Седьмое Солнце: игры с вниманием

– Хорошо играешь! – незаметно вытерла сопли рукавом кофты.

– Ненавижу играть… – голос показался глухим и безжизненным.

– Тогда зачем…

– Мне было семь, когда погибли родители. Дынь! – он резко ударил по клавише. – Близнецам Максу и Лине и года еще не исполнилось, – мягко нажал: – дынь… Дядя хотел, чтобы я играл перед гостями… дынь-дынь… Только через пять лет я смог убить его.

Катя рассмеялась:

– Опять пытаешься напугать? – быстро спустилась к подножью лестницы. – Шутка нелепая и мне совсем не страшно. И ежу понятно, что настоящие убийцы не станут трепаться о своем преступлении.

Крышка пианино резко захлопнулась.

– Мы ведь знакомы, верно? – он встал и развернулся лицом. В темноте его глаза странно мерцали.

– Э … – растерялась девушка. – В каком смысле знакомы?

– Не могу точно вспомнить… но я тебя знаю. Еще на дороге это понял. Хотел проверить в прошлый раз… но нам помешали. Но то, что ты сейчас здесь, говорит о том, что у тебя есть Тень…

– Э … – вновь протянула Катя и резко выдохнула: – Чего?! Где логика?

– Но почему я забыл именно тебя? – задумчиво продолжил парень. – И, кстати, – сделал шаг к ней. – Тогда, у парка, – еще шаг. – Это ведь ты разрушила мою защиту? – Остановился на расстоянии вытянутой руки. – Я делал ее для Максима… ты пробудила Ярость… ты одна из нас?

– Что?! О чем ты?! Какую защиту? Ты меня с кем-то путаешь.

Внутри зародилось смутное беспокойство. Влад ведет себя необычно… будто бредит… И что-то не так со зрачками. Ее прошиб холодный пот. Он наркоман? Или просто псих? Что за ересь несет? Мысли усиленно гудели, шестеренки скрипели и вращались, пытаясь превратить непонятное в нечто привычное и поддающееся объяснению. Беспокойство нарастало…

– Нет-нет, – замотала головой. – Я дважды на такое не куплюсь! – и тут догадка озарила разум. Облегченно выдала: – Кажешься таким серьезным! А сам надел линзы и играешь в магию.

Она захихикала. Влад нахмурился. Долго молчал.

– В следующий раз напугаю сильнее.

И тоже засмеялся.

Утро началось с перезвона будильника. Катя вскочила и заметалась по комнате. Пора на учебу. Умылась, подшпаклевала отекшее лицо, нацепила поверх платья порядком измятый врачебный халат и спустилась вниз.

Влад завтракал в гостиной вместе с Линой. Последняя как раз уходила: чмокнула брата в щечку и двинулась к двери. На гостью ноль внимания: скорее, банально проигнорировала, чем не заметила. Парень проводил ее глазами и перевел взгляд на Катю:

– Извини за поведение Макса, – начал он, – совсем отбился от рук. Но он больше не потревожит. Поешь, и я завезу в институт. И с твоей мамой вчера разговаривал, – он усмехнулся, – не волнуйся за это.

Девушка встрепенулась:

– А…

– И книжки твои нашел. Вот только обувь не смог вернуть. Поэтому… – он протянул коробку, – примерь.

Новые туфли были красивые, стильные и, очевидно, ужасно дорогие. И всего-то на размер ошибся – не беда. Она мрачно впихнула в них ноги. Теперь весь день мучиться и скрючивать пальцы. Жаль, что с собой нет сменки – на лекциях не требовали переобуваться.

– Как раз?

– Угу… – изобразила радость и опустила глаза. Наивный. Не признаваться же парню, что ты не золушка, а тайный хоббит. И у тебя твердая сороковка. Испугается. Пришлось терпеть и улыбаться.

– Спасибо… – пробормотала. – За туфли и за то, что спас меня.

Уже в машине, копаясь в сумке, не нашла кофты. Но ведь куталась в нее ночью в гостиной.

– Привезу вечером вместе с книгами, – успокоил спутник.

– Хорошо, – и тут она не удержалась и спросила: – И все же… где ты научился так чудесно играть на пианино?

Молчание. И…

– Кто тебе рассказал про это? – голос Влада стал странно напряженным.

– Ну… вчера… ночью… было похоже на волшебство.

– Ночью? Что было? – он очень реалистично включил дурачка.

Катя с подозрением уставилась на парня за рулем:

– Опять шуточки? Я вчера спустилась на кухню в три часа ночи водички попить. А ты в гостиной какую-то сонату играл.

Влад на пару секунд отвлекся от дороги и посмотрел в упор:

– Я играю, только когда остаюсь дома один. А вчера я уложил тебя и уехал. Лишь под утро вернулся. Зачем ты это придумала? Объяснись.

– Я придумала?! – она чуть не сорвалась на крик. – Черт! Черт!! Черт!!! – несколько раз приложилась затылком об обивку сиденья. – Ты серьезно?! Может, тебе самому к другу-психиатру обратиться? Или это очередной глупый розыгрыш? – ее затопила обида. Бесит, как же все бесит! Или это после таблеток такой отходняк?

Несколько секунд спутник молчал. Потом одной рукой достал телефон. Не глядя нажал на вызов.

– Мне нужна запись с камеры в гостиной. Сегодня в три часа ночи, плюс минус 30 минут… Да, на работу.

Он отключился и небрежно бросил телефон в бардачок. Катя внутренне восхитилась такому простому решению. А затем испугалась:

– А у тебя камеры… в каждой комнате?

– Нет, только в гостиной и на улице. Очень полезно, когда нужно разобраться, что к чему. Я скрытно установил несколько в доме Максима, поэтому мне сразу сообщили о твоем похищении.

– Ловко… – Катя сверилась с часами и закусила губу: – Но мы опаздываем…

И Влад пошел на обгон.

На лекцию влетела быстрее пули. Буквально на пороге препода локтем отпихнула. Этот товарищ, зайдя, всегда запирал дверь, дабы внутрь не могли проникнуть опоздавшие. Но сегодня она успела-таки проскочить. Пробежалась глазами по помещению – Викина голова привычно маячила на галерке.

Лекционные залы в универе представляли собой жалкое зрелище. Стены обшарпаны, шторы несвежего вида колышутся из-за щелей в окнах. Дно высоченных потолков сложно разглядеть в полутьме, но по бесконечному чириканью сверху становится понятно, что там гнездится уже не одно поколение пернатых. Зимой внутри хозяйничал лютый дубняк, вынуждая студентов не расставаться с шубами и перчатками.

С правой стороны размещалась площадка-подиум, где преподаватель нарезал круги и начитывал учебный материал, и доска для поскрипываний мелом. Напротив тянулись длинные узкие парты, поделенные напополам ступенями, с такими же узкими деревянными лавками, начиненными заусеницами и буграми. Они поднимались выше и выше, как в кинотеатре, давая возможность сидящим в отдалении иногда отвлекаться от серьезных дел и тоже наблюдать за лектором.

Взлетев на последний ряд, Катя протиснулась мимо сидящих с краю и плюхнулась рядом с одногруппницей. Перевела дух.

– Ты вчера в библиотеке забыла, – та подтолкнула пакет. – Зря с нами не пошла, с такими парнями познакомились! Вот только твой шмот пришлось за собой тянуть, – Вика недовольно зыркнула на подругу. – В следующий раз оставлю, может, не будешь такой растяпой… Мы сначала в кафешке посидели, а потом все вместе домой к Виталику нагрянули…

Катя заглянула в кулек и все внутри оборвалось. Там лежала кофта. Да, та самая кофта… Голова закружилась, руки похолодели, а ноги мгновенно сделались ватными. Еще хорошо, что она сидела… Открыла рот, чтобы задать вопрос, но язык словно прилип к небу.

Тем временем Вика продолжала взахлеб рассказывать о вчерашней вечеринке, даже не замечая состояния подруги. В этом мире люди видят, слышат и беседуют преимущественно сами с собой.

А потом резко смолкла – началась лекция.

Глава 17. Сближение

– Кофта! – выдохнула Катя, усаживаясь в машину. – Забыла ее вчера в институте. Значит, разговор ночью мне просто… приснился?!

Влад молча завел мотор, и они тронулись с места.

– Извини, что набросилась утром с претензиями…

Девушка старалась не смотреть на спутника – ей было стыдно. Их встреча и беседа в гостиной изначально должны были показаться странными: разве станет деловой человек так нелепо шутить и играть в магию? И ежу понятно, что нет. Она совсем сникла. К стыду примешался страх, разросся в животе и холодными змеями пополз под кожей.

– Мне действительно необходимо серьезное лечение, – голос прозвучал надтреснуто и глухо. – Сон от реальности отличить не могу.

Парень по-прежнему молчал и думал о чем-то своем. Катя же все больше терялась и бледнела. Ее терзали мучительные сомнения. Где найти толкового психиатра, да такого, чтобы бесплатно и на учет не поставил? В поликлинике по месту жительства по-любому возьмут на карандаш, а у частника один сеанс как пол стипендии стоит… Может, Влада упросить, чтобы вновь своего друга позвал? Она покосилась на водителя и тут вспомнила Гипножабу. Внутри стало еще холоднее. Нет… уж очень не нравится этот врач… Но и выбор не велик.

И, пока она хлестала и накручивала эмоции, то жалея себя, то впадая в отчаяние, они приехали.

– Спасибо! До свидания. – Девушка выбралась из машины в полной уверенности, что эта их встреча – последняя. Открыла заднюю дверцу и наклонилась, чтобы забрать тяжелые кульки с книгами.

– Стой! – парень неожиданно схватил за руку. – Ты говорила, что иногда по ночам гуляешь. Выходи сегодня в полночь, буду ждать у подъезда, – на его лице застыло непонятное выражение. – Только как обычно все делай… и оденься тоже.

– Хорошо, – прошептала одними губами.

Затащила багаж в квартиру, переоделась и облачила истерзанные пальцы в кроссовки. Побежала в продуктовый магазин и через час вернулась с новой добычей. Заглянув в зал, застала родительницу подле вещающего телевизора. Та возлежала на одной половине дивана, а на другой высился полный ящик груш. Точнее, уже далеко не полный… Герои очередного шоу кричали и перебивали друг друга, а потом одна тетка и вовсе впилась в волосы оппонентки. Мать смотрела и упивалась склокой, даже свои комментарии по ходу вставляла. Но Катю не впечатлило совсем. Ведь по закатыванию представлений диванный эксперт перед ней мог дать фору всем этим передачам.

– Доча! – радостно воскликнула родительница. – Ешь груши! Я сразу десять килограмм купила, под конец рынка сторговалась. Они немного помятые, но это потому, что спелые. Испортятся до завтра. ЕШЬ! – А про то, что та не ночевала дома и про Влада – снова молчок. И слава Богу!

– Спасибо, но не хочу. Буду суп варить, – буркнула девушка. – Курицу вот купила…

– Зачем тебе суп?! Эти сваренные трупы животных, которые неделю на прилавке тухли и еще непонятно чем наколотые. Груши – это же витамины! Хоть каждый день бы только ими и питалась, – протянула родительница мечтательно.

Катя знала, что до завтра весь ящик груш будет съеден. Причем мама легко справится сама. У нее была потрясающая способность к поеданию фруктов без каких-либо ограничений. Для дешевизны она покупала оптом и втягивала содержимое как пылесос. Апельсины, мандарины, клубника, вишни, персики – все шло в ход. Сомнительно, что такая резкая витаминизация полезна организму, но родительница была непреклонна в своем стремлении поглощать. И ведь без последствий обходилось!

Эта особенность кишечника не передалась дочери, и для нее съедение даже пол килограмма фруктов открывало сезон веселых набегов на туалет.

Вообще, в последнее время мама сильно обленилась. Ведь рассуждая о вреде мяса она сильно лукавила, на деле не желая готовить и мыть посуду. Ибо когда суп был готов, она первая бежала на запах и съедала не одну тарелку. Вставая из-за стола с набитым животом, непременно жаловалась на то, что не сдержалась и переела, и всегда оставляла грязную посуду дочери.

Время до ночи тянулось как старая кляча с груженной телегой, а когда с нее сползал мешок и вовсе почти останавливалось. Катя наклонялась за упавшей поклажей и терялась в мыслях о Владе, маме, своей болезни. Она пыталась перечитывать лекции, но постоянно отвлекалась и не могла ничего запомнить. Наконец, стрелки часов дохромали и перевалились за одиннадцать.

Мама ушла спать еще в десять вечера. Отец за шкафом долго смотрел телевизор, но вскоре звуки затихли, а полоска света под дверью растаяла. Брат грел системник новой компьютерной игрой, но девушка знала: он рубится в наушниках и опасности не представляет.

Начала одеваться. Хотелось покрасивее, но раз Влад сказал, как обычно, то придется… внезапно нахмурилась. Странно, но никак не получалось вспомнить, какие вещи были на этот случай. В голове размытый образ кофты с капюшоном, ботинок и темных джинсов. Пока искала подходящий гардероб, старая кляча обернулась резвым жеребцом и тот уверенно прогарцевал за границу двенадцати. Занервничала и сразу столкнулась с новой трудностью: раньше она без проблем покидала квартиру и даже не задумывалась, что может попасться, но сегодня все было иначе. Все было каким-то другим.

Стараясь ступать бесшумно, тайком прокралась в коридор. В зале тихо посапывал отец и беспокойно ворочалась мать – обычно ее сон очень чуток. Под кухонным столом на старых перинах грузно храпела Чапа, рассекая тишину громоподобными раскатами. На их вершине девушка двигалась быстрее, в затишье стояла на месте. А еще Катя знала – это брехливое животное привыкло лаять на звук поворачивающихся ключей.

Удачно добравшись до выхода, уставилась на дверь: мама не просто закрыла замок на задвижку, но и вставила в скважину ключи изнутри. Типа двойная защита от воров. Обливаясь холодным потом, осторожно извлекла ключ и потянула за язычок замка. Собака резко перестала храпеть. Спина покрылась липкой испариной – проснулась?! Замерла, прямо-таки остолбенела от страха. Это провал. Сейчас Чапа вскочит и… но та тихо заскулила, пару раз тявкнула и задергала во сне лапами. Фух… пронесло. Выскользнула в тамбур, плавно прокрутила замок на два оборота. Напрягла слух – в квартире продолжали спать. Облегченно выдохнув, побежала по лестнице вниз, на улицу, где ее уже ждал Влад. Открыла дверцу и забралась в салон.

– Поехали!

Но спутник не спешил трогаться с места.

– Ты опоздала. Сегодня все пошло не так, как раньше?

– Откуда ты знаешь? – недоверчиво уставилась Катя.

– По ночам ты никогда не гуляла. Эти прогулки были во сне.

Девушка открывала и закрывала рот. Пучила глаза, как выброшенная на берег рыба. Наконец, выдавила:

– С чего ты взял?!

– Ну сама посуди, ведь вполне логично: город ночью небезопасен, чтобы годами ходить вот так, без последствий. К тому же, твоя матушка… – он ухмыльнулся, – излишне тревожна. Давно бы раскрыла эти похождения.

На минуту Катя лишилась дара речи. А потом воскликнула:

– Этого не может быть! Ну совсем… – и вдруг осознала: – А ведь так и есть!

– Но как?! Как я могла это не замечать?! – и прошептала обреченно: – Значит, я действительно «того». – И вдруг с надеждой зачастила: – А ты не мог бы… ты можешь попросить своего друга-психиатра еще раз принять меня?!

– Нет! – резко бросил Влад. И тут же добавил мягче: – Ты в порядке. – Опередил вопрос: – Я вспомнил нашу вчерашнюю встречу в гостиной: мы были в совместном сне. Мы и раньше пересекались, и не только там… – он внезапно умолк.

Катя хмурилась и не могла понять, шутит он или серьезно. Наконец, она не выдержала:

– Невозможно. Некоторые утверждают, что способны во сне осознавать, что спят. Это еще ладно. Но ты говоришь, что мы каким-то образом во сне взаимодействовали.

– Ну осознавать сны просто – это многие могут, если постараются. – Внимательный взгляд устремился на спутницу: – А ты помнишь только меня? Или других тоже? – осторожно уточнил он.

– Э… Кого ты имеешь в виду?

Разочарованно выдохнул. Но продолжил:

– Тех, кого обучал Мастер. Мы никогда не встречались в реальности… до инициации. Но тебя на ней почему-то не было.

Чем дольше слушала, тем больше Катя терялась. Что делать? Ведь он сейчас несет откровенный бред. В том, что у нее психическая болезнь, уже сомнений не было. Но у него похоже дома тоже не все. Да еще и похлеще. И он странным образом пытается подыгрывать. А кто, вообще, знает, что там в мозгу творится… девушка инстинктивно прижалась поближе к двери, надеясь, в случае чего, распахнуть ее и выскочить на улицу.

– Ты мне не веришь? – вопрос застал врасплох. Дернулась и облизала пересохшие губы. Любой знает, что нельзя психам перечить.

– Я… как бы это сказать… конечно верю!

Собеседник помрачнел:

– Вижу, что не веришь.

– Да верю, верю!!! – с ужасом вскричала девушка, нащупывая пальцами ручку дверцы. – Ты только не нервничай.

– Ну хорошо, – он усмехнулся. – Тогда предлагаю попробовать совместный сон. Ты убедишься, что я прав.

– Э… как это? Просто поспим вместе? – спросила, скорее, чтобы отвлечь. Потянула ручку – но дверь не поддалась. Заблокирована. Так… главное, не паниковать. Она ведь знает пару приемов…

Влад не обратил внимание на попытку побега.

– Поехали сейчас ко мне, ляжем спать в одной комнате и, если у тебя не выйдет осознать сон, то я разбужу тебя в нем сам. А если не получится, то больше не буду настаивать.

В ответ Катя уставилась с плохо скрываемым подозрением.

– Да ладно! – удивленно вскинул брови. – Ты же ночевала у меня. Неужели думаешь, что я могу что-то сделать?

И правда. Зря она так. Выдохнула и расслабилась.

В безмолвие, заполнившее салон, бесцеремонно вклинилась трель телефона. Девушка вздрогнула и попыталась нащупать его в карманах бесформенной кофты. Наконец извлекла аппарат и поморщилась. Чего и следовало ожидать – звонила мама. Тяжело вздохнув, нажала кнопку ответа.

– Ты где?! – родительница взревела как реактивный самолет. Словно весь район стремилась разбудить. Потерла оглушенное ухо и перекинула трубку к другому, на сей раз предусмотрительно оставив десятисантиметровый зазор. Оттуда долго неслись крики вперемешку с вопросами.

Выгадав мгновение, когда мать, закончив одну тираду, только набирала воздух для второй, скороговоркой выпалила:

– Вышла поговорить с другом, скоро буду… – и отключилась.

– Фуф… – занервничала, ерзая на сиденье. – Меня уже хватились. Видимо заметила, что ключа в замке нет. Давай пере… давай по… давай совместный сон в другой раз попробуем. В субботу можно, – вскинула взгляд на общий балкон. И словно по волшебству на пятом этаже замаячила знакомая голова. – Пойду-ка домой, – она окончательно расстроилась. – Иначе маман сейчас спустится и сядет на лавочку, типа воздухом подышать вышла. И проест до дыр нас глазами.

– Я провожу, – спутник вышел из машины, хлопнул дверцей. Катя проследовала за ним.

С родительницей столкнулись возле лифта – та тянула на поводке сонную Чапу.

– Ой! – привычно разыграла удивление. – А меня вот собачка разбудила, в туалет попросилась. Я ей вечером селедки дала, так она воды нахлебалась и бегает теперь. Куда на самом деле обычно бегает Чапа, девушка знала до безобразия хорошо. И то, что мать и днем собаку вывести не заставишь. Да и любителей солененького дома отродясь не водилось. Но родительнице было плевать, что ее вранье зачастую выглядит нелепо. Она не утруждалась прикрывать чрезмерное любопытство выдумыванием правдоподобных историй. Раньше это до жути бесило Катю, а потом она как-то привыкла.

– Здравствуйте, – Влад посмотрел в глаза, – не волнуйтесь, я позабочусь о вашей дочери. – Родительница на мгновение подвисла, а потом мозг совершил перезагрузку. Лицо зацвело радостью, а взгляд засочился восторгом и обожанием.

– Какой интеллигентный у меня зять, – пропела неестественным елейно-приторным голоском. О да, Катя хорошо его помнила. Одно время мать продавала щенков Чапы. И, когда звонил очередной покупатель, она, от природы обладательница голоса громкого и крикливого, умудрялась мгновенно менять его тембр и характеристики. Особенно, если хотели щенка другого пола или окраса, чем имеющиеся в наличии. Ее речь лилась, как мед, описывая достоинства и недостатки полов и расцветок в свою пользу и стараясь склонить клиента к покупке.

– Владя, а как вы познакомились? – родительница попыталась протиснуться за дочкой обратно в лифт. Но та развернула ее полукругом и слегка подтолкнула назад.

– Мамуля, ты забыла, – Катя состроила максимально наивную рожицу, – собачка ведь хочет писать!

Двери захлопнулись, едва не прищемив лгунишке нос. Лифт поехал.

– Что ты ей наплел? – недовольно начала девушка, становясь лицом к собеседнику. – Она решила, что мы… – и замерла, потрясенная. Даже дыхание задержала, опасаясь ненароком рассеять волшебство. Глаза спутника впервые (!) лучились искренним весельем.

Зайдя в комнату, застала В.Д, сидящим на кровати. Бросила на него уничтожительный взгляд. Тот заворчал:

– Я знаю твои предъявы. Мол, почему не намекнул, что ты по ночам не гуляла, а банально дрыхла. Но я говорил. И не только это. Ты не веришь, пугаешься, ведешь себя глупо и отказываешься видеть очевидное не потому, что тупая. Просто силы, действующие через тебя, частично контролируют внимание. Его основную область. Как и у большинства людей. И то, что говорил Влад – правда.

В глазах резко потемнело. Голос в голове исказился, зашипел и стал прерывистым, будто внутреннее радио сбилось с нужной частоты. Мысли поплыли; попыталась их ухватить, но те словно просачивались и утекали сквозь пальцы.

– Ну давай, давай! – язвительный голос собеседника внезапно прорвал белый шум. – Опять внеси меня в черный список.

– Что?!

– Ты постоянно это делаешь, – пожаловался он. – Я бессилен. Когда невыгодно, перестаешь меня замечать и слышать. Но Влад сумел пробить брешь в твоей защите… Конечно, он ведь настоящий. Его не заткнуть, просто отключив звук. – В.Д насупился и отвернулся к окну.

– Постой! – спохватилась девушка. – Выкладывай. Расскажи мне все, что знаешь! Я буду внимательно слушать, обещаю.

И он заговорил.

А утром Катя напрочь забыла о разговоре с В.Д. Хотя нет, что-то смутно вспомнилось: кажется, вчера он обозвал ее тупой.

Глава 18. Нотации

Несколько дней до субботы пролетели быстро. Катя посещала институт и старалась ежедневно выполнять практики. Поставить их на первое место – это Антон, конечно, загнул. Но хотя бы отнестись серьезно – стоит попытаться. И дело не только в обретении способностей. Непонятная психическая болезнь заставила ее пересмотреть приоритеты. Зачастую, люди меняют жизнь лишь столкнувшись с реальной угрозой, когда их устремления и мечты рушатся. Мотивирующий пендель мирозданья получают, не иначе.

Медитации на сердечной чакре получались нормально. Ощущение радости приходило легко. Просто вспоминала приятные моменты прошлого. Увы, таковых было мало, но хорошо, что они были сильные. Обычно брала встречу с преподавателем по единоборствам, тем добрым дедушкой, что обучал бесплатно, или занятия в секции. Черпала оттуда счастье ковшами, а оно все не убывало… Однако эталонное состояние напрочь терялось, стоило выйти на улицу. И даже если удавалось в ходе дня туда возвращаться, хватало минут на десять, и она с упорным постоянством вновь скатывалась в привычность.

Вечерний перепросмотр, как ни странно, не стал проблемой. Она сделала открытие: секрет в том, чтобы не просто перечислить перед сном, что сегодня делал, а вернуться к пробуждению и в это утреннее состояние втиснуться снова. А потом пройтись до вечера по событиям и эмоциональным моментам, как по маячкам. Однако с перепросмотром детских травм было сложнее: их вспоминать совсем не хотелось. Долго ходила вокруг да около, но приступить так и не решилась. Словно что-то не пускало внутри.

С работой над мыслями дела обстояли и того хуже. Вопрос: «О чем я только что думала?» – практически всегда ввергал в откровенный ступор. Ну хоть поняла, что вообще думала. Раньше-то полагала, что просто «подвисала» в эти моменты.

К концу недели позвонила Саша, напомнила о собрании и разрядила телефон болтовней о своем поступлении. В медицинский колледж ее зачислили, как же! Ясно ведь, что папочка проплатил.

А то, что за Катей заезжал парень на дорогой иномарке, не осталось без внимания одногруппниц.

– Ну! Рассказывай! – Вика ерзала на скамейке от нетерпения.

– Что именно? – включила девушка дурочку, по максимуму наболтав непонимание во взгляд.

– Не притворяйся, – в голосе подруги засквозила обида, – я его видела. Симпатичного мужчину на дорогой машине.

– А… – протянула, – так ты о Владе… Между нами ничего нет, просто родители немного знакомы. А его отцу прописали капельницы, вот он меня и отвозит. Знаешь же, я хорошо ставлю. – И тут же мысленно похвалила себя за на ходу сочиненную ложь. А что было делать? Не про сны же с ней толковать или что они встречаются привирать.

Она не раз становилась невольным свидетелем, как девушки заливали про свои отношения с богатыми кавалерами. Типа любовь, подарки, на руках носит… Это повышало статус в глазах подруг и часто вызывало лютую зависть. Но Катя предпочитала, чтобы окружающие знали о ее жизни и чувствах как можно меньше. Даже Вика попадала под это правило. Девушки вокруг встречались, влюблялись и расходились. Потом вздыхали, хлюпали носами, растирали тушь по векам и печально вопрошали: «Ну как, как он мог?!…». Их утешали, жалели, им сочувствовали. Но то, что изливалось из уст подруг, заботливо обнимающих страдалицу и нежно держащих за ручку, не соответствовало тому, что излучали их глаза: скрытое торжество и собственное превосходство. Катя умела различать подобное притворство и не желала дарить завистницам такую радость.