Храни меня на вираже

– Ну наконец-то! А то я уже стал волноваться, – сказал он, помогая снять верхнюю одежду. – Замёрзла?

– Немного, когда к гостинице подошли. Слушай, до меня только сейчас дошло. А как мы обратно возвращаться будем? Надо где-то справку для Волчка брать и билет ему покупать на поезд.

– Поезд отменяется. По мне, так нам хватило приключений по дороге сюда. Я созвонился с другом, он машинами торгует. Завтра ты едешь на вокзал и сдаёшь билеты, а я еду в Москву за тачкой, которую надо перегнать, и на обратном пути из Москвы забираю вас. Будет на чём домой добраться, и подзаработаю. Как тебе такой вариант?

Серафима подошла и обняла его.

– План великолепен! Буду тебя развлекать, чтобы ты не заснул. А ты не устанешь за рулём?

– Я?! Устану за рулём?! – засмеялся он. – Ну ты даёшь, женщина!

– Тогда я согласна.

Сон сморил их сразу: слишком насыщенным был день, волнительным и радостным. И очень счастливым.

* * *

Проводив утром Тараса в Москву, Сима сперва съездила на вокзал, поручив собаку команде Остапенко. Потом днём проводила их трейлер. Остальные команды-участники тоже разъехались, и в городке стало тихо, он словно впал в спячку до будущего года. Сима с Волчком даже прогулялись до места соревнований. Рекламных баннеров уже не было, снимали последние флаги.

– Всё, и нам пора домой, – взлохматила девушка серого красавца. – Ждём Тараса и уезжаем. И чур, машину не разносить!

Волчок помотал ушами и лизнул хозяйке руку, дескать согласен по всем пунктам.

– То-то же, смотри, ты мне обещал.

Тарас обернулся быстро – вернулся уже к вечеру, Серафима с Волчком не успели заскучать. Подъехал он на чёрном блестящем красавце «Шевроле-Тахо».

– Это на нём мы вернёмся обратно? – медленно отходила от шока Новицкая.

– Ну да. Друга выручить надо: кого не просил перегнать – все очкуют, а клиент ждёт.

– А ты? – тихо спросила Серафима, прикидывая стоимость дорогущей машины.

– Тачка как тачка, – пожал плечами Тарас. – Громоздкая больно. Но для дальних поездок очень комфортная, только надо одеяло или покрывало где-нибудь раздобыть, чтобы Волчок салон не испортил.

Он оставил блестящего монстра на парковке отеля, о чём-то поговорил с администраторшей, потом поднялся в номер и принял душ. После они поужинали внизу в ресторане и стали собираться. Горничная принесла старое одеяло для Волчка и приняла номер.

Серафима села на заднее сиденье рядом с собакой.

Тарас посмотрел на своих притихших пассажиров в зеркало заднего вида и улыбнулся:

– Трогаем!

Ехать в такой машине и правда было удобно. Серафима скоро задремала.

– Кто-то хотел меня развлекать в дороге…

Девушка тут же встрепенулась.

– Да ладно, спи-спи. Я же пошутил, – тут же успокоил её Тарас. – У меня радио болтает – не засну.

Уже к утру Остапенко догнал своих. Андрей Косов вылез из трейлера и сел за руль «шевроле». Серафима перебралась к нему на переднее сиденье, освободив место Тарасу, который тут же прислонился к Волчку и заснул. Косов не стал рисковать, пристроился за трейлером, а через четыре часа его сменил отдохнувший Тарас. Так они спокойно доехали до своего города.

Забросив Серафиму с вещами и собакой в квартиру, Остапенко потоптался на пороге: «Как же хорошо дома! Может, ну их, эти дела?!» Потом подумал, вздохнул и всё-таки поехал к другу, владельцу автосервиса, сдавать «крутую тачку».

Волчок вальяжно развалился на своём привычном месте, Серафима закрыла за Тарасом дверь, ушла в ванную комнату и минут пятнадцать нежилась в тёплой, душистой от пены воде. Потом живот жалобным урчанием напомнил, что он не давал добро на разгрузочный день, и она отправилась на кухню.

– Ещё раз спасибо, выручил! – поблагодарил Алексей, хлопнув ладонью по капоту «Шевроле-Тахо». – Скоро клиент приедет, он уже в предвкушении. Может, дождёшься? Вместе посидим где-нибудь. Мужик очень интересный, владелец холдинга.

– Как-нибудь в другой раз. Устал с дороги, да и дома ждут.

– Ты часом не женился? – поддел Тараса Алексей.

– Нет, не до того было, – усмехнулся тот. – Но дома действительно ждут.

Алексей изучающе посмотрел на Остапенко.

– Погоди-ка…

Он открыл бар и достал бутылку вина.

– Для себя берёг. Но ты вроде как гонку выиграл, есть повод отметить, тем более в компании красивой женщины. Короче, мои поздравления! Держи! Хорошего вечера.

– «Баффонеро». Италия, Тоскана, – прочёл Тарас, приняв от друга бутылку. – Спасибо! Королевский подарок! И хоть я и не сильно разбираюсь в винах, я оценил.

Поговорив ещё минут пять, мужчины расстались. Алексей остался ждать заказчика, Тарас уехал на такси. Звонить в дверь не пришлось: Волчок, как всегда, опередил лаем. С порога пахло домашней пиццей, и ему сразу расхотелось идти в какой-нибудь ресторан. Он помнил о своём обещании и был готов его выполнить. Но как только он представил, что сейчас нужно будет надевать строгий костюм и куда-то тащиться, всё благостное состояние куда-то улетучилось и всё внутри воспротивилось «выходу в свет».

Впрочем, если у его женщины есть желание поужинать в ресторане, он потерпит ради её удовольствия. И Тарас выжидающе посмотрел на Серафиму.

Уютная, домашняя, в длинном свободном платье, в котором ходила дома, она с радостным любопытством вертела в руках, разглядывая, подарок Алексея. Потом подняла глаза на Тараса:

– Я тут подумала, может, ну его этот ресторан? Может, дома отметим? Я твою любимую пиццу испекла…

Вечер получился замечательный. Они зажгли свечи, расположились прямо на полу, на одеялах и подушках. Поедали пиццу, пили вино и в обнимку смотрели старый фильм «Танцующий с волками». Уснули здесь же, на полу, среди догорающих свечей. Так что досматривал фильм только довольный Волчок, безнаказанно доедая остатки пиццы.

* * *

Новый год встречали вместе с Соболевыми в их квартире. Остапенко там был только один раз три года назад – завозил как-то каталог запчастей. Сейчас он про себя отметил, что Маша превратила некогда безликую холостяцкую квартиру Антона в уютное гнёздышко. Девчонки захотели праздновать вместе, мужики были только за. Чисто номинальная принадлежность к разным командам ничуть не влияла на дружбу Антона и Тараса, да и остальные члены команд держались всегда вместе, кроме Бородина.

Мужчины сутками пропадали на гоночной базе в боксах, на трассе: подготовка к Прибалтике началась сразу после возвращения из Подмосковья. Бородин жаждал взять реванш за позорное восьмое место в прошлом году, Остапенко нацелился попасть в тройку лидеров, чтобы прорваться в Европу. Поэтому Серафима и Маша даже не стали дёргать своих мужчин – сами украсили квартиру, заказали продукты домой, наготовили вкуснятины. Периодически Сима отправляла Машку полежать: подруга была на четвёртом месяце беременности и быстро уставала.

Новогодняя ночь запомнилась тем, что после боя курантов Тарас с Антоном продержались всего полчаса. Когда ушедшие на кухню за жарким девочки вернулись в комнату, они увидели, что Соболев заснул в кресле, а Остапенко вообще отключился под ёлкой с подарочной упаковкой в руке.

– Ой, духи! Мои любимые! – умилилась Серафима, вынимая из руки Тараса свой подарок. – И откуда узнал, что они у меня закончились?

– Намёрзлись за день, бедные! – пожалела Маша. – Давай их укроем, что ли?! Пусть спят.

Потом она вынесла два пледа и подушку для Тараса, девушки укрыли своих кавалеров, убавили громкость звука телевизора и продолжили встречать Новый год с Волчком.

* * *

Зима пролетела незаметно. Весной перебрался в Крым механик команды Battle Skill Илья Дружинин. Обе команды знали, что мать Ильи Людмила Григорьевна долго болела. Наконец поправилась, но врачи категорично настаивали на смене климата. Кроме сына, позаботиться о ней было некому: отец умер, когда Илья был ещё маленьким, а больше замуж Людмила Григорьевна так и не вышла. Поэтому зимой Дружинин отпросился на неделю в Крым, нашёл домик у моря, договорился с хозяином о рассрочке, внеся задаток. Когда приехал, выставил квартиру на продажу, и, когда та продалась, стал готовиться к переезду.

– С работой-то в Крыму как? – поинтересовался Андрей. – Не прикинул ещё, что делать будешь?

– Слушай, Косов, – перебил его Тарас. – Это мы с тобой, случись что, работу искать будем. А Дружинина с его золотыми руками работа сама найдёт! Тем более я списался с местными райдерами. Им позарез нужны такие кадры.

– Ого! – рассмеялся польщённый Илья. – Значит, участь моя решена? Продали в рабство, не спросив?

– Ага! – ехидно продолжил Остапенко. – Может, мы тебе завидуем, что ты в райском месте у моря жить будешь. И не думай, что от нас просто избавишься. Вот выиграем гонку в Прибалтике – к тебе приедем халупу твою до ума доводить. Правду говорю, мужики?!

Друзья одобрительно загалдели, идея понравилась. Проводили Дружинина тепло, скинулись на обустройство дома. Через неделю он прислал фото: контакты Тараса пригодились, уже вышел на работу. Вместо него вторым механиком в команду Battle Skill попросился Антон Соболев.

Забелин не удивился, когда тот заглянул к нему в офис. Попросив секретаря не беспокоить, пригласил Соболева в кабинет.

– Ну, выкладывай, слушаю.

– Увольняться пришёл, Дмитрий Николаевич. У Остапенко в команде вакансия второго механика появилась. Я поговорил с менеджером команды, я им подхожу.

– Ещё б ты им не подходил, – усмехнулся Забелин, потом добавил: – В Battle Skill зарплата механиков ниже, знаешь?

– Знаю.

– Что думаешь?

– Мне хватает, а не будет хватать – заработаю. С Остапенко интереснее, он постоянно в поиске, задачи ставит ясные и выполнимые.

– Бородин знает о твоём переходе?

– Нет ещё, – равнодушно ответил Антон.

– Скандал будет, – предупредил Забелин. – Они с Остапенко и так на ножах, а тут получается, что Тарас у него лучшего механика увёл.

– Никто никого не уводил, я сам ушёл. Я что, баран, чтобы меня уводить?! Освободилось место – я его занял. Обычная ситуация, – парировал Соболев.

– Так-то да, но для Бородина твой переход – удар ниже пояса. Ему и так не везёт в последнее время.

– Это его проблемы. Меня они мало волнуют, своих до кучи.

– Наслышан. Только это не проблемы, а приятные хлопоты. Кого ждёте: девочку, мальчика?

– Пацан будет, – с теплотой в голосе ответил Соболев.

– Ладно, пиши заявление, – подытожил разговор Забелин. – Всё равно ведь не передумаешь. Но я хотя бы попытался тебя уговорить остаться в Fervor.

* * *

Бородин влетел, когда Тарас выполнял жим штанги лёжа. Физподготовку пилотов никто не отменял, поэтому в боксе, чтобы не тратить время на разъезды по фитнес-клубам, мужики организовали для себя качалку: оснастили всем необходимым, поставили универсальные тренажёры. Остапенко тренировался по графику, остальные – когда выдавалась свободная минутка.

– Гонку выиграл, всё? Типа крутой?! Можно лучшего механика себе забрать?! – выпалил Стас, едва вошёл, с трудом контролируя себя.

– Во-первых, здравствуй, – спокойно ответил Тарас, закончив подход. – Во-вторых, претензия не по адресу. Решение принял менеджер команды, потому как у нас уехал механик и появилась вакансия. В-третьих, вы с Соболевым всегда, мягко говоря, не очень ладили, и при первой возможности он сменил место работы, можно его понять.

Сказав это, Остапенко устроился поудобнее и снова взялся за штангу. Бородина эта спокойная сосредоточенность Тараса на процессе явно выводила из себя, Остапенко даже и не думал вступать с ним в перепалку. И тогда Стас решил сменить тактику, сыграв на великодушии победителя.

– Ну пойми ты, нельзя Fervor без Соболева! Вы и так прочно на ногах стоите. Пусть Царёв найдёт себе помощника, а Антон обратно вернётся. Ты же можешь его уговорить.

– Могу, но не хочу, – признался Тарас, выбрался из-под штанги и, вернув её на стойку, сел. – Меня Соболев очень даже устраивает. И как механик, и как человек.

– То есть твой ответ нет?

– Я уважаю решение Антона и рад, что он теперь в Battle Skill, – безапелляционно произнёс Тарас и перешёл к тяге каната в кроссовере.

– Ты издеваешься! – вспыхнул Бородин, ударил по стойке с блинами и покинул бокс.

На грохот рухнувшего железа тут же прибежал Царёв.

– Э! Ты там живой?!

– Нет, блин, заживо погребённый! – рассмеялся Остапенко, поднимая стойку и навешивая вновь на неё диски.

– А что Бородин приходил?

– За Соболева права качать.

– Так бесполезно, – удивился Сергей.

– Смирится. Не сразу, конечно, но смирится.

* * *

Кубок стран Балтии по ралли назначили на седьмое июля. Забелин позвонил менеджеру команды Battle Skill в первых числах апреля с предложением собрать обе команды.

– Положение мы получили, заявки на Бородина и Остапенко я отправил, – начал он. – Ну что, выходим на финишную прямую? Три месяца до старта. Шанс есть у каждого. Главное – уцепиться за этот шанс.

Штурманы и пилоты молчали. А что говорить: они и так делали всё, что могли.

Забелин словно подслушал их мысли и снова заговорил:

– Я обращусь сейчас к тем, кто отвечает за машины: к механикам. Ралли – это соревнования не только пилотов, но и ваши. В ход должны пойти ваша интуиция, ваш гений. Требования к машине, прописанные в положении, конечно, ограничивают вас. Но в остальном – пробуйте!

Бородин бросил косой ненавидящий взгляд на Тараса. Забелин, конечно, нашёл второго механика, и они поладили с Никитой Авдеевым, но новенький пока не обладал решительностью и дотошностью Соболева или ещё не вошёл в колею.

Зато Антону этой весной замечательно работалось в команде Остапенко. Они могли ругаться до хрипоты, а потом, когда все уже разошлись, вместе крутить гайки, потому что Тарасу внезапно приспичило что-то проверить. Все их «баталии» всегда заканчивались миром и душевными посиделками в каком-нибудь пабе.

– Раз в неделю делаем контрольные замеры скорости прохождения трассы. Избегаем переутомления, излишеств, работаем в обычном режиме. Вот, в принципе, и всё, что я хотел сказать, – закончил сходку Дмитрий и отпустил всех.

Дни полетели ещё быстрее. Остапенко и вовсе отменил выходные.

На все просьбы Серафимы отдохнуть он отшучивался:

– Да я, почитай, год провалялся – отдохнул с запасом.

Ей с трудом удавалось вытаскивать его хотя бы на полдня в лес, в кино или на рок-концерт. Нервное напряжение, в котором он находился с Нового года и которое тщательно скрывал, всё нарастало и беспокоило её. Наконец его организм не выдержал издевательств, и Остапенко в канун майских праздников свалился с жестокой ОРВИ со всеми прелестями: кашлем, насморком и температурой за тридцать девять.

Пришедших навестить Соболева и Косова Серафима не пустила за порог, забрав фрукты и лекарства у двери.

– Антоша, Марии в конце мая рожать, ты ей в качестве подарка заразу в дом решил принести?

– Ёлки… – сразу забеспокоился Соболев. – Я как-то не подумал!

– Ну, у меня-то нет беременной жены, – съязвил Андрей. – Мне можно.

– Нельзя, – безапелляционно осадила его Новицкая. – Вы с Антоном работаете вместе. Ты хочешь через него передать «горячий привет» его жене?

– Всё, мы уже уходим, – заторопился Антон, уводя друга. – Тарасу привет, пусть скорей поправляется.

Остапенко был вне себя оттого, что не тренируется, что валяется один, без друзей, и оттого, что высокая температура и слабость сделали его тело ватным.

– Как не вовремя!

– Вовремя, вовремя, – возразила Сима, протягивая горячую микстуру. – Пей! Организм устал намекать тебе, что пора снизить обороты, и просто сорвал стоп-кран.

– И это вся твоя поддержка?!

Новицкая не обращала внимания на бурчание обиженного больного, просто лечила, делая ставку на его молодой организм и неистовое желание поскорее встать в строй. И уже через три дня выздоровевший затворник был выпущен на волю под честное слово не работать на износ.

* * *

В конце мая у Соболевых родился сын, здоровенький крепенький мальчуган. Назвали Мишкой. Хорошо помня эффектное появление жениха с друзьями на свадьбе, Маша робко попросила мужа не создавать шумиху. Поэтому Мишаню с мамой забирали из роддома только Антон с Тарасом да Серафимой. Маша рядом с мужем светилась от счастья, прижимая к груди драгоценный сопящий кулёчек.

Серафима с теплотой наблюдала трогательных новоиспечённых родителей в зеркало заднего вида. Потом она вдруг посмотрела на Тараса и вздохнула. Остапенко перехватил её взгляд, грустный и беззащитный, и тоже посмотрел в зеркало: Антон отогнул край конверта для новорождённого и с нескрываемым любопытством рассматривал малыша.

– Машка, у него нос твой! Курносый! И губы… Красавчик! Только глаза голубые.

– Они у малышей чаще всего голубые, а потом меняются.

– Вот не знал! – искренне удивился Антон. – Дай подержать-то!

– Дома подержишь, – мягко отказала Маша и положила голову ему на плечо.

На обратном пути от Соболевых Серафима не проронила ни слова, смотрела на дорогу, думая о чём-то своём. Тарас несколько раз начинал разговор – всё бесполезно: она закрылась от него, спряталась, словно ракушка за створками. И дома всё так же молча, не поднимая на него взгляда, наскоро приготовила ужин, взяла сумку, поводок, Волчка и направилась к входной двери.

– Сима, я тебя чем-то обидел? – не выдержал Тарас.

– Нет, – отмахнулась она. – Когда ждёшь от человека большего, чем он тебе может дать, это всегда заканчивается грустно. Потом понимаешь, что в этой жизни тебе никто ничего не должен и лучше вообще не ждать…

Остапенко мучительно силился понять сказанное. Получалось плохо. Наконец он сдался:

– Ты это о чём?!

– О ребёнке.

– О каком ребёнке? – его накрыла вторая волна удивления. – У нас что, будет ребёнок?!

Серафима покачала головой.

– Ты слишком щепетилен и безупречен в этом вопросе, – с издёвкой сказала она и шагнула за порог. – Не жди, я останусь ночевать в клинике. Волчок со мной.

Только на улице Сима выдохнула. Лицо её горело, она вовсе не жалела, что вырвалось наружу то, что давно потихоньку тлело у неё внутри. Как любая женщина, она хотела семью. Остапенко никому из мужчин не позволял приближаться к ней. В глазах его окружения она была его женщиной, вот только почему-то он не торопился делать ей предложение.

Когда Маша стала женой Соболева, Серафима первый раз задумалась: «А со мной-то что не так?!» Заговаривать первой о том, что хочет за Остапенко замуж, хочет от него детей, считала ниже своего достоинства. В конце концов, он мужчина, инициатива должна исходить от него.

Не торопился Тарас и с ребёнком, а случайное его появление было исключено, Остапенко всё контролировал, даже излишне перестраховывался порой. Поэтому, когда она взяла на руки Мишку, душа её возликовала и заплакала одновременно. Сейчас ей хотелось одного: остаться одной, забиться в щель и никого не видеть.

В клинке было тихо, приёма ожидала пожилая женщина с пуделем, больше больных не было. Новицкая поздоровалась с дежурным администратором, взяла ключ от своего кабинета.

На удивлённый взгляд девушки пояснила:

– Надо документы и картотеку привести в порядок. Днём приём за приёмом – не успеваю.

Та с пониманием покивала головой: оформление бумаг – дело важное. Сима солгала: это у других врачей с этим бывали проблемы, все истории болезни её пациентов были в идеальном порядке. Просто другой повод проникнуть ночью в кабинет показался бы странным. Волчок сладко зевнул. Уж кто-кто, а он привык к ветлечебнице и относился к ней как ко второму дому.

– Пошли в кабинет, там спать завалишься, – скомандовала Сима, и они отправились к знакомой двери.

Она включила настольную лампу, положила пару историй болезни на стол, наклонила рожок лампы вниз, чтобы свет был менее ярким. Потом достала подушку и плед и легла на кушетку.

«Как в старые, правда не очень добрые, времена. Когда я в последний раз так ночевала? Тогда ещё болел Волчок… – вдруг подумала она. – Сколько же воды утекло!»

Тут же в голове стала прокручиваться лента событий. Она вспоминала и вспоминала, и не заметила, как заснула.

Разбудил её Волчок: стягивал плед и тыкал носом в лицо. Потом уже различила и тихий стук в дверь – неудивительно, что она его не услышала во сне.

– Кто там? – спросила она. – Я уже отдыхаю.

– Серафима Георгиевна, тут мужчина вами интересуется.

Новицкая посмотрела на часы: без четверти три. И пошла открывать. На пороге стоял Тарас с пышным букетом из фрезий и роз.

– Душа моя, я за тобой! Прости меня, пожалуйста! Я пока не понял, в чём накосячил, но обязательно пойму.

Новицкая посмотрела в эти родные виноватые глаза, тихо подошла и уткнулась носом в его плечо.

– Правда, Сима, ты мне напрямую говори! Ну не умею я догадываться, – попросил он. – Я что-то не то делаю?

– Дурачок! Ты так и не понял? – прошептала она. – Я ляльку хочу от тебя! Уже давно хочу…

– И всё?! – не сдержавшись воскликнул он. – И это вся проблема?!

– Да.

– Лялька обязательно будет, только чуть позже! Мне нужно пробиться на Европу, на мир и там закрепиться. Понимаешь? Не могу ни о чём другом сейчас думать.

Серафима кивнула.

– Потерпишь?

– А у меня есть выбор? – усмехнулась она.

Уже дома, ворочаясь в кровати, она подумала: «Хорошо, что он меня вернул. Интересно, сколько бы я продержалась без него?»

* * *

Ещё в июне было решено: дети, собаки и девочки остаются дома, мальчики «прорубают окно в Европу».

– Тарас, я остаюсь помогать Маше с ребёнком. Да и Соболев будет спокоен, зная, что жена под присмотром. Тебе же не нужен дёрганый механик?!

– Пожалуй, ты права, – согласился Остапенко. – А то он уже ходит мрачнее тучи.

На следующий день Тарас поделился за ужином:

– Рассказал сегодня Антону о твоём гениальном плане. Ты не поверишь, он улыбаться и шутить начал.

Машу с Мишкой перед самым отъездом перевезли на время в квартиру Остапенко: она была просторнее, да и близость клиники стала весомым аргументом при решении, кто у кого живёт. Дальняя комната для гостей превратилась в детскую.

– Так, воспитанные собаки не спят ни в колясках, ни в детских кроватках, – предупредила Серафима, назидательно щёлкнув Волчка по носу. – Но для тебя есть плюс: гулять будешь чаще.

С Тарасом они договорились, что звонить ему до окончания соревнований она не будет, только писать. Он же может набрать её, когда захочет и когда будет удобно.

– Всё, иди! – сказала она, обняв его у порога. – Я уверена, ты победишь. Нисколько в этом не сомневаюсь. С нетерпением буду ждать от тебя вестей. И пожелай ребятам удачи от меня.

– Вот ещё, обойдутся, – шутливо проворчал он. – Ладно, передам.

Серафима закрыла за ним дверь, прислонилась к ней лбом и прошептала: «Пусть всё у тебя получится! Храни тебя Господь!»

* * *

Через четыре часа пришло от него первое сообщение: «Сели в Риге». Лиепая встретила участников гонки очень радушно. Без проволочек их доставили в гостиницу, дали час на отдых, душ с дороги и еду, затем отвезли к месту соревнований.

Машины команд были уже там, Забелин выдал Бородину и Остапенко графики с указанием времени их свободной тренировки и времени, отведённого им организаторами на тестовую сессию скоростного спецучастка. Машинам требовалась подстройка под местные дороги.

В международном зачёте участвовали тридцать экипажей. Это была элита автоспорта, или «профессионалы», и целью Забелина, Бородина и Остапенко было прорваться в эту элиту.

Ещё шестьдесят пять экипажей – их здесь за глаза называли «любителями» или «дебютантами» – разыгрывали путёвку на право участия в международных гонках. Только экипажи, занявшие призовые места в своём потоке и показавшие лучшее время, имели такое право.

Задача первых была держать марку и уйти в недосягаемый временной отрыв от «выскочек». Задача вторых – догнать «профессионалов» и в следующем сезоне сбросить с пьедестала. Только так! Только в условиях жёсткой конкуренции появлялись новые имена и спорт имел развитие.

Тарас пребывал в приподнятом настроении и заряжал энергией всех: и Косова, и Соболева с Царёвым. Это была его стихия, его Космос. От качества трассы Остапенко был просто в восторге. Тестирование они прошли блестяще – их экипаж с Косовым сразу заметили, взяли на заметку. Вечером состоялась церемония открытия соревнований и парад раллийных машин, а следующим утром уже начиналась гонка аж с двенадцатью скоростными участками.

Забелин невольно сравнивал между собой Battle Skill и Fervor и признавал, что «баттловцы» в нынешнем составе как никогда были сильны и ощущались не просто командой, а слаженным и заряженным на победу единым организмом. В Fervor же каждый выполнял свою функцию, и только. Складывалось впечатление, что они сами не верят в свою победу. Не было той необходимой энергетики победителя. В глазах Тараса пылала страсть, а в глазах Бородина читались волнение и страх.