Вирусы и мы. Научно-фантастическая повесть

Так я оказалась руководителем проекта, а профессор N стоял в общем списке просто как один из исполнителей. Он не возражал, хотя, я думаю, что-либо делать по моим задумкам не собирался. Иного я и не ждала, главное ведь, чтобы не мешался. Работать приходилось в основном самой. Хотя, когда пришло время делить деньги, их получила вся лаборатория, в том числе и профессор N.

Часть полученных по гранту денег я решила потратить на поездку в Китай на вирусологический конгресс, ведь Китай – это главная страна Юго-Восточной Азии, центра зарождения большинства пандемий двадцатого века. По данным ВОЗ в пандемиях «Испанка» (1918—19гг.) погибло 50 миллионов человек, Азиатский вирус гриппа, выявленный впервые в Сингапуре собрал от 2 до 4 миллионов жертв, а «Гонконгский грипп» 1968 года от 1 до 2 миллионов человек. Вот почему мне как вирусологу было очень важно побывать там. Тезисы доклада пересылала тайно от начальства. В результате оказалась на конгрессе в компании нашего директора, зам. директора и, конечно, своего непосредственного начальника – профессора N.

В Китае всё было замечательно, нашу делегацию из России очень тепло встретили хозяева – китайские вирусологи. В первый же день был мой доклад, который все признали успешным.

А вечером был концерт фольклорной музыки, прием с китайскими закусками и палочками. Самым сложным для нас было есть китайскую национальную еду с помощью палочек (потом всё же мы раздобыли вилки).

Во время конференции, как и положено, у нас была культурная программа. Мы приехали на центральную площадь Пекина Тяньаньмэнь, на которой расположен вход в дворцовый комплекс китайского императора (Гугун – запретный город), построенный в 15-ом веке. На территории комплекса несколько небольших зданий с загнутыми вверх крышами, много мраморных дорожек и лестниц, на входе которых расположены сказочные чудовища. Здания окружает прелестный сад с восточными растениями.

Покинув комплекс и перейдя на другую сторону площади Тяньаньмэнь, попадаешь из сказки в эпоху революций, о чём напоминает памятник его вдохновителю и организатору Мао Цзэдуну – китайскому революционеру, руководителю страны КНР с 1954 по 1976 годы. Да, речь идет о посещении мавзолея, в котором он похоронен в земле, а в помещении стоит памятник ему в виде скульптуры. Вокруг много живых цветов.

Гуляя после заседаний по улицам Пекина, я поняла, что означает слово «много». В первую очередь везде много людей. Всю жизнь прожив в мегаполисе – Москве, в Пекине я даже боялась переходить улицу из-за массы велосипедов, которые не останавливаются на красный свет и которых много, очень много… Я поняла, что такая скученность населения и благоприятный климат – прекрасные условия для зарождения и распространения эпидемий и пандемий.

Вечерами после конференции собирались в одной из комнат. В первый же такой сабантуй директор спросил моего начальника, кто же написал грант – конечно, он? В ответ позеленевший профессор сказал, что нет, не он, а я. Я это подтвердила.

На следующий вечер все повторилось, и директор обратился ко мне с удивлением – неужели я действительно смогла написать всё сама. А когда я подтвердила, предположил, что я еврейка. Я разозлилась, как Солоха у Гоголя, и сказала, что тресну его по голове, если он еще раз спросит меня об этом, чтоб он на всю жизнь запомнил, что русские люди очень талантливы и многое могут сделать. А ещё, что мой дед был русский священник Василий Архангельский, расстрелянный в 1918 году, а по папе я украинка. Наступила полная тишина. Это было хуже бомбы. Никто за время его двадцатипятилетнего правления не мог даже слова сказать ему поперек, а тут я…

По возвращении в институт директор попенял мне, что я себя плохо вела, но так и не объяснил как… Через четыре года была защита моей докторской. Я думала, он мне припомнит, тем более что был председателем Учёного совета. Но все прошло блестяще, все были за…

Катя перестала плакать и внимательно слушала ту давнюю историю.

– Так вот, – завершила свою речь Анна, – давай теперь прикинем твою ситуацию. Ты говоришь, что твоя руководительница Светлана лишила тебя кандидатской диссертации, забрав все разработки для защиты собственной докторской, но имей в виду, что её теоретические разработки тоже входили в твою диссертацию. Так что этот труд был общим. И в чём, собственно, твоя проблема? Вот на практике у меня ты занималась очисткой воды от вирусов с помощью современных наноматериалов – возможных сорбентов. А ты знаешь, что на самом деле вирусы живут везде: и в воздухе, и в воде… В воду их выделяют и птицы, и животные, и человек. А недавно открытые гигантские вирусы питаются водорослями и живут даже в соленых озерах Антарктиды. Знаешь, если б не они, может, и океанов бы не было, а было бы сплошное болото… Кстати, Катя, ты можешь сказать, в чем отличие вирусов от бактерий?

– Ну… Вирусы, они же такие маленькие…

– А оказалось, что и это не так, а главное, Катя, что вирус – несамостоятельный организм. Ему всегда нужен хозяин! Так что если тебе интересна такая тема, то тебе придётся изучить разные материалы, например алмазы, полимеры ну и, конечно, современные наноструктуры, которые могут забирать из воды вирусы. Да и сами вирусы, они тоже разные… Как ты смотришь, если сделать всё это темой твоей новой кандидатской диссертации?

– А как же я буду смотреть? – спросила Катя.

– С помощью разных методов: и вирусологических, и физических, и химических. Используем, например, электронную микроскопию, хроматографический анализ, электрофорез…

– Как бы я хотела, Анна Сергеевна, – сказала Катя, – чтобы вы стали моим научным руководителем, а не Светлана Евгеньевна.

– Увы, Катя, – ответила Анна, – менять руководителя не следует, ничего хорошего из этого не выйдет. Тем более, я думаю, Светлана Евгеньевна ничем нам не помешает, даже и оставаясь формально твоим шефом, ведь ей это плюс как руководителю. И вообще, сейчас ей не до нас!

– А почему?

– Ну как? Новое звание требует новой должности, не удивлюсь, если она скоро станет руководителем нашей лаборатории.

– А как же вы, Анна Сергеевна? Вы ведь давно уже доктор!

– А мне, Катенька, просто некогда этим заниматься. Да и нам пора заняться делом…

С Катей они расстались только под утро. Настроение у неё было боевое, и Анна теперь была уверена, что девушка справится. Позвонив на работу, что не придёт, она с чистой совестью легла спать.

– Интересная эта Катя! – прорезался вдруг голос Фага. – Мне она нравится! Думаю, стоит и в ней поселиться…

Анна уже засыпала, но слова Фага почему-то неприятно её удивили, хотя… Что в этом такого? Слишком уставшая, чтобы внимательно обдумать их, она провалилась в сон и утром об этом уже не вспомнила.

Фаг тоже не напоминал – он уже понял, что слова о Кате были преждевременными. Не должна Анна раньше времени узнать о его способностях! Узнать о том, что Катя со вчерашнего дня тоже является его домом и её мысли теперь для него – открытая книга… Не всегда, а только когда будет находиться вблизи Анны. Судя по всему, дальность его телепатии пока не превышала пары десятков метров.

Глава 4. Диссертация, или «Как поймать льва в пустыне»

Как говорит Бхагавадгита (книга древнеиндийской мудрости из эпоса Махабхарата), наш мир живёт жертвой. Каждое существо ест кого-то и само когда-нибудь будет съедено. Пусть человек считает себя вершиной эволюции, но и его всё время едят. Вирусы, бактерии, грибы, паразиты… Чтобы выжить, хорошо бы «знать в лицо» своих главных врагов. Большинство из них хорошо видны даже в обычный микроскоп, но вот вирусы… С одной стороны, они так малы, что увидеть их можно только в электронный микроскоп, с другой стороны, они могут быть так рассредоточены по пространству, что найти их не легче, чем одинокого льва, прячущегося в огромной пустыне. На эту тему есть забавная задача из книги «Физики шутят» о том, как люди разных специальностей по-разному «ловят львов». Математик, вспомнив метод Больцано – Вейерштрасса, предложит разделить пустыню на две части и, выбрав часть, где находится лев, тоже её разделить. Так, деля каждую оставшуюся часть пустыни пополам, можно наверняка окружить льва решёткой. Физик-экспериментатор предложит окружить пустыню мембраной, которая не пропускает львов. Постепенно сжимая эту мембрану, мы получим льва внутри малого мембранного круга. А вот философ, например, сам сядет в клетку и заявит, что это мой настоящий мир, а всё, что снаружи, – и есть на самом деле клетка, и лев в ней находится в том числе.

Ну а если вы врач, и тем более вирусолог, то главное – не поймать льва, а прежде всего убедиться, есть ли вообще лев в этой пустыне, а если есть, то какого он вида и опасен ли он для людей, а ещё, откуда он взялся – из дикой природы, а может, сбежал из какого-то зоопарка, а если сбежал, то из какого. Где была дырка в заборе, или его выпустили сюда специально…

Я недаром привёл все эти шуточные советы по поимке льва, так как они имеют прямое отношение к теме диссертации, которую Анна задумала для Кати. А тема диссертации как раз и была связана с проблемами обнаружения вирусов в растворах. В отличие от вредных примесей, для которых существуют те или иные допуски, в пределах которых вода считается чистой, для вирусов никаких допусков нет и быть не может, так как даже один вирус на литр воды может быть опасен. Как определить, чистая у нас вода или нет?

Вот и получилась ситуация, полностью повторяющая задачу о поимке льва в пустыне. Вода-то у нас практически чистая, тем не менее, в ней могут находиться отдельные вирусы, которые нам и нужно найти. А как? Не можем же мы миллионы лет сидеть перед электронным микроскопом в поиске единственного вируса на миллиарды молекул чистой воды?

«Ну хорошо, – подумала Анна, – действительно, пустыня большая, и можно годы и годы искать в ней единственного льва. Но вот если запустить в пустыню армию хищных зелёных мух, питающихся львами, то вероятность встречи такой мухи со львом возрастёт в разы! А ещё пусть мухи, вылупившиеся из личинок, питавшихся львятиной, изменят свой цвет с зелёного на красный. Тогда их легче будет засечь в мушиных ловушках на границах пустыни. В случае вирусов «мухами» могут служить копии, слепки с внутренней части вирусов – их генома. По-научному это двухцепочечные фрагменты нуклеиновой кислоты (ДНК) – ампликоны. Именно они и являются комплементарными к заранее известной области генома данного вируса. Сравнительно недавно подобные рассуждения привели к открытию метода ПЦР – детектирования сверхмалых концентраций вирусов в растворах. Вот ссылка из «Википедии»:

«Полимеразная цепная реакция (ПЦР) – экспериментальный метод молекулярной биологии, позволяющий добиться значительного увеличения малых концентраций определённых фрагментов нуклеиновой кислоты (ДНК) в биологическом материале (пробе).

В начале 1970-х годов норвежский учёный Хьелль Клеппе из лаборатории нобелевского лауреата Хара Гобинды Кораны предложил способ амплификации (увеличения количества копий) ДНК с помощью пары коротких одноцепочечных молекул ДНК. Однако в то время эта идея осталась нереализованной. Полимеразная цепная реакция (ПЦР) была изобретена в 1983 году американским биохимиком Кэри Муллисом. Его целью было создание метода, который бы позволил амплифицировать ДНК в ходе многократных последовательных удвоений исходной молекулы ДНК с помощью фермента ДНК-полимеразы. Первая публикация по методу ПЦР появилась в ноябре 1985 года в журнале Science. Метод революционизировал молекулярную биологию и медицину. В 1993 году Кэри Муллис получил за это Нобелевскую премию по химии».

Метод ПЦР относится к очень тонким методам анализа, требующим повышенных условий стерильности эксперимента. В институте он ещё не был опробован. Комната для экспериментов должна быть заранее очищена как от посторонних вирусов и бактерий, так и от ампликонов, оставшихся от предыдущих анализов, которые вполне могут «загрязнить» результаты. О проведении подобного эксперимента, естественно, знало руководство института. Хотя Анне и Кате не препятствовали, даже выделили прибор для проведения ПЦР и дали в помощь ещё одну аспирантку Светланы – Яну, но не слишком верили, что они способны осилить такую сложную работу. Анна говорила:

– Катюша! Мы как на войне, и мы должны, как на фронте, победить! Мы должны сделать суперчистый отсек с боксом из обычной комнаты лаборатории, где разместился прибор.

И они это сделали.

Как раз в это время по телевидению объявили (а это была весна 2009 года), что в США начинается эпидемия гриппа, заболели первые сорок человек, все – молодые люди, мужчины (это было подозрительно, так как грипп не выделяет больных по гендерному признаку – мужчина или женщина). Анна сразу позвонила своему другу Николаю, который работал в ВОЗ. Николай всегда был в курсе последних новостей о борьбе с болезнями. Но вместо Николая ей ответил незнакомый голос и сообщил, что Николай на днях был убит неустановленными лицами. Затем пошло быстрое распространение гриппа по США. Говорят, во время провозглашения пандемии в дом руководителя лаборатории гриппа США два раза ударила молния. Может, это был знак, кто знает?!

Через некоторое время в Москву на самолете из США прибыл первый заболевший мужчина-россиянин. Он был госпитализирован в инфекционную больницу, подшефную институту, где работала Анна. Смыв из носа больного поступил в институт. Требовалось срочно выделить новый вирус и определить его формулу. Это была задача государственной важности, связанная со спасением человеческих жизней в стране. В связи с этим в институте, в соответствующих лабораториях, были запрещены все работы с другими вирусами. У Анны с Катей было все готово для проведения ПЦР-анализа. Но решения принимались директором на большом Совете. В это время руководитель лаборатории, где работала Анна, был на больничном, а Светлана – только что защитившаяся подруга Анны – хотя и занимала должность исполняющего его обязанности, отправила на Совет вместо себя Анну.

Всю работу по определению нового вируса гриппа в институте возглавил академик РАМН Д. К. Львов. Надо сказать, как внешность этого человека, так и его характер соответствовали его фамилии. Работа состояла из решения многих задач: от доставки материала от больного в институт до получения исчерпывающих данных о свойствах этого вируса. Директор долго говорил о стратегии борьбы с пандемией, но всё упиралось в главное – выделение вируса и определение его типа. В решении этого вопроса, как часто это бывает в жизни, разные обстоятельства играют важную роль. Надо, чтоб выполняли эту миссию высококлассные специалисты, в нашем случае только такие должны были заражать куриные эмбрионы смывом – материалом от больных – и методом ПЦР определять вирус в самом этом смыве. Нельзя, конечно, забывать о приоритете исполнения. В свете последнего, конечно, директор считал, что идентификация и выделение вируса должны проводиться в его лаборатории. И он озвучил это решение на совещании. Анна знала, что этого нельзя допустить, так как там всю неделю работали с вирусами гриппа, изолированными от свиней. Внесение нового штамма категорически невозможно, так как может произойти загрязнение вирусов (по-научному – контаминация) с потерей первого в стране пандемического вируса. Анна не могла сказать об этом вслух на совещании, так как это был бы позор для института. И в первую очередь позор для сотрудников этой лаборатории. Она просто встала и сказала, что исследование будет проведено в её лаборатории. Директор прямо при всех накричал на неё, но Анна стояла на своём. Ни один человек в институте за время его правления не мог сказать что-либо против его желания. Его очень уважал, но и боялся весь институт. Но Анна повторила ещё и ещё раз! Так кончилось совещание.

Конец ознакомительного фрагмента.

Текст предоставлен ООО «ЛитРес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на ЛитРес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.