Луны и звёзды

Всех в этой пыльной таверне.

Где эти братья по разуму, где?

С кем допивать мне пиво?

Только талдычить о Караганде

Не стоит – и так тоскливо.

Еккл. 1, 9-10

       …Нам сказано: что было, то и будет,

Что делалось, то сделается вновь —

Нет нового под солнцем! Если ж люди

Укажут вам на что-то: вот-де новь! —

Не верьте им, всё ранее случалось

В седых веках, что были прежде нас.

       Нет нового под солнцем? Что ж, осталось

Искать другие солнца в этот раз.

     * * *

Вечер стал тихим – когда не считать

       Автомобильный гул.

Звёзды пропали – отправились спать?

       Или ушли в отгул?

Сонные тучи отнюдь не мрачны,

       Лик их слегка водянист.

Выхлоп машин не отравит весны —

       Воздух надеждами чист.

Перевод с английского.

@morning_swellow

Скрой кристаллик любви средь запы́ленных книг,

Тлеть страницы начнут, вспыхнет шкаф на глазах,

Так найди ей иной неприметный тайник,

      Скрой её среди звёзд в небесах.

А как будет и небо зарёй сожжено,

Скрой росинкой в сети паутинки лесной.

Если ж места ей в мире найти не дано,

      Возврати её – будет со мной.

     * * *

Столько нужно успеть,

Сделать нужно немало.

Ни к чему сожалеть

О звезде, что упала.

Нам от дел не присесть,

И дела те не тают.

Звёзд на небе не счесть,

Пусть себе опадают.

     * * *

Любой безделия поборник

Как и отъявленный бездельник

Прекрасно знают: ночь на вторник

Получше, чем – на понедельник.

А полнолунящийся месяц

Сейчас в своих чертогах горних

Плывёт, о времени не грезя,

Из понедельника во вторник.

Перевод с английского.

Уильям Строд. На жизнь человека

Что наша жизнь? Игра страстей, котёл,

И наша радость – ноты разобщенья

Из чрева матери, из ульев сонных пчёл,

Из крошечных комедий безвременья:

Земля – театр, небесный театрал

Скучая бдит, кто бьётся, кто торгует.

Могила скроет нас от солнечных зерцал —

Игра ничьей закончится впустую.

     * * *

Лучики солнца

                        в проёме окна

Издевались

                  над утренней тенью.

Летняя ночь

                    была холодна,

Несмотря

         на глобальное

                           потепленье.

Наверное,

               если бы не оно,

То снег

         заметал бы

                           в июле (!)

И это бы утро,

                      и это окно

С занавеской

                  из тонкого тюля.

Нобеля точно ещё вруча́т

Не раз

         американским

                                 гениям,

Которые снова

                     расскажут про ад

Глобального потепления.

Мрачные осенние размышления перед сном

Иные мы, иные люди,

Иные страны, города…

А вот планет иных не будет —

Для нас не будет – никогда.

Не вся доступна «инота»:

Не будет новых измерений,

Иных вселенных и миров…

Хотя, возможно, некий гений

Чрез пару-троечку веков

Сорвёт с вселенских тайн покров…

Но мы уже к тому моменту,

Забыв о притяженье звёзд,

Все как Танатоса клиенты,

Былой эпохи рудименты,

Отчалим строем на погост.

А там иные наши взгляды,

Идеи, замыслы, мечты

Куском блестящим рафинада

Истают быстро, как и надо

Под едким действием воды.

И всей кладбищенской среды.

О, чёрт возьми, какие думы

Порой неумный мозг гнетут,

Как шквал пустынного самума,

Успокоенья не дают.

Уснуть теперь – напрасный труд.

P.S.

Откуда выйдем мы, куда мы, блин, придём?

Домчимся, долетим или доедем?

Прямой дорогой или обходным путём

Чрез червоточину в пространственном клозете?

     * * *

                                                Выхожу один я на дорогу;

                                                Сквозь туман кремнистый путь блестит;

                                                Ночь тиха. Пустыня внемлет богу,

                                                И звезда с звездою говорит.

                                                            М. Ю. Лермонтов

Нынче трудно выйти на дорогу

Одному, да так, чтоб сквозь туман

Путь кремни́стый, устремлённый к Богу,

Был бы как пустынный автобан.

Все кремни́стые, асфальтовые трассы,

Зимники, грунтовки, большаки́

Транспортом загружены всечасно:

Шу́мы, выхлопы, жужжание, гудки.

Блеском фар засвеченное небо —

Как звезда с звездою говорит,

Мы не слышим: мы глухи и слепы.

Мир не внемлет Богу, а шумит…

     * * *

Не пойму: я стою на земле

У подножия звёздного неба?

Иль небесного свода желе

Стало твердью, где я ещё не был?

С ног на голову перевернуть

Мир в сознании суетном просто:

Стоит лишь по-другому взглянуть

На мерцанье плантации звёздной.

И представить себе, что они,

Непонятные точечки света —

Разноцветье мерцаний – сродни

Искрам в ясной поэзии Фета.

Что они как основа основ,

Как начало начал – наши корни,

Обещающие любовь

С указаньем дороги в град горний…

…Что-то словно случилось со мной,

Мысли как бы сорвались с опорок.

Нужно срочно мотнуть головой

И отбросить чарующий морок.

Ах, ну да… я же в мокрой траве,

После денных забот тренируясь,

Замер, стоя на голове,

Вверх тормашками, – небом любуясь.

Сонеты

Сонет радостный

В разрыве облаков и сосен —

Луна как будто в неглиже.

Мангал углей пока не просит —

Колбаски съедены уже.

Но я таки в него подброшу

Ещё паленьев, пусть горит.

Огонь любую ночь хорошей

И яркой сделать подсобит.

Пусть эта ночь и так прекрасна —

Сегодня вечер Рождества —

Огонь добавит волшебства

Её воздушности алмазной.

Ведь мир был создан не напрасно,

Он жив, и радость в нём жива.

Сонет амальгамный

В просвете туч луна мелькнула

Секунд на десять-то всего,

Но в этот миг она вернула

Ночному небу естество.

Вернула жизнь, как будто раньше

В свинцовом месиве небес

Лишь пятьдесят оттенков фальши

Хранил верховный мракобес.

А мы увидели – на самом-

То деле – им там нет конца,

Оттенкам тонкой амальгамы

Из ртути, золота, свинца.

Свет как художник и творец

Облагородит и свинец.

Сонет предвечерний

Предвечерье. Всё умолкло.

Изредка собаки лают.

Духота. На небе блёклом

Звёзды слабо проступают…

Но потом внезапно слуху

Приоткрылась шумов бездна:

Свист сверчков нахлынул сухо,

Полились лягушек песни.

Показалось, даже звёзды

Полотно седого неба

Прорывали с хрустом твёрдым,

Разгораясь полуслепо…

Посвежело. Вечер тает.

Ночь в права свои вступает.

Сонет конно-цирковой

Ушли водою в решето

Все чаянья о чём-то большем.

И то – не то, и сё – не то,

Жизнь коротка, хотелось дольше.

Метанья в пыльном шапито

Опасней стали, гаже, скольже:

Манеж опилками никто

Уже не посыпает больше.

А по арене мчит табун

Без перерыва много лун,

Скользят стремительные кони.

Но если ближе посмотреть

То это и не кони ведь —

А так, испуганные пони.

Сонет благоухания

Не может ночь быть лучше, чем рассвет;

Не может день быть красивей заката;

И месяца родившегося след

Приятнее безлунного формата;

Не может привлекательнее быть

Опавшая листва нагой дубравы

Листов апрельских, ярких, моложавых,

Дарящих хлорофилловую прыть…

Хотя слова не могут передать

Порой весь спектр нахлынувшего чувства…

Когда рассвет не хочется встречать;

Когда на сердце от заката пусто;

Когда благоуханная листва

В душе не вызывает торжества.

Сцена не из Фауста

                         Фауст

                         Мне скучно, бес.

                         Мефистофель

                                        Что делать, Фауст?

                         Таков вам положен предел,

                         Его ж никто не преступает.

                         Вся тварь разумная скучает:

                         Иной от лени, тот от дел…

                                   А. С. Пушкин. Сцена из Фауста

Год падения Челябинского метеорита. Площадка на вершине террикона, похожего на террикон бывшей горловской «Кочегарки». Утро за час до рассвета. Установлен штатив с профессиональным фотоаппаратом, объектив которого направлен на восток, в сторону больших промышленных комплексов, похожих на горловские «Стирол» и Коксохим.

ФОТОГРАФ (Ф.) и чуть позже некто МАЛОЗНАКОМЫЙ (М.)

Ф.

     Как холодно… Отвратный ветер

Пронизывает до костей,

И в утреннем холодном свете

Мне словно трижды холодней.

     Одевшийся как для прогулки

В довольстве солнечного дня,

Я здесь без кепки и тужурки

Нелепой выгляжу фигуркой,

Коль снизу видит кто меня…

     На этой ледяной Голгофе

Я сожалею об одном:

Что взял с собою термос с кофе,

Оставив флягу с коньяком.

     …День изначально не задался:

Коньяк забыт и не в сезон

Одежда, в коей я забрался

На этот чёртов террикон.

Плюс до восхода час… Похоже,

От холода я не дождусь,

Когда светила лик пригожий

Явится, светом обнадёжив…

Ведь я в сосульку превращусь.

     И пальцами, что так некстати

Окоченели на беду,

Боюсь, на фотоаппарате

На кнопку "спуск" не попаду…

Ходит, пританцовывая, вокруг штатива.

     …Как время тянется, когда ты

Бездельничаешь, но как скор

Его безумный бег завзятый,

Когда в запарке распроклятой

В твоих делах возник затор.

Для смертников и для влюблённых

Час словно быстротечный миг

На фоне дней ленивых, сонных

И часто попросту пустых…

     …Для тех, кто вынужден порою

Кого-то или что-то ждать,

Час также полон пустотою,

Тягуче-вязкою, тугою…

Но только суткам он под стать.

     Вот и выходит. Что не делай,

А пустота повсюду ждёт

И скукой серой, оголтелой

Нас иссушает до зевот.

Вспышка и неясный шум. Через время появляется М.

     Но что за вспышка? Неужели

Друзья челябинских гостей

Из звёздно-лунных областей

В пределы наши залетели

Потешить живостью своей…

     Возможно что-то и сумел бы

Сфотографировать сейчас,

Когда б, вот чёрт, не захотел я

От холода пуститься в пляс.

Теперь же стой и озирайся,

Увидеть что-либо старайся,

Рассматривай со всех сторон

Полузаросший террикон.

     …Ну, хоть какое-то событье

Меня от скуки отвлечёт.

     …Пусть только без кровопролитья

И без финансовых невзгод.

М.

     Вам скучно, друг мой?

Ф.

                              Что вы, что вы…

Я «скучно, бес» не говорил.

А скука? Да, я это слово,

Возможно, и употребил.

М.

     А как с упоминаньем беса?

Я что, напомнил вам его?

Ф.

     Возможно, пушкинская пьеса

Засела в мыслях…

М.

                    Ничего…

Ф.

     Меня вы не судите строго:

У вас весьма престранный вид…

Да, вы напомнили немного

Мне беса. Только без обид.

     Мне кажется, что Мефистофель

Имел бы с вашим схожий профиль,

Когда б являлся наобум

Он к людям под подобный шум…

     …Съязвил я, да, но не настолько,

Чтоб вас иронией сразить.

М.

     Я не обиделся нисколько.

Ф.

     Я рад, и всё ж прошу простить.

М.

     Но вы, признаюсь, угадали.

Я он и есть.

Ф.

               Кто он-то?

М.

                              Бес,

Поднявшийся с глубинных далей

Или спустившийся с небес.

Судите по воззреньям вашим,

Откуда должен приходить

Бес-искуситель: с горних башен

Иль с бездны ада, может быть.

     Но Мефистофелем, наверно,

Меня не стоит называть.

Не от того, что имя скверно —

Оно длинно неимоверно

И трудно в стих его вставлять.

Зовите «бес» меня.

Ф.

                         Так просто?

М.

     Так просто. Бес.

Ф.

                         А Фауст – я?

М.

     Ну, разве что в витийстве тоста,

Что возгласим мы за себя.

Ф.

     Провозгласили бы, да нечем,

Коньяк забыт. Есть кофе, но

Пить кофе термосный за встречу,

Увы, не самое оно…

     Но в вас же дьявольская сила!

Спиртным мой кофе заменить

Для вас раз плюнуть, может быть.

И нам вдвойне бы подфартило:

Явив коньяк бы, вы сумели

Подобным образцом чудес

Мне доказать на самом деле,

Что вы и вправду ловкий… бес.

М.

     Как просто доказать землянам,

Что ты есть суперсущество:

Создай напиток без изъяна…

Ф. (Демонстративно потирает руки)

…С закускою из ничего.

М.

     Откройте ж термос и вдохните

Прелестный запах бренди, ведь

Звать коньяком его, простите,

Нам права не дано иметь.

Ф.

     …Коньяк и вправду!

М.

                              Только бренди.

Не будем с вами посягать

На копирайт, на коем сбрендил

Ваш мир, ища в нём благодать.

Ф.

…Вы что же, дьявол?

М.

                         Нет, ему я

Ни родственник, ни брат, ни сват.

Мы связаны – не напрямую,

Но… связи этой длинен ряд.

И точно так со светлой частью

Я тоже не совсем в родстве.

Мы как коллеги…

Ф.

                    Что отчасти

Замешано на кумовстве.

М.

     Жизнь различила наши средства,

Рецепты, методы, пути,

Но всё же мы в добрососедстве

Стараемся вперёд идти.

И пусть нас видят в разном цвете, —

Мы все имеем цель одну:

Не как Монтекки с Капулетти,

Зло развязавшие войну.

Нам зря витийствовать и спорить

Не нужно: мы не на ножах.

Мы лишь, трудясь в одной конторе,

Сидим на разных этажах.

Ф.

     Так вы из тёмных?

М.

                         Да, из тёмных.

Тревожит это вас?

Ф.

                         О, нет.

По крайней мере, мыслей… стрёмных

Во мне не будит ваш… сюжет.

Трюк с коньяком – лишь фокус хитрый.

Хоть, признаю, коньяк хорош,

С чудесной вкусовой палитрой,

Такой здесь просто не найдёшь.

К тому же…

М.

          Ах, ответ ваш знаю.

Лукьяненко и иже с ним

Вас постоянно приучают,

Что тёмным быть – не означает

Являться непременно злым.

Ф.

     И Ницше утверждал, что счастье

Быть тёмным – льготы придаёт

Творить, что хочешь, в нервной страсти,

Болтать, что в голову взбредёт.

     Опять же – Оккама заветы…

М.

…Не позволяют вам признать,

Что жизни чу́дные сюжеты

Вполне способны удивлять?..

     Изгнав из вашей жизни сказку,

Вы жизнь сумели упростить.

Но то, что мир утратил связки,

Рельефность, выпуклость и краски,

Как бес могу вам подтвердить.

     Поверьте, следует порою

Для объяснения чудес

Мир представлять себе игрою

Могучих сил, чей тяжек вес.

Ф.

     Того божественного сонма,

Что столь пригляден большинству,

Поскольку выдуман нескромно

С людским подобьем божеству?

Иль годного для пьесы Шварца,

Любовь дарящего – не страх,

Наивного седого старца,

Воссевшего на облаках?..

М.

     Нет, сил природы. С нею точно

Никто из мыслимых богов

Ни напрямую, ни заочно

Сравниться будет не готов.

     Мультивселенная огромна,

Она умеет удивить…

Ф.

     И ваши бесовские сонмы

Из атомов шальных сложить?

М.

     Природа столь разнообразна,

Непостижимо глубока…

Ф.

…Что поиск истины напрасным

Покажется наверняка?

     …Иль станет страшно ненавистен,

Таким, как прочая возня…

М.

     Лишь только если поиск истин

Не сделать смыслом бытия.

     Вы, кстати, в термос загляните.

Чтоб вам на «фокус» возразить

Решил я кофе (уж простите!)

Опять на место возвратить.

Ф. (Принюхивается к термосу).

     Ах, это зря! Коньяк умеет

Глубинность спору придавать.

Он и желудок славно греет

И душу может зажигать.

М.

     …Ну, что ж, тогда и мне налейте:

Я снова бренди возвратил

В ваш термос. Так что не жалейте!

Лет триста я такой не пил.

     Но вы не правы: вряд ли споры

Под сей напиток хороши.

Ведь там, где вспыхивают ссоры,

Нет места для красот души…

Ф. (Снова принюхивается к термосу).

     О, вновь божественный напиток

Почтил собою термос мой.

Спасибо, друг мой бесовско́й,

Освободил меня от пыток

И сожаления…

М.

               Пустяк.

Здесь волшебство такого рода

Мне разрешает мать-природа.

     Но там, откуда я, – не так.

У нас в запрете сотворенье

Любых штуковин с мест иных.

Вот где, поверьте, сожаленье,

А ваши «муки» – лёгкий чих.

     Когда находится минутка

(Считать по-вашему – года),

Я, словно глупый ангел, в шутку

Сюда являюсь иногда.

     Земля – не отчие пенаты,

Где был когда-то я рождён,

Но здесь любовью как наградой

Быть может каждый одарён.

     И если даже прочь отбросить

Любовь и счастье, сердце просит

Не забывать манящий смак

Таких шедевров, как коньяк.

И ради этого напитка

Я многое б в залог отдал…

Свою же душу – так, навскидку —

Себе бы самому продал.

Ф.

     Но что как бесу вам мешает

Сюда почаще прилетать?

Щелчков хвостом не запрещает,

Надеюсь я, природа-мать?

А прилетев сюда…

М.

               «Явившись»,

Не «прилетев».

Ф.

               Да будет так,

Будь по-простому – «очутившись»,

Найдёте жизнь, любовь… Коньяк…

М.

     Да вы в язвлении мастак…

     Но я отвечу, что мешает

Являться в ваш подлунный мир

Мне чаще, чем душа желает,

Чем жаждет внутренний жуир.

Ф.

Жуир?

М. (Отмахиваясь).

     Искатель удовольствий,

Не томно-вялый сибарит,

Погрязший в бездне разлогольствий…

     Так вот: за каждый свой визит,

За каждый здешний шаг должны мы

Вам долг услугами отдать.

     Чтоб не могли неудержимо

Себя мы вечно ублажать…

И чтоб не тешили гордыню

Мы сутью бесовской своей,

Тем что поныне и отныне

Мы вас умением сильней.

Чтоб в праздной роскоши и блуде

Не прожигали жизнь дотла…

Чтоб не искали в каждом блюде

Мы вкусов, коим несть числа…

За наркотическом угаром

Чтоб не выискивали цель…

Ф.

     …Хотя порой иной бордель

Да вкупе с ним бодрящий хмель

Под ароматный дым сигары…

М.

     …Жарко́го аппетитный дух,

Беседа, что наш праздный слух

Скандальной рознью не бодяжит —

Жизнь делают намного краше.

     …Однажды с неким человеком

(Приятно это вспоминать)

Мы принялись лихим набегом

По местным кабакам гулять.

Любые яства и напитки

Во всех харчевнях и корчмах

Употребляли мы в избытке

До помраченья в головах.

Уже потом на бреге моря

Мы, примостившись среди дюн,

Пикник устроили, задоря

Глаза шатром из звёздных рун.

     Казался универсум щедрым,

Казался неким счастьем полн.

     Расслабившись под лёгким ветром

И йодистым дыханием волн,

Мы ели вяленое мясо

Да запивали коньяком,

И до утра точили лясы

И обо всём и ни о чём.

     Тогда уже я не старался

В суть собеседника вникать,

Хотя до этого пытался —

Сказать точнее – изголялся

Всё человечество познать…

И как-то на него влиять.

     Родившись не в роду Титанов,

Сейчас, как заурядный бес,

Я не вынашиваю планов

Пришпоривать земной прогресс.

Попробовал – не получилось,

Прогрессорство – не для меня.

Отправил рвение на силос,

Ведь этот силос не в коня.

     Так, в снежный ком нагромождая

Пустословесную лапшу,

Всё это высказал тогда я…

Соратнику по кутежу.

И предложил ему подумать,

Что б мне такое сотворить?

Чем за день пиршества и шума

Его-де отблагодарить?

     Пусть, дескать, мне задаст работу

Со шкурной пользой для себя.

Как поп Балде, – но с тем учётом,

Что ада порожденье я.

     Мой полуночный собутыльник,

Весьма учёный человек,

Зарделся, как слепой светильник

В мерцанье предрассветных нег.

Он словно этого момента

Со скрытым нетерпеньем ждал

И мысленно, как из фрагментов,

Желаний пазл собирал.

Дождавшись моего призыва,

Он – не слепая простота! —

Мне тут же выложил всё живо,

Как будто зачитал с листа.

     Набор обычный: деньги, слава,

Признание заслуг, любовь,

И власть – налево и направо,

И хлеб со зрелищами вновь.

     Он был и так учён, известен,

Богат – и так, любим – и так,

Ну разве что мелкопоместен,

Но по рожденью – не простак.

Стать сразу князем, глянем шире, —

Излишество и франтовство.

Добавим-ка в учёном мире

Побольше веса для него.

Накинем денег, лишний талер

Не помешает никому.

Добавим в голос больше стали,

Харизму в плюс к его уму.

     И всё. А что же будет дальше,

Когда со временем пройдёт

Напитанный слащавой фальшью

И лестью славы хоровод?

     Он знал ответ. Как рюмку водки

Допив остатки коньяка,

Вдруг протрезвев, промолвил чётко:

«Прибудут скука и тоска…»

Ф.

     «Вот и выходит. Что не делай,

А пустота повсюду ждёт

И скукой серой, оголтелой

Нас иссушает до зевот», —

Сегодня думал я об этом…

     Так, стало быть, с седых времён,

Нам Гёте с Пушкиным воспетых,

Мир едкой скукою клеймён?

М.