Я облажался

Так, что школа?

Сейчас и не помню. Но точно знаю, всегда хотел туда ходить, и нет. Как пес в будку. Вроде тепло, и жрать дают, командам обучают. Тем более, что в дом-то не пускают.

Так и в школе. Понравилась девчонка, бежишь туда, аж отличником становишься. На носу мероприятие, к которому нужно готовиться, исключая все прелести молодой жизни, вроде контрольной. Начинаешь хандрить, тупить, в общем все, только не готовиться. За исключением последнего вечера, или ночи, перед проверкой, сможешь ли ты исправно чтить системное делопроизводство. Шучу. Хрень все это.

Я обожаю систему, как и нарушать ее. Чтобы пришла другая. А без нее, это лишь галлюцинации, без возможности зацепиться за берег. Кто в своей жизни ничего не придумал, зомбировано пялясь в экран, тот меня не поймет.

Но что удивительно, все мои взлеты и падения в школе, всегда шли хаотично. Иными словами, я падал потому, что падал! Я взлетал потому, что взлетал! Сложно?

Хорошо, оторвусь. Вы птица. Вы летите. Вы устали лететь. Ну, просто надоело. Может сил полно, но надоело. Что вы сделаете? Правильно, начнете цокать по тротуару, якобы клевать. Но на самом деле, вы будете «не лететь».

Я согласен, судьба, карма, все это модно и прикольно. И естественно, хаотично. В этой жизни, если разобраться, ни к чему не придраться. Философия не поможет. Только запутает. Заставит выболтаться. Успокоиться и уснуть. До следующего банального, но гениального просветления.

Вот почему, в это прекрасное утро, я шел в школу, как на праздник. Все поменялось местами. Ненавистная школа, на этот миг, стала моей свободой. После того, как на мне попрыгала бабуля, и моя комната превратилась в камеру заключения.

В своей комнате я получил истинное очищение, можно сказать, сорокадневный пост всех религий. Я стал богом богов. Волшебником миров. Я превратил школу в рай!

Теперь поняли в чем просветление? Или сила молитвы? Вы поняли, в чем ваша сила? И что такое волшебство? Берите, пользуйтесь. Гоняйте этот мир, как и трип бесконечно. Аминь!

От моего подъезда, до школы, было двести метров. Всего двести метров. Я шел по этому открытому коридору счастья целую вечность. Вы знаете, как ярко светит солнце? Как оно ласкает своими мягкими ручками, усеянными канапушками. А какое кристально-чистое небо над зоной прогулки! По краям, везде заборы, сетка рабица, решетки. Но ты этого не замечаешь. Нет. Ты видишь только небо, солнце, зеленую и сочную травку. Чувствуешь сладкий аромат пирожков, что ухватился за ветерок, как за тройку лошадей, и мчится от школьной столовой, в самую таинственную бесконечность.

Я зашел внутрь. Ребята, я просто зашел. Не было турникетов. Карточек. Злобных охранников с доберманами. Мир не пытался, в голове у взрослых, меня изнасиловать, убить, или оторвать у меня какой-нибудь орган, для жарки на медленном огне. Да и я, не являлся угрозой. На меня смотрели, как на ребенка, даже если догадывались, что я неровно дышал к учителям. К их бугристым выпуклостям.

Я видел проекцию снов на геометрии. Поболтал на русском языке. Послушал интересные рассказы друзей на литературе. Окунулся в школьные междоусобицы на истории. Рассказал о своей нелегкой жизни в стиле рэп на уроке музыки.

О эти уроки музыки. Они до сих пор в моем сердце. Как мы протяжно завывали, практически, до последнего класса. Это было искусство, плавно перетекающее в издевательский рев. Самые одаренные, могли себе позволить вдохновение. Мы вставляли свои тексты, или отдельные словечки. Вы бы слышали, как это эпично. Так рождаются истинные произведения.

А наш баянист. Мужчина легенда. Человек, который учил нас морали, искусству. Он тоже умел раскрывать душу поэзии. На наш выпускной, его посетила граненая муза. После чего он страстно объяснялся в любви нашему классному руководителю. Потеряв, при этом, свой протез ноги.

А как вы думаете, где я научился строить миры, целые цивилизации? Конечно же на уроках по кораблестроению, под руководством папы Карло.

У всех был такой гуру? Конечно.

Как мы любили погружаться в этот сказочный мир, по-настоящему закрытый и прекрасный. После того, как двери в класс закрывались, оставались только мы, дети, папа Карло, и его невеста Золушка, из соседнего класса. Иногда, мы строили и познавали. А порой, погружались в бессмертные бои, между папой, и его поленом. Детские и глупые шалости.

Вообще, учителям низкий поклон. Это настоящие мастера Йода. Великая концентрация живет у них внутри. Они никогда не замечали наши издевки. Лишь иногда, выказывая свои эмоции. Когда путь познания себя, спускался с вершины горы.

Последним уроком, была физкультура. Настоящее испытание для наших стальных мышц. Возможно, для кого-то это и было испытанием. Но только не для меня. Я считал этот урок, своим проходным билетом в мир развлечений. Красивые девочки, изящно демонстрирующие свои вложения в будущее. Достойные мальчишки, с рвением показывающие свои достижения на сторонних тренировках. И всякие трясучки, которые всерьез воспринимали свою жизнь. То у них здесь висит, то там болтается, лицо не очень, попа не, как нужно, а как-то там еще. И истинными пружинами эмоций, являлись ребята «не могу». Они зачем-то подсматривали за теми, у кого все идеально, и стращали сами себя своей неидеальностью. Не догадываясь, что во всем есть хитрость, харизма, и правильный подход.

Учитель физкультуры, был трансформер. Женщина с мужской стрижкой и плоскими, как ширь русского поля, формами. Она была строга с нами, но, как и все люди знала о своих углах, поэтому они так явно проявлялись. Иногда, она купалась в своем болоте застенчивости, именно тогда, вступало в силу мое подсознание. Я пускал по испорченному телефону информацию. Шепот превращался в рупор. И на глазах у нашей застенчивой, я исполнял наивысшую степень физкультурного мастерства. Там не дожимая, здесь не досгибая, тут не выкручивая до конца. Но смотрелось, исключительно правильно. Главное, вовремя улыбнуться женщине с мнимым изъяном в глаза.

На физкультуре, в нашу компанию средников, подошел середнячок, но с бандитским, пацанским виртуальным миром. Мы его любили, как старшего брата, хотя его возраст не отличался от нашего. Просто, он позволял себе немного больше, чем наш трусливый мозг. И конечно же, при этом, его родители были состоятельными. Скорее всего, детские фантазии легче реализовывать, когда за них можно отвесить кэш.

– Хотите сегодня познать взрослую жизнь? – Спросил Руслан, покрывая себя мантией прорицателя.

Наши глазки заблестели. Но этот блеск остался лишь у тех, кто верил в свою силу. А точнее, следовал ей. Отсев надежных произошел очень быстро.

– Конечно хотим! – Сказали те мы, что остались слушать.

– Тогда после школы, идем пробовать эту жизнь на вкус. – Ответил Дамблдор.

Обожаю этих лидеров. Тех, кто одним только словом, готовы переворачивать восприятие мотивирующих роликов. У которых уходит минут пять, чтобы расшевелить угасающую жизнь.

Тот момент был окончательным! Я про сомнения. Ведь, после познания мира из учебников, меня ждала одиночка за колючей проволокой. Я даже не стал придумывать небылицы, о том, как злобные силы не давали мне попасть вовремя домой. Итог сегодняшнего вечера, был предрешен, – не спрашивать, а действовать!

После школы мы нарядились в рюкзаки, в которых было все для странствующего похода. Множество учебников, пенал, и физкультурная сменка. В общем, самое необходимое для выживания в непроходимых джунглях юношеского любопытства.

Отличался только я. Мой рюкзак выглядел, как дедушкин лакированный дипломат, с дюралевыми застежками. Эдакий, Дон Корлеоне в голубых штанишках.

Наш путь лежал в типичные заросли мироздания, – в последний подъезд, моего же дома. Мы выстроились в кружок тайного братства, в ожидании секрета взрослой жизни.

Руслан достал коричневый камушек, и превратил свое лицо, в путь озарения. Я подумал тогда, что он сейчас скажет какую-нибудь глупость, мол, этот камень – это вершина волшебства и заклинаний. Я не прогадал, как ни странно. Он повторил мои мысли, слово в слово.

Не понимая, что за бред он несет, мы одели маски разочарования. Это было ясно видно. Но он быстро нас успокоил, когда начал делать нехитрые манипуляции с табаком, и выпотрошенной сигаретой. Мы были слепыми птенцами на тот момент, но не до той же степени, чтобы не видеть очевидного.

Сомнений не было. Отказов тоже. И волшебная сигарета быстро разошлась по кругу. Тогда, я первый раз в жизни испытал практику искусственного дыхания, но не касаясь губ губами. Кочегар подбавлял угля, а странствующий паровоз, уносил нас в таинственные дали.

Что было дальше? А как объяснить мир, который наглухо перевернули?

Я погрузился в долгие разговоры, нескончаемые заборы, страстный смех. И в обострение всех чувств, вместе взятых.

– Что это? – Спросил я у духа времен, который стоял напротив меня, закутавшись в мантию мудрости.

Меня терзал вопрос о цветущем саде, который раскинул свои горизонты в моем новом восприятии.

– Вон, видишь завод? – Спросил меня дух, отвечая на мой вопрос. – Туда еще стекается человеческая река.

– Да, – ответил я, сразу заметив завод.

– А видишь черный силуэт, мерцающий белым? Он еще похож на человека. – Продолжил дух.

Я узрел, как один человек, из целой толпы, направляющейся на завод, тихонько отошел в сторонку. Он держал в руках смешной дипломат, набитый сладкими ватрушками. Его штаны были ярко голубыми. А на этих штанах, росли хиппи-цветы, наполненные переливами, будоражащей разум музыки.

– Вижу! – Ответил я. Услышав эхо своего голоса. И схватившись за последнюю букву эха, улетел прочь.

– Вглядись в этого человека! – Посоветовал мне дух, не оставляя никакого шанса для отступления.

Я сконцентрировался. И человек, что ушел из толпы, засосал меня в свой внутренний мир. Я видел только, как исчезал подъезд. Как я пролетал мимо ребят, с которыми мы собрались. Как мне махал рукой Руслан, в обличие того самого духа мудрости.

Не зря тот чувак в голубых штанишках вышел на миг из толпы. И затащил меня в себя. Он оказался художником, писателем, режиссером, актером. Той глыбой души, которой пофиг на то, что завтра кончатся продовольственные запасы страны.

Миг трансформировался в вечность. Я познал иллюзорность времени.

Как я попрощался с ребятами, я не знал. Помню только долгую дорогу домой. А куда мне было еще идти? Ведь чувак с чемоданом сладких плюшек, пригласил меня в гости лишь на миг.

Когда я говорю, долгая дорога, значит я имею в виду, очень долгий и насыщенный путь. И пусть, в материальном мире он длился всего пяти подъездов.

За это время, каждая лавка, каждый прохожий, и каждый подъезд, являлись для меня, целым, отдельным миром. Представляете, я даже познал науку любви с пьяной женщиной. И ее совсем не останавливали мои голубые брюки, или мой странный чемодан-дипломат. Я освоил мудрость времен, изящество диалога, всю палитру оповещения истины в массы.

Конечно, дорога вымотала меня. Я испытал все краски жизни. И захотелось черно-белых оттенков.

Я подошел к своей двери. Но на пути, между мной, и загадочным миром «за дверью», стояла замочная скважина. Тоннель-лабиринт. Трип всех трипов. Вначале, я провалился в один карман, затем в другой, потом в тот, которого вообще не существовало. Мне этого было мало. И я начал выполнять свои поиски по кругу, еще и еще. Исполняя танец «Вприсядку».

Наш мир, это реальная абстракция. Как бы это не звучало парадоксально.

Каким-то образом, в руке оказался ключ. Просто так. Я его не находил. Мозг устал от моих плясок, которые будоражили весь спектр моих чувств, от радости до ужаса.

Открыть замок, я так и не смог. Но я сумел просочиться в замочную скважину, как тоненькая струйка воды.

Потом наступила глубокая ночь. Утро. День в школе.

А вечером меня встретила мама.

Я не переживал, что она мне скажет. Я до сих пор, купался в потустороннем мире восприятия. Шлейф счастья оставлял свои следы, следуя которым, меня будоражило не меньше, чем в вечер познания.

Именно поэтому, я не спроецировал серьезный разговор. Не было ругани, нотаций, угрызения совести.

Мама меня накормила борщом. Сказав, при этом:

– Ведь ты так любишь суп!

Потом, попросила вымыть посуду, Сказав, при этом:

– Ведь ты так любишь мыть посуду!

А когда я сидел в комнате, находясь в остатках своих фантазий. Она зашла, и сказала:

– Какой ты молодец! У тебя так чисто в комнате. Ведь ты так любишь аккуратно складывать свои вещи!

Я не обратил на ее слова должного внимания. Вечер закончился очень тепло и уютно.

Лишь по прошествии лет, она мне все рассказала, не скрывая свой смех на комичность истории.

Вот, как выглядело в ее глазах:

Она хотела серьезно со мной поговорить после школы. В моих закромах, помимо моего лживого ограбления, скопилось много проступков. Ну, так случилось. Пришел момент, когда пора платить по счетам. Она очень нервничала! А тут, по чистой случайности, ее встречает подруга. У которой голова кружилась от несправедливости, которая творилась в ее жизни. И она предложила маме, разрядить обстановку, чтобы женское сердце не взорвалось от перегрева вечного двигателя – ума.

Так они и сделали.

Поэтому, она пришла, даже позже меня.

Открыв дверь, она нашла мои следы. Ботинок. Еще ботинок. Носок. Второй носок. Дипломат. Моя комната. Голубые штаны. Водолазка. Кухня. Я.

Я сидел за столом, и ел суп собственного приготовления. А именно, я черпал половником из кастрюли. В состав супа входили: вода из-под крана, целиковые, неочищенные овощи, сухие макароны, разбухшие в холодной воде, и собачий набор – кости, которые мы собирали для бабушкиной собаки. Я похлебал воды. Поблагодарил маму. И пошел мыть посуду. Что-то ей, при этом отвечая. Как она говорит, моя мысль оставалась во мне, так и не выходя наружу полностью. Я мыл всего одну тарелку, которую взял с полки чистой посуды так долго, что в городе могла закончится вода.

Мама, сказала: «Спасибо!» И отправила меня спать. Мое непонятное состояние, сократило ее мышление до степени: «ну его нафиг, все и так супер!» Возможно, подумав, что я выпил. Тоже, скорее всего, испытав стресс от предстоящего разговора. И не важно, что я был подростком! Ошибки – это лучшие мудрецы жизни!

Сладкая школьная пора!

Она подарила мне множество островков радости и счастья. Первую любовь, растущую своими корнями в детский садик. Первые осознанные поцелуи, начиная с тыльной стороны ладони, и заканчивая треснутыми и сухими губами девчонок.

Многочисленные секции единоборств, где я получал люлей. Народный ансамбль, что подарил мне пластику моего неловкого тела. С его гастролями по всему миру. А мир для меня тогда имел иные границы. Сладострастные дискотеки в школьных актовых залах.

Мое провальное признание в любви, человеку, к которому я таил свои чувства на протяжении многих лет. А в момент истины, выпив бутылку красного дешевого вина, я в грубой форме, просто-напросто наорав на бедную девочку, изложил, как она загубила мое ранимое сердце.

Нашу первую «взрослую» вылазку на дачу к девочке. Где не было родителей. А только я, она, салат, нарезанный грубыми ломтиками, сгоревший шашлык, цвета глубокой ночи. И саму ночь издевательства над собой. Все темное время суток, я лежал рядом на кровати. И обдумывал план, как дотронусь кончиком пальца до ее бархатистого тела. Что так, и не осуществилось.

Этот нежный возраст дал мне яркую фантазию! Которую я излагал своим друзьям, выдавая все за правду. В этой правде я был ковбоем на коне, рыцарем в доспехах, лидером мафиозных кругов. Известным певцом, танцором. Ученым, который сотворил имеющуюся науку. И конечно же, богом, – творцом мироздания!

Я всегда был впереди, иногда плетясь в самом хвосте. Я искренне отстаивал свои права, порой, соглашаясь с чьей-то правдой. Мужественно защищал тела друзей в любой потасовке, при этом, совсем не часто, падая в нужный момент, открывая слегка один глаз, чтобы узнать, ушли ли обидчики. Я бил ключом, и напор исходил из сердца!

Школа закрыла свои двери для меня после выпускного. Я все-таки надел свой красный шерстяной пиджак, собственного покроя. Но доставшегося мне по наследству от бабушки. Попрощался с учителями, одноклассниками. Со школьной формой, которая под конец стала свободной. С миром октябренка. С одним днем в качестве пионера. Хотя бы один раз, надев красный галстук, что так бережно хранил в шкафчике. Я проводил свою первую любовь в небытие, так и не поцеловав ее. И лишь иногда, во взрослой жизни, доставая ее из небытия, в чертоги, якобы реальной памяти.

Я похоронил там то, что до сих пор откапываю, растягивая на лице морщины руками.

Мой мозг посетило студенчество.

– Уф, уф, уф! – Заскрипело мое сердце на берегу моря, покачивая рваную рубаху, пока я вспоминал, кто же я такой.

Вначале был строительный техникум. Все того же маленького городка. Он был единственным в городе, поэтому выбор был сделан заранее.

Я проучился там целых два семестра.

За это время я познакомился с новыми ребятами, которые отличались от школьников, своим «делать», а не «думать». Я узнал несоответствия реальности, в момент, когда мы летом ходили на лыжах по асфальту. То ли в наказание, то ли в угоду помех действительности.

Первый курс, моего первого техникума. Мммм. Сказка! Еще ничего не началось, да и в заложниках меня никто не держал. Но я уже чувствовал этот пленительный аромат свободы. Не зная, и не понимая, от чего.

Я вошел в мир, где один плюс один, превратились в бесконечные закорючки и черточки. Мир, где фантазия взрослых мужей, исключала розово-голубые, плюшевые игрушки.

Голубые штанишки сменились на оранжевые. Водолазки на глубокий вырез. Прическа стерлась с головы, оставляя лысину. И небольшой островок надежды на лбу, в виде нестриженной зоны «ню» у женщин.

Я получил паспорт, свой порядковый номер на рукаве. Отложив свидетельство о рождении, до момента получения пенсии. Ведь в паспорте, с самого первого получения, у меня перепутали буквы. Которые я оставил. Уж лучше Топин, чем Жопин. А если честно, мои невнимательность и лень, – моя новая фамилия.

И тут, моя фантазия привела родительские чувства в хаос. Они решили сменить место жительства.

Как и вся Сибирь, после построения великой железнодорожной стройки, и незнания, что с ней делать, мы переехали в центральную Россию. Уже Россию! Модную и пеструю. И при этом, мы захватили с собой разноцветные лосины, пух, покрывающий дороги, после прогулок в пуховиках. Сломанные, плохо окрашенные, пластмассовые игрушки. Чудо магнитофоны со встроенной цветомузыкой. И что-то там еще, что было у детей, в виде игровых приставок. Я их видел только у друзей в гостях.

И слава богу, и моим родителям, скажу я вам. Во мне не проснулся азартный человек. Просирающий все, просто так, – да. Но не азартный. До сих пор, я тыкаю по клавишам, и не понимаю одноповторности действий. Мне больше нравится создавать игровой мир, нежели в нем бегать, следуя подсказкам. В неведении ямы глубже, мед слаще, а говно более вязкое!

Север выполнил свои обещания. То, что было на кармане, помогло нам жить, и не тужить целый год. А квартиры, с улучшенной планировки, перешли в статус жилья с полувековой историей. Но это нас не смущало. Центр старый проказник, который заключает с дьяволом сделку, на обмен душами с молодой кровью. Ничего не поделаешь. Хочешь быть богатым и знаменитым, начинай потихоньку складывать свою пипиську на полочку, где стоит ночная урна.

Как я люблю говорить: «Золото блестит, пока о нем мечтаешь!»

О, да! Эти пельмени средней полосы, свежие овощи и фрукты, зелень и наивкуснейшее мороженое. Трансформирующиеся магазины, из один продавец – весь магазин, в изобилие самообслуживания. И постоянная пляска, от дефицита с талонным маразмом, до «успевай только в туалет бегать».

А масштаб городов! Тут, я начал подозревать, что мир может расширять свои границы. Ломая все стереотипы о замкнутом пространстве восприятия. Хотя, как ни крути, оно замыкается, рано или поздно. Ну, когда единство бесконечности начинает утомлять.

Мое мышление стало развиваться. Я превратился в многогранную личность. Мой побег от системы заводов, привел меня в систему рыночной экономики. Зачем следовать порывам души, раскрывая свою творческую красоту? Когда можно просто думать.

Я выбрал насыщенный и разнообразный путь того времени. Стал ни как все, а как все. Я начал вести счет своим дипломам. Экономика и юриспруденция ваяла новые таланты, распознав во мне гения своего времени.

Помню, как будучи на пороге взрослой жизни, я стращал мир, одним из шкафчиков письменного стола, где покоились мои дипломы. А под ними, еще дипломы. Но запугиваний было достаточно. Мир капитулировал. И я так ни разу не достал, ни одного диплома. И я этому очень рад! А вдруг, я замыслю поход всей своей жизни, как это делают все старперы, даже не телом, а уставшим умом. Тогда-то мне дипломы и пригодятся, я смогу разжечь костер посреди опушки, и согрею свое бренное тело. Во всем есть свои плюсы!

Рыночная экономика даровала мне счастье. Я познал платный техникум. Место, где знания приходят по мере поступления наличных. И даже делать, практически, ничего не нужно. Главное, это присутствие. Ну хотя бы в перерывах, между пивнушкой, и ночным клубом. Хотя иногда мы умудрялись залезть в последнее предупреждение об отчислении.

А сколько секса подарило студенчество. Мммм. Я жил с родителями, а не в желанной общаге. Поэтому, я познакомился с самыми верными моими спутницами. Я их ласково называю, левая и правая. Они до сих пор, самые неприхотливые давалки.

Как сейчас помню это счастье. Мы, подъезд, бутылка водки, половинка черного, и Лимпопо – не один, из беднейших и наиболее слабо развитых регионов страны, а чудная страна со сладкими газиками.

Со школы ничего не изменилось, лишь градус и его количество.

Хотя, музыка стала виртуознее, танцы зажигательнее, а девушки красивее.

Первая кровь на простыне, первый мотоцикл, первая, первая, первая любовь. И это все одна история.

Однажды, когда я купил свой первый мотоцикл, стащив у родителей деньги. Или заработав. Да, заработав, так будет красивее. Я узнал, что счастье приходит, прихватив с собой счастье – свою маленькую подружку. Моя девушка разрешила мне открыть ее ворота в рай. Для молодого самца это был единственный рай, о котором говорила библия. Ведь, пока не прочитаешь библию, от корки, и до корки. Рай, это все, что угодно. И зачем я только это сделал в своем следующем переходном возрасте? Я перевернул то, что постоянно переворачивается. Но, не суть. Я привез ее домой на мотоцикле. Заранее, поразив ее воображение. Когда случайно встал на козла, при этом изрядно наделав в штаны. В общем, девушка была очень, очень старше меня. Из какой-то там старообрядческой семьи. Возможно шутка, а может быть и нет. Но сплетни друзей сделали свое грязное дело. Мы не смогли, абсолютно ничего. Слегка поковырявшись, мы сковырнули какую-то там артерию детства. И она прелестным образом, залила всю кровать багровым нектаром любви. Я очень беспокоился о своей ненаглядной. Поэтому, отвез ее домой, не убрав постель. Знаете, что было с моими, дедушкой и бабушкой, когда они вошли в комнату. И сопоставили меня, мотоцикл, и окровавленную постель? И лучше бы не знать!

Да, студенчество. Новые знакомства. Подростки, которые строили взрослые планы, причем, совсем не по-детски. Это были уже не жалкие разговоры, а сложно сконструированные фантазии. И они имели под собой почву, которая взросла. Теперь многие мои знакомые, с того времени, всего добились. Правда, они столкнулись с одной проблемой. – Как теперь от всего этого избавиться, чтобы обрести юношескую свободу.

Я не исключение. Я не имел ничего. Не имею сейчас. И не знаю, как от этого всего избавиться!

Порой, нам не хватало на жизнь. Ведь запросы становились мощнее, богаче, и роскошнее. Родители были не резиновыми. А глянцевые страницы журналов, напористо задавали ритм жизни читающим. Они же не раскрывали всех секретов режиссерской постановки. Как и не раскрывают сейчас, что под красивой одеждой интернетных героев надето.

Мир восприятия, как неваляшка! Только ты заработал на золотую цепь, как она есть у всех, и это даже вульгарно и безвкусно. Ты стал юристом, весь мир юристов. Получил звание генерала, а мир ведет лишь войны в СМИ. Написал автобиографию, а это вчерашний день. И есть люди, которые после написания тысячной книги, стали знаменитыми, лишь после своей смерти.

А о чем это говорит? Не нажраться, когда жрешь! Самый вкусный деликатес, это кусочек черного хлеба, после месячного потребления лишь воды. И этот первый укус происходит дома, в маленькой кухоньке, в полной тишине. Просто в трусах, без масла и икры. Но этот кусочек черного хлеба, скрывает всю пользу и вред, и все оттенки болтовни о нем. Он просто-напросто, бесподобен! Как и прекрасен шумный, и выжимающий все жизненные соки мегаполис, после годовалого заточения в шалаше, на краю мира, в самом глухом лесу.