На внутреннем фронте Гражданской войны. Сборник документов и воспоминаний

Состав восставших и вероятные причины восстания. Не случайной представляется хронологическая связь с событиями в соседнем Курске. Дело в том, что, по некоторым сведениям, часть анархистов прибыла именно из Курска. С.А. Спицын вспоминал: «Отряд анархистов двигался с Курска на Москву через Воронеж»27, а М.А. Чернышев утверждал, что штаб анархистов первоначально находился на Курском вокзале28. Здесь, однако, встает вопрос о составе восставших частей. Дело в том, что практически нигде в документах невозможно найти хоть какие-нибудь названия мятежных отрядов, кроме общего названия «Южная армия» и «армия Петрова». Представляется, что части, ставшие ядром мятежа, прибыли в Воронеж примерно за две недели до восстания. М.А. Чернышев оценивал их как «отряд примерно из 1200 сабель, из колонны 8 автоброневиков, нескольких автомобилей»29. Хронологически это совпадает с фактом беспорядков 24 марта 1918 г. в гостинице Д.Г. Самофалова. С другой стороны, тот же М.А. Чернышев утверждал, что «пешие части анархистов помещались в Мариинской гимназии, бронечасти – на Курском вокзале, а кавалерия стояла в семинарии»30.

Среди лидеров приезжих анархистов М.А. Чернышев называет неких Харьковского и Колесова, однако, выяснить их личности и судьбу не представляется возможным31. Еще одной составляющей мятежа стали воронежские части. Из известных отрядов, поучаствовавших в волнениях, был кавалерийский отряд И.Н. Домнича, прибывший из Острогожска. Этот известный в дальнейшем кавалерийский командир, примыкал к левым эсерам. Однако, подобно М.М. Сахарову, взгляды его были весьма неопределенными. Например, командир Острогожского социалистического полка Б.Н. Федоров, знавший И.Н. Домнича только в первой половине 1918 г., поскольку затем отбыл на Восточный фронт, писал о его отряде как об «отряде анархиста Домнича»32. Вполне вероятно, что именно за это выступление И.Н. Домнич находился под судом ревтрибунала и был освобожден только благодаря стараниям И.Я. Врачева. Помимо частей из Острогожска, «Хроника» А.А. Комарова упоминает части из Валуек33. Вероятнее всего, мятежникам сочувствовало большинство войск гарнизона, т. к. в подавлении восстания они не приняли участие. Таким образом, это был мятеж частей российско-украинского фронтира, но не местной анархистской организации. Интересно, что бывший в 1917 г. анархистом техник А.А. Ромащенко помогал при освобождении арестованного мятежниками начальника губпродкома В.Н. Люблина34.

Начало беспорядков сразу после III губернского съезда Советов, закончившегося 10 апреля, также не случайно. М.А. Чернышев вспоминал, как к нему за несколько недель до восстания стали обращаться лица из пришедшего в Воронеж отряда с целью поучаствовать в перевороте. М.А. Чернышев пользовался у них авторитетом, как человек, имевший связь со штабом Южной революционной армии и принимавший участие в формировании ее отрядов. По версии М.А. Чернышева, он неоднократно докладывал об этом лидерам воронежских большевиков Н.Н. Рабичеву, В.Н. Губанову, а также начальнику штаба Лебедеву и работнику губисполкома О.П. Хинценбергу, однако те не придавали его словам значения: «со мной неоднократно об этом заговоре говорили представители анархистов. Приходят делегации, меня предупреждают о заговоре, а мне указанные товарищи не верят. Уж очень было хитро все обставлено. Так продолжалось недели две»35. Следует предположить, что одобрение Брест-Литовского мира III съездом Советов спровоцировало выступление, речь о котором заходила уже давно.

Любопытную версию о происходившем приводил рядовой участник событий С.А. Спицын: «Настоящим заявляю, что я участвовал в бою 1917-м году (правильно в 1918 г. – М.Р.), находясь в ЮВЖД отряде, командиром которого был т. Шустов против анархистов Петрова. Отряд анархистов двигался с Курска на Москву через Воронеж. По сообщению на станции Воронеж I, что едут анархисты, наш отряд стал их задерживать, но они стали грозить нам, что если не пропустим, то откроют бой. Мы решили не пропускать их, разобрали ж.д. линии за мостом и задержали состав и направили их на станцию, на станции обезоружили, а некоторые сбежали в бывшую духовную семинарию, ныне дворец труда»36. Иначе говоря, попытка разоружения части отряда подлила масла в огонь. С другой стороны, рассказы простых участников тех событий достаточно примитивны. Наверняка они не знали всех подробностей происходящего и описывали только часть происходившего, стараясь это как-то объяснить, так что воспоминания С.А. Спицына рассказывают о событиях подавления мятежа, когда часть мятежников попыталась уехать из города. Факт перемещения анархистов с Курского вокзала (МКВЖД) на вокзал Воронеж-I (ЮВЖД) и разбор путей для их остановки подтверждает М.А. Чернышев, вписывая это в общую картину подавления мятежа37.

Роль левых эсеров. Левые эсеры обладали в Воронеже существенным влиянием. Однако это было влияние «ведомых», поскольку во всех органах Советской власти преобладали большевики. Если судить по поведению левых эсеров в ходе III губернского съезда Советов и по воспоминаниям М.А. Чернышева, такое положение их не устраивало. Выступая на съезде по поводу Брест-Литовского мира, член губкома ПЛСР А.М. Абрамов, пытаясь опровергнуть большевистского оратора И.Я. Врачева, восклицал: «Продовольственная разруха дошла до крайнего предела. Мир, заключенный с Германией, грозит свести на нет все завоевания революции. Неужели мы допустим, чтобы наши земля и воля уплыли к берегам Германии. Нет, мы этого насильно навязанного нам мира не признаем, 12-й час революции еще не пробил, и мы этот час должны встретить с оружием в руках. Европейская революция закончит европейскую войну. В этот трудный час последнюю надежду возлагаем мы на вас – крестьяне»38. Однако резолюция левых эсеров не прошла, и съезд поддержал подписание мира.

Воспоминания левого эсера М.А. Чернышева содержат множество свидетельств того, что значительная часть членов воронежской организации ПЛСР поддержала восставших. Среди них: председатель комитета ПЛСР А.М. Абрамов, лично приводивший М.А. Чернышева в штаб анархистов и склонявший к восстанию; член комитета и вероятный руководитель боевиков с завода взрывателей М.Ф. Цыпляева, присутствовавшая на этом совещании39; член комитета ПЛСР Н.И. Григорьев, вошедший в созданный восставшими частями орган – «федерацию анархистов» и предупредивший их о готовящемся подавлении мятежа «с целью либерального предупреждения»40.

Однако тот же М.А. Чернышев указывает, что часть левых эсеров пыталась договориться с большевиками, а другая часть выступила резко против восстания. На примирение, видимо, был ориентирован Н.И. Григорьев. Кроме того, есть свидетельство о том, что один из мятежников, левый эсер, пытался организовать переговоры. Когда начались вооруженные столкновения на вокзале «в ревком станции пришел Пантюхов – матрос из отряда [Р.Ф.] Сиверса, левый эсер. Пантюхов говорит: “почему стреляете друг друга, можно договориться” и за это взялся. Приводит он из эшелона четырех – пять человек, совершенно пьяных, вооруженных с ног до головы… Подходит Пляпис и говорит: “В чем дело?”, “Пойдите в эту комнату в соседнее помещение”… Пляпис порекомендовал сесть на диван этой группе. Когда они сели, Пляпис вытаскивет револьвер и предлагает сдать оружие. Если, говорит, Вы сдадите оружие, то тогда только будем с вами разговаривать». В ответ один из матросов бросил бомбу, которая чудом не разорвалась, а И.С. Пляпис и дружинники М.А. Чернышева пристрелили всех матросов, кроме Пантюхова. Особенность ситуации состоит в том, что спровоцировавший стрельбу И.С. Пляпис сам был членом комитета ПЛСР. Кроме того, видные воронежские левые эсеры – С.И. Данилькевич, И.С. Пляпис, И. Токмаков, И.Е. Крючков, М.А. Чернышев – приняли активное участие в подавлении мятежа41.

Таким образом, в комитете ПЛСР произошел явный раскол, и говорить о едином мнении невозможно. Тем не менее, по версии М.А. Чернышева, руководящая часть комитета ПЛСР была на стороне восставших. Очевидно также, что ПЛСР обеспечивала поддержку восставших в советских государственных органах. Левые эсеры активно участвовали в переговорах, в результате которых большевики пошли на уступки и согласились на создание компромиссного органа из руководителей восставших частей (т. н. «федерация анархистов»), 3 большевиков и 2 левых эсеров42.

В дальнейшем комитет ПЛСР осудил участие однопартийцев в подавлении мятежа. М.А. Чернышев вспоминал: «После разгрома анархистов комитет левых эсеров постановил судить меня – Чернышева, Данилькевича, Токмакова, [М.И.] Иенне (помощник М.А. Чернышева. – М.Р.) и Пляписа, как левых эсеров, действовавших против партии левых эсеров. Токмаков и Данилькевич явились на этот суд и там отделались выговором, я же и Пляпис не явились»43. Скорее всего, подобное своеволие привело к разрыву указанных деятелей с ПЛСР. И.С. Пляпис после этого редко появляется в политических хрониках, а М.А. Чернышев заявлял, что после мятежа твердо отошел от левых эсеров.

Мятежники и «левые» большевики. В тезисе о необходимости революционной войны с германским империализмом ПЛСР идеологически смыкалась с анархистскими организациями, украинскими левыми и, в общем-то, с левыми коммунистами. В Воронеже присутствовали все эти составляющие, как эвакуировавшиеся с Украины, так и местные, воронежские. Однако проводить прямую связь между наиболее радикально настроенными большевиками Воронежа и левыми эсерами, а также анархистами, как это делал И.Г. Воронков (версия заговора), представляется неправильным.

Лидеры большевистских радикалов в Воронеже – Н.Н. Рабичев, И.Я. Врачев и А.С. Моисеев действовали в этой ситуации по разным траекториям, но, в общем, осудили мятеж. И.Я. Врачев, как уже было сказано, выступал за подписание Брестского мира; А.С. Моисеева не было в Воронеже, поскольку, вероятнее всего, он занимался военными вопросами (20 декабря 1917 г. он был назначен начальником штаба той самой 1-й Южной армии Г.К. Петрова), но есть сведения о конфликте А.С. Моисеева с Г.К. Петровым по поводу апрельского мятежа44. Вполне возможно, примирительно к восставшим был настроен «воронежский Бухарин» Н.Н. Рабичев. Он не только пропускал мимо ушей предупреждения М.А. Чернышева о готовящемся мятеже, но и являлся участником совещания с анархистами, после которого Исполнительный комитет воронежского Совета распускался, и создавалась «федерация анархистов». Кто из большевиков вошел в этот орган неизвестно. Очень вероятно, что Н.Н. Рабичев был среди них, но сам факт присутствия большевиков в «федерации» показателен45.

Также показательно, что инициаторами быстрого разрыва с «анархистами» стали прибывшие в Воронеж из Москвы лидеры большевиков Н.Н. Кардашев и И.А. Чуев, которые как раз отличались относительно умеренными взглядами. В свое время, И.А. Чуев критически высказывался об октябрьском перевороте, однако, предпочел, в отличие от другого воронежского лидера большевиков С.Д. Турчанинова остаться в партии46. Председатель губкома Н.Н. Кардашев, хотя и поддержал октябрьские события, но тогда был склонен действовать более осторожно. По словам М.А. Чернышева, по прибытии из Москвы Н.Н. Кардашев, И.А. Чуев и Н.П. Павлуновский обратились к нему со словами: «Что же ты допустил, чтобы анархисты в городе черт знает что натворили» и потребовали собирать силы для ликвидации мятежа. Таким образом, можно предположить, что вернувшиеся «умеренные» партийно-государственные деятели положили конец сомнениям «левых коммунистов» и в дальнейшем Н.Н. Рабичев упоминается как активный участник подавления мятежа.

Ход восстания. Восстановление хода событий восстания представляет известные сложности. Понятно, что произошло оно не в марте, а в апреле. На этой датировке сходятся почти все мемуаристы. Однако точные даты у историков и мемуаристов варьируются от 11 до 14 апреля 1918 г. Очевидно, что мятеж продолжался несколько дней.

Как уже было сказано, силы конфликта стали накапливаться в Воронеже с конца марта 1918 г., когда в город прибыл крупный отряд, состоявший из кавалерии (1200 чел.), 8 броневиков и другой техники. Скорее всего, часть этого отряда и заняла гостиницу Д.Г. Самофалова, располагавшуюся в центре города, рядом со всеми важнейшими учреждениями. Конфликт этот каким-то образом был урегулирован: анархисты арестованы и, по версии «Хроники» А.А. Комарова, осуждены ревтрибуналом.

11 апреля конфликт вспыхнул снова. Восставшие части, имевшие единое командование («оперативный штаб войск»), заняли телефонную станцию и гостиницу Д.Г. Самофалова. Центрами их также были Курский вокзал, где стояли броневики и, возможно, первоначально находился штаб, Мариинская гимназия, где стояли пешие части, а также здание духовной семинарии, где находилась кавалерия. Восставшие являлись в дом народных собраний (бывший дом губернатора), где располагался губисполком Совета и находился штаб рабочей дружины и в гостиницу «Бристоль», где был военный отдел Совета. Все эти здания, за исключением Курского вокзала, территориально расположены буквально в двух шагах друг от друга в центре города (проспект Революции).

Как и предполагали восставшие, большая часть гарнизона, комитет ПЛСР оказались на их стороне. Однако им не удалось договориться с дружинниками. Силы были явно не равны. Несмотря на то, что дружина была неплохо вооружена, имела не только винтовки, но и пулеметы, вряд ли она могла противостоять значительно превосходившим ее численно военным отрядам. Не надо также забывать, что костяк дружины состоял из левых эсеров и вряд ли настроения в ней по поводу восстания были монолитны.

Судя по всему, 11 апреля руководители восставших явились в военный отдел и потребовали создать согласительный орган – «федерацию анархистов». Примерно тогда же был арестован председатель комиссаром губпродкома В.Н. Люблин, который отказался выдать восставшим фураж и продовольствие. Представители официальной власти Н.Н. Рабичев, Н.И. Григорьев, И.С. Пляпис, Лебедев, несмотря на изначально громкие речи о возможности подрыва семинарии, решили не напрягать обстановку и пойти на договоренность с мятежниками.

Однако, 11 или 12 апреля в городе появились Н.Н. Карадашев, И.А. Чуев и Н.П. Павлуновский. Скорее всего, им было очевидно, что войска действуют самовольно. Был освобожден В.Н. Люблин, собраны силы: дружинники, в т. ч. с Придачи и Чижевки, артиллеристы с двумя орудиями, часть милиции, дружина молодежи и учащихся («Банковская боевая дружина») с броневиком, во главе с крупным в будущем военным деятелем Б.М. Иппо, а также Дьяковым и дружина железнодорожников Дубинина (упоминавшийся отряд железнодорожников Шустова, вероятнее всего, подчинялся Дубинину). М.А. Чернышев упоминал о наличии конного отряда, автомобилей и «пулеметного вооружения большого». Один из руководителей бобровских красногвардейцев В.В. Тарасов-Сокольский, также вспоминал о том, что принимал участие в подавлении восстания 12 апреля (штурм духовной семинарии), т. е. возможно был отряд и из Боброва47. К воспоминаниям В.А. Малаховского и жены командира Кексгольмского полка М.И. Качаловой-Бредихиной восходит информация о том, что прибывшие 12 апреля кексгольмцы сыграли очень важную роль в этих событиях48.

Интересно, что И.А. Чуев и руководство воронежских большевиков имели сомнения по поводу возможности подавления восстания при существовавшем соотношении сил. Напомним также, что восставшие были предупреждены левым эсером Н.И. Григорьевым. Однако, в конечном итоге, было постановлено действовать решительно.

12 или 13 апреля силы, подчинявшиеся губисполкому и губкому РКП(б), окружили Мариинскую гимназию и семинарию. Видя передвижение в центре города, часть восставших, находившаяся на Курском вокзале, переместилась на вокзал Воронеж-I. С.А. Спицын вспоминал: «наш отряд стал их задерживать, но они стали грозить нам, что если не пропустим, то откроют бой. Мы решили не пропускать их, разобрали ж.д. линии за мостом и задержали состав и направили их на станцию, на станции обезоружили, а некоторые сбежали в бывшую духовную семинарию, ныне дворец труда. В этот момент отобрали у анархистов много оружия, пулеметы и броневики»49. М.А. Чернышев, подтверждая факт разбора путей, приводит подробность о том, что эшелон с мятежниками был блокирован с двух сторон другими эшелонами, а также то, что к вокзалу подкатили имеющиеся орудия50. Важно отметить, что сидевшие в эшелоне совсем не собирались сдаваться и отстреливались. В дальнейшем, именно здесь произошли упомянутые выше неудачные переговоры с гибелью парламентеров. М.А. Чернышев, описывая разоружение эшелона, отмечал: «Таким образом, бронечасть мы взяли, но все главные люди бежали»51.

Утром 13 или 14 апреля в здание семинарии и Мариинскую гимназию были отправлены парламентеры. В семинарию пошли дружинники (более 20 человек) во главе с М.А. Чернышевым и С.И. Данилькевичем. С.И. Данилькевич предложил сдать оружие, при этом часть мятежников последовала этому совету, и была создана согласительная комиссия с участием дружинника С.В. Носова. Однако засевшие в семинарии военные сильно избили последнего и организованное разоружение не состоялось.

Также провалилась миссия И.А. Чуева и В. Котова, посланная в Мариинскую гимназию. Солдаты просто выкинули переговорщиков из здания.

В ответ был отдан приказ стрелять из орудий по семинарии, после чего в здании началась паника. Количество жертв неизвестно (упоминается только часовой, убитый снарядом). С.А. Спицын вспоминал: «Когда же анархистов выбивали из семинарии, то они бросали[сь] в окна и бежали к Чернавскому мосту, и в Ботанический сад и на Придачу…» (он относит эти события к 14 апреля)52. Другой участник подавления мятежа, В.И. Берсов отмечал, что было взято в плен 400–500 человек53. Тот же В.И. Берсов, боевик в отряде политотдела (выполнявшего, по сути, функции ЧК), вспоминал, как в здании гостиницы Д.Г. Самофалова были арестованы 10–15 человек участников «эсеровского» совещания. Возможно, речь идет об аресте штаба восставших «анархистов», неоднократно занимавших эту гостиницу54.

Историк Е.И. Габелко, много лет занимавшийся историей красной гвардии в Воронеже, создал несколько иную картину событий. По его версии, в подавлении мятежа одну из ведущих ролей сыграли кексгольмцы: «Чтобы дать вооруженный отпор интервентам, из Козлова в Воронеж был послан сводный отряд, который имел в своем составе Кексгольмский полк, бронепоезд, артиллерийский дивизион и кавалерию. Во главе отряда был В.А. Павлов и члены штаба В.А. Малаховский и Д.Д. Качалов. На станции Грязи А.В. Павлов был вызван по прямому проводу на переговоры с Москвой. Стало известно о восстании анархистов в городе Воронеже. Утром 12 апреля 1918 г. остановили эшелон на станции Отрожка, откуда кексгольмцы вместе с Рабочей боевой дружиной, рабочими отрядами Отроженских железнодорожных мастерских пошли в наступление и атаковали центр города, где в здании духовной семинарии засели анархисты. Был произведен один выстрел из орудия, разбивший угол здания. Развернув пулеметы вдоль Большой Дворянской улицы…, силы восставших стали отступать в двух направлениях: на Придачу и к Курскому вокзалу. К вечеру, после упорного боя, в городе удалось восстановить порядок. После ликвидации анархистов отряд расположился в Воронеже. Часть отряда – артиллерийский дивизион, пулеметный дивизион и кавалерия – разместились на Придаче, другая часть – пехота, связь, санчасть – на Чижовке. Штаб А.В. Павлова находился на станции Воронеж в салон-вагоне»55.

Если исключить описание «тяжелого боя», который представляется плодом фантазии исследователя, очевидно, что отряд А.В. Павлова, имевший в своем составе бронепоезд, артиллерию и кавалерию, мог оказаться серьезным фактором, склонившим чашу весов на сторону местных властей.

Интересна судьба плененных мятежников. В.И. Берсов сообщал, что за ними приезжал сам Г.К. Петров, забрав на фронт. Еще более конкретен «Воронежский телеграф», поместивший небольшую заметку о митинге 15 апреля в железнодорожных мастерских, на котором Г.К. Петров выступил с речью по поводу произошедшего мятежа анархистов. «Его сообщение было встречено сдержанно»56.

Некоторые итоги. Весна 1918 г. стала временем столкновений большевистской власти со своими союзниками (анархистами, левыми эсерами) и выходившими из-под контроля войсками. 11–12 апреля 1918 г. ВЧК разгромила анархистов в Москве, через неделю – в Петрограде. Следует указать на события в Курске, начавшиеся 10 апреля и, как представляется, зарождавшиеся аналогично воронежским: прибывшие с Украины войска с 10 по 29 апреля удерживали город, причем волнения были локализованы первоначально, также как и в Воронеже, местными силами. Обратим внимание на то, что, несмотря на многочисленные утверждения мемуаристов, прямых доказательств того, что руководителями мятежа в Воронеже были именно анархисты, нет. В связи с этим можно поставить вопрос: был ли анархистским и мятеж в Курске, либо он представлял собой действия сложного конгломерата сил из анархистов, анархиствующих, левых эсеров и просто недовольных войск?

Среди последствий мятежа в Воронеже необходимо назвать наметившийся раскол воронежских левых эсеров. Однако он был неочевидным о чем, говорит тот факт, что многие деятели, выступившие против комитета (по версии М.А. Чернышева), в дальнейшем сохранили свое положение в нем (например, тот же С.И. Данилькевич). Исключение представляли, возможно, И.С. Пляпис и М.А. Чернышев с частью, а, может быть, и всей рабочей дружиной. С другой стороны, Н.И. Григорьев, старавшийся в апреле искать компромисс, продолжал это и дальнейшем, выступив в октябре 1918 г. одним из инициаторов создания в Воронеже партии народников-коммунистов57.

Какого-то серьезного расхождения воронежских левых эсеров с большевиками сразу после апрельского мятежа обнаружить не удалось. В мае 1918 г. левые эсеры руководили продовольственным, земельным отделами губкома Советов, занимали пост председателя революционного трибунала. По нашим наблюдениям, отношения стали стремительно охлаждаться только с середины июня 1918 г., когда Воронежский комитет РКП(б) предложил левым эсерам занять вместо ключевых продовольственного и финансового комиссариатов земельный, земский, призрения, юридический, хозяйственный и медико-санитарный.

Интересно, что местные анархисты не только в Воронеже, но и в соседнем Тамбове, были настроены достаточно миролюбиво, старались избегать конфликтов не только с большевиками, но и конфликтов вообще. У нас практически нет данных об участии воронежских анархистов (в источниках их устойчиво называют анархо-коммунистами) в мятеже. В Тамбове, где, по крайней мере, с весны 1918 г. существовала «федерация» анархо-коммунистов, последняя, видимо, не выступила и в поддержку большевистской власти во время июльского «белогвардейского» мятежа, предпочтя остаться в стороне58.

Примечания

1 Исследование выполнено при финансовой поддержке РФФИ в рамках научного проекта № 19-09-00115\19

2 Воронков И.Г. Воронежские большевики в борьбе за победу октябрьской социалистической революции. Воронеж, 1952. С. 180.

3 Воронков И. Г. Указ. соч. С. 180–181.

4 Там же. С. 181.

5 Очерки по истории Воронежского края. Воронеж, 1967. Т. 2. Эпоха социализма. С. 43.

6 За власть Советов. Сборник воспоминаний участников революционных событий в Воронежской губернии в 1917–1918 годах / под ред. И.Г. Воронкова, Т.М. Севастьяновой. Воронеж, 1957. С. 72.

7 Два архивных документа / сост. Н.И. Третьяков. М., 2014. С. 91–102.

8 Политические партии России. Конец XIX – первая треть ХХ века. Энциклопедия. М., 1996. С. 34.

9 Комаров А.А., Крошицкий П.П. Революционное движение. Хроника 1918 года. Т. 1. (Губернии Воронежская и Тамбовская). Воронеж, 1930. С. 45–47.

10 Заяц Н.А. Кризис государственного управления и организация новых властных структур Воронежской губернии в 1914–1918 гг.: дисс. … канд. ист. наук: 07.00.02. Воронеж, 2017. С. 325.

11 Квасов О.Н., Разиньков М.Е. Анархисты в Воронежской губернии в начале ХХ века: к постановке проблемы // Воронежский вестник архивиста. Воронеж, 2004. № 4. С. 77–86.

12 Государственный архив общественно-политической истории Воронежской области (ГАОПИ ВО). Ф. 5. Оп. 1. Д. 346. Л. 41.

13 Лавыгин Б. М. 1917-й год в Воронежской губернии (Хроника). Воронеж: Истпартотдел Воронежского Губкома ВКП(б), 1928. С. 56.

14 За власть Советов… С. 79.

15 ГАОПИВО Ф. 5. Оп. 1. Д. 461. Л. 55.

16 Заяц Н.А. Указ. соч. С. 304, 305.

17 Воронежский красный листок. 28 августа 1918 г. С. 4.

18 Комаров А.А., Крошицкий П.П. Указ. соч. С. 49.

19 Воронежский телеграф. 8 марта (23) февраля 1918 г. С. 3

20 Воронежский телеграф. 24 (11) марта 1918. С. 3.

21 Воронежский телеграф. 26 (13) марта 1918 г. С. 4.

22 Там же.

23 Комаров А.А., Крошицкий П.П. Указ. соч. С. 59.

24 Государственный архив Воронежской области (ГАВО). Ф. Р-1018. Оп. 1. Д. 5б. Л. 35.

25 ГАВО. Ф. Р-905. Оп. 1. Д. 3. Л. 15; Д. 4. Л. 130–130 об., 189–190; Д. 16. Л. 51; Д. 20. Л. 104–108 и др.