Персия: эра войны и революции. 1900—1925

Впрочем, О.А. Гоков в исследовании «Создание и начальный этап существования Персидской казачьей бригады» указывал, что формирование этого подразделения стало реализацией давних задумок, связанных и с необходимостью сдерживать английскую экспансию. По его словам, в 1894 году товарищ министра иностранных дел в своем письме начальнику Главного штаба Н.Н. Обручеву вспоминал: «Пятнадцать лет назад бывший посланник наш в Тегеране тайный советник Зиновьев побудил шаха обратиться к нашему содействию для образования персидской кавалерии по образцу нашего казачьего войска… имея в виду главным образом приобретение влияния на персидское правительство и помешать другим, враждебным нам правительствам, взяться за это дело».

Важность крепкого сотрудничества с Персией в самых разных областях, в том числе и военной, была отмечена и генерал-майором Генерального штаба И. Блаламбергом в «Записке о значении для России Каспийского моря как торгового пути в Центральную Азию». Блаламберг многократно руководил экспедициями, изучавшими побережье Каспийского моря. «Россия должна обратить свой взор на Азию как рынок важный и обширный», – писал он.

Русский посланник в Тегеране Лаговский еще в 1857 году докладывал директору Азиатского департамента Ковалевскому: «Присылка сюда офицеров может быть чрезвычайно полезною, внушая персиянам к нам доверие, ибо видя наше желание усилить их страну… они перестанут мечтать и верить наущениям наших противников о наших намерениях подчинить себе эту страну».

Как бы то ни было, Домонтович провел смотр персидской кавалерии и составил план действий по созданию Персидской казачьей бригады. 7 февраля 1879 года Домонтович подписал контракт с персидским правительством об организации постоянной русской военной миссии. Сам он стал начальником этой миссии и первым командиром Персидской казачьей бригады, находясь в этом качестве в Персии по 1882 год. О.А. Гоков в своем исследовании указывает, что официально новая воинская часть именовалась «Его Величества шаха бригада», а ее командир – «Заведующий обучением персидской кавалерии». В качестве дара от правительства Российском империи бригаде была придана батарея конной артиллерии.

Оружие персидских казаков подробно описано в книге Мисль-Рустема, достаточно долго наблюдавшего жизнь и службу в бригаде изнутри: «Вооружение всех полков состояло из кинжала и шашки кавказского образца, часто под серебром, и из винтовки системы Бердана, которые выдаются на руки только на время учения, а в остальное время хранятся в цейхгаузе. Берданки – несколько сот штук – с комплектом патронов, были подарены шаху Государем Императором Александром II. Патронташи одеваются через плечо. Батарея, входящая в состав этой бригады, состоит из 4 легких стальных орудий, подаренных шаху Государем Императором Александром III в 1883 году, и имеет лошадей по мастям. Одно орудие даже на серых лошадях. К этим орудиям был прислан в подарок и комплект снарядов».

Поступающий на службу должен был прибыть со своей лошадью, а также представить поручительство от уже зарекомендовавшего себя достойным доверия лица. «Бригада эта была первый раз сформирована русским полковником Домонтовичем, приехавшим в Персию по назначению русского правительства, с тремя обер-офицерами и 5 урядниками – от Терского и Кубанского войска, – писал Мисль-Рустем. – Это была, так сказать, русская военная миссия. Лицам, вошедшим в ее состав, сохранялась служба в России и платилось содержание как от русского, так и, отдельно, от персидского правительств, и, надо отдать справедливость, содержание очень хорошее: полковник получает до 10 000 руб. в год, обер-офицеры около 5000, а урядники около 1200 руб. (смотря по курсу). Выдача производилась частью персидской серебряной монетой, частью русскими кредитками. Желающие поступить в бригаду приводили с собой лошадь с седловкой, а остальное выдавалось им за деньги, вычитаемые потом из жалованья. При определении на службу требовалось только, чтобы кто-нибудь поручился за поступающего, что он не сбежит и не унесет выданную ему в кредит обмундировку. В 1883 году бригада пополнилась, по желанию шаха, еще полком мухаджир и легкой батареей из четырех орудий».

Командир бригады официально подчинялся шаху, однако он был подотчетен также российскому Генеральному штабу, кавказскому наместнику и Министерству иностранных дел, то есть русскому посланнику в Тегеране. Основным местом дислокации казачьей бригады был Тегеран, но также были отделения в Тебризе и других городах Северной Персии. Общая численность личного состава доходила до 900 человек.

Керзон о персидских казаках

Посетивший Персию в конце XIX века лорд Керзон зафиксировал в своих записках, что численность казачьей бригады составляла порядка 2 тысяч человек. Но многие историки отмечают, что, говоря о Персидской казачьей бригаде, Керзон руководствовался официальными положениями и указывал максимальный заявленный состав. Например, по его сведениям, «полный комплект русских инструкторов обыкновенно составляли: один полковник, три капитана, один поручик и десять унтер-офицеров; но в настоящее время число их уменьшено до следующих размеров: один полковник, один капитан, один поручик и шесть унтер-офицеров». Хотя фактически состав русской военной миссии на всем протяжении ее существования не менялся, и в нее входили полковник Генштаба, три обер-офицера и пять унтер-офицеров. Об условиях службы в бригаде Керзон писал: «Субалтерн- и унтер-офицеры ежегодно получают от казны по одному мундиру персидской шерстяной материи, по два мундира из тонкой хлопчатобумажной материи и по паре сапог, на сумму в 100 кранов».

В казачьей бригаде были как кавалерийские, так и пехотные подразделения. Пехотинцы-казаки именовались на русский манер пластунами и носили пластунскую форму, кавалеристы – форму Кубанского казачьего войска. Русские инструкторы были одеты в форму Терского казачьего войска. А парадная форма шахского конвоя соответствовала форме Конвоя Его Величества.

Упомянутый выше Мисль-Рустем описывает облик и амуницию персидских казаков, а также коней и сбрую весьма подробно: «Обмундировку и вооружение этим полкам дали по образцу кавказских казаков. Первый полк получил обмундировку кубанских казаков, т. е. бешметы и верх папахи красные; второй – казаков Терского войска, т. е. бешметы и верх папахи голубые, а третий – зеленые бешметы и белый верх; погоны с инициалами полка. Обмундирование батареи было схоже с формой кубанских русских батарей. При бригаде, с самого ее основания, был учрежден также особый взвод «garde» (т. е. гвардейский), как называли его персы, который был одет как наш конвой Его Величества, в красные, а по будням синие, обшитые галуном черкески и посажен не на гнедых, как у нас в конвое, а на серых жеребцах. В полках допускались лошади всех мастей, но они ранжировались мастями по эскадронам и взводам. Так, я заметил, что первые эскадроны имели больше вороных, вторые – гнедых и рыжих, третьи – разношерстных, и четвертые – серых и белых мастей. Седла и уздечки – кавказского образца, но большею частию с азиатскими мундштуками; хотя русские инструктора и добивались, чтобы все ездили на удилах, а не на мундштуках, но это оказалось невозможным, так как тамошние жеребцы привыкли к строгим мундштукам и на удилах заносили».

В бригаде существовали такие звания, по соответствию русских и персидских чинов: казак, серджюге (приказный), векиль-чап (младший урядник), векиль-раст (старший урядник), векиль-баши (вахмистр), муин-наиб (подхорунжий), наиб-сейюм (прапорщик), наиб-дейюм (хорунжий), наиб-аваль (сотник), султан-капитан (подъесаул), явер (есаул), наиб-сергенг (войсковой старшина), сергенг (полковник), сартип 1-го ранга (бригадный генерал), сартип 2-го ранга (генерал-майор), мир-пендж (генерал-лейтенант), амир-туман (полный генерал), сардар-маршал (маршал), амир-найон (главнокомандующий). На погонах, которые тоже были русского образца, помещались персидские накладки из бронзы: у казаков – лев с короной, у обер-офицеров – лев с короной в лавровом полувенке, у штаб-офицеров – лев с короной и венок в три четверти, у генералов – лев с короной и полный венок, у сардара – большой лев с короной без венка.

В 1883 году бригаду возглавил новый командир полковник Чарковский, который сформировал третий казачий полк, а также эскадрон ветеранов. Был в составе бригады даже свой оркестр.

Это о Чарковском, среди прочего, Мисль-Рустем писал: «Я должен добавить, что русский полковник Ч. в 1883 году устроил одну дежурную комнату по европейскому образцу; там был даже деревянный пол, что большая редкость в Персии, устроенный им из досок ящиков, в которых привезли орудия из России. На стенах были портреты шаха, разных персидских знаменитостей и картины; в подставках стояли знамена; было даже кресло с серебряной дощечкой, имевшей надпись, что шах в 1883 году удостоил, при посещении казарм, сесть на него…»

Посетивший Персию британский врач Уильс писал в книге, которая была издана на русском языке в 1887 году: «Три года тому назад шах имел три казачьих полка, получавших правильное жалование, при которых состояли инструкторами европейцы. Мне не приходилось видеть более красивого состава солдат и лошадей».

Впоследствии на рубеже 1890-х годов бригада пришла не в лучшее состояние, однако ситуация была исправлена не в последнюю очередь усилиями нового командира – полковника Косоговского, назначенного в 1894 году. Он хорошо говорил по-персидски и еще до своего назначения много ездил по стране. Ему принадлежали идеи реформирования всей персидской армии, которые были впоследствии реализованы на практике. В сентябре 1894 года в бригаде было 500 обученных и экипированных казаков. 1 марта 1899 года шах повелел увеличить численность бригады на тысячу человек, что и было исполнено уже к 31 августа 1899 года.

По наблюдениям Мисль-Рустема, в жизни Персидской казачьей бригады периодически происходили курьезы, связанные с особенностями местного менталитета: «Через казармы вы проникаете в две кухни, чистенькие, с котлами, с двумя пузатыми самоварами, которые для виду возились всюду за бригадой. В этих кухнях никогда ничего не варится. Полковник Ч. вздумал было не давать порционные деньги на руки, но это удалось ему ненадолго: появился ропот, и пищу перестали варить. Дело в том, что на полученные порционы персидский казак умудряется кормить всю свою семью, а из котла это сделать немыслимо».

Бывали и откровенно забавные случаи, которые также запечатлел в своей книге Мисль-Рустем. Однажды, по его словам, в бригаду явились два более чем почтенных и откровенно не подходящих для строевой службы старика, которые, тем не менее, каким-то образом умудрились раздобыть фирман о зачислении их в ряды шахских казаков. Озадаченный инструктор был вынужден согласиться и поставил их в последнюю шеренгу, поскольку было очевидно: строевые упражнения и освоение воинских приемов старцам не под силу. Вскоре на смотр в бригаду пожаловал сам Насреддин-шах. Дряхлых новоиспеченных «казаков» опять поставили подальше, но у них, оказывается, существовал собственный план действий. «Каково же было удивление инструктора, когда он, проходя по фронту с шахом, еще издали увидал опять в первой шеренге, безобразно державших шашки и сгорбленно стоявших, бородатых стариков. Шах, подойдя к ним, остановился, усмехнулся и сказал: “Вижу, вы старые служаки, – молодцы”. Они же ему, без церемонии, стали из фронта кланяться и приблизительно держали такую речь: “Мы-то молодцы, носили тебя еще на руках во время твоего похода с отцом твоим Мамед-шахом на Герат (поход этот был лет 50 тому назад), а ты вот, неблагодарный, все нас держишь нижними чинами”. Шаху очень понравилась эта речь, и он со смехом спросил, чего же они желают. Они отвечали: “Чина”, чтобы иметь до смерти пенсию, – и шах им сказал: “Мобарек явер”, что значит: “Поздравляю майорами”. И вот два старика-нахала, никуда не годные, сделались майорами и по проходе шаха были выгнаны из строя русским инструктором и никогда больше не показывались в бригаде. Не правда ли, оригинальное производство?»

При этом Мисль-Рустем отмечал, что хотя современные ему жители Персии в большинстве своем выражали склонность больше к торговым делам, нежели к проявлению воинственного духа прославленных героев прошлого, но изучение военного дела и в особенности верховой езды и джигитовки удавалось казакам из Персидской бригады очень хорошо.

Российско-персидские торговые отношения

В течение многих веков различные персидские предметы оказывались на русских землях. Некоторые из них затем были найдены при раскопках и оказались в местных и государственных музеях.

Так в книге Нины Бедняковой «Музей Саратовской губернской ученой архивной комиссии. Страницы истории. 1886–1919» в описании нумизматического отделения приводится и персидская монета:

«Монета, сдъланная въ подражание монетам самонидских эмиров Измаила-бенъ Ахмеда 892–907 гг. и Насръ-бенъ Ахмеда 914–943 по Р.Х. Монета эта пожертвована В.Д. Чесноковымъ въ Казанской губернiи, Спасскомъ уъездъ, близъ села Кокрядъ, среди серебряныхъ монетъ Самониды Измаила-бенъ Ахмеда-Шашъ 899–901 г. по Р.Х.»

В книге Сергея Васильевича Дмитриева «Фонд Этнографического отдела Русского музея по культуре народов зарубежного Востока: история формирования и судьба (1901—1930-е гг.)», выпущенной Российским этнографическим музеем, несколько глав посвящены экспонатам персидского происхождения. Это коллекция А.Н. Петрова, а также собранная князем Н.И. Аматуни во время его секретной экспедиции в район Персидского залива (1905–1907 гг.) этнографическая коллекция.

Петровым была собрана коллекция украшений и предметов домашнего обихода, а также предметы упряжи коня и «Дастархан» – коллекция персидских лакомств из города Урмии. Помимо этого Петров собрал коллекцию персидского оружия, а также персидские латы, приобретенные, по его словам, в Гуль-Тепе на раскопках.

Князь Н.И. Аматуни, действительный статский советник, друживший с А.Ф. Кони и В.С. Соловьевым, в августе 1903 года был переведен на службу Торгового мореплавания и портов (ТМП) Российской империи и спустя несколько месяцев назначен заведующим экспедицией, которая была снаряжена Главный управлением ТМП для отправки в персидские порты. Экспедиция продлилась с февраля по октябрь 1904 года.

После ее окончания князь был направлен в командировки в Москву, Варшаву, Лодзь, Киев, Одессу, Батум, Тифлис, Нижний Новгород и Харьков, где проводил совещания и давал рекомендации для компаний, ведущих или желающих вести торговлю с Южной Персией. Были устроены выставки и совещания.

«По результатам работы этой выставки образцов южноперсидского ввоза и вывоза, устроенной в помещении С.-Петербургской биржи, купцы и другие лица, интересующиеся развитием торговых отношений России с Персией, выразили желание, чтобы из этих образцов по закрытии выставки был устроен общедоступный музей, который ежегодно бы пополнялся новыми образцами. По мнению Н.И.Аматуни, такой музей целесообразнее было бы устроить в Москве или Одессе по учреждении там агентства Главного управления Торгового мореплавания и портов, в крайнем случае – в Петербурге в помещении Главного управления».

В своем секретном докладе руководству, датированном 3 ноября 1904 года, Аматуни подчеркивает, что «исходил из основного положения, что Россия имеет большие политические интересы в Персии, Месопотамии и Арабском Ираке, которые она поддерживает и развивает мирными средствами, самыми главными важными из которых является установление правильного торгового обмена с Персией, Месопотамией, Арабским Ираком и занятие господствующего положения для нашей торговли на рынках этих стран. Насколько можно было в моих силах, я старался, чтобы представители нашего купечества прониклись этою идеею и в отношениях с иностранными купцами сперва подумали о наших общих государственных интересах во всей Персии…»

В апреле 1905 года князь, исполнявший обязанности чиновника особых поручений при российском министре торговли, отправился уже во главе второй экспедиции в порты Персидского залива и прилегающих к нему провинций. В состав экспедиции входил в качестве секретаря Павел Федосеевич Михайлов, казак первого Лабинского полка Кубанского казачьего войска Моисей Здвишков (занимавшийся разведкой местностей, управлением караваном), а также представители крупных отечественных фабрикантов – Морозова, Кузнецова, Прохорова.

После возращения из экспедиции в апреле 1906 года Аматуни был направлен руководством министерства в командировки в промышленные центры Российской империи для ознакомления местных купцов и предпринимателей с результатами своих поездок в Персию и возможностью развития торговых отношений россиян с рынками Южной Персии.

25 апреля 1905 года Аматуни подал руководству «Записку», в которой рассматривалось, как реализовывался вопрос об установлении сообщений с Персией морским путем, и проведено исследование Персидского залива.

В феврале 1901 года был совершен успешный пробный рейс Русского общества пароходства и торговли из Одессы в порты Персидского залива. Затем вопрос об установлении срочных сообщений с Персией был обсужден в Особом совещании под председательством статс-секретаря Витте и после этого оказался внесенным на утверждении Государственного совета Российской империи.

В марте 1903 года Государственным советом были признаны важными мероприятия, способствующие укреплению российского влияния на персидской земле, причем отмечено, что это было важным и при всех предшествующих правителях, начиная с создателя империи – Петра I.

Но при этом Соединенными департаментами Государственного совета было отмечено, что прежде планами российского правительства было обеспечение преобладания империи на севере Персии, для чего и были сооружены железные дороги до Карса, а впоследствии – до Эривани. Но это не обеспечивало должного влияния России и ее бизнеса в других провинциях, в том числе – на юге Персии. Поэтому Государственным советом было высказало мнение о необходимости срочного пароходного сообщения с Персией.

2 апреля император Николай II утвердил мнение Государственного совета и Главное управление торгового мореплавания и портов подписало договор с Русским обществом пароходства и торговли. Согласно ему в течение двенадцати лет, начиная с 1903 года Русское общество пароходства и торговли обязалось совершать по четыре рейса в год в порты Персидского залива.

Помимо этого российское правительство стало обращать внимание на помощь отечественным промышленникам в борьбе с иностранной конкуренцией.

Конец ознакомительного фрагмента.

Текст предоставлен ООО «ЛитРес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на ЛитРес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.