Дневники Чарльза Одиннела. Сериал

Можно было ехать назад. Я запрыгнул на водительское сиденье вездехода и стал набирать код подвески, чтобы меня меньше встряхивало на перегибах почвы. Потом я заинтересовался у животных, как они там себя чувствуют. И поехал, что есть мочи. Капитан… Что же он там натворил, что ему отказали в ремонте судна?

Подпрыгивая на ухабах, я приехал туда за сто восемнадцать часов быстрого лета. Дорога была извилистой и только. И там меня встретили с цветами и провожающими. Видимо, им не терпело от меня избавится, хотя и встретить меня тоже были несколько рады. Что есть странно, как ни говори.

Капитан тоже был рад меня увидеть и сказал, что шаттл давно уже меня заждался. Я немного удивился, ведь он несколько месяцев меня не видел, и, в том числе, и мой корабль.

– С Богом, – только и сказали мне посетители нашего судна. Срок моего фрахта как раз истекал, так что я вполне называл его своим. Почти владелец. Но это ненадолго. Я направляюсь домой.

Финал

Конгресс Экологов

– Итак, господа, – послышалось с трибуны. – мы опять умудрились загадить нашу планету!

И торжественный рев послышался отовсюду.

Сейчас я пробовал на себя роль эколога. Это древняя профессия, почти такая же древняя, как проституция и шаманизм, но легальная, почти без бубнов и с куда большим засильем коротких обтягивающих юбок. Это привлекало внимание и заставляло думать, куда бы девать глаза от всех этих девушек, которые с полоборота становились мастерами науки. Они легко поддаются обучению, чего уж там.

Я сказал почти без бубнов? Ну, это явно не касалось оратора, урожденного аборигена Новой Австралии. Новая Австралия образовалась после затопления Старой Австралии, но да не будем о грустном. Бедные кролики. Они были единственными выжившими животными после великого коллапса овец и кенгуру.

И это тоже было дело рук наших Вселенских Экологов.

Вообще эколог – профессия классная. Космическая. Ах да, наш выступающий – шаман из древнего рода Нью Австралийцев вышел на сцену под торжественный грохот бубнов и там-тамов. Он был похож на классического Австралийца, такой же ярко выраженный череп и то же стремление убивать кенгуру на завтрак. Но кенгуру вымерли и потому его предкам пришлось в свое время переучиваться охотится на кроликов. Но так как убивать кроликов последние две тысячи лет стало жутко популярно, то наш оратор решил заодно назваться экологом. И продолжать убивать кроликов, но уже с чистой совестью. Он и в самом деле спасал планету, но это халяльное мясо… он очень любил бутерброды с мясом.

То есть, как вы видите, экологи – это чистая профессия, почти такая же чистая и непорочная, как дворник, но без метлы и с мощными компьютерами. Но рано или поздно ты возьмешься за метлу, аэростат и компьютер.

Я с наслаждением слушал докладчиков. Вообще, стремление слушать конгрессы и концерты у меня зародилось еще в глубоком детстве. Правда тогда было сложно высидеть при жаре.

Когда я вырос, я стал ходить на такие конгрессы только с нательным кондиционером. В первых, это было стильно и выглядело почти так же круто, как профессиональные авиационные очки. Во вторых, это было так же удобно, как галстук – шарф. И в третьих, согласно новым правилом проведения конгрессов это было просто в духе времени.

Ну хватит обо мне, вернемся к докладчику. Он делал потрясающие пассы руками, а иногда и ногами, буквально вытанцовывая в ритм своим мыслям. Но не смотря на всю его внешнюю серьезность, он был буквально пронизан чистой энергией мысли. И он сделал потрясающее предположение!

– Надо взорвать холодную атомную бомбу, – кричал он. Тысяч на пятьсот градусов не больше. И тогда мы не только накормим отборной крольчатиной всех зверей (животный корм), но и решим проблему глобального потепления. Тем более, у меня недавно сломался нательный кондиционер. Так что для меня эта проблема как никогда актуальна.

Тут на сцену понеслось сразу несколько корреспондентов. Все они несли на руках перед собой новенькие нательные кондиционеры. Свои.

– Уважаемые корреспонденты, – начал наш докладчик, – я принципиально не беру подарков во время… оу, Тракал! Спасибо огромное! Дамы и господа! – Обратился он, моментально примерив нательный кондиционер на себя. – Мне только что подарили Тракал! Эту потрясающую компанию полупрофессионалов знают только здесь! Надо признать¸ что это лучшая компания полупрофессионалов, которые профессионально профессионалят за дополнительную плату, которую взимают со всех своих пользователей через уйму прекрасных услуг, которые стоят и так недешево. … Спасибо!

Он учтиво поклонился довольному корреспонденту. Еще бы – за такую прекрасную рекламу ему отлично заплатят в редакции! И диктор доволен! Точнее диктатор. Ну этот, как его… короче, наш дорогой докладчик и комментатор!

Теперь докладчик стоял в новом сверкающем нательном кондиционере, стилизованном под древне-русское жабо. Или древне – французское. Ну знаете, эту, из истории Древней Земли. Кто еще в школе проходил историю моды, те знают. Меня больше интересовала женская мода, особенно купальники конца тридцатых годов двадцать первого века от рождества Христова. Хотя зря, как я понял. Нательные кондиционеры в те годы определенно были круче! И Тракал. Древняя фирма, которая стала продавать механизированные кроссовки, галстуки-бабочки и нательные кондиционеры. Их больше никто не любит. Все всем надоело. И потихоньку перешли на старые вязанные зонтики, к чаю взяли старые добрые плюшки, и просмотр новостей по вечерам. Это мудро, но скучно.

– …. Как я уже говорил, – сказал наш докладчик, горделиво поправляя своей красной рукой новенький нательный кондиционер. – Я не беру подарки во время выступлений. Только покупаю за дополнительную рекламу. Могу я теперь с чистой совестью попросить у аудитории бутерброд? …. Вот, – произнес он, с довольным видом уплетая новенький бутербродик. – Я рекламирую его так: это прекрасная крольчатина сделана по последнему писку моды. С кракозябрами и аркебузаторами. А еще самую толику хинина, чисто так, для вкуса. Если у кого есть десять кредиток, я ему не только дам укусить мой бутерброд, но и познакомлю с тем, кто его сделал!

С трибун послышался одобрительный рев. Нам, экологам от души, такое по определению нравилось! Новые НЕЗНАКОМЫЕ СЛОВА.

Тут к докладчику снова подошел корреспондент от нашей газеты, вручил ему новенький кракебузатор и попросил его сфотографироваться для нашей колонки о старомодных кракебузаторах, с оттенком лилового и желтого вкусов. Синева. Я почувствовал синеву и посмотрел на небо. Оно становилось фиолетового оттенка. Надвигалась буря.

Кракебузатор был новенький, только с механической фабрики, с прожилками благородной плесени. Дорогая вкусняшка.

Докладчик вежливо откусил кусочек и вернул механизм-блюдо корреспонденту. Вспышки фотоаппаратов не смолкали.

– Итак, – продолжил докладчик. – вы увидели рекламу на тему этого да сего. Спонсор нашего сегодняшнего доклада – «Счастливая шиншилла» Счастливая шиншилла – самая красивая и толстая белка на свете! А посмотрите, как они летают!

Тут на сцену выкатилась огромная клетка, в которой находились летающие шиншиллы. На самом деле это просто были обычные стероидные шиншиллы, огромные отважные зверюшки с ласковым норовом быка, размножающиеся словно кролики, а потому их прочили на замену кроликам после Великого Конгресса Экологов. Ну, он у нас запланирован на следующий год, а пока у нас обычный конгресс экологов. Бывшие космонавты собрались покушать. Вот наш секрет. Я ж говорил – у нас своя тайна;)

– Оу, Чарльз, привет! – Мне издали помахали рукой. Две юных девушки помахали мне издали рукой. Я помахал им вслед.

Мне было о чем подумать. Например, как в родовом имении завести несколько летающих шиншилл.

Но эти девицы явно решили со мной поболтать. Агнес и Долорес. Так их, кажется, звали. Я точно не помню. С этим нововведением выбирать себе дополнительные имена…. Чего только не придумают.

Я откусил кусочек кракебузатора. Это как печенье, только механическое. Оно пытается удрать, пока ты его ешь и сопротивляется, пока ты его жуешь. Когда то давно кракебузаторы были выведены при скрещивании генов птеродактиля и аркебузатора. Технологии. Генотип, тупо развлекаются с печеньем, чтобы оправдать то ненавистное мне, что осталось в этом мире. А ненавижу я печенье, которое со мной разговаривает и убеждает меня в том, что я глуп, если разговариваю с ним.

Ну, чтобы там не говорили люди, есть и извращенцы, которые не едят кракебузаторы, а дружат с ними и содержат в качестве слуг. Таких я никогда не понимал. Ну как можно дружить с печеньем?! Кракебузатор же все равно ничего не чувствует и не соображает. Но рано или поздно ты начнешь думать о еде во время еды. Разговаривать с ними. Ты галлюцинируешь, скажет тебе твой бутерброд и улыбнется «Я такой вкусный…».

А еще в интернете есть сообщества кракебузаторов. Это те, которых угораздило остаться в живых после покупки. Так вот, эти твари мало того, что непрерывно тюнингуют друг дружку, так и против того, чтобы их ели! Для них смысл стать самым сложным изделием природы. Точнее пекарей, но кто стал чьим развлечением еще ясно.

Так я думал, дожевывая своего неуместно счастливого кракебузатора. Реклама во время выступления сделала свое дело. Я тоже поддался.

Но хватит о еде. Ведь это вредно, есть много еды, разговаривать о ней и составлять истории о том, какой едой закусывать какую еду. Это глупо. Это просто символ.

Хотя совсем недавно появилось новое блюдо! Тоже живое, но вместо механического разума (как у галлюциногенных грибов) в него записаны воспоминания людей. Ешь его, и вспоминаешь то, что произошло с другими.

Хотите верьте, хотите нет, а многие из наших блюд имели особенность комментировать нас во время своих посиделок. Самое хитрые блюда притворялись сытными, и устраивали групповое отомщение, посредством того, что заставляли невинную девушку съедать себя в большем числе, чем планировалось. Тогда она толстела и долго не могла отойти от того, что какая то наглая разумная килька заставила ее съесть кусок вон того глупого торта. Толстый и глупый торт! Ты всех нас самих хочешь сделать толще!

Только свадебные торты хранили целомудрие, и после каждого укуса невесты транслировали «Горько!» всем присутствующим. Тогда невеста либо до самого конца ужина почти оставалась без сладкого, либо почти все время целовалась с новоиспеченным мужем.

Но новые мыслезаписи!.. Это было нечто! Их можно было есть горстями и запивать водой с лунного Моря Ясности. Вино из мира Моря Бурь было тоже неплохим, но доставалось слишком дорогой ценой. А потому было непопулярно среди разумного творения человека, которое сомневалось в адекватности своего творца.

Я думаю, что оно в свое время почти полностью заменят обычное вино, настолько удачным оказалось смешение воспоминаний первой любви и горьковато-сладкого вина. Потом один открыл вино со вкусом затяжной депрессии и сделался знаменитым, прописывая всем желающим попробовать новые ощущения в кратчайшие сроки. Бывали и такие, которые пристрастились к «депрессивному» вину.

Довольно удачным был мой опыт, когда я впервые попробовал вытяжку из растений типа «женьшень сибирский».

И неудачным, когда я впервые завис в интернете, земного типа. Ну уж очень дорого мне обошлась такая прихоть. В итоге меня исключили почти из всех интернет – сообществ, и даже из одного такого, в котором я сам был создателем. Ощущения были такие, что я сам создал новый сорт «депрессивного» вина. Было мило.

Раздался холодный удар. Ну, это он так назывался холодным, на самом деле в эпицентре взрыва как правило было довольно горячо. Но это так, между нами.

Холодная ударная волна ознаменовала как конец обеденного перерыва, так и окончательное решение судейского комитета. Было решено устроить атомный взрыв на территории новой Австралии. Зачем? Я не знаю. Наверное, соскучились по ярким фейерверкам.

Из динамиков послышалось дружное блеянье овец. Диктор стал читать стихи Хряка Изящнейшего, классика новой земли, а музыка на дальнем фоне была ему сопровождением.

Итак, судейский комитет решил, что лучше будет взорвать атомную бомбу, нежели по одиночке вылавливать всех кроликов. Что с ними делать? На мой взгляд, только генная модификация могла исправить ошибки генных мастеров. Но лучше бы они занимались селективным вылавливанием кроликов… Избирательная радиогенная информация, перегружающая мозг.

Пока я пробирался к своему месту на трибуне, то несколько раз сталкивался с сестрами Арвере. Это была не то семья, не то нация, не разберешь. И в то же время они были не похожи ни на одно земное племя. Так, например, у них были глаза с радужными переливами и холодновато-голубой отлив мраморной кожи.

– Оу, привет, Чарли! – отозвалась одна из сестричек.

Я прищурил глаза, чтобы рассмотреть эту сестричку поближе. Наверное, это была Рарджерика. Рарджерика, так. Я не раз пытался вспомнить ее имя, и то и дело поглядывал в записную книжку, когда мы… встречались.

О да, я встречался с одной из сестер Арвере!.. Но это было так давно, что едва ли не забыл ее имя. Рарджерика. Она была одной из самых ярких представительниц своего вида. Исиня-черные волосы оттенялись такими же черными ресницами а ее глаза…. Они были попросту огромными и такими красивыми, как и ее фигура. А еще она была чокнутая на всю голову. Это привлекало в ней больше всего.

– О, привет милая, – только и отважился выдохнуть я.

Приблизившись ко мне, она неожиданно обняла меня, и засмеялась.

– Ты совсем забыл меня?

– Старался, – честно признался я. Все ж надо было говорить правду. Иначе она точно меня на себе женит.

В итоге я получил удар в солнечное сплетение.

Когда я пришел в себя, то увидел ее насмешливую улыбку. Вообще то она была довольно молчалива, но на конгрессах ее основательно пробивало.

– Так, давай начистоту, Чарльз! Что это такое?! – она ткнула мне под нос початую бутылку виски. Ну как сказать, виски. На ней красовалась надпись «Земляные поля востока при западе. Винокурня семьи Одинелл»

Я почесал внезапно затекшую челюсть. Это была старинная бутылка, но она откуда то раскопала почти нетронутую бутылку виски. Мне захотелось выпить. Немного, но этого уже было достаточно. Праздничный стол редко обходится без спиртного.

– Продай ее мне, только и выдавил из себя я.

– Зачем? – спросила она. – у тебя нечего пить? Или ты вылакал все вино тщеславия, что было у тебя на родовом ранчо, о котором ты мне никогда не говорил?

– У меня никогда не было на роду такого, кто занимался бы разведением коров, овец или коз. Жаль, но так оно и есть. Винодельня была, но это чисто так, ради экспериментов. А знаешь ли ты, что популярное нынче вино на листьях коки раньше было под запретом как наркотический препарат?… Ну, чай как чай. А это вино.

Тут основательно заиграла музыка. Нам пора было заканчивать. И расходится по своим местам.

– Ты где сидишь? – Спросила меня Рарджерика.

– В тринадцатом квадранте. – неохотно сказал я. Мы не зря перестали встречаться, надо сказать. Сестры Арвере вообще славились своим диким и необузданным нравом, но когда меня поколотила моя же девушка мне стало не до шуток и я с ней порвал. Никакого уважения! Я что, ее моложе? ДА старее на десять лет! Ну вот, мы женились бы и дальше что? Отобрала бы у меня мою корону главенства в семье, а мне такое определенно было не по нраву.

– Решено, – буквально взвизгнула своим боевым тембром голоса Рарджерика. Мне стало тошно. – МЫ будем сидеть вместе!

– Зачем?

– Помню ли? А такое надо ли помнить? – резонно уточнила она, приблизилась вплотную, похлопала по плечу и внезапно скрылась в толпе.

Я вздохнул с облегчением. Ну наконец то! Она вряд ли отыщет меня за оставшееся время до начала послеобеденной программы. А завтра, если у меня получится вырваться на конгресс, я уж точно сяду в другом квадранте!..

Кое как я протиснулся на свое место. И тут меня ожидал сюрприз. На моем же месте восседала, кто бы вы подумали? Та самая из сестер Арвере, которую в приличном обществе и упоминать стыдно! Рарджерика! Собственной персоной!

– Это мое место, – только и прошипел я.

– Не страшно, – успокоила она меня своим самым обворожительным тембром голоса. – ты закончил искать меня?

– Вообще то я искал свое место для сидения на нем. – ответил я совершено то, что взбрело мне в голову.

– Вот и меня нашел! – Хихикнула девушка и вытянула свои длинные ноги, насколько позволяла близость переднего ряда сидений.

– Лучше скажи, как ты умудрилась найти мое место! – потребовал я у нее.

– Очень просто! – хихикнула девица и протянула мне пластиковый стаканчик с коричневой жидкостью.

– Яд? – поинтересовался я, принимая из ее рук стаканчик и делая большой глоток. Ой, зря я это сделал! Это было чистейшее виски! И как я умудрился не уловить аромат до того как сделать глоток?

В голове взорвалось ледяное пламя. Я слишком давно не пил крепкого алкоголя, чтобы вот так заливаться качественным спиртом перед программой.

– До дна, – Рарджерика внимательно на меня смотрела, словно гипнотизируя. – ТЫ обязан выпить до дна, иначе окосеешь.

– С каких это пор ты стала разбираться в выпивке? – ехидно поинтересовался я, тем не менее сделав еще один, на этот раз совсем маленький, глоток. Вкус напитка был резковат, но тем не менее настолько обволакивающ, что слился в гармонии с моими собственными феромонами. Что то новенькое. Уникальное пойло, надо сказать!.

– До дна, – твердо повторила девушка и заерзала на сиденье. – и не привлекай внимание!

Я послушно выпил.

– Чисто технически, – усмехнулась она, – ты прав. Если выпить слишком много этого сказочного напитка, то действительно можно умереть. Но для этого тебе пришлось выпить два-три литра. А столько в обычный стаканчик не влезет.

– Сколько еще осталось в бутылке? – поинтересовался я.

– Достаточно, чтобы мы оба окосели, – отрезала она и сделала крупный глоток прямо из горлышка бутылки.

– Рардж, тебе нельзя пить! Ты за рулем!

– А ты за штурвалом звездолета!

– Не сегодня.

– Вот и я о том же.

Я пожал плечами и сел на освободившееся рядом с ней место. Хозяина не было видно. И не нашел ничего дурного в том, чтобы сесть на его место.

Послеобеденная программа уже начиналась. Стихли звуки музыки и я зашевелился.

Тут вышел ведущий и огласил то, что и так было написано в программках. Как, например, повлиять на планету посредством управляемой термоядерной реакции.

Рарджерика нагнулась к своему сиденью и достала из под него бутылку воды.

– Будешь? – спросила она тихо.

– Буду, – только и нашелся что ответить я. Я достал стаканчик, и когда она налила в него до краев воды, то добавил в нее немного оранжевого порошка. Аминокислоты. Это ж просто отлично, что простое утоление жажды может заодно привести в порядок мозг, и заодно выветрить все излишки алкоголя в крови. Такая вот хитрая наука.

После того, как она напоила меня, моя бывшая невеста отхлебнула прямо из горлышка бутылки и довольно утерев губы, посмотрела вдаль, в сторону докладчика.

– Сегодня будет холодно. Ты нашел, где будешь ночевать?

– Нашел. А что тебе неймется узнать, что со мной происходит? Лучше бы рассказала, что с тобой происходит.

– Не сегодня, – отмахнулась она. – Я слышала, что ты вернулся из далекого путешествия. И как, далеко летал на своей колымаге.

– Ты не забыла, из за чего мы расстались?

– Помню-помню. Я назвала твою машину старой рухлядью.

– Неправда. У нас был неуживчивый характер.

– Что ты бука. – сладко улыбнулась Сестра Арвере совершенно непринужденно потягиваясь, перестав начисто обращать внимание на окружающий мир.

На самом деле она и меня любила называть старой рухлядью и это при том, что я был всего на десять лет старше ее. Но что взять с недавно оперившегося птенца?

Надо было как нибудь сосредоточится на докладе. Скоро тем более будет начинаться электронный опрос. Я постучал по терминалу. Тот тихо зашипел и Рарджерика треснула по нему кулаком.

– Не мешай! – прошипела она на бедный механизм, который только-только вылупился из своего технического яйца.

Я только почесал подбородок. Да, подумал я, не мешало бы и побриться.

Так вот, о чем это я думаю? О том, как бы повнимательнее слушать докладчика. Монитор терминала явно глючил. Он шипел и урчал, как сытый кот. При том, что из динамика не раздавалось ни звука.

И зачем я расстался с Рарджи? Она ведь всегда до колик меня веселила. И это при том, что мы с ней постоянно были на ножах.

Втайне я считал, что мы с ней очень схожи во многих отношениях. И все же различались так же сильно, как наши генетические коды отличались от ДНК улитки. Да, мы были похожи. И потому бесили друг друга. Она считала, что я вполне взаимозаменяем. Ею же самой. Она считала, что я – это она, только в брюках. Короче, никакого уважения к моей персоне. Играться со мной было интересно, но и только. А вот слушаться как своего мужа… ну, ей это казалось скучным. И она меня и не слушалась. До тех пор, пока я не плюнул и не уехал в звездное турне развеяться. И собирать ископаемые всех видов. Но она в тот же вечер перезвонила мне по коммуникатору и потребовала объяснений. Я же их давать отказался. Тогда она заявила, что рвет со мной, ибо, вы только послушайте! Не выносит долгой разлуки и боится заскучать в одиночестве.

И все же я был рад, что вырвался на свободу. Конечно, можно было бы взять Рарджи с собой, и она уж точно согласилась бы и… объявила бы это свадебным путешествием. То есть, как вы поняли, либо загс, либо космос.

А вот тут я, каюсь, струсил. Конечно, негоже оставлять девушку наедине с собой, тем более, если она такая же неуравновешенная, как и любая сестра Арвере.

Да, кстати, почему их так называют? Я как то раз спрашивал об этом Рарджерику, но она только отмахнулась. И ничего не сказала по этому поводу и в следующий раз. И еще и еще.

Столько всего произошло, пока меня не было на Земле. Например, снова забеременела моя мать, и у меня родился братец, как две капли воды похожий на своего отца. Еще едва не развалилось наше семейное дело, которое и обеспечивало мою беззаботную жизнь без лишних тягот и хлопот. Точнее, бизнес построил я, но по умолчанию его присоединили к остальному семейному наследую…

Ах вот оно что, я вспомнил! Когда женишься на Сестре Арвере, то автоматом начинаешь принадлежать к их расе. Наверное, чтобы мужчинам было неповадно разбирать голубокожих девчонок. Да и голубизна была довольно условной. Ну вот я все таки ближе к розоватому оттенку, иногда к золотисто- коричневатому. А вот девушки Арвере всегда были с голубоватым отливом.

Вот так вот бессвязно бродили мои мысли, пока я засматривался на то, как Рарджи настраивала свой терминал. По всей видимости, ее совершенно не волновали речи докладчика. Он уже выступал на утренней программе, но я как всегда что то да прослушал, пока был в очереди в комнату для джентельменов.

Что то вроде о том, как распоряжаться своим временем, чтобы поучаствовать в очередной чистке планеты.

– Посмотри, какая красивая!

Рарджи снова отвлекла мое внимание от попыток выслушать доклад. И тут я увидел огромную бабочку у нее на руке. Та заворожено смотрела на нее, не отводя глаз и силясь, наверное, понять, как такая красота уместилась ранее в такую неказистую… тут я пригляделся внимательнее. О нет, гусениц этой бабочки уж никак нельзя назвать некрасивыми или неказистыми. Ну да, о чем это я… Ах да, о бабочках.

Рарджи игралась с бабочкой, которая собирала сахарный нектар прямо у нее с руки. Девушка только подкапывала бабочке каплю за каплей, любуясь ее красотой.

Так продолжалось минут пять. И я снова словил себя на том, что полностью перестал слушать докладчика, чтобы сосредоточится на своей бывшей возлюбленной. Оставаться просто друзьями у нас в планы не входило, точнее, мы были друзьями изначально, а тут еще эта бабочка…

Я содрогнулся, когда понял, что снова влюбляюсь в нее. И тут бы и радоваться, мне всегда нравились такие вот бойкие девушки, однако меня же это и смущало больше всего на свете. Одно дело – дружить и восхищаться. А совсем другое – пойти с ней под венец. Она же совершенно ненормальная! И иногда не только в положительном ключе. Как, например, она изувечила мой кабриолет, когда я все таки улетел в исследовательскую миссию. У меня что то внутри треснуло, когда я увидел плоды ее стараний.

Потом я увидел свой звездолет (я в то время был на другой планете и фото пострадавшей машины прислали мне родственники и друзья) и малость успокоился. Уж его то я не оставлю без охраны.

Вообще то по меркам нашего мира я был не то чтобы богат. Просто позволял себе кой какие вольности. Иногда даже в кредит.

Меня малость передернуло. Рарджерика хихикнула, когда бабочка переползла на мое ухо вслед за нектаром, который капнула мне на ухо девушка. Я видимо зря пытался слушать доклад. Это было чревато. Что-то о ядерных взрывах и тераформировании остальных планет Солнечной системы. Тема была явно интересная, но сосредоточится на чем то одном у меня больше не получалось. Я вообще не мог ни на чем сосредоточится.