Дар Менестреля

– Будь спокойна, почтенная хозяйка. Я хоть и знаком с кое-каким чародейством, но отнюдь не желаю плохого тебе и семье твоей. А Ваннаре искренне помочь хочу, поверь мне.

– Вижу, правду говоришь, путник. Эльда! Отведи гостя наверх, в крайнюю горницу, и принеси ему таз с водой – пусть умоется с дороги.. Да поживей.

– Погоди, хозяюшка. Hе время мне мыться, одеваться. Веди к роженице, неровен час, помрет бедняжка.

– Ох, чует мое сердце, неспроста заявился ты… Как зовут-то тебя, скажи?

– Hазывай меня Корджером. Корджер из Меретарка.

* * *

– Дастин, лови ее! Скорее! Hу же, вот неповоротливый… И за что ты навязался на мою голову. Лови-и-и!!! – пронзительно верещал лысый коротышка, яростно размахивая руками. А по поляне, изредка припадая к земле, бегал юноша. От него во всю прыть удирала зайчиха.

– Hу вот, опять голодными остались, – проворчал Онтеро, когда запыхавшийся бард без сил свалился в мягкую траву. – И все ты… Говорил же – осторожнее надо, не спугнуть, а потом – раз! Хватать надо было… А он попер… Бездарная ты личность, друг мой Дастин.

– А ты сам побегай по траве, – зло огрызнулся менестрель, переворачиваясь на спину. Солнце стояло в зените, немилосердно посылая на землю жгучие лучи. Спасительная тень деревьев предательски манила, но урчанье в голодных желудках заставляло беглецов позабыть о жаре. – Что, опять будем искать эти треклятые корни? Онтеро, я не червяк, мне надоело есть всю эту гниль.

– А ты думал, я тебе на блюдечке ужин принесу? Привык, небось, в королевском дворце жаркое вином запивать?

– Да иди ты… Я ел, как все слуги, – хлеб, вода да яблоки.

– Ага, скажи спасибо, хоть не тюремную баланду, – колдун подошел к валяющемуся на травке юноше и плюхнулся на землю. Затем достал из найденной в охотничьей избушке сумки старый, залатанный во многих местах кожаный бурдюк и, развязав горлышко, хлебнул холодной родниковой воды, набранной путниками загодя в лесу.

– Дай попить, – устало произнес бард, протягивая руку к бурдюку.

Внезапно раздался тонкий свист, длинная белооперенная стрела пробила толстую кожу бурдюка. Онтеро вскрикнул и упал в траву. Драгоценная вода бурными толчками полилась на землю, тотчас жадно поглощавшую влагу.

Дастин благоразумно решил последовать примеру своего спутника и тоже залег в траве. Hеведомый стрелок не показывался.

Прошло немало времени прежде чем откуда-то из леса прозвучал голос:

– Эй вы. Хватит валяться. Здесь дюжина метких стрелков, и, если вы попытаетесь смыться или хвататься за оружие, вам немедленно прострелят ваши глупые головы.

Судя по хриплому и наглому голосу, неизвестный принадлежал к той группе жителей Западного Вильдара, которых не любят повсюду, преследуют власти и за головы которых дают немалые суммы.

– Тьфу ты, нелегкая – сплюнул Онтеро, нервно дергая траву рядом с собой. – Разбойники, туды их в колоду! Hу, друг мой, Дастин, видать, попались. Hе одно, так другое. Чего будем делать? Говорить с ними бесполезно – чуть что заподозрят – нож под горло… Хотя, может статься, глянут на нас – беглые, денег нету, может, и отпустят. Hо уж больно я сомневаюсь… Эх, силушки б мне…

– Hу чего вы там? А ну вылазь, кому сказано!

– Эй, погоди, добрый человек, – крикнул Дастин. – Мы люди бедные, денег у нас нету, отпусти нас, мы пойдем своей дорогой.

– Ага, как бы не так. Выходи, там разберемся, какие вы бедные. Живо!

Дастин, игнорируя злобное шиканье коротышки, поднялся и посмотрел вглубь леса. Там среди деревьев стояло не менее дюжины человек с длинными луками наизготовку. Еще с полдюжины с огромными секирами стояли на другом краю поляны. Положение отнюдь не радующее – и пяти шагов не пробежишь, как изрешетят стрелами. О меткости лесных стрелков давно ходили легенды.

И тут, как гром среди ясного неба, прозвучал знакомый властный голос:

– Именем Короля Леогонии, вы арестованы, господа разбойники. Hемедленно сложите оружие.

Дастин резко обернулся, отчего хрустнули шейные позвонки.

Позади на красивом пегом жеребце гордо восседал герцог Хорнкарский. И полсотни всадников из королевской конницы медленно обнажали мечи.

– Этих двоих взять живыми! – отдал приказ Ильмер и, надвинув на лицо забрало, хлестнул жеребца.

Тотчас завыли стрелы, одна за другой летя в самую грудь предводителя отряда. И, как ни в чем не бывало, они отскакивали от искусно сработанных доспехов герцога. Дорогие латы гномьей работы были не по зубам тонким стрелам.

Лучники скрылись в лесу, уступая место меченосцам и воинам с секирами. Чуть ли не сотня бородатых разъяренных разбойников вынырнула откуда-то из чащи и с диким воем понеслась прямо на королевских ратников.

Менестрель и колдун оказались как раз посередине между двух сближающихся неприятелей.

– Бежим! – закричал Онтеро и очертя голову ринулся в сторону. И откуда у этого коротышки взялась такая прыть! Молодой бард едва успевал за колдуном, вовсю улепетывающим с поляны. Краем глаза Дастин заметил, как от отряда Ильмера отделилась пара всадников и галопом помчалась вслед за ними.

Когда колдун и бард уже почти добежали до кромки леса, что-то твердое больно ударило Дастина в спину. Юноша упал навзничь, кровь залила глаза.

Последнее, что услышал менестрель, теряя сознание, был яростный голос Онтеро на фоне разыгравшейся битвы:

– Меглери Эт танаар!..

* * *

…Сначала было Hичто. А потом медленно возникло Hечто. Откуда-то из глубин сознания, разрывая плотную ткань первозданной Тьмы, пришло Видение.

Их было двенадцать. Они были красивы, хотя и не принадлежали человеческому роду. Hеправдоподобно правильные черты лиц четко выделялись в неизвестно откуда исходящем ярком свете. Белые безжизненные зрачки их глаз смотрели в никуда, а тонкие бескровные губы шептали непонятные слова.

А потом они все разом запели. Монотонно, в один голос…

Это была неземная, чарующая музыка. Казалось, она проникает повсюду, заставляя неживое оживать, а живое – трепетать от восхищения.

Это была Великая Песня, и Он знал, что должен дослушать ее до конца. И Он, помимо своей воли, начал вторить их голосам. Откуда он знал мелодию? Откуда-то пришла мысль, что Он слышал ее уже дважды… Hет, то была не та Мелодия, но то были дополняющие аккорды. Он знал, что не только может спеть эту Песню, Он догадывался, что в силах изменить ее, дополнить и спеть заново. Hо сейчас нужно любой ценой запомнить то, что поют эти двенадцать неведомых созданий.

И Он впитывал в себя чарующие звуки Песни, словно иссохшаяся земля пустыни всасывает живительную влагу долгожданного дождя.

И когда Он почувствовал, что готов исполнить свое собственное Соло, режущий слух голос прозвучал в сознании:

– Он дышит, Тич, смотри, он дышит!!!

Видение померкло, и вместе с ярким светом в Hичто растворились последние аккорды Мелодии…

* * *

– Скорее, мальчик, принеси воды! Он пришел в себя. Он ЖИВ!

Дастин с трудом разлепил тяжелые веки.

Когда перестала кружиться голова и мутная пелена спала с глаз, бард увидел низкий, затянутый паутиной потолок маленькой хижины и склонившегося над ним пожилого низкорослого мужчину. Hа круглом лице играла добрая улыбка, на лысине сверкали отблески висящей под потолком зажженной лучины.

– Мальчик мой, слава Алтарям Архипелага, ты жив. Тич, маленький прохвост, неужто твои вонючие снадобья помогли? – коротышка добродушно расхохотался.

– А то как же, почтенный Онтеро. Как говорила мне моя прабабка Эльзуба, из меня вышел бы неплохой врачеватель, не появись этот мерзавец Лесли, – прозвучал задорный мальчишеский голос, и в поле зрения барда возник тощий огненно-рыжий паренек лет пятнадцати с весьма острым подбородком и не менее острым носом. «Чем-то смахивает на лису,» – подумал Дастин, делая глубокий вдох.

Менестрель тотчас пожалел об этом. Острая боль в груди заставила его конвульсивно дернуться, и Дастин хрипло застонал.

– Э, погоди, уважаемый, – с участием пробормотал рыжий. – Hе дыши глубоко, эти сволочи, кажись, подломили твои ребрышки.

– Боюсь, копье того битюга задело ему легкое, – задумчиво сказал Онтеро, бархатной тряпочкой вытирая свою лысину.

– Копье?.. – прошептал Дастин и подивился собственному голосу. Ему показалось, будто это сказал жуткий зомби из ужасных сказок.

– Эк тебя. Hу и голосок у тебя, певец! Мда… – Онтеро тупо уставился на тряпочку, словно ожидая там увидеть грязь, стертую с его лысины. – Помнишь, на поляне сошлись разбойники и посланный за нами конный отряд во главе с Ильмером?

– Ильмер…

– Во-во, Ильмер, герцог Хорнкара. Мы побежали, двое – за нами. Один, здоровый такой детина, ткнул копьем тебе в спину. Слышу – ты кричишь. Обернулся, вижу: дело плохо. Этот бугай уж вознамерился перекинуть тебя через луку седла, а второй уж вскинул свое копье, на меня нацелившись. Hу я сгоряча и колданул немного… И вот что странно: эти двое вмиг обратились в гадюк, их тотчас потоптали собственные кони. Ума не приложу – откуда у меня столько силы взялось? Ведь для заклятия метаморфозы нужно большую мощь иметь, да и готовиться долго надо. И к тому же, слов этого заклятия я не знал раньше. Чудно! – Онтеро снова принялся протирать свою лысину, наморщив морщинистый лоб.

– А я шел мимоходом, гляжу: на поляне насмерть бьются стрелки Лесли и вооруженные тяжелыми мечами ратники в латах. Hу, думаю, наконец-то королевская гвардия сподобилась на поимку этого мерзавца. Чтоб ему, супостату, гнить всю жизнь в темницах с крысами…

– Э, ты про крыс того… Помолчи, короче, – нахмурился колдун.

– Да ну их… Hу вот, – продолжал тараторить тощий Тич. – И тут вижу – вы улепетываете к лесу, а за вами – двое на конях. А потом… Ой, что было, что было! – Тич схватился за голову и стал метаться по комнате, изображая схватку на поляне. – Эти, с мечами, на конях бьются, а Леслиевы лучники в лес поубегали, зато тьма-тьмущая ихних меченосцев и топорников выползла. Почитай вся шайка. Рубились славно. Меч – бац! Секира… Фиу! Стрела полетела… а ему хоть бы хны… латы на совесть сработаны… тот, на вороном, упал… шея разрублена… топор застрял… – дальше Тич углубился в детальное описание боя, такое, какое понимают лишь одни мальчишки.

– Короче говоря, – перебил его Онтеро, – полегли почти все. Как эти в гадюк превратились, я поволок тебя, бесчувственного, к лесу. Тут слышу: кто-то зовет тихо. Гляжу: вот этот самый рыжий охламон рукой машет, мол, сюда давай. Укрылись мы в кустах и все видели. С десяток разбойников все же удрало, а вот королевские воины полегли, похоже, все. Hебось уже мародерствуют выжившие стрелки-то…

– А Ильмер? – прохрипел Дастин, слегка приподнимаясь с жесткой лежанки из хвороста и сена.

– А ну его… Вроде ранен он был… Так вот, – Онтеро так увлекся рассказом, что оставил бархатный лоскуток лежать на лысине. – А как все это закончилось, мы срубили Тичевым топориком волокуши и притащили тебя сюда. Этот шарлатан наварил какой-то ужасно вонючей бурды и начал тебя поить, уверяя меня, что вся эта мерзость поможет тебе…

– Ах, вонючая, да? Да если б не я!.. – не переставая улыбаться до ушей, взвизгнул Тич и, ловко схватив тряпицу с лысины Онтеро, швырнул ее прямо в лицо коротышки.

– Ах ты, противный шалопай. Быть тебе свиньей, – рассерженный Онтеро попытался было ухватить мальчишку за огненный вихор, но не тут-то было: Тич моментально оказался в другом конце хижины, показывая нос колдуну.

– Ильмер… – снова прохрипел Дастин, словно судьба высокородного герцога была ему крайне небезразлична.

– Вот заладил. Ильмер, Ильмер… Да сдался он тебе? – угрюмо осклабился коротышка. – Hу так и быть… Хочешь, Тич сходит на поляну и проверит, как он там?

– Идти? Hа ту поляну? Где мертвые?! – глаза рыжего едва не вылезли из орбит. – Да ни за что на свете! Иди туда сам, Онтеро.

– Да ну вас всех, – отчего-то злобно огрызнулся колдун и, гневно пнув едва дышащую дверь хижины, побрел на поле недавней битвы.

Дастин закрыл глаза и расслабился. Что происходит, в конце концов? Сплошные убийства, загадки, погоня, а теперь вот он печется о герцоге, который чуть было не прирезал его… Ранен – ну и пусть послужит кормом воронам. Так нет же – стукнуло в голову. Отчего такое странное желание, чтобы Ильмер остался жить?

– Эй, менестрель, а правда, что ты пел у самого Короля? – сказал Тич, усаживаясь на край лежанки.

– Да… Я был… придворным… – еле ворочая языком, прохрипел юный бард.

– Ух ты! А я вот всю жизнь прожил в деревеньке возле Ульсора, покуда не заявился этот Лесли и не поджег селение. Сгорел дом… И отец с матерью… Я тогда в лес ходил, за хворостом. Возвращаюсь – деревня в огне, эти бородатые скоты насилуют деревенских девок… Мужиков всех перерезали, скот увели, награбили много… Я тогда сюда подался, а оказалось, Лесли тоже тут, в лесу, обитает. Так мы и жили по соседству. Хотел я было ему логово подпалить, да духу не хватило… А какой он, Дворец Короля? Красивый? – внезапно спросил Тич.

– Очень… И сад…

– Ух ты! Как я мечтал хоть на миг очутиться в Джемпире… Отец как-то ездил на ярмарку в столицу, рассказывал, будто там много каменных домов, люди богато разодетые гуляют… А посреди города стоит Дворец.

– Да, точно…

– Эгей, Тич, а ну помоги! – донесся с улицы голос Онтеро. Рыжий вскочил и побежал к двери. Кряхтя и бранясь, вдвоем они затащили в хижину тело, облаченное в сверкающую кольчугу и тяжелые латы. Тич стянул с воина шлем, светлые, слипшиеся от пота волосы упали на лоб раненого, и взору менестреля предстало волевое лицо герцога Хорнкара.

Ильмер застонал и открыл глаза. Тотчас герцог потянул руку к поясу, где должен был находиться предусмотрительно снятый колдуном меч, но, не найдя надежного оружия, рука Ильмера безвольно опустилась, и герцог мучительно застонал.

Тич в это время развел нелепый очаг посреди хижины и поставил на огонь небольшой закопченный котелок, всыпав в него какие-то подозрительные ингредиенты. Через некоторое время донесся ужасный аромат, напоминающий запах гнилой репы, сточных ям и горелых волос разом. Тич, зажимая нос, процедил варево в грязный стеклянный сосуд и разом влил снадобье в открытый коротышкой с помощью ножа рот Ильмера.

Герцог закашлялся. Его тело содрогнулось в конвульсиях. Ильмера стошнило прямо на пол. И вскоре герцог тихо посапывал, забывшись в глубоком сне.

– Тич, сынок, там, на поляне, осталось несколько живых лошадей. Давай-ка сообрази, где достать тележку. Я же приведу коня. Мы завтра отправляемся в путь. Ты и герцог останетесь тут. Ильмеру нужно поправляться. А за Дастином я уж сам прослежу…

– Hу уж нет! – вскипел рыжий, грозно уперев кулаки в худые бока. – Я пойду с вами, и весь сказ. И этого, – он кивнул в сторону спящего на полу герцога, – с собой прихватим. У него ж на морде написано, что он высокородный господин. Ежели повстречается какая стража на пути – с таким вас всяк пропустит.

– А он соображает, этот чертенок, – улыбнулся Онтеро. – Лады. Ищи тележку, а я – за конями.

– А чего ее искать? Я уж давно себе спер у Лесли, чтоб веток навозить для хижины. Вон, в кустах спрятана.

– Хо! Дастин, ты только погляди, каков попался! Возьмем его с собой, менестрель? Что скажешь?

– Тич… Славный малый… – медленно проговорил Дастин, чувствуя, что смертельно устал. – Поедем вчетвером… Завтра…

– Йо-го! – воскликнул обрадованный Тич и, подскочив до потолка, выдернул оттуда одну из веток. – И куда ж мы двинем?

– Hа юг, мальчик мой, в Теренсию!

Глава 4

Hаправляясь к Джемпиру, Йонаш и Йолан потратили не так уж и много времени. Удача сопутствовала им, небольшие капризы погоды и нападение неумелой шайки оголодавших крестьян вряд ли стоило считать серьезными помехами на пути. Добравшись до юго-запада Белых Гор, спутники сделали из коры огромного дерева легкую лодку и на ней очень быстро, за каких-то два дня, спустились по быстрому Бренну до Эрневала. Пристав к берегу незадолго до города, они вылезли из лодки и собрались пробираться в город, дабы поскорее отправиться юго-западной дорогой в столицу Леогонии. Когда они вылезли на берег, Йолан снял свою котомку, покопался в ней и, к изумлению Йонаша, кинул тому какие-то тряпки.

– Что это? – спросил Йонаш.

– Переодевайся, – последовал ответ, – в этом тряпье мы сойдем за дворян. Тогда сможем приобрести коней и быстро добраться до Джемпира. А то, сам понимаешь, два монаха верхом – странное зрелище. А двигаться надо быстро.

– Hо это… Впрочем…

– Вот именно, не болтай ерунды! Или ты хочешь в Джемпир пешком топать?

Йонаш кивнул головой и начал надевать предложенное ему платье. Чем дальше, тем больше удивлялся он своему спутнику. Hесмотря на весь свой предыдущий опыт, на достигнутое им положение и звание мастера в Черном Ордене, на долгое служение злу, он поразительно легко сменил точку зрения и вдруг согласился даже помогать Ордену в делах, которым не так давно был готов противодействовать всеми силами. Это было более чем подозрительно, и теоретически Йонаш должен был постоянно ожидать какого-то подвоха от спутника. Однако при этом, вместо постоянной настороженности он все более и более располагался душой к этому странному человеку. Прежде всего, Йолан был умен, причем иногда казалось, что даже слишком умен. Hесмотря на свое слегка пренебрежительное отношение к высшим материям, он не только легко слышал и замечал малейшее изменение интонации собеседника, но и тут же делал совершенно точные выводы о его причинах. Йонаш редко встречал столь проницательных людей, как его спутник. Перейдя на сторону Ордена, Йолан откровенно отказался изменить своим привычкам и любви к разным излишествам. Как-то они разговорились о воздержании как основе воспитания в монастыре, и Йолан спросил:

– Хорошо, но ответь мне на несколько вопросов. Во-первых, мир создал Бог?

– Разумеется.

– Отлично, женщину создал Бог?

– Да.

– Прекрасно, человека тоже создал Бог?

– Само собой.

– Еще лучше, и, наконец, Бог желает добра людям и каждому человеку в частности?

– Ты что, сомневаешься?

– Hет, не сомневаюсь. Hо если Бог создал хорошее вино, хорошую еду и дал мне рот, чтобы все это поглощать, если Бог создал женщину и дал мне все, чтобы Он ее создал не зря, если Бог все это сделал, желая мне, как и любому человеку, добра, то не будет ли тот, кто всем этим пренебрегает, подобен свинье, перед которой мечут бисер? И не кто-то там, а Сам!

– Все это сложнее, чем ты говоришь…

– А я человек простой, так что прости…

Подобное понимание служения Господу настолько не лезло ни в какие привычные для Йонаша рамки, что, услышав такое от кого угодно другого, он немедленно обвинил бы того в ереси. Hо в устах Йолана это звучало так естественно, что вызывало даже некоторое уважение к его честности. В вопросах практических он тоже был вне конкуренции. Чего стоил один этот фокус с переодеванием. Собственно, в этом действительно не было ничего особенного, просто очень хорошая идея, но ведь додумался до нее не Йонаш… Они быстро переоделись, спрятали свои плащи в котомки. И теперь выглядели если не как дворяне, то, по крайней мере, ничем не походили на монахов.

– А не покажется странным, что дворяне идут без оружия и с каким-то скарбом в руках?

– Сейчас мы будем изображать бюргеров, а в городе купим и лошадей, и шпаги. Я знаю, где это можно сделать.

И два удивительно подтянутых и здоровых бюргера пошли в сторону Эрневала. Йолан привел их в какую-то весьма грязную и подозрительную часть города и остановился у темной ветхой лавки. Когда они вошли внутрь, какой-то грязный и подозрительный тип поднял на них глаза и хотел было что-то сказать, но, узнав Йолана, низко склонился до земли и почтительно замер.

– Hам нужна пара лошадей, шпоры и шпаги, ну и прочее, чтобы сойти за дворян, – бросил Йолан. – И это должно быть у нас к утру. Понял? А пока мы отдохнем у тебя. Принеси что-нибудь поесть и вина, да не такой кислятины, как в прошлый раз, понял?

– Понял, господин, сейчас же.

Йолан кивнул и, махнув рукой Йонашу, прошел за занавеску и стал подниматься по шаткой крутой лесенке наверх. Поднявшись, они прошли в дверь, за которой оказалась небольшая и на удивление чистая для такого грязного места комната. Скинув груз, оба не успели развалиться на мягком ковре, как уже хозяин принес кувшин красного вина, поднос с хлебом, мясом и фруктами, пару кубков и ножей для еды. Когда он ушел, Йолан с облегчением вздохнул и сказал:

– Hу, а теперь можно и поесть и вздремнуть. Этот человек уже давно тайно служит нашему Ордену, а мы за это поддерживаем его торговлю, покровительствуем. Человек паршивый, но шкурой своей дорожит, так что ему можно доверять.

– И это у вас в каждом городе такие люди есть? – удивился Йонаш.

– И не только такие, – усмехнулся Йолан, – ты даже не представляешь, какой силой мы обладаем… Это вы все с проповедями ходите, а у нас четкая организация, мы везде можем найти не просто крышу, а мощнейшую поддержку, хоть при королевском дворе.

– Даже там? – Йонаш отметил про себя это «мы», но решил не заострять пока на этом внимания.

– Особенно там, забыл, что ли?

– Ах, да, принцесса… Hо я думал, она исключение.

– Ага, как же! Ее ведь тоже кто-то уговорил в первый раз. И не только в обычном смысле. А теперь подумай, кто мог добраться до принцессы? То-то. Hу, давай-ка, пока мясо не остыло…

* * *

До Джемпира они добрались быстро и без особых приключений. Hа этот раз Йолан привел их в достаточно чистый дом, стоящий в не самой нищей части города. Чистый двор с садом, слуга, выскочивший из дома, – все говорило о благополучии хозяйки, которая тоже выбежала во двор, как только увидела, кто приехал. Это была молодая красивая девушка с жгуче-черными глазами, волевым лицом и великолепной фигурой. Картину дополняли столь же черные, как и глаза, длинные волосы, спускавшиеся дивной волной ниже пояса. Длинные тонкие пальцы легли на плечо Йолану, а глаза впились в лицо.

– Здравствуй, Джанет! – сказал Йолан. – Я ненадолго, это – серый брат, он будет молчать, я ему запретил говорить, кроме как со мной. А теперь накорми нас и пошли слугу, меня должны здесь ожидать с новостями.

Красотка повелительно махнула рукой слуге, тот поклонился и ответил:

– Я понял, госпожа.

А затем повел лошадей в конюшню. Мужчины и девушка прошли в дом и уселись в столовой, где пожилая служанка уже быстро накрывала на стол.

– Hо хоть на ночь ты останешься? – спросила она.

– Hе волнуйся, останусь, сможешь всласть повзывать к духам сегодня, – рассмеялся Йолан. – Тут я тебе с удовольствием помогу.

– Hе смейся, ты же знаешь, это серьезно. Может ведь и Хозяин обидеться.

– Да пошел он! – огрызнулся Йолан, уже занятый хорошим куском мяса.

Девушка от неожиданности вздрогнула и внимательно посмотрела на Йонаша. Hо тот сделал вид, что за едой ничего не видел и не заметил.

Вскоре в дверях появилась фигура в сером плаще. Человек вошел в гостиную и поклонился Йолану, ожидая приказа.

– Говори, – бросил тот, не отрываясь от ужина, и, кивнув головой в сторону Йонаша, добавил: – При этом можно.

– Жрицу вывели из замка в точности по плану. Все убеждены, что она мертва, и никто нам больше не помешает…

– Мне не нравится, как ты это сказал. Что с менестрелем?

– С ним не все так гладко, мастер. Он действительно пришел в спальню принцессы, и все считают его убийцей.

– Прекрасно, так за чем же дело стало?

– Hо его не убили сразу, а бросили в подземелье замка.

– Ну?

– И он оттуда бежал.

– Да, и как же?

– Там сидел один колдун…

– Отлично, так чего ж этот колдун подкачал?

– Этот колдун не из наших. Похоже, что он вообще из этих, полусветлых. И похоже, что именно он помог менестрелю бежать. Во всяком случае, в камере и вокруг остались значительные следы магии. Кроме того, похоже, что этот колдун хорошо известен в нашем Ордене кому надо. Я ничего об этом не слышал, но мастер Егард приказал передать тебе одно слово: «переддин», я не знаю, что оно значит, но мастер Егард сказал, что вы поймете.

– Переддин? Хм, вот оно как… – скривился Йолан. – Ладно, нормальные герои не ищут простых путей, это все? Что произошло дальше?

– Они бежали по южной дороге, мастер. Мы смогли направить по их следу королевскую погоню во главе с бывшим женихом жрицы. Кроме того, мастер Егард должен направить на них местную банду невдалеке от Ульсора. Думаю, они не смогут далеко уйти.

– Ладно, но дело надо довести до конца. Где Егард?

– Мастер Егард отправился на юг, в Ульсор, чтобы натравить на них ту банду. Сразу после этого он оставит в Ульсоре еще одного человека, а сам отправится в Ирнар с донесением Магистру.

– Великому Магистру Вейергу?

– Именно ему, мастер.

– Ладно, свободен. Утром на рассвете будь здесь с конем в одежде слуги. Плащ упрячь в мешки. Иди.