В поисках тебя

Она смотрела на мобильник. Этот заклятый предмет довёл её до состояния полного опустошения.

Девушка бросила всё ради Него. Ради любви. Ради того, что могло бы быть. Мчалась на крыльях. К нему. В этот злосчастный город, пропахший её мечтами, слезами, страстными вздохами. Здесь она – одна. А у него есть она. И его чудесная жизнь, друзья, работа, веселье. У неё только – обида и боль. Поломанная судьба.

Вернуться назад? Туда, к родителям? Нет. Нельзя. Не нужна им. Обуза. У них и без неё трое детей. Она никогда не была родительским любимчиком, скорее наоборот. Самая старшая и самая несчастная. Всё время всё для всех делала, хвалили иногда, но до неё дела никому не было. И, когда она вдруг всколыхнулась, то сразу сломалась. Никто не заметил, разве, что стали её критиковать и насмехаться…

«Кому-то счастье, а кому-то боль. Почему так? Кости так брошены? Вытащила не тот билет судьбы? Ненавижу всё это. Ничего не изменить. Не исправить. Не повернуть вспять, не отменить события, которые происходили. Не стереть самой себе память. Никак… обещай… мне не будет больно без тебя. Не могу терпеть эту боль… Нервы как струны натянуты до предела… секунда и взорвутся…».

Она пошла вперед. Глубоко вздохнула. Так долго ждала этого дня. Надеялась на чудо. Мечтала. Улаживала свои проблемы, представляла себе прекрасное будущее. Вспоминала их разговоры, каждое слово, взгляд, каждое его невольное прикосновение…

Люди ходили туда-сюда, время неумолимо бежало, но она не замечала ничего вокруг. Ничего. Она остановилась. Опёрлась руками о железные перила, свесила голову вниз. Высоко. Река. И довольно глубокая.

«Прыгать? Нет. Не облегчит страданий, боль всё равно будет, даже если тело погибнет… Надо просто… избавиться от соперницы. Да! Она не достойна его! Я не могу жить, думая о том, что он её целует. Просто не могу… это единственный выход! Либо мне – либо никому… сердце… рвется… Любимый, я всё бы для тебя сделала…»

Девушка садится на корточки, опускает голову на колени, слёзы капают на одежду и мостовую… она сидит и напряжённо думает. Злость, бессилие, любовь, ненависть – всё мешается в голове…

«НЕНАВИЖУ ЕЁ!!!! НЕНАВИЖУ!!! ДУРА!!!!! Долбанная идиотка!!!! С меня довольно. Слезами не смыть мою боль. Надо отомстить. Месть успокоит… А потом я его верну. Он не узнаёт, поплачет и забудет о ней, я буду его утешением…»

Она встаёт. Полна решимости. Мобильник с хлюпом падает в реку.

***

Салон Красоты. Девушка сидит перед зеркалом, щёлкают ножницы и на пол падают каштановые пряди… Красная краска для волос, наращённые ногти, ресницы, маски, солярий. Магазин Одежды. Чёрная кожаная куртка, джинсы-сигареты, платформы, красивый топ, солнечные очки…

Если очень захотеть, то купить можно всё. И всех. Вопрос только в цене. Девушку деньги уже не волновали – все, что у неё было – продавалось. Золото, серебро, скопленные и отложенные деньги. Только они дают нам право выбирать между удовлетворением и неудовлетворением своих нужд… для людей деньги стали новой религией, они не ищут дела по душе, а ищут шальных, роскоши – ищут счастья в этих мятых, грязных бумажках, в их запахе, цвете, вкусе…

И вот. ПМ (пистолет Макарова) с глушителем, ну, и порошок для храбрости. Новый телефон – из дешёвых, на симке только два номера – Его и Его девушки. В сердце – ненависть, в голове – безумная, грешная мысль.

«Я задыхаюсь. Мне тесно в своей оболочке».

Тонкая струя дыма ментоловой сигареты. Таблетки. Причесаться. Голос с хрипотцой. Готово.

– Алло, Оля, здравствуйте, это вас из университета беспокоят, с кафедры.

– Зоя Семёновна?

– Да-да. Оля, не могла бы ты, как одна из активных студенток в группе, помочь нам? Конечно, кафедра в долгу не останется…

– То есть вы поможете мне с местом прохождения практики, чтобы я могла там работать. Мне нужна хорошая работа…

– Это решаемый вопрос. Тебе нужно встретить участницу нашей конференции, на вокзале, она молода, поэтому мы решили − было бы замечательно, если её встретит сверстница. Встретишь и проводишь до гостиницы, лучше одна, чтобы она не смущалась, пообщаетесь…

– Хорошо, Зоя Сёменовна. Все сделаю.

«Простите меня, простите… ненависть сжирает меня изнутри, у меня внутри не осталось ничего. Пустота, выжженная ненавистью…»

Эспрессо и газета. Тир. Деньги стремительно заканчиваются. Хот-дог. Тир. Сигареты…Таблетки. Энергетический коктейль. Гамбургер. Подготовка оружия. Душ в дешёвом мотеле… Жужжит телевизор… Дремота….

«Завтра. Это случится завтра. Её не будет. А я буду с ним».

***

Будильник противно звенит. Девушка встаёт с кровати.

Она, вспоминает, как стояла перед ним на коленях и унижалась. Просила быть с ней, умоляла не оставлять её… В голове гул. Тошнит. Руки трясутся. Но она одевается, чистит зубы, кладёт ПМ в сумку и идёт на дело.

Вокзал. В условленном, практически безлюдном месте стоит Оленька. Светлые волосы до лопаток. Стройная, с пышными формами, одета в коричневое платье в горох, с белыми оборочками. Сверху бежевая куртка, на ногах – туфли на низком каблуке.

Поправляет солнечные очки, кожаную куртку, машет Оле. Та улыбается в ответ.

«Ненавижу. Платьишко-то, какое обалдеть… курица. И что он в ней нашел? Сиськи эти безразмерные или эти мышиные волосы…что? »

– Привет.

– Привет, я Оля, из университета, просили тебя до гостиницы проводить, город показать.

«Привет, тупая дура. Посмотрим, кто из нас выиграет в этом поединке. Вот увидишь. АГА».

– Так ты значит, на конференцию. А из какого города?

– Из Петропавловска.

– О, как далеко!

– Съезжаются лучшие студенты… Конференция − сюрприз для студентов, её нужно тщательно спланировать.

– Здорово! Ты такая красивая, и оказывается лучшая студентка Петропавловского ВУЗа!

– Спасиба, – цедит сквозь зубы девушка, и чувствует, как её накрывает странное чувство. Страха.

«СДОХНИ», – всё, что крутится у неё в голове. Но сможет ли она? Сможет ли? Девушка-то ни в чём не виновата. Вроде…

Оленька широко улыбается и указывает на кафе, мол, зайдём? А девушка в кожаной куртке впала в ступор. По её расчётам пристрелить соперницу надо было рядом с вокзалом. Но, они прошли целую остановку. А она всё никак не может выбрать подходящий момент, слишком всё затягивается.

Они заходят в кафе. Оля что-то щебечет, а девушка молча пьёт свой зелёный чай, оглядываясь по сторонам и размышляя где же лучше всего, так пролетело около получаса.

– Что-то не так?

– С чего ты взяла?

– Ты бледная… тебе нехорошо?

– Ммм… очень волнуюсь. Я первый раз на конференции.

– А у меня есть успокоительные. Хочешь?

– Давай.

Оля протягивает ей блистер с желтоватыми таблетками, девушка выпивает три.

– Ой, не много ли?

– Я чересчур волнуюсь.

«Теперь рука не дрогнет. В тире я практиковалась, потом ещё стреляла так, думаю, смогу попасть. Это же человек, не консервная банка… В том то и дело… Живой человек. Со своими мыслями, планами, мечтами. Тоже хочет жить, любить… в конце концов, это же не она меня бросила, а он… но она соперница. Её нужно устранить».

У Оленьки звонит мобильный: «Алло. Да, привет. Я тоже соскучилась… в кафе сейчас, по заданию кафедры, я тебе говорила. Может, подойдёшь ко мне? Отлично! Да-да, недалеко от вокзала. Пиццерия. Наша любимая. Ну, всё, жду».

Девушка в кожаной куртке побледнела, нацепила очки. Поняла, что опоздала. Он сейчас подойдёт. Всё пропало. Соперницу не устранить… не успела.

Вышли. Встала рядом с пиццерией, отвернулась, боковым взглядом продолжая наблюдать. Оленька побежала на встречу. Он обнял Олю, поцеловал, та смущенно вывернулась из его объятий. Красноволосая девушка кивнула издали и стала смотреть поочередно то на него, то на неё. Оленька дружелюбно берет девушку за руку, предлагает проводить до гостиницы.

«Присутствие или отсутствие этого человека в мире ничего для меня не изменит. Она не причем. Такая же, как я влюблённая дура, которой чуть больше повезло. Вина в нём. Ненавижу его. А помнишь тот вечер? У твоего подъезда. Снег ложился к нам на плечи. Ты целовал мои губы, жадно шарил проколотым языком у меня во рту. Прижимал к себе, напряженно дышал мне в ухо, облизывал мочки, сдавливал руки, поспешно снимал с меня одежду, и губил меня, мою душу… страшнее всего – что не только мою. И ладно бы, если только этой Оленьки. Она лишь ещё одна в цепи твоих приходяще-уходящих девушек, задержалась чуть дольше, понравилась чуть больше, но распутство не лечится. На её смену придёт попка покрасивее, губки попышнее и всё начнётся заново…

Почему? ПОЧЕМУ? СКАЖИ ЗА ЧТО? ЗА ЧТО ТЫ ТАК СО МНОЙ? Я ВЕДЬ ВСЕГДА ЖЕЛАЛА ТЕБЕ ТОЛЬКО ДОБРА! Мечтала, грезила, любила, потом… узнала твою гнилую душу. Красивый. Невинные глаза. А внутри − черти водят хороводы… потомок Люцифера. Ты тот, кто, не ведает, что творит. Тот, кому воздвигать храмы любви и сжигать их тут же, ничего… совсем не стоит…

Ты − одна сплошная ложь. Ты − лживая улыбка и глаза. Лживые ласки и взгляды… Но, от одного твоего прикосновения − сгораю. И ничто не может спасти мою душу. Она умирает, гниёт, своим смрадом отравляя жизнь близким мне людям, разлагается и, уже почти ничего не чувствует. Боли нет. Отсутствие эмоцией. Дыра. Зияющая чёрная яма в сердце. Пусто. Выжженный тобою пустырь.

Смотрит на него, в сумке нашаривает холодный, металлический предмет и вцепляется в него пальцами.

«Красивый настолько, что даже сейчас готова к нему бросится и целовать пятки, слизывать грязь с его ботинок, унижаться, умоляя удостоить себя Его вниманием… Как можно так ненавидеть себя? Как можно ТАК его любить?…»

Выдыхает серый дым из своих язвительных, припухлых губ…

«Я бы сделала всё, чтобы ты возвращался ко мне хотя бы на ночь, хотя бы на час… Моя страсть – это сигарета, которую ты тушишь о скамейку, а потом кидаешь на землю и плюёшь на неё… использовал и выкинул… Но, я отомщу тебе. Во мне есть капля достоинства. Вот увидишь».

Девушка достает пистолет резко, уверенно, направляет ему в область сердца и спускает курок. Глухой, тихий выстрел. Его ноги подкашиваются. Кровь. Черная рана в груди. Прямо в сердце. В это гнилое, страшное сердце. Оля раскрывает рот и падает перед ним на колени. Всё, как в замедленной съемке, кажется, что длятся эти мгновения вечность, а на самом деле всего… минута.

Ещё минуту назад она была брошенной, оскорбленной девушкой. А теперь она – мстительная убийца. Она убила человека. Плохого, возможно, но это не ей решать, она не имела на это право, никто, кроме Господа не имеет право отбирать жизнь, что он даровал.

«Господи, что я натворила? Да как я могла? Тебя нет. А без тебя нет меня. Ты для меня всё. И боль. И счастье. И свет. И тьма. Без тебя я − никто. Пустышка. 0. Зеро. Дырка от бублика. Ничтожество… Я существо созданное, чтобы любить тебя… Это неправильно…Он должен был быть с тем, кого любит. Это был – эгоизм, ведь я его люблю, а не он меня. Это моё чувство. Я должна была дать ему счастливо жить, а сама страдать… Прости меня мир. Я исчезаю…»

Девушка смотрит на плачущую Олю, на прекрасного, убитого возлюбленного, кидает пистолет на землю и бежит. Бежит к мосту, где эта грешная мысль засела в её голове. Бросается с моста, в реку…

Четыре года спустя.

Новоспасский монастырь. Небольшой палисадник с узорчатым забором. Игуменья с короткими светлыми волосами, полная и добродушная женщина в шутку ругает послушницу, которая неумело копошиться в земле.

– Ну, что ты цветы ни разу не сажала? Аккуратненько, с любовью, а ты как делаешь?

– Простите, матушка Евдокия, исправлюсь.

– Ты уже на пути исправления.

– Скажите матушка, они смогут меня простить?

– Кто они?

– Люди…

– Главное – чтоб Бог простил. Искупишь грех, и снизойдет на тебя милость Божия, все по своим местам встанет. Ты верь. Молись. Проси Господа помиловать тебя.

Оленька со своим мужем Алексеем часто посещала монастырь. Это была единственная связь с миром для раскаявшейся девушки. Ольга рассказывала о мирской жизни, передавала письма родителям, на которые те не отвечали. Она оказалась единственным человеком, который не отвернулся от неё после суда.

Статья 107 УК РФ. Лишение свободы на 3 года. Общий режим.

Родители и друзья испарились после вынесения приговора. Она и раньше не чувствовала поддержки, ну а теперь осталась абсолютно одна, наедине со своей совестью и не умершей любовью.

Он погиб, а любовь всю также жила в ней и терзала её. Монастырь стал спасением. Любить Бога − счастье. Говорят, что человек приходить в этот мир, чтобы любить Бога. Это очень похоже на правду. Потому что любовь к людям рано или поздно приносит страдания, рано или поздно становиться невзаимной и обманутой. Рано или поздно человек проклинает и себя и свою любовь и своего возлюбленного.

Три года назад Оля начала получать тюремные письма, пропитанные чёрной тоской, болью и виной. Она долго не могла простить, только спустя год смогла прийти в себя, начать снова жить, а не оплакивать покойника. И стала помогать девушке. Ездила к ней в тюрьму, возила одежду, книги, сигареты. Самое главное – дала ей поддержку, надежду, желание жить дальше, но прежде нужно было уйти в монастырь. Очиститься.

Только здесь девушка могла спрятаться от того, зла, что сотворила, и только здесь, она могла молить Бога простить её и дать ей шанс исправить свою жизнь.

2009 – 2011

Рассказы

Кумар

Я надеюсь, вы не встанете на такой путь .

Лежу на старом, драном диване и пускаю в потолок дымные колечки…

Затягиваюсь. Как же хорошо…Мозги, как под палящим солнцем плавятся, и думать не хочется. Всё по фигу. Перед глазами серая пелена кумарного дыма, а я всё лежу и курю этот косячок. На столике рядом, лежат ещё несколько сигарет, два целых пакетика с марихуаной и полбутылки дешёвого красного вина. В горле першит и, я нехотя, приподнимаюсь, пью из горла пару глотков вина.

Мне совсем не важно, какой сейчас день недели, какое время суток, и уж тем более наплевать какая погода за окном. Так тянутся минуты, часы, дни. Я курю, пью, ни о чём не думаю и ничего не делаю – прожигаю неудавшуюся жизнь в квартире малознакомого парня.

Где-то в прихожей лязгнул ржавый замок. Заходит он. Худой, бледный, со слипшимися русыми волосами, осунувшимся лицом и тёмными кругами под глазами…Слабо улыбается и трясёт двумя пакетиками с героином. Нашёл всё-таки. Грабанул что ли кого? Так всегда… я только курю, а он ещё и колется.

Кидает мне большую пачку чипсов и пару булочек. Спаситель! Мой организм уже двое суток кроме травы и вина ничего не получал. Сажусь, но сидеть так не хочется… в голове стучит, и такой туман… Я поправляю лямку своего лифа (всегда хожу по квартире в коротких шортах и лифчике) и снова ложусь. Даже есть неохота… Блин.

Снимает свою чёрную толстовку, достаёт из штанов резинку, зубами разрывает упаковку и пытается снять штаны. Я качаю головой. Не хочу. Он строит недовольную гримасу, забирает у меня косяк и курит. Лежу, мне всё по фигу. Рядом лежит он и пускает такие же кумарные колечки. Тереблю его волосы. Какой ты у меня? Третий, пятый, седьмой? Я даже не помню, как мы познакомились. Вроде в ночном клубе. Была обдолбанная и сразу согласилась поехать к нему в полуторку. Тут и осталась. Теперь так и живём, уезжать не хочется, привыкла к нему. Но это не любовь. Какая на хрен любовь? В эту чушь − не верю. И вообще никому не доверяю, и он никому не доверяет… две одинокие души под одной крышей.

Берёт мою руку и целует пальцы. Вот только не надо так делать! Никогда! Так делал тот, другой, которого я любила. Выдёргиваю руку и встаю. Шатаясь, иду к зеркалу. Смотрюсь в запыленное зеркало, и во мне закипает гнев. Как я всех ненавижу. Как меня всё бесит! Особенно я сама. Иду на кухню и беру ножницы. Они конечно тупые, но сойдут. Беру их и выстригаю два клока волос откуда-то с затылка. В руках эти волосы…дура. Злость только нарастает… плохо накурилась что ли? Аххх! Как меня всё бесит.

Смотрю на моё бледное, худое лицо с горящими чёрными глазами. Я себе противна. Со всей дури кулаком ударяю в зеркало… мелкие осколки с глухим звоном сыплются на пол, а по руке стекает алая кровь.

Скрипя зубами от боли, иду в душ. Стаскиваю с себя одежду, включаю воду и прислоняюсь к холодному кафелю…сажусь на корточки. Закрываю глаза и просто сижу, позволяя каплям ласкать моё измученное мною тело. Вместе с водой в слив смываются и клочки моих волос. Так хочется плакать, но слёз нет. Я уже давно не плачу…Охота снова накурится.

Приходит он, обнимает меня сзади, целует спину и оставляет засос на шее…Что ж ты такой неугомонный?! Не хочу я, ясно? Резко встаю, он обдолбанными глазами тупо смотрит на меня. Из кармана достаёт шприц и жестом предлагает мне. Качаю головой. Вкалывает себе и кайфует. Идиот. Я всё-таки не такая тупая, чтобы колоться, потом мучаться от ломки и умереть от передоза.

Одеваюсь и ухожу, допиваю вино, снова курю косячок. Обкурившись до дурмана, засыпаю….

Проснулась уже утром. Надо же различила время суток. Голова жутко раскалывается. И в ушах звенит. Открыла глаза и долго пялюсь в потолок, пытаясь сообразить, где я. Когда дошло, я шумно вздохнула и села. Оказалось, что мои ноги укрыты его джинсовкой. Заботливый.

Из под тонких занавесок на окне, пробиваются настырные солнечные лучи. Солнце. Как я давно его не видела! Люблю темноту, свет меня напрягает. Подхожу к окну, раздёргиваю шторы, и яркий свет ослепляет меня, заливая убогую комнату лучами…Что-то изменяется в моей жизни. Кайф обламывается. А где, кстати, мой дружок? Я окидываю комнату взглядом, но его нигде нет.

Странно.

Надеваю его джинсовку, собираю окурки, пакеты с марихуаной и один с героином в карман, застегиваюсь.

Иду в душ. А он сидит там, прислонившись к раковине. Его тело слегка закостенело, глаза стеклянные, рядом со ртом засохшая белая пена. Он не дышит и не двигается. Умер? Я проверяю пульс. Так и есть. Всё.

Легонько целую его в посиневшие губы. Потом закрываю ему глаза. Ну, пока. И не оглядываясь, ухожу из квартиры…

2007

Заботливый шёпот

George, посвящается этой песне….

Ч

ёрное короткое платье, потрясающе очерчивающее декольте, короткие светлые волосы, туфли на высоченных каблуках и бокал красного вина в изящной руке.

Бархатные сиденья, запахи духов и обворожительных блюд, приглушенный свет, тихие голоса…

В этом дорогом ресторане она – одна. Красивая, молодая, замужняя, на пальцах кольца с крупными бриллиантами, в глазах – сладкая тоска… Взор обращен к мужчине в смокинге, с саксофоном. Приехал с гастролями, из далёких и пропахших печальной славой, штатов.

Плотно прижимает к губам инструмент и, прикрывая глаза, погружает ресторан в лёгкий транс. Она смотрит на него, на губы и думает только, о том, как они целовали бы до головокружения, как руки покоились бы на её талии.

Он приоткрывает глаза, и смотрит прямо – играет для неё. Смотрит в эти большие, карие глаза, на ухоженные тонкие руки, на сводящее с ума декольте и мечтает целовать её волосы, шею, шептать ей: как она красива, и какой он дурак…

Девушка пьёт вино. Покачивает своей стройной ножкой, прикрывает глаза и проводит пальцами по губам, пытаясь вообразить его голос…

Мужчина обхватывает саксофон и нежно поглаживает, как гладил бы её оголенную спину…

Эти двое одновременно думают друг о друге, создавая в ресторане тантрическую, любовную атмосферу, зал не замечают, мысленно растворяются друг в друге, между ними только злосчастные метры, этот холодный инструмент…

Сладкие звуки сакса, и вот их глаза открыты, они смотрят друг на друга. Он мысленно гладит её лицо, а она, чувствуя это, проводит своей рукой по щеке, губам, волосам… теребит серёжку в ухе, покусывает губы…

Во взгляде саксофониста можно прочесть целый спектр эмоций – нежность, страсть, боль, недоумение, восхищение, оправдание, упрёк….

Она приходила сюда и раньше, последний раз со своим стариком – мужем, тогда то и увидела этого человека впервые. Эта музыка, острая необходимость и в тоже время невозможность быть с ним – пленила её разум и сердце…

– Я такой дурак, милая… не смею подойти к тебе…

– Ничего, любимый. Ты рядом. Я чувствую тебя

– Всю жизнь о тебе мечтал…

– Я ждала тебя…

Музыка саксофона… Объятия и поцелуи. Заботливый шёпот, тонкие пальчики и сильные руки. Сигаретный дым, терпкое вино… танец, страсть…

…Выступление закончилось, и он, проходя мимо, наклонился и прошептал:

– You are perfect.

Быстро коснулся губами её шеи…

Вышел из ресторана. Его ждала машина. Меньше чем через час самолет до Нью-Йорка. Её тоже ждала машина. Приехал муж и его личный шофёр.

Вот так в нашей жизни не сбываются сказки…

2009

Не важно

П

оженились они очень рано, едва исполнилось по 18. В голове копошились розовые мечты и надежды, в холодильнике был только лук, причем часто испорченный, тушенка, картошка и изредка курица. Денег первое время катастрофически не хватало, но они даже не обращали на это внимания, пока любили друг друга, были влюблены, так безумно счастливы, все делали вместе, сообща…

А сейчас она понимала, что их любовь – иллюзорна, намагнитились – притянулись, а теперь же только мучили и томили друг друга.

Он был ей так близок и далек одновременно, любовь еще жива: она думала, грезила о нем постоянно, но отчетливо осознавала, что быть счастливой с ним никогда не сможет. Почему так происходило? Она не знала. Просто страдала и варилась каждый день в своих переживаниях, сокрушенных ради него мечтах, целях, планах. Все разбил, заменил. Но, для счастья – одного наличия «его» − оказалось мало.

Девушка всегда понимала, что их жизненные пути не совпадают. Они вырваны из разных миров, но чувства захлестнули и унесли ее прочь… Вслед за ним, его серо-голубыми глазами и улыбкой. Такой улыбки и блеска в глазах, она не видела никогда прежде, и врядли увидит.

Первое время он любил ее больше, ей казалось – она точно застрахована от боли в будущем, но на деле все вышло иначе. Боль пришла. И намного острее и жестче рвала ее сердце. Боль была. А счастье – нет. С ним стало трудно, плохо и как-то не так, не по-настоящему, иначе! Фальшиво, словно оба притворялись, играли свои жалкие драматические роли героев-любовников, положивших на алтарь отношений все – достоинство, честь, мечты, здоровье. Привыкли, притерлись и остыли. Угли тлели. Но только тлели…

Она ждала его звонков, он не звонил. Иногда она хотела его видеть, а иногда тошнило даже от мысли возвращения в квартиру, где встретит его.

Даже, когда она собиралась вновь сказать: «я люблю тебя» – ком вставал в горле, язык пересыхал. Хотя всегда первая говорила эти слова. Ему же было все равно. Сухо брякал: «я тоже», и продолжал заниматься своими делами. Она не была ему больше интересна. Красивая, умная, но тошно. И ему было стыдно, за то, что он разлюбил ее, предал их любовь. Часто с такими мыслями сидел на кухне. Курил и смотрел на свое бледное лицо, отражающееся в хромированном электрочайнике. Чайник, это первое, что они купили в дом. Он был символом их времени, их радости, теперь же он только навеивал тоску.

Наигрался парень, ей надоело. Они оба не хотели друг друга видеть, общаться, созваниваться, им было проще и удобнее – по отдельности, но жили они вместе, и видеться приходилось. Они злись, ругались, потом расходились спать по разным комнатам.

Сейчас девушка сидела с подругой в кафе, пила капучинно с корицей, грела руки о чашку и изредка бросала взгляд в окно. На пробегающих, проходящих мимо людей. Люди… Люди… Глупые. Сами не понимают, что им надо. Чего-то усердно хотят, добиваются, потом и не знают, что делать с этим.

Думала, как же поскорее отделаться от надоедливой, болтливой подруги и позвонить ему. Именно позвонить и все сказать. Если, она увидит его любимые глаза, то опять не хватит духу. Они поужинают. Посмотрят телевизор. Перекинутся парой фраз. Займутся любовью и лягут спать. Точнее она ляжет, а он будет до ночи работать за компьютером, писать свои программы, делать сайты – у него хроническая бессонница, которая разрешается только усердной, монотонной работой.

Девушка всегда притворяется спящей, а сама лежит и думает, как ей все осточертело. Однообразие. Раньше её жизнь была яркой: работала, училась, ходила на разнообразные курсы, тусовки, встречи. Сейчас же сидела дома, занималась хозяйством, налаживала уют, завершала ремонт, подрабатывала фрилансером (писала статьи для пары газет), а он и учился заочно и работал на пятидневке, в одной крупной фирме. И еще они планировали ребенка. Анализы – все отлично, родственники – ждут внука, но откуда им знать, что она втайне от всех пьет противозачаточные. Всем врет, говорит, сама и не понимаю, почему не получается завести малыша…