Храни меня на вираже

– У вас тоже собака?

– Овчарка. Девочка.

– То-то я смотрю, Волчок довольный такой, – засмеялась Серафима.

Лифт по-прежнему не работал, Андрей забрал у неё сумку с вещами и поднял на восьмой этаж.

Зайдя к Тарасу, отрапортовал:

– Ценный груз доставлен. Свечи тоже купил. Слушай, как вы Новый год будете праздновать без электричества?! Ни телик посмотреть, ни музыку послушать.

– Ты за нас, Андрюха, не беспокойся. Мы найдём чем заняться, – улыбнулся Тарас. – За доставку груза отдельное спасибо!

От чая Андрей деликатно отказался. Серафима проводила его до двери, поблагодарила, сунула ему в дорогу пакетик с выпечкой. Парень с неподдельным интересом посмотрел на девушку Тараса, вздохнул, поздравил с наступающим и вышел.

Серафима переоделась в домашний халатик и заперлась на кухне. Вера Ивановна занималась Тарасом: вымыла голову, помогла с гигиеническими процедурами. Волчок сидел рядом с кроватью и подглядывал.

– Ладно, ты мальчик, тебе можно, – добродушно разрешил Тарас.

Наконец сиделка освободилась, оставила Остапенко одного и пришла к Серафиме на кухню. Та заварила ей чай, сделала бутерброд с маслом и сыром.

– Вера Ивановна! Трудно быть сиделкой?

– Ну когда как. Сложно в эмоциональном плане. Обычные больные рано или поздно выздоравливают. А такие, как Тарас, с переломами позвоночника, навсегда к кровати и инвалидной коляске прикованы. Им очень сложно это принять, а нам – видеть их отчаяние. С Тарасом вначале было трудно: он жить не хотел, замкнулся, апатия началась. Ты его к жизни вернула. Все его жалели, а его не надо жалеть. Его надо просто любить и относиться как к мужику. Многие пытались взбодрить. У тебя одной получилось.

– А в плане ухода за больным? – не унималась Серафима.

– Ты это к чему спрашиваешь? Он тебя не примет в качестве сиделки. Тарас очень стеснительный. Сейчас, конечно, большой выбор разных приспособлений: памперсы, ванночки, кремы, масла. Многое он сам делает, он просил – я ему показала. Он вообще очень дисциплинированный: лекарства вовремя пьёт, тело, где достаёт, массирует, гимнастику делает. Знаешь какие больные бывают? Весь мозг тебе вынесут. И то не так, и этак не так. Я считаю, мне с ним повезло.

– Спасибо вам, Вера Ивановна! Это нам с вами повезло.

– Я сегодня поздно вечером уйду, а утром вернусь. Хорошо, что ты рядом! А то в темноте да одному тоскливо.

– Главное, что плита с духовкой работают.

– Что это так вкусно пахнет?

– Курочка с картошкой в фольге.

Время от времени Серафима забегала к Тарасу, сидела у него на кровати, смотрела, как он читает, и снова убегала к плите. Волчок тоже сделал попытку забраться на кровать.

– Куда?! – пристыдила она пса.

Волчок умильно посмотрел на хозяйку, не понимая: «Тебе можно, мне нельзя?!»

– Тебе – нельзя! Ты – собака, умная и породистая!

Пёс послушался, спрыгнул с кровати и лёг на полу.

– Вот это дрессировка! – поразился Тарас.

– Нет, это не дрессировка, – пояснила Сима, – это – взаимопонимание. Вот смотри!

Она села на пол и сказала:

– Мамочка пришла с работы, мамочка устала. Кто её пожалеет?

Пёс подошёл, прижался боком и лизнул хозяйку в лицо.

Тогда Серафима вытянула ноги и пожаловалась:

– Как у меня ножки замёрзли! Кто ножки маме согреет?

Волчок подошёл и лёг на ноги сверху, согревая их своим мехом.

Тарас был в шоке:

– Вам можно в цирке выступать!

– Волчок! Пошли на кухню, курочку проверим!

Пёс, опережая хозяйку, ринулся на кухню, девушка поспешила за ним.

Электричество так и не дали. Салаты Серафима нарезала уже в сумерках, а сервировала стол при свечах. Когда праздничный стол был готов, она переоделась и вышла в нарядном платье, которое Тарас сразу узнал. Волчок тоже выглядел франтом: на его шее красовался чёрный галстук-бабочка.

– Слушай, а почему ёлку не нарядили? Если б знала, принесла бы.

– С некоторых пор у меня на ёлки аллергия, – поменялся в лице Тарас.

– А искусственную?

– На искусственные – тем более!

Серафима не стала больше расспрашивать, принесла шампанское.

– Давай открывай! Будем старый год провожать… Он был сложный, но хороший. И пусть все проблемы и беды останутся в нём!

Остапенко не стал ничего говорить, он просто взял её руку и поцеловал ладонь. Приближалась полночь. До Нового года оставались считаные минуты. Бокалы были снова наполнены до краёв.

Серафима стала отсчитывать:

– Один… Два… Три…

После каждой цифры Волчок громко лаял. Тарас смеялся до слёз.

– Одиннадцать… Двенадцать! – досчитала она под звон бокалов. – С Новым годом!

Тарас наклонил девушку к себе и поцеловал. В соседних домах на балконах затрещали ракетницы. Во дворе с шумом и свистом рвались в небо стрелы салюта, раскрываясь в вышине ослепительными цветами. Они лежали рядом, обнявшись, смотрели, как ярко горит пламя, как плавится воск, и не было ни прошлого, ни будущего – только здесь и сейчас…

* * *

Второе января она никогда не забудет… Утром, оставив Волчка дома, Серафима поехала к Тарасу. Сырники она напекла дома и привезла собой. И не зря: в прихожей стояли чужие ботинки, у Тараса был гость.

«Кто-нибудь из ребят заехал поздравить…» – подумала она.

Микроволновка не была включена в сеть, как телевизор, и поэтому уцелела. Серафима подогрела сырники, переоделась в длинное домашнее платье, приготовила чай. Водрузила всё на поднос и, толкнув дверь ногой, вошла в комнату. Гостем оказался Стас Бородин.

– Привет гоночной элите! – поприветствовала она мужчин и поставила поднос на столик. – А я вам чай принесла.

Реакции не последовало. Она посмотрела на обоих: и Стас, и Тарас были напряжённые.

– Сима, выйди, пожалуйста. У нас тут мужской разговор, – сухо попросил Остапенко.

– Хорошо, – сказала она и вышла.

Ей стало отчего-то тревожно, и она осталась в коридоре. Мужчины разговаривали громко, прислушиваться не было необходимости.

– Стас, я знаю тебя уже не первый год. Ты ничего не говоришь и не делаешь просто так. Тебе что-то надо от меня?

– Да. Только ты сразу не заводись, ладно?

– Я постараюсь.

– У тебя есть отлаженная гоночная машина. Тебе она уже не понадобится. Почему бы не продать её? Например, мне? Забелин вчера звонил, он даёт беспроцентный кредит на покупку машины.

– Тогда в чём проблема? Посмотри на рынке, найди, какая нравится, хоть «мицубиси», хоть «субару», да сделай под себя.

– Зачем что-то искать?! У тебя в гараже пылится готовая соревновательная тачка. Чего ты упираешься?! Ты на ней всё равно уже выступать не сможешь, а я могу на ней гонку выиграть в Прибалтике… Деньгами не обижу, ведь тебе, я полагаю, деньги сейчас очень нужны?

– Вон пошёл! – с искажённым от гнева лицом взорвался Тарас. – Рано вы меня списали!

– Подумай, когда успокоишься, я дело предлагаю, – уязвлённый Стас старался казаться спокойным.

– Это моя машина! И она меня дождётся!

– Ну, это вряд ли… Ты извини, конечно, но тебе нужно думать, скорее, о качественной коляске.

– Уходи! – распахнула дверь Серафима. – Убирайся! Чтоб ноги твоей не было в этом доме!

Она хлестала и хлестала его словами:

– Неудачник! Ты и мизинца Тараса не стоишь!

Бородин вспыхнул, как порох:

– Молчала бы уже, подстилка! Моделька им побрезговала, так ты подобрала? Зачем только – не пойму. Ведь он ни в спорте, ни в постели больше ничего не сможет…

– Уходи! – с презрением повторила она и брезгливо отошла от двери, давая пройти.

Бородин вышел, молча оделся и ушёл, хлопнув дверью. В квартире воцарилась жуткая тишина. Серафима опустилась на пол без сил, слёзы текли по её щекам: она понимала, что её мужчина морально раздавлен, и не знала, чем помочь. Посидев, Серафима встала и побрела в комнату.

Он лежал, одна рука откинута в сторону, другая закрыла лицо. И не шевелился. Сима осторожно опустилась на краешек кровати. Тарас молчал. Молчала и она.

– А ты знаешь, этот мерзавец прав. Наверное, я так и сделаю.

– Как? – робко спросила она.

– Продам машину. А тебя отпущу… Тебе семью надо, детей.

У Серафимы задрожали губы.

– Значит, позволишь растоптать себя? – вдруг услышал он её стальной голос. – Ты собрался сдаться после того, как этот ублюдок оскорбил тебя, унизил твою женщину?

Новицкая гордо выпрямилась.

– Ты даже не начинал бороться! – бросила она ему в сердцах.

– Как?! Как бороться? – выпалил он с отчаянием.

Вдруг яркой вспышкой в голове её пронёсся недавний странный сон. Серафима взглянула на свои ладони.

– А вот как! Мы восстановим спинной мозг. Ты встанешь на ноги!

– Кто это «мы»? – оторопел Тарас.

– Ты и я, – спокойно и уверенно сказала она. – Мало кто верил, но у меня получилось с Волчком!

– Сима! – устало произнёс Тарас. – Только я – не собака!..

– Правильно! Ты человек! А значит, шансов на выздоровление гораздо больше. И начнём прямо сегодня, к чему откладывать?

Она смотрела ему в глаза и передавала свою уверенность: «У нас всё получится!»

* * *

Она массировала его ноги исступлённо, словно его болезнь была её личным врагом, проминая каждую мышцу, заставляя суставы шевелиться. Тарас видел, как она устаёт, как капельки пота выступают на лбу и шее.

– Сим, давай сделаем перерыв!

– Это ещё зачем?!

– Ты не понимаешь? Мне больно смотреть, как ты надрываешься!

– Вот начнёшь чувствовать ноги, надрываться будешь ты, а я уйду на заслуженный отдых, – не останавливаясь, пообещала она. – А пока смирись! Да, и ещё… Привыкай к мысли, что скоро мы перейдём к массажу ягодичных мышц, кишечника и мочеполовой системы.

– Нет!

– Да! – безапелляционно сказала она.

– Нет! – упрямо повторил Тарас.

– Ладно, я не буду уговаривать. Если ты не планируешь сам ходить в туалет, если тебя не напрягает импотенция, то пожалуйста: можно ничего из вышеупомянутого не делать.

– Напрягает! – с досадой буркнул Тарас.

– Тогда не фыркаем, не конфузимся и выполняем все рекомендации врача.

– Ветеринара, – поддел он.

– Да! Ветеринара! – подтвердила Серафима. – Что поделаешь, если человеческие врачи ничего нам предложить не могут.

И она ободряюще поцеловала спорщика в лоб.

– А сейчас я сниму каркас, а ты осторожно перекатишься на живот. А то мне тяжело тебя, зайку, двигать.

Она утаила, что сразу после новогодних праздников нашла хирурга, который оперировал Тараса.

– Добрый день! – поздоровалась Новицкая, появившись на пороге ординаторской. – Вы Корнеев Игорь Борисович?

Доктор отдыхал и обедал. Он жестом пригласил гостью к столу и предложил чаю.

– С удовольствием! – улыбнулась Серафима. – Прямо как у нас в клинике: островок отдыха, и – на передовую…

– В клинике? – заинтересовался тот.

– В ветеринарной, – уточнила девушка. – Я тоже врач, только у нас пациенты разные.

– И что привело очаровательную коллегу к нам?

– Травма Тараса Остапенко.

– Ах, вон оно что! – вспомнил Корнеев и вздохнул. – Там сложный случай: сделали всё, что смогли. Парень – молодой талантливый спортсмен. Очень жалко!..

– Игорь Борисович, – тихо сказала она. – Я восстановила функцию спинного мозга собаки с подобным переломом. Помогите мне разобраться со спецификой травм спинного мозга у человека. Всё, что знаете, все случаи в вашей практике. Конечно, так, чтобы я поняла…

Потом она достала из пакета все рентгеновские снимки и результаты МРТ Волчка и протянула хирургу.

– Восстановила функцию спинного мозга у собаки? Очень интересно! Рассказывай.

Корнеев отодвинул в сторону кружку с недопитым чаем и приготовился слушать, одновременно просматривая снимки.

Новицкая коротко поведала историю Волчка и добавила:

– Сейчас пёс почти здоров. Живёт у меня. Бегать, разумеется, я ему пока не даю, но гуляем по часу, а то и больше. И я… Сейчас по той же схеме я начала реабилитацию Тараса. Травма свежая, я подумала, что надо торопиться, через полгода уже может быть поздно.

– Удивительный случай! Невероятно! – в задумчивости произнёс хирург, не выпуская из рук и сравнивая первые и последние результаты МРТ. – Как вас зовут?

– Серафима.

– Вот что, Серафима, я расскажу всё, что вас интересует, договорюсь, чтобы Тарасу бесплатно раз в полтора-два месяца делали МРТ для контроля. Чем чёрт не шутит, может, и вытащим вашего гонщика.

Теперь она чётко знала точную локализацию травмы и причину, почему парализован Остапенко.

Положив ладонь на место травмы, она попросила:

– Теперь вспомни, как работали ноги, как ты ходил, бегал, приседал. А дальше мысленно представляй, что они здоровы и работают. Понял? Поехали!..

Остапенко почувствовал, как его тело налилось свинцовой тяжестью, словно растеклось. Сеанс длился больше получаса. Тарас задремал первым, потом и Серафима, уже без сил, уснула рядом, так и не убрав руку с его спины.

* * *

Утром выгуливала Волчка теперь Маша. Серафима к шести утра мчалась к пациенту. Час работала с ним, потом принимала душ, готовила завтрак. Потом они завтракали вдвоём. После Тарас её обнимал, и она мчалась на работу, а к нему приходил репетитор и два часа подтягивал английский язык: и разговорную речь, и грамматику. После обеда, обложившись учебниками и тетрадями, Остапенко выполнял домашнее задание, делал гимнастику и ждал Серафиму.

После клиники та заезжала к Тарасу, снова мучила его час, затем возвращалась в свою общагу, гуляла с собакой и уже без сил падала в кровать. Иногда, наоборот, после работы гуляла с собакой, потом ехала к нему и оставалась ночевать.

Диссертация застопорилась, научный руководитель укоризненно качал головой, на что Серафима только отмахивалась:

– Очень много работы в клинике.

Полтора месяца пролетели незаметно. Новицкая таяла на глазах. С таким графиком, имея нормальный вес, она схуднула на пять килограммов, и её вызвал Ярыгин.

– Сима, у вас со здоровьем всё хорошо?

– Да не жалуюсь. А что?! – удивилась она.

– И я, и коллектив, мы встревожены: от Серафимы Георгиевны скоро одни глаза останутся! Что, ещё одну животинку выхаживаете?

– Почти, – засмеялась Серафима, вспомнив про Остапенко: её умилило и развеселило сравнение.

«„Любимая животинка“, надо будет запомнить! А интересно, Тарас обидится, назови я его так?» – подумала Серафима.

Ярыгин внимательно посмотрел на смеющуюся девушку.

– Вы меня немного успокоили. Если что, Сима, обращайтесь.

– Хорошо, спасибо!

Заметил её худобу и Тарас.

– Хватит! – сказал он как-то раз. – Я больше не могу на это смотреть! Ты измотана, этот режим убивает тебя. Ты вообще не отдыхаешь!

Девушка пожала плечами:

– Раз мы взялись, надо терпеть…

Он внимательно посмотрел на своего худенького доктора.

– Знаешь что… Перебирайся ко мне!

– Так я у тебя и так каждый день торчу, – усмехнулась та.

– Перебирайся насовсем. Бери Волчка, вещи и перебирайся. А что?! У меня трёшка, комфортно, и до работы ближе.

– Неожиданно… – удивилась Серафима и испытывающе посмотрела на Тараса. – Ты точно этого хочешь?

– А ты?! – ответил он вопросом на вопрос.

Вместо ответа она подошла и доверчиво прижалась к нему.

– Это твой ответ? – спросил Тарас и поцеловал её в лоб.

Серафима кивнула.

– Вот и славно! Попрошу кого-нибудь из мужиков, пусть завтра вас перевезут.

– Тарас, – нерешительно сказала она, – если я съеду из общежития, у меня его заберут. А другого жилья у меня нет… Я и в аспирантуру-то пошла, потому что жить негде.

– Ты хочешь сказать…– начал он и замолчал, потому как она приложила пальцы к его губам, не дав договорить.

– Я только хочу сказать, чтобы ты всё взвесил. Переезжая к тебе, я сжигаю все мосты…

Тарас взял телефон и набрал номер.

– Привет! Чип и Дейл ещё спешат на помощь или лимит исчерпан? Что? Всегда рад? Всегда готов? Ну круто! Тут надо человечка с собакой из общаги перевезти со всем скарбом. Да, Серафиму. Какой ты догадливый! Ну, теперь догадайся куда. Ко мне, правильно! Слушай, твоё имя не Шерлок Холмс? Завтра после девяти? Вполне подходит.

Девушка притихла, вслушиваясь в разговор двух мужчин.

– Всё! Мосты сожжены, – отложив телефон, обратился Тарас к Серафиме. – Веру Ивановну я предупрежу. Хотя она и сама обо всём догадывается.

– О чём догадывается?

– Что я к тебе неровно дышу, – признался Тарас и усмехнулся.

Через день Новицкая сдала ключ от общаги и ушла из аспирантуры, озадачив своего научного руководителя.

– Вы простите меня, Николай Николаевич, не создана я для науки! Ну не моё это! Всё-таки я практик: у меня лучше руками работать получается.

* * *

В начале марта Серафима проснулась оттого, что Тарас бредил. Сама врач, она и без градусника поняла: температура под сорок. В сумочке отыскала визитку Корнеева.

Тот быстро взял трубку и скомандовал:

– Звони в скорую, объясняй ситуацию. Пусть везут к нам в областную. Если что, говори, что Остапенко наш пациент.

Новицкая дала жаропонижающее и стала звонить в скорую. Пока ждала неотложку, пыталась разобраться с ситуацией и найти причину – задавала себе вопросы и тут же на них отвечала. Откуда температура?! Он не выходит из дома. Неужели это она принесла «на хвосте» ОРВИ или, ещё хуже, грипп? Да нет, её мохнатики не болеют человеческими болезнями, и среди владельцев животных больных она не замечала. Транспортом она не пользуется – до работы сейчас пятнадцать минут пешком. Это не сезонная простуда. Это что-то другое!

Врачи скорой выдохнули с облегчением, когда узнали, что Остапенко примут в областной больнице, потому как не знали, куда определить такого нестандартного лежачего больного: симптомов вируса не было, горло не воспалено, бронхи и лёгкие чистые.

После крепкого рукопожатия Корнеев хлопнул Остапенко по плечу.

– Ну здравствуй, Тарас! А ты неплохо выглядишь, – похвалил он своего бывшего пациента. – Я серьёзно, все те, что лежали с тобой с таким же диагнозом, скисли. А ты держишься!

– Да у меня дома крутой мотиватор живёт – с ней разве раскиснешь?! – кивнул он на Серафиму. – То массаж, то гимнастика с гантелями, то английский. Сейчас у неё новое изобретение: заставила меня статьи писать – «Подготовка машины к гонкам» и «Основные ошибки гонщика и штурмана на трассе». Пишу…

Игорь Борисович улыбнулся и предложил:

– Ну, раз попал к нам, давай-ка мы тебя обследуем.

Когда результаты МРТ и рентгена были готовы, Корнеев внимательно посмотрел и показал снимки Серафиме.

– Вот, смотрите, Сима, кости срослись. Это радует. Поэтому корсет нужен при занятии гимнастикой, при транспортировке. А так у Тараса у самого хороший мышечный корсет – вполне справится. Теперь глянем спинной мозг. Он, увы, пока без изменений…

– Но что же вызвало температуру? – допытывалась девушка.

– Я думаю, вот что, – начал размышлять Корнеев вслух, – разумеется, это только моя гипотеза. Может быть, нервные волокна стали восстанавливаться? Температура могла быть своеобразной реакцией на это.

– И?.. – спросил внимательно слушающий их беседу Тарас.

– Продолжать! – настоятельно произнёс врач. – И слушать своё тело.

Температура держалась три дня, правда уже невысокая. Потом и вовсе пришла в норму.

* * *

После случая с температурой Серафима решилась поговорить с Ярыгиным.

– Аркадий Ильич, вы говорили, если что, обращаться к вам. Вот, пришла…

– Ты всё-таки больна?! – встревожился тот.

– Нет, – поспешила успокоить она своего начальника. – Но болен дорогой мне человек, а кроме меня, ему помочь некому. Разрешите ли вы мне остаться в клинике на полставки? Я понимаю, это невыгодно для клиники… Ещё могу предложить подругу, она сейчас пишет диплом, защита в мае – без пяти минут доктор. Да вы её, наверное, видели – она иногда со мной дежурила.

– Это светленькая? Маша?

– Да.

– Приводи. Давай так: месяц вы работаете вместе, потом ставку делите пополам. Но ты всегда на телефоне. Сложный случай – и прибегаешь ты! И для неё практика, и мне спокойнее.

– Спасибо, – радовалась Новицкая невероятной удаче. – Это самый замечательный вариант.

– Завтра и выходите обе, – подытожил Ярыгин.

Теперь Серафима могла прибегать на обед и третий раз работать с Тарасом, Маша была на подстраховке.

Остапенко не понимал:

– Зачем третий-то раз?! Пожалей свои руки!

Серафима не отвечала ему. Она боялась упустить время, а значит, и шанс пробудить мозг к жизни. Девушка доверяла только одному: своей интуиции.

– Надо будет, и на четыре раза перейдём!

Тарас смотрел на неё и не понимал: откуда у неё, хрупкой девочки, столько силы и одержимости?! Ни толики сомнения! И как ни неприятно ему было осознавать, он честно признавался себе: это она заражает его своей верой. Один бы он точно сдался…

В апреле Серафима работала уже до двух часов. Пару раз ей приходилось срываться в клинику, в остальных случаях Маша прекрасно справлялась сама: мартовская стажировка у подруги не прошла даром.

Жизнь текла в обычном режиме. Тарас уже чаще сидел, чем лежал в кровати. Друзья по его просьбе поменяли гантели: приволокли большего веса, а старые забрали. Обе статьи были напечатаны в журнале в разделе «Автоспорт» и имели успех у определённой аудитории. Иногда после девяти вечера друзья Тараса заезжали к нему, делились новостями, советовались. Рассказали, что руководство Battle Skill пыталось найти замену Остапенко. Но на тестах новые пилоты показывали весьма средние результаты, так что пока вместо него в заездах участвовал его штурман Андрей Косов. Он и приходил, и советовался чаще других.

– Слушай! Давай, Остапенко, уже скорее в строй. Ну нет у меня твоей реакции! Мне на штурманском кресле гораздо удобнее!

– Ничего, Андрюха, побудешь в моей шкуре – глядишь, косячить перестанешь, – добродушно подстёбывал друга Тарас.

Только два человека не появлялись в квартире больного гонщика: Бородин и Забелин.

– Что у вас со Стасом? Какая кошка между вами пробежала? – недоумевали штурманы и механики обеих команд.

– Породистая, – отрезал Тарас, и его взгляд стал жёстким, а добродушное лицо сделалось непроницаемой маской.

От тех же мужиков Остапенко узнал, что именно Стаса Забелин готовит на июль в Прибалтику. На командной «субару». И что тот уже достал Антона Соболева улучшать и переделывать машину. Антон как-то в сердцах не выдержал: «Может, ему переделать мозги? или вообще заменить? Вернее будет».

Встретив Серафиму у Остапенко дома, все вначале отнеслись к ней как к очередной игрушке Тараса. Но приглядевшись повнимательнее, друзья заметили, что эта девушка прочно вошла в его жизнь и занимает далеко не последнее, а, пожалуй, одно из первых мест.

Серафима обычно во время их визита не мешала: сразу уходила в дальнюю комнату. Появлялась, только когда приносила чай, и тут же исчезала. Вот и на этот раз, поставив поднос с чашками и печеньем на стол, она пошла было к выходу, но Тарас остановил её, взяв за руку:

– Посиди, выпей с нами чаю!

Потом посадил рядом с собой и отдал свою чашку. Мужики переглянулись и без слов поняли: она – не случайная гостья, она – хозяйка этого дома и его девушка. И именно Серафима держит их друга на плаву: слишком хорошо помнили они состояние Тараса в первый свой приход. Тогда её рядом с ним не было…

* * *

Первого мая клиника не работала: законные выходные как-никак. И Серафима с Машей отправились по салонам для новобрачных выбирать невесте платье. Свадьба была назначена на конец июня, после защиты диплома.

Антон сказал, что не станет заморачиваться, что костюм у него есть: им на команду были пошиты элегантные костюмы для презентаций и приёмов из тёмно-синего сукна – глаз не отвести! Единственное, о чём попросила Маша своего Соболева, так это надеть костюм и дать себя сфотографировать в нём, чтобы подобрать по стилю свадебное платье.

Костюм впечатлял. Теперь перед девушками стояла задача не из лёгких – найти платье ничуть не хуже. Серафима даже отменила Тарасу дневной сеанс.

– Извини, отдыхай пока – у меня дела. Я займусь тобой позже, например ночью.

– Это я займусь тобой ночью, – нахально произнёс Тарас и подмигнул.

Девушка смутилась, порозовев, закусила губу и ответила только уже выходя из комнаты с сумкой:

– Ладно, лежебока, английский тоже отменился – считай, что у тебя выходной.

Тарас остался в комнате вдвоём с Волчком. Где-то в недрах квартиры занималась своими делами Вера Ивановна. Он взял книгу фэнтези – отдыхать так отдыхать! – и погрузился в чтение. Прочитав первую главу, Остапенко уже хотел приступить ко второй, как вдруг почувствовал, что его мочевой пузырь переполнен и ему срочно надо в туалет. Рука тут же потянулась к звонку, но внимательный пёс заметил и залаял.

Вера Ивановна тут же появилась на пороге: