Империя драконов. Сказание о лягушонке I

1.

– Пусть твои потомки будут прокляты Великим Ящером, грязный свин! – прокричала тяжеловесная дама в серо-зеленом платье из грубого хлопка, после чего схватила мальчишку за гребень на предплечье и швырнула о стену харчевни.

– Не появляйся больше здесь. Увижу тебя у дверей моей лавки – зашибу.

Она бросила в него погрызенный кусок дыни, развернулась и, прихрамывая, поплелась вдоль улицы.

Ребенок сплюнул кровь, встал, подобрал испачканный огрызок. Ничего не оставалось, как протереть его о штанину и доесть. Уж больно сладкий и аппетитный попался фрукт, тем более, что помирать от голода совсем не хотелось.

– Старая ящерица, тьфу,– промямлил разбитыми губами парнишка.

Над старым городом пролетел серебристой стрелой Р-9, отчего стены разрушающихся построек задрожали, и песок ручьями посыпался на гранитные плиты. Облачная дорожка пролегла за двигателем мощного воздушного судна, распадаясь на молекулы воды. Благодаря таким полетам у посадочной площадки летательных аппаратов часто было пасмурно, и шли кратковременные, но сильные дожди.

«Надо наведаться к дядюшке Суну. Он точно даст воды, а, может, и покормит бедненького родственника-мутанта» – подумал мальчик и побрел вслед облачной дорожки.

Привычный маршрут парень преодолел за пару часов, хотя несведущему ящеру пришлось бы потрудиться, перед тем, как оказаться у стен Затерянного города. Узкие улочки, словно паутина, растянулись на пару километров, все время петляя. Часто они заканчивались тупиками, куда местный житель складывал мусор и отбросы со стола.

Внешний город сотни лет находился в плачевном состоянии: зеркальная облицовка стен давно облупилась, гранит на основных улицах и площадях превратился в крошку, которая неприятно проминалась под ногами, особенно в период засухи, когда песок, основной ингредиент почвы, превращался в сыпучий раскаленный пласт.

Особенно тяжко жилось в последние пару лет – власти совсем отвернулись от нищих жителей и перестали вывозить хлам и менять неоновые свечи над домами памяти усопших. Старый город погрузился в темноту и смрад.

У стен Затерянного города парень остановился. Привычным движением он снял дырявую рубашку, поправил челку и встал у пластиковой голубой панели. С размаху плюхнул пятипалую руку на панель и высокомерно произнес:

– Гуань Удо 888, откройте. Мне на диагностику.

Пластик засветился синим, по нему прошла мелкая рябь, рука утопла на пару секунд в жидком полимере. Вскрикнув, мальчик отдернул ее.

– Уроды! Империя сделала нас недозрелыми мутантами, так еще и руку жгет каждый месяц. Хоть бы еду давали за это.

Как обыкновенно бывало, ему никто не ответил, а пластина потемнела и превратилась в безжизненный холодный квадрат на каменной стене. Ребенок злобно плюнул на панель, в глазах стояли слезы, но плакать он не стал. Слишком много чести – плакать из-за бездушных, расчётливых змей, которых даже родным племенем-то не назовешь.

Гуань обернулся и сощурил глаза, солнце вставало из-за гористого горизонта, озаряя пустынный пейзаж кроваво-алыми лучами. В скором времени ящеры проснутся и заполнят улочки, спеша на службу, рынок или просто погреться под теплыми и ласковыми утренними лучами. Безносые проповедники начнут читать молитвы могучему и безучастному Великому Ящеру, перебирать четки и проверять своими отвратными раздвоенными языками, насколько свежо и аппетитно подношение коленопреклоненных сегодня.

Вдалеке, на окраине Золотой гряды, первые проснувшиеся торговцы уже перетаскивали мешки с крупами и сетки с курами на площадь.

– Пора идти, иначе получу двойную дозу больнючей сыворотки, и до вечера будет тошнить зеленой слизью.

Парня передернуло от воспоминаний.

Он натянул рубашку и помчался вдоль стены к вратам в райский уголок, к Вратам Амисан.

2.

Западные врата славились своим богатым узором и способностью выдерживать удары любого оружия, которое было придумано во времена расцвета Затерянного города.

Конечно, город могли стереть с лица земли Древние, но таковых во Вселенной, где поклонялись Великому Ящеру не осталось. Галактики были наполнены обитаемыми планетами. Они роились на периферии, расцветали всевозможными формами жизни, но большинство существ были настолько примитивными, что могли воевать только со своим видом на родной планете и чаще всего – довольно безуспешно.

Гуань, задыхаясь от быстрого бега, прислонился к позолоченному краю врат, по телу прошел слабый электрический разряд, и одна из створок стала медленно открываться. Где-то внутри, в глубине механизма, который приводил в движение массивные полимерные крылья, зазвенели шестерни двигателя, приглашая гостя отведать кусок самой продвинутой цивилизации: насладиться ароматом экзотических цветов, поразиться массивным зданиям с идеальными пропорциями и архитектурным стилем дворцов вельмож, подивиться изяществу внутреннего убранства местных библиотек, залов развлечений и озерных хранилищ.

Толщина стен, которые оберегали красоту полиса от засушливого климата этой части планеты, превосходила сотню метров, поэтому Гуаню пришлось пробежаться, дабы достичь обратной стороны врат. Перед ним открылось, по крайней мере, с десяток внутренних врат. Все они являлись дублирующими первые по стилю, но узоры не покрывались золотом и изумрудами.

Внешний периметр Затерянного города охраняли высокие красноглазые воины в доспехах из высокопрочного искусственного золота.

Один из них кивнул парню.

За многие годы службы воины-драконы и мутанты стали приятелями. Конечно, между ними возникали стычки, однако разногласия быстро разрешались молниеносным ударом чешуйчатой руки по хлипкому телу недоразвитого полу ящера.

– Здравия тебе, челядь.

– Здравия, мой золотой, – рассмеялся мальчик и похлопал по плечу Суна.

Тот сгреб в охапку наглого мальчишку и прижал к широкой груди.

Бездетному Суну некому было передать свой опыт, имущество и тепло широкой души, поэтому низкорослый мальчишка с сильной волей и острым языком как нельзя лучше вписался в образ идеального потомка самого древнего рода Ящеров на планете. Его волосатая голова, бархатистая кожа ничуть не смущали дракона с мечом-дао в ножнах.

– Сегодня на диагностику? Тебе лучше после последнего раза? Голова не кружится?

– Нет, дядюшка. Еще поживу. Правда, в желудке пусто. Кроме куска дыни, ничего не ел.

– Откуда взял?– Глава внешних стражей сощурился и внимательно посмотрел на друга.

– А-м, торговка с прилавка уронила, я и поймал,– Гуань подмигнул и рассмеялся.

Могучий начальник отряда с буро-зеленой чешуей и мальчик ростом чуть выше пояса воина прошли ряд застав у врат. Парочка двинулась по мощеной дороге через буйнорастущий тропический лес. Кое-где попадались одноэтажные домишки с небольшими участками, засеянными злаком и овощами, но увидеть их было сложно: лианы плотно сплели пространство, вплоть до вершин могучих деревьев.

Шли ребенок с солдатом быстро, не сворачивая и не тратя время на разговоры. Через какое-то время перед взором путников предстали еще одни стены из белого поблескивающего камня и серебряные ворота, на которых был изображен водяной дракон с курчавыми усами старца-мудреца и выпученными глазами. Пришло время расстаться.

– На обратном пути покормлю, – пробурчал Сун, повернулся и пошел обратно в то место, где в течение сотен лет он и его предки несли службу, к вратам города Великого Ящера.

Гуань Удо прикоснулся к створкам и также как у Врат Амисан, створка стала открываться.

Прежде, чем добраться до места назначения, парню пришлось пройти еще несколько врат, а также пару скверов, Рубиновую площадь и торговую площадку драгоценных металлов. Ящеры мало обращали внимания на голодранца, только дети презрительно оглядывали худощавое гладкое тело мутанта и с отвращением отворачивались.

«Если б я был ящером, то вел бы себя также…» – думал Гуань.

Мысль была довольно логичной, но не приносила успокоения. Даже то, что в его венах текла кровь императора, не влияло на отношение общества к маленькому парнишке из старого города.

3.

– Гуань Удо 888, добро пожаловать, – механический женский голос поприветствовал пациента. Светящаяся голубая колба стала отплывать по воздуху от входной двери и встала в угол, чтобы пропустить модифицированного ящера в здание.

Просторное помещение изумрудного цвета с широкой лестницей, ведущей на второй этаж, было почти стерильным: ни одной лишней делали и предмета интерьера, абсолютно глянцевый пол, отсутствие растений – все приводило к мысли, что умирать здесь никак нельзя, дабы не испачкать предельно чистое пространство.

По лестнице спустилась высокая дама в облегающем акриловом платье такого же цвета, что и помещение на первом этаже. Бурую чешуйчатую кожу покрывал природный перламутр, отчего она поблескивала и лоснилась в свете ламп. Высокопородистая самка кивнула:

– Здравствуй, сын Бессмертных. Пройдем в палату, я осмотрю тебя.

Гуань пробежал мимо нее, поднялся туда, где дама стояла пару минут назад и подмигнул.

– Пойдем, Агама. И не надо со мной на Слоге предков. Ну его.

Парень с дамой вошли в белоснежное помещение. В центре пустой палаты стояла кушетка со встроенным столом. На нем расположилось пару датчиков, небольшие ручные машины для инъекций и жгуты разных диаметров.

Гуань лег и прикрыл большие миндалевидные глаза.

– Как спалось? Что нового заметил в себе с последней встречи?

Мальчик помедлил, морщины между бровей стали ярко проявляться от напряжения. Он открыл было рот, чтобы произнести несколько важных слов, но остановился.

– Не молчи. Знаешь ведь: не скажешь, они сами все увидят, – Агама махнула головой влево, скорее, для себя, так как парень и не планировал открывать глаза. Синяя точка у потолка подмигнула ей, нарочно напоминая, что за ними неусыпно следят.

– Я вижу свет вокруг живых существ, это ты знаешь. А теперь я вижу, что они сделают через пару секунд, цвет у свечения меняется. И…

– Что-то еще? – дама настороженно, но с любопытством наклонилась над кушеткой.

– Мое желание убивать ящеров стало намного больше. Я просто горю от нетерпения свернуть шейку какой-нибудь невинной ящерке.

Мальчишка резко подскочил, поймал одной рукой медсестру за талию, а другой – ущипнул ее за ягодицу.

Она отпрянула. Когтистая рука пролетела над головой Гуаня, чуть задев макушку.

– Выродок, – завопила дама, прижав плечи парня к кушетке.

– Блокируй, – приказала она, и послушный жидкий полиэтилен обвил плечи и руки мальчика.

Он ничуть не испугался, а рассмеялся звонким детским голоском. Да так сильно, что слезы проступили в уголках глаз.

– Агама. А, Агама, чего ты боишься? Я что, заразный? Или ты боишься потому, что знаешь, насколько я превзошел вас, ящеров?

Агама отвернулась к столу и стала нервно перебирать предметы на нем. Ей безумно хотелось уйти: руки стали неуклюжими, ноги ватными. Если бы она только могла.

Если бы она могла уйти из палаты, города, с этого неприветливого континента, где песок и камень процветали, уничтожая даже зародыш жизни в мелких оазисах, погребая под собой стены поселков, которые некогда славились райскими садами. Но этой мечте не сбыться.

Десять лет назад она пришла сюда, в клинику, еще юной девой. Ее цель в те времена была одной: помочь в создании непревзойденной расы, которая не подвержена болезням, вредителям и имеет самый развитый, мощный мозг во вселенной. Агама горела этой идеей, радовалась каждой новой способности подопечных после литров введенной ею ядовитой жидкости.

Со временем пламя надежд стало угасать, Агама заметила, что мутантов осталось мало. Они умирали, не дожив даже до пятнадцати лет. Она видела, как скорченные детские тела увозили десятками на сжигание после ее работы, слышала предсмертные крики, но сделать ничего не могла. Это ее рок, наказание, грех перед Великим Ящером.

А еще она боялась. Боялась парнишку Гуань Удо 888. На вид ее не дали бы и десяти, но медсестра знала, что он произведен на свет двадцать лет назад.

– Я не боюсь тебя, мальчик. Ящер великодушен к нам, он помог создать тебя, значит так предрешено. Но если еще раз тронешь меня во время процедур, отрежу плавники на руках.

– Эй, совсем дурная? Это мне в наследство от Воздушного Ящера досталось. Моя родинка, так сказать.

4.

Из свинцово-серых туч начал лить холодный дождь. Капли с жадным шипением били по изголодавшейся почве, то и дело сливались в журчащие потоки. В тех местах, где струи становились особенно нетерпеливыми, в земле образовались воронки с лужицами. Из них растения с упоением черпали корнями жизненную энергию и любовь небес. Звук ударов о черепицу крыши разносился по всем комнатам храма.

Тишина, покой укутали тело путника, во всем мире оставался лишь звук голоса водного собеседника.

Молодой мужчина открыл глаза и улыбнулся тихой, умиротворяющей улыбкой.

«Так должно быть, так предначертано и правильно» – думал он.

Сквозь шепот дождя послышались крики экзотических птиц. Они радовались новому дню и теплоте летнего утра.

Путник прошел к двери и отодвинул створку из натянутой, упругой бумаги. Приглушенный, дымчатый свет разлился по комнатам. От него зрачки сузились и показали ему всю красоту зеленого рая.

У деревянной лестницы, спускающейся к подножию храма и по периметру постройки, росли огромные, многовековые сосны и ели. Они, как добрые друзья, обнимали стены своими ветвями, то и дело, лаская их нежной хвоей.

Парадный вход, в дверях которого стоял юный господин, охраняли две статуэтки из красного дерева. Высотой они не уступали путнику и изображали двух драконов, сидящих на черных, лакированных столбах.

По узкой лестнице поднималась женщина. Длинные рыжие волосы ее ниспадали до земли. Влажные капли повисли в них, без единого шанса намочить пышные волны. Когда молодая особа добралась до последней ступени, человек на входе увидел, что она укутана черным платьем-саваном. Лицо облегала такого же цвета тканевая маска. И лишь глаза ее: раскосые, зелено-золотые, светились нежным повиновением.

Рыжеволосая поклонилась.

– Ты пришла ко мне? Зачем?

– Император, я принесла то, что наказано принести. Из куколки выйдет прекрасная бабочка, а это поможет ей обрести силу и вспорхнуть выше небес.

Она положила у ног стоящего мужчины завернутый в платок сверток. На белой ткани проступали золотые знаки. Смысл их был непонятен, но витиеватые изображения давали надежду, что ценный подарок не будет обесценен рукой глупого, недальновидного повелителя.

Звон колокольчиков оборвал тишину и гармонию. Он усиливался и заставил путника зажмуриться.

Все закончилось также быстро, как и началось.

5.

Тошнота подкатила к горлу, Гуаня вывернуло наизнанку. Потоки липкой жижи хлынули на одежду медсестры. Она отскочила и с отвращением прикрыла лицо рукой.

– Где я? – спросил парнишка.

– Все там же. Тебе пора. Вливание прошло успешно, ты жив.

Агама повернулась и быстрой походкой вышла из палаты. Как только ее тень исчезла, вплыл помощник-колба и начал уборку длинным носом, похожим на трубу. Через пару секунд дыня из желудка Гуаня была во внутреннем контейнере уборщика.

Парень встал и медленным, нетвердым шагом поковылял к выходу.

Кожа на лопатке и руке зудела и чесалась от инъекции, в горле стоял ком. Не в первый, но в последний раз молодой мутант получил дозу вещества, усиливающего его сверхспособности, но убивающего внутренние органы и силу воли.

Через пару минут Гуань вышел к главной арке, которая разделяла центральный парк и район городского управления. Дальше шли улицы здания которых принадлежали властям: основной планетарный суд, администрация Затерянного города, школа адъютантов императорского дворца, музей истории династии Лун и другие. Все сооружения были выполнены из натурального камня и отличались аскетичной архитектурой и практичными элементами. Эта часть города создавалась для удобства, а не для ублажения глаз. Широкие мраморные скамьи прятались в зарослях небольших, цветущих лиан, питьевые фонтаны примостились у входной двери каждого строения. Центральная часть улицы блистала идеальным покрытием полимерного стекла, по которому бесшумно скользили электрические возки.

Гуань сделал пару шагов, выходя из парка, как к нему подошли двое в латах алого цвета. Это были не просто воины-драконы, охранявшие город и покой в нем, а профессиональные, высококлассные солдаты имперского паргелия. Кроме алого отряда в паргелий Великого Рода входили черный и белый отряды, но встретить их в городе было крайне сложно.

Черный отряд охранял главу мира ящеров и его семью. Он отличался жестокостью, но верностью солдат. Белый занимал главенствующее положение в паргелии и предназначался для демонстрации мощи и власти. Стражи участвовали в парадах, а также стояли несокрушимой стеной в защите чиновников высокого ранга.

Алый бесстрастно отчеканил:

– Вам запрещено находиться здесь. Прощу покинуть административную зону.

Парень хмыкнул и повернулся, чтобы уйти.

Другой алый, более молодой и порывистый, толкнул парня в спину, да так неудачно, что тот распластался у арки. Из парка к нему вылетела худощавая юная дама и присела на колени рядом.

– Ты как?

– Все в порядке, – буркнул парень, вставая с колен.

Он поднял глаза на девушку и остановил ошарашенный взгляд на рыжих кудрях.

«Она же бархатная вся. У нее волосы, как у меня. У нее есть волосы, губы и нет чешуи. Она Древняя?»

Гуаню не верилось, что его видение реально. А видение улыбнулось и подмигнуло.

– Пошли прочь отсюда! – громогласно повторил молодой алый, распознав в детях двух мутантов.

Он подскочил к девушке, схватив ее за волосы, и попытался швырнуть в направлении парковой магнолии, через арку.

Послышалось шипение и булькающий хрип.

Гуань повернулся и увидел, как длинные когти рыжей глубоко вошли в глотку солдата, отчего тот начал хрипеть и клониться на бок. Темно красная кровь брызгами разлетелась по стене парковой ограды, когда девчонка вытащила острые лезвия когтей из шеи.

Второй алый сделал пару шагов в их направлении.

Парнишка тут же попытался схватить его за голень, но рука соскользнула. Еще несколько шагов-прыжков и мужчина был у арки. Он размахнулся, чтобы отвесить тяжей удар по лицу убийцы, но остановился и замер.

Гуаню показалось, что по руке прошел электрический разряд, который он уже недавно ощущал, получая код для открытия врат города.

Парень вытянул руку и увидел на ладони голубое сияние: полупрозрачную туманность, которая то и дело вспыхивала десятками крошечных звезд. Она была холодной, раздражала рецепторы руки, но лазурно-голубой свет завораживал. Гуань понял, что такого цвета его душа. Он сообразил, молния на руке – это он сам. Такое свечение наблюдал мутант не в первый раз. Правда, раньше оно разливалось вокруг других живых существ, постоянно подпитывая внутреннюю силу организмов. Теперь же свет стал возникать в нем самом, распространяясь на поверхности тела.

Он дунул на вытянутую руку.

Голубая молния легко соскочила с живого пьедестала и в секунду оказалась в груди оцепеневшего военного.

Послышался треск. Бурое сияние вокруг солдата, которое наблюдал Гуань как только солдаты подошли, исчезло, и воин рухнул рядом с собратом по оружию.

– Беги, – прошептала рыжеволосая и подмигнула.

Парень едва расслышал «беги», его затрясло от возбуждения и страха. Он хотел ринуться, куда глаза глядят, но вовремя вспомнил о новоиспеченной подруге.

– А ты? – шепотом промямлил он.

– Беги. Со мной все хорошо. Я знаю, где спрятаться.

Он кивнул и стрелой метнулся в дебри парка.

Город был большим, суматошным и просторным. В нем умещалось миллионное население, состоящее из знати, торговцев, учителей, пивоваров и преступников. И Гуань знал, что в каждом касте у него найдется соратник, чтобы укрыть от ненавистных солдат алого имперского отряда. Слишком долго Император был у власти, слишком большое количество врагов он приобрел, благодаря железной хватке лап своих армий.

Драконы измельчали, продав мудрость за монету тщеславия и богатства.

6.

Ароматный запах сушеной рябины и яблок разливался в кабинете управляющего складом. Потертые книги и журналы пылились на полках за спиной грузного змея в старом, потертом камзоле.

Гуань любил бывать у старика, который по воли судьбы руководил огромным складом провизии для сотрудников летной бригады Р-9 и их пассажиров. Его работа заключалась в просчете поступившей провизии, распределении ресурсов по бригадам и мелком воровстве со склада для пропитания своей большой семьи. В ней, кроме него и жены, насчитывалось с десяток детенышей разного возраста. Все потомки были из ряда вон недостойными гражданами, без какого-либо таланта, умения и стремлений достичь успеха хоть в чем-то. Гены Кицу не прижились даже в мутанте, который умер сразу же после рождения.

Разочарованию ящера, казалось, не было предела. От самоубийства останавливало то, что пару месяцев назад на горизонте появилась молодая особа, которая заинтересовалась его персоной, а за одно и состоянием. Ради встреч с красавицей Кицу и жил.

Старик взял со стола охапку бумаг, пролистал их с серьезным видом и кинул обратно. Вид его выдавал встревоженность, рытвины на лице стали заметнее и глубже.

– Гуань, давай начнем сначала,– он внимательно посмотрел на мальчика, сощурив черные глаза.

– Я же говорю: после клиники решил пройтись по административному району как обычно. Но на этот раз напоролся на алый отряд. Они пытались меня выдворить с улицы, один из солдат толкнул. На встречу выбежала умалишенная красноволосая мутантка и почему-то решила помочь, только очень странным способом: вырвала глотку капитану. Второй хотел ее остановить. Ну я и вступился.

– Убив второго? Странный способ разрядить обстановку.

– Да какая уж тут разрядка.

Гуань опустил взгляд. Он сильно переживал из-за того, что произошло. До сей поры ему не приходилось убивать ящеров, парень даже не подозревал, что такое может случиться. Про свои способности он также не ведал.

За стенами шумели погрузчики, расставляя провиант по отсекам просторного помещения. Жужжание машин еще больше раздражало и без того натянутые нервы собеседников. Кицу вытащил из ящика стола яблоко и кинул Гуаню. Тот проворно поймал фрукт и сразу же стал с жадностью разжевывать спелую мякоть. Когда с яблоком было покончено, парень продолжил.

– Дядюшка, что мне делать?

– В Затерянном городе оставаться теперь нельзя. Поймают – убьют, сам знаешь. Попробую отправить тебя на Остров первых поселенцев.

Они еще пару минут обсуждали предстоящее мероприятие и, когда все было решено, разошлись.

Гуаню предстояло долгое путешествие через Мост славы, по которому ходили высокоскоростные возки, в оазис Бессмертных, откуда он смог бы перебраться на новеньком пассажирском Р-9 на обитаемый, но далекий остров, где в древности жили первые драконы.

Спускаясь по крутой бетонной лестнице, Гуань заметил, как пару рабочих в серебристых комбинезонах стали озираться в его сторону и активно переговариваться, явно обсуждая маленького волосатого мутанта.

Краем уха он уловил обрывки фраз.

– Старый Кицу совсем из ума выжил после того случая, – проговорил один, буро-коричневый ящер.

– Да-а,– протянул другой,– как умер его клонированный ребенок только и носится с этими уродами: подкармливает, одежду передает. На кой ему сдались полу ящеры? Забыть бы пора неудачный эксперимент.

Молодой мутант кинул гневный взгляд на парочку, в голове зашумела кровь и стала закипать, как кипяток в столовом чайнике. Буро-коричневый чешуйчатый рабочий попытался что-то сказать мальчишке, но его неожиданно вырвало кровью. Ноги подкосились, и он рухнул. Друг присел рядом и начал трясти его за плечо.

Разговор был позабыт в ту же секунду.

Гуань ошарашенно стал озираться, он больше всех из тройки удивился произошедшему. Ничего не оставалось, как ретироваться через пробоину в металлической стене склада. Каждая минута была на вес платины.

7.

Сун стоял на страже у ворот Амисан и не подозревал, что происходило с его подопечным. Пятнадцать лет назад воин-дракон нашел замерзшего и обезвоженного маленького мутанта. Ребенок не сумел выйти из города, не хватило сил, и он, клубочком свернувшись у входа в солдатские казармы, уснул на холодном песке.

В ту памятную ночь защитник города позабыл об одиночестве и сером существовании солдата. Сун с рвением мамочки-наседки отогревал малыша, поил теплым отваром и протирал нежную кожу, доставшуюся Гуаню от Древних, шелковыми простынями со своей постели.