Храни меня на вираже

– Да ну их! Только пыль собирают.

– А римские шторы не пробовал?

– Римские?

– Ага, они здесь очень будут уместны. Вот смотри.

Она залезла в интернет и показала картинки со шторами.

– Интересный вариант, – ткнул пальцем Тарас в одну из картинок.

– Слушай! Я тоже про них подумала.

Болтая с Серафимой, Тарас не чувствовал себя ущербным. Они общались, как будто ничего не произошло: легко и непринуждённо. Время пролетело незаметно.

– Ох! – посмотрела Серафима на часы. – Мне же домой пора! Волчок уже час прогулки ждёт. Тарас, я побегу, ладно?

– Я бы подвёз, но увы…

– Да ладно, сама доберусь, – подмигнула она ему.

– Возьми деньги на такси. В прихожей на тумбочке лежат.

– Хорошо, возьму, – не стала возражать гостья, сделав приятное мужику.

– Спасибо, что заглянула. А ты ещё… – начал говорить он и осёкся.

Девушка догадалась, что хотел спросить Тарас, но не посмел.

– Конечно, я ещё приду. Пока в холодильнике не иссякнут запасы варенья, я буду совершать набеги на этот гостеприимный дом.

И Серафима, наклонившись, поцеловала его в щёку.

* * *

В эту ночь она ждала продолжения странного сна. Но сновидений не было, Серафима спала как убитая. Утром, выгуляв собаку, помчалась на работу, подбадривая себя: «Терпи. До Нового года два дня осталось, потом отдохнёшь!» Пациентов было много, за весь день Новицкая так и не присела. Пообедала тоже второпях салатиком и капустным пирожком с чаем. Поэтому, когда она приехала к Тарасу в седьмом часу, живот её урчал от голода.

Вера Ивановна обрадовалась девушке, приглашая в квартиру:

– Сима, пожалуйста, заглядывайте к нам почаще. Парня как подменили! Обычно такой раздражённый, сегодня и спал спокойно, и вообще…

– Вера Ивановна, вы меня покормите? Я с работы голодная.

– Конечно, проходи на кухню.

Но Серафима первым делом заглянула к Тарасу:

– Привет, бездельник! Как ты?! Вера Ивановна тебя хвалит!

Она села рядышком и взъерошила его волосы. Тарас улыбнулся, взял её за руку.

– Привет, рад тебя видеть.

– А меня кормить будут, – гордо заявила она. – Я сейчас. На минутку на кухню – и к тебе.

Девушка вышла и вернулась с тарелкой супа и хлебом.

– М-м-м… борщ! Неплохо, но я варю вкуснее.

Тарас лежал, заложив руки за голову, и с интересом наблюдал, как она с удовольствием ест. Наконец тарелка опустела.

– Ой, как хорошо! Хоть живот урчать перестанет. Давно уже горячего просит.

– Не успела пообедать, работы много?

– Да, народ перед Новым годом старается все дела закончить: процедуры, прививки. Потом до восьмого января клиника работать не будет, только экстренные приёмы.

– Точно, сегодня же двадцать девятое, – с ноткой досады вспомнил Тарас, и глаза его потухли. – Ты с кем встречаешь Новый год? С родителями?

– Ты забыл, что у меня нет родителей.

– Прости, забыл!

– С подругой?

– Нет, Маша празднует с Антоном. Мы с Волчком встречаем Новый год с красивым молодым мужчиной. Только он об этом не знает: сюрприз готовим.

– Понятно, – ревниво протянул Тарас. – Чем он занимается? Бизнесом?

– Нет, ему некогда бизнесом заниматься: он гонщик!

– Гонщик?! – Тарас в порыве даже приподнялся на локте. – Я его знаю?

– Знаешь, знаешь… Он в команде Battle Skill.

– Неправда! В команде Battle Skill нет больше гонщиков!

– А вот и есть, – рассмеялась Серафима. – Один лежит передо мной и беспросветно тупит…

Воцарилась долгая пауза, Остапенко смотрел в её карие бархатные глаза, она – в его зелёные.

– Ну?..

– То есть я встречаю Новый год с тобой? – боясь спугнуть надежду, осторожно уточнил Тарас.

– А у тебя есть выбор?!

– Кажется, нет. И ещё… меня очень устраивает компания: ты и Волчок, – сказал он с теплотою в голосе.

* * *

Как же хорошо никуда не торопиться! Тридцатое декабря! Можно поваляться подольше, не спеша прогуляться с собакой, позавтракать всем вместе. Это так редко бывает: то Мария убегает к первой паре, то Серафима – к раннему приёму.

За завтраком притихшая Маша обронила:

– Сегодня Антону в голову взбрело меня с родителями познакомить. Сим, я их боюсь!..

– Зря, – намазывая маслом хлеб, отозвалась подруга. – Это ты на них посмотришь: что за люди, в какой атмосфере воспитывался Антоха – весьма полезная информация. Потом сделаешь выводы, и ещё, Маш, ты – не мороженое, чтобы всем нравиться! Главное, чтобы мужик твой в тебе души не чаял. Но по-моему, с этим всё в порядке, насколько я вижу.

Маша покраснела от смущения:

– Соболев меня любит. И вообще, он классный! А всё Волчок! Через него мы встретились.

И она благодарно потрепала пса по загривку.

– Сима, ты не сердишься, что я вас оставляю на праздник?

– Нет, не сержусь, тем более что мы тоже справляем не дома.

«Вот так раз!» Эта новость была неожиданностью, брови Машки поползли вверх.

– А где?

– Ну… пока не хочу говорить. Поможете мне продукты закупить? Неохота с сумками таскаться. И ещё, в каком магазине продаются не сильно дорогие, но красивые платья?

Подруга была и вовсе заинтригована. Она наклонилась к собаке и громко, чтобы Серафима слышала, обратилась к Волчку:

– Ну-ка, поделись, друг серый, для кого наше золотце так старается?

– Машка! – шутливо осадила Серафима подругу. – Хорош в детектива играть! Звони Антону, поехали в магазин!

Антон примчался быстро, помог купить продукты, загрузил их в машину.

Пока Маша выбирала подарок для его родителей, Серафима обратилась к нему с просьбой:

– Антон, выручай, мне ещё в магазин одежды надо заскочить, ты не мог бы пакеты забросить?

– Конечно заброшу, не вопрос, – с готовностью отозвался парень.

– Только не в общагу, а вот по этому адресу.

Девушка вырвала из блокнота листок, написала на нём и передала листок Соболеву.

– Здесь адрес. Только никому не говори. Маше тоже…

– Хорошо, – удивился тот и взял листок.

Он удивился ещё больше, узнав на листке адрес Тараса.

* * *

Соболев был по натуре спокойным и основательным человеком, знал, что если не будет суетиться, то всё успеет: и выполнить просьбу Серафимы, и родителей поздравить, а после забросить Машу обратно в общагу. Потому как вечером у них с мужиками договорённость. Всегда по традиции тридцатого декабря они двумя командами собирались в небольшом спортбаре, провожали старый год и смотрели смонтированные видеоролики с тренировок и соревнований за кружкой пива. И этот год не был исключением.

Антон сдержал слово: чтобы не было лишних расспросов, он сначала отвёз продукты Тарасу, затем заехал за Машей. С прошлого посещения у него остался нехороший осадок – образ прикованного к постели, обречённого и обиженного на судьбу гонщика держался у Антона несколько дней. Тягостная атмосфера в его квартире давила. Все любили Остапенко и помнили его весёлым и здоровым, может быть поэтому никто не хотел возвращаться туда, где он лежал беспомощный, с потухшими глазами.

Антон вздохнул, настроился, что много времени визит не займёт, и позвонил в дверь.

– Добрый день! Я по просьбе Серафимы продукты для Тараса привёз.

– А! Это те, что для новогоднего стола, – заворковала сиделка. – Сима сказала, сама готовить будет. Заносите в дом, вот сюда, на кухню…

После кухни Антон пошёл в комнату Тараса – поздороваться.

– Опа! Антоха?! Какими судьбами?! Привет! Рад тебя видеть! – удивился и обрадовался другу больной.

Антон подал руку несколько ошарашенный: Тарас улыбался, выглядел бодро, в глазах светилась жизнь.

– Да вот Серафима меня припахала продукты тебе завезти.

– Правильно припахала! Нечего хрупкой девушке надрываться. Давно её видел?

Антон уже ничего не понимал: перед ним был прежний Тарас – дерзкий, уверенный.

– Утром. Платье новое пошла покупать: у них в клинике сегодня корпоратив.

– Ну, это я знаю. Кстати, вы-то с мужиками собираться будете? – поинтересовался Тарас.

– Планировали, – осторожно ответил Антон и посмотрел на Остапенко.

Тот без тени сожаления одобрительно покачал головой.

– Молодцы! Передавай всем привет. Ролики мне потом принесёте? Тоже посмотреть охота: Вадик – красава, классно их монтирует.

– Принесём конечно, – пообещал Соболев с облегчением.

– Ладно, у тебя, наверное, дел по горло.

– Да, к старикам моим заскочить надо: Машу хотел с родителями познакомить.

Тарас хлопнул Антона по плечу и подмигнул:

– Давай знакомь. Дело хорошее.

Уходил Соболев с лёгким сердцем, слегка обескураженный, как больной друг смог поменяться за несколько дней.

Тут же в машине он набрал Косова:

– Андрюха, я тут подумал, чё нам в спортбаре сидеть?! Давайте соберёмся у Остапенко! Да ты погоди, ты послушай…

* * *

Новое платье Серафимы оценили все. Особенно мужчины. Чёрное, с кружевом, с полуоткрытой спиной, оно замечательно сидело по фигуре.

Ярыгин присвистнул и обратился к жене:

– Яночка, смотри, какие очаровательные барышни работают у нас. Теперь ты понимаешь, почему наша клиника процветает?! На ресепшене клиентов сражает обаянием Виктория, а потом они попадают к Серафиме Георгиевне. И всё!

– Аркадий Ильич, как всегда, шутит, – заметила Сима, проходя на свободное место за столиком.

Атмосфера была душевная, играла живая музыка, кто-то уже танцевал, кто-то травил байки и веселил соседей по столику. В прошлом году «яранговцы» праздновали на базе отдыха в лесу, нынче проводы старого года решили устроить в уютном ресторанчике «Венеция». Кухня была что надо. Красное вино гости тоже оценили. Два часа пролетели незаметно.

Вдруг к Серафиме подошёл официант и наклонился к её уху:

– Вас там спрашивают. Я готов проводить.

– Кто меня спрашивает?

– Солидный мужчина ожидает вас у выхода. Он не представился.

Серафима встала из-за столика и пошла за официантом. Солидным мужчиной оказался Забелин.

– Сима, ты восхитительна! – не удержался он.

– Добрый вечер, Дмитрий Николаевич! Мимо проезжали?

– Да нет, красавица, я за тобой.

Серафима искренне удивилась:

– Даже так?

– Выручай, Серафима Георгиевна! В мэрии приём по случаю Нового года, сказали, не пустят без спутницы… Жены у меня нет, подруги тоже. Вся надежда только на тебя.

Новицкая осмелела, откровенно разглядывала Дмитрия: «Ага, спутницу он найти не может! Бабы вешаются гроздьями: мужчина молодой, красивый, богатый. Что за игру с ней он затеял?»

– Нет, Дмитрий Николаевич! Вам придётся поискать кого-нибудь другого. После «Венеции» я поеду домой отдыхать. Тем более что я выпила вина…

Вдруг он сильным движением привлёк её к себе, одной рукой поддерживая затылок, другой обхватив за талию. Серафима и охнуть не успела – его лицо оказалось рядом с её лицом.

– Тебе так нравится играть со мной?

– Я… Я не играю, – испуганно пролепетала она.

– Тогда почему ты избегаешь меня?! – задал он очередной вопрос, сверля её пронзительным взглядом холодных голубых глаз.

– Просто не хочу, – растерялась девушка и попыталась вырваться из его хватки, упёршись кулачками ему в грудь.

Кажется, её сопротивление только подогрело его. Рука Забелина с затылка соскользнула на шею, одно движение навстречу – и его губы завладели её губами. После Дмитрий нехотя отпустил девушку.

Освободившись, она тут же отшатнулась от него и с негодованием произнесла:

– Вы так всегда решаете проблемы?

– Как?

– Наглостью и силой?

– Обычно женщинам нравится решительность мужчины, – возразил он, оправдывая свой поступок.

– Вы меня с кем-то путаете, Дмитрий Николаевич! А теперь позвольте мне уйти, меня ждут.

Новицкая повернулась и не спеша удалилась в зал.

Забелин проводил взглядом точёный чёрный силуэт и процедил:

– Как же к тебе подобраться?..

* * *

Просторная квартира Остапенко едва вместила всё автогоночное братство. Неожиданное нашествие друзей и знакомых стало приятным сюрпризом для Тараса. Они ввалились шумные, весёлые, то и дело подкалывающие друг друга, с ящиками пива. Передвинули его кровать, принесли большой стол из гостиной.

– Эй! Я вам не мешаю? – поддел их хозяин квартиры.

– Так, самую малость. Ты лежи, лежи, мы сами тут всё организуем, – сказал кто-то на автомате.

– Лежу-лежу… – не сдержался Тарас и засмеялся.

Когда мужики поняли, что сморозили, раздался громкий гогот: все, включая Остапенко, оценили шутку.

– Прости, друг, неловко вышло. Уж больно ты не похож на больного.

– Да ладно, мужики, я сам никак не привыкну.

На него выплеснули все новости, накопившиеся в его отсутствие, сдабривая незлыми шутками и пивом. После смотрели видеоролики, смеялись и комментировали их. Ну и, конечно, провожали старый год. Потом долго расходились, очень неохотно, потому что праздник удался (даже лучше, чем в спортбаре) и настроение у всех зашкаливало.

Наконец в квартире воцарилась тишина. Неслышно вошла Вера Ивановна.

– Хорошие у тебя друзья! Всё за собой прибрали, даже наш мусор вынесли.

– Да, что есть, то есть…

– Ну, давай все процедуры сделаем, да я пойду?

Тарас в знак согласия кивнул головой.

«Бравировал перед мужиками, типа крутой, а сам без няньки нужду справить не могу…» – с грустью подумал он. Спад настроения не остался незамеченным внимательной Верой Ивановной.

– Не грусти. Это просто усталость: вон сколько впечатлений за день!

Все процедуры заняли минут двадцать. В конце сиделка заставила его сменить футболку.

– Надень-ка свежую. Та, что на тебе, вся в поту.

– Она в пиве, – усмехнулся Тарас, вспомнив мужские посиделки, но футболку переодел.

– Что, Сима не забегала?

– У неё сегодня на работе корпоратив. Уже, наверное, закончился.

– Так позвони, узнай.

– Я её телефона не знаю, а она моего, – вдруг понял Остапенко и обозвал себя последним болваном. – Хотя… Если позвонить в «Яранг»…

И, не договорив, он уже набирал телефон ветклиники.

– Добрый вечер, девушка, будьте любезны, мне нужен номер телефона доктора Новицкой.

– К сожалению, мы не даём телефоны сотрудников без их согласия.

– Ну, это правильно, – одобрил он. – Тогда… Вы можете сами её набрать и попросить позвонить Тарасу? А номер я вам сейчас продиктую.

– Да, это я могу.

Серафима перезвонила сразу:

– Тарас! Что-нибудь случилось?!

– Да нет, просто хотел услышать твой голос, а номер телефона твоего не взял, вот и пришлось окольными путями…

– Уф, а то я уже успела испугаться.

– Ты сейчас где?

– В гардеробе, пальто надеваю. Вечеринка закончилась, все разъезжаются по домам.

– Ты тоже домой?

– Ну да, – ответила девушка. – А куда ж мне ещё?!

– Например, ко мне, – вдруг вырвалось у Тараса, и он поспешил аргументировать нагловатое предложение: – Сегодня ещё не виделись…

Серафима молчала в трубке.

– Потом я тебя на такси отправлю, если ты, конечно, не устала…

– Предложение, конечно, заманчивое, только… – заговорила девушка.

– Только что?

– Тарас, я выпила пару бокалов вина. Как ты относишься к пьяным женщинам? – поинтересовалась она.

– Никак я к ним не отношусь, я же мужчина! – отшутился Тарас. – Приезжай, пьяная женщина. Кстати, я тоже с друзьями пива выпил.

– Ты? С друзьями? Где?

– Вот приедешь – расскажу. И ещё, сохрани, пожалуйста, мой номер телефона. Мало ли что!

* * *

Серафима звонила в дверь уже третий раз: никто не открывал. Тогда она набрала номер Тараса:

– Я топчусь под дверью, меня не впускают, – жалобно протянула она.

– А ты дверку толкнуть не пробовала? Сделай милость – поднапрягись, – веселился в трубке Тарас.

– Он ещё издевается, – проворчала Серафима, заходя в прихожую.

Потом она сняла пальто и направилась прямиком к нему в комнату.

– А где Вера Ивановна?

Тарас молчал и пристально разглядывал Новицкую.

– Вера Ивановна, говорю, где?

Наконец он заговорил:

– Домой ушла, утром придёт.

– А дверь?

– Открыта. Какой смысл запирать? В квартире грабить нечего, а самое ценное лежит перед тобой.

Девушка улыбнулась.

– Тебе говорили, что ты очень красива в этом платье? – вдруг сказал Тарас.

– Говорили…

– Жаль, что я не первый. – Потом, помолчав, добавил: – И вообще, жаль…

– Что жаль? – не поняв, переспросила Сима.

– Жаль, что не могу дать тебе того, чего ты заслуживаешь, – неожиданно признался он. – Раньше мог, но не хотел. Теперь хочу, но не могу.

Серафима опустилась на краешек кровати.

– Ты ничего мне не даёшь? Неправда! С тобой я другая: нежная, хрупкая, лёгкая, счастливая. Ты, понимаешь, ты меня делаешь такой! У меня нет таких ощущений рядом с другими мужчинами. Разве это не ценно?!

– Этого слишком мало, – с горечью возразил он.

– У кого-то нет и этого…

Тарас посмотрел в её удивительные карие глаза долгим взглядом и еле слышно сказал:

– Иди ко мне…

Она смущённо опустила глаза и чуть наклонилась. А дальше её подхватили сильные и удивительно нежные руки. Она не поняла, как оказалась в его объятиях, и из них не хотелось вырываться. Наоборот, хотелось, чтобы он, ласково прижимая к себе, тихонько перебирал её шелковистые волосы и смотрел в глаза. Осмелев, она обвила руками его шею и, когда он нашёл её губы, поняла, что пропала… За одним поцелуем следовал другой… Серафима уже не понимала, как раньше могла жить без этой всепоглощающей нежности? Она не помнила, как погас свет, как кружевное платье оказалось на полу. Только прикосновения рук и губ да дивная пульсация тела отпечатались в её памяти в эту ночь…

* * *

Забелин так и не пошёл на приём к мэру. Его секретарша позвонила, извинилась за отсутствие босса, сказав, что тот не успевает, что у него самолёт во Францию. Это была неправда. Самолёт Забелина вылетал только сегодня в два часа дня. Дмитрий отлично выспался, сходил в бассейн, выпил кофе. Он не любил суету. Его багаж был не только собран – он уже со вчерашнего вечера находился у него в машине. Оставалось несколько мелких дел. Например, заглянуть к Остапенко – вручить ему небольшой подарок.

Лифт поднял его на восьмой этаж. Дверь была не заперта.

«Значит, сиделки ещё нет», – смекнул Забелин, снял ботинки, куртку и зашёл к Тарасу.

То, что он увидел, заставило его остолбенеть. Они безмятежно спали рядом, лицом к лицу… Тарас – на спине, повернув голову к девушке и обняв её. Она заснула на боку, прижавшись к нему, положив голову на его плечо. Рука девушки покоилась на груди Тараса, тёмно-каштановые волосы рассыпались по обнажённым плечам. То, что это Серафима, не вызывало никакого сомнения: небрежно брошенное чёрное кружевное платье было слишком узнаваемо, а каштановые шелковистые локоны он ещё вчера держал в своей ладони, при всём желании он не мог их ни забыть, ни спутать…

Что? Что он сделал не так? Где он допустил ошибку? Он увлёк Остапенко работой, карьерой так, чтобы тот вообще не думал об отношениях. Подсунул красавицу Лику, сыграв на тщеславии и мужских инстинктах. Он сделал всё, чтобы гордая Новицкая, испытав боль, возненавидела его. Потом страшная травма… Правда, Тарас стал инвалидом без его стараний, по воле случая. Но всё это вкупе должно было проложить между ними пропасть. И вот сейчас он наблюдает, что его гениальный план рухнул. Забелин не мог понять: чем этот парень зацепил её? Чем заслужил её любовь? Почему она сочла более достойным его, парализованного калеку?! А он, процветающий бизнесмен, оказался отвергнутым!

Тарас открыл глаза и увидел, как нежданный гость странно смотрит на них. Осторожно, чтобы не разбудить, он взял сползшую простыню и прикрыл девушку. С минуту Забелин смотрел на счастливую парочку, а потом… Потом его затрясло: гремучая смесь из обиды и ненависти требовала выхода наружу. Дмитрий понял, что эта энергия неуправляемая, что, если он оставит её внутри, его самого разорвёт. Он успел выскочить в прихожую. Жар, вырвавшийся огромной волной, вылился в сильнейший скачок напряжения.

В квартире Тараса и у соседей многоквартирного дома сгорели все электроприборы, включённые в сеть. Встали оба лифта. Люди в панике открывали квартиры, выбегали на лестничные клетки. Застрявшие в лифтах возмущались и звали на помощь. Забелин спускался по лестнице, мир копошащихся людей с их проблемами ничуть его не трогал. Другое занимало его мысли. И это другое – странное, нерациональное, непонятное для него чувство. Любовь. Откуда она приходит? Как её зажечь в другом человеке? Ведь он так и не смог. И это его напрягало, бесило, лишало уверенности. Первый раз он проигрывал и проигрывал человеку…

Сейчас мыслить спокойно он был не в состоянии. Забелин понимал, что ему нужно хорошенько всё обдумать, а для этого надо сменить обстановку и окружение. А ещё лучше остаться наедине с собой. Впереди его ждала Франция, снежные Альпы и несколько дней покоя.

* * *

Она просыпалась долго. Сначала зашевелилась её рука на его груди, потом девушка перевернулась на другой бок, её голова переместилась с плеча на его руку, и Тарас уже не смог ею обнимать спящую. Потом и вовсе перевернулась на живот. Остапенко усмехнулся: «Какое счастье так крутиться! А ты лежи, как истукан, в одной позе – на спине, да ещё в каркасе!» Серафима снова перевернулась, теперь уже на спину. Изогнувшись, с наслаждением потянулась и открыла глаза. Удивлённо огляделась по сторонам, встретилась взглядом с Тарасом. Лицо её вспыхнуло ярким румянцем смущения, и она натянула простыню до подбородка.

– Хорош стесняться: ты прекрасна! А при дневном свете – особенно. Я тобой уже давно любуюсь. Кстати, не я один. Тут Забелин приходил.

– За… Забелин?! – запинаясь от волнения, еле выговорила она.

– По-моему, мы его смутили: выскочил, как ошпаренный.

– А зачем он приходил? – осторожно спросила девушка.

– Подарок приволок. Вот на фига? Самый главный мой подарок лежит рядом и прячется под простынкой…

С этими словами Остапенко отрыл Серафиму в складках постельного белья и ловким движением водрузил на себя сверху.

– Видишь, какой тебе достался горе-любовник: только на спине и могу обнимать…

Он нежно коснулся её губ, предчувствуя долгий поцелуй. Тут хлопнула входная дверь, и Серафима со скоростью дикой кошки спрыгнула с кровати, подхватила свои вещи и бросилась в ванную комнату. Не ожидавший от неё такой прыти, Тарас зашёлся от хохота. Через пять минут она, уже одетая, чинно выплыла из ванной.

– Доброе утро, Вера Ивановна!

– Я гляжу, тут весело у вас! – вместо приветствия произнесла запыхавшаяся сиделка и заулыбалась. – А то, кого ни встречу, все жильцы хмурые. Возле дома аварийка, лифты не работают…

И она прошла на кухню. Серафима же вернулась в комнату.

– Ну, я пойду. С Волчком гулять надо. А к вечеру мы к тебе заглянем…

Тарас без слов взял её руку в свою, погладил её пальцы, затем отпустил.

* * *

Когда Серафима вернулась домой, Волчок хоть и обрадовался, но глядел не неё с лёгким с укором: «Где бродила?!»

– Не злись, – обняла она собаку, – сейчас гулять пойдём.

– Так мы только с улицы, – отозвалась Маша. – Что нам, загулявшую мамку ждать, что ли?!

Серафима посмотрела на подругу: та пеняла ей в шутку, в глазах горели бесячьи искорки.

– Как я посмотрю, родители Антона тебя не съели… – поддела подругу Серафима.

– Сим, – тихо сказала Машка, – мне Соболев при родителях предложение сделал…

– А ты? – обрадовалась за подругу Новицкая.

– А я обещала подумать, – важно произнесла та, а потом засмеялась: – Конечно я согласна, но надо же немного повыкобениваться. Сегодня в новогоднюю ночь сознаюсь.

Видимо, счастливой Машке было не с кем поделиться, пока не пришла Сима, и сейчас её просто несло:

– А родители у Антона хорошие, простые люди, без закидонов. Знаешь, они боялись, что сын приведёт кого-то вроде Лики. По-моему, они выдохнули, увидев меня, и то, что я на последнем курсе ветеринарной академии, их ничуть не смутило. А ещё у Антона есть шикарный кот Филимон – огромный! Мы с ним тоже поладили.

– А ещё у них есть морские свинки… – уже веселилась Серафима.

– Ка… Какие свинки? – не поняла Маша.

– Шучу. Ты когда уезжаешь?

– Уже скоро. Меня Антон увозит, куда – не сказал. Говорит, что там очень красиво…

– Надевай моё платье – вчера купила. Посмотри, как сидит.

– Платье шикарное, только я в него не влезу, – разочарованно протянула подруга.

– Влезешь. Оно тянется. Пошли мерить.

– А ты в чём праздник встречать будешь?

– А я бежевое надену. Зря, что ли, ты мне его покупала, – ответила Серафима с загадочной улыбкой.

– Ты встречаешь Новый год… с Тарасом? – только сейчас дошло до Машки.

Вместо ответа Серафима опустила глаза и покивала.

* * *

До дома Остапенко Серафима с Волчком добрались с комфортом. Зная, что не все такси берут пассажиров с животными, Тарас позвонил своему другу. Тот приехал, забрал «ценный груз», ни капли не возмущаясь, что девушка с собакой. На заднем сиденье Серафима заметила детское одеялко, всё в шерсти.