Пираты Эмери

При этом рука охранника замерла у дубинки. Ольга поспешно достала из сумочки удостоверение. Охранник мельком взглянул на него, равнодушно, будто она протягивала какую-нибудь обертку от конфеты, а не правительственный документ, и снова уставился на Ольгу немигающим взглядом, безмолвно спрашивая: «И что?» Она объяснила причину визита.

– Вы записывались?

– Нет, но…

Охранник достал дубинку и указал ею в сторону парковки.

До этого Ольге не раз приходилось бывать по делам в империумах разных народов и даже в самом Палатиуме, и она всегда беспрепятственно входила внутрь, выписав на вахте пропуск. Но с таким отношением она столкнулась впервые. «Конечно, ялги всегда славились своей нелюдимостью и отчужденностью, – подумала Ольга. – Они весьма настороженно относятся к представителям других народов, а на свои острова вообще не пускают чужаков. Это и понятно, учитывая, через что пришлось пройти этому многострадальному народу. Но чтобы настолько!.. Хотя, скорее всего, тут дело вовсе не в ялгах. Просто этот твердолобый охранник слишком буквально понял инструкции, оттого и перегибает палку».

– Прокуратор Ваалг мне лично сказала, что я могу обращаться к ней по любому вопросу!

Она говорила словно со статуей. Охранник продолжал молча указывать дубинкой на парковку.

– Спросите у нее самой! – добавила Ольга.

Ей стало не по себе под ледяным взглядом молчаливого верзилы. Особенно оттого, что в глазах его заплясали какие-то садистские искорки. В них ясно читалось: «Покиньте территорию! Считаю до трех: раз… два…»

Ольга с опаской попятилась к своему катеру. Она уже собиралась повернуться и уйти, и вдруг ее захлестнуло негодование.

– Да что вы себе позволяете? – вскричала Ольга, шагнув к верзиле. – Я член правительства! Почему какой-то охранник должен мне указывать, что я имею право делать, а что – нет? Ваша работа – следить за порядком и докладывать вышестоящему начальству. Порядок я не нарушаю. Так докладывайте!

Она умолкла, увидев, что рука с дубинкой поднимается вверх. «Сейчас ударит!» – с ужасом подумала Ольга и зажмурилась. Но лишь на мгновение. Чувство собственной правоты захлестнуло ее сильнее, чем страх. Она выпрямилась и, снизу вверх пристально глядя в холодные глаза охранника, чеканя слова, промолвила:

– Только попробуйте! И вас не только вышвырнут с этой работы, а прямиком отправят на Гевангенис. Именно там место тем, кто преступает закон. Я свои права знаю!

Ольга сама поразилась, каким образом у нее всплыло в памяти название грасийского острова-тюрьмы, но по выражению лица охранника она поняла: он-то его точно знает. Рука с дубинкой замерла. При этом на лице у охранника наконец впервые возникла эмоция – озадаченность.

– Доложите прокуратору Ваалг, что пришла Ольга Гирина, глава Центра Милосердия, – уже спокойнее сказала Ольга. – Если она по каким-либо причинам не сможет меня принять, я уйду без посторонней помощи.

И, облокотившись о парапет, она демонстративно принялась ждать.

Охранник снял с пояса рацию, отошел в сторону. Когда вернулся, коротко сообщил: «Прокуратор вас примет». И, что поразило Ольгу, его лицо снова стало спокойным и лишенным эмоций, будто он и не собирался пару секунд назад жестоко избить женщину. Дубинка вернулась на пояс. Ольга поспешила к дверям Империума, делая глубокие вдохи, чтобы успокоить дрожь во всем теле.

У дверей Ольгу встретили еще два верзилы. «Тут что, всю охрану набирали на кастинге здоровенных идиотов?» – поразилась она. Два огромных широкоплечих охранника с каменными лицами тупых исполнителей прогнали ее через металлодетектор, а затем вытряхнули на стол и тщательно осмотрели содержимое ее сумочки. «Даже в Палатиуме не было такого досмотра. Быть может, из-за вчерашнего теракта повсюду усилили бдительность? – размышляла Ольга. Но по виду охраны поняла, что для них это дело привычное. – К чему ялгам такие предосторожности? Вряд ли на архипелаге найдется человек, способный причинить вред такому светлому народу, как ялги».

Очутившись наконец внутри, Ольга взглянула по сторонам и ахнула – такого она никак не ожидала увидеть. Империумы, в которых ей раньше приходилось бывать, изнутри выглядели скромно и серо, как обычные офисные здания: светлые стены коридоров, красные ковровые дорожки. В лучшем случае эту блеклость разбавят пара цветочных горшков с зеленью и какой-нибудь аквариум. Даже главное строение Грасии Палатиум, хоть его название и переводится с латыни «дворец», внутри выглядит как всякое другое административное здание. Здесь же все сверкало золотом, пестрело картинами и благоухало цветами. Ольга словно очутилась в королевском дворце позапрошлого века. «Ялги и тут превзошли все народы!» – с восхищением подумала она.

– Прокуратор ждет вас, – прервал ее восторги вкрадчивый голосок. Перед ней в легком поклоне стоял небольшого роста служащий в сером костюме. Ольга отметила, что он, как и охранники, не ялг.

– Вы так тихо подошли, что я и не… – начала она, но служащий поспешно поднес палец к губам: «Тише!» – и жестом повелел следовать за ним.

Шагая за маленьким служащим по роскошному коридору, Ольга поняла, чем еще отличается это здание от империумов других народов: тут совсем нет людей! Другие административные здания, а особенно Палатиум, внутри походили на муравейники. Интеллигентного вида люди сновали по длинным коридорам, вдоль стен которых тянулись вереницы одинаковых дверей. Люди то исчезали в них, то возникали вновь, всем своим видом показывая: «Не трогай меня, я очень занят!» Помнится, Ольга прикинула, сколько может быть кабинетов в одном таком коридоре, умножила на количество этажей в здании и поразилась: «Чем тут может заниматься столько народа? А ведь это всего лишь один Империум из девяти! Неужели в остальных чиновников не меньше? Что же тогда говорить о Палатиуме?!» И Ольга тогда невольно улыбнулась, представив, сколько гектаров плодородной земли смогла бы вскопать эта «занятая» армия, выдай каждому по лопате.

Ялги и этим отличались. На протяжении всего пути Ольге повстречалось от силы человека три, да и те никуда не спешили, ходили медленно и чинно, словно прогуливались. Эти внешне выглядели как типичные ялги и были явно высокопоставленными чиновниками. «Наверное, здесь пусто оттого, что ялги – самый немногочисленный народ в архипелаге», – решила Ольга. Ведь они появились в Грасии в середине XX века, а к тому времени за предыдущие три сотни лет острова архипелага были густо заселены другими народами. Оттого, по всей видимости, ялги и не могут себе позволить армии чиновников.

Служащий проводил Ольгу на третий этаж. Причем, поднявшись туда, он стал ступать еще осторожнее, хотя, казалось, тише некуда. Он шел так, словно оказался в спальне со спящим ребенком. И Ольга поймала себя на том, что тоже идет чуть ли не на цыпочках и едва дышать не перестала. Когда Ольга нечаянно уронила сумочку, служащий замер и посмотрел на нее с таким ужасом, будто она ударила в гонг. Подняв злополучную сумку, Ольга на цыпочках поспешила в конец коридора, где возвышалась арка с золочеными дверями, больше напоминающими ворота сказочного дворца. У этих сказочных ворот служащий остановился, осторожно приоткрыл их. «Сюда?» – хотела спросить Ольга, но, уловив движение ее губ, тот снова поднес палец к губам и кивнул, мол, да, сюда, ждите, после чего поспешно, но бесшумно удалился.

«Ну и дисциплина у ялгов! – подумала Ольга. – Хотя тут, пожалуй, больше подходит слово «дрессировка».

Она вошла в роскошный зал, видимо, для ожидания, и присела на краешек обитого красным бархатом дивана с резными деревянными подлокотниками. Мысленно она стала готовить речь, которая должна была убедить прокуратора отпустить ее на Эмери на помощь больной девочке. Она про себя произнесла эти слова столько раз, что выучила наизусть, как вдруг задумалась, сколько уже прошло времени. Никто так и не появился! Ольга все чаще поглядывала на часы (спросить вслух у «внутреннего голоса» она не решилась, вспомнив, с каким трепетом тут относятся к соблюдению тишины). Прошло еще пятнадцать минут, полчаса, час – никого. Когда минул еще час, Ольга забеспокоилась: быть может, служащий не доложил о ней? Или прокуратор просто забыла? И в тот момент, когда Ольга уже собралась вернуться вниз и уточнить у охраны, действительно ли ее сегодня примут, двери кабинета распахнулись, и секретарь объявила, что Ольгу ждут.

Прокуратор Ваалг восседала во главе длинного сверкающего полировкой стола. В первый миг Ольге показалось, что глава ялгов сильно недовольна ее визитом – та смотрела куда-то вниз с явной досадой. Однако, как решила Ольга, это ей показалось, так как в следующий миг прокуратор подняла голову и на лице ее уже сияла обычная добродушная улыбка. Она встала и с распростертыми объятиями пошла Ольге навстречу.

– Очень рада тебя видеть! – Прокуратор обняла ее и по-матерински поцеловала в лоб. – Что привело тебя, дитя?

– Прокуратор, вы говорили, что я могу всегда обращаться к вам… – сбивчиво начала Ольга. Подготовленная и заученная речь мгновенно вылетела из головы. Ольга всегда терялась перед ялгами от охватывающего ее благоговения.

– Конечно, конечно. Но что может быть такого важного, чего нельзя решить телефонным звонком или электронной почтой?

Ольге показалось, что в этих словах прокуратора все-таки мелькнула досада.

– Дело в том, что сегодня я направила в ваш Империум просьбу предоставить мне командировку. Но мне пришел отказ и…

– Отказ? – поразилась прокуратор. – Кто же посмел тебе отказать? Не на Луну же ты собралась проповедовать учение Яина?.. Тиана, ты слышишь меня? – сказала Ваалг, нажав кнопку на огромном телефонном аппарате.

– Да, прокуратор! – отозвалась секретарь.

– А ну-ка, просмотри сегодняшнюю переписку. Приходил ли запрос от…

Прокуратор озадаченно взглянула на Ольгу.

– Ольга Гирина, – напомнила та. И на всякий случай прибавила: – Центр Милосердия.

И как она могла забыть? Ведь открытие Центра было только вчера.

– От Ольги Кириной, – сказала прокуратор.

– Да, был один запрос, – ответила секретарь. – Прошение на предоставление командировки на остров… Эмери?!.

Ольга отметила, с каким удивлением и отвращением секретарь произнесла это слово. Но еще больше ее поразила реакция прокуратора. Улыбка не исчезла с ее лица, но она словно заледенела. Впрочем, неудивительно, учитывая репутацию этого острова.

– Для чего тебе на Эмери, девочка моя? – сухо спросила прокуратор Ваалг. От первоначальной приветливости не осталось и следа.

– Дело в том, что… Вот!

Ольга вынула из сумочки флешку. Секретарь принесла ноутбук, они включили видеоролик с посланием от девочки Луизы. Прокуратор Ваалг смотрела молча, с каждой секундой становясь все мрачнее.

– И чего же ты хочешь? – спросила она, не дождавшись окончания видеозаписи.

– Я хочу помочь этой девочке и забрать ее с Эмери, – с готовностью объявила Ольга.

Прокуратор Ваалг уже не улыбалась. Она какое-то время молча смотрела на Ольгу с недоверием, словно оценивая уровень ее психического здоровья. Наверное, она так же смотрела бы, заяви Ольга, что решила спрыгнуть без парашюта с телебашни «Ротондус».

Вдруг черты прокуратора смягчились. Она обняла Ольгу за плечи и, взглянув ей в глаза, спросила тоном, каким обычно говорят с малыми детьми:

– Что ты знаешь об Эмери, дитя?

– Ну… Я слышала, что это проблемный регио…

– Проблемный? – усмехнулась прокуратор. – Он не проблемный, деточка! Он смертельно опасный!

– Я понимаю, какие могут возникнуть трудности…

– Видимо, не очень, раз просишь о таком, – вставила секретарь.

– Но ведь там больная девочка, а девиз нашего Центра гласит: «Помогать и спасать»! – с трепетом воскликнула Ольга. – Этот ребенок нуждается в помощи. Вы же ялги! Самая милосердный народ на архипелаге, а скорее всего – даже во всем мире. Вам ли этого не понимать!

– Я все понимаю, дитя. – Прокуратор Ваалг вздохнула и покачала головой. – Но все равно не могу дать согласия. Пойми, я в первую очередь думаю о тебе. Ведь отправить тебя на Эмери – значит обречь на верную смерть.

– Но там ребенок, и ему нужна помощь…

Прокуратор Ваалг какое-то время молчала, поглядывая на Ольгу. Той стало не по себе от этого взгляда. Так смотрят на неполноценных – смесь жалости и отвращения!

– Хорошо, – наконец сказала прокуратор. – Давай взглянем на ситуацию по-другому… Предположим, ты все-таки рискнешь и отправишься туда. Конечно же, погибнешь, в чем я не сомневаюсь. И что же? Ты не думаешь о том, что, отдав сейчас жизнь за одно сомнительное дело, ты лишишь своей помощи сотни или даже тысячи других нуждающихся? Будет ли твоя гибель оправданной? Детка, ведь на наших островах есть еще множество мест, где может потребоваться твоя помощь. Действительно, мы создавали этот Центр Милосердия, чтобы, как ты сама сказала, помогать и спасать. Но вовсе не для того, чтобы губить людей! А отправить тебя туда – значит погубить. – Прокуратор снова обняла Ольгу. – Пойми же, Эмери – это очень, очень опасное место. И, как член нашего правительства, как советник дукса Грасии по международным отношениям я категорически против того, чтобы ты подвергала себя такому риску. Извини, но я вынуждена тебе отказать.

– Но, прокуратор Ваалг!.. – взмолилась Ольга.

– Я все сказала! Обращайся с любой просьбой, но не говори больше об Эмери. Всего доброго, Ольга, и… будь милосердна!

Прокуратор Ваалг прикоснулась ко лбу Ольги холодными, словно лед, губами и, больше не говоря ни слова, вернулась за стол. Ольга постояла какое-то время в замешательстве. И когда ее руки коснулась секретарь, давая понять, что аудиенция окончена, она, едва сдерживая рвущиеся наружу слезы, покинула Империум ялгов.

В тот день Ольга ушла из Центра Милосердия намного раньше официального окончания рабочего дня. Быть может, она так поступила впервые в жизни. Но она никак не могла заставить себя работать, а изображать видимость занятости не умела, да и не желала. Мишель истолковала ее ранний уход по-своему, многозначительно подмигнув:

– Значит, у нашей тихони все-таки есть личная жизнь!..

Ольга не ответила. Выйдя из здания, она подошла к сваренному из стальных труб парапету и долго вглядывалась в океанскую даль. Справа, вращая длинными жирафьими шеями, с металлическим скрежетом трудились краны грузового порта Онус. Время от времени раздавался грохот – очередной контейнер опускался на бетонный причал. Мимо неспешно проползло длинное груженное контейнерами судно, оглашая округу протяжным гудком. Ольга вдруг почувствовала: еще минуту простоит так, глядя в безмолвную равнодушную синеву, – и шагнет через парапет, не в силах вытерпеть навалившиеся тяжелым грузом мрачные мысли. Что ее ждет завтра, послезавтра, через год?.. Вереница бессмысленных и бесполезных дней! Она уже едва ли не возненавидела работу, о которой еще вчера мечтала всем сердцем. И ведь теперь не откажешься!

Слева на парковке покачивался на волнах ее, как выразилась Лара Минина, «музейный артефакт». Рядом с ним возвышался катер, так пафосно названный журналистами «Стрелой надежды», – бывший войсковой десантный корабль, списанный из-за старости. Два ржавых корыта, так щедро предоставленные ялгами. Да и к чему давать лучше, если открытый ими Центр Милосердия – всего лишь фикция…

Ольге стало тошно глядеть на эти корыта, гордо прозванные кораблями, и она даже засомневалась: может, ну его, этот «артефакт», и пойти пешком? Да только до Арциса отсюда больше пяти миль, идти слишком долго. Она нехотя пошла к парковке. Зачем-то натирающий лобовое стекло рубки «Стрелы надежды» старичок капитан Уилкс, словно почувствовав ее взгляд, оторвался от работы и помахал ей щеткой. Ольга махнула в ответ, быстро отвязала от причала свой «артефакт», запустила двигатель и помчалась прочь. Обогнув порт Онус и вырулив на канал Виа Септем, она направила катер к виднеющемуся вдали форту. Тому самому форту, за стенами которого укрыт и Империум ялгов. Ей вдруг стало неприятно от мысли, что именно это здание по совместительству является главным храмом Грасии – Обителью Милосердного Яина. Но другого места, где она сейчас сможет найти успокоение, она не знала.

Оставив «артефакт» на парковке перед фортом, Ольга, опустив голову, пошла следом за другими паломниками к золоченой лестнице. Когда она поднялась на стену Арциса и ступила на перекинутый на крышу Империума помост, словно гигантский корабельный трап, снова поймала себя на мысли, что здание ялгов напоминает ей средневековое судно. Не хватает только мачты с парусами! Ольга поспешно отогнала эту мысль: в храм нужно входить, полностью очистившись от посторонних дум.

Оказавшись на крыше Империума, Ольга на мгновение задержалась перед венчающей вход в Обитель аркой, бросила купюру в стеклянный ящик для пожертвований и, покорно склонившись, вошла внутрь. Огромный сверкающий золотом храм был наполнен тихим говором. Сотни людей стояли на коленях, благоговейно глядя на возвышавшуюся до самого потолка золотую статую. Их губы едва заметно шевелились, вознося молитвы, у некоторых на щеках блестели слезы радости. Возблагодарив Милосердного Яина за щедроты, которые тот принес в мир, паломники бесшумно вставали и уходили, а их место тут же занимали другие. Вскоре нашлось местечко и для Ольги. Она упала на колени, сложила руки на груди, и слезы сами собой потекли по ее щекам. Да только в них не было радости! Она не знала, зачем именно сюда пришла, и не знала, чем именно ей может помочь стоящий на пьедестале золотой человек, будь он даже самым милосерднейшим существом на Земле. Она прекрасно понимала, что тот, в чьих силах действительно было что-то сделать, сейчас сидит в этом же здании, этажом ниже, за похожими на сказочные дверями и уже сказал свое «Нет!» И все же Ольга осознавала, что, когда она выплачется перед Яином и выйдет отсюда, ей станет намного легче. Точно так же каждый человек, стоящий рядом на коленях и пришедший в Обитель из-за какой-то жизненной сложности, тоже понимает, что этот визит не разрешит его проблем, зато принесет душевное успокоение.

– Милосердная Ольга! – раздался удивленный возглас. – Ты ли это?

Ольга вздрогнула и оглянулась. Рядом с ней стоял человек в расшитом золотом плаще с гербом Яина на груди.

– Милосердный Диид! – обрадовалась Ольга. Они не виделись с ним с тех пор, как она уехала работать на океанскую платформу.

– Ты плачешь, милая? Что-то случилось?

Отворачиваться было поздно. Он взял ее за руку и отвел в дальний угол Обители, чтобы не мешать другим паломникам.

– Милосердный Диид, я в отчаянии, – прошептала Ольга. – Я не знаю, что делать.

– Поделись. Быть может, вместе благодаря Милосердному Яину нам удастся решить твои беды.

– Скажите, наставник, должна ли я быть милосердной к любому существу на Земле?

– Конечно, милая, – ответил наставник. – Милосердный Яин именно этому учил нас. Мы должны отзываться на любой зов страждущего.

– Но если в моих силах спасти человека, а все обстоятельства против меня?

– Нет обстоятельств выше, чем сострадание!

– А что делать, если, исполняя долг милосердия, мне придется нарушить закон государства? – всхлипнула Ольга.

– Нарушить закон? – Наставник Диид удивленно наморщил лоб. – Возможно ли такое? Закон общества как раз и создан для того, чтобы оберегать людей. По идее, закон и милосердие – понятия неразделимые.

– А если помощь нужна человеку, для спасения которого все-таки нужно преступить закон?

– Если закон запрещает тебе кому-либо помогать, быть может, на то есть веские причины? Задумайся, не совершишь ли ты этим поступком зло.

– Как я могу совершить зло, творя милосердие? – вскричала Ольга.

Она умолкла, увидев обращенные на нее взгляды.

– Ответьте, наставник, разве Милосердный Яин разделял людей на достойных и недостойных его милости? – продолжала Ольга тише. – Разве могу я, ступив на его путь, выступая под его гербом, остаться в стороне, когда погибает человек, который обратился ко мне за помощью?

Наставник задумался.

– Что ж… – наконец произнес он. – Тогда поступай так, как велит тебе сердце. Только помни, что и милосердие должно подчиняться разуму. Ведь именно милосердие Яина привело когда-то к краху Алмазного Дворца и изгнанию ялгов из Ваалкомеры. Это урок, который не стоит забывать. Будь разумна, дитя мое!

Ольга поклонилась:

– Спасибо, наставник. Я подумаю над вашими словами.

Она еще раз взглянула на золотую фигуру Милосердного Яина, словно надеясь получить у нее поддержку. Но губы статуи, как всегда, остались неподвижны. Она еще раз поблагодарила наставника и ушла.

Очутившись в кресле своего «музейного артефакта», Ольга долго сидела, опустив голову на штурвал.

– Куда едем? – спросил «внутренний голос». – Я настрою навигатор.

– Домой, Хела… Домой!

Ольге хотелось яростно мчаться, выжимая всю мощь из потрепанного суденышка, чтобы забыть обо всем. Но вместо этого катер с черепашьей скоростью тащился по каналу в медленно ползущем транспортном потоке. Продвинувшись на полкорпуса вперед, катер замирал на пять-десять минут. Ольгу беспощадно подрезали водилы из соседних рядов, обгоняли, мчась по линиям, предназначенным для аквабусов, между катерами проносились аквабайки, поднимая такие волны, что приходилось включать дворники и сгонять воду с лобового стекла. Впереди показался перекресток: в центральный канал с двух сторон вливалось еще два транспортных потока, отчего продвижение вперед вообще сводилось на нет. В какой-то момент Ольга не выдержала, и вся ее ярость обрушилась на пластиковую панель ни в чем не повинного катера. Она била кулаком до тех пор, пока на стекле спидометра не появились трещина и капли крови, а кисть не заныла от боли. Тогда она со слезами уронила голову на штурвал.

– Почему? Почему все так?

Ольга прекрасно понимала, что дело вовсе не в пробке. Ждать она умела, причем годами. Но ждать можно лишь тогда, когда в этом есть смысл. А если завтрашний день сулит лишь новые разочарования?..

В душе Ольга старательно оправдывала прокуратора Ваалг, говорила себе: «Она ведь в первую очередь думает обо мне, о моей безопасности». И все же Ольга не могла простить себе свою беспомощность. «Помогать и спасать»… Но теперь вдруг выяснилось: помогать и спасать, но не всем!

Ольга вздрогнула, услышав рев клаксонов. Перед ее катером образовалось пустое пространство, и водителей, что двигались позади, справедливо возмутило, что она не торопится его занять. Ольга заметила рядом поворот в узенький канал, ведущий в подворотню, повернула и заглушила мотор на парковке у какого-то офисного здания. Заперев «артефакт», она пошла к ближайшей станции метро.

Обычно она с теплом относилась ко всему на свете, старалась быть позитивной, но в тот день ее все раздражало. Особенно люди. Эти идут слишком медленно – так, что хочется зло растолкать их локтями! А те наоборот – обгоняют и подрезают, едва не сталкивая с тротуара! В какой-то момент Ольге захотелось попросту обругать всех прохожих и наброситься на них с кулаками. Но, взглянув на их лица, она вдруг прочла в них те же мысли.

«Неужели на улицах всегда так людно? – подумала она. – Почему я не замечала этого раньше?» Ведь в прошлом она больше года проработала в столице. И тут же поняла: да потому что я впервые оказалась на тротуаре в час пик! На работу – пораньше, с работы – попозже, таков ее обычный распорядок дня. Некоторые знакомые считали ее трудоголиком, но большинство – сумасшедшей. Правда, сейчас при мысли о работе Ольге стало тошно. Едва она вспомнила о том, что с утра пораньше нужно будет снова тащиться в Центр Милосердия и заняться ерундой, ей тут же захотелось туда опоздать. А лучше вообще не ехать, прогулять! И она вдруг подумала, что если поступит так, то этого все равно никто не заметит. Ведь ее работа никому не нужна!

Опускаясь на самое дно столицы – в подземку, Ольга вглядывалась в лица людей, движущихся вверх на соседнем эскалаторе. Усталые, хмурые, с отпечатком нескончаемых забот. Эти люди, скорее всего, думают, что жизнь их – сплошная мука, полная проблем, разочарований, горя и принятия бесконечных решений. Ольга и сама именно так неоднократно рассматривала свою жизнь. И впервые задумалась: так ли все у нас плохо на самом деле? Насколько тяжела жизнь среднестатистического гражданина Грасии? Насколько сложны и неразрешимы его проблемы? Насколько серьезны разочарования и невыносимо горе? Ведь все познается в сравнении.

Взять, к примеру, Средневековье. Сейчас города не выкашивает какая-нибудь чума – медицина давно поборола самые страшные болезни и продуктивно ищет способы избавиться от оставшихся. Современные люди не боятся, что завтра явятся какие-нибудь кочевники, чтобы вырезать их семьи, а выживших угнать в рабство. Для большинства людей слово «война» ассоциируется исключительно с учебниками истории или кинобоевиками. Когда-то едва ли не каждый год пожары уничтожали целые города, наводнения смывали деревни, а после засух наступали многолетний голод и мор. Теперь у нас есть пожарные службы, против наводнений построены дамбы и гранитные набережные, а налаженная торговая сеть не позволяет голодать. Людям теперь не нужно тратить недели, чтобы добраться в другой конец страны или мира: наука дала им самолеты, пароходы, поезда, автомобили, а можно вообще поболтать с другим континентом, не выходя из дома, – есть интернет и телефон. Еду хозяйкам давно помогают готовить микроволновые печи, кухонные комбайны, индукционные плиты. А образование? Любой ребенок сейчас способен умножать многозначные числа, читать и писать, о чем лет сто назад не могли даже мечтать большинство взрослых. А способов развлечений теперь придумано столько, что люди устают отдыхать. Но спроси любого из них: счастлив ли ты? И что же услышишь в ответ? Нет! Имея все это, большинство людей продолжают считать себя несчастными! Человечество ненасытно в своих желаниях! А каково приходится тем, кто и сейчас продолжает жить в Средневековье? Каково, например, девочке Луизе, живущей среди варваров и вынужденной умирать от болезни, которую давно победила современная медицина?