Садовник казался растерянным, железные ворота стучали створка о створку, мешали сосредоточиться. Кирилл бросил взгляд в сторону ворот и увидел маленького ребёнка, катающегося на одной из створок. Когда шёл мимо, ребенка там не было.

– Никто не знает, откуда они, – кивнув на ребёнка сказал садовник, – откуда-то приходят, находят дорогу. Дети умнее взрослых, взрослые – лишь отражения детских душ, – садовник перевёл взгляд на Кирилла: – Трудно начинать новую жизнь, ещё труднее заново начинать старую, характер по привычке будет держаться прежних ошибок. Вернулся бы другим, начал бы жизнь с чистого листа.

– Во мне ещё много энергии, – отмахнулся Кирилл. – Ты ж тоже не захотел в отстойник.

– Имея за плечами прошлое, трудно начинать заново, – повторил садовник и украдкой посмотрел на ворота.

Чиновников у ворот становилось всё больше, они обступили ребенка, висевшего на прутьях, и при всей своей чиновничьей сдержанности, проявляли нетерпение, даже нервозность. Такую же нервозность проявлял ребенок, пытающийся забраться выше.

– Хочешь яблочко? Без всякой химии, – предложил садовник.

– Химия, она во всем, – улыбнулся Кирилл, но яблоко взял и откусил, поморщился и присмотрелся: – Чер-ви-вое, – и стал терять сознание, падая, увидел убегающего садовника.

Подбегая к воротам, садовник обернулся и словно в опере растянул:

– А черви, они во всём. Здесь их особенно много, на сладеньком-то!..

Очнулся Кирилл в аппаратной Судьбистов в смирительной рубашке на стуле, напротив стоял садовник. В отличие от прошлого посещения фантомов на кроватях не было, ретрансляторы стояли потухшие, висела табличка «Профилактика».

– Развяжи! – пытаясь освободиться потребовал Кирилл

– Посиди пока так, – ответил садовник. – Не надо сопротивляться, хуже будет. Все сопротивляются, когда чему-то хорошему пытаются научить. Адам с Евой тоже сопротивлялись. Представляешь, я узнал, где дорога. Не было тогда никакого изгнания, просто, кому-то перестало хватать личного пространства, вот и ушли. Можно сказать, сбежали. Сиди спокойно, ты ж не маленький.

– Думал, друг, оказывается, только прикидывался, – возмутился Кирилл. – Развяжи!

– Развязать пока не получится, оно само, – ответил садовник.

– Что значит «само»?.. – растерялся Каркушин. – Прямо Кастанеда какой-то.

– Может, Канцелярия помимо нашей воли уже сама готовит тебя к депортации, – ответил садовник. – А потом, кто знает, каков ты сейчас там? Согласился б начать жизнь с чистого листа, ничего бы это не было. Небольшие фантомные воспоминания и всё.

– Не терплю насилие, – буркнул Кирилл.

– Говорю ж, само, – отмахнулся садовник. – Прежним так прежним, не будем терять время. Чтоб не чувствовать потом угрызений совести, чтоб тебе помочь, будем учиться направлять твою излишнюю энергию точно в цель, чтоб не занесло потом опять куда-нибудь.

Садовник взял пульт и включил ретранслятор. На экране – лодка, украшенная цветами, среди цветов – Аня. Неожиданно в лодку запрыгнул Кирилл. Кирилл в аппаратной напрягся. Кирилл в лодке, не проявляя эмоций, стал грести веслами. Включились все ретрансляторы и с разных ракурсов, с разной крупностью стали показывать происходящее. На крупном плане Кирилл выглядит растерянным, даже испуганным.

– Обрати внимание на своё лицо, – сказал садовник.

– Просто, жду подвох, – насупился Кирилл. – Раньше жили беззаботно, сейчас кругом одни подставы. Нужно быть готовым ко всему, даже она неожиданно может что-нибудь выкинуть.

– Что ж, посмотрим, что в данной ситуации может она «выкинуть», – улыбнулся садовник.

Едва лодка оказалась рядом с берегом, Аня поспешила спрыгнуть, возмущенно бросив:

– Я здесь словно покойник среди цветов!

– Дальше не стоит смотреть, – поспешно погасил экраны садовник. – Из-за своей энергии ты опять бросишься, сломя голову, мимо цели. Вывод: никогда нельзя сидеть с таким постным лицом, нужно действовать сразу, точно в цель, пока не поздно. Вот вариант в качестве примера.

Экраны снова включились. Кирилл увидел ту же лодку, ту же Аню в лодке среди цветов, в лодку снова сел он, но, прежде чем взяться за весла, он наклонился к Ане, поцеловал её и сказал:

– Ты здесь самый прекрасный цветок!

– Обрати внимание на лица, – улыбнулся садовник. – Твое лицо расслаблено, тебе уже больше не о чем беспокоиться, а лицо Ани, наоборот полно предвкушений и живет насыщенной внутренней жизнью. Она ещё долго будет переживать мысль, сказанную тобой, будет жить с этой мыслью, блуждая вместе с ней по лабиринтам воображения, примеривая на неё различные варианты одежд. Можешь гордиться – мысль прекрасна, у твоей спутницы нет повода для неудовольствий. Мысль-завоевательница сделала свое дело! Удачный пример использования сложившейся ситуации.

– Как пахнет цветами, – вздохнул Кирилл на койке больницы.

Аня, расправляя в вазе на тумбочке букет цветов, застыла.

– Как вы это делаете? – посмотрев на мониторы, застывшие в стоп-кадре, спросил Кирилл.

– Мысли материальны, – пожал плечами садовник.

– Все мысли материальны?

– Все. Но не у всех. И не всегда. Я вот тоже, когда был в теле Бориса, так и не смог покатался с дамой своего сердца на лодке, а ведь хотел. Сейчас вон лежат оба в стороне у забора, – садовник зашёл Кириллу за спину. – Но получить ключи к успеху не всё, ими ещё нужно уметь воспользоваться. Как ты воспользуешься ключами, будучи связанным по рукам и ногам?

В ответ Кирилл попытался освободиться от смирительной рубашки, не удержав равновесия, упал, больно ударившись подбородком об пол.

– И в такой ситуации ты хочешь продолжать свою прежнюю жизнь? – сдерживая смех, фыркнул садовник.

– У всех бывают тупиковые ситуации, – сообщил с полу Кирилл.

– Бывают. И что ты намерен в такой ситуации делать?

– Когда человек не может, не совсем получается, когда почти тупик, нужно дать понять другим, что ты в безвыходной ситуации. Люди это заметят и придут на помощь. Развяжи!

– Не пришли?.. нет? Тебе ещё долго придётся ждать помощи, – улыбнулся садовник.

– Тогда сам совершу какой-нибудь поступок, – страдая от боли и собственного бессилия, почти по-детски выкрикнул Кирилл.

– Что ж за поступок ты собираешься совершить, будучи связанным по рукам и ногам? – усмехнулось приблизившееся лицо садовника.

Мониторы тут же отреагировали и засветились, засветившись, потеряли всякий стыд: Кирилл лежал завернутым в пелёнки, лицо его было сосредоточено, он пыжился.

– Ты уже взрослый и не вправе рассчитывать на помощь со стороны других, тем более вести себя подобным образом, – пристыдил садовник, улыбка его сделалась ещё шире. – Человек должен уметь решать свои проблемы сам!

– Нельзя сразу самому научиться решать свои проблемы, если с детства не научили, – возразил Кирилл. – Нас ведь как с детства учили?..

– Как?

– Что большинство проблем будет решать государство. Раньше оно так и делало. Просто, сейчас оно не совсем может решать проблемы, оно пока само… Пока только свои проблемы решает. Нужно чуть-чуть подождать.

– Ага. Пока не сменится одно-два поколения, в том числе и твоё, – согласившись, кивнул садовник. – У тебя осталось… у тебя почти совсем не осталось времени…

Темнота хоть и медленно, но отступала. Появились два светлых пятна. Пятна приближались, то прилипая друг к друг, то снова отлипая.

– Кажется, глаз открыл, – обрадовалась медсестра. – Один, видите?

– Вижу! – улыбнулась Аня. – И второй открывал, потом закрыл. Кирилл, Кирилл… ты меня узнаешь?.. Не узнает. Вас он, кажется, узнал, – расстроилась Аня.

– На меня он среагировал, как младенец на мать, сколько времени провели вместе… Можно сказать, родился заново, – ответила медсестра, она почему-то решила оправдывать поведение пациента.

– Пить, – попросил Кирилл.

Аня, отстранив соперницу, сама принесла воды мужу:

– Надо, чтобы ко мне привыкал!..

Кирилл сделал несколько глотков, для большего у него не было сил.

– Наверное, всё-таки меня он увидел первой, – покраснела Аня.

– Конечно же, вас первой! – подтвердила медсестра и тоже почему-то покраснела.

Ноги царапали пол, отсчитывали ступени по лестнице вниз, чертили кривые линии, поднимая пыль подвальных коридоров. Каркушина под руки тащили волоком вниз. Уловив в его взгляде появляющийся смысл, чиновник Канцелярии прошипел:

– Имейте терпение.

– Думал, на балкон, как в прошлый раз, – ответил Кирилл.

– Лучше в подвал, чтоб не рисковать, – скривился чиновник.

Тело Кирилла прислонили к косяку двери с табличкой «Посторонним выход воспрещен».

– А кто здесь «посторонний»? – осторожно спросил Кирилл.

– Это каждый решает сам! – отмахнулся чиновник. – Многие считают себя посторонними, но оказывается достаточно открыть дверь – и никакой ты уже не посторонний, и все двери открыты, если в эту войдешь. Не в эту конкретно, а вообще.

– Иногда трудно найти нужную дверь, – подтвердил другой чиновник. – К этой, заметь, мы тебя сами приволокли. Не хочешь встретиться с предками?

– Что?!

– С предками, говорю, не хочешь встретиться?

– Хочу, но не сейчас, – сглотнул Кирилл.

– Понятно, – проворчал чиновник. – Всё стремитесь остаться в памяти не всегда благодарных потомков. Ведь никто из потомков не будет вас знать лично.

– А где начальник? – заволновался Кирилл. – Попрощаться бы.

– Нет больше начальника, отвели в отстойник. Своей должностью пожертвовал ради твоего возвращения, преемника даже не подготовил. Сначала отлучённого, теперешнего садовника, хотел преемником сделать, но там дело принципа. А другого подобрать не успел. Ждут нас нелегкие времена.

– Вон он, садовник, легок на помине!

– Фу, успел, – подбежал садовник. – мотанулся в Сад, яблок набрать в качестве бонуса. Ты уж, Кирилл, прости. К чему злиться, если на пользу? Значит, отправляют?..

Чиновники молча кивнули. Садовник попытался пристроить Каркушину сетку с яблоками, не найдя куда, повесил на грудь.

– Ну, давайте! Сюда что ли, за дверь?

Открыли дверь, Кирилл широко вдохнул, зажмурил глаза, склонил голову и получил толчок в спину. Несколько пинков ногами завершили дело. Тело Кирилла с гулким эхом полетело по пространственному коридору. Кто-то сверху, выше даже двери, вздохнул: «Эх! на миру и смерть красна».

Раздался всплеск, спуск воды в унитазе, звук передаваемых новостей, что-то ещё, и группа чиновников в провале дверного проёма облегченно выдохнула.

– Постучаться забыли. Впрочем, да, это ж с той стороны надо стучаться, несмотря на то что дверь, конечно же, только туда.

– Закрывайте, не надуло б чего.

И дверь с надписью «Посторонним выход воспрещен» поспешно закрыли.

В полумраке рука Кирилла опустилась на колено медсестры. Женщина дремала на стуле рядом с кроватью, опрокинув голову с полуоткрытым ртом и невидящим взглядом назад.

– Я замужем, – отводя руку, устало выдохнула сестра. – Ой, ожил! Вспотел, бедненький. Всегда мёрз, а тут вспотел. Давай оботру.

– Муж не ревнует, что ночью здесь, с другим мужчиной? – прошептал Кирилл.

– Вы не мужчина, вы – пациент, а я – сиделка, а не лежалка. Муж объелся груш.

– Как я сюда попал?.. что-то помню… Провал в памяти.

– Докладываю, – вытянула спину медсестра. – Возле вашего дома проходили военные маневры, что-то секретное испытывали. По секрету сообщили. Вас не сразу нашли. Взрывной волной отбросило что ли? Подключили к аппарату искусственного дыхания.

– Сообщить могли всё, что угодно.

– Это легенда, – согласилась медсестра. – В смысле, так оно и было, но вам потом всё точнее расскажут.

– Утюг? – Кирилл заметил утюг среди медицинских приборов.

– Утюг, – подтвердила медсестра.

– Там рядом с ним никаких инструкций?

– Что вас так взволновало?..

– Всегда волнуюсь, от… общения с умным человеком, – вяло улыбнулся Кирилл.

– С чего вы взяли, что я умная? – обрадовалась женщина.

– Яблоко, упавшее на голову Ньютону, тоже было без мозгов, а какая умная мысль родилась, – ответил Кирилл. – Кстати, хотите яблок?

– Откуда у вас яблоки? А да, здесь же была ваша жена, – медсестра взяла яблоко и откусила, и стала терять сознание.

Кирилл сидел на кровати, происходило его второе рождение. Тело медсестры лежало на каталке за занавеской. В палату вошла София Фёдоровна, тёща Кирилла, поставила пакеты с одеждой:

– Вовремя я, переодевайся, – бросила взгляд на каталку: – Чего это с ней? Спит что ли?

– Спит, – ответил Кирилл.

– Нейтрализовал, значит, не будет препятствий чинить, – кивнула София Фёдоровна. – Собирайся, уходим, ты практически здоров. Снимай свою больничную робу.

– Может, полежать ещё для профилактики, под наблюдением, до полной реабилитации? – задумался Кирилл.

– Полная реабилитация будет тебе дома!.. – заверила София Фёдоровна. – В больнице, раз появились признаки выздоровления, надо сразу выписываться, чтоб не нахватать новых букетов болезней.

– Врачи ж и медсёстры не хватают «букетов».

– У них застарелый иммунитет, – отрезала тёща.

Раздался шорох, медсестра за занавеской стала медленно подниматься, спустила ноги, задела металлическую утку, та загремела.

– Что ночью надо делать, чтоб так? – пробубнила София Фёдоровна, Кирилл неопределенно пожал плечами. – Аня говорит, ты во сне кого-то называл «уточка моего сердца». До машины сам дойдёшь или помочь?

– Дойду, – вздохнул Кирилл. – Вот и закончилось мое Великое лежание.

Медсестра рассеянно помахала рукой, словно метрономом, такое ощущение, она ещё была не в себе.

– Надеюсь, твоё Великое сидение тоже ненадолго, – спускаясь по лестнице, бросила тёща.

– То есть?

– Великое сидение в смысле дома. Ты ж сейчас без работы, – уточнила София Фёдоровна и сильно изменилась в лице. – Для твоей же пользы, чтоб быстрее этот период закончился.

Глава вторая

Первую ночь дома спалось долго, дольше ночи, организм уже устал ото сна и пытался проснуться, но сознание ещё где-то блуждало. Наконец, Кирилл сел посреди кровати и распахнул глаза. И не сразу понял, где он и кто он. Место показалось знакомым, потом пришло понимание, что это квартира, потом, что это квартира Каркушина, но то, что он и есть тот самый Каркушин, так и не понял. Такое случилось с ним впервые – узнал место, но не узнал себя.

Потом он узнал себя. Рассвет за окном стал меркнуть и превращаться в сумерки. Логически заключив, что время пошло вспять, если не вспять, то куда-то в сторону, Кирилл был готов в это поверить. Случайно брошенный взгляд на часы подсказал, что проснулся он не утром, а вечером. Приближалась ночь.

– Ну, ты и спать, – улыбнулась Аня, поставив чашку кофе.

Аню он узнал сразу, оно и понятно – видел чаще себя.

– Несколько раз готовила, чтоб тебя порадовать.

«Она явно чего-то хочет», – насторожился Кирилл, но кофе взял.

– Хорошо пахнет!..

– Хлебом и кофе! – согласилась Аня. – Пока ты поднимался, успело подняться тесто в хлебопечке!.. выпекается.

Кирилл пил кофе, Аня присматривалась к Кириллу.

– Странный какой-то, словно подменили, шевелишься во сне, – вздохнула, наконец, Аня. – О чём ты сейчас думаешь?

– Ни о чем!

– От меня у тебя не должно быть никаких тайн!.. скажи о чем?

– Зря ты думаешь, что в моей голове могут часто возникать мысли. Ни о чем не думаю. Могу я ни о чем не думать, как ты думаешь?

Пауза. Подозрительность обоих стала нарастать. Теперь Кирилл начал присматриваться к Ане. Это ей не сразу понравилось, потом понравилось. У женщин всегда так.

На следующий день Кирилл проснулся и обнаружил, что его оставили одного. В голове стали возникать самые разные мысли. Количество мыслей росло: одних он старался не замечать, другим уделил чересчур много внимания, гнал непонравившиеся, соглашался с понравившимися. Случилась атака со стороны неустойчивых мыслей – и началась «вечеринка» мыслей.

Вспыхнула невероятная по откровению теория о мыслях. Вспыхнув, осветила залежи информации, осталось только эту теорию «вывести». Некое подобие таблицы Менделеева, где вместо физических элементов – мысли, там валентность – здесь календарь, там периодичность – тут возраст старения, распада и полураспада мыслей!.. С помощью новой таблицы можно было даже предсказывать будущее (как с помощью таблицы Менделеева предсказывают свойства новых элементов) или создавать духовную платформу мира, не больше не меньше. Все совершенные мысли должны были найти место в «Таблице Каркушина», – так он её решил назвать. Теорию не удалось вывести. Пришла жена, Кирилл сразу же почувствовал угрызения совести, «вечеринка мыслей» сменилась головной болью.

– Звонил куда-нибудь? – между делом поинтересовалась Аня.

– С утра сделал несколько звонков, – ответил Кирилл.

– Что сказали?

– Статью не публиковали, даже пытались убедить, что её не было. Скорее всего, потеряли. Статьи не было! Их ещё не было, когда я сделал своё первое открытие!.. Нет ну словно атомы углерода, столько времени потратил впустую.

– Приятелям звонил?

– Было одно предложение, теоретически. Отказался. Там нет даже ассистентки и много ещё чего. Не могу работать так непродуктивно, не привык.

– Когда это ты успел привыкнуть? Сейчас надо бороться за любое предложение, тем более, когда его нет.

– Надо правильно себя позиционировать. Некоторые вообще сделали вид, что не помнят.

– Сейчас вспоминают, когда ты нужен или когда… – Аня не закончила фразу и вздохнула.

– Сильно вспоминали, когда меня не было? – спросил Кирилл.

– Нужно сделать так, чтобы ты был, – ответила Аня. – И не надо ничего стесняться, иначе твоё место займут другие!

– Тебе-то хоть я нужен?..

– Кирилл!.. – вспыхнула Аня и через паузу: – Знаешь, а я не хочу больше в Америку.

– Куда хочешь? – насторожился Кирилл.

– Не определилась ещё, – покраснела Аня. – Кстати, кое-что и от тебя зависит, если ты, конечно, ещё не списал себя.

– Я?! – возмутился Кирилл, у него даже изменился голос. – Да ты… да я… Ты меня ещё совсем не знаешь!..

– То-то и пугает, – выдохнула Аня и села на диван рядом с мужем.

Кирилл напрягся, он всегда напрягался, когда Аня садилась рядом, понимая, что тем самым она передаёт инициативу и ждёт, когда он сделает первый шаг. Кирилл подсел к Ане, очень близко подсел, чтобы не тратить лишние ходы с целью приблизиться, тем более, когда всё так неопределенно. Аня отстранилась, хотела даже пересесть, но передумала.

– Сейчас скажу, ахнешь! – всплеснула руками Аня. – Тут происходит такое!.. Пока тебя не было, опять наступил финансовый кризис, но уже не только в нашей стране – во всём мире!.. представляешь?.. Раньше только мы, теперь всех по рукам и ногам.

– Что ещё нового… случилось… без меня? – поинтересовался Кирилл, не оставляя попытку приблизиться.

– Выбрали нового президента! Кстати, твой ровесник, – это уже прозвучало как укол.

– Что ещё? – напрягся Кирилл. – Кого ещё выбрали?

– В США выбрали темнокожего президента. Представляешь?!

– Думал, выберут Хилари, – задумался Кирилл.

– Почему?

– Они любят сериалы.

– Хилари отвели роль второго плана.

– Кого ещё выбрали?

– Зачем, раз тебе неинтересно?

– Теперь интересно.

– Ещё?.. Не знаю, сможет ли это тебя заинтересовать? У нас сейчас зачем-то выбирают историческую личность.

– Опять сбой, – побледнел Кирилл. – Значит, в День Всех Времен не успели выбрать. Я им все карты спутал. Сейчас выбирают, нашли выход. А ведь мог быть и я… Не повезло…

– В чём тебе не повезло? Нет, ты все-таки изменился, – взгляд Ани опять стал подозрительным.

– И кого выбрали? – спросил Кирилл.

– Ещё не выбрали, подожди, вместе узнаем, по телевизору выбирают. Пока лидирует Александр Невский из Питера.

Когда в комнату вошла Аня, Кирилл смотрел телевизор.

– Обедать когда будем? – спросил он.

– Мне надо к маме, всё приготовила, поешь один, – собираясь, ответила Аня.

– Когда весь мир включён, ты тоже должен быть включён, а ты почему-то выключен, – вставая с дивана и пытаясь найти оправдание своему бездействию, пробубнил Кирилл. – Такое ощущение, будто выключили и до сих пор не могу найти выключатель. Хотя бы маленький выключатель, потом можно выключатель побольше и так постепенно вышел бы из тёмной комнаты на свет.

– Сложно найти выключатель в тёмной комнате, особенно когда его нет, – сказала Аня. – Нет, ты всё-таки изменился. Говорят, у людей, которые побывали там, открываются новые необычные способности. Ничего не замечаешь?

– Нет, – пожал плечами Кирилл. – Мне говорили и раньше, но нет, не замечаю.

– Да, думаю тебе это не грозит, – согласилась Аня, но настороженный взгляд говорил об обратном. – Пошла. Выбросишь мусор? Не тяни до вечера. Не вечером, слышишь?..

После ухода жены Кирилл отправился выбрасывать мусор. От сквозняка дверь квартиры захлопнулась. Ключи и бумажник, две вещи, присутствие которых всегда проверял перед выходом – сейчас не проверил, отвык – остались по ту сторону двери. Потоптавшись у мусоропровода, решил спуститься во двор, выбросить мусор в контейнер.

Возле дома и дальше копали и закапывали траншеи, прокладывали различные кабели, трубы, непонятно что. Рабочих было больше, чем прохожих и отличались рабочие от прохожих восточной внешностью и одинаковой одеждой с оранжевым окрасом. И смотрели они на Каркушина подозрительно, подозрительнее чем Аня.

У мусорного бака оказалась другая группа людей, лица тоже одно подозрительнее другого. Эти вели себя по-хозяйски, но ни к жителям двора, ни к многочисленным рабочим не относились, поэтому их все сторонились. Возле компании, можно сказать, образовался вакуум, хоть и разговаривали здесь с московским акцентом и на философские темы.

– А вот интересно, откуда возникла жизнь? – донеслось до Кирилла.

– Эээ… давай сначала выпьем!

– Нет, вот ты ответь!

– Пристал как банный лист. Откуда-откуда, вот можешь понять, почему на гниющем яблоке появляются мошки, или откуда берутся черви в том же яблоке?.. Так и после загнивания Советского Союза возникла жизнь. Сначала нужно побыть червём, покопаться, так сказать, потом обязательно произойдет превращение в бабочку!.. если тебя, конечно, не склюют. Не тебя конкретно, вообще. Не понятно?..

Чем ближе Кирилл подходил к мусорному баку, тем пристальнее осматривали его пакет с мусором. Избавившись от пакета, Кирилл быстро нырнул за угол. Одна из дверей в гаражном тупике была открыта.

В глубине гаража у небольшого оконца перед тисками маячила фигура незнакомца.

– Здрасте. Можно за собой дверь запру? – смутившись, попросил Кирилл.

– Зачем?

– Надо. Там…

– Валяй.

– На замок.

– На задвижку. К задвижке потом не надо подбирать ключи.

Кирилл закрыл дверь на широкую ржавую задвижку. Снаружи уже слышались шаги, дверь несколько раз дёрнули, посопели, помочились и ушли.

– Чего они хотели?

– Это надо у них спросить.

Незнакомец отложил работу, пошарил по карманам халата – портной явно развлекался, создавая его халат, множество карманов напоминали очертания папок в компьютере – наклонился к ящику стола.

– Я не опасен!.. – по-своему расценил его движения Кирилл.

– Вижу, – подтвердил незнакомец. – На свет сразу не разглядел.

– Такое ощущение… как в детстве… – удивился Кирилл. – Что-то знакомое.

– Сарай давно стоит, раньше даже домов, – улыбнулся незнакомец.

– В детстве я жил в другом месте, – сообщил Кирилл.

– Какая разница, где ты жил? Время здесь течёт по-другому, особенно если дверь закрыть и окно занавесить, – хозяин гаража внимательнее присмотрелся к Кириллу. – Не надо было тогда тебе отсюда убегать, всё было бы разумнее. Узнал бы свою судьбу, не впрямую, конечно, но необходимую информацию получил бы. Чего не вернешь, того не вернешь – убежал, вот и бегаешь до сих пор. Пушкин, кстати, тоже убежал, не ты один. Тебя тогда позвали играть в футбол, футбол тебе показался интереснее.

– Пушкин тоже убежал играть в футбол? – поинтересовался Кирилл.

– Нет, тот на бал, сейчас бы сказали, на вечеринку. Такой талант в землю закопать!..

– Какой талант? Кто закопал? – расстроился Кирилл.

– Ну не Пушкин же! Тебе никогда не говорили про талант?..

– Что-то говорили, в школе, – ответил Кирилл.

– Вот именно, в школе, все мы родом из детства. Тот мальчик в детстве мог увеличивать свои силы многократно. Никто не мог, а он мог! Помнишь?

– Что-то помню, смутно.

– По причине своего характера тот мальчик часто попадал в тупиковые ситуации и почти всегда выходил сухим из воды. Способность увеличивать силы придавала такое ускорение, что часто забрасывала не туда, куда следует.

<1 2 3 4 5 >

На страницу:

Перейти

2 из 5