Девонширский Дьявол

– Я здесь, мама! – все же прокричала она и вздохнула.

Послышались звуки шагов по лестнице, и в комнату вошла баронесса Милтон.

– С тобой все в порядке? Почему ты снова закрылась в своей комнате? – сложенные руки на груди и пытливый взгляд не предвещали разговора о чем-то приятном.

– Все нормально, мама, – как можно спокойнее ответила Джиневра, глядя на себя в зеркало и поправляя минутой ранее расчесанные волосы.

– Зачем ты говоришь мне неправду? Я же все прекрасно вижу – стоило только появиться здесь этому молодому гуляке, как ты вновь сама не своя!

– Мама! Не говори так о нем!

– А как еще о нем говорить? – вкрадчиво произнесла Уитни Милтон, затем сделала несколько шагов вглубь комнаты и грациозно присела на кровать чуть в стороне от дочери. – Я очень хорошо знаю их породу. Норберт в молодости таскался по девкам, равно как и его отец Хамиш. И вот теперь Алисдэйр проявляет исконно мужское качество всех Эддингтонов. А ты, глупышка, сохнешь по этому бабнику!

– Да хватит же! – взвилась Джиневра, бросая гребешок на стол. – Неужели тебе доставляет удовольствие говорить мне все эти гадости?

– Отнюдь, – с безупречным спокойствием возразила баронесса. – Я просто хочу тебя образумить.

– Неужели?! За что ты так ненавидишь его?

Руки Джиневры были крепко сжаты в кулачки, ее глаза сверкали от возмущения и переполнявших эмоций.

– Ошибаешься, девочка моя. Нет никакой ненависти, – на какое-то мгновение по лицу Уитни пробежала тень презрения, однако тут же испарилась, уступая место маске сдержанности и напускного безразличия. – У меня больше опыта и информации, которая позволяет мне делать такие выводы. И основываясь на них, я хочу тебя уберечь.

– От чего? Это всего лишь твои фантазии! Алисдэйр не такой, и те слухи, на которые ты опираешься, – также всего лишь слухи!

– Бог мой, какая же ты глупышка!

– Не говори со мной, как с дурочкой! – Джиневра вскочила на ноги, ее дыхание участилось.

– И не собираюсь, – баронесса также встала с кровати. – Ибо ты ею и являешься! Неужели ты не понимаешь, что безразлична ему? Ведь он даже не смотрит в твою сторону! Или думаешь, у него в Лондоне мало девиц, которые с легкостью дадут ему то, что он пожелает?

Гнев резко сменился отчаянием. Джиневра и сама не раз думала об этом, но в силу своей любви гнала подобные мысли прочь из своей головы. Однако они с регулярным постоянством возвращались, и теперь не без помощи «добрейшей» маменьки. Слезы потекли из глаз девушки, она закрыла лицо руками и зарыдала, уже совершенно не сдерживая нахлынувшую обиду. Где-то внутри стало очень больно и безумно жалко саму себя.

– Джинни, девочка моя, – вновь немного приторная тональность и нотки показной жалости, что раздражало еще больше. Ведь Джиневра знала жестокий характер своей матери и ее уникальную способность наслаждаться чьим-то горем или душевными муками.

– Хватит так называть меня! – закричала она и выбежала из комнаты.

Быство спустившись по лестнице, Джиневра выбежала из дома, чувствуя, что ей больше невмоготу находиться в нем. Скрывшись в любимом уголке сада, она продолжала плакать и злиться на мать одновременно. За ее жестокую правоту. Кое-как успокоившись по истечении непродолжительного времени, Джиневра решила развеяться и прогуляться улицами деревни, тем более, что скоро она увидит своих подруг Бетси Тернер и Мариссу Эддингтон. Надежда на то, что последняя сможет вскользь упомянуть что-либо обнадеживающее о своем старшем брате, была маленькой, но все же была. И она придавала сил, даже какой-то скрытой веры, что еще не все потеряно, что еще может произойти нечто, и судьба соблаговолит подарить ей возможность быть рядом с любимым. Хотя сама Милтон прекрасно понимала, что Марисса втайне завидует ее красоте и не желает видеть ее рядом с Алисдэйром в силу этой зависти, скрыто наслаждаясь ее страданиями. Дурочка! Пусть лучше присматривает за своим мужланом Ройлом Фармером, пропахшим свежеиспечённым хлебом.

Джиневра пошла тихой центральной улочкой в сторону парка, располагавшегося вдоль реки. Долгий и скучный дождь наконец прекратился, оставляя после себя сырую прохладу и грязные, местами со скоплением воды, улицы. Многочисленные ручейки текли по мостовой, унося с собой земляную жижу. Проходящие мимо люди вежливо приветствовали девушку, которая грациозно кивала в ответ, уже окончательно успокоившись после очередного неприятного разговора с мамой. Подобрав подол платья повыше, чтобы не испачкать его, Джиневра Милтон аккуратно переступала через лужи и островки намытой грязи. Из кузницы раздавались мерные удары молота о наковальню, мимо нее по мостовой проскакал всадник, торопясь куда-то и совершенно не заботясь о разлетающихся брызгах из-под копыт его скакуна, а из таверны на площади доносился гомон уже изрядно подпитых голосов, которые, как всегда, живо обсуждали очередную пикантную тему, коротая время за кружкой доброго эля. Не стоило обладать большим умом, дабы догадаться, что таковая была об убийстве Элеонор Тоу и Сатане, разгуливающем по окрестностям графства и оставляющем следы на земле. До встречи с подругами оставалось еще много времени, и Джиневра, дав волю своему любопытству, решила как можно ближе подойти к таверне и послушать, о чем именно толкует народ. Вдруг услышит что-нибудь пикантное и сможет поделиться этим с Мариссой и Бетси.

– А я тебе и говорю, что никакой это не дьявол! – услышала девушка, когда оказалась неподалеку от настежь распахнутых окон и дверей питейного заведения.

– А кто же тогда следы в лесу оставил? А?

– Женушка твоя толстозадая! – гоготнул третий голос, чем вызвал всеобщий смех.

– Иди к черту!

– Все просто, – продолжал первый. – Элеонор, царствие небесное, очень красивая…

– Была.

– А… ну да… была. Вокруг нее парни так и вились. Вот у кого-то нервишки и не выдержали – убил бедняжку в приступе ревности.

– Так просто?

– А чего тут сложного? Только дубина констебль – сущий размазня! Прижми каждого, да покрепче, у виноватого нервишки и не сдюжат!

– А… ик… следы? – вопрошающий, видимо, был уже хорошо подпитым.

– Тьфу ты, черт! Да зверь какой пробежал! Мало ли чего? А вы, олухи, в эти басни верите!

– Но девчонку изрядно подрали, – вставил другой голос. – Слыхали? Все брюхо выпотрошили, как требуху у рыбы! Скажешь, из-за ревности? На кой черт так кромсать? Штрыкнул пару раз, и дело с концом. Ан нет!

– Да кто его знает! Может, псих какой-то!

– Последнее время ее видели с Селби. Вроде как они встречались.

– Хочешь сказать, что это он?

– А почему нет? Про молодого виконта, наверное, знаете? Ну, что он также долго дружбу с Тоу водил?

– И чего?

– А ничего! Он пару недель как вернулся уже.

– Сынишка Норберта? Славный малый! К чему клонишь? Что это он убил?

– Совсем рехнулся! Кончай налегать на кружку, раз такую чепуху несешь! Я просто сказал, что он вернулся из Лондона, а Элеонор влюблена в него…

– Была.

– А… ну да… была. Может, они это… ну снова… того. А Селби заревновал.

– Так это Селби ее убил?!

– Да мне почем знать! Но мог же! Из ревности.

– Если каждую вот так резать только из-за того, что она водит дружбу с молодым Эддингтоном, – то это чего? Пол графства перерезать надо?

Лицо Джиневры покраснело от стыда и возмущения. Пьянчуги! Да как они смеют говорить такое?! О нем! О ее Алисдэйре!

– Не мели чепуху! Парень он хороший и добрый. Мне вон помог однажды – век помнить буду. Если бы не он, то мой сынишка вполне мог бы червей в земле кормить! Вылечил он его.

– А что же доктор Янг? Не смог?

– Далеко ехать было. А тут виконт Алисдэйр. Ну и помог.

– Да я ж и не говорю, что он плох! Славный малый! Сына вот твоего спас. Но разве это мешает ему совать свой кол под каждую симпатичную юбку?!

Все вновь громко захохотали, а Джиневра Милтон была готова прямо сейчас ворваться в таверну и собственноручно придушить этого говорливого пьяницу, посмевшего оскорблять ее Алисдэйра.

– Тебе хватит пить. За языком не следишь. Ты, что ли, свечку при нем держал?

– Люди толкуют!

– Такие, как ты, – глупые болтуны – и толкуют! Только слушки всякие грязные распускаете!

– Это ты меня глупцом назвал?! – зарычал голос в ответ.

И Джиневра поняла, что пора уходить, ибо сейчас здесь начнётся драка, а это было уже не интересно. Понемногу серело, хмурые тучи над головой предвещали очередной ливень, но это не остановило девушку, и она двинулась дальше в сторону реки. Свернула на узкую и безлюдную улочку, сокращая путь. Улочка с площади вела прямо к парку, где Джиневру уже наверняка поджидали Бетси Тернер и Марисса Эддингтон. Здесь было гораздо темнее – то ли вечер наступал так быстро, то ли грозовые облака плотно заволокли небо, не давая воли слабому, пока еще дневному свету. Вдруг из-за ближайшего угла метнулась чья-то тень, и кто-то крепко схватил девушку за руку. От неожиданности сердце буквально остановилось в груди, а все ее тело замерло – комок ужаса подкатил к горлу, мешая крику вырваться наружу…

В то время, как инспектор Гален Гилмор в полицейском участке с едва скрываемым раздражением слушал заплетающуюся речь полноватого констебля, доктор Аттвуд решил поговорить с родственниками убитой Элеонор Тоу.

– Не станем терять время, – согласился Гилмор. – Идея разделиться кажется мне вполне уместной. Так мы быстрее поймаем безумца.

– Благодарю, Гален.

– Бросьте, Валентайн! Я вас слишком хорошо знаю, чтобы нисколько не сомневаться в ваших способностях. Жаль, что вы не работаете в Скотленд-Ярде!

Сменив костюм, профессор предложил Алисдэйру сопровождать его. Виконт был польщен тем, что ему выпала честь столь долгое время пребывать в обществе знаменитого ученого и на ходу перенимать его опыт. Норберт Эддингтон совершенно не возражал против участия сына в расследовании, наблюдая в этом своеобразное предзнаменование свыше для будущей карьеры наследника. Горден Дин тихо завидовал и злился оттого, что его персона остается незаметной для них, а Кенрик вовсе страдал скукотой и равнодушием.

– Вы ведь хорошо знаете семейство Тоу, не так ли? – как бы невзначай поинтересовался доктор Аттвуд, когда они с виконтом сели в карету.

– Намекаете на мою дружбу с Элеонор?

– Нисколько.

– Да, мне кое-что известно о них.

– Пока мы держим путь – расскажите. Возможно, мне пригодятся ваши знания в разговоре с ними.

– Ну что ж, – Алисдэйр с неохотой вздохнул. – Отец-плотник, мать-швея. Элеонор их первая и единственная дочь. Когда мы были еще детьми, у них родился второй ребенок, мальчик. Мертвым. После этого миссис Тоу больше не предпринимала попытки родить. Всю свою любовь они дарили дочери. Я это хорошо помню, не раз бывал у них в гостях.

– Виконт, не задумываясь, переступал порог дома простолюдинов? – с улыбкой поинтересовался Аттвуд.

– Представьте себе. Мы были дружны, и я совершенно не обращал внимания на эти условности. Мистер и миссис Тоу всегда были рады мне, они всегда отличались радушием и добротой.

– Вам недоставало семейного тепла? – вдруг, чуть прищурившись, спросил сэр Валентайн. – И поэтому вас тянуло в их дом?

– С чего вы взяли? – мгновенно выпалил Алисдэйр и заерзал на месте. – Вовсе нет.

Его ответ был поспешным, что не ускользнуло от внимания доктора.

– Других родственников у Тоу нет?

– Я слышал о двоюродном брате миссис Тоу, но ни разу не встречал его. Даже не знаю, живет ли он здесь или где-то в другом месте.

– А Элеонор? Какая она?

Алисдэйр смущенно кашлянул.

– Красивая, – произнес он. – Смышлённая. С ней было всегда интересно общаться. Она любила учиться. Хотела уехать отсюда.

– В Лондон?

– Откуда вы знаете? – удивился Эддингтон.

– Не трудно догадаться. Там же учитесь вы.

– Простите, профессор, но…

– Перестаньте смущаться, мальчик мой, – произнес Аттвуд, глядя юноше прямо в глаза. – Я и без ваших ужимок знаю, что Элеонор любила вас. Судя по всему, и вы ее тоже. По меньшей мере, до вашего поступления в университет, ведь так?

Секунду спустя Алисдэйр кивнул.

– Хорошо. В этом нет ничего предосудительного. Вы не задумывались над вопросом – почему она?

– Она? Почему ее убили?

– Да. Почему она стала первой жертвой.

– А разве есть еще?

– Нет. Пока нет, но это отнюдь не говорит о том, что она не первая.

– Не знаю, – тихо ответил виконт. – Признаться, я и не желаю думать об этом.

– Понимаю, – сочувственно склонив голову набок, сказал доктор. – С кем еще водила дружбу Элеонор?

– Немного с Бетси Тернер.

– Кто это?

– Простолюдинка. Но ее отец весьма состоятельный. Торгует всякой всячиной. Марисса, моя сестра, также дружит с ней. И, кстати, Джиневра Милтон тоже.

– Но Элеонор с ними не общалась?

– Изредка. Она вообще была очень спокойная и иногда даже слишком… тихая девушка. Для нее быть одной куда лучше, чем в компании. Хотя сказать, что она была малообщительна, я не могу. Она как-то быстро могла менять свое настроение – от сильного желания одиночества до неуемного стремления к общению в компании.

– Очень интересно.

– Вы думаете? – спросил Эддингтон. – Это поможет найти убийцу?

– Любая деталь может изменить ход мысли и привести к преступнику. Судя по всему, мы приехали.

Карета остановилась прямо на мостовой у небольшого аккуратного домика. Первым вышел доктор Аттвуд, за ним Алисдэйр…

Бетси Тернер и Марисса Эддингтон неспешно прогуливались по парку у берега реки. Небо, укрытое облаками, предвещало дождь.

– Ну где же ее носит? – недовольно фыркнула Бетси, которая терпеть не могла ждать.

– Ей не впервой, – спокойно произнесла Марисса.

С каждой минутой становилось темнее – наступал вечер.

– Может, пойдем на площадь? Там сегодня будет шумно.

– В честь чего?

– А то ты не знаешь, – удивилась Тернер. – Да сейчас только все и обсуждают смерть Элеонор и дьявольские метки в лесу! А еще говорят, что у вас гостит какое-то светило из Лондона, и что он пригласил инспектора из лондонской полиции, так?

Глаза девушки пытливо уставились на Мариссу, которая чувствовала легкую неловкость из-за того, что сама не рассказала подруге эту новость.

– Да. Это учитель Алисдэйра. Он случайно ехал мимо и остановился у нас, а тут… это убийство.

– Убийство? Люди говорят, это сам дьявол постарался!

– Не мели чепуху!

– Это я то?!

– Элеонор убили. И убил человек.

– Тебе это от вашего ученого известно? На то он и ученый, чтобы не верить в дьявола. А я вот верю! И люди верят!

– Бетси!

– Что?

– Мне почем знать, что на самом деле произошло. Из Лондона приехал инспектор, они вместе с доктором Аттвудом расследуют это убийство по просьбе папы.

– И чего же ты молчала?

– Не успела сказать раньше, – ответила Марисса. – И правда, где же Джиневра?

– Небось к твоему братцу подход ищет! – и Бетси засмеялась, довольная сказанным.

– Если так, то зря – он к ней равнодушен, – говоря это, Марисса чувствовала удовлетворение, потому что недолюбливала эту напыщенную, как ее мамаша, баронессу.

Вдруг на крыше церкви зазвонил колокол. Его звук был очень громким и разносился далеко за пределы деревни.

– Наверное, что-то случилось, – пробормотала Марисса.

– Побежали на площадь! Там узнаем!

– А Джиневра?

– Может, она уже там!

И девушки быстрым шагом направились по тропинке в сторону церкви. Туда со всех улочек собирался люд. Когда они оказались на площади, то вначале не могли понять причину, по которой звонил колокол. Бетси Тернер и Марисса Эддингтон протискивались между людьми ближе к центру – здесь царила полная неразбериха. Колокол продолжал звонить, на площади стоял невообразимый гомон.

– Кто-нибудь знает, что случилось? – крикнула Бетси в шумевшую толпу.

Мужчины и женщины оборачивались на ее крик – одни пожимали плечами, другие делали вид, что не услышали, третьи выкрикивали что-то неразборчивое.

– Говорят, пропал кто-то, – прокряхтела какая-то грязная старуха совсем рядом, опираясь на уродливую клюку. – Наверное, дьявол забрал очередную бесстыдницу! Ха-ха-ха!

И она закудахтала противным, гортанным смехом…

Дом семьи Тоу оказался маленьким, но очень уютным и светлым. Переступив порог, Аттвуд воочию убедился, что маленького Алисдэйра сюда тянуло в детстве не зря – здесь действительно царила некая атмосфера доброты и радушия. Запах тимьяна приятно щекотал нос, чистота и порядок вокруг. Чувствовалась рука хозяйки, которая из каждой мелочи умела создать семейный уют. Тут же кольнула жалость к стоявшим перед ними мужчине и женщине, чьи лица были мрачными и осунувшимися от горя. Теперь им некому было дарить любовь в этом доме, который вскорости может превратиться для них в пристанище душевных страданий и мук.

– Прошу нас простить за неожиданный визит, – молвил сэр Валентайн после того, как представился. – Я бы хотел поговорить с вами о вашей дочери. Сочувствую вашей утрате.

Он вежливо склонил голову. В глазах матери Элеонор появились тихие слезы.

– Доктор Аттвуд у нас проездом из Лондона, – немного смущенно вставил Эддингтон. – И вызвался найти того, кто это сделал. Он попросил инспектора из Скотленд-Ярда помочь. Сэр Гален Гилмор уже расследует… преступление.

– Проходите в дом, – голос мистера Тоу звучал глухо и устало, казалось, эмоции полностью оставили его.

Мать Элеонор едва держалась, чтобы вновь не расплакаться, и молча посторонилась, пропуская гостей внутрь дома.

– Вы придете на похороны моей девочки? – тихо и неожиданно для всех спросила она, когда гости сели на предложенные им стулья.

– Да, миссис Тоу, – тут же ответил Алисдэйр, и женщина разрыдалась, больше не в силах держать горе внутри себя.

Мистер Тоу тут же вскочил на ноги и направился к графину с водой. Молча налил воду в стакан и подал своей супруге, которая принялась жадно пить. Звон церковного колокола разразился в тишине, но никто не обратил на него внимания.

– Простите меня, – всхлипывая, сказала женщина по прошествии нескольких минут. – Я никак не могу поверить в то, что Элеонор больше нет с нами.

– Понимаю, – сочувственно кивнул Аттвуд. – Если вам тяжело, я могу приехать в другой раз…

– Не стоит, – решительно ответил мистер Тоу. – Вы здесь, чтобы отыскать это животное, что сотворило такое с нашей дочерью. Мы будем до конца своих дней обязаны вам, если вы найдете того, кто это сделал.

– Это дьявол… – прошептала мать Элеонор. – Это сам дьявол!

– Ошибаетесь, – возразил сэр Валентайн. – Это сделал человек.

– Какой человек способен на такое? – удивленно вскинула влажные от слез веки вверх миссис Тоу. – Люди говорят о Сатане, о следах в лесу и у пруда, откуда пропала Элеонор.

– Пока что это всего лишь следы. И они не являются прямым доказательством сверхъестественных явлений, о которых твердят все вокруг. Я знаю и уверен в том, что это деяния рук человека – такого же, как мы с вами.

– Это не человек! Это зверь!

– Согласен с вами. Нормальный, психически здоровый человек такого не сделает. Поэтому я считаю, что вашу дочь убил сумасшедший, преследующий одному ему известную цель.

Алисдэйр не сводил взгляда с доктора Аттвуда, который говорил все это совершенно спокойно, будто читал очередную лекцию своим студентам.

– Какой смысл во всем этом? – сомнительно покачал головой мистер Тоу. – Зачем убивать ни в чем не повинную девочку?

– Я тоже хочу это знать. И вскоре выясню. Но для этого мне нужна ваша помощь.

– Чем же мы можем помочь вам? – миссис Тоу, казалось, немного успокоилась.

– Вспомните тот день по минутам. С самого утра. Что делала ваша дочь, о чем говорила, каково было ее настроение, куда она отлучалась, почему пошла на озеро. Мне важна любая деталь. Я хочу понять ее поведение.

– Но разве это важно? – удивился мистер Тоу.

– Более чем, – веско ответил сэр Валентайн. – От того, как себя вела Элеонор, я смогу попытаться понять мотивы убийцы.

Мужчина и женщина переглянулись.

– Рано утром проснулась как обычно, – начал говорить отец Элеонор. – Она всегда поднимается очень рано, на рассвете. Ничего такого мы не заметили – все как обычно. Помогла покормить живность, приготовить завтрак.

– Ее ничего не беспокоило? Может, она волновалась?

– Да нет…

– Что нет? – прервала миссис Тоу. – Она порхала как бабочка! Была словно на иголках!

– О чем ты?

– Да о том же! Почему она потащилась на это озеро?

– Чтобы встретиться с молодым человеком по имени Селби? – поинтересовался Аттвуд.

– Может, и с ним, – странный ответ миссис Тоу удивил доктора. – Понимаете, – продолжала она, – Элеонор и до этого встречалась с ним, но никогда так не волновалась, как в тот день. Я женщина и понимаю, о чем говорю, а муж никогда на такое не обращает внимания.

– Хотите сказать, что ваша дочь могла встречаться с кем-то еще?

– Могла. Иначе она не была бы так весела и счастлива, как в тот… тот злополучный день… – слезы вновь появились в ее глазах.

– Прошу вас, успокойтесь, – Аттвуд аккуратно взял ее за руку, чем искренне удивил Алисдэйра. – То, что вы сейчас сказали, очень важно, понимаете?

Миссис Тоу кивнула.

– Вспомните, может, она говорила что-то непривычное для ваших ушей? Или даже обмолвилась о имени человека, с которым собиралась встретиться?

– Да… нет вроде… даже наоборот, – больше помалкивала и постоянно улыбалась.

– Сказала, все скоро изменится, и она уедет, – вдруг буркнул мистер Тоу, хмуря брови.

– Вы это точно слышали?

– Да. Тебя тогда не было рядом, – пояснил он супруге, видя ее вопросительный взгляд. – А я пропустил это мимо ушей, не придав значения.

– Почему? – вдруг вырвалось у Алисдэйра.

– Она частенько мечтала о том, как уедет в Лондон, – и мужчина многозначительно посмотрел на виконта, а тот смущенно потупил глаза. – Только теперь вспомнил и понимаю, к чему она клонила.

– Больше ничего не упоминала? – продолжал настойчиво спрашивать доктор Аттвуд.

– Больше ничего.

Звук копыт и скрип каретных колес отвлек их от беседы.

– Кого еще принесло? – пробормотал мистер Тоу, вставая со стула. И тут же раздался громкий стук в дверь. Мужчина отворил ее.

– Я знал, что застану вас здесь! – пробасил Гален Гилмор, бесцеремонно переступая порог дома. – Собирайтесь! У нас очередное похищение. Пропала девушка. Народ собирается на площади. Боюсь, как бы не произошло худшее…

Виконт Норберт Эддингтон чувствовал себя подавленным. Он прогуливался в саду в одиночестве, и его одолевали неприятные мысли, связанные с жестоким убийством Элеонор Тоу. И самая страшная из них заключалась в том, что малообразованный люд слишком уж верит всяким небылицам, легко возбудим и так же легко готов на расправу. А это влечет за собой волнения толпы, неконтролируемые и опасные своей непредсказуемостью последствий. Тогда справиться с гневом людской массы будет очень сложно до тех пор, пока она не получит свое. Месть. За убийство невинной девушки. Он бы и сам не прочь поскорее отыскать этого монстра в человечьей шкуре да поскорее судить его. Но именно что судить. По законам Англии, а не толпы, хотя иногда эмоции брали верх, и Норберт в какие-то мгновения даже желал немедленной и жестокой казни для убийцы, чувствуя некую солидарность с жителями графства. Хвала Всевышнему, что он в такие тяжелые минуты послал ему этого профессора из Лондона, а тот, в свою очередь, пользуясь личными связями и весомым авторитетом в столице, пригласил инспектора Гилмора. Вся надежда на них – их ум и опыт, которые должны способствовать скорейшей поимке преступника. В том, что такое ужасное деяние совершил человек, Норберт совершенно не сомневался, доверяя науке. И нисколько не верил в россказни о Сатане, посетившем их места после Эксмута.

Сложив руки за спиной, Эддингтон медленно шагал вдоль яблонь, бесцельно пиная мелкие камешки, которые попадались ему на пути.

– Милорд!

Норберт оглянулся. К нему быстро шагал Майрон Фрипп. Только когда он приблизился, виконт заметил, что дворецкий сильно возбужден.

– Что случилось? – спросил он, а чутье подсказывало, что случилось что-то очень серьезное. Неужели еще одно убийство?

– Милорд, прошу простить, что отрываю вас от прогулки. В замке посыльный от барона Милтона.

– Говори же! Не тяни!

– Я не все разузнал, милорд. Будет лучше…

Жесткий взгляд виконта оборвал речь учтивого дворецкого, который тяжело вздохнул:

– Вас срочно просят приехать. Что-то произошло с их дочерью Джиневрой.

– Господь всемогущий! – Норберт на мгновение прикрыл глаза. Затем, когда веки открылись, в его взоре читалась ярость. – Она жива?

– Я больше ничего не знаю, милорд, – ответил Майрон Фрипп вдогонку быстро идущему к замку Эддингтону.

– Срочно карету! – приказал виконт. – Я еду к Милтонам…