Сказка о справедливости

И все же иногда существо, признанное виновным, не раскаивалось. Это случалось чрезвычайно редко, но все же случалось. Судью такое несогласие обычно не особо трогало – он лишь бормотал что-то вроде: «Молодое поколение», но все форстийское общество – и особенно выигравшие тяжбу – в таком случае бывали потрясены. Дело передавалось на досмотр верховному магу города, а, если и это решение отвергалось условно виновным, дело рассматривал Верховный Маг всей Форстии.

Масофаг по закону временно числился таким магом – судьей. Единственный случай, рассмотренный им за всю службу, был связан с жалобой дуба – судьи на его собственный корень. Уставший от вынужденного безделья, Масофаг переселился в свою избушку, всегда, впрочем, готовый к рассмотрению новых запутанных случаев.

Вернемся к городам Форстии. Вокруг судьи громоздились жилища крылатов, медвянников (медведей без клыков), цветодеев (разумных цветов), гоблинов и других горожан. Правда, некоторым форстийцам дома вовсе были не нужны. Зачем, скажем, дом деревьям? А некоторые служили домами другим горожанам. Иногда Тибальду было довольно сложно понять – что перед ним: дом, несколько домов или просто компания граждан Форстии вышла на прогулку, ведь видел он кустик коричневых растений, переплетенных странным образом и растущих из камней.

Каждый город обычно гордился своим рынком. Рынок представлял собой рощицу среди поляны, ведь он был излюбленным местом прогулок дубелей и ниязов. Город получал свое название от товара, которым славился такой рынок. На рынке Города Процветания самым ходким товаром были цветы, а рынок Города Чудес – столицы Форстии – был известен своими магами. Были еще Города Цветения, Города Перемен, Города Крепости, Города Крылатов и Города Деревьев.

Тибальд добрался до Города Процветания лишь вечером. Ночевал он в таверне «У палочки». Большой ясень был превращен в этакую волшебную палочку, глядящую в небо. В этом дереве и располагалась таверна.

Сказочные создания вокруг таращились на гнома: ведь это небывальщина, чтобы гномы разгуливали вот так запросто по поверхности: всем было известно, что гномы живут под землей и никогда не выходят наружу и, более того, гномы даже не догадываются о существовании другого мира. Поэтому все хотели потрогать Тибальда, поговорить с ним и удостовериться, что он – действительно живой гном, а не обман.

Вначале такой интерес льстил Тибальду: приятно быть объектом всеобщего внимания, но потом оно стало раздражать, ведь все вокруг относились к нему, как к большой игрушке, как к экспонату музея, а не живому существу.

Когда гном уже покидал таверну, несколько гоблинов, сидящих в углу за круглым столом, заметили гостя. Гоблины – довольно грубые и невоспитанные, но, в общем-то, добродушные увальни. Они обычно проживают в местах, где мало зелени, в горах, пещерах, но иногда забредают довольно далеко в поисках развлечений. Поэтому-то, их все и прозвали забродами. Частенько, гоблинов можно увидеть в самых разнообразных местах: в особенности в больших городах, на ярмарках, в тавернах и так далее. Где видишь большое торжество, там жди гоблина, который, конечно же, это веселье обязательно испортит не по злобе, а так, из простоты душевной.

Гоблины, как по команде, повернули головы в сторону Тибальда.

– Гном, – воскликнул один из них.

– Неужели? – повторил другой, бесцеремонно подскочив к Тибальду и схватив его в охапку.

– Слушайте, а он настоящий! – восхитился первый. Он ощупал Тибальда со всех сторон, чуть не придушив его при этом, и бросил другим гоблинам. О, это была прекрасная забава! Они его пихали, перекидывали друг дружке, хлопали своими громадными ручищами. Абсолютно ошарашенный таким теплым приемом, Тибальд кричал и просил их быть поосторожнее: ведь он живой, ведь они его могут раздавить. Но его тихий голос терялся в реве луженых глоток завсегдатаев таверны. Наконец появился хозяин и, увидев, что гоблины вытворяют с его постояльцем, решил помочь.

– Эль, – прокричал он.

Заброды сразу же забыли о Тибальде и ринулись за элем, что позволило ему быстро ретироваться из таверны. После этого случая он стал очень осторожен. Перестав заходить в таверны, гном спал только под открытым небом, обходил стороною города, особенно рынки и таверны, оглядываясь все время вокруг в поисках опасности.

Про себя Тибальд думал:

– Потерпи, дружище, еще немного. Скоро ты доберешься до Фэйри-Града, там живут Создания Света, они мудры, добры и счастливы. Ты будешь одним из них!

Мало-помалу, лес, по которому он шел, редел и становился все менее людным. Все чаще встречались большие нетронутые поляны. Наконец Тибальд вышел из леса и зашагал по степи. Безлюдные места больше не оглашал гомон птиц, шум ярмарок, шелест деревьев. Тибальд остался один. Ни одной живой души не было на многие мили вокруг. Вокруг простиралась степь.

День клонился к вечеру. Тибальд шел вперед, наслаждаясь запахами. Вдруг он услышал гул: тихий, тихий…

– Просто почудилось, – решил гном и зашагал дальше.

И опять тихий звук заставил его вздрогнуть.

– Наверное, это все мои фантазии. Надо думать о чем-то приятном, а то мои страхи сожрут меня живьем!

Гул стал слышнее. Звук больше не исчезал, все усиливаясь и усиливаясь.

– Неужели Гулот?!

Тибальд вспомнил рассказ Масофага об ужасах Степной Пустоты. В Степной Пустоте водились отвратительные чудовища, описать которых невозможно. Одним из них был Гулот. Перед появлением этого чудища земля рождала тихий гул, который усиливался со временем: это Гулот следовал за незадачливым путником. Преследование могло продолжаться довольно долго. Гулот подстерегал свою добычу.

Сила Гулота была в гуле. Земля вибрировала, давила на уши и на сознание добычи, а Гулот ждал. Добыча все больше и больше пугалась, закрывала уши руками, но и это не помогало, ужасающий гул окружал ее, проникал в нее, двигался вместе с ней. Жертва ощущала себя частью этого гула, самим гулом – она хотела, чтобы гул прекратился, но как же он мог прекратиться, если жертва сама растворилась в нем!

В конце концов жертва сливалась с гулом и безрассудно желала воссоединиться с Гулотом, как часть целого мечтает воссоединиться с целым. Она искала Гулота, мечтая, чтобы чудовище поглотило ее. Но Гулот ждал, он мучил жертву и ждал… Так могло продолжаться достаточно долго… дни, недели. Наконец Гулот начинал пожирать жертву по кусочкам, оставляя ее голову и сознание на конец. А жертва все металась, пока ее голова не оказывалась в желудке Гулота …

Тибальд похолодел.

– Не для того боги подземного царства освободили меня, чтобы умереть такой позорной смертью, – твердо проговорил он.

Гном решил действовать быстро и смело. Он снял свой рюкзак, вынул травы, настойки, заботливо приготовленные для него Масофагом, и начал готовить заклинанье. Очертив магический тринадцатиугольник неправильной формы, Тибальд нараспев произносил слова заклятья медленно-медленно. Гул ослабел, что немного успокоило гнома. Он продолжал читать заклинанье слог за слогом, слово за словом – гул почти стих. Тибальд дочитал заклинание и … заснул от монотонности.

Ему снились Масофаги, пожирающие Гулотов, Гулоты пожирающие Весы, дубели, пожирающие медвянников, и все вместе катилось кубарем куда-то: то ли вниз, то ли вверх, а может, оно взрывалось? И над всем этим парила прозрачная капля, а в ней проносились крылатые существа, безразличные ко всему. Было очень страшно! Гулот поглотил других Гулотов, Весы и всех форстийцев. Потом он принялся за каплю, обвил ее и исчез в ней.

– Фэйри-Град, – воскликнул Тибальд и побежал навстречу капле. Капля отлетела немного, и Тибальд бросился опять к ней. Страшная игра в догонялки продолжалась, а капля ухмылялась ужасной мордой Гулота. В голове пронеслось предостережение Масофага: «Не спать!! Не спать!!». Тибальд закричал и проснулся.

Его оглушил гул, идущий из-под земли. Видно, заклинание помогло, но сон все испортил. Спать было нельзя ни в коем случае! Масофаг предупреждал Тибальда о том, что, когда сражаешься с Гулотом, сон равносилен мучительной смерти. Гулот завладевает сознанием жертвы во время сна, потому что никакое существо не в состоянии управлять своими сновидениями. Гулот вселяется в сон и через сон покоряет свою жертву.

– Не думать о гуле, – пронеслось в голове Тибальда. Дрожащими руками он вставил в уши специальные затычки, которые не пропускали никаких звуков. Но было уже поздно. Он чувствовал, что гул звучит внутри него.

– Я тебя ненавижу, чудовище! Исчезни, исчадие степей, у себя в норе, – крикнул Тибальд, но думал уже о другом. Он чувствовал, как все его существо стремится слиться с этим прекрасным гулом, как он в нем исчезнет, как гул прекрасен, и как будет прекрасно раствориться в нем! Земля выгнулась и превратилась сначала в огромную гору, а потом в неприступную крепость, из бойниц которой высовывалась осклабившаяся бородавчатая пасть, истекающая слюной, которая сливалась вниз ручьями. Из стен крепости тут и там вылезали огромные коричневые пузыри, которые росли, росли, росли, а потом лопались с утробным чавканьем, обдавая и обжигая Тибальда своим содержимым. Крепость – гора жила своей жизнью. Она дышала, то вздымаясь, то опускаясь, как дышит живое существо.

Окруженный вонючими испарениями, исходившими от горы и из ужасной пасти Гулота, Тибальд начал карабкаться по стене на вершину, неистово желая быть сожранным, но каждый раз падал с высоты, соскальзывая в потоках слюны, стекавшей сверху. То и дело из стен высовывались пики, ранившие Тибальда, откуда-то прилетели стервятники, клевавшие его и не дававшие ему подниматься. Слюны становилось все больше, и Тибальд начал тонуть в ней, но он каждый раз выныривал, и бросался вверх по движущимся стенам, невзирая на пики и на стервятников, на боль и на раны. Небо слилось с землей; коричневые полосы замелькали перед ним, и Тибальд потерял сознание.

Когда гном очнулся, все было тихо, солнце клонилось к закату, Тибальд начал лихорадочно перебирать в голове воспоминания, но опять услышал гул и опять упал в обморок.

Придя в себя, он прислушался, гул стих. Голова была пуста, как чайник.

– Фэйри-Град – вспыхнуло в голове у гнома. – Он схватил свой выпотрошенный рюкзак и побрел на запад.

      Тибальд брел и брел, удалившись за день на большое расстояние от логова Гулота. По счастью, он не встретил других чудищ, населяющих эти места: ни тихое облако, ни варгана, ни самого ужасного из всех созданий «Короля пустоты». Жаркое солнце сушило все более чахлые кустики, попадавшиеся по дороге. После встречи с Гулотом большая часть рюкзака Тибальда осталась в степях, и ни за какие пытки он бы не стал возвращаться и искать потерянное. Тибальд тратил оставшиеся запасы воды исключительно осторожно и бережно, но они подходили к концу. Заканчивалась и еда.

Ярко-желтый песок вздымался дюнами, и идти было очень сложно, ведь для маленького гнома немного песка – это уже холмик, а холмик песка – гора. Горячий ветер сдувал раскаленный песок, и он летел в лицо, забивался в нос, глаза, рот… Казалось, что ветер и самого Тибальда может поднять, раскрутить и бросить. Каждый раз при порыве ветра, горы – дюны шевелились и грозили завалить гнома песком. Сверху палило невыносимо жаркое солнце, а на небе не было ни облачка. Тибальд шел уже вторые сутки, а солнце все было в зените, хотя, скорее всего, часы растянулись для гнома в дни. Опустевший рюкзак давил тяжелым грузом на плечи и пригибал к песку.

Наконец настал момент, когда последняя капля упала из фляги Тибальда на землю. Измученному гному грозила смерть.

– Или я найду Фэйри-Град сегодня, или погибну. Третьего не дано.

Он упал на выжженную землю, продолжая ползти, и вдруг увидел высоко в небе какое-то свечение. Несчастный гном не поверил своим глазам.

– Неужели это Фэйри-Град? Неужели передо мной то, к чему я стремился всю жизнь?!

      Он поднялся и побежал, напрягая последние силы, спотыкаясь, уже явственно видя каплю росы, плавающую и колеблющуюся в воздухе и сказочные дворцы внутри нее. Видение было настолько реальным, что не оставалось сомнений: вот он, Фэйри-Град. Тибальд сделал последний рывок и… все исчезло. Обессиленный гном упал на землю. Он смог увидеть мечту своими глазами, но она его обманула – в ярко-синем небе царило только солнце, затмевавшее все вокруг. Вокруг Тибальда все плыло. Его затухающее сознание жаждало только одного:

– Воды, – шептал он, – воды! Дайте мне хоть каплю воды! Каплюууу!!

Внезапный хлопок оглушил Тибальда, и сразу за хлопком гном услышал:

– Тпррррууу! – Прямо перед Тибальдом дрожала взмыленная морда лошади.

– Ты чего раскричался?! Чего уселся посреди дороги, бестолочь, вот я тебя! – Мужчина средних лет стеганул изможденного гнома нагайкой.

– Я тебя чуть не убил, бездельник, а ну пошел! И тройка лошадей припустила по дороге дальше.

– Наверное, у меня бред, – устало думал гном. Тягучие мысли медленно плелись одна за другой. – Конечно, пусть хоть в бреду у меня будет вода. Вот, напьюсь придуманной водой и умру.

Неподалеку послышалось журчание ручья, и Тибальд поплелся к воде. Долго он пил, пил, пил и не мог напиться. Сознание и силы медленно возвращались, и Тибальд огляделся. Нет, это не было похоже на бред. Все вокруг было четко, солнце скрылось за тучами, и с неба капал мелкий дождик.

– Это не бред, – сказал он сам себе. – Но что же тогда произошло?

– Лошади? Дорога? – Он действительно сидел у проселочной дороги, а несколько минут назад на него чуть не наехала телега с лошадьми.

– А где же пустыня? Где Фэйри-Град?

Гном оглядел себя. Он был весь в песке. Рядом валялся почти пустой рюкзак, в котором еще остался кусочек булки. Тибальд решил, что кусочек и так слишком мал, чтобы делить, и съел его.

Он почувствовал себя гораздо лучше, у него ныло еще все тело, и голова трещала: прошедшее не могло не отразиться на нем.

Тибальд сел на обочину дороги и задумался:

– Что же это такое?! Я вышел из Форстии, прошел через степь, меня чуть не съел Гулот, – гном почесал затылок, – почему он меня не съел? А потом я брел по пустыне и увидел Фэйри-Град. Да, не мираж, а настоящий Фэйри-Град, я его отчетливо разглядел. Я побежал к нему, и вдруг он пропал. Пропал!! Что же произошло? И где я? Почему не в пустыне? И как мне найти потерянный Город?

Он долго размышлял над случившимся, но так ничего и не надумал.

– Надо пойти по дороге: быть может, она приведет меня к городу. А там я хотя бы узнаю, где очутился и решу, что делать дальше.

Глава шестая. В гостях у сетов

– Здравствуй, странничек, куда путь держишь, давай подвезу, – услышал Тибальд веселый голос.

С ним поравнялась телега, нагруженная жбанами с молоком.

– Я иду к городу, – ответил Тибальд.

– Садись ко мне в телегу, – вдвоем веселее, – кстати, меня зовут Валах.

– А меня Тибальд, – ответил гном и забрался в телегу.

– Что-то вид у тебя больно нездоровый. Хилый ты какой-то. Что с тобой случилось-приключилось? – поинтересовался Валах.

– Да так, устал, много работал.

– Так не работают. Ты же на ногах не держишься! Дунет ветер, и унесет тебя! – Валах и не предполагал, как близко он был к правде всего час назад, – Да и маленький ты какой-то: сморчок, а не человек. Мало ты каши кушаешь!

– А я не человек, а гном.

– Кто-кто? Это имя такое, что ли?

– Нет, не имя.

– Ну, значит, прозвище. Хочешь, величать буду Тибальдом, а хочешь – Гномом. Мне все равно, главное, чтобы тебе нравилось.

Мало-помалу, они познакомились поближе. Валах жил в королевстве Сетия, где правил мудрый король Сет, и народ не ведал ни о гномах, ни о гоблинах, ни о других сказочных созданиях. Неожиданный попутчик, как вы уже поняли, был человеком, мирно жил среди людей и занимался тем, что развозил молоко и был вполне доволен своей жизнью. Тибальд рассказал ему свою историю. Гному пришлось много объяснять Валаху, так как молочник и слыхом не слыхивал ни о магии, ни о других странах. Он всегда полагал, что это – сказки, рассказываемые детям на ночь, но сам факт того, что он видел гнома, убеждал Валаха в обратном.

– Я – человек практичный, – говаривал он. – Утром встаю, жена моя Томна задает корма скотине – корове нашей. Корова у нас хорошая, красивая, пять годков минуло ей. Уже и отелилась в прошлом -то годе. Телята вышли один в один на загляденье. Корова-то много молока дает – у Томны моей аж руки устают доить ее. Потом она готовит мне похлебку, супу дает, каши дает. Каши-то она умеет делать вкусные, с маслом. Рассыпчатые каши. Я всегда смотрю – наглядеться не могу, какая у меня Томна стряпуха-кудесница!

Ннннно, родимая! Да, так о чем это я? Да, о жене моей. Красивая она, да и работящая, чего еще мужику надо?! Ты кушай яблоко: красивое, хорошее, наливное. А я, как поем, целую Томну, наливаю молоко в жбаны, да на базар еду продавать: наша коровка-то много молока дает.

Ннннооо, родимая! Едем мы с нашей лошадкой на базар, да проезжаем странные места, много там разбойников водится, только и хотят, что ограбить, да мы с лошадкой не даем. Лошадка у меня умная, красивая, хорошая, боится только плохих людей. Приезжаем мы на базар, пристегиваю я свою кормилицу и иду со жбанами молоко продавать. У меня с начальником рынка договор есть: я ему, его семье и деткам молочко даю бесплатно – оно у нас свежее, здоровое, вкусное, прямо из-под коровки, – а он мне место хорошее на базаре. Неужели хорошие люди не договорятся?! И вот, стою я на месте этом хорошем под навесом. У некоторых навеса нет, они изнемогают от солнца. Жажда у них, пить хотят. Вот и идут ко мне и просят: «Валах, дорогой, дай попить!». А я человек добрый, пить даю и денег не беру. А я стою в прохладе, под навесом. Навес-то красивый, расшитый узорами всякими. Вот так. А молоко я продаю-то недорого, по теху – бутылочка. Добрые люди хвалят молоко-то – нахвалиться не могут, вкусное, свежее, сладкое, прохладное, жажду утоляет и силы дает. А я говорю людям: «Вам приятно и Валаху приятно!»

      А детям я молоко бесплатно даю. Смотрю, дитя бежит, щеки красные, добрые, веселый малыш. Ну, как с такого деньги возьмешь? Он же маленький, зла не знает, ангелок, одним словом. Как же с такого деньги брать?! Стыдно! Тут некоторые люди смекнули, подсылают своих детей, чтобы они у меня молоко брали, а я что, мне не жалко!

– Но ведь хорошие люди сами приходят, а плохим молоко бесплатно достается! Это несправедливо! – заметил Тибальд.

– Ты не понимаешь, это же дети, они такие хорошие. Вот, Кромка – озорник, а Тронка – послушный, но оба умеют подольститься ко мне, как же таким не дать?! Эх, ничего-то ты не понимаешь! Да, так о чем это я? Вот, стою я так на базаре и молоко продаю, а люди разные там ходят. Кто богатые, а кто и победнее, кто нарядно одет, а кто и не очень, у кого одежда как у принца или Сета какого, а у кого ветер в дырах свищет.

– Ну, дальше, – торопил Тибальд.

– Ты погоди, не торопи. Торопливый ты больно! Так вот, люди разные бывают. Хорошие бывают, плохие бывают. Вот, намедни ко мне один пришел, взял целый жбан молока, заболтался со мной, а расплатиться не пожелал. А одет-то нарядно, как принц какой! Ну, я ему и задал трепака! Подумает он еще, прежде чем у Валаха молоко воровать.

– А у меня другая жизнь! Я по миру брожу, Фэйри-Град ищу!

– Фэйри-что? Мудреное какое слово, ишь! Вот, не терпится тебе искать не пойми чего. Ты бы лучше поселился у нас, животину какую купил, обженился бы, хозяйство бы завел. А то, понимаешь ты, мне товарищ нужен, верный товарищ, хороший!

– Но ведь на свете много есть интересного кроме молока! Вот смотри!

И Тибальд провел рукой над одним из жбанов. Ничего не вышло.

– Странно, – подумал Тибальд, – у меня этот простой фокус всегда получался, или это Валах заговорил меня! Он сосредоточился, зажмурился и повторил пасс рукой, жбан зазвенел. Валах остановил лошадь и неторопливо подошел к жбану. Он был пуст.

– Что же это такое делается? Где же мое молоко?! – запричитал молочник.

– Это я сделал так, чтобы оно исчезло, – улыбнулся Тибальд.

– Да как же я теперь жене в глаза посмотрю? Без молока-то? Она ведь спросит с меня деньги за весь проданный товар, а я что скажу? А ну-ка, разбойник, возвращай мое добро, – прикрикнул он на Тибальда.

– Сейчас, сейчас, – ответил испуганный гном. Он провел рукой, и молоко вернулось на место.

– Вот, хорошо! И не повторяй своих штучек больше!

– Но пойми, Валах, я же сделал так, что молоко исчезло, просто взмахнув рукой!!

– Нечего мне, размахался тут, вор паршивый! Тпру, родимая! – и Валах насупился, обидевшись.

Так они ехали еще некоторое время. Вдруг крестьянина осенило:

– Милый, а ты можешь так сделать, чтобы в пустом жбане молоко появилось?

– Да, я же именно это и сделал только что, а что тут такого?

– Как что, да ведь мы можем стать богатыми как сам принц или Сет, продавая молоко!! Обоснуйся у меня, купи себе животинку какую – лошадь там или, хотя бы, ослика. Купим жбаны и будем продавать молоко! Разбогатеешь, женишься! Много красивых девок за тебя пойдут, даром, что ты невелик ростом-то!

– Да пойми же, Валах, это называется чудо, магия, вот смотри, – он налил себе в ладонь молока, зажмурился и произнес заклинание.

– Чего это ты там бормочешь-то, негоже хорошему человеку бормотать себе под нос – расскажи и мне, что ты там задумал.

Тибальд поглядел себе на ладонь: молоко медленно вытекало меж пальцев.

– Не мешай, – сказал он Валаху и зажмурился опять.

– Осторожно, – услышал он окрик Валаха, ты себе руку ошпаришь!

И действительно, молоко в руке Тибальда забулькало и подернулось пенкой.

– Смотри, видишь, у меня молоко в руке кипит, но руку мне не обжигает!

– И действительно, – подивился Валах, – экие странные штучки придумывают некоторые бездельники вместо того, чтобы работать. Чудно! Да, так как тебе мое предложение?

– Я подумаю, – отозвался гном.

Всю дорогу до дома Валах был возбужден и расписывал Тибальду преимущества их нового предприятия, пытаясь заручиться поддержкой гнома, а Тибальд молчал, стараясь понять, что же произошло, в каком направлении теперь искать Дорфию, Форстию, и суждено ли ему когда-либо попасть в самый прекрасный город на земле.

Они приехали к дому Валаха затемно. Томна вышла встречать своего мужа, но, увидев Тибальда, запричитала:

– Ой же горе мое горе! Кого же, ты, муженек мне привез? Да он же на ладан дышит! Да ведь что же это делается!

– А ты, жена, не реви! Потому и привез гостя, что помочь ему надо – накорми его, напои, да спать уложи. Вынимай самое вкусное и ставь на стол. Каши ставь, сыр ставь, котлеты ставь, молочка парного из-под коровки, да колбаску, да курочку!

У Тибальда не было сил возражать. Его мутил голод.

– Валах, да у него же жар! Ему чаю надо горячего да бульончика. Ой же ой! И Томна, причитая, заторопилась в дом.

А крестьянин, взяв гнома в руки, как младенца, понес на кровать и укрыл одеялом.

– Извини, друг, не Сеты мы, перин не держим, но поможем тебе – завтра будешь здоров, как огурчик! Вот Томна побежала за лечебными травками. Томна знает много травок: и вереницу, и бальзамицу, и леченицу. Все знает. Вот съешь травок, и полегчает!

Но Тибальд уже не слушал Валаха – он крепко спал.

Прошел не день и не два, а месяц, и гном выздоровел. Силы вернулись к нему.

Жил Тибальд в прочной избе, еды всегда было в достатке. Валах и Томна полюбили гостя. Детей у них не было, и крестьяне относились к гному, как к своему сыну. Томна его все время норовила накормить и жалела, а Тибальд, как мог, помогал им по хозяйству. Он смастерил кормушку для лошадей, в которой овес всегда оставался свежим, и магический охлаждатель для молока. В этом охлаждателе молоко долго стояло и не портилось. Гном познакомился и с соседями. Когда время от времени он пускался в рассказы о Дорфии и Сетии, крестьяне с интересом слушали, но на лицах у них было написано «Ишь, какой странный! Ничего, поживет и успокоится, перестанет глупить, хозяйство заведет…» Ну и так далее. Признаться, гному это стало наедать. Прошло еще несколько дней, и он начал задумываться о том, что делать дальше.

Тибальд ни на минуту не забывал о несчастных гномах, оставшихся в Дорфии. Но как помочь им, он не знал. Тибальд поделился с Валахом своими мыслями, но крестьянин не мог представить себе гномье царство. Он был добрым человеком, и, наверное, если бы оказался в Дорфии, помог бы, но пока Валах жил в Сетии, все, что его занимало – это он сам, Томна, его хозяйство и, конечно же, его гость.

– Экая небылица – Дорфия, – повторял он, – занимаются ерундой какой-то. Я бы на такие сокровища целые хоромы купил и зажил бы припеваючи.

– Сокровища – не у тебя, а – в Пещерах Сокровищ, и ты мало что можешь на них купить, разве что, свою жизнь.

– Как не могу? Есть сокровища, и не могу. Пойду я на базар и куплю себе целое поместье!