Яр. Книга 3

– Да я за Яра испужалась. – Выдохнула Ярина. – Как вас увидала, отчего-то сразу об худом подумала.

– Худым вестником тебе я не буду. Жив внучок. – Успокоил дед женщину. – Жив и здоров. Домой возвращаться собирается. А ты наоборот как я погляжу, куда-то в путь дорогу выправилась?

– Так рыцари сказывают, на границе шалят. – Посмотрела Ярина на Семена. – Того и гляди войной пойдут. Где же тут дома на печи сидеть?

– Это верно. В лихое время на печи сидеть никак нельзя. Только милая на кого же ты внучков моих оставила? – Покачал он головой.

– За Святовитом да Алесей присмотр надежный. Дядька Путята за детьми приглядывает.

– Ну, ежели Путята, то тогда да. – Согласился дед. – Тогда присмотр надежный. Надеюсь, ты не супротив будешь, ежели я в твое отсутствие на пару с этим старым воином за ребятками пригляжу? Страсть как по внучкам соскучился. Да и время пришло кое-каким премудростям Святовита поучить. Подрос ужо внучок, и те премудрости в его жизни лишними не будут. А заодно и Алесе сказок об устройстве мира порасказываю.

– Да какое против? Да я только радая. За деток теперь совсем душа болеть перестанет, зная кто с ними рядом. Только вы не очень-то Святовита учите. Мал он еще. – Попросила Ярина.

– Яру моя наука впрок пошла. – Засмеялся дед. – Стало быть, и Святовит выдюжит. Не переживай. Перетруждать внучка не стану. А скажи мне милая, кузня моя цела? – Сменил он тему разговора.

– Целехонькой стоит. – Кивнула женщина.

– Добро. Будет чем руки занять во время передыха от занятий с внучком. Давно руки просятся молотом по наковальне постучать. Мне радость, тебе прибыток от моих поделок. Ну что же милая езжай тогда. Тольки, коль война все же случится, не забывай о детках. Береги себя всем нам на радость. Без нужды в гущу боя не лезь. – Наставительно стал он выговаривать Ярине. – Негоже деток по малолетству сиротами оставлять. Да и мне с Яром такая печаль ни к чему. Слышишь Лесей. – Обратился он вдруг к вознице. – Головой мне за внучку ответишь. А ты слушай все, что он тебе говорить зачнет. – Посмотрел он строго на женщину. – И не артачься, даже ежели что из сказанного им не по вкусу тебе придется.

Возница, сидевший на телеге, в ответ на эту речь без всяких эмоций молча кивнул своей башкой.

– А имечко у этого Лесея под стать его виду. – Зашептал на ухо Ярине Семен. – Лицо заросло так, что глаз не видать. На голове волосья, что воронье гнездо. Сам весь какой-то кряжисто-угловатый. Да и руки, словно грабли какие. Ну, точно леший. Где только Яр его откопал?

– Нигде не откапывал. – Так же тихо ответила Семену Ярина. – Когда мы сюда приехали, он ужо в усадьбе нашей жил. Кто он да отколь в доме взялся, нам то до сих пор не ведомо. Он какой-то знакомец дедов. Да и жил до сих пор как-то тихо да незаметно. Даже на глаза редко когда попадался. Тольки вот вчера вечером ко мне пришел да поставил в известность, словно припечатал, что со мной в поход идет. Ну, идет и идет. Мне-то чего? Я и не отказывалась. Наоборот даже порадовалась, что кого из мужиков от дела отрывать не придется.

– Ну, вроде все обговорили. – Подвел итог разговора дед Яра. – А там как боги положат.

– Не боги, а Господь наш Иисус Христос. Который един, на весь мир есть. – Вдруг подал голос, молчавший все это время Иннокентий. – А богов твоих языческих не существует. Это ересь. Расставленная Сатаной ловушка для заблудших душ.

– А это кто же у нас такой вумный? – Удивленно посмотрел на Ярину дед.

– Отцом Иннокентием себя прозывает. – Пожала плечами женщина. – Монах какой-то пришлый. Отколь он сюда пришел мне то неведомо.

– Меня сам митрополит Московский Феогност в эти дикие места направил, чтобы я людям во тьме бредущим лучом света и надежды стал, указывая едино-правильный путь божий из тенет Сатаны. – Гордо выпятил челюсть Иннокентий.

– Вона оно как. – Протянул дед Яра. – А кто он такой этот твой митрополит?

– Как кто? – Вытаращил изумленно глаза на деда Яра Иннокентий. – Он самый первый слуга божий у нас здесь в земле нашей Русской православной.

– Выходит сам Господь его на эту службу определил?

– Почему Господь? – Захлопал монах ресницами. – Патриаршим Константинопольским велением назначен.

– Ох уж это ваше племя людское. – Усмехнулся дед Яра. – Друг друга должностями одариваете, прикрываясь божьим волеизъявлением. Словно это Господь самолично вас в своих слуг определил. Других уму разуму поучаете, а сами не по заповедям его живете. И кто тебе сказал, что старых богов не существует?

– В писании так сказано. – Нахохлился от этих дедовых слов монах.

– В писании говоришь? – Снова усмехнулся дед. – В том самом, которое вы же и написали? Да и язычниками я-бы на вашем месте людей верующих в старых богов не называл, ибо вы от них ничем не отличаетесь. Вон сколько святых угодников из числа людей в помощники Господу определили. По количеству так давно всех старых богов переплюнули. Запомни мои слова мних. Вера не словами красивыми сильна, а делами праведными. Истинный слуга божий не тот, кто рясу на себя напялит, а тот, кто сердцем чист. Иисус Христос потому погром в церкви и устроил, что погрязла она в стяжательстве да неправде, о людских заботах запамятовав. За то его слуги неправедные тоже между прочим именуемые слугами божьими, на суд лютый человеческий и определили. Не ищи зла в язычестве. Этого самого зла не в вере какой-бы она не была, а в людях куда как больше. Ладно. Поеду я. – Обратился он к Ярине. – Не хочется мне подобными разговорами радость от встречи с тобой омрачать. Умный из сказанного мной добрый совет да напутствие по жизни вынесет, а дурень так дурнем и останется, ничего из сказанного мной не поняв.

Сказав это, дед Яра пнул своего коня пятками в бок да поехал в сторону Волколадова без оглядки.

– Вот же где племя колдовское. Окопались здеся язычники проклятые. Гнездо себе свили. – Надулся отец Иннокентий. – Сатанинское отродье. Слуг он божьих в разбойники определил. На костер такого смутьяна отправлять надоть, как это на западе делают. Да еще поклеп на самого Господа наводит. Ишь ты. Погром Иисус Христос в церкви устраивал. Да за такие слова язык рвать самая малая кара.

– Ты там говори да не заговаривайся. – Отозвалась на этот бухтешь Ярина. – А то сам не заметишь, как в разложенный собой же костер вскочишь, аль языка лишишься.

– Дайте только из вашего поганого гнезда живым выйти. Уж я здесь порядки-то наведу. – Прошептал сам себе под нос «святой» отец. – Господь все видит. И только из любви великой к роду людскому такое непотребство терпит. Но терпение его не безгранично. Всем он воздаст по заслугам их. А я ему в этом как смогу подсоблю. Уж в этом не сумлевайтесь.

ГЛАВА 6

– Зря ты этих охламонов с собой сюда притащила. – Кивнул головой в сторону привезенных Яриной пленных разбойников воевода города Остров. – Ей богу зря. Лучше бы заместо них кого из своих мужичков привела. Особливо из тех, кто в вашем Волколадове обосновался. Им война ведь не в новинку как нашим здешним. Они не по рассказам ворога бить учились. А с этим отребьям, вот чего мне с ними сейчас делать? – Посмотрел он хмуро на женщину. – Нужно было тебе, как их изловила сразу порубить да прикопать где в лесу. Слова бы худого тебе за это ни единая душа бы не сказала. Разбойнику самое место в могиле. Ежели думала их в обвинители боярина определить так, то пустое. Слово боярина завсегда слово и десятка мужиков перевесит. Да гляди, чтобы и виноватыми нас не оставили. Скажут еще, что поклеп на боярский род возводим. Как потом отнекиваться станем? Был-бы еще Богуш в силе то был-бы другой разговор. А нонеча время переменилось. – Махнул он рукой. – Нонеча в Пскове совсем другие люди властью правят. Более чем уверен, что они на твое разбирательство и глаз не кинут. А ежели и кинут, то и здеся все просто. Вот решил боярин зарвавшегося в своей гордыне какого-то дружинника проучить, эка невидаль. Пусть спасибо еще скажет, что живым оставили да на тот свет не спровадили. Так что дорогуша моя подкинула ты мне хлопот с этими разбойничками.

– Да какие хлопоты Еремей Тимофеевич? Живота за разбой лишить никогда не поздно. Можно прямо сейчас вздернуть этих недоумков хоть на березе, хоть на воротах. Выбирай место, которое тебе любо. Аль, откуда их висящие тела другим в науку видать лучше будет. А с этим Трифоном Глиной раз по закону не выходит, я по-свойски разберусь.

– По западному образцу на поединок его вызовешь что ли? – Хмыкнул воевода.

– Можно и на поединок. – Пожала плечами Ярина. – Только ведь он на этот поединок даже со мной, не говоря ужо о Яре, не выйдет. Я больше чем в этом уверенная. Ну да это не беда. Вечно-то он в своем имении сидеть не будет. Вот поедет куда, аль на охоту выберется, к примеру, да ненароком на зверя лютого напорется, а тот невзначай возьмет его и в клочья порвет. Бывает. Или другая беда, какая вдруг с ним приключится. Гадюка, какая в его спальню заползет да ужалит ядом случайно. – Невинно хлопая ресницами, предположила она. – В лесу живем. Так что ничего в том удивительного нету.

– Свят. Свят. Свят. – Перекрестился воевода. – Ты мне таких речей не говорила, а я их не слыхал.

– Чего ты так вдруг переполошился? – Усмехнулась Ярина. – Я ведь просто о случайности говорила.

– Ага. – Кивнул головой Еремей Тимофеевич. – Зная ваши колдовские способности, – бросил он на женщину опасливый взгляд. – Такая случайность в закономерность легко обернется. Тольки я об этом ничего знать не хочу. То ваши заботы и меня они не касаются. Мое дело сторона. У меня и так забот хватает. Вона к войне готовиться надоть.

– Так и я тебе об том же толкую. Считай, что ничего и не было. Я тебе на проделки Трифона не жалилась. А что касаемо разбойничков, так ты их не вешай и головы им не секи. Ты их лучше в ополчение прими.

– Это как это в ополчение?

– А вот так. Примай их в ополчение да скажи, коль храбро с ворогом биться будут, то будет им полное прощение и никто об их разбое больше поминать не станет. А вот про моих сельчан позабудь. Они помимо войны делами озабочены. Да и не их это дело война. Мужик должон не воевать, а землю пахать да ремеслами разными душу людям радовать. Так что хватит и того что я к тебе пришла детушек своих малых одних без родительского догляду оставила. Да еще вон братьев Пальков, Петра с Николаем с собой привела. Рази тебе того мало?

– Так уж и без догляду. – Хмыкнул в бороду Еремей Тимофеевич. – Семен баял, дед Яра объявился, когда вы из Волколадова отъезжали. Так что есть у тебя, кому за малыми доглядеть. А что касаемо братьев так я кумекаю они и без тебя на войну с орденом выправились-бы. Счет у них к братьям-рыцарям большой да не оплатный. За загубленные жизни отца с матерью они эту братию зубами рвать станут, коль случай подвернется.

– Вот кому-кому, а Семену точно не мешало-бы язык подрезать. – Засмеялась Ярина. – И когда только успел как сорока новости растрещать?

– Так для него это дело не хитрое. – Тоже улыбнулся воевода. – Язык без костей, а ума кот наплакал. Одна радость, что воин отменный. Слушай. Семен еще сказывал, ты купчину себе какого-то приманила? Где только ты его нашла? Да как на себя еще работать уговорила? Купцы ведь под неволей ходить не любят.

– А чего его искать да приманивать? – Пожала плечами Ярина. – Сам объявился и по своей воле на меня работать согласен. Я его товаром снабдила да охрану выделила. Лугвеня с Алексой к нему в помощники определила. Дом ему поставим. Чем ему плохо?

– Товар нам свезете? – Поинтересовался воевода. – В связи с войной нам разные припасы, ой как понадобятся. У нас с этим сейчас туговато. Спирк, купчина наш главный почитай все, что было собрано на продажу, в земли Ливонские отправил, а тут такая беда. Рыцари все себе заграбастали да еще людей в темницу бросили. Но про то ты сама знаешь. А война штука прожорливая. Не мне тебе об том говорить. Цену конечно большую не дадим, зато все что ни привезешь, заберем.

– Вообще-то я задумала караван в Литву отправить. Торг-то там побогаче выйти должон. Купцы с запада, что туда наезжают, товары наши уважают и деньгу добрую платят. К тому же знакомец из энтой самой купеческой гильдии у нас там имеется. Надеюсь, в торге подсобит по старой-то памяти. Яр сказывал, что неплохо обжился на новом месте купец рижский Пиня Гофман, с которым мы на порубежье познакомились в то время когда Рыгор с Семеном и Путятой братьев Пальков из неволи выводили. Так что ежели уж браться за дело, так надо начинать его с размахом. Связями, где только можно обзаводиться.

– Погоди с размахом-то. – Попросил Ярину Еремей Тимофеевич. – Мы сейчас по всей округе собираем с миру по нитке, а ты цельных три воза с верхом товаром набила. Для нас эти три воза лишними не будут.

– Самолично Семена на язык укорочу, как только он мне на глаза попадется. – Беззлобно пообещала Ярина. – Не люблю я свои планы менять. – Тряхнула она головой. – Но раз ты Еремей Тимофеевич в том нужду имеешь то отказывать не стану. Дорога един черт, через Остров лежит, так что сгружайте здесь все, что вам понадобиться.

– Вот это по-нашенски будет. – Снова заулыбался воевода. – Я в тебе ни разу не сомлевался. На тебя да на Яра завсегда и во всем положиться можно. В беде да нужде не бросите. Слушай, а раз такое дело то может этих твоих Лугвеня с Алексой да вместе с тобой да Петром и Николаем в дружину определим? – Тут же предложил он. – А что? Это же полдюжины воев добрых получается. Почитай почти передовой десяток. Да и тебе никем чужим командовать не придется.

– Ох и хитер же ты Еремей Тимофеевич. Да только с этим у тебя промашка выйдет. – Хмыкнула Ярина. – Как только сгрузят мои ребятки товар, я их обратно за новым отправлю. Потеряют день другой, то не беда. А коль командованием передовым десятком меня облагодетельствовать решил, то для такой службы десяток мне не нужен. В свое время мы с Яром почитай за цельную сотню вдвоем справлялись. Так что мне и Петра с Николаем да Лесия хватит. Ну, может, еще балабола Семена к себе возьму на посылки. Любит он новости развозить да языком молоть. Вот пущай их и развозит. Такая работа ему в самый раз будет.

– Жаль что не согласная. – Вздохнул Еремей. – Но попробовать-то на уговор стоило. А вдруг и выгорело бы. Мне людей в дружину очень надо. Дружина-то у нас небольшая. Сама знаешь. Вот возьмут, сунут, какому недоумку под команду хлебнем тогда лиха. А так дружина людями обрастет, глядишь и сами себе голова. Все же полегче будет.

– А что охотники? Неужто по округе и никого из добровольцев не нашлось?

– Добровольцы есть. – Скривил лицо воевода. – Да все больше молодёжь. Веришь, нет. Мне их даже в ополчение при дружине иной раз брать не хочется. Ведь как с рыцарями столкнемся, побьют сразу многих. Жалко несмышленышей. А другая половина это вроде Спирка. К сынам да внучку что у ордена в застенках томятся, на выручку он собрался. Умора. Сидит дома топор точит. Да только дело в том, что по старости лет не он топором, а топор им, скорее всего, махать зачнет. Да чего уж там. – Махнул он рукой. – Я и сам с кожным прожитым годом не молодею. Воеводство это с его заботами поперек горла становиться начинает. Только вот службу бросить, как Путята с сынами Палька да к тебе в твое Волколадово податься век доживать просто так уйти не получится. Видать пока на ладан дышать не стану, как поп наш Астафий, замену мне не дадут. – Вздохнул он.

– Это получается этот мних Иннокентий, что со мной пришел, на смену Астафию явился?

– А ты думала, он по своей воле из княжества Московского в наш медвежий угол заглянул?

– Да я как-то вообще об этом не думала.

– То заметно. Иначе, наверное, не стала-бы с этим мнихом по пустякам лаяться.

– Семен и об этом рассказать успел?

– А куда же он денется? Его же не заткнуть пока он не выговорится. Ты-бы девонька не задевала более этого попенка сильно. По всему видать на Астафия он не слишком похожий. Особой терпимостью не блещет, судя по всему. Вот зачнет, какие кляузы да доносы по своему ведомству писать, определив нас в язычники, всех в дерьмо по самые уши окунет так, что потом вовек не отмоемся. Это тебе не с боярином спорить. Тут сила посильнее будет.

– Да я его не задевала Еремей Тимофеевич. Нужон он мне. Он сам все время на отповедь напрашивался.

– Ежели подумать, пока война идет никто на кляузы, коль такие будут, смотреть не станет. Не до них. Ну а там уж лучше стороной этого Иннокентия обходи, чтобы он тебя не шибко домагивался.

– А как же я тогда в церковь на службу ходить стану? Как-никак крещеная я.

– Как ходить? – Задумался на время воевода. – А никак не ходить. Лучше возьми да в своем Волколадове церквушку возведи, да там и молись, коль душа молитвы просит. Тады и в Остров соваться на разные службы не придется. Да и язычество с его колдовством приписать тогда тебе труднее станет.

– Тоже выход. – Задумалась Ярина. – Поставить, правда, часовенку какую не проблема. Проблемой станет найти туда священника. И желательно такого чтобы не был столь противен как, к примеру, тот же самый Иннокентий. – Сморщила она свой нос при упоминании о священнослужителе.

– С твоими талантами мне кажется не такая уж и большая это проблема для тебя будет. У тебя любое дело, за которое ты не возьмёшься, можно сказать в руках горит. Уверен. Ты чего-нибудь придумаешь. Ладно. Отдыхай пока да может, какие еще дела переделать надо то переделывай. Пара дней еще есть, пока из дальних селений кто подойти на войну пожелает. А там как в поход выправимся, ужо не до отдыха будет. И останется одна единая забота как ворога извести. Но то ты сама знаешь.

ГЛАВА 7

– А у этого Датского короля Вольдемара третьего губа не дура. – Расхаживая из стороны в сторону по своему кабинету, недовольно высказывал свое мнение двадцать четвертый магистр Тевтонского ордена в Ливонии Борхард фон Дрейлеве своему родному брату и находившемуся здесь же шестому архиепископу рижскому Фредерику родом из Чехии, что еще при старом магистре не один год свои обязанности исполнял. – Запросить за эстов с их городами Ревелем, Нарвой и Везенбергом 19000 мер чистого серебра по кельнскому весу. Неслыханная жадность. Да еще при этом пытаться просунуть своего братца Отто в высший капитул. В принципе должность для брата для нас, скорее всего даже может быть и выгодна. Особы королевских кровей на службе ордена сильно повышают наш авторитет в обществе. С этим не поспоришь. Но сама постановка вопроса. – Гневно потряс он рукой. – Этот Вольдемар ведет себя не как представитель королевской династии и помазанник божий, а как распоследний торгаш на рынке. С паршивой овцы целый тулуп получить возмечтал. От эстов он не прибыль, а только одну головную боль и постоянное теребление нервов имел и, тем не менее, такую цену загнул, как будто все свое королевство в купе с дворцом продает.

Общеизвестно пренебрежительное отношение благородных господ к купеческому сословию. Не будем философствовать о том, что каждый человек в той или иной мере в не зависимости от сословия ведет свой торг. Одни торгуют телом другие товарами разными на торжищах, а вот власть предержащие, как правило, помимо всего вышеперечисленного по большей части торгуют еще и жизнями людей. Но этот их торг придворные летописцы подают совсем в ином свете. Им приписывают высокие идеалы и великие цели. Даже предвидение на целые века. Хотя, на самом деле все сводится к простой и банальной сиюминутной жажде наживы. «После нас хоть потоп, а остальное летописцы соврут». Вот и вся, правда.

– Можно подумать, что мы выращиваем серебро на деревьях. – Между тем продолжал брюзжать фон Дрейлеве. – Деньги нам самим очень нужны. На границе с Руссами я заложил сразу три новых крепости Мариенбург, Фрауэнбург и Нейгаузен. Полным ходом идет подготовка к войне с Псковом. У меня каждый медяк на учете, разрази меня гром. Глупец. Неужели он не понимает, что все, что мы здесь делаем, прежде всего, делается ради наших общих интересов и во благо нашей святой матери церкви? – Пристально посмотрел он на брата с епископом.

– Истинно так брат мой. – Поддержал это брюзжание младший брат магистра Бергард фон Дрейлеве.

– Великая Католическая церковь с особым вниманием следит за всем, что вы делаете ради ее величия. – Кивнул головой архиепископ Фредерик. – Я немедленно отпишу обо всем в Рим, дабы там озаботились, в том числе и этим вопросом, а так же указали Вольдемару третьему на неуместность его торга, когда дело связанно с распространением истинной веры среди язычников и схизматиков.

– Ладно. Оставим в покое этого Датского королька. Пусть он, как и все в их семье и дальше мучается вопросом, «быть или не быть». Лучше Бертран милый брат мой поведай нам, что нового произошло в Европе? Ты ведь только что прибыл в наши места из горячо любимой нами Саксонии и в курсе всех последних новостей. – Обратился магистр к своему брату.

– В старой доброй Германии все по-старому. – Пожал плечами младший фон Дрейлеве. – Нет ничего такого, чтобы вам было неизвестно. Что касаемо других новостей. В Италии, к примеру, появилась новая болезнь. Любят эти купеческие выскочки из Венеции, Пизы и Генуи завозить в Европу не только заморские товары, но еще и всякие их заморские болячки. Люди мрут как мухи. Ну, так им и надо. Быть может, это послужит им уроком, и они меньше будут якшаться с врагами церкви. Будем надеяться, что эта болезнь только для них божья кара и до этих мест не доберется. Что еще нового? Англичане в пух, и прах разбили Французский флот. Этого и следовало ожидать. Филип шестой, обремененный своими семейными неурядицами, раздает ответственные посты не глядя, всем кому попало. Это же надо было додуматься и поставить во главе флота человека ни разу в жизни не вступавшего на палубу корабля. В результате, французский флот был разгромлен, в битве при Слейсе, а Эдуард третий, как и обещал, высадился во Франции с огромной армией в день святого Иоанна. Я не удивлюсь, если он сдержит свое слово и вся Франция все же падет к его ногам. Особенно эта уверенность возросла после недавнего сражения при Креси. Подумать только. Английские крестьяне вооруженные простыми луками, просто-напросто как на учениях перестреляли цвет французского рыцарства. Правда этому способствовала еще и артиллерия, изрядно напугавшая своим грохотом рыцарских коней. Представляешь, Эдуард додумался использовать свои пушки не только на стенах, но и в поле.

– Англичане уже давно используют чернь в своих армиях. – Бросил свое замечание архиепископ Фредерик. – По их законам, во время войны все свободные граждане в возрасте от шестнадцати до шестидесяти лет включительно обязаны поступить на службу в войска.

– Нельзя недооценивать этих простолюдинов. Они могут быть весьма опасны. – Наставительно изрек брату магистр. – Во время прошлого похода на Псков нашим славным братьям по ордену удалось довольно легко разбить боярскую дружину, однако потом в дело вмешалось так называемое ополчение. Простолюдины не имеют понятия о чести. Они сражаются не по правилам. Эти подлецы всегда стараются нанести удар в спину. Нападают исподтишка и тут же разбегаются в разные стороны. Подлое сословие и методы у них подлые. Сражаясь здесь, брат мой, прими совет. Забудь о благородстве. Здешние дикари того не стоят. А вот то, что много рыцарей полегло в этой так некстати разразившейся войне между Англией и Францией то очень плохо. Их мечи и копья могли бы очень поспособствовать нашему делу. На Англичан, к сожалению, рассчитывать не очень приходится. Эти хитрые островитяне как мне донесли, прислали посольство к Литовскому князю Кейстуту с предложением о мире и торговле. Вот уж любят они ловить рыбку в мутной воде.

– До нас в Европе докатились слухи что во время того похода было применено еще какое-то злое колдовство? – С любопытством посмотрел на брата Бертран.

– И это истинная, правда. – Серьезно кивнул головой магистр. – Сатана в этих землях сильно укрепился и помогает своим адептам, как только может. Поэтому еще раз тебя предупреждаю. Забудь о благородстве. Война здесь тяжкое бремя.

– Думаю, что смогу тебя обнадежить обещаниями высших особ предпринять поход в эти дикие места к вам на помощь. Свое согласие уже изъявили такие правители как короли Людовик Венгерский и Ян Чешский, герцоги Бургундский и Люксембургский, графы Вильгельм четвертый Голландский, Гюнтер Шварцбургский, Генрих Гамастынский. Думаю, что и Польский король Казимир в стороне не останется. Ему же как-то надо будет вымаливать прощение за свой неблаговидный поступок. Это же надо было додуматься и признать себя вассалом орды. Так что если не хочет, чтобы его земли были разделены между Чехией, Германией и нашим орденом придется ему искупать свои грехи. И это только начало. Против такой силы никакие адепты не устоят. Мы загоним их обратно в преисподнюю, откуда они вылезли.

– А вот эта новость меня действительно порадовала. – Довольно улыбнулся Борхард фон Дрейлеве. – Мы дорогой мой брат тоже сидеть, сложа руки, не будем. Мы покажем пример и первыми нанесем удар по одному из оплотов этих варваров. Псковское королевство должно оказаться в наших руках. И вполне возможно, что ты станешь там пусть и не королем, но уж точно наместником. Лично я приложу к этому все свои усилия. Ну да об этом пока рано еще говорить. А сейчас дорогой братец собирайся в дорогу и поезжай в Нейгаузен. Примешь там командование над передовым полком. Временно там всеми делами заправляет рыцарь Арнольд Фитингоф. Он так же по моему указу является и комендантом крепости. Прислушивайся к советам этого храбреца. Кстати он один из немногих кто избежал гибели и пленения в том злополучном походе и лучше других знает о колдовстве, что применили против них местные нечестивцы. Он все видел собственными глазами. Весь тот ужас. Лишь единицам тогда удалось спастись. И он один из их числа. Да. Вот еще что. Им очень помог один из местных бояр. Не помню, как его зовут. – Наморщил лоб магистр. – Да это и не столь сейчас важно. – Махнул он рукой. – Но как видишь, и среди варваров встречаются вполне достойные люди. Кажется, Арнольд не потерял с ним связи. Если мне не изменяет память, тот боярин вроде живет в Новгороде. Подумай. Этот Русич нам очень может пригодиться. Во всяком случае, через него легко можно будет узнать, не будет ли грозить нам опасность со стороны этого очень сильного города, что стоит во главе большого и богатого свободного княжества.