De Rebus

Нет, можно, конечно же, сочинить кучу занимательных сказок, которые «объяснят» все эти неувязочки. Но вот скажите мне: какая гипотеза лучше описывает происхождение этого текста, который вы сейчас читаете? То, что его произвели инопланетяне? То, что его прислали напрямую из будущего на машине времени? Или то, что его написал некий человек под псевдонимом Георгий Борский? А происхождение пирамид? Это такое символическое послание о прошлом и будущем напрямую от Бога? Или атланты постарались, а потом саморастворились? Или все же людям, не знавшим цемента, проще было именно такую форму придать своему гигантскому сооружению? Из множества гипотез следует выбирать ту, которая наиболее экономно описывает известные феномены. Огромное количество постулируемых побочных фактов сбрасывает R3 в безнадежный ноль.

Гигантские проблемы испытывает палеоконтакт и со смежными моделями, причем не только археологическими. Наличие инопланетян в пределах достижимости космическими кораблями, например, крайне маловероятно с точки зрения физики. А гипотетическая суперцивилизация явно конфликтует с тем, что мы знаем об эволюции жизни на Земле. Количество нестыковок настолько велико, что R4 достиг бы астрономических величин, если бы не был ограничен десятью пунктами.

Посмотрим теперь, что у нас с фальсифицируемостью? Оставь надежду, всяк воюющий с этой ментальной моделью. Увы тебе, Георгий Борский, капли твоего пота и крови падают на безжизненные глыбы. Давайте напряжем наше воображение. Какой факт в принципе может похоронить теорию палеоконтакта? Положим, мы просканировали каждый квадратный сантиметр морского дна и на километр под ним и не нашли Атлантиду. Впустую – всегда в запасе есть пришельцы. Положим, мы обнаружили потенциальный способ произведения пресловутых «пропилов и сверлений». Где доказательства, что именно его и применяли? Жаль, что за R5 дают всего лишь одно очко!

Изучать, похоже, надо вовсе не отдельные артефакты, а саму ментальную модель палеоконтакта. Это она желает жить и питаться за счет верующих в себя. Для этой цели хороши любые средства. Например, можно обвинить официальную науку в том, что она намеренно сует палки в панцири великим рыцарям истины. Почему никто из дипломированных специалистов не пытается разгадать сакральные тайны бытия? Для справки: я обнаружил в современных научных журналах несколько тысяч публикаций со словом «Баальбек». Значит, презренные ученые все же занимаются изучением предметов народных чаяний! Как же модели удается выжить, более того, процветать в современных условиях? Дело в том, что людям, далеким от археологии, совершенно неинтересны ее реальные достижения. Ну какая романтика в том, чтобы узнать, что датировку Позднего Минойского периода IIIA1 следует поправить на пару десятилетий? Зато их воображение летит в прекрасное далеко в ответ на басни о палеоконтакте. Здесь наблюдается моментальное понимание, поскольку эта ментальная модель коррелирует с известными каждому с детства мифами народов мира. И на этом эффекте делаются приличные деньги: обратите внимание на то, какими тиражами расходятся подобающая литература или телепередачи. Не стоит забывать и того, что модель золотого века все еще живее всех живых. Наш пиетет перед предками превращается в идею о том, что когда-то было лучше, чем сейчас. А уже на этом фундаменте пышно расцветают многочисленные религии, ведь они тоже черпают свои истины в освященных древностью Писаниях. R6 = 1.

Итог неутешителен: общий рейтинг значительно меньше нуля (-10). Это объективный показатель слабости ментальной модели. Это объективный рейтинг ее доверия. Посему мой объективный совет, друзья мои: сберегите вашу веру для более конструктивных ментальных моделей, ведь это крупицы вашей жизни. Вступление (включившее два предварительных вопроса, призванных ввести читателя в контекст темы) получилось затянутым, приступаю к вопросам по сути…

Рассматривая тему сознания как самосозерцания и самоанализа путем сравнения и приложения к увиденным образами абстрактным, нельзя не затронуть тему воображения, так как, создавая модель сиюсекундной реальности (что и есть одна из сторон сознания), наш внутренний осознанный и неосознанный (подсознательный) аналитический аппарат комбинирует и совмещает куски увиденного, услышанного, частицы, образы… Воспринимая уже имеющиеся качества и формы и синтезированные воображением из составных частей. Раз увидев солнце, мы же можем представить его зеленым? Или фиолетовым? Или растянутым, как груша, даже квадратным? Конечно, можем. Дети, чей а алитический аппарат причинно-следственных связей еще не сильно развит, более всего страдают болезнью «воображариума», приписывая трубам на крыше рожки, а теням в камине свойства жутких чудовищ. Аппаратом «воображариума» мы читаем, особенно художественную литературу. И если у читателя спросить, какого же цвета волосы у главного героя, – он ответит, даже если в книге об этом нет ни слова. На основании каких-то подсознательных зацепок он представит, вообразит себе не только цвет волос, но и лицо. Воображение – это активный личностный и контролируемый процесс, но он всегда очень близко находится к игре подсознания. Он оперирует примерно тем же синтезом качеств и моделей, но менее логичным, более чудным и непонятным, как картины Сальвадора Дали, как сновидения, после которых мы просыпаемся с одной мыслью: что это было? Как на ваш взгляд, что общего в синтезе моделей из форм и качеств самого осознанного воображения и неосознанного подсознания? В чем их разница и каковы их роли в формировании нашего сознания, восприятия реальности, создания сиюминутной реальности и внесения ее в собственную базу памяти?

В этом вопросе я явно прослеживаю влияние фрейдистских моделей. Это там постулировалось некое загадочное «подсознание», из которого эпизодически наверх всплывает всякая гадость типа Эдипова комплекса. Это далекое детство психологии. Современная наука о человеческой психике (отдельным разделом которой можно считать теорию ментальных моделей) несколько по-другому смотрит на функцию подсознания среди наших когнитивных процессов.

Когда мы воображаем нечто (читая текст, слушая историю или просто так, из пустоты, для развлечения), то формируем в «рабочей памяти» некую ментальную модель. Она, конечно же, состоит из готовых ингредиентов, поэтому рожицу на солнышко мы легко можем пририсовать, а вот некоторые шедевры современного искусства оставят нас в недоумении. Ментальные модели – это не картинки и не слова. Это скорее некие иконки, связанные друг с другом отношениями, над которыми мы можем выполнять те или иные ментальные операции. Отличительной особенностью ментальных моделей является их схематичность, недоделанность. Мы вовсе не обязаны иметь полноценное описанием предмета для того, чтобы иметь возможность им манипулировать.

Подробности могут всегда быть добавлены позже, дополнительным описанием. Ряд опущенных деталей мы в состоянии получить и посредством дедукции, причем как осознанной, так и бессознательной. Например, если речь идет о Сократе, то мы сообразим, что он смертен. Если о произвольном человеке, то априори представим, что у него две ноги. Если потом окажется, что он калека, то ничего не сломается, а внутри модели всего лишь произведется «апдейт» с вычеркиванием лишней конечности. Более того, даже если релевантная информация вовсе недоступна, при фокусировке на ней мы в состоянии придумать некое заполнение дырки «по умолчанию» (типа цвета для волос). Примерно этим механизмом объясняется и постепенное разрастание снежного кома мифов.

Подсознанию в современных моделях отводится скорее вспомогательная функция ассистента в когнитивных процессах. Это процессы, проистекающие автоматически, именно поэтому можно говорить о них как о «роботе внутри нас». Прежде всего это системы распознавания образов. Здесь имеются в виду не только знакомые нам предметы или живые существа, но и целые ситуации. Сюда же относится включение и выключение режимов функционирования, ограничивающих спектр рассматриваемых ментальных моделей, – так называемые эмоции и настроения. Если мы разозлены, то в голову приходят исключительно ментальные модели действий по улучшению текущей ситуации в будущем. Если опечалены, то отправляемся бороздить бы-пространства в прошлое, и т. д.

Подобно тому, как мы разбиваем материальные объекты на составные части вплоть до атомов, можно декомпозировать и наши ментальные операции на уровне сознания. Самым мелким неделимым микроактом является, по всей видимости, просмотр ментальных моделей, поступающих на суд нашего «внутреннего ока». Мы можем их обозревать в разных ракурсах и масштабах и выполнять над ними определенные действия-операции: скажем, проследить, «что будет, если», или прокрутить по времени вперед или назад. Забавно, что это примерно все то же, что мы делаем в том мире, который называем реальным. Само произведение изменения над ментальной моделью или «навигация» по ней осуществляются «аппаратными» подсознательными средствами. Наконец, мы производим то, что мы назвали «душевными движениями», – даем оценки тем моделям, которые рассматриваем. Это может производить физические действия, а также желания (если речь идет о будущем) или настройку параметров нейронных сетей подсознания (если речь идет о настоящем). Таким образом, наши сознательные процессы можно уподобить командованию армией: подсознание доставляет на наш стол релевантные документы, которые мы затем подписываем или отвергаем. Любое решение приводит к некоторой регулировке или изменению в тех или иных воинских подразделениях.

Отдельно о снах. В целом это достаточно загадочный механизм, функция которого до конца до сих пор непонятна. Модель-гипотеза, постулирующая поступление сюжетов для сновидений из некоего загадочного резервуара под названием «подсознание», в настоящее время не является ни единственной, ни даже основной. Мне, например, импонирует другая, несколько эзотерическая конструкция, которая предполагает путешествие по миру моделей, возможно нелокальное.

И напоследок о памяти: остается неразгаданной загадкой природы, что именно показал знаменитый эксперимент Лэшли. Этот изувер прошлого века мучил несчастных крыс, последовательно вырезая у них те или иные области головного мозга в надежде найти то место, где у них расположены «чипы памяти». Как, я уверен, вам хорошо известно, покалеченные животные упрямо продолжали находить выученный заранее путь в лабиринте, несмотря на нанесенные им тяжелые увечья. Из этих экспериментальных фактов родилось несколько моделей памяти. Например, известный психолог Карл Прибрам совместно со знаменитым физиком Дэвидом Бомом разработал так называемую голономическую модель мозга (основанную на идее голограммы). Так или иначе пришлось постулировать, что память каким-то образом распределена по всему головному мозгу.

Проблема с памятью тем не менее еще серьезнее, если строго придерживаться принятой математической модели нейронных сетей. В ней отдельные нейроны в состоянии произвести наружу только либо логический ноль, либо единицу, в зависимости от входящей информации и внутренней логики. Исходя из чисто теоретических достижений дискретной математики, для реализации того, что может машина Тьюринга, строго необходима оперативная память с произвольным доступом. Не очень понятно, как это может быть реализовано при помощи тех нейронов, которые мы себе воображаем. А ведь, судя по мнению многих математиков (например, Роджера Пенроуза), человек каким-то образом обладает даже бóль шими вычислительными возможностями, чем обыкновенный компьютер, т. е. является так называемым гиперкомпьютером. Из этого тупика выхода вроде бы всего лишь два: либо постулировать хитрые (возможно, квантовые) внутриклеточные процессы, либо (хотя это очень нематериалистично) искать «память» и гиперпроцессорные мощности за пределами физического мозга, регистрируемого в нашем физическом мире. Подводя итоги, в работе воображения участвуют и осознанные, и подсознательные когнитивные механизмы. Однако их взаимодействие происходит далеко не по фрейдистскому сценарию.

Есть случаи, поступки, проявления, которые выходят за рамки прямого познания, воображения и подсознательного синтеза. Их очень трудно объяснить работой отдельного сознания, а скорее, сверхсознания, коллективного сознания, выхода за пределы собственного «я». 1. Необъяснимые коллективные психические эффекты. Никакой пропагандой или желанием толпы не объяснить резкую смену настроения людей, например во время войн и революций, когда милые и спокойные люди срываются с цепи, забывают о безопасности. 2. Общие эталоны красоты и восприятие прекрасного, благоговение перед прекрасным, перед гармонией форм и цветов. Как говорится, все в мире меняется, но Лувр остается Лувром, и не зарастет к нему народная тропа. 3. Наложение научных открытий. Очень часты случаи, когда одни и те же открытия одновременно делаются разными людьми в разных частях мира. Людям просто приходит озарение, и они решают давно мучившую их загадку. Это можно списать на синтез подсознания, но как объяснить такие одинаковые озарения у людей, которые находятся за тысячи км друг от друга? Ученые утверждают, что развитие науки идет не одиночными очагами открытий, а некой временной полосой развития. Что это? – передача опыта либо действительно массовое развитие коллективного сознания цивилизации? В природе есть примеры: муравьи и пчелы обладают коллективным сознанием, и улей (муравейник) действует как единое целое. Возможно ли такое в человеческом обществе, и что же тогда является носителем такого сознания?

Вообще существует значительно больше плохо понятых феноменов психики, нежели те, которые приведены автором этого вопроса. Давайте, однако, сфокусируемся только на тех, которые он явным образом упомянул. Коллективные психические эффекты действительно существуют, и не только среди людей, но и среди животных. Тем не менее обзывать их необъяснимыми – грешить против истины. Строго говоря, у нас нет четких доказательств того, что «резкая смена настроения людей» реализуется посредством «выхода за пределы собственного «я». Это вполне могут быть реакции на неосознанные, тем не менее наличествующие в физическом мире сигналы. Во всяком случае, именно это является текущей основной научной гипотезой, и веру в нее крайне сложно поколебать. Для этого пришлось бы запихать в лабораторию целую массовку, разработать объективные способы измерения наличия тех или иных настроений, а потом организовывать «срывание с цепи», удалив при этом все возможные способы коммуникации между отдельными людьми. И в этом режиме итераций эдак миллион-другой.

По красоте – конечно же, подавляющее большинство посетителей Лувра выполняет обязательную туристическую программу, но дело вовсе не в этом. Неверно утверждать о существовании общих эталонов. Наше чувство прекрасного реализовано все на тех же нейронных сетях, и благодаря этому оно умеет настраиваться и изменяться. По этому неудивительно, что ощущения красоты отличались и отличаются друг от друга в разных точках пространства-времени. Мы можем научиться ценить искусство аборигенов, но без предварительной тренировки оно покажется нам уродливым. Человек Ренессанса не пришел бы в восторг, посетив выставку дадаистов. И т. д., и подобное тому. Удивительное на самом деле рядом, но автор вопроса его не замечает. Оно вовсе не в восприятии красоты, а в ее создании. Дело в том, что любая креативная деятельность состоит в создании моделей. Это происходит не на пустом месте, а из существующих кирпичиков – нашего модельного ряда. Проблема заключается в том, что их слишком много, а уж комбинаций из них… и вовсе не счесть, мучительная смерть любого компьютера от продуктов распада комбинаторного взрыва. Делая скидку на то, что ряд наших деятелей культуры производит всего лишь механическую комбинацию известных идей (это и робот сдюжит), с трудом поддаются объяснению настоящие прорывы в неизвестность. Откуда берутся «сдвиги парадигм» масштаба Шёнберга в музыке, Ван Гога в живописи или… Георгия Борского в метафизике (это была шутка юмора)?

Конец ознакомительного фрагмента.

Текст предоставлен ООО «ЛитРес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на ЛитРес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.