Как заработать и потратить миллиард?

Сам же водитель маршрутки был физически крепким мужчиной русской ментальности. Поначалу, Витю это очень удивляло, ведь в Москве водители маршруток практически все кавказцы или азиаты. Среди «газелистов» конечной маршрута 320 кроме русских были и украинцы, и татары, попался даже один еврей, однако все они были неделимой общностью с примерно одинаковым мировоззрением и моралью. Небольшое отличие, пожалуй, состояло в том, что украинец, по общему мнению, был жадный, татарин – жадный и хитрый, а русский считал себя добрым и щедрым. Но, в конце концов, на водку все скидывались поровну и межнациональной розни не оставалось места за накрытым в тени берез за гаражами столе.

Газелист обычный рассуждает о мировой политике, основываясь на новостях, которые видел по телевизору. Ему оппонирует газелист более продвинутый, который новости читает в интернете. Полемика идет, как правило, о внешней и внутренней политике федеральных властей, политика же местных органов самоуправления по традиции однозначно критикуется всеми участниками дискуссии. Вообще, мировоззрение маршрутчика являет собой набор штампов и чьих-то мнений и питается уверенностью, достойной лучшего применения.

Газелист чтит дорожную иерархию: отечественные автомобили и бюджетные иномарки, по его мнению, нужно «наказывать» за малейшие несоблюдения ПДД, задевающие его, – газелиста. Вообще – дорога часто оказывалась последним местом, где у газелиста были какие-то права и правами этими он пользовался на всю катушку. «Наказание» выражалось обычно в подрезании, дудении клаксоном, криками из окна или ином дорожном хамстве, пиком которого было – обогнать обидчика и резко затормозить у него перед носом. Так, по мнению газелиста достигался воспитательный эффект. Чтобы «наказывать» машины дороже 1 млн. рублей, нужно было иметь железные яй… нервы и крепкий лоб. И, хотя последний пункт и был отличительной особенностью почти всех газелистов, силой духа и решимостью похвалиться мог не каждый. Поэтому дорогие иномарки «Газелей», в-основном не боялись, и плавали в дорожном потоке как женщины из группы здоровья на занятиях по водной аэробике, – неторопливо и вальяжно.

Газелисты отличались неплохой смекалкой и тягой к знаниям. Они хорошо знали, к примеру, правила дорожного движения, причем не по первоисточнику, а по рассказам, однако могли переспорить гаишника. Они знали всех актеров всех сериалов, ведущих новостей и шоу-программ, их также интересовали подробности их жизни. Как свои пять пальцев они знали устройство автомобиля, причем, любого, и технологии его ремонта, и, если кто-то что-то не знал, автоматически опускался в иерархии пропорционально пробелу в знаниях. В омских водителях маршрутных такси погибали Кулибины и Циолковские. К примеру «Петрович», один из водителей конечной маршрута 320 установил себе в салон «Газели» кондиционер, сработанный из старого тещиного холодильника. Саму холодильную установку он спрятал на крыше, под спойлером своего «Автолайна», а под приборную панель вывел трубку, через которую холодный воздух поступал в салон. Включался чудо-агрегат специальным штуцером, который он заботливо вывел на панель. Другой водитель исхитрился поставить в «Газель» дизельный двигатель от старого «Форда». Третий установил самодельную автоматическую дверь, механизм для нее он заказывал из Москвы через интернет. Водители выводили трубки воздуховодов на стекло, ставили вентиляторы, аудиосистемы с кучей колонок, увешивали салон смешными наклейками, вешали шторы, приспосабливали подголовники под левую руку и проч. и проч. и проч…

И еще они верили. Президенту, гидрометцентру, гороскопам, соседу-алкоголику, который пришел брать в долг, что в Доме-2 все по правде, что у положительного героя сериала все в итоге будет хорошо, в приметы, газетам и телевизору. Более молодые верили в то, что в газетах и по телевизору правду не говорят, зато в интернете точно все правда. Особенно твердо они верили в то, что Россия рано или поздно поднимется с колен и покажет всему миру. Ну а пока этого не произошло, нужно затянуть пояса и потерпеть.

Вообще, газелист был типичным представителем русского трудящегося и в этом смысле мало отличался от таксиста, дальнобойщика, слесаря или того же инспектора ГАИ – всех их нагибали сверху, у всех были кредиты в банках, все жили в одном обществе, имели схожий быт и не загадывали надолго вперед. Но главное – от чего Витя первое время был в шоке и с чем никак не мог смириться – они работали за копейки. Проезд в маршрутке стоил 12 рублей. За вычетом аренды и топлива маршрутчику оставалось в конце дня в среднем рублей 600. На эти деньги и жили, зарплата жены чаще всего уходила на выплату кредитов.

«А ты еще думал, зачем газелисту жена!» – рассмеялся Витя своим размышлениям. Он сидел на водительском сидении своей желтой Газели и устало смотрел в окно. Он сегодня славно поработал – с раннего утра и до самого вечера крутил баранку. «Баранку. – улыбнулся Витя. Именно баранку!» Он вспомнил свой Бентли. Там был руль. На Кайене по ощущениям был джойстик. Раньше у Вити был Кадиллак Эскалейд, у Кадиллака был штурвал, а вот на Газели была именно баранка. И чувствовал себя Витя не водителем, а шофером. Ему захотелось надеть галифе и кожаную кепи, чтобы полностью сжиться с образом. Он снова улыбнулся и пересчитал выручку. 3100 – неплохо! В среднем, выручка обычного водителя на этом маршруте редко превышала две тысячи, о чем Витя осведомился у коллег еще утром. Вообще, день прошел неплохо, намного лучше, чем мог бы. Его события биржевой лентой проплыли перед глазами. Утром Витя не сразу, но нашел свою конечную, которую тут же окрестил «начальной». Люди сами садились, сами передавали за проезд, сами называли свои остановки, выходили тоже сами. Работа водителя маршрутки была проста до скуки и однообразна до зевоты. Первый рейс на удивление прошел гладко. Честно признавшись пассажирам что впервые на этом маршруте, Витя посадил одного из них, ехавшего до конечной, на переднее сиденье и тот показывал дорогу. Маршрут оказался нехитрым, шел все время по главным магистралям и имел всего один поворот. Первое время новоявленный шофер еще немного терялся, когда пассажиры просили остановить «у библиотеки» или «консум-центра», но, к концу дня уже прекрасно ориентировался, где есть что. До обеда он успел сделать три полных рейса в обе стороны, а в обед познакомиться с несколькими водителями маршрута.

Единственной точкой общественного питания на «начальной» был потертый ларек с беляшами, возле которого стоял куцый столик на длинной ножке. Столик был мерзко грязный – пыльный, липкий, со следами кетчупа, майонеза, пива и кофе. Прожженные пятна от сигарет придавали столику вид поля боя, спешно покинутого бойцами. Под столиком среди множества плевков и окурков валялся мусор, вывалившийся из переполненной урны при ларьке и принесенный сюда ветром. Впрочем, ветер не только приносил мусор, но и уносил, может быть поэтому хозяева ларька не нанимали дворника. Да и сам ларек, по-видимому, стоял тут с начала 90-х, пережил пару пожаров и вполне гармонично вписывался в общий пейзаж. Устало просевший, он походил на дореволюционный дом, вросший наполовину в землю и надпись «…рячее питание» венчала его как вишенка на торте. В таких условиях принимать пищу отказывались даже все повидавшие газелисты и, купив беляш и стакан чая, устремлялись к своим железным коням дабы принять трапезу сидя за баранкой. Так же поступил и Витя, отметив про себя, что, если поставить тут небольшое кафе с домашней пищей, оно однозначно будет прибыльным, можно даже посчитать насколько.

Вторая половина дня прошла спокойно, в рабочем режиме. Оставался один нерешенный вопрос – кому и сколько платить за аренду машины? Но он решился сам собой, когда вечером к Вите подошел полный круглолицый мужчина с усами и потребовал оплату за сегодня. Мужчину звали Лехой и он имел три Газели, на одной из которых ездил сам, вторую сдавал Вите а третью – Старому, который Вите был уже знаком. За аренду Леха просил тысячу рублей и это было по-божески, потому что большинство хозяев на этом маршруте брали уже по 1200.

Закончив с ориентацией в своей новой реальности, Витя принялся ее анализировать. По сравнению с Москвой, пробок в городе практически не было, что было весьма позитивным фактором для маршрутных перевозок как бизнеса. Сам маршрут 320 тоже хорошо наполнялся, к тому же шел через центр, что обеспечивало большую сменяемость пассажиров в пути – одни ехали из Куйбышевского района в центр, другие из центра в Нефтяники. Дорожное покрытие центральных магистралей было неплохим, что снижало износ подвески автомобиля. К негативным факторам Витя относил необходимость платить аренду за Газель и низкую стоимость проезда. У него никак не могла уложиться в голове эта сумма. 12 рублей! Всего! Работать за эти деньги совершенно не хотелось. В Москве проехать на маршрутке стоило в среднем около 30 рублей. Поэтому московские маршрутчики покупали себе новые Пежо, Ивеко и Мерседесы, тогда как омские с трудом собирали на Газель. Двенадцать рублей… Как оказалось, омичи считали и эту цену завышенной. Проведя соцопрос в течение дня, Витя выяснил, что больше 12 рублей пассажиры платить не будут, хоть тайский массаж в салоне делай. Ни новый Мерседес, ни DVD в салоне, ни сиденья с массажем – ничто не могло заставить омича заплатить 13 рублей за проезд, когда можно дождаться следующую маршрутку и доехать за 12. Кроме того, цена на перевозки устанавливалась не перевозчиками, а, почему-то, региональной энергетической комиссией Омской области. И с этим предстояло работать. Однако, Витя знал, что повысит рентабельность перевозок, правда, пока не знал как.

С этими мыслями он завел свою Газель и поехал домой. На улице было уже совсем темно, пассажиров почти не было, и Витя решил сворачиваться на сегодня.

Пробираясь уже знакомыми улицами в сторону дома, он с тревожным любопытством ожидал встречи с Пингвином. Сегодня утром он-таки разбудил ее своими хлопотами возле печки. Она вышла, яростно зевая на кухню, почесала бок и сонно поинтересовалась какого травянистого растения семейства капустных ему не спится. В этот момент Витя и разглядел ее спереди. И если сзади она походила на пингвина, то спереди это была Фрекен Бок, если даже не Карлсон. У нее были грубые, некрасивые черты лица без намека на женственность. Подбородков было два, что было неплохим результатом для ее фигуры. Торс был покрыт мощными складками, одна из которых, предположительно была грудью, но Витя не понял какая именно. Полные руки сужались к запястьям и взрывались гроздью кисти, словно сардельки с перевязанными краями. Ноги походили на руки. Общий овал фигуры спереди оставался пингвиньим. Витя почувствовал брезгливость. Не то, чтобы он испытывал к ней неприязнь, наоборот, он ощущал странную смесь жалости и вежливого почтения к этой женщине, но прикасаться к ней ему не хотелось. Вспомнив ее и общую обстановку дома, Витя непроизвольно снизил скорость. Впрочем, он сам выбрал себе эти условия и должен исходить из них – напомнил он себе.

Подъехав к дому, он увидел шумную компанию возле своих ворот. На завалинке стоял магнитофон, из немного хрипящих на басах колонок которого гремел Филипп Киркоров. Люди частью сидели так же на завалинке, частью на лавочке, что находилась напротив, частью стояли посередине. Всего около дюжины человек обоих полов, кроме того, рядом бегало некоторое количество детей, посчитать которых Витя не успел. Среди людей он заметил своего Пингвина, она наливала пиво из толстой пластиковой бутылки в явно обменянный на этикетки фирменный бокал. Почему-то Витю совершенно не удивило, что она была в том же халате, в котором спала ночью. Он припарковал маршрутку у ворот, едва не зацепив стоявшую тут же вишневую девятку и вышел в народ. «С корабля на бал» – улыбнулся он про себя.

– О, здорово, Студент! – загалдел нестройный хор отдыхающих

– Че, пивас, привез? – задал вопрос парень с острым взглядом и золотым зубом

– Слышь, Студент, вынеси «крокодилы», у меня на девятке аккум сел – обратился к Вите парень в камуфляжных штанах.

Через десять секунд внимание компании переключилось обратно на досуг.

– Манька, еп твою мать, я кому сказала – брось эту гадость! – раздался женский крик.

Манька, девочки лет пяти в изначально белых колготках, в знак протеста зарыдала в голос. Мамаша схватила ее за руку и звонко шлепая по попе потащила домой. Ребенок рыдал, мамаша материлась, компания не обращала внимания, корпоратив продолжался.

– А я тебе говорю, пивом только желудок портить! Его, чтобы опьянеть, надо литров пять засадить, на хер нужно желудок растягивать, проще водочки замахнуть – с видом знатока вещал захмелевший светловолосый парень. Ему оппонировал парень в белой борцовке:

– Слышь, да ты на водяру подсядешь за нефиг срать, а пивас – нормальная тема, можно пить сколько угодно!

– Да ты че, гонишь что-ли, от пива у тебя писюн отвалится и сиськи как у бабы вырастут, ха-ха-ха! А водочки сел, культурно выпил да под закусончик нормальный, да с телкой симпотной, лепота-а!

– Ага, конечно, зато от водки с утра башка трещит…

– А от пива не трещит как будто – перебил светловолосый.

– Трещит, но не так, как от водки!

– Пацаны, тема это сэм – вмешался похожий на татарина паренек с сутулой спиной

– Да какой сэм, иди ваще на хер, водка – это тема, я тебе говорю.

– Да вы алкаши, бл*, идите вообще в жопу, бухайте че хотите, я лучше пивка выпью, с рыбкой.

– Да иди ты сам, йопта, сколько ты этого пива пить будешь? А потом писать криво будешь, ха-ха-ха!

– Так, пацаны, – вмешался парень в камуфляжных штанах, – не спорьте, пиво без водки – деньги на ветер!

– А-а-а, да, ага, точно, ха-ха-ха! – пришли к общему мнению участники дискуссии.

Весь вечер они что-то с интересом обсуждали, о чем-то увлеченно спорили, размахивая руками и толкая друг друга. Иногда, если заканчивались аргументы в споре, более сильный мог погнаться за более слабым, в качестве шутки, конечно, но шутки назидательной. Дискуссия сначала шла о том, что лучше – пиво или водка. Потом обсуждались события внешней политики, моторы БМВ, новые законы, общие знакомые. Говорили в-основном, мужчины, причем, часто все одновременно. Женщины слушали общие разговоры, периодически объединяясь в небольшие группки для обсуждения локальных тем, и возвращались обратно в компанию, исчерпав вопрос. Время от времени поднимались и сугубо практические темы, как купить место в садике, в какое время лучше идти в поликлинику, где в районе самое дешевое молоко и так далее. Как правило их инициаторами выступала женская половина компании. Она же решала, когда мероприятие закончится, уводя мужчин по домам.

С нескрываемым удивлением Витя заметил на лавочке шахматы. В них, правда, никто не играл, но они были! Кто-то их сюда зачем-то принес, а это характеризовало местных с совершенно неожиданной стороны. Киркорова в магнитофоне тем временем сменила группа «Виагра» а затем и Дмитрий Оленин, который честно признался, что мы слушаем «Русское радио»

Удивительно, но Витю быстро захватили такие разговоры. В этот вечер он открыл для себя совершенно новый вид человеческого общения. Выросший в Москве, он и не подозревал, что люди могут быть такими искренними и трогательно наивными. С этими людьми действительно было приятно общаться. Они не лгали, не кривлялись, они оценивали тебя как есть, и относились к тебе соответственно. Не было лжи, фальши, условностей, было чистое человеческое общение, и, если тебе улыбались, то только потому что ты нравился. А не потому, что так принято, или у тебя много денег. Витя заметил, как один парень умывался в сторонке набрав из ковшика воды в рот и выпуская изо рта ее себе на руки тонкой струйкой. То же он встречал у Достоевского в описании быта людей в «Записках из мертвого дома». Внезапно Витя осознал, что Достоевский писал именно об омичах, поскольку писал свое произведение в омском остроге. Как же мало изменились эти люди с тех пор! Они по-прежнему неустрашимы, непритязательны, и ищут справедливого начальника. Кроме того, Витя, как и Достоевский, не мог назвать этих людей глупыми. Они обладали смекалкой, умом, рассудительностью, иронией. Не то, чтобы они были интеллектуалами, но словесные баталии порой не уступали битвам древнегреческих ораторов, а некоторые технические решения можно было смело патентовать. С ними реально было интересно. И как-то необычно. У Вити появилось смутное чувство, что необычно было как раз у него до этого времени. Чтобы попасть в такую компанию нужно было быть одним из них, и Витя по достоинству оценил этот опыт. Один был минус – все пили спиртное и Вите стоило титанических усилий оставаться в стороне от этого. Пришлось ссылаться на то, что ему с утра за руль и купить безалкогольное пиво, чтобы не особо выделяться. И вот еще что Витя заметил в этих людях, о чем писал Достоевский и за что он проникся к ним искренним уважением – готовность незамедлительно пожертвовать собой во имя справедливости.

Постепенно все соседи разошлись по домам, прикурили девятку, и она уехала. Витя занес магнитофон, Пингвин, которого звали Аней, убрала мусор, и они пошли в дом. Дом был довольно ветхий, давно не крашенный, с просевшей завалинкой и облупившейся крышей. Первым делом Витя вынес ведро в сени и накрыл его крышкой, которую нашел в ограде. Вообще, в ограде валялось так много хлама, что, казалось, из него можно собрать вертолет. «Надо прибраться здесь, пока снег не выпал» – подумал Витя. Затем, за неимением других вариантов, поужинав жареной картошкой, он принялся топить печку на ночь, обдумывая сегодняшний день и вечер. Радостное возбуждение не покидало его, настолько все было ново и необычно.

Он долго не мог уснуть – болела отсиженная пятая точка, ныла затекшая шея и само тело по инерции продолжало куда-то ехать. Он думал над снижением издержек, но коллективный разум тысяч газелистов выжал из ситуации все, что можно еще за годы до того, как Витя впервые об этом задумался. Газелисты регулировали топливную систему автомобиля и уровень подачи газа. Газель в результате ехала как старая больная лошадь, но расход топлива снижался на порядок. Витя также научился одной хитрости – разгоняясь, отпускать сцепление и выключать передачу, чтобы машина двигалась накатом, такая манера езды экономила еще несколько литров газа в день. Разумеется, все маршрутки в Омске были переведены на газ вместо бензина, это серьезно снижало расходы на топливо.

Итак, поднять цену на перевозки Витя не мог, снизить издержки тоже. Но рентабельность необходимо было повышать, Витя просто не умел работать задешево. Вернее, так – он весьма ответственно подходил ко всему, чем занимался и ему просто не хотелось вкладывать столько труда и внимания, не получая за это соответствующего вознаграждения. Смысл любого бизнеса в получении прибыли. Это аксиома, а аксиомы часто не востребованы. Порой людям кажется, что аксиома настолько очевидна, что не стоит о ней даже говорить и думать. Это приводит к тому, что человек упускает из виду самое главное, саму суть. Витя называл это «принципом Золушки и тыквы». Он считал, что каждая новая идея, полученная нами, в течение 72 часов превращается либо в Золушку, либо в тыкву. Во что именно превратится мысль решаем только мы. Если впервые полученную мысль мы немедленно принимаем как руководство к действию – мысль становится Золушкой и начинает нам помогать во всем, чего касается. Если же мы откладываем эту мысль на задворки сознания – обещаем себе подумать над ней позже или, признав верность мысли, не видим возможностей для ее внедрения прямо сейчас, таким образом мы превращаем ее в тыкву. Тыква пылится в мозгу и не просто бесполезно занимает место, все намного хуже – тыква блокирует внедрение этой мысли в дальнейшем. Снова получая эту мысль, мы говорим – о, да я это уже знаю! И… ничего не делаем. Таким образом – все мысли в нашей голове либо Золушки, либо тыквы. Чем больше тыкв – тем больше наш мозг враг нам же. И наоборот – чем больше Золушек, тем больше мозг работает на нас. Поэтому каждую вновь полученную мысль нужно либо сразу же внедрять, либо отметать, как бесполезную, чтобы она не превратилась в тыкву. Большинство аксиом, к сожалению, для многих людей становились такими «тыквами». Занимаясь бизнесом многие думали, что развивают экономику, создают рабочие места, спасаются от бедности, обеспечивают будущее и так далее, у большинства бизнесменов какой угодно взгляд на цели бизнеса, кроме очевидного и единственно верного. Любой бизнес делается для получения прибыли, все остальное – от лукавого, так считал Витя. На что направлять прибыль – это уже личное дело каждого, но бизнес делается для прибыли! И точка! А что такое прибыль? Это сумма наценки, умноженная на количество продаж. Что такое продажи? Это реализованные заявки, то есть удовлетворенный спрос. Вите очень нравилось изображать суть бизнеса формулой Q*P, где Q – количество продаж, а P – сумма полученных денег

Количество продаж в Витином понимании раскладывалось на количество заявок и эффективность их обработки, соответственно Q=L*Cv. А прибыль, соответственно, на сумму чека и количество продаж за период, то есть P=$*~. То есть, прибыль состояла из количества заявок, умноженного на эффективность их обработки (конверсию), умноженную на средний чек, умноженный на количество продаж за период. Таким образом, уточненная формула бизнеса выглядела так: L*Cv*$*~ = бабло. Количеством заявок, или лидами, Витя называл общее количество людей, которое хотело купить конкретно наш товар – заходило в наш магазин, на наш сайт или, в данном случае, стояло на остановке и хотело попасть в маршрутку 320. Под конверсией он понимал процент реализации этих попыток – сколько желающих добились цели: купили товар или сели в маршрутку. Это очень важный показатель, ведь он иллюстрирует сколько ты сделал продаж из вообще возможных. Средний чек, это понятно, в Витином случае он составлял 12 рублей и повлиять на него не представлялось возможным. Количество продаж за период означало сколько повторяющихся продаж можно сделать одному клиенту за, к примеру, месяц. Вите сразу пришла в голову мысль о продаже проездных на свою маршрутку, но, подумав, он отмел эту мысль, как не целесообразную.

Самое интересное, что все показатели в формуле бизнеса перемножаются, а это значит, что добиваясь даже незначительного повышения каждого из них, на выходе мы можем получить кратный рост прибыли. Чем бы Витя ни занимался, строительством, автобизнесом или перевозками, он всегда во главу угла ставил эту формулу, считая ее схемой сути бизнеса и ориентиром всех управленческих решений. Поэтому, поставив вопрос о повышении прибыльности, Витя первым делом написал эту формулу. Вообще Витя предпочитал писать и рисовать, когда думал. Это позволяло более наглядно представлять задачу и не терять мысли. Первым и самым важным показателем формулы было количество лидов. Через полчаса размышлений, Витя пришел к выводу, что повлиять на это количество, можно только изменив маршрут. В данный момент он не представлял как это сделать и нужно ли, поэтому записал эту мысль в блокнот идей и переключился на следующий показатель – конверсию. Тут от Вити зависело очень многое – он мог увеличить количество рейсов за счет своей работоспособности, за счет увеличения количества машин, за счет повышения скорости передвижения, за счет перевозки большего количества пассажиров. Эти задачи были сформулированы, а значит, решаемы. На средний чек Витя влиять не мог, не продавая дополнительные услуги, однако сама постановка вопроса под таким углом натолкнула его на идею прикрепить на дверь внутри салона копилку из оргстекла с мордой довольного кота и надписью «Улыбнись и дай рубль на Вискас!» Рубля коту многим было не жалко и, впоследствии, эта копилка стала приносить дополнительно около 1500 в месяц, что являлось 10-процентным повышением прибыльности. Кроме этих задач, предстояло работать над снижением арендной платы за машину. Договориться о ее снижении можно было только сделав Лехе какое-то выгодное предложение или пригрозив ему чем-то страшным.

Итак, задачи были поставлены и весь следующий день Витя искал решения, не забывая крутить баранку своего желтого «Автолайна».

Московский гламур во всей красе

Валера уже несколько часов играл в «Веселого фермера». Он ждал шести часов, чтобы можно было уйти с работы и, если повезет, забрать с собой блондинку с ресепшена. Рабочий день он считал необходимым злом, которое нужно было отбыть от звонка до звонка, так было у всех, и он не смел ставить это под сомнение. Он понимал, что начальник, но просто встать и в середине дня уйти с работы ему было неловко, как неловко было бы влезть к врачу без очереди или засмеяться одному в кинотеатре. Вечером он собирался хорошенько гульнуть, ведь теперь у него были деньги и с нетерпением ждал заветных шести часов словно Ромео Джульетту. Он планировал сходить в какой-нибудь хороший ресторан, а потом в самый крутой московский клуб, чтобы оторваться по полной. Он даже нашел в интернете несколько вариантов. Каждый раз бегать курить на улицу было слишком сложной задачей, поэтому Валера курил в кабинете, прямо за столом, приспособив под пепельницу оторванную от макета башню. Золотую каску со стены он надел на голову, оседлал стул и прыгал по кабинету как средневековый рыцарь, по крайней мере, так ему казалось. Он прыгал и кричал «иго-го!» пока ненароком не разбил телевизор. Часто звонили телефоны, в конце концов Валера их отключил. Периодически приходили какие-то люди, но Валера приказал секретарше никого к нему не пускать. Однако, в середине дня дверь открылась и в его кабинет вошел среднего роста мужчина, на вид лет тридцати-тридцати пяти. Мужчина имел нечто среднее между очень высоким лбом и небольшой лысиной, дорогой костюм и широкую, открытую улыбку. Его внимательные карие глаза смотрели приветливо, но в то же время как-то отстраненно. Зайдя в кабинет, он улыбнулся еще шире и поздоровался.