Храни меня на вираже

– Про наших ничего не слышно? – с порога спросила Новицкая.

– Вчера! Вчера вечером начали их показывать! Прямо подарок на Восьмое марта! – пританцовывала Маша. – Я и Антона, и Косова видела. Ну а Натан с Волчком – вообще звёзды!

Глаза Серафимы радостно заблестели.

– Натан с Волчком?

– Да! Волчок нормальный! Глаза грустные, конечно, но он не лежит, как у меня, Сим! Он бегает, встаёт на задние лапы и даже немного мешает Меро! Скоро трансляция будет – сама увидишь.

Новицкая считала минуты и не могла дождаться начала видеорепортажа. Наконец трансляция началась. Внимательным взглядом впилась она в экран, выискивая знакомые лица. Масштаб и уровень предстоящей гонки впечатляли. Десятки именитых пилотов, современнейшие, доведённые до технического совершенства машины, вид сверху предстоящей трассы. Мелькнула машина Тараса и жёлтый комбинезон Соболева. Потом начались интервью с гонщиками. Серафима их не знала, догадывалась только, что это – фавориты гонки. И вдруг сердце её бешено забилось: на экране в сине-жёлтой машине Ford Fiesta WRC сидел Меро. Потом он вышел из неё, чтобы дать интервью. Серафима мысленно поблагодарила телевизионщиков за перевод, потому что говорил Натан по-французски.

– Месьё Меро, говорят, для вас привезли из России очередной талисман? Сначала сова, теперь собака. Ваши поклонники в восторге, вы не перестаёте удивлять! Как вы оцениваете свой шанс на победу в первом этапе чемпионата Европы?

– Шанс есть у всех, – пожал плечами Меро. – Но с таким помощником он в разы увеличивается.

Тут он кивнул в сторону, и камера выхватила картину, где Волчок облаивает и атакует колесо, которое механик катит к машине для замены.

– Он очень разряжает атмосферу! Моя команда чаще улыбается и уже не так напряжена. Волчок, иди ко мне! – позвал он собаку.

Пёс подбежал и стал вьюном крутиться возле ног гонщика. Натан присел, обнял и похлопал собаку по бокам.

– Вот так мы и готовимся. Надеюсь, порвём всех как Тузик грелку, правда, Волчок?! Лапу дай! И привет всем, кто за нас болеет…

Потом началось интервью со следующим пилотом. На душе Серафимы потеплело.

– Спасибо тебе, Натан, – прошептала она. – Спасибо тебе за всё!

* * *

Тарас поправил подушку. С кухни пахло куриным бульоном: Вера Ивановна готовила обед. После операции он позвонил ей сам и попросил вновь стать его сиделкой. Она согласилась. Он очень боялся расспросов о Серафиме, но мудрая женщина не стала ни о чём спрашивать. Закончилось тем, что он сам ей всё рассказал.

Вера Ивановна только вздохнула и погладила его по голове:

– Перемелется – мука будет. Нужно жить дальше…

Её поразило и обрадовало, что в этот раз парень не был сломлен, не бился в истерике. В нём чувствовалась сила и желание бороться. Он старался обихаживать себя сам, от неё лишь требовалась помощь в бытовом плане и в некоторых медицинских процедурах – поставить капельницу или укол.

Один он не оставался, к нему то и дело приходили друзья, заезжали врачи из областной больницы. Навещали все, кроме Симы…

– Вера Ивановна! – позвал Тарас.

– Что, мой хороший?

– Вы отдохните десятого и одиннадцатого марта. У меня друзья соберутся: два дня будем спортивный канал смотреть, там моя команда выступает.

– Хорошо, как скажешь. Тогда я вам побольше блинов напеку, а лучше пирог с рыбой.

* * *

Натан попросил знакомых, друзей и родных его не беспокоить. Сегодня, девятого марта, был последний вечер перед стартом. Кто близко не знал Натана, наверняка считал его честолюбивым, одержимым фанатиком, готовым жизнь положить ради победы. Но это было не так. Меро был просто увлечённым человеком. Ему нравилась скорость и тот момент, когда пилот сливается с машиной. Нравилось рисовать и слушать музыку. Нравились весна и красивые люди, книги и аромат чая. И ещё много чего.

Он выигрывал не потому, что хотел выиграть, а потому, что целиком отдавался процессу. Как и любви, как и творчеству… По-другому Натан не мог. «Везунчиком» он себя не считал. Всегда благодарный Богу, таланты свои считал неким авансом, который он должен вернуть в мир, желательно преумноженным.

По-хорошему он сейчас должен был продумывать завтрашний старт, просчитывать риски схода, изыскивать возможность прибавить в скорости. Но нет, сердце его щемило от непонятной и светлой тоски, и думал он далеко не о гонке. Он чувствовал, что Волчок стал невидимым мостом, соединившим их с Серафимой: ещё недавно её руки касались его шерсти, теперь гладил его он…

С появлением в его доме Волчка Натан словно незримо ощущал её присутствие рядом. Вот и сейчас она как будто расположилась рядом с ним на диване, подобрала ноги, привалилась на широкий подлокотник и тянет руку к собаке. Меро даже встряхнул головой, прогоняя наваждение. Впрочем, тут же очаровательное «наваждение» стало оживать на бумаге, превращаясь в очередную картину.

– Нравится? – обратился он к Волчку, показав набросок.

Тот возвратился к своему месту, взял подстилку и перетащил её ближе к дивану, на то самое место, где в его видении сидела Она. По телу Натана побежали мурашки.

– Ты меня иногда пугаешь!

Пёс оставил лежанку в покое и переместился к ногам Натана, всем видом показывая, что он не пугает, а, наоборот, охраняет его.

Волчок с момента их встречи в аэропорту не отходил от Меро ни на шаг. Натану пришлось снять небольшой домик вместо отеля. Волчок быстро разобрался, что и где находится, на всякий случай не пустил приходящую горничную, которая готовила и убирала для гостей. Натану пришлось извиниться и познакомить их. После того как они были друг другу представлены, пёс осторожно взял её сумочку и галантно перенёс на кухню, чем вызвал восторг и расположение женщины.

– Ухаживай, ухаживай, можно! – похвалил пушистого кавалера Меро.

Все четыре дня Натан поражался выправке собаки. Он свободно мог брать Волчка с собой везде, правда в наморднике и на поводке, как того требуют правила. Умный пёс понимал его с полуслова, не лаял как безумный на ревущие гоночные машины и внимательно «прощупывал» всех, кто к ним подходил. Единственное, тренируясь, Натан оставлял Волчка своим механикам, крепко привязывая, чтоб не убежал.

– На трассе собакам делать нечего. Я прокачусь пару кругов и приеду. Не скучай, я скоро! – говорил он и легонько щёлкал пса по носу.

Это был своеобразный ритуал их с Серафимой. Натан подсмотрел его в походе и теперь использовал его, чтобы успокоить собаку.

Что делать с собакой завтра, Натан не знал. Это была проблема… Завтра и послезавтра будет жуткая суматоха, всем будет не до него, пёс может потеряться или погибнуть. Можно, конечно, взять его с собой в машину и создать первый в мире прецедент – правилами не возбраняется. Но гонка – это стресс, и неизвестно, как животное выдержит и выдержит ли вообще. Рисковать мохнатым другом Натан не хотел.

– М-да, задачка, – озвучил он свою мысль вслух. – Подожди-ка…

В его голову внезапно пришла гениальная идея, которую Натан захотел проверить. В его сумке всегда была маленькая фотокопия картины, которая висела у него в кабинете и которую он сам же написал: Сима с Волчком и совёнком. Натан достал фотографию и положил перед собакой. Пёс поднял счастливые глаза и радостно залаял.

Меро отнёс фотографию на подстилку. Пёс подошёл и лёг.

– Молодец! Охраняй Симу!

Потом он вышел из гостиной и пошёл в спальню. Все три ночи Волчок спал рядом с его кроватью, и сейчас Натан боялся, что пёс последует за ним. Но пёс остался в гостиной.

Утром Меро хорошенько выгулял и покормил собаку, уже одевшись, подошёл к фотографии, повертев её в руках, показал Волчку.

– Ждать Симу! Ты понял? Ждать!.. – уверенно и чётко произнёс Натан команду и увидел, как загорелись надеждой глаза собаки.

Выходя из дома, Меро теперь точно знал: пёс не сдвинется с места, он будет ждать!

* * *

Меро было очень непривычно видеть рядом с Косовым, Соболевым и Царёвым вместо Тараса другого парня.

«Совсем молоденький. Двадцать два года, не больше…» – пронеслось в его голове.

Правда, у паренька глаза были умные.

– Тимур, – представился русский.

– Натан Меро, – подал он руку для рукопожатия.

На лице русского расцвела счастливая улыбка.

– Чтобы у меня в соперниках был Натан Меро – я о таком даже мечтать не мог!

– Я тоже не думал, что когда-нибудь буду соревноваться с Андреа Феретти или Рикардо Грасси. Но я здесь! – усмехнулся Натан. – Удачи! Есть такая примета, что дебютантам везёт. Мне в своё время повезло. – И, подмигнув русскому пилоту, он пошёл к своей машине.

Его штурман Лукас Харти уже был в шлеме и заметно волновался.

– Натан, где тебя носит?! Через пятнадцать минут наш старт.

– Нам два дня по дорогам мотаться. Насижусь ещё в машине, – отшутился Меро.

– Мне бы твоё спокойствие!

Лукас понимал, что выиграет тот, кто с максимальной скоростью преодолеет все спецучастки и при этом не сойдёт с дистанции. Не вписаться в поворот и вылететь означало проиграть. Пройти аккуратно, в то время как остальные будут рвать на предельной скорости, тоже означало проиграть. Ответственность за решение, рисковать или нет, лежит на пилоте: он, Харти, только помощник, не более, однако Меро всегда внимательно выслушивал мнение своего штурмана. В этот раз они даже не поговорили, и Лукаса это напрягало.

Сегодня и в последнее время Натан был какой-то странный: часто рассеянный, погружённый в свои тайные мысли, он словно ускользал. И это задумчивое лицо, озарённое внутренним светом! Если раньше он с педантичностью продумывал и выверял каждый свой шаг, то теперь действовал по наитию, просто чутко прислушиваясь к ситуации. Заново привыкать к новому Меро Лукасу было непросто.

Гонка началась. Базовые классические участки они преодолели чисто, без задержек и штрафов: сказывалась опытность пилотов. Но уже первый свой спецучасток Меро прошёл так, что соперники поняли: зря рисковать не будет, но своего не упустит.

На каждом спецучастке таились каверзные сюрпризы – сужение дороги, трамплины, опасные повороты разной крутизны. Машина вытерпела всё. Незначительная поломка произошла после четвёртого спецучастка, но в сервисном парке удалось её устранить, и машина экипажа Меро – Харти снова вернулась на трассу, к неудовольствию соперников.

Весь день Натан не знал, как дела обстоят у российского экипажа – сошли, поломались или остались в строю? – и был очень удивлён, что по итогам первого дня Тимур Кангиев попал в первую пятёрку вместе с Меро, Альбертом Грефом , Андреа Феретти и Марио Кано.

– Ничего себе дебютант!

Оставив гоночную машину на Лукаса, Натан собрался домой.

– Ты куда?! – Харти был явно ошарашен.

– Мне нужно уехать. К утру буду.

– Ты с ума сошёл?! Ты не восстановишься!

– Всё будет хорошо, – успокоил второго пилота Меро и сел в свою «мазду».

Волчок сидел у порога. Когда Натан открыл дверь, тот выскочил во двор, обшарил его и вернулся с немым вопросом собачьих глаз: «Её там нет! Нужно ещё ждать?» Натан закусил губу: не подумав, он заронил надежду у пса о том, чему не суждено сбыться… Он ласково погладил собаку.

– Ты ждал целый день? Молодец! Пошли погуляем, потом кормиться будем. Ну, неси поводок!

После прогулки они поели, у измотанного за день Натана уже слипались глаза.

– Я пошёл спать, – объявил он псу. – Ты со мной?

Но Волчок вернулся в гостиную. Там была его подстилка и фотография…

* * *

Маша смотрела на экран не отрываясь и сетовала, что Соболева с Царёвым совсем не видно: показывают только машины и пилотов. Потом смирилась и восклицала на каждый кадр с красно-белой «мицубиси»:

– Смотри, наша пошла!

Серафима вдруг поймала себя на мысли, что следит не за машиной Тараса, а за сине-жёлтой машиной Меро. Она даже вскрикнула, когда ей показалось, что машину заносит. Хорошо, что Маша кормила сына на кухне и не слышала. Но машина как ни в чём не бывало продолжила штурм новых поворотов.

– Молодец, Натан! – прошептала Сима. – Так держать!

Второй день гонки всегда был жарче. Натан это знал по прошлым соревнованиям. Кто прорвался в десятку, тех подстёгивала надежда на победу, те, что оказались за пределами заветной десятки, старались наверстать упущенное и готовились рисковать по полной.

Как ни странно, Натан хорошо отдохнул. Проснувшись в пять утра, он выгулял Волчка, наскоро позавтракал и, обняв собаку, присел у двери.

– У меня сегодня важный день. Приеду поздно, только к ночи. Вечером зайдёт Анна, она приберётся и выгуляет тебя. Будь умницей, ладно?!

Волчок вильнул хвостом и прижался к ноге.

– И пожалуйста, не грусти!

Дорога была пустынная, стояла тишина, небо только начинало светлеть. Он успевал. Вдруг тоска сдавила его сердце. «Сегодняшняя гонка пройдёт, за ней следующая, потом ещё и ещё… Стать легендой автоспорта. А что потом? Ради чего я живу? Ради кого?» Он чувствовал пустоту внутри, хотелось закричать. Натан остановил «мазду» и вышел из машины. Свежий ветер принёс со стороны леса запах прелых листьев. «Весна!»

Внезапно он вспомнил Симу и их поцелуй на камне посередине реки. Мурашки побежали по коже, настолько ясно это отпечаталось в его памяти: словно было вчера…

«Куда бы ты ни уехала, я найду тебя! Я должен удостовериться, что у тебя всё хорошо!» – пообещал он себе.

Тут же тоска рассеялась, и он почувствовал огромный прилив сил – это происходило всегда, когда он думал о Ней. Натан сел в машину и продолжил путь к месту соревнований. Мысли снова роились в его голове, но уже о другом. Теперь он предвосхищал, как привезёт Волчка домой, как познакомит с мамой. И интересно: вспомнит ли совёнок своего друга и спасителя?

За этими нехитрыми мыслями Меро незаметно прибыл на место. Лукас внимательно посмотрел на друга: тот явно был на подъёме, от Натана исходила радостная наполненность и опасная спокойная уверенность. Штурман отлично знал это его предстартовое состояние, и ещё он знал, что соперникам крышка…

* * *

Тарас мысленно присутствовал там. Он видел свою машину, он как будто сидел в ней! Авдеев и Богачёв с удивлением переглянулись: у Тараса слегка покраснело лицо, даже выступил пот на лбу. Только Крайнов смог понять его.

– Молодец, мальчишка! – похвалил Кангиева Тарас. – Какой поворот! На пределе прошёл – даже я б так не смог.

Но ещё больше его восхищал Меро. Остапенко видел, как фантастически подготовлена его машина и как пилот её чувствует. Он наблюдал, какие сильные соперники у него и как пытаются вытеснить его из пятёрки лидеров.

Второй и последний день гонки подходил к концу. Меро предстояло пройти самый сложный десятый спецучасток с трамплином и очень крутым поворотом. С похожего он вылетел в Прибалтике, и Тарас прекрасно помнил тот момент, его несколько раз потом показывали в записи. Если не струхнёт – войдёт в тройку победителей. Состорожничает – Феретти, Кано и Греф обойдут его. Да и Кангиев с Грасси плотно сидят на хвосте. Тарас замер у экрана и вцепился в одеяло, словно в руль.

Чёрный кар Альберта Грефа после трамплина сбросил скорость и миновал поворот, потеряв во времени. Кангиев тоже не стал рисковать чужой машиной и просто чисто выполнил все манёвры. Следующим был Меро.

– Давай! – заорал Тарас. – Не смей снижать скорость!

Меро и не думал снижать – сине-жёлтая машина вылетела с трамплина и на огромной скорости помчалась к повороту. Под восторженные вопли болельщиков машина, не сбавляя оборотов, сделала зрелищный поворот и понеслась дальше к финишу.

– Да! – ликовал Тарас.

Он радовался так, как будто сам только что выполнил этот сложнейший манёвр.

Сразу за Меро показался зелёный кар Андреа Феретти. Красивейший прыжок с трамплина закончился, и итальянец, видимо, решил повторить тактику Меро. Но что-то пошло не так, и машина, вылетев, несколько раз перевернулась, а затем замерла вверх колёсами. Болельщики кинулись помогать пилотам, а уже вдалеке появилась красная машина Марио Кано. Испанец выбрал тактику золотой середины. Он проехал участок быстро и чисто, но не с бешеной скоростью, как Меро.

– Натан должен выиграть, если штрафных нет. Он единственный, кто блестяще прошёл, – высказался Остапенко. – Кангиев мог тоже так пройти.

– Он машину пожалел, – заступился Крайнов за Тимура.

– Да понял я, не дурак, – с улыбкой ответил Тарас. – Всё равно молодец!

* * *

Никогда ещё Натан не поднимался на первую ступень пьедестала. На второй, на третьей стоял, на первой – нет! Эйфория победы улетучилась быстро, и сразу навалилась усталость. Хотелось не стоять с Лукасом с огромным кубком на «тумбочке», а оказаться уже дома, рядом с Волчком, и забраться под душ. А фоторепортёры всё снимали победителей первого этапа чемпионата Европы. Рядом на втором месте улыбались в камеру испанцы Марио Кано и Хосе Ортега, на третьем были немцы: Греф и его второй пилот Генрих Фиш. Экипаж Кангиев – Косов стал четвёртым. Их тоже окружили журналисты – не подойти.

«Потом ребят поздравлю… – решил Натан. – Домой надо, Волчок уже заждался».

Меро знал: праздник будет продолжаться до утра с фуршетом, музыкой, фейерверками. Незаметно, попрощавшись только со своим штурманом, Натан покинул торжество. В конце концов, Лукас Харти прекрасно представит их команду и без него. Он же хотел тишины и покоя.

В машине играла группа Queen, Натан улыбался и чувствовал себя почти счастливым человеком. Ещё бы, сегодня он выложился по полной, сделал всё возможное. Он был впервые доволен собой, а дома его ждали бутылка хорошего коньяка и серый ненавязчивый собеседник.

Для полного счастья не хватало одного, точнее одной… Где-то в огромном мире Она сейчас собирала чемоданы, чтобы уехать и затеряться навсегда, а он не мог это изменить. Меро вздохнул и вдавил педаль газа в пол.

* * *

Волчок радовался и прыгал Натану на грудь.

«Как странно, – вдруг заметил Меро. – Рядом с Симой пёс с достоинством вышагивал на поводке и казался серьёзной взрослой собакой. Сейчас же он ласкался, как маленький щенок».

– Вот так и мы, мужчины, стараемся выглядеть брутальными, а на самом деле в глубине души нуждаемся в нежности и ласке, – усмехнувшись, обратился он к Волчку и погладил его.

Ночь была на исходе. Бутылка наполовину опустела. Натан взглянул на часы: без пяти четыре утра. «У неё почти семь…» Вдруг он вспомнил, какое сегодня число, и ужаснулся: пока он участвовал в гонке, она могла уехать. Меро вскочил с кресла за телефоном, оставленным в куртке, испугав Волчка, уснувшего возле его ног. Он искал её номер среди других номеров трясущимися руками: «Только бы не было поздно!..»

– Алло, Сима?

Она словно ждала его звонка, ответила сразу.

– Натан! Ты не спишь?!

– Сима, я…

– Я смотрела ралли и видела твой триумф. Поздравляю! Ты был великолепен! Впрочем, как и всегда.

– Ты смотрела гонку?! – не верил он своим ушам.

– Да, все два дня, – просто призналась она. Потом осторожно спросила: – Как там Волчок? Сильно переживает?

– Он тоскует, Сим, хотя и не показывает виду. И ещё он ждёт тебя!

– Ждёт меня?! – голос девушки задрожал.

– Сидит и ждёт у двери.

«И я тоже жду», – хотел сказать Натан, но сдержался, ибо это выглядело как назойливость.

– У тебя поезд? Самолёт? – старался он не выдать волнения.

– Самолёт.

– Когда? – обречённо спросил он.

– Сегодня вечером.

«Вот и всё! И тебе это придётся принять, Натан. И как-то жить дальше. Очень похоже на потерю управления: машину несёт куда-то, переворачивает, и любые твои действия бессмысленны. Остаётся благодарить Бога за то, что ты ещё жив…»

– Но я же смогу тебе звонить иногда?

И тут он услышал, как она плачет.

– Нет. Я… очень люблю тебя, Натан! Я буду помнить о тебе всегда!

– Сима! Я…

Телефон замолчал, девушка положила трубку. Он как одержимый набирал и набирал её номер. Потом понял: она поставила точку. Волчок с тревогой всматривался в лицо друга. Натан опустился на пол и обнял его.

– Не надо больше её ждать. Она не вернётся…

* * *

Забелин нашёл её в спальне. Она сидела на банкетке у туалетного столика и отрешённо смотрела в зеркало в одну точку. На столике рядом с косметикой лежал телефон.

– Кто звонил?

– Натан.

– Что-то с Волчком? – предположил он.

– Нет, с собакой всё в порядке.

Она выглядела потерянной и неживой. Не было надрыва, как тогда, после измены Тараса, – абсолютный покой, от которого делалось не по себе.

– Да что с тобой?! Сидишь словно зомби.

– Я и есть зомби, – мрачно отозвалась она. – Расскажи лучше, как состоится наш переход и куда мы летим?

– Нам нужны скалы, не любые. Для перехода подходят только скалы во Франции и в Норвегии. А дальше всё просто: молитва, прыжок со скалы – всё! Да, тело до земли не долетает – оно исчезает в воздухе. Мы ведь не рождённые на земле, тело нам презентовано на время.

– И ты выбрал?..

– Я выбрал Францию. Во-первых, там теплее, чем в Норвегии, ну и скалы в местечке Этрета сами по себе очень красивы, особенно на закате. Можно, конечно, забраться на Прекестулен в Норвегии и прыгнуть оттуда, но тогда придётся менять билеты. Сначала мы летим в Париж, потом пересадка до Руана.

– Хорошо, пусть будет Франция, мне всё равно.

Дмитрий внимательно посмотрел на неё.

– Не слышу энтузиазма в голосе. Что-то ты мне не нравишься.

– Я сама себе не нравлюсь, – грустно усмехнулась она.

– Ты вещи собрала?

– Зачем? – удивилась она.

– Отдохнём там пару деньков. Ты же никогда не была во Франции!

– Хорошо, – покорно согласилась Серафима. – Я возьму с собой чемодан.

Забелин о чём-то задумался, потом сказал:

– Да, чуть не забыл, встретимся в аэропорту в десять вечера, такси я тебе закажу. У меня ещё пара встреч на сегодня.

Серафима только пожала плечами: она-то всё самое важное уже завершила.

* * *

Таксист привёз Новицкую в аэропорт на двадцать минут раньше. Забелин назначил время с учётом пробок, но их не оказалось, и теперь девушка гуляла по полупустому терминалу, ожидая Дмитрия.

Память, живо отмотав плёнку, вернула её в день, когда увозили Волчка… «Волчок!» Она привязалась к нему, как только человек может привязаться к живому существу. Ей не хватало его дыхания возле своей кровати, его носа, тыкающего её в ногу – «гулять пойдём?». Сейчас она была одинока: все, кого она любила, кто был ей дорог, покинули её, словно осенние листья дерево. Натан, потом Тарас, а затем и Волчок…

– Это весь твой багаж? – голос Забелина заставил её обернуться. – Не густо… Ладно, пойдём на регистрацию рейса.

Новицкая только сейчас заметила, что Дмитрий стоял без чемодана, без сумки, с одной барсеткой.

– Ты летишь налегке? – удивилась она.

– Я вылечу завтрашним рейсом.

Его слова поставили девушку в тупик.

– Как так?! Почему?

– Мне придётся на один день задержаться. Сделка, которая должна была состояться, сорвалась.

Она растерялась:

– И что мне теперь делать?

– Лететь и ждать меня в Руане. Я подготовил тебе конверт, в нём письмо – подробнейшая инструкция для тебя по поводу твоего пребывания в этом городе. Гостиница с русскоговорящими хозяевами, проверенные кафешки и кофейни, даже список достопримечательностей, которые ждут твоего посещения. Я кладу это письмо в карман твоего чемодана. Ты прилетаешь в Руан, достаёшь, читаешь и действуешь.

С этими словами Забелин положил письмо в карман её небольшого красного чемодана.

– Ну, теперь тебе спокойнее?

– Теперь да, – улыбнулась Серафима. – А тебе очень важна эта сделка?

– Я привык все дела доводить до конца, – ответил вопросом на вопрос Дмитрий. – Ну, пошли регистрироваться и сдавать багаж?

Посадочный талон был на руках, красный чемодан медленно плыл по багажной ленте.

– Пойдём, посидим в кафе, у нас ещё много времени.

Он взял ей капучино, себе – эспрессо. Протянул две пластиковые карты.

– Спрячь подальше. Здесь деньги. ПИН-код у обеих карт – дата свадьбы Соболевых, надеюсь помнишь?

– Конечно, помню. Спасибо!

Вот и пункт контроля. Забелин порывисто обнял её и отпустил.

– Всё! Дальше сама. Иди!

– Постарайся поскорее. Я буду тебя ждать в Руане.

Забелин проводил её глазами и, когда она скрылась, взялся за телефон.

* * *

Взлёт был плавным. Серафима прильнула к окошку: россыпь ночных огней города походила на тлеющие угли костра. Она прощалась с Россией, понимая, что больше её не увидит, как не увидит Ярыгина, Соболевых, Тараса и всех, с кем ей довелось повстречаться в этой жизни… За грустными мыслями Сима не заметила, как заснула.

В парижском аэропорту она просидела три часа. Серафима пожалела, что письмо Забелина в багаже, в кармане чемодана. «Сейчас бы спокойно изучила его, в аэропорту время бы не тратила. Скучно просто так сидеть!»

Пыталась читать, но мысли и воспоминания уносили её прочь от героев книги. А её настоящая жизнь была куда насыщенней и драматичней придуманной книжной истории. Уже изрядно уставшая от ожидания, она ускорила шаг, идя на посадку на рейс до Руана.