Время Ворона

– Наверное, наши идут, – предположил сотник, – Бойцы! Держать ухо востро и надеть броню. Марко! Навари похлебки и накорми солдат, не жалей припасов. Похоже, скоро конец нашему сидению.

И помощь пришла. К вечеру на горизонте показался крупный кавалерийский отряд, который шел под стягами с серебряным вервольфом. Имре Запольяи и его летучий отряд шли на польский лагерь. Лагерь был слабо укреплен, но поляки успели развернуть боевые порядки. Тамаши приказал открыть ворота и идти в атаку на лагерь. Их плотно обстреляли из арбалетов и луков, повалились первые убитые и раненые. Тамаши первым заскочил на телегу, за которой прятались пехотинцы, и стал бешено вращать своим цепным моргенштерном, круша кости и щиты врагов. И тут же приказал долго жить —его крючками глеф стащили вниз и исколошматили вужали и глефами. Венгры, обезумев от гибели любимого сотника, бросились с еще большей яростью на противника. В конечном итоге, венгры с двух сторон ворвались в лагерь, и бой шел меж шатров и телег. Мартин с товарищами прорубался к своим, сея смерть по дороге. Рост и сила помогали ему сбивать с ног самых ретивых воинов, а его окружение добивало упавших или просто втаптывало в жижу, раскисшей от дождя земли. Около центра лагеря они встретились с небольшим венгерским отрядом под командой рыцаря, чей эмблемой был цветок с капающей кровью из него. Тут оборонялся отряд пана Збигнева. Рыцарь Цветка поприветствовал поляка и вызвал его на поединок. Тот принял вызов и с копьями на перевес они ринулись друг на друга. Копья от ударов разлетелись в щепу, но оба усидели в седлах. В дело пошли боевые молоты, прикрепленные у седел. Удары каждого были способны сокрушить тура, но пока никто не мог одолеть. Они сблизились вплотную, и места для доброго замаха почти не оставалось, и рыцари начали бороться прямо в седлах. Наконец, более ловкий венгр сумел вырваться от хватки поляка, разорвав дистанцию. Венгр оказался проворней, когда перехватил, висевший у запястья на ремне, молот и что есть мочи ударил по голове поляка. Пан Збигнев сполз с коня в грязь, а венгры надорвали глотки в радостном крике.

– Этого сударя в плен, Турзо! Выкуп возьмем, – произнес рыцарь, открыв забрало салада с помощью кнопки-фиксатора, – А его людей связать. О, татарва! Этих вешать сразу. Благодарю за помощь, пехота! – обратился он к отряду Мартина, – Меня зовут Яцинт Секешвари, и мой отряд пришел с Запольяи к вам на помощь.

Оказалось, что они последний и самый восточный гарнизон, про который просто забыли. Но король Матиаш применил тактику вроцлавской кампании и вновь добился успеха над отрядами Казимира. Как выразился Яцинт «Ворон опять поимел Ягеллона». В итоге, отряды Кинижи и Запольяи занимали снова всю Моравию и часть Силезии. Яцинт сформировал сводную хоругвь из гарнизонной пехоты, своих секейских рыцарей и гусар и рванул дальше по следам польских отрядов. За время похода Мартин командовал пехотным звеном из сотни солдат, которые выбрали его сами после гибели Тамаши. Яцинт много общался с солдатами, но держал дистанцию, ибо был дворянином до мозга костей и потомком секейского рода. Но Яцинт видел благородство в людях не благородного происхождения, в их числе оказался и Мартин. Во время беседы за кувшином доброго вина Мартин, будучи навеселе, поинтересовался, откуда столь интересный герб у Яцинта.

– Я понимаю, о чем ты. Наряду с грифонами, драконами, волками, химерами, орлами мой герб не столь… демонстративен, – Яцинт икнул от трудного слова для подвыпившего человека, – Но у него, уверяю, красивая история. Куртуазная, как бы сказал мой воспитатель Жан де Бомон. Однажды мой далекий предок отправился на войну с печенегами или татарами. Он полюбил прекрасную девушку Нису. В знак любви она подарила ему цветок гиацинта, эти цветы она сама взрастила в своем саду. Мой предок положил себе это нежный знак любви за пазуху прямо к сердцу. Он доблестно сражался на войне с завоевателями и однажды получил стрелу в грудь чуть выше сердца. Когда разрезали одежду, чтоб вытащить обломок стрелы, то увидели любопытное зрелище – стрела приколола цветок к груди воина. Его аккуратно сняли, и предок его сохранил на память. Короля так впечатлил этот случай, что он пожаловал рыцарю герб в виде окровавленного цветка гиацинта. Мой предок вернулся, женился и дал начало нашему роду, а герб и ныне мы с честью носим. А меня назвали Яцинтом, так по-секейски звучит «гиацинт». Вот так, мой саксонский друг, такова история моего герба Кровоточащий Цветок.

Последующие несколько месяцев мобильный отряд Яцинта Секешвари уничтожал польские арьергарды и опустошал их базы и склады, заставляя панов клокотать от ярости и искать новые деньги для пополнения припасов голодающих войск. В совокупности, всех венгерских отрядов было в три-четыре раза меньше, чем польских, но высокая мобильность, постоянные рейды и стремительность набегов создавали иллюзию того, что венгров пришли тьмы и тьмы. В процессе польско-венгерских войн сами поляки и литовцы переймут гусарскую конницу, и уже в начале следующего столетия гусарские хоругви литовских воевод будут биться с московитами в череде русско-литовских войн. Яцинт проявил себя как отличный воин и хороший командир – его отряд нес небольшие потери, а личные подвиги рыцаря способствовали росту его авторитета и боевого духа. Самое тяжелое сражение выдалось против братриков-гуситов, которых наняли поляки. Небольшой отряд оных укрепился посреди поля и построил вагенбург из пары десятков телег. Неудобное положение лагеря компенсировалось фанатизмом защитников и прочными укреплениями. Мартин, командовавший сводным отрядом саксонских и силезских немцев, долго раздумывал над штурмом этого лагеря. Яцинт посоветовал атаковать пехотой по нескольким направлениям, его спешенные рыцари поддержат, а гусары будут застрельщиками, и на дистанции будут прикрывать. Подойдя на расстояние удара алебардой, воины Мартина под прикрытием павез и дюжины стрелков из аркебуз зацепили железными крючьями борты повозок и места их стыка. Крюки были привязанным к длинным толстым веревкам, по сигналу эти веревки, закрепленные у седел, всадники рванули. Кое-где приоткрылись бреши, но гуситы встали там стеной и не пропустили венгров. Но слева произошел неприятный казус – с десяток крюков перевернули один из возов и протащили его несколько вперед. Высыпавшиеся из воза легкобронированные гуситы были тут же утыканы стрелами гусар. Это был решающий момент, и Мартин криком и собственным примером направил бронированную пехоту в брешь. Ворвавшись в лагерь, венгры перебили всех мужчин, а женщин взяли в плен. Их не насиловали по приказу Мартина и Яцинта, а прогнали на все четыре стороны. Имущество, включая возы, перешли в собственность армии Корвина.

В Верхней Лужице Мартин расстался с Яцинтом и его высокомерными и благородными секеями. Там встретились несколько подразделений для марша вглубь Польши, но неожиданное и, при этом, очередное перемирие прекратило «прогулки» отрядов Запольяи и Кинижи. Мартин с его неполной сотней солдат вернулся к Яношу Фаркашу и Волчьей роте. Напоследок Яцинт и Мартин обменялись оружием в знак дружбы и уважения. Секей подарил ему свой великолепный меч из толедской стали, а Мартин – свой трофейный корд с рукоятью из слоновой кости, снятый с убитого им польского рыцаря.

В начале 1476 г. Волчья рота прибыла из Польши в Трансильванию в распоряжение Иштвана Батори, вернее, его компаньона бывшего валашского господаря Владислава III Дракулы Басараба. Матвей Корвин, державший его в плену больше дюжины лет, спустил с цепи этого человека. Теперь он являлся капитаном армии короля и должен был заслужить лояльность. Король хотел проверить, не потерял ли Дракула прежнюю хватку и особое отношение к туркам. Влад III был отличным антитурецким средством в непростой борьбе за Балканы. Помимо того, Дракула был земляком Мартина – он родился Трансильвании, но в Сигишоаре в доме, где жил его отец Влад Дракул – рыцарь ордена Дракона, господарь, интриган, ожидавший удобного случая взять власть в Валахии. Сейчас его земляк вместе с Иштваном Батори вел отряд на соединение с другими контингентами. Вскоре пятнадцать тысяч воинов под командой венгерских капитанов двигались на захват турецкой твердыни, стоявшей на реке Сава. В состав армии вошли контингенты таких известных вояк и полководцев, помимо Батори и Дракулы, как богемец Франтишек Хаг, сербский аристократ и потомок королей Вук «Огненный Змей» Бранкович, королевский капитан Георг-Дьёрдь Матушинаи, искатель приключений англичанин сэр Ричард Чемплейн.

Была зима, войска двигались медленно. Маленькую крепость Сабач защищало около тысячи двухсот турецких воинов, но крепость была построена так, что и меньшее число могло ее эффективно защищать. Войска осадили крепость с западной стороны, установили укрепленный лагерь, вокруг расставив дозоры и организовав годное снабжение в зимнее время. Гусары порезали небольшие турецкие разъезды, которые хотели идти за помощью к Эдирне. Началась осада, а вскоре и первый штурм – король приказал побыстрее занять этот крепкий орешек. Но штурм был отбит с потерями для венгров, как и второй штурм, и третий… Крепость и гарнизон были хороши. Во время третьего штурма легкая пехота турок вышла из крепости и контратаковала венгерских стрелков, но парни из Богемии и Трансильвании не растерялись и вступили в рукопашную, которая превратилась в беспорядочную свалку и резню отдельных групп сражающихся. Стрелки все-таки смогли отогнать азабов, хоть и большинство были ранены или убиты. Погиб и капитан богемских стрелков Франтишек Хег. Тогда Дракула предложил свой план, с которым после длительных обсуждений согласились.

Зима корректировала ход боевых действий по-своему. Конрад – земляк Мартина – сильно простудился и слег, как и много других воинов. Завязнув под Сабачем, армия теряла время и людей.

Командующий гарнизоном Саид-ага неторопливо гладил каштановую густую бороду, взирая на то, как венгры стремительно собирают лагерь и начинают уходить на юго-запад. «Неужели султан прислал подкрепление? Слава Аллаху!» – думал ветеран османской армии, участник штурма Константинополя – «Припасы то еще есть, но все имеет свойство заканчиваться». Турки ликовали и не скрывали своей радости, но радость была преждевременной.

За сутки до этого отряд всадников Яноша Фаркаша, в котором был и Мартин с Ласло прибыли к могильнику – куче замерших тел турок, убитых незадолго до осады. Воины начали разгребать эту кучу тел. Мартин слышал хруст костей, когда стаскивал с окоченевших и окровавленных тел одежду. Часто одежда рвалась или ее приходилось разрезать. Мертвые мусульмане не хотели отдавать последнее, что у них осталось. Кого-то из молодых солдат тошнило, Мартину тоже было не по себе, но он сжал отвращение в кулак и продолжил дело. Говорят, к мертвякам привыкает солдат. Не привыкает, скорее безразличным становится, и чем больше смертей, тем сильнее безразличие. Собрав с полсотни нарядов разной степени сохранности, отряд рысью отправился в лагерь. Там Мартин и Ласло выбрали из всех, кого можно людей для каверзы, которую задумал Дракула. Наскоро заштопали костюмы, но отстирывать пятна кровищи не было ни времени, ни желания. Примерно три десятка ряженых должны были изображать авангард турецкого войска, идущего для деблокады. А остальные – отъявленные головорезы и опытные солдаты – должны были пробраться ночью в крепость и вырезать стражу и артиллерийские расчеты. Пробираться они должны были с помощью крючьев и веревок.

И вот войско венгров скрылось за горизонтом на юго-западе, вечером этого дня с севера показался отряд под турецким знаменем в несколько десятков человек. Турки возликовали в крепости пуще прежнего и приветственно стали открывать ворота. Саид-ага вышел встречать дорогих гостей со своими командирами. Командир авангарда поприветствовал их по-турецки и проехал на лошади прямо к Саиду. Тот радостно похлопал по шее коня и вдруг заметил бурые засохшие пятна на рваной одежде. Саид резко поднял глаза и встретился с взглядом зеленых глаз, в которых клокотала смесь ликования и неуправляемой ярости. Он прочитал в них свою смерть, ибо одним махом всадник снес голову турецкому командиру. Вторым ударом Дракула, а это был он, разрубил от ключицы до середины груди другого офицера. Сабля застряла в теле, рухнувшем на землю, и Влад выхватил булаву, прикрепленную к луке седла. Его воины принялись истреблять турок, едва опомнившихся от такого поворота. В это время диверсионный отряд Мартина и Ласло вырезал всех часовых на южной стене, вдвоем они перебили прислугу орудия на башне. Пока была потасовка у ворот, они сбежали вниз и по-турецки стали кричать «Помощь идет, открыть южные ворота!» Они разметали растерявшихся солдат и открыли ворота, факелом дав сигнал к наступлению.

Дело в том, что с юга к крепости подходили болота реки Савы. Зимой они замерзли, и венгры, обогнув за холмами крепость, встали на болотах ждать сигнала. Увидев оный, их кавалерийские части под командованием англичанина, Бранковича и Матушинаи ворвались в крепость. 15 февраля 1476 г. крепость Сабач, или Шабац была взята венгерскими войсками. Трюк с переодеванием удался. Дракула забрал себе всех пленных и приказал посадить их на колья, которые были сооружены из копий и строительных запасов в крепости. Турки не зря его прозвали Казыклу – Колосажатель. Погода смилостивилась над турками – многие из них раздетые донага замерзли насмерть на кольях в первую же ночь и недолго мучались.

Оставив сильный гарнизон и тяжелораненых, войска стремительно двинулись дальше. Крыло Батори и Дракулы двинулось в Молдавию: помогать господарю Штефану в очередной стычке с турками. И, оказавшись в Молдавии второй раз, Мартин чуть не лишился головы.

Весну-лето 1476 г. Мартин провел в постоянных маршах по молдавским горам и лесам. В мае месяце их пеший отряд был зажат в горах турецкими войсками. Озверевшие турки жестоко убивали наемников и солдат короля. Его отряд саксов и немцев под командой Яноша Фаркаша и Фрица Гехта, сына градоначальника Сибиу, был загнан в леса, где они не передохли с голода лишь благодаря пастухам, кормивших их овечьим сыром и охоте на зверей и дичь. Овец Фаркащ строго запретил отбирать у местных, а покупать денег не было. Солдаты одичали, заросли щетиной, одежда и налатники превратились в лохмотья и изрядно испачкались. Отряды Батори, Штефана и Дракулы теснили турок на равнине и выбивали их из городков, а отрезанные от своих отряды держались, как могли. Повезло не всем.

Однажды на них внезапно налетели акынджи и быстро рассеяли, не успевших выстроиться к обороне, солдат. Мартин получил удар саблей по голове и, если бы не шлем, лежать бы ему рядом с десятками павших в том бою. Эти акынджи были не обыкновенными дикарями из Анатолии, а элитными бойцами из корпуса Али-бея – стреляли метко и быстро на полном скаку, одеты были в шелка и бархат, командиры носили персидские доспехи и имели дамасские клинки. Эти воины разбили войска Штефана на Белом поле и разрезали контингент Батори и Дракулы на несколько частей. Так вот эти всадники арканами ловили солдат или сбивали их с ног лошадьми. Ласло стрелял из своего лука, выбивая из седел турков, пока его руку насквозь не прошила стрела. Мартин, слегка контуженный, помог другу подняться, они уходили вверх в гору из боя, который они проиграли. До скал, поросших желто-зеленым лишайником, добралась едва треть отряда. А остальных – и живых и мертвых – обезглавили на глазах у уцелевших, укрывшихся в горах. Огромный турок-палач отсекал головы живым с одного удара. Прибывший офицер поцокал языком в знак одобрения и обратился к укрывшимся в горах:

– Эй, кафир. выходи! Не бойся! Хасан быстро срубит ваши головы, лучше так, чем сдохнуть от голода в этих проклятых горах!

Один из еще живых солдат, кажется, его звали Берт из Клаузенбурга крикнул:

– Ребята, не выходите! Отомстите только за нас, умоляю вас! Перебейте этих сук турец…, – его ударили сапогом в лицо, повалили на землю, и палач Хасан медленно большим ножом отрезал ему голову. Мартин в звенящей тишине слышал хрип и бульканье при этой процедуре, а потом скрежет металла по кости. Его охватила смесь неописуемого ужаса и ярости. Никто не бросился вниз в яростной атаке. Но кто их упрекнет в трусости или малодушии в такой ситуации?

Вот после этого они месяц с лишним и сидели в горах, поедая сыр и изредка организуя вылазки. Отчаявшись выбраться живыми, они все-таки вышли к людям. Их спасли от голодной смерти, а парни защитили деревеньку от налетчиков. В итоге в безымянной деревеньке разгорелся жуткий бой. Когда бежавшие жители спустились с гор, то застали в поселении живыми только семерых венгерских солдат, похожих на демонов преисподней и сжимавших залитое по рукоять оружие в руках. Среди семерых воинов были Мартин, Янош, Ласло, Конрад и трое их сослуживцев – Куно, Драгош и Мирча. От Волчьей роты не осталось почти никого. А на следующий день пришли воины Ференца Батьяни – правой руки Батори и его советника и могли только присвистнуть результату побоища.

Батори выслушал доклад Яноша Фаркаша в своем парчовом шатре и распорядился пополнить роту, вернее, сформировать ее заново. Он предоставил в распоряжение Яноша три десятка ветеранов из таких частей, от которых осталось меньше малого. А через две недели пригнали молодняк – полсотни новобранцев из верхней Венгрии и Сасфёльда. Мартин проследил за тем, чтобы солдаты заворонили доспехи в лагере с помощью мастеров и им вовремя пошили налатники с символикой роты. Мартин долго приходил в себя после гибели роты, он пил, не просыхая вместе с Ласло, Конрадом и, временами, Яношем. Янош быстрее восстановился, Ласло отпросился навестить родных. Позже он приведет из Куншага три десятка молодых куманских лучников, которые пополнят роту. Волчья рота восстановилась и вскоре вновь была отправлена в дело. Самая неопытная часть осталась в лагере под Дьюлафехерваром под присмотром Конрада.

В августе 1476 года войску приказали двинуться на границу Трансильвании и Валахии, капитаном был Иштван Батори. Его войско вновь сопровождало Влада Дракулу, оно должно было отбить престол для него. Солдаты с интересом разглядывали легендарного господаря, ужас Валахии, грозу османов и саксонских городов. Да, Влад Дракула пытался подчинить трансильванские города и нередко посылал отряды для наказания строптивых саксонцев. Мартин с детства помнил нападения валахов на Зибенбурген. Но таким резким политическим поворотам он уже давно перестал удивляться – на Балканах вчерашний враг мог завтра стать другом и наоборот. В этом путешествие Мартину удалось лучше изучить и рассмотреть этого самого Влада III.

Дракула был человеком среднего роста, коренастого сложения, с длинными черными волосами, уложенными в валашской манере, могучей бычьей шеей. Его зеленые глаза были живы и внимательны, часто отражали неуемный и даже дикий нрав их обладателя. Ехал он в красном расшитом мехом кафтане поверх кирасы, верхом на черном жеребце в венгерской сбруе. Вооружен он был широкой саблей и булавой. Охраняли его отборные воины, в их числе оказались и трое наших друзей.

Конец ознакомительного фрагмента.

Текст предоставлен ООО «Литрес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на Литрес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.