Пристанище для уходящих. Книга 2. Обреченность

Несколько минут ничего не происходило, и я решилась. Обойдя табличку «Продается», подкралась к крыльцу. Голубоглазый, как назло, куда-то делся. Надеюсь, в доме не прячутся еще какие-нибудь придурки: одной «вечеринки» в лесу хватило. Ступеньки тихонько заскрипели под ногами, но никто так и не появился. Я подобралась к окну на крыльце и заглянула внутрь – никого нет, только прикрытая покрывалами мебель. Рюкзака не видно, но дом большой, комнат много. В стекле отразилось всклокоченное чудище с сеном в волосах.

Сетчатая дверь зашуршала и еле слышно скрипнула, когда я ее приоткрыла. Никто не поймал меня с поличным, и я толкнула внутреннюю дверь. От дребезжания чуть не бросилась наутек, и тут со второго этажа раздался такой грохот, что от страха потемнело в глазах и я застыла. Послышались глухие ругательства. Голубоглазый уронил что-то тяжелое и теперь недоволен? Надеюсь, его придавило.

Сверху затихли. Я глубоко вздохнула и зашла. В пустом светлом холле меня встретили пылинки; они замысловато плясали в солнечном свете. Над головой снова затопали и зашумели. Такое ощущение, что там швырялись мебелью. Пока голубоглазый развлекался, я осмотрела гостиную и прокралась по коридору в кухню.

На столе лежал мой рюкзак.

Я схватила его и замерла. Еда! За рюкзаком стоял пакет, божественно пахнущий хлебом, салатом и соусами. Весь месяц я питалась грибами, и мысль о свежем хлебе с хрустящей корочкой вызвала голодные спазмы в животе. Я облизнула сухие губы.

Сверху вновь раздались шаги. Я схватила рюкзак, пакет с едой и кинулась к выходу.

Поперек двери стоял голубоглазый и возмущенно смотрел на меня.

– Как ты выбралась? У тебя кусачки под курткой?

Я отпрянула, прижимая к себе рюкзак. Снова попалась! Напряг намек про то, что под курткой.

Он заметил свой пакет и сузил глаза.

– Подворовываешь, значит?

Достать бы нож из рюкзака, но руки заняты. Лестница на второй этаж ткнула в щиколотки, и я чуть не шлепнулась на ступеньку. Швырнула пакет голубоглазому и бросилась по коридору вглубь дома. Дурацкая идея, но где-то наверняка есть другие двери, а драться я сейчас не смогу: бок жгло, от слабости к горлу подкатывала тошнота и периодически появлялось ощущение полета – явно результат потери крови. Нужно выбраться в лес и спрятаться.

Я шмыгнула в первую попавшуюся открытую дверь и привалилась к стене. Сердце так и норовило выскочить из груди, дыхание сбилось, все вокруг кружилось. Прикрытая белыми тряпками мебель казалась мельтешащими перед глазами птицами.

– Миль на десять вокруг никого нет, – произнес вкрадчивый голос прямо за стеной. – Мы в Роки-Ридж, тут дома попадаются реже, чем верблюды в пустыне. Так что здесь только ты и я.

Он забыл про полицию. Или вовсе не вызвал их, а собирался разобраться со мной самостоятельно. Я тихо вытащила из рюкзака нож и сжала в руке. Так просто не сдамся!

– Я знаю в своем доме каждую скрипучую половицу и каждый уголок, – довольно заявил голубоглазый. – Я тебя найду.

От ужаса у меня зашевелились волоски на руке и заныл бок. Я надавила на ребра и повязку, стало легче. Шаги удалились. Через пару минут выглянула – пусто. Тоже мне, следопыт. Лучше всего вернуться и выйти там, где вошла, а не носиться по незнакомому дому. Я тихо надела рюкзак, вышла в коридор и попыталась бежать, но вместо этого пришлось держаться за стену и медленно брести к выходу. Он маячил впереди светлым прямоугольником. Почти добралась.

– Блин, жуть какая! Ты ж кровью истекаешь.

Я развернулась, выставив перед собой нож, и голубоглазый отпрянул. Он шел прямо за мной? Пульс зашелся в стаккато.

– Не подходи! – Я вжалась в стену. Всего-то нужно пробежать несколько ярдов, пустяки, но ноги не слушались. Предатели словно превратились в вату.

– Боишься упасть в обморок мне в объятия? Тоже верно, падай на пол. – Голубоглазый усмехнулся и поднял руки, будто сдаваясь. – Слушай, прекрати махать ножом, тебе помощь нужна.

– Стой, где стоишь! – Я снова выставила руку. Если полезет, сил отбиться не хватит. Защипало глаза. Ну уж нет, только рыдать сейчас не хватало. – Я просто уйду. Я ничего не взяла. Только свой рюкзак.

Он сложил руки на груди и небрежно прислонился к стене.

– Да валяй. Жалко, у меня попкорна нет. Хотя этот блокбастер надолго не затянется.

Бред какой-то. Я медленно попятилась вдоль стены. Что делать, когда она закончится и нужно будет пересечь холл?

– Я смотрю, ты риск любишь. Загляни в заповедник Гризли. Тут неподалеку. Гризли будут счастливы.

Судя по интонации, он издевался, но на возмущение сил не осталось.

– Давай подвезу.

Он дернулся за мной, но я опять махнула ножом.

– Стой!

Он замер, а стена кончилась. Я стиснула зубы, игнорируя жжение в боку. Первые два шага походили на попытку устоять на качающейся палубе, на следующих – пол норовил убежать, словно при землетрясении. Потом сознание отключилось, но я пришла в себя, когда нащупала ручку двери. Дверь распахнулась сама, зашуршала и еле скрипнула, до лестницы я добрела только на упрямстве и желании убежать, чтобы залечь в какой-нибудь берлоге. В заповеднике Гризли. Смешно.

Лестница ушла из-под ног, но вместо того, чтобы разбить нос, я подлетела к небесам.

– Дела-а-а, – прогудело прямо над ухом. – Знакомство с гризли придется отложить. Понимаю, тебе не терпится, но гризли неоднозначно относятся к истекающим кровью девушкам.

Чужое смятение, и даже растерянность, разогнали туман в голове. Я обнаружила себя на руках у болтуна: он куда-то меня нес и что-то спрашивал, а я боролась с пеленой перед глазами и шумом в ушах. Его опасения и настороженность немного прояснили сознание. Он вертел головой по сторонам, наверное, думал, что я бежала от маньяка, и тоже опасался нападения. Вполне здраво с его стороны. Стало спокойнее, но потом я окончательно пришла в себя.

– Что ты делаешь? Пусти! – Попытки вырваться ничего не дали, меня прижали сильнее. Перед глазами оказалась металлическая пуговица на шлейке джинсовой куртки, а потом потолок машины. Я не успела побыть голубоглазым, пытаясь не потерять себя и борясь с тошнотой. Запахло кожаными сидениями и апельсиновым ароматизатором, затошнило сильнее.

Голубоглазый куда-то делся. Где рюкзак? Дверца никак не хотела открываться, и ручка скользила под пальцами, но я справилась и вывалилась из машины прямо на землю.

– Отлично! А то боялся, ты уже померла.

Меня подхватили под мышки и запихнули обратно. Его напряженность и собранность окончательно развеяли туман. Он что, думает, я позволю увезти себя неизвестно куда? Небось планирует какую-нибудь гадость! Может, тут неподалеку живет его дружок, и он думает, что вдвоем-то они со мной справятся. Нет уж, идите все к черту!

Я не дала ему закрыть дверь, упершись ногой.

– Никуда я с тобой не поеду. Отпусти меня.

На его лице проступили оторопь и даже злость. Он пихнул мне в руки рюкзак, возмущенно фыркнул и шире распахнул дверцу.

– Да скатертью дорожка! Только не помирай на моей земле, неохота с полицией разбираться. Вали, а я пойду отмывать коридор и крыльцо от твоей крови. Или нет. Скажу покупателям, что тут снимался хоррор, и подниму цену.

Я выбралась из машины и привалилась к ее боку: голова кружилась и дрожали ноги. Тошнота прошла, осталась только липкая мутность, от которой клонило в сон.

– И куда мне идти, чтобы покинуть твои земли? – Я пыталась вспомнить, в какой момент выронила нож. Когда нож при мне, как-то спокойнее.

– Иди в сторону Сакраменто. – Он опять фыркнул и махнул рукой куда-то на северо-восток.

Сакраменто? Штат Калифорния. Выходит, за месяц я прошла шестьсот миль. Или даже больше. И еще пройду, как можно дальше на юг, только сначала отдохну.

Сверху раздался вздох. Как вышло, что я сижу на земле, привалившись к колесу?

– Слушай, я уважаю твою независимость, но, если тебя не отвезти в больницу, ты умрешь.

Он опустился передо мной на корточки. Я видела только его ясные прозрачные глаза, пытаясь сосредоточиться на смысле слов.

– Придется закопать твое тело в лесу, а потом ты будешь приходить ко мне в кошмарах и обвинять в своей смерти.

Я нахмурилась. Не смешно же. Вообще, странный тип. И с какой стати мне его слушать? Сама решу, надо мне в больницу или нет. Вообще-то туда нельзя. Не хватало еще разговора с полицией. А вдруг правда истеку кровью или рана загноится?

– Я тебя не знаю, – получилось только прохрипеть, в горле совсем пересохло.

– Ой, нашла проблему. – Голубоглазый прямо расцвел и протянул руку. – Джош Таннер, двадцать пять лет, родился третьего марта, по зодиаку Рыбы, аллергия на креветок, считаю Уилла Айснера9 величайшим гением, фанат Мазератти, но ты об этом никому не говори. Достаточно? Или готова умереть, выясняя детали?

Я не поняла и половины, но с таким балагуром искушение познания преодолеть невозможно. Я колебалась недолго, прежде чем пожать его руку.

– Скай Моррис. – Новое имя неповоротливым валуном прокатилось на языке.

Он положил сверху левую руку и энергично потряс, превращая мое робкое и вялое прикосновение в настоящее рукопожатие. Я стала Джошем, и погружение в мир самоуверенности и любознательности не оставило от моего мира камня на камне. По венам заструился оптимизм и легкомыслие. Сейчас Джош был слегка напуган, наверное, боялся, что я испущу дух прямо на его подъездной дорожке, и действительно хотел помочь. Наверное, по той же причине.

– Ну решай, Скай Моррис. Поедешь добровольно или придется тебя связать и запихнуть в машину?

– Надо найти мой нож, – фыркнула я. Слабак, угрожать раненым девушкам. На нож небось бы не полез.

Он похлопал по карману джинсовки и хитро прищурился.

– Пока у меня побудет.

– Он мой.

– Знаешь, это ты вломилась ко мне в дом и угрожала холодным оружием.

Я вздохнула. Похоже, ситуация безвыходная, но решение я приму сама, и вовсе не потому, что опасаюсь щуплого Джоша. Если бы я была в форме, то точно одолела бы его, но сейчас мне нужна медицинская помощь. Глупо умереть от упрямства.

Только как быть с полицией? Я попыталась встать, но ноги отказывались слушаться. Полиция сейчас не самая главная моя проблема.

– Ладно, не помри по дороге. – Джош запихнул меня на заднее сиденье, швырнул следом рюкзак и пакет, который я пыталась стащить с его кухни. – Сан-Франциско ждет.

От запаха еды снова затошнило. Надо придумать, как сбежать из больницы. Для побега нужны силы, так что поесть все равно придется. Я вырубилась, пытаясь убрать пакет в рюкзак.

Глава 2. Сан-Франциско

Бок будто сильно ущипнули, и я подскочила.

– Спокойно. – Девушка в белом халате предупреждающе подняла руки. В одной был шприц, в другой – салфетка, испачканная кровью. – Я просто прочистила рану и ввела антибиотики. Не дергайся, все хорошо.

Я лежала на жесткой кушетке, вокруг стояли шкафчики с лекарствами, пахло той самой неуловимой стерильностью, запах которой всегда витает в больницах. Моя окровавленная куртка валялась на стуле между шкафчиками, а желтая ширма отгораживала от больничного шума. Из-за ширмы доносился гул и бормотание, по громкой связи кого-то вызвали в операционную. Значит, Джош довез меня до больницы. И, видимо, свалил. А как же мой рюкзак?

Я дернулась, пытаясь встать с кушетки, и напольная капельница справа поехала следом. Провод натянулся, металлические ножки проскрипели по полу, и доктор или медсестра опять возмущенно на меня посмотрела.

– Ты потеряла много крови. Тебе нужно лежать. – Она собрала на поднос окровавленные салфетки, шприцы, сняла перчатки и швырнула их туда же. – Позову хирурга, он зашьет рану. Лежи.

– А где мои вещи?

– Вещи? – Она нахмурилась. – Не знаю, я видела только куртку.

Джош Таннер подкинул к больнице и смылся с моими деньгами? Я буквально заскрежетала зубами: одни изнасиловать пытались, другой ограбил. Цивилизованное общество, называется! Одной в лесу в тысячу раз безопаснее. Одной, без всяких подозрительных личностей. Пусть катится к черту, лжец! Хам и обманщик! Ничем не лучше тех двоих.

– Я обязана уведомить, что вызвала полицию. – Медсестра обернулась, собираясь откинуть ширму и выйти. – Похоже, тебя ограбили, и рана явно ножевая. Мы о таком докладываем. Так что расскажи все полицейским, когда они подойдут.

Она вышла и задернула штору.

Ну уж нет! Вдруг они выяснят, что я не та, за кого себя выдаю, что я беглянка? Тогда меня найдет Виктор, заберет к себе и из мести убьет отца. Даже хорошо, что документы у Джоша. Кто знает, может, полицейские умеют определять подделку с первого взгляда. Когда я рассматривала права в лесу, мне они показались самыми обычными, но что я в этом понимаю…

Я тихо спустила ноги на пол и вытащила капельницу. Голова вроде не кружилась, так что хватит прохлаждаться. Схватила со стула куртку, шмыгнула за штору и словно попала в повидло из вязких эмоций и едких больничных запахов. Штора обманчиво отделяла от огромной комнаты. Приемное отделение скорой помощи походило на суетящийся и гудящий улей: на всех кушетках в поле зрения лежали пациенты, туда-сюда сновали врачи и медсестры, по громкой связи то и дело кого-то вызывали. Эмоции, как и запахи, витали вокруг, норовя дотянуться, проникнуть в меня, подавить. Гул голосов и ощущение толпы в замкнутом пространстве накрыли с головой, захлестнули, как океанская волна. В носу защекотало, я чихнула и вцепилась в ширму.

Нет, время же идет! Я пошла по проходу между кушетками, пытаясь не отвлекаться на голоса, движения и лица. Слишком много всего. Океанские волны эмоций все накатывали и накатывали, пока меня не затошнило от нехватки воздуха. Или от голода. Или от потери крови. Лица слились в одно расплывчатое пятно, во рту появился приторно-сладкий вкус, будто я только что съела два фунта сахара10. Что еще за новость?

В куртке обнаружился пакет с гамбургером. Какой галантный вор, черт бы его побрал! Поделился едой вместо украденных вещей, но забрал все, что мне дорого. Гад!

Проход между кушетками вывел к сестринскому посту и широкому коридору с надписями на стенах и разноцветными стрелками на полу: «Рентгенология», «Хирургическое отделение», «Лаборатория». Мне туда не надо. Притулившись к стене и поедая гамбургер, я попыталась сориентироваться.

Из-за угла вынырнули двое полицейских и прошли прямо к посту. Спросили что-то у медсестры – она махнула рукой в сторону кушеток – и потопали туда. Меня прошиб пот, и я, делая вид, что меня тут нет, быстренько свернула за угол, откуда только что появились полицейские. Выход!

Я выскочила из стеклянных дверей и ринулась по тротуару, уворачиваясь от прохожих. Обернулась посмотреть, не идут ли за мной, и все-таки на кого-то наткнулась.

– Простите. – Я отскочила.

– Я думал, ты коньки отбросила, а ты скачешь по улице. – Джош ехидно скривился.

– А я думала, ты меня ограбил! – Я резко остановилась, и он тоже. Наверное, надо было удивиться встрече или испугаться, но вместо этого я, скорее, обрадовалась. Иррационально, но факт. – Где мои вещи?

Джош распахнул глаза.

– Я? Ограбил? Да я честнейший человек! Может, это ты меня ограбила?

Я возмущенно фыркнула и спряталась за ним: встала так, чтобы видеть выход из больницы.

– Не брала я твое сено! А гамбургер ты сам потом дал. Где мой рюкзак? И нож.

Джош приосанился и многозначительно улыбнулся.

– Все в безопасности. У меня к тебе предложение. Сделай кое-что для меня и получишь обратно вещички.

Ничего себе, наглец!

– Ты меня шантажируешь?

– Чего сразу «шантажируешь»? – Джош напрягся. – Просто дружеское одолжение. Неудобно, конечно, просить тебя в таком состоянии, но ты вроде вполне резво скачешь. Я тебе помог. Помоги мне. Мне прям срочно надо, поджимает.

– Почему я? У тебя что, друзей нет? – Не похож Джош на изгоя. Вполне себе обаятельный молодой человек. С его общительностью мог бы получить титул «Душа общества». Сейчас, находясь в твердом уме и понимая, что земля не норовит убежать из-под ног, я оценила его ямочки на щеках и длинные густые ресницы. Черт, у меня таких нет. Стало неуютно: я грязная и наверняка вонючая, с немытыми волосами. Представляю, что он обо мне думает.

– Да мне девушка нужна, – протянул он, вроде даже смутившись. – Такая… Ну… Ты вроде подходишь.

– Ты сдурел! – я пихнула его в грудь. – Кто я, по-твоему?

– Я не знаю. – Джош устоял на ногах и разулыбался. – Кто?

– Иди к черту со своими предложениями!

Защипало глаза. Вместо того чтобы злиться, хотелось разреветься. Из больницы выбежали полицейские и завертели головами.

– Ну и пожалуйста, – пробурчал Джош. – Девушек, что ли, мало?

– Ты же на машине? – Я отвернулась от полицейских, надеясь, что за Джошем меня не видно. Больно он щуплый. – Где припарковался?

– Я тебе не таксист! – раздраженно буркнул он.

– Да! Ты вор! У тебя все мои вещи.

Он фыркнул и схватил меня за руку. Его раздражение прошло, словно выключилось, и теперь создавалось впечатление, что он почти в восторге. От себя. Извращенец! Я неслась по тротуару за Джошем, смотря на наши сцепленные руки. Теперь он изнывал от азарта и любопытства. Я вспомнила его прикосновение в злополучном амбаре. Конечно, он злился, но это была не та злость, которая пугает и превращает в амебу, а, скорее, живительная злость, которая прогоняет страх и побуждает двигаться дальше. Сейчас он изливал на меня свое воодушевление. Впервые мне встретился человек с таким внутренним миром. Прикосновения к нему не вызывали отторжения – он весь состоял из светлых и теплых эмоций, которые не пугали, а, скорее, исцеляли.

Завидев у тротуара его джип, я ринулась к нему. Распахнула пассажирскую дверь и увидела свой рюкзак.

– Ладно, мисс Логичность, чего тебе доктор сказал? – Джош забрался внутрь и завел мотор.

Я сидела и копалась в рюкзаке, проверяя, все ли на месте.

– Сказал, что все нормально. – Нащупав часы, я покосилась на Джоша. Если он заглядывал в рюкзак, то уж точно заметил пачку денег. – Нож верни.

– Ты супергерой, что ли? – хохотнул Джош, выруливая на дорогу. – Раны сами заживают? – Он полез в карман. – Держи свой нож. Только не размахивай им, профи. Ты явно пропустила все занятия для девочек-скаутов. Небось сама себя и порезала.

Я проигнорировала феерические шутки Джоша, наблюдая за полицейским на тротуаре, которого мы как раз проезжали. С озабоченным видом он наговаривал в рацию. Объявлял в розыск раненую беглянку? Я скукожилась на сиденье, пряча нож в рюкзак. Полицейский остался за поворотом.

С ранением, конечно, надо бы что-нибудь придумать, но явно не в больнице. Да и потом, если рассудить, ничего страшного – антибиотики мне вкололи, теперь само заживет.

– Хорошо, что сегодня утром я поехал в Роки-Ридж. Дом проверить и участок. Еще с прошлого года помню, что осы на крыльце поселились. Да и водосток надо бы прочистить. Забор кое-где совсем полег. Покупатели такого не любят.

Я слушала вполуха, пялилась в окно и думала, что делать дальше. Меня и раньше посещала мысль вернуться к цивилизации, найти работу, может, пойти учиться. Начать новую жизнь, ради чего все и затевалось. Сан-Франциско – большой город. Здесь никому нет дела до одинокой девчонки. Надеюсь, те охотники живут не в Сан-Франциско. Сволочи!

Мост Голден Гейт я увидела издалека – с моего ракурса огромные рыжие опоры возвышались над домами, а на самом деле – над проливом, соединяющем Саусалито и Сан-Франциско. Такая красота! В душе поднялась смута: хотелось одновременно остаться и бежать куда глаза глядят. Вдруг этот город отвергнет меня, как отверг предыдущий?

– Эх, если бы Чарли со мной поехал, он бы тебе помог. Но он занят был.

Имя вторглось в размышления.

– Чарли?

– Это мой кузен. И босс. Кошмар, скажу я тебе. Он же цербер! И почему я решил, что с родственником работать проще? Достает из-за ерунды.

Я посочувствовала этому Чарли. Джош явно не подарочек.

– Так уволься. Наверняка в таком большом городе несложно найти работу.

Джош расхохотался, искренне и непринужденно, как может смеяться человек, который доволен собой и которому плевать на мнение окружающих. Его смех просочился под кожу, как теплые солнечные лучи, вызывая покалывания по всему телу, ошеломляя самой возможностью смеха. Никогда не видела, чтобы так беззаботно смеялись.

– Ты как из леса. Никому не нужен юрист без опыта. А на побегушках работать не собираюсь, это мне не подходит.

Какой капризный! Хотя… Какая работа подходит эмпату? Если юристу без опыта найти работу сложно, то что говорить об эмпате с единственным навыком причинять окружающим неприятности? Может, вернуться в лес?

– Останови.

– Мы еще не приехали, – заявил Джош.

– Куда? – Я похолодела. Джош предлагал что-то неприличное, но не мог же он серьезно…

– Ты согласилась. Сейчас быстренько все обтяпаем. Дел минут на пятнадцать. Максимум полчаса.

– Я ни на что не соглашалась! – Гадкое чувство унижения прошло по телу. Еще один «настоящий» мужчина, как те, в лесу? Я схватилась за рюкзак и потянулась к двери. – Выпусти меня.

– Стой! Чего ты? – Он затормозил как раз вовремя, иначе пришлось бы выпрыгивать на ходу.

Я выскочила и со всей силы хлопнула дверью. Резко закружилась голова, задрожали ноги и кольнуло в боку. Наверное, рановато еще для таких подвигов. Пришлось опереться на машину.

– Видок у тебя, конечно, не ахти. – Джош выскочил следом, обошел машину и встал рядом. – Эй, ты в порядке?

Я отмахнулась. Видок его мой не устраивает! Не лез бы тогда с предложениями. И сам бы попробовал спать в лесу, сохраняя изящество.

– Но так даже лучше. Главное, ты девушка, значит подойдешь. Я тебе заплачу. Долларов пятьдесят.

От удивления и возмущения я онемела. Что значит «подойдешь»? Заплатит? Это приглашение к чему? Что за намеки? Перед глазами опять возникли лица охотников, и гадливое чувство зашевелилось внутри, пробежало холодом по телу и осело тяжелым камнем в желудке. Запоздало накрыл страх: а если бы я не смогла убежать? На секунду вспыхнуло ощущение, что меня не просто раздевают, а снимают кожу слой за слоем, оставляя сплошную кровоточащую рану.

– Ты за кого меня принимаешь?! – только и смогла я прохрипеть.

Джош растерянно поморгал.

– Погоди, – он придержал меня за плечо, и я ощутила его растерянность, – а ты меня за кого? – Он возмущенно фыркнул, и тут его лоб разгладился, он снова расхохотался.

Я застыла, прислушиваясь к своим ощущениям: тепло и приятно. Давно не испытывала такого позитива. От быстрой смены ярких эмоций побочные эффекты не заставили себя ждать: появилась «вата» в ушах и голос Джоша зазвучал глухо.

– Вот еще! Ты себя в зеркало видела? Если бы мне лично была нужна девушка, уж точно не бродяжка-грязнуля, размахивающая ножом. И одетая получше. – Он окинул меня снисходительным взглядом, а я пыталась понять, какое из унижений хуже: предыдущее или вот это. – Но для моей задумки ты прямо то, что надо: не гламурная, злюка и явно полный профан во всем. Идеально подходишь!

– Для чего же? – Я вывернулась из-под его руки.

– Думаю, пригодятся все твои способности, – ухмыльнулся Джош. – Можно грубить, хамить, нести чушь и противоречить самой себе. У тебя отлично выйдет. Только ничего не кради, а то придется в полицию отвезти. Ты же поэтому из больницы сбежала? Боялась, тебя полиция поймает? Деньги-то в рюкзачке краденые.

Холодная ярость не оставила выбора. Чертовы охотники, а теперь и голубоглазый хам довели до ручки. Я заехала Джошу прямо в челюсть. Он распластался по капоту джипа, а я не знала, за что хвататься – за больной бок или ушибленные пальцы.

– Блин, сумасшедшая! – Джош резко выпрямился, держась за подбородок. – Я тебе жизнь спас – и это твоя благодарность?!

– Жизнь спас? А теперь что? Думаешь, можно шантажировать и угрожать? – Голова кружилась, но, скорее всего, от злости. Кажется, раньше ни один человек меня так не раздражал. Буквально-таки бесил.

– Да кто тебе угрожал? Я же пошутил! – Джош вытаращил глаза.

– Шутки у тебя дурацкие! – Я надела рюкзак, чтобы занять руки. Так и чесались врезать еще. – Несмешные!

– Тоже мне, критик! – Он махнул рукой и обежал машину, чтобы сесть за руль. – Ну и вали, рокфеллер! Вон, «Оазис» тебя заждался. Пять звезд. Иди попроси красную дорожку тебе постелить, а то закритикуешь.

Джош кивнул на вывеску отеля дальше по дороге. Судя по помпезным дверям и консьержу у входа – там и правда куча звезд.

– Иди ты к черту! – Я пнула колесо, а потом пнула еще раз. В боку кольнуло, но злость не успокаивалась.

– Вот и помогай после этого девушкам. – Джош стоял у водительской двери и возмущенно мотал головой, пока я пережидала головокружение. – Я же о помощи просил. Нужно собеседование провалить. Потратила бы десять минут, ничего бы с тобой не случилось.

– Дурацкая затея!  – Я снова пнула колесо, но меня уже отпустило, и пинок вышел без огонька. – Зачем тебе это нужно? – Предложение Джоша звучало, мягко говоря, необычно, я даже не знала, как на него реагировать.