщину, которая не стремится в брак ради свадьбы и штампа в паспорте? Как связаны эти два самостоятельных privacy?

Впрочем, корни этих предрассудков, конечно, ещё глубже. Всё начинается в детстве, где девочкам рассказываются сказки о принцах на белом коне, жизни долгой и счастливой и смерти в один день. И никто не изменяет этой психологической галлюцинации, даже если и принц задерживается, и конь не белый, да и нравится совсем не принц.

В Японии, например, весьма популярной услугой сейчас стали курсы женихов. Привередливые японки не хотят выходить замуж: не понимают, зачем это нужно, если иметь сексуальные отношения вне брака считается вполне нормальным, а обеспечить они способны себя и сами. Мужчинам приходится реально стараться, чтобы склонить женщин не к сожительству, а к браку.

Такие же предрассудки действуют и в отношении детей. Всё те же общественные «мнения», «установки», «ожидания», тот же стандарт – как оно там будет или как оно там не будет.

Что такое «голое», теоретическое желание женщины иметь ребёнка? Мысли, которые трудно считать собственно материнскими: «Пора уже вроде бы родить: у всех уже есть, а у меня нет. Дети – это семья, они будут приносить радость. А как я буду стареть, если у меня детей не будет?» и т. д.

Если женщина не влюблена и не беременна, как она может хотеть ребёнка, если не умом? Она может об этом думать, и тогда вопрос в том, насколько этот гипотетический ребёнок вписывается в общую картину её будущего. Вписывается – она «хочет», пока не вписывается или вовсе не вписывается – «не хочет».

Впрочем, ровно такой же круг «загонов» предлагается и мужчинам. Другое дело, что в их отношении общественные требования традиционного содержат множество исключений. Но сути дела это не меняет, и мужчина точно так же должен держать ответ перед виртуальным, живущим у него в голове «общественным мнением».

Чьё это мнение на самом деле? О каком «обществе» идёт речь? О родителях, друзьях, знакомых, сотрудниках, вообще посторонних лицах?

Познай самого себя, но оставь себе место для сюрпризов.

Жак Деваль

Понятно, что можно сказать родителям, если тебе тридцать и ты не женат, не замужем, детей нет. Им можно сказать, что ты их очень любишь, понимаешь их ожидания, но пока у тебя так складывается жизнь и волноваться за тебя не надо, потому что ты вполне доволен и жизнь твоя тебя вполне устраивает, и лучше так, чем что-то за уши в эту жизнь притягивать.

Понятно, что сказать друзьям. Но друзьям, наверное, и так должно быть ясно, иначе какие они друзья? Что сказать знакомым? Тут совсем просто – ещё не нашёлся тот или та, которая сделает меня счастливее, чем сейчас.

Надо ли отвечать на вопрос о своей «личной жизни» сотрудникам? Ну, вообще-то, с ними о работе надо разговаривать – по ней у них есть вопросы? Есть ли к вам вопросы о вашей «личной жизни» от посторонних? Нет, вам это может только казаться. Никому из них нет до вашей «личной жизни», если вы не публичная фигура, никакого дела.

В конечном счёте, всё это касается любой «части» вашего privacy – семейного статуса, финансового состояния, карьерных планов и достижений, отношения к религии, мировоззрения, политических и любых других предпочтений.

Только вы знаете, что вам хорошо, а что плохо, и вы имеете право на своё хорошо, если оно не затрагивает фактические интересы других людей.

Суть в том, что нет никакого абстрактного «общества». Это химера. А если нас что-то мучит, то это не «общество», а наши собственные предрассудки. И не важно, откуда у них ноги растут, мы предоставили им жилплощадь в своих головах.

Просто назовите их своими предрассудками, а не «общественной нормой», и всё сразу встанет на свои места, можете выселять нежелательных квартирантов, как только посчитаете нужным.

Глава вторая

С женского языка на мужской и обратно

Пониманием называется то, насколько твоё мышление делает чужое органичным для себя.

Александр Пятигорский

Эта пара вместе уже двадцать лет, вроде бы неплохо живут, общаются. Но слышат ли они друг друга? Им кажется, что да, но стоит вмешаться в этот разговор психотерапевту, обнаруживается странное…

– Понимаете, – говорю мужу, – когда она это говорит, она имеет в виду, что…

– Так ведь? – спрашиваю у жены.

Брак бывает двух видов: когда муж цитирует жену и когда жена цитирует мужа.

Клиффорд Одетс

– Конечно! – говорит она.

– Да ладно! Никогда бы не подумал, – удивляется муж.

Теперь обращаюсь к жене:

– Понимаете, когда он это слышит, он думает, что…

– Так ведь? – спрашиваю у мужа.

– Именно! – подтверждает он.

Она лишь смотрит на него в растерянности.

Перевод с женского на мужской и с мужского на женский – это и в самом деле специальный навык, которому, к сожалению, в школах не обучают. И даже не все психологи понимают, как это работает.

Может быть, главная особенность женской речи – это некая её закольцованность на собственное «я». Это психологическое качество можно назвать «биологической самодостаточностью». Есть в этом важный эволюционный смысл.

Младенец, как известно, – не лучший собеседник, но женщина воспринимает его как часть себя, а потому умение вести диалог с другим, оставаясь при этом в гармонии с самой собой, позволяет ей обучать ребёнка социальности и языку, пока ни то, ни другое не является, так скажем, его сильной стороной.

Женщина способна сама себя забавлять, развлекать, занимать. Она сама с собой разговаривает совсем не как мужчина. Она в себе. Да, ей, конечно, хочется, чтобы рядом кто-то был, кто-то присутствовал, а ещё лучше тот, в ком она находит применение своим лучшим чувствам.

Но всё-таки даже в этом случае этот «другой» – своего рода гимнастический снаряд, на котором женщина отыгрывает свои чувства.

Вопрос «Как вам кажется, что чувствует ваш мужчина?», как правило, ставит женщину в абсолютный тупик. Просто стопор начинается! Кажется, ещё чуть-чуть, и она выпалит: «А он что, чувствует?» И даже если я сгущаю краски, сам принцип изложен точно.

С мужчинами иначе. Да, есть те, кто рассуждает сам с собой, никого не замечая, но это он проговаривает внутреннюю логику какого-то своего решения или умозаключения. Если же он в этом по каким-то причинам не нуждается, он говорит только в том случае, если это почему-то нужно.

Он, как правило, не испытывает потребности говорить для поддержания разговора. Если разговор ему и правда интересен, он в него вовлекается. Но если не интересен, то и не интересен – что об этом говорить. В остальных случаях речь для мужчины – это способ установить некие договорённости.

В связи с этим вы редко встретите мужчину, который говорит о своих чувствах. Большинство из них даже не знает, что именно они чувствуют в тот или иной момент времени. Их об этом, в сущности, никогда толком не спрашивали, а поэтому они и себе этот вопрос никогда толком не задавали.

С женщинами иначе, их чувства всегда являются предметом обсуждения. Мальчика не будут спрашивать, нравится ему его одежда или нет, а вот у девочки спросят и не раз. И так во всём: чувства мальчика вторичны и необязательны к рассмотрению, а вот чувства девочки – напротив, в эпицентре обсуждений.

Так вот, в связи с этим, а ещё с той самой «биологической самодостаточностью» женщинам частенько кажется, что их чувства – это то, что постоянно является предметом рассмотрения окружающих, и мужчин в частности.

Для мужчин же и их собственных чувств не существует, кроме вороха зачастую депрессивных, тревожных и просто бессмысленных мыслей. А женские у них и вовсе вызывают ужас, поскольку они искренне не понимают, откуда, из-за чего и по какому поводу эти чувства у женщин появляются.

Нечто возникшее «на ровном месте» для мужчины – оксюморон, нечто невозможное, нереальное, а потому и реагировать на это как-то странно. Всё равно что считать, что всё случившееся во сне – реальные события. Ну глупо же, да?

Любящая жена сделает для мужа всё за одним исключением: она никогда не перестанет критиковать его и воспитывать.

Джон Пристли

При этом сами женщины, к сожалению, к чувствам мужчин не слишком прислушиваются – у них и своих чувств предостаточно, а ценность мужских чувств, если это не героизм и не решительность, не так уж, как кажется, велика.

Что, надо признать, чревато: мужчинам и так-то трудно прояснить свои чувства, а если ими ещё и не интересоваться – вообще труба.

– Я плохо себя чувствую… – говорит муж.

– Да? – говорит жена. – А я была у мамы, она предлагает отвезти на дачу этот шкаф. Ну я и подумала, почему мы должны везти его на дачу, если…

Потом рассказывает про шкаф, про соседскую собаку, про Машу из бухгалтерии. Поворачивается, а муж уже умер. Вот и поговорили.

Шутки шутками, но я сейчас лишь показываю то, как воспринимают подобную ситуацию мужчины.

Мы должны научиться отличать, когда мы и в самом деле беспокоимся о чувствах другого человека, а когда мы беспокоимся о том, какие чувства он испытывает к нам, а не сам по себе.

Женщины любят спросить у мужчины-собеседника: «Я тебе не надоела своей болтовнёй?» Какой, интересно, она ожидает получить ответ?

Сказать, что надоела, нельзя, потому что это прозвучит невежливо и даже обидно. А ответить, что не надоела и тебе «даже очень интересно», – это значит санкционировать очередной рассказ про шкаф, собаку и Машу.

Девушка, очевидно, обрадуется, но что с мужскими чувствами в этот момент происходит?.. Это остаётся за кадром.

Или вот другой вопрос такого же рода: «А я хорошо сегодня выгляжу?»

Женщине легче преодолеть свою страсть, чем своё кокетство.

Франсуа де Ларошфуко

Женщинам это даже кажется необыкновенно романтичным – сейчас мужчина насладится её красотой, испытает восторг и радость, проникнется чувствами, заметит все нюансы плиссировки на юбке.

В общем, как в анекдоте про писателя, который на встрече с другим писателем три часа рассказывал о своих творческих планах, а потом вдруг спохватился и говорит: «Да что я всё о себе и о себе! Давайте о вас! Что вы думаете о моей новой книге?»

Женщине приятна эта игра, но что, если подумать, как этот вопрос – «А я хорошо сегодня выгляжу?» – звучит в голове мужчины. Если отношения в этой паре всё ещё романтические, и потому мужчине по-прежнему важно, что о нём думает женщина, то он звучит в голове мужчины буквально следующим образом:

– Как мужчина, кавалер и джентльмен ты ужасен! Ты вообще не показал, что ты рад меня видеть! Не заметил, что я так для тебя старалась! Тебе наплевать на меня и на мои чувства!

В отношениях мы частенько пытаемся друг другу угодить. Но реконструируем происходящее на свой лад, из-за чего и случаются такого рода конфузы. Хорошо, если мы хотим сделать друг другу что-то приятное. Но если честно, то в такой форме лучше не пытаться.

Разве не симптоматично, что мужчины не могут понять «женских разговоров». Женщины, как им хорошо известно, обмениваются эмоциями во время этих своих «журчаний». Не информацией, не мыслями, не знаниями, а эмоциями.

Во время беседы это не информация между собеседницами циркулирует, а впечатления, пережитые ощущения. Каждая из свидетельниц рассказа представляет себе эту картину (будь то покупка платья или конфликт на работе) живописно, в лицах. Любо-дорого посмотреть!

Каждая себя видит на месте рассказчицы, представляет себе, как бы она поступила в такой ситуации и что бы она сделала. Вспоминает о том, что с ней случилось, когда она последнюю свою кофточку выбирала и с последнего места работы увольнялась.

Бездна эмоций – причём пережитые дают пищу для переживаемых, а те – для новых. А мужчина – нет, он не для того общается. У него по делу все разговоры, ну или на крайний случай – «за жизнь». Должен быть результат, продукт.

И с покупками, кстати, то же самое – нужен результат, что-то осязаемое. Вот бензопила, например, очень важная вещь, и это дураку понятно, ведь ею можно напилить столько, что – ух! Мало не покажется!

Придя к убеждению, что «в мире нет ничего, что было бы достойно её!», мужчина предлагает себя.

Спенсер Трейси

А вот женские траты в восприятии мужчины – это абсолютная бестолковщина, бессмысленность и бесполезность.

– Новая юбочка… – растерянно восклицает мужчина. – Нормально? Это я столько работал, чтобы ты эту юбочку купила за бешеные деньги?

– Дурак, я порадовать тебя хотела!

– Меня? Порадовать?! Бездарной покупкой? Тебе это даже не идёт! И ты для кого прихорашиваешься, интересно мне знать? Для меня?! Мне оно не надо!

Мужчины и женщины говорят на разных языках. И оба партнёра всегда искренне уверены, что они знают, как сделать друг друга счастливыми. После, правда, так же искренне удивляются, почему их действия в этом направлении встречают такое отчаянное и героическое сопротивление второй половины.

Ну просто потому, что нельзя судить по себе, в особенности если ты – женщина, а он – мужчина, или наоборот. Нельзя!

То, что кажется сексуальным одному, не кажется сексуальным другому. И наоборот. То, что интересно мужчине, женщине кажется неинтересным. И наоборот.

То, что женщина считает «высшим пилотажем», мужчина может воспринимать как «заезд на троечку». То, что женщине кажется – «Умереть не встать!!!», для мужчины – «Что ты на себя напялила?!»

Есть дары, получение которых обязывает одаряемого сторицей отблагодарить дарящего: таким образом, дарения как такового не существует.

Морис Бланшо

В общем, если тебе хочется – то всегда пожалуйста, просто заинтересовывать надо, учитывая нужды потребителя. И это не вопрос компромиссов, это вопрос взаимной выгоды.

А если тебе не хочется,то не надо морочить друг другу голову. И ещё не надо никого «насильно осчастливливать». Это невозможно, а трата сил – немыслимая.

Давайте учиться слушать партнёра и синхронизироваться, настраиваться с ним на одну волну. Но прежде – слушать, слушать, слушать!

Глава третья

Представления о сексуальном

В половой жизни проявляется не только данное природой, но и привнесённое культурой.

Владимир Ленин

Очень рискованно требовать от мужчины или хотя бы пространно намекать ему, чтобы он говорил комплименты.

• Если намекать пространно, то он может и не сообразить, и настроение у женщины испортится на ровном месте.

• А если требовать, то дальше начинается отработка повинности: «У тебя замечательные глаза, брови, ресницы…» и дальше по списку. Прямо вивисекция какая-то получается… «Тигр состоит из грудинки, окорока…»

«Так, какую часть тела я ещё не упомянул?.. – судорожно думает мужчина, ведь если не указать на то, что загадано, будет скандал, а что загадано – не угадаешь. – Глаза были, волосы были, руки были, ноги были… Попа! Да, про попу ещё ничего не сказал! А как сказать-то? Попа? Пятая точка? Попка?»

Хорошо, если догадается сказать, что джинсы сидят – «просто блеск», и глазами так – ух! А то ещё сморозит чего-нибудь, или не доморозит, или переморозит.

Мужчина на самом деле вполне себе тонко чувствующее существо. И он с удовольствием скажет что-то приятное, когда на него найдёт, нахлынет и он это почувствует: и посмотрит с восхищением, и улыбнётся, и прикоснётся. Но если его перед этим выдрать как сидорову козу кокетливыми вопросами и «женскими хитростями», то не найдёт и не нахлынет очень долго.

Да, мужчины и женщины смотрят на разное. Когда женщина приходит на работу с новой причёской, сколько коллег-мужчин это заметят и скажут ей об этом без подсказки? Только тот из них, у кого фетиш на женские волосы.

Остальные отреагируют, если она придёт лысой или выкрасится в ядовито-зелёный цвет. Всё-таки анекдот про жену, надевшую противогаз, и мужа, уточняющего, не выщипала ли она себе брови, – это, конечно, гротеск, но в целом очень убедительно передаёт реальную картину.

Я, вполне естественно, заинтересован в том, чтобы существовало законное право для всех форм сексуального поведения, к которым я сам склонен и которые определяются природными импульсами.

Альфонс де Сад

Реклама внушает женщинам, что нужно купить то-то и то-то, и ты станешь неотразимой. Индустрия моды, реклама рассчитаны на «женские» деньги, потому что во всём мире львиную долю покупок осуществляют женщины. Ну, может, в арабских странах чуть по-другому. А в остальном мире – так.

Но беда в том, что мужчинам-то никто не объяснил, что именно такие женщины, и в таких нарядах, да с такими причёсками должны им понравиться! В мужских журналах об этом не пишут. Там пишут о том, что подавляющему большинству мужчинуженравится, а не о том, что «должно» понравиться.

Как-то ко мне на программу пришла пара, в которой дело чуть до развода не дошло. Молодая жена сделала себе пирсинг в пупке, полагая, что стала от этого намного привлекательнее.

– Вы понимаете, – говорит мне муж, – я не могу с ней сексом заниматься, если она не снимет эти серёжки!

Жена – ни в какую: это её тело, её право, а он ограничивает её свободу.

И тут я спрашиваю у этого молодого человека, у мужа то есть, по-свойски так, по-мужски:

– Не встаёт, когда эти серёжки в пупке видишь?

И он мне:

– Нет! Вообще! Не встаёт категорически! Это же прямо как рана в животе…

Очевидно, что у него от этого зрелища просто физиологически вылетает эректильная функция, как пробки в электросчётчике. Я поворачиваюсь к жене и говорю:

Стриптиз основан на противоречии: обнажаясь, женщина одновременно десексуализируется.

Ролан Барт

– У него один раз не встанет, другой не встанет, а потом и вовсе перестанет работать – наживёте совместно эректильную дисфункцию. Тут механика несложная, но жёсткая.

И вот она – жена с пирсингом – сидит, глазами хлопает. Неожиданность.

Представление женщин о том, что является сексуальным, а что нет, к мужскому представлению об этом предмете не имеет ровным счётом никакого отношения.