Познавшие смерть

До Валериании оставалось двадцать дней. За это время ему необходимо придумать, как попасть в корабль-челнок. Просить у кого-либо помощи – нельзя, об этом также предупреждал доктор. Придётся вновь засесть за изучение информации, которая есть в свободном доступе, но ничего интересного найти не удавалось. Осталось только одно, во время прибытия к очередному промежуточному порту выйти, погулять, осмотреться и узнать, как проводится посадка на корабль-челнок…

Мягкий, приятный женский голос оповестил пассажиров, что лайнер прибыл в прибрежную зону порта Болливаны и встал в дрейф, ожидая корабля-челнока.

– Уважаемые пассажиры, следующие в Болливану, напоминаем, что корабль-челнок отправляется с пятой палубы через сорок пять минут. Просим вас не забывать свои вещи и бережно относиться к имуществу транспортной компании. Экипаж пассажирского лайнера «Звезда Гонтариса» желает вам счастливого пути, – в очередной раз прозвучало сообщение информатора.

– Извините, мистер, не скажете, как пройти на пятую палубу?

– Мальчик, посадка заканчивается через пятнадцать минут, – ответил строгий стюард, которого подросток остановил, бродя по многочисленным коридорам лайнера, чуть не заблудившись, – пойдём, я тебя провожу, тут рядом.

Подросток, ничего не говоря пошёл вслед за ним.

– Эй, подождите, – выкрикнул стюард, когда массивный посадочный трап начал подниматься, – пассажира забыли.

– Кто ещё? Вроде все?! – раздался приглушённый голос из переговорного устройства.

– Ребёнок, парнишка остался, – ответил стюард и, обращаясь к подростку, спросил, – тебе точно в порту Болливаны выходить? Где твои родители?

– Да, мы плыли до Болливаны, родители ушли раньше, а я остался в туалете, у меня живот разболелся, – не моргнув глазом, ответил подросток.

– Фернанд, подожди, говорю, прими на борт парнишку. Он заблудился, а его родители уже в челноке. Придёте в порт, так и найдёт их, не отправлять же его потом за счёт компании, разве не помнишь случай в Ситрогоне, нам его ещё на каждых курсах по сто раз повторяют.

– Понял-понял. Жду. Проводи его, чтобы опять не заблудился.

Спускаясь по трапу к челноку, подросток обернулся назад, провожая взглядом доброго стюарда.

– Не стой, заходи. Родителей твоих потом найдём, присаживайся в это кресло, – поторопил приятный женский голос, – как тебя зовут?

– Меня? Эрик, – дрожащим голосом ответил подросток.

– Не бойся, найдём твоих родителей. Садись, шторм начинается. Через минуту отшвартуемся, и надеюсь, очень быстро пойдём в порт, пристегнись.

Эрика усадили рядом со стюардессой, которая аккуратно помогла пристегнуться и дала конфетку от укачивания.

«Неужели всё так просто и можно было также попасть на челнок, в следующем порту? Но нет, как говорил папа, нужно очутиться в нужном месте и в нужное время».

Иллюминатора не было, и подросток осмотрел небольшое служебное помещение, осторожно проверил карманы. Вещи, часть одежды осталась в рюкзаке, но деньги и документы, он предусмотрительно взял с собой, опасаясь не столько кражи, сколько недоразумений с возможной их потерей.

Полчаса качки и швартовый конец корабля-челнока зафиксировали у пристани. Стюардесса засуетилась, приготавливаясь обеспечить высадку. Створка дверей откинулась, спустился трап.

– Можно мне ещё конфетку?

– Укачало?

– Да. Я, наверно, на свежем воздухе подожду, а то мутит меня.

– Хорошо. Спускайся первым, сейчас подадут электокар до здания порта.

– Спасибо, мисс.

Как только подошёл электрокар, Эрик вошёл в него и уселся в уголочке у окна, смотря, как по трапу спускаются пассажиры. Их было много, ручеёк спускающихся человеческих фигур не иссякал, но когда последний пассажир покинул челнок, стюардесса вышла, и хотела было спуститься, но подросток помахал ей через окно, натянув на лицо улыбку, давая понять, что нашёл своих родителей.

Электрокар тихо заурчал моторчиками и быстро понёсся к массивному зданию порта. Эрик так и сидел у окна. Никому до него не было дела. Суета, навалившаяся усталость от качки и личные проблемы каждого прибывшего, отвлекали от уставившегося в окно подростка, а он сидел и вспоминал описание государства, которое удалось найти в информатории.

«Государство Болливан, бывшая колония Империи Хорнариса. Специализация: наука и техника, ремонт, модернизация и прочее, и прочее, что Эрик не запомнил».

– Уважаемые жители и гости Болливана, – заговорил информатор, как только электрокар остановился у здания порта, – приглашаем вас посетить кафетерий, расположенный в секторе А2, а также магазины беспошлинной торговли, расположенные в секторе А1. Выдача багажа начнётся через сорок минут. По всем вопросам обращайтесь к администратору или работникам порта.

Информация прозвучала второй раз, когда подросток поднялся со своего места и, пристроившись чуть позади пожилой пары, пошёл за ними, засунув руки в карманы. Хотя, мама и говорила, что руки в карманах держат только некультурные, но, он так постоянно поступал, когда нервничал, не обращая внимания на замечания.

– Такси, такси. Аэротакси, – негромко говорил зазывала у выхода из здания космопорта.

– Извините, – подошёл к нему подросток, – сколько стоит доехать до гостиницы, которая подешевле?

– Что, поступать приехал? – оценивающим взглядом смотрел мужчина.

– Да, поступать.

– Тогда тебе надо ближе к месту учёбы. Куда поступать собираешься?

– Пока не знаю, мама только завтра прилетит, а меня почему-то никто не встречает.

– Так позвони, свяжись, кто тебя должен встречать.

– Звонил, отчим ответил, что приехать не сможет и велел добираться самому в центр, но я не хочу.

– Думаешь, раз не встретил, так и не нужен, самостоятельным побыть захотелось? – ухмыльнулся мужчина и, видя, как подросток утвердительно кивнул, продолжил, – тогда, мой совет, иди на платформу аэроэкспресса. У него один маршрут, доедешь до площади Вартимина, а оттуда во все стороны мегаполиса добраться можно.

– Спасибо мистер, – ответил подросток и пошёл в указанную сторону.

– Что-то ты добрый сегодня, Митрофий, – подошёл к таксисту мужчина в форме представителя охраны правопорядка, – не узнаю тебя. Давно б раскрутил его на экскурсию по мегаполису с тройной оплатой.

– Зачем? Своего клиента я и так найду. День, считай, только начинается, а с парнишки, что взять? К нам не от хорошей жизни приезжают. Были б, у родителей были деньги, он или в Вернуллу, или в Трисаниду учиться полетел, а не приплыл бы к нам, в захолустье.

– Ты прав, Митрофий, я деньги откладываю, чтобы своих оболтусов в Вернуллу отправить, чтоб не маячили здесь, но, сам понимаешь…

– Понимаю, понимаю. У самого такие проблемы.

– Ничего подозрительного не замечал? – вдруг поменял тему разговора мужчина в форме.

– Нет, гражданин начальник, – в шутку вытянулся Митрофий, – всё, как обычно, но день только начался, если что, сообщу.

– Правильно, с полицией надо дружить, – улыбнулся полицейский, смотря вслед уходящему подростку…

«Следующая остановка площадь Вартимина – конечная, не забывайте своим вещи в салоне аэроэкспресса», – прозвучал приятный голос.

Подросток ходил по центральной улице мегаполиса Самава, глазея по сторонам. Он никак не мог привыкнуть, что теперь ему приходится заботиться о себе, не только в бытовых мелочах, но и в других насущных потребностях. Когда захотел по нужде, подойдя к одной из стоявших на каждом углу экокабинке, как тут называли туалеты, он не знал, как ей воспользоваться и не смог открыть дверь, а спрашивать у прохожих постеснялся. Но имея предыдущий опыт, пошёл в первое попавшееся кафе, на вид недорогое, где само собой разумеющееся, туалет должен быть бесплатным, но второпях, чуть не перепутал обозначение «М» и «Ж» и наткнулся на выходящую из так нужного сейчас ему заведения женщину, которая неодобрительно прокричала что-то про современную молодёжь. Эти события привели его в чувство. Закрывшись в кабинке туалета, он перевёл дух и пересчитал деньги, которые были с собой. Их не так много, как оказалось. Хорошо, что обменивать не придётся, на планете одна валюта, которая принимается в любом государстве, даже у чёрта на куличках, без ограничений.

– Молодой человек, заказывать что-нибудь будете? – обратился к идущему на выход подростку официант.

– Нет, наверно.

– Тогда с вас восемь кредитов за посещение экокабинки.

– Сколько?

– Восемь, вы не являетесь клиентом нашего заведения, а для посторонних цена посещения установлена не нами, а магистратом. Так, будете, что заказывать?

Подросток осторожно присел на свободный столик, принялся изучать лежавшее на столе меню, позавтракать всё равно не помешает.

– Мне вот это и это, – ткнул пальцем в самые дешёвые блюда подросток.

– Если вы хотите плотно позавтракать, молодой человек, советую выбрать на следующей странице номерной завтрак, – скупо произнёс официант.

– Принесите вот этот, второй номер завтрака, – как оказалось, номерные завтраки были сублимированные и от этого дешевле, но порция куда значительнее, чем у обычных блюд, так что и позавтракать можно и подумать, что делать дальше.

– Хороший выбор.

Не торопясь, пережёвывая невкусную котлету, подросток сидел, изредка смотря на посетителей кафе.

– Что-нибудь ещё? – подошёл официант.

– Нет, спасибо, сколько с меня?

– Двенадцать кредитов.

– Возьмите, – подросток протянул пятнадцать, одной купюрой, – сдачи не надо, но можно я ещё чуть посижу.

– Как вам будет угодно, – ответил официант и удалился, но тут же вернулся со стаканом, наполненным прозрачной жидкостью, в котором плавала долька лимона и стояла трубочка, – в заведении не положено сидеть за пустым столом, – он поставил стакан, и вновь удалился.

– Вода с лимоном, – попробовав напиток, сказал подросток, и откинулся на спинку стула, изучая прохожих через большие панорамные окна.

Незаметно время перевалило за полдень, посетителей в кафе прибавилось и на него стали коситься работники заведения, так как он занимал отдельный столик, а время близилось к обеду.

– Молодой человек, ещё что-нибудь?

– Нет, спасибо, наверно, пойду. Я что-нибудь должен?

Официант посмотрел на подростка оценивающим взглядом, а потом сказал: «Счёт оплачен, спасибо, что посетили наше заведение».

Погода стояла хорошая. Светило солнце, тучи, которые с утра затягивали небо, рассеялись. Подросток гулял, читая вывески и рекламные плакаты. Обратил внимание на табличку: «Сетевой салон «Курнарис»» и, не раздумывая, вошёл внутрь.

– Добрый день, у вас можно воспользоваться выходом в сеть?

– Да, молодой человек, но только местной. Вам необходимы игры, запрос, поиск информации, или иные развлечения?

– Поиск информации в местной сети сколько стоит?

– Час работы в континентальной сети с ограничением по контенту, два кредита. Если вам необходим расширенный поиск, обращайтесь.

– Спасибо, не надо.

– Проходите, второй зал четвёртый стол. Оплата после сеанса, возьмите карточку, – заученными фразами говорил администратор.

В погружённом в полумрак зале у инфопанелей сидели в основном подростки. Эрик обратил внимание, что посетители ищут информацию, смотрят записи по боевым дисциплинам, а одна пара, сидевшая вместе, активно, но тихо обсуждала тему эффективности удара ногой в корпус.

Подросток уселся напротив инфопанели, вставил карточку и погрузился в изучение предложений среди дешёвых гостиниц, желательно с одноместными номерами. Боевые дисциплины его интересовали, но сейчас существовала задача поважнее, нужно найти ночлег. Можно, конечно подойти, спросить или поискать информацию о школах боевого мастерства и устроиться туда хоть полы мыть, но воспитание и гордость, что он из зажиточной семьи и подниматься наверх, защищая интересы школы или клана ему было не нужно, не перешагнуть. Он мечтал, что когда вырастет, пойдёт по стопам отца – станет великим учёным, а ещё, что будет ездить на красивой гоночной машине.

Просматривая объявления, хостелы и совсем дешёвые гостиницы он сразу отмёл, так как не удастся скрывать себя, а предложения дорогих, ему не по карману. Найдя пяток соответствующих поиску, расплатился и вышел из салона.

Стемнело. Пройдя пару адресов, Эрик так и не нашёл подходящего пристанища, то слишком грязно, то слишком дорого и, отчаявшись, шёл по последнему адресу, но заблудился, зайдя в тупик.

– Что стоишь, давай, выворачивай карманы и куртку снимай, что у тебя ещё есть? – услышал, вглядываясь в темноту.

В полумраке стояли трое, окружив одного парня.

«Что делать? Убежать?! Уйти?! А как бы поступил мой отец?» – отступив чуть назад, замешкался подросток.

– Эй, посмотри, ещё один к нам в гости пришёл! Самил, пощупай его!

– Что смотришь, выворачивай карманы, – басом сказал грузный парень, подойдя на вытянутую руку.

– У меня ничего нет, я заблудился.

– Сейчас посмотрим! – и пухлый протянул руки к куртке.

Резко выброшенная вперёд рука с жатым в кулак выступающим средним пальцем, как учил отец, понеслась к глазу пухлого, стоявшего с ухмылкой на лице. Душераздирающий крик разорвал тишину пространства, ударив по перепонкам. Пухлый согнулся, держась за лицо. Сквозь его пальцы проступала кровь.

– Ты, что творишь! Я тебя найду, – послышалось из темноты тупика. Шум быстрых шагов: «Не стой, бежим!», – кто-то дёрнул за рукав, и две фигуры понеслись по слабоосвещённым улицам, отрываясь от преследователей…

– Меня Трис зовут, Тристан Ванкирски, – отдышавшись, протянул руку курчавый, с веснушчатым лицом парень.

– Эрик.

– Хорошо ты его, спасибо, а то б не справился один. Думал, что всё – прощай честно заработанные кредиты. Тебе куда? Я в общаге на пятаке живу.

– Не знаю, я гостиницу искал, или, где переночевать.

– Гостиницу? Кредиты девать некуда? Ты что, один тут? Поступать приехал или от родителей сбежал?

Эрик пожал плечами, не зная, что ответить на многочисленные вопросы.

– Понятно, не говори. Я тоже от родителей пару раз сбегал, пока меня не отдали в техникум, а у нас хорошо, тепло, по крайней мере, – мечтательно протянул парень, – хочешь, переночуешь у меня, всё равно одна койка пустует, если совсем некуда податься. Не особо сейчас в механики идут. Все инженерами, конструкторами хотят стать, ну, или сразу начальниками, – ухмыльнулся Трис.

– А можно? Полдня хожу, но так ничего и не нашёл подходящего.

– Можно, сейчас пару кварталов пройдём, а там и пятак. Кстати, знаешь, почему именно пятак? – задал вопрос парень и, не дожидаясь ответа, продолжил, – пятак, это потому, что стоит на пятаке! – с гордым видом, парень указал на номера домов на перекрёстке. У всех на фасаде красовался номер «пять», хоть и улицы обозначены разные.

– Всё, пришли. У тебя документы есть?

– Есть.

– Это хорошо, а то иногда полиция к нам заходит, проверяют. Я скажу, что ты мой троюродный брат по материнской линии, приехал в гости. Но заходить будем через трубу, нечего старика напрягать.

– Какого старика?

– Да, есть у нас один старик, который сидит на входе, дед уже, говорят, что хорошим бойцом был, но слухи это. Вот и труба. Я лезу первым, потом ты.

Эрик смотрел, как парнишка ловко забирается по трубе на уровень второго этажа, перешагивает на балкон и машет, мол, давай, лезь теперь сам.

С опаской подросток подошёл к трубе, попробовал – устойчивая, не качается, запрыгнул повыше и пополз вверх, ногами упираясь в выступы, как будто специально сделанные для удобства подъёма.

– Хорошо, теперь нам на восьмой, лучше по лестнице, чтобы у лифта ни с кем не встретиться.

***

Пожилой мужчина, голова которого покрыта густыми седыми волосами, а лицо испещрено морщинами, открыл глаза. Время делать обход, но вставать так не хотелось. Однако, работа, на которую его устроили когда-то давным-давно немногочисленные друзья надо выполнять. И не осталось уже и тех, кого он учил, только воспоминания и пришедшая старость. С приходом новых порядков он оказался не нужен, оставалось доживать свои дни, иногда вспоминая десятилетия бурной молодости, а вспоминать можно часами, не отвлекаясь на суету происходящего вокруг. Старик снова прикрыл глаза и погрузился в своё прошлое, которое не оставляло его одного…

– Раскин, ты сегодня пойдёшь с нами смотреть выступления бойцов Империи?

– Нет, не пойду, я сегодня в лес собираюсь, с ночёвкой. Я, сестра и её ухажёр.

– Он тоже свою сестру берёт? – ухмыльнулся парнишка лет пятнадцати.

– Не твоего ума дело, – огрызнулся Раскин.

– Ладно-ладно. Только не заблудитесь.

– Не заблудимся, мы на аэромобиле полетим.

– Удачи, если что выступление потом посмотришь, обещали транслировать, но в записи.

– Посмотрю…

– Собираемся! Надо уезжать, сейчас дождь будет, – возмущался высокий парень на вид чуть старше Раскина.

– Не будет, давай переждём в аэромобиле, тут тепло, – ответила девушка лет семнадцати.

– Сина, нельзя во время грозы пользоваться аэромобилем, разве не знаешь.

– Брат, сколько тебе раз говорить, я не Сина, а Синэла! Раскин, я ж тебя не называю Раса, хоть тебе это имя и больше подходит.

– Не спорьте, если не заводить аэромобиль, то можно и в нём переждать.

– Нотрис, ну почему ты с собой сестру не взял, ведь обещал, хоть бы с братом моим познакомилась, а то, смотри, ему делать нечего – вот и умничает.

– Дождь начинается. В моби́ль заходите, дверь закрываем.

– Я снаружи, под деревом постою, – обиженно ответил Раскин.

– Дело твоё, правда, Нотрис, – подмигивая, сказала Синэла.

– Смотри сам, если что, прибегай, – понятливо ответил Нотрис.

Дождь усиливался, начиналась нешуточная гроза, а Раскин стоял под деревом, смотря, как невдалеке сверкает молния. Яркая вспышка и электрический ток пробежал через тело, уйдя в землю…

– Сынок, сынок, ты очнулся?!

– Да, мама. Где я?

– В больнице, ничего не помнишь? Тебя молния ударила, ты в палате уже третий день лежишь, – всхлипнула пожилая женщина.

– А сестра, Нотрис?

– Они тебя и привезли, и как только им самим не досталось, но ничего, не волнуйся, всё теперь будет хорошо, врач сказал, что кризис миновал.

Через неделю Раскин вышел из больницы, но ощущения нереальности происходящего не покидали его с первого момента, когда открыл глаза в больнице. Он почему-то стал видеть, ощущать окружающий мир по-другому, видел сгустки энергии плавно текущие в своём теле, а иногда даже мог воздействовать на них, перенаправляя свою энергию в нужное русло. О своём приобретённом даре он никому не рассказывал, боясь, что его засмеют, или ещё лучше, отправят в больницу для опытов.

Через несколько лет он закончил обучение, получил диплом и работал обычным монтёром в энергогенерирующей компании, но ежедневно тренируя и развивая полученную способность, в один из дней почувствовал, увидел человеческое тело в другом спектре, понял, как генерируется, течёт энергия в другом живом организме. От одной мысли, что он стал воргэном, его передёрнуло. Как раз в это время пошла информационная волна об их поиске, как узнал из открытых источников, слухов и домыслов друзей и знакомых, воргэны – закрытая каста людей со специфическими способностями, которые состоят на учёте государства, а сфера применения их способностей обширна – они боевые машины. Один воргэн способен противостоять десятку, если не сотне обычных бойцов. О них ходило много легенд и небылиц, но сведения во всеобщей сети информатория отыскать не получалось. Самый известный на планете воргэн – это великий воин и неоднократный победитель Императорского турнира Доринар Читорский, которому десятки лет не было равных на состязаниях.

Раскин уже было хотел заявить о себе, но начался метидоновый кризис, и возникли другие проблемы, которые остановили его. Иногда он встречал таких же воргэнов, разговаривал с ними, у некоторых учился, но каждый из них советовал не раскрывать себя до лучших времён. С чем это связано он не понимал, но внял совету и никогда не участвовал в боях и не имел учеников, хоть и было желание открыть школу или организовать клан и вырваться из нищенского существования, но всё в прошлом. Время упущено. Он стар и, наверно, не осталось ни одного воргэна.

За долгие годы он, просматривая мысленным взором ауру человека, научился распознавать её отличительные черты и тончайшие оттенки и убедился, что у воргэна она ярче, имеет множество полутонов, но увидеть получивших дар удавалось всё реже и реже. Из собственного опыта и редких встреч с владеющими тайными знаниями он понял, что воргэном становятся выжившие после клинической смерти, но не все, а лишь некоторые из них. И этот процент слишком мал, чтобы проверять всех получивших опыт возвращения. Он знал, что проводили опыты, вводя в контролируемую клиническую смерть, но результата не достигли и объявили знание об энергии вогэна ложным, обвинив на весь мир воргэнов в шарлатанстве и организации всемирного заговора. Сразу отношение к ним кардинально поменялось – они стали изгоями. Все разговоры и упоминания об экстраординарных людях, стали под запретом. Начались гонения и страх, скрываемый под маской середнячка быть раскрытым, наложил свой отпечаток, но оставаясь в одиночестве, Раскин сидел и мысленно, как мог только он, изучал здание и обитателей среднестатистического, ничем непримечательного общежития, где проживали ученики и приезжие работники ремонтного завода с одной из многочисленных судовых верфей. За последние десять лет ему не встретился ни один такой же, как и он – со способностями. Может, он не там искал, может и вправду их больше не осталось.

Его мысленный взор скользнул с первого этажа на второй, третий, сделал для себя пометку: надо сказать коменданту, что нагревательный элемент электроплиты в третьем боксе скоро перегорит – выработал свой ресурс. Затем четвёртый, пятый – всё, как обычно, ничего нового. Все те же обитатели, те же проблемы, кто-то ругается, кто-то спит. Шестой этаж, седьмой, и последний – восьмой этаж.

Не поверив ощущениям, старик открыл глаза – неужели в здании воргэн?! Аура неизвестного переливалась незнакомыми тонами, но он слаб, неопытен и ещё не знает, какой дар достался ему, но кто?!

Раскин поднялся со своего места, взял со стола архаичную книгу, в которой ещё его предшественник долгих, пятнадцать лет назад начинал делать записи. Открыл книгу, пробежался по страницам, но, как и предполагал, поиск не дал результатов. Никто не попадал в аварию, никому не вызывалась медпомощь, а тем более, никого из новых постояльцев за прошедшие два месяца записано не было. Старик уселся в кресло, вновь закрыл глаза и целенаправленно устремил свой взор на восьмой этаж, проверяя каждую комнату, каждого постояльца, ауру которых помнил наизусть.

***

– Входи, вот моя каморка, конечно, на последнем этаже, но нормально, – сказал Трис, открывая дверь и пропуская вперёд нового друга, – есть хочешь?

– Не откажусь.

– У меня сублимированные пайки есть, правда, просроченные, но есть можно, если соуса добавить побольше. Вроде, пока не отравился.

– Пайки?

– Ну, да. Я их в контейнерах нашёл. Их выкинули, а я подобрал. Деньги-то экономить приходится, стипендии нет, только то, что заработаешь после занятий, но этого мало, а в команду или клан попасть трудно, вот там, да, если показываешь хорошие результаты, усиленные пайки дают. Но там отбор жёсткий, не прошёл. Но ничего, хорошо, что бесплатную комнату дали просто за то, что работаю.

– Понятно, а где можно умыться?

– В конце коридора, там туалет и умывальник, – кивком головы указал Трис.

Эрик в очередной раз посмотрел на бедно обставленную комнату, в которой кроме двух кроватей, стола и двух стульев ничего не было, обречённо пошёл на выход.

– Подожди, возьми полотенце, там его нет. Хотя, пошли вместе, мне тоже умыться надо.

Трис скинул куртку, снял майку, извлёк откуда-то из-под кровати полотенца, и два подростка пошли по плохо освещённому коридору.

– Темно, не упади. Тут ещё технический этаж есть, всё барахло сначала в коридоре сваливают, и только потом заносят наверх, туалет рядом, а я умываться.

Эрик зашёл в туалет, на двери привычно красовалась картинка «М». Вонь аммиака ударила в нос, но, сдерживая рвотные рефлексы, подросток по быстрому сделал свои дела и вышел тяжело дыша.

– Что, непривычно? Вижу, первый раз в такую экокабинку заходил, но, что поделать, до цивилизации тут ещё далеко, ладно, я пошёл разогревать, не задерживайся, комнату запомнил? Я её закрывать не буду.

– Запомнил, найду.

Эрик остался один. Снимать лёгкую курточку не стал, помыл руки, умылся, но тут даже мыла не было! Хорошо, что тёплая вода текла, имея хороший напор. Вдруг подросток замер, ему показалось, что на него кто-то смотрит и таким пристальным, изучающим взглядом, что стало не по себе. Осторожно разогнулся от умывальника, посмотрел на темнеющий дверной проём – никого. Пристальный взгляд не отпускал. Бросив умывание он, на ходу вытираясь, осторожно оглядываясь по сторонам, пошёл в сторону комнаты.