– ДА. КОГДА-ТО Я БЫЛ ПОДОБНЫМ ТЕБЕ, ПРОСТЫМ ОБИТАТЕЛЕМ ОДНОЙ ЗАХОЛУСТНОЙ ПЛАНЕТЫ, НО ПОТОМ СЛУЧИЛОСЬ ТАК, ЧТО МОЕ СОЗНАНИЕ-РАЗУМ БЫЛИ ПЕРЕНЕСЕНЫ НА МАТРИЦУ ЭТОГО МОНОЛИТА. ТАК РОДИЛСЯ ГАНТОР.

– Есть!!! – Джек чуть не сорвал горло в этом коротком выплеске эмоций. – Я так и думал! Уф-ф… – он выдохнул, звучно сглотнул и попытался овладеть собой. – Ну а теперь, дружище, уже нет смысла таиться, можно открыть правду.

– СЛУШАЮ.

– Я пришел сюда, чтобы сместить тебя с трона, занять твое место. Вот моя просьба, Оракул, и, насколько мне известно, ты обязан подчиниться, поскольку твоя функция – исполнение желаний.

– БЕЗУСЛОВНО, Я ТАК И СДЕЛАЮ, ЧЕЛОВЕК. НО, ДОЛЖЕН ПРЕДУПРЕДИТЬ…

– Да, да, знаю: ничто не дается даром. Но ради такого я готов на любую жертву, какую попросишь. Боже, да ты не понимаешь, что держишь в своих руках… безграничное могущество… и тратишь его на других, не на себя. Лопух! Когда я окажусь на твоем месте (а я окажусь, поверь) – начну с реализации собственных потребностей, не одного, не двух – всех до единого, буду работать на себя. Только подумай: все, что можно вообразить – все реально, никаких запретов!

– Я НЕ ПРОТИВ. БОЛЕЕ ТОГО, Я НИЧЕГО НЕ ВОЗЬМУ С ТЕБЯ. ТАК ТЫ РЕШИЛСЯ?

«Как все просто. Странно», – темной птицей в душе человека мелькнула тень сомнения. – «А, начхать! Поздно отступать», – он зло сплюнул в сторону и рыкнул:

– Да. Проваливай!

– ХОРОШО, – в мыслеголосе собеседника звучат странные искристые нотки, но возбужденный мужчина не обращает внимания на эту мелочь. – МОЯ СЛУЖБА ЗАКОНЧЕНА. СЕГОДНЯ ЖЕ ГАНТОРА ЖДЕТ ДОЛГОЖДАННОЕ ПЕРЕРОЖДЕНИЕ В СМЕРТНОГО. НУ А ТЫ – ПРИСТУПАЙ!

Вспышка.

Бесплотная квинтэссенция внутренней сути, та, что зовется личностью, покидает обмякшее мертвое тело Коннора и переносится на полимерную матрицу полуживой структуры, сживается с ней, сливаясь в единое целое.

Свершилось!

Новый Оракул чувствует космическую мощь, подчиненную ему, ту мощь, что не имеет границ… Сейчас он способен менять траектории планет, судьбы живых, уничтожать, созидать… да все, что угодно… Он всесилен, богоподобен, да что уж там, он готов свергнуть Творца, стать величайшим, осью вселенской гармонии. Так и будет!

Но процесс вселения еще не закончен. Тут же, через долю секунды, неведомая сила отделяет от сознания-воли его душу, со всеми ее порывами, устремлениями, и прячет бессмертную субстанцию глубоко, в самых дальних закоулках кристаллического квазиживого тела, погружая в глубочайший анабиоз. Откуда-то приходит обещание: «она вернется, но только после того, как ты покинешь меня».

Джек усмехается: «Ну и плевать. Так… С чего начнем?».

Пауза.

Он вдруг цепенеет, осознавая, что произошло.

Ну конечно – душа! Да, он потерял ее, точно так же, как и его предшественник в свое время. А вместе с ней ушли эмоции, чувства… желания…

Их нет!

ОН НИЧЕГО НЕ ХОЧЕТ.

Холодный кастрированный разум, лишенный влечений, чаяний, терзаний… лишенный цели, мечты…

Коннор пытается заставить себя желать… Бесполезно. Это исчезло и не вернется, пока он тут. Только теперь новый Исполнитель начинает понимать ушедшего предшественника: не имея собственных побуждений, тот вынужден был воплощать в жизнь чужие, более того – не в силах был отказать. И это правильно, такова его функция.

Обречен служить. Так будет до тех пор, пока он заключен в этом проклятом куске полимера кофейного цвета, на сотни лет, может быть – навсегда…

Бывший человек вспоминает последние фразы Гантора и наконец, понимает, что слышал в его голосе – тщательно скрываемое облегчение, безмерное облегчение, близость окончания тысячелетней каторги, трепетное предчувствие настоящей жизни, ЖИЗНИ, того, от чего Джек отказался добровольно.

Да, монолит одарил его щедро, но забрал безмерно больше.

«Что я натворил?» – его разум мечется в силиконовой тюрьме, не в силах вырваться. – «Вот она, плата за желание».

Самое ужасное – нет отчаяния, злости, чувства безысходности. Да и откуда им взяться – он лишен эмоций. Есть нечто худшее – сознание переполняет то, что может родить только сухой оскопленный разум – горькое тягучее чувство досады на себя, понимание фатальной непоправимости ошибки… И это не уйдет…

НИКОГДА…

Грешник

– Хорошо котам, вы не боитесь темноты.

– А чего её бояться?

– Ну как же? В темноте всё кажется таким страшным…

– Так ты чего боишься, темноты или того, что у тебя в голове?

Олег Тищенков

Не жизнь, а дерьмо, чем дальше, тем хуже. В последнее время нервишки совсем ни к черту. Вот уже полчаса, как не могу успокоиться, прийти в себя после очередного из бесконечной череды ночных кошмаров. В висках стучит, руки трясутся, сердце прыгает у горла, во рту привкус металла… Состояние, как у наркомана в процессе ломки.

Ноги несут вперед, неведомо куда.

Карамба! Чуть не наступил на жирного ленивого голубя. Тот и глазом не моргнул, вразвалку двинулся в сторону, полностью игнорируя человека, будто я – призрак. Возникло неудержимое желание дать хорошего пинка наглецу… да ладно, не до него сейчас.

Неожиданно накатил тугой шквал весеннего ветра, смял, ошеломил, даря свежесть, прохладу, дурманящий аромат цветущей сирени, стремительно смывая с истерзанной души страх, тревогу, перманентное ожидание пытки.

Фу, отпустило.

Я замер, наслаждаясь таким сладостным состоянием покоя, умиротворения, редким и… коротким…

Секунда, и я снова слышу легкий серебряный звон в голове.

Опять! Да сколько можно, бес его дери!

По опыту знаю: у меня около сорока секунд до отключки. Надо срочно найти пристанище, чтобы не шокировать прохожих видом своего тела, распластанного на тротуаре.

Парк!

Рискуя оказаться под колесами, игнорируя возмущенные сигналы авто, перебегаю переполненную транспортом проезжую часть и оказываюсь под тенистой сенью ясеней и кленов. Спринтерский рывок вглубь ухоженных зарослей, и торопливо опускаюсь в гостеприимное лоно широкой фигурной скамьи. Сухонькая пенсионерка, расположившаяся рядом, бросает на меня испуганный взгляд и торопливо ретируется.

Не забыть закрыть глаза, а то роговица высохнет.

Четыре, три, два, один…

Все. Тело не принадлежит мне, члены обмякают, голова откидывается на закругление спинки сиденья. Со стороны это выглядит довольно пристойно: молодой человек праздно задремал в тенечке, сморенный майской жарой.

Ну а теперь самое страшное, то, по сравнению с чем мои ночные кошмары подобны легкомысленным детским мультикам. Бестелесная субстанция моей духовной сущности мгновенно перемещается в сознание очередного упыря, готового оборвать чью-то жизнь. Самое ужасное в этом положении – полное бессилие: что бы ни делал изверг, какие мерзости не творил со своей несчастной жертвой, я не в силах помешать ему, повлиять на действия ублюдка, на его мысли, желания… Остается только наблюдать.

Однако… На этот раз преступник – молодая женщина. Такое случается не часто. Я сотни раз видел ужасающие в своей лютости убийства, сопряженные с изнасилованьями, пьяными избиениями, истязаниями похищенных, надругательствами над детьми и прочей пакостью, и все это изнутри, глазами самих душегубов. Но на этот раз меня ждет иное представление.

Ее зовут Елена, 32 года, престижная работа, обеспеченный быт и… ненавистный муж. Вот уже полтора года, как у зрелой красотки появился любовник, галантный, как мистер Бонд, любвеобильный, как жеребец. Женщина впервые полюбила по-настоящему. Сначала ей удавалось тайно вести двойную жизнь, но чем ярче разгоралась страсть, тем труднее было скрывать свои чувства дома. Казалось бы, чего проще – уйди к новому партнеру и наслаждайся близостью с ним. Но нет, в большом сердце Елены хватало места не только для яркой любви, но и для липкой жадности. Супругу, основателю бизнеса, принадлежит крупная торговая сеть, настоящая золотая жила. Поскольку все нажито до свадьбы, при разводе она лишится миллионов.

Изменнице было мало денег возлюбленного, хотелось еще… И тогда пришло дьявольское решение – отравление. Будучи врачом, специалистом по токсикологии, ей было нетрудно реализовать свой план. Она подобрала нужный препарат и стала методично добавлять его в обед мужа малыми порциями, день за днем, неделю за неделей. Изуверский метод, но только в этом случае ни одна экспертиза не обнаружит следов отравления, всё спишут на хроническое заболевание.

Процесс пошел. Обреченный мужчина таял с каждым днем, через месяц он окончательно слёг. В душе женщины, способной на такую пылкую любовь к одному, не было ни капли жалости к другому. Она словно во сне наблюдала неуклонное фатальное ухудшение состояния супруга, его ежедневные приступы, но ничто не дрогнуло в груди мужеубийцы.

И вот – апофеоз. Сегодня – последний день, она чувствовала это, знала. Приговоренный уже несколько дней назад перестал принимать пищу, но Елену не могла остановить такая мелочь, теперь она добавляла яд в воду, которую отравленный организм больного принимал с жадностью, пытаясь избавиться от токсина.

Час икс: красивая стройная брюнетка наполняет стакан прохладной жидкостью из-под крана и капает туда толику смертельного зелья. Минута, и емкость в дрожащей руке жертвы. Мужчина опорожняет сосуд до дна и устало откидывается на влажную от пота подушку.

Жена не уходит, замирает, словно изваяние, наблюдая за происходящим. Во взгляде несчастного скользит тень роковой догадки, он смотрит на нее так, будто видит впервые, силится что-то сказать, но заходится жестоким кашлем.

Яд действует медленно. Проходит более получаса, и шумное дыхание нелюбимого мужа становится прерывистым, мраморная кожа лица покрывается испариной. Это еще не конец, агония продолжается почти сорок минут, и все это время убийца не отрывает глаз от бедняги, в ее взгляде ничего, кроме горячего нетерпения, ожидания конца.

Нет, не могу видеть это! Пытаюсь отвернуться, но, как обычно, какая-то внутренняя сила не позволяет сделать это, заставляет смотреть. Вот она, настоящая пытка. Невыносимо! В который раз моя душа корчится в кипящем вареве адской муки. Чувствую себя так, словно я сам на месте несчастного, нет, десятикратно хуже.

Желтые ногти царапают простыню, тихий скрип зубов и – последний вздох умирающего. Все, отмучился, болезный. Его зрачки стремительно расширяются, глаза стекленеют. Через минуту слышу женский вздох невыразимого облегчения, еще один, еще, и вдруг – протяжный томный стон, который невозможно спутать ни с чем другим. Боже! Эта тварь бьется в горячем буйстве телесного экстаза. Пакость!

«Что ж, с..ка, наслаждайся последним оргазмом, пока можешь. Твое время на исходе».

Словно услышав мои мысли, появляется он – высокий костистый старец, облаченный в потрепанную серую хламиду, существо вне времени, вне смерти. Каратель – так я зову его про себя. Он бесплотен, незрим для окружающих, но преступник, в сознании которого я нахожусь, видит его. Не знаю, как это объяснить, но так происходит всегда.

Вот он, момент искупления.

Расширившимися глазами отравительница смотрит на гостя, не в силах оторвать взгляда от его нечеловеческого равнодушного лика. Ее правая рука тянется ко лбу, пытаясь совершить крестное знамение, но тут же повисает, будто парализованная.

Экзекутор протягивает сухую сморщенную кисть к грешнице, его уста отворяются, открывая идеально ровные белые зубы, и извергают СЛОВО, которое уже давно впечаталось в мою память. Мгновение, и мертвое тело женщины обмякшей тряпкой падает на пол, а ее темная душа, испуская ментальный вой ужаса, устремляется в неизвестность.

Каждому по делам его4.

Финита!

Жизнь никогда не баловала меня. Я ни разу не видел своих родителей, не знал их ласк, сердечного тепла. С младенчества – детский дом, где нормой были наказания, побои, полуголодное существование. Четырежды я пытался сбежать оттуда, дважды это получалось, но меня неизбежно ловили и потом… лучше не вспоминать.

Достигнув совершеннолетия, я покинул эту фабрику страданий, получил комнату в общежитии, устроился разнорабочим… Казалось – вот она, свобода, но эйфория быстро прошла. Бывший детдомовец оказался на самом дне, где пьянь, агрессия, нищета… и самое ужасное – я понимал, что мне не продраться наверх, так будет всегда.

Все, предел? Ха! Как я ошибался.

Злая ирония жизни. Иногда кажется: край, ниже некуда, хуже быть не может, и вдруг под тобой разверзается такая преисподняя, что понимаешь – вот он, настоящий ужас.

Так и случилось. В утро двадцать второго дня рождения, которое я, как обычно, встречал в одиночестве, это произошло впервые. После тогда еще непривычного звона в черепе, мое сознание вдруг переместилось в мозг «черного» риелтора, заморившего одинокую старушку голодной смертью ради ее жилплощади. Когда появился Каратель, забравший жизнь душегуба, меня так скрутило от паники, что наверняка напрудил бы в штаны, будь я в своем теле.

Вот это был шок… Меня охватил ужас до колик, казалось – схожу с ума. За ночь слегка успокоился, но на следующий день все повторилось (на этот раз я оказался в голове наркомана, убившего мальчишку ради старенького мобильника).

Так началась эта адская пытка.

Это происходит ежедневно, без выходных и праздников, вот уже год мне нет покоя. Невыносимо. Доведенный до отчаяния, я трижды пытался покончить с собой, но каждый раз рука с опасной бритвой не могла коснуться горла, будто некая чуждая сила не позволяла оборвать это жалкое подобие жизни. Сколько раз спрашивал себя: что со мной, что происходит? Ответ знало только одно существо, наверняка.

Многократно я пытался заговорить с призрачным старцем, спросить его: чем несчастный сирота так провинился перед судьбой? Но каждый раз, когда мои губы размыкались, вопрос застревал в глотке, страх парализовывал волю, делая меня немым.

Вот он, настоящий кошмар.

Человеку, не прошедшему через эту муку трудно представить себе, что такое – оказаться внутри сознания беспощадного изувера, недочеловека, всей своей незащищенной сутью почувствовать обжигающую черноту его аномального естества, ощутить леденящее дыхание чудовищных помыслов отморозка, и, самое ужасающее – наблюдать за его кровавыми действиями, видеть смерть невинного и осознавать свое бессилие.

Воистину – проклятие судьбы.

Моя астральная субстанция выползает из мертвого тела женщины, именуемой Еленой. Безрадостное зрелище: в комнате два трупа и двое бестелесных.

Палач поворачивается спиной, собираясь в очередной раз покинуть меня, как сотни раз до этого. И тут что-то взрывается внутри, более нет сил терпеть, разум кричит: «Довольно! Хватит!». Впервые за все это время груз немыслимых страданий перевешивает наконец иррациональный ужас перед вершителем судеб. Не имея тела, я издаю мысленный вопль:

– Стой, старик! Я требую объяснений!

Жнец чужих душ оглядывается через узкое плечо. В блеклых глазах пустота и холод вечности. Тихий мысленный голос, похожий на шелест сухой палой листвы:

– Решился-таки. Значит, созрел. Ладно, поговорим. Только в привычной тебе обстановке.

– Что?

– Марш в свою оболочку!

Искры в глазах, как от крепкого удара в лоб.

«Глаза…» – я вдруг понимаю, что снова нахожусь в своем теле. Размыкаю веки. То же место, та же скамья. Рядом – пожилой мужчина в сером костюме-тройке без галстука. Его взгляд… Так это ж он, Каратель, только на этот раз во плоти, как обычный человек. Узнал с трудом. Удивительно, как одежда меняет людей… гм, существ…

Он поворачивает голову в мою сторону, но не смотрит в глаза, щадя психику человека. Голос хриплый, без интонаций:

– Что ты хотел, грешник? Говори.

Вот так сразу… Я замялся в растерянности. Туча вопросов кружит в голове. С какого начать? Боясь оскорбить незнакомца молчанием, брякнул первое, что капнуло на язык:

– Кто ты?

– Имя мое – Глор, иначе – проводник.

– Я не о том. Кто ты, по сути: ангел возмездия, служитель закона равновесия, карающий демон, уничтожитель зла?

– Все названное неверно, ты четырежды ошибся. Но обещаю, скоро узнаешь правду обо мне.

– Ладно, с этим потерплю. Ответь, почему ты позволяешь убийцам прикончить жертву? Ведь в твоих силах спасти.

– Такова судьба этих несчастных, им предначертан именно такой путь, и я не вправе менять его. Не тяни, давай главный вопрос.

«И правда, что это я? Ведь меня мучает совершенно другое», – я замер на секунду и выдохнул:

– Что происходит со мной? Эти ежедневные вселения в сознания монстров… невыносимо.

– Ты Маяк – существо, являющееся сигналом, наводкой для меня. Как только сливаешься ментально с очередным губителем, я тут же вижу тебя, чувствую и прихожу, делаю свое дело. Без тебя я не способен найти убийцу, покарать его.

– Но почему я?! Ты не представляешь, каково это – каждый день соприкасаться с запредельной мерзостью, быть частью ее, невольным соучастником. За что такая мука?

– За дело.

Я задохнулся, ошарашенный ответом:

– За дело? Ты намекаешь на наказание? Но, насколько помню, на мне нет тяжкой вины. Так… мелкие грешки…

Собеседник крякнул, сгорбился, опершись локтями о колени. Сейчас его монотонный голос напоминал речь экскурсовода, объясняющего туристу очевидные вещи:

– Ты чист, но только в этом цикле существования. Основа бытия смертных – бесконечные перерождения. После смерти душа человеческая воплощается в новое тело, получает другую жизнь, и как она будет прожита, зависит только от тебя. Хорошим людям, праведникам, достойно прошедшим путь до конца, в новом воплощении судьба дарит счастливую долю, наполненную любовью, семейным теплом, удачей, реализует их творческий потенциал… Что может быть лучше? Ну а те, кто по велению своей черной натуры сеял зло, смерть, упиваясь чужой болью, после перерождения получают существование, наполненное тяжкими страданиями, коим нет предела. Наверняка ты встречал людей, жизнь которых полна невзгод и мучений, недоумевающих: за что им это? А ведь есть за что, но эти узники рока не помнят того, что совершили ранее, ведь после очередной смерти память стирается. Надеюсь, ты понял, что Рая и Ада в их человеческом понимании не существует, в действительности все происходит здесь, на Земле, именно тут каждый получает по заслугам: и благо, и кару. Как видишь, все гораздо проще и стройнее. Основные принципы этой системы: справедливость и неотвратимость возмездия.

«А ведь этот тип говорит правду, такой не может врать», – мне стало жутковато, по спине сыпанули ледяные мурашки:

– Выходит, я виновен?

– Да, ты один из тех, кто грешил в прошлом цикле бытия, за что терпишь мытарства сейчас. Каждый злодей получает в следующей жизни свой персональный ад, но некоторых, особо отличившихся, Провидение не просто наказывает, Оно превращает их в своих исполнителей, извлекая пользу из их страданий. Ты именно таков, твоя каждодневная пытка небесполезна, она помогает очищать мир от мразей, подобных нынешней твоей клиентке.

– Вот как… Ты можешь сказать, что такого я натворил тогда… в прошлом?

Старик бросил на меня острый взгляд и тут же опустил веки:

– Тебе действительно важно знать это? Поверь, груз совершенных черных деяний – самый тяжкий. Порой неведение – благо.

«Я был чудовищем, наверняка. За меньшее не наградят такой казнью, что терзает меня. А если узнаю, что совершил… Господи… мне не будет покоя до конца дней. Нет уж, моя жизнь и так не сахар», – я надрывно вздохнул и прошептал:

– Не стоит. Оставим это.

– Верное решение, грешник.

В затянувшейся паузе я вдруг понял, что впервые говорю с кем-то о наболевшем. Эмоции накатили горячей волной, в груди запекло, дыхание перехватило. С трудом сдерживая слезы, я выкрикнул:

– Пусть так, я виновен! Но сколько можно?! Эта пытка длится уже целый год. Нет сил терпеть!

– Ты ошибся, этот год – високосный, в нем 366 дней, впереди еще целые сутки, самые важные 24 часа, от них все зависит.

Слабый огонек надежды, едва тлевший внутри, вдруг разгорелся жарким пламенем, охватив истерзанное естество:

– Ты… ты хочешь сказать, что это может прекратиться, совсем? Скажи, Глор, умоляю!

– Завтра тяжелый день, ты посетишь сознание своего ключевого оппонента, он – главная цель твоей миссии, тот, кто плюет в лицо гармонии Вселенной. Кланер.

– Кланер?

– Да, так мы зовем их. Это редчайшее явление, слава Небесам, такие рождаются раз в двести-триста лет, но явившись, оставляют на теле человечества незаживающие рваные раны, необратимо изменяющие ход истории в худшую сторону. Это уникум, удивительное создание, его душа – средоточие мрака и ненависти, но не это делает его столь опасным, Кланер одарен способностью чувствовать других людей, их естество, ауру, даже их грядущее, судьбу. Будучи темным по натуре, он ненавидит Свет, поэтому выбирает в жертвы самых чистых, одаренных, тех, кто способен сделать этот мир лучше – будущих великих ученых, мастеров искусства, святых подвижников, мудрых политиков… лучшее будущее человечества. И… он устраняет их еще детьми.

– Как эта тварь делает это?

Старец опустил глаза:

– Жестокие пытки в течение суток, иногда дольше, пока ребенок не отдаст концы. Это не просто садизм, такая тактика имеет более глубокий прагматичный смысл: если трудности в жизни закаляют волю, то предсмертные истязания, запредельная боль наоборот, калечат не только тело, они затрагивают астральную субстанцию, наполняя ее грязью отчаяния и горечи, а это значит, что после смерти такая душа уже не столь чиста, как была вначале, и, переродившись, в новой жизни несчастный может оступиться, заплутать, пойти по пути лиха. Вот в чем истинная опасность Кланера – он не просто губит тела, но марает саму суть человека, его бессмертную духовную квинтэссенцию. На счету этого изверга уже сорок шесть жизней. Представь, какой вред уже нанесен вашей культуре, сколько шедевров и ярких открытий утеряно безвозвратно. Ты должен остановить монстра, обязательно. Иначе…

– Что?

– Следующая его цель – жемчужина вашего общества, Ирина Сом, девочка девяти лет. Ее жизнь (если она выживет завтра) будет несладкой, полной разочарований, потерь, горя… но именно страдания приведут это гениальное существо к созданию принципиально новой парадигмы бытия. Ты знаешь, что далеко не каждый достойный становится пророком, для этого нужна удача, необходимо родиться в нужные времена в нужном месте. Так вот, Ирине повезло в этом смысле. Ее учение будет удивительно легко принято людьми, буквально в течение полувека человечество радикально изменится, станет иным, лучшим, у него появится реальная перспектива на фантастический духовный прогресс. Созданное этой девушкой в возрасте двадцати семи лет, по масштабу, значимости, ни на гран не уступит тому, что сотворил в свое время Христос. Этот ребенок должен жить.

– Должна жить? Но ты же говорил, что не вправе спасать жертв, менять нить их жизни.

– Так и есть, но это избранное дитя вне судьбы, сама по себе, – он глубоко вздохнул и возвел глаза к небу. – Я все сказал. До завтра.

Был, и нет его. Только легкое облачко серой пыли, которое тут же унес теплый майский ветер.

Утро было великолепным.

Мужчина распахнул окно и с наслаждением вдохнул воздух, насыщенный сложной композицией ароматов цветения.

Хорошо!

Настроение праздника крепло, разрасталось, наполняя душу. Да и было с чего: сегодня он, Богдан Тарасович Гутко, завершит свое великое дело. Он уже чувствует девчонку, в точности знает, где она находится в данную минуту, где будет потом… В час дня завершаются уроки в школе, домой пигалица пойдет через пустырь брошенного долгостроя, как обычно, там-то он и подкараулит птичку.

А сейчас надо как-то убить время…

Кланер открыл потайную дверцу в стене, извлек оттуда ветхую коробку из-под обуви, снял крышку и любовно прошелся ладонью по картонным листочкам. Вот она, его тайная картотека. Ровно сорок шесть вкладышей… пока…

Богдан любил копаться в этой сокровищнице, рассматривать каждую запись, погружаясь в воспоминания о былом, заново переживая те до дрожи яркие ощущения, что испытывал при «общении» с каждым ребенком, восстанавливая в памяти все подробности, до мелочей.

Он достал старую карточку с аккуратной каллиграфической записью: «Толик Соколов, 8 лет» и русой прядкой волос, приколотой скрепкой. Его первая жертва. Да, такое не забывается. Рука дрогнула, перед мысленным взором возникли ярко-синие глаза мальчишки, залитые слезами, маленький рот, искаженный в крике. «Вот он», – убийца ехидно оскалился, – «будущий нобелевский лауреат по биохимии… Если бы… Ха!». Мужчина впился глазами в следующий пожелтевший прямоугольник: «Кристина Шварц, 10 лет». Эта хрупкая девочка была второй, в его списке смерти, несостоявшаяся писательница, основательница нового жанра в литературе, если бы… Все, нет ее, история, как известно, не терпит сослагательного наклонения. Перебирая дрожащими пальцами картонные лепестки, маньяк дошел до противоположного края. Вот оно, его последнее «приобретение»: Рома Гусев, 7 лет, мог бы стать выдающимся кардиохирургом, светилом медицины, но не повезло… какая досада.

<1 2 3 4 5 >

На страницу:

Перейти

3 из 5