Любовный ченч

– Ты знаешь, что твоего друга Оссареса и его друзей ожидают серьёзные проблемы? – спросил он Сержа.

– Нет, а в чём дело?

– Обвинению, похоже, удастся обойти закон об амнистии и генералу, а также кое-кому из его близкого окружения, не избежать тюремного заключения. Однако поживём-увидим. На сегодня вы свободны. Я подумаю и в ближайшее время приму решение…

Серж сухо попрощался с Клодом и стремительно вышел из кабинета. В его голове неотступно сверлила мысль, шеф раздражён и явно что-то задумал. В его подлости он убеждался не единожды, таков уж был этот человек.

Он бы с огромным удовольствием расстался с ним, но судьба почему-то вновь и вновь сводила их. Сейчас же она предложила им выяснить отношения на самом бескомпромиссном и жестоком поле битвы – за любовь к женщине.

Глава четвёртая

Ехать домой Сержу не хотелось, настроение столь приподнятое после встречи с Жюстин, было у него явно испорчено, и он принял решение посидеть пару часов в маленьком уютном ресторанчике «Le Dome», находящемся недалеко от места, где он проживал.

В зале ресторана было немногочисленно. Оглядевшись вокруг, он выбрал столик для одного клиента, расположенный у окна с хорошим обзором всей площади ресторана. Он любил здесь отдыхать, ему нравилось, как здесь готовили морепродукты, особенно как повар-японец готовил тунца и трепанга. Обслуживающий персонал знал его как постоянного клиента и был очень внимателен к нему. Заказав, трепанга и бургундское вино, он принялся разглядывать посетителей ресторана.

Недалеко от него, у стойки бара, расположились две молодые девушки, явно похожие на проституток, которые громко смеялись. Они были одеты в короткие мини-юбки, какие можно только себе вообразить. Верхняя часть их туалета также указывала на отношение девушек к древней профессии.

Его друг Морис девушек подобного рода называл не иначе как «девушки с пониженной социальной ответственностью».

Поймав на себе внимательный взгляд Сержа, одна из девушек подошла к нему.

– Меня зовут Мишель. Угостите даму сигаретой, – обратилась она к нему.

– Я не курю, – холодно отказал он ей.

От девушки исходил запах дешёвых духов, и он едва сдержался, чтобы не выразить на лице своё отношение к неприятному для него столь запаху. Девушка скривила недовольную гримасу и пошла назад, мурлыча песенку про трёх негров, копающих яму и танцующих «крошку Мэри». При этом она забавно покачивала в такт своей песенке худосочными бёдрами.

Серж с аппетитом принялся за поедание принесённого ему трепанга, но тут он вдруг услышал оглушительный грохот, донесшийся со стороны, где сидели девушки. Оказалось, когда молодой официант проходил мимо них с подносом в руках, то одна из них, раздвинула ноги, и из таинственной глубины неожиданно раздался мелодичный звон.

Удивляясь, откуда мог исходить звук, официант взглянул на девушек, сидящих на стульях у стойки бара, и его взгляд уткнулся в гладко выбритое, откровенное женское нутро с маленькими звенящими колокольчиками, висящими между ног.

От неожиданности увиденного им такого «бикини-дизайна», он выронил поднос из рук. Однако через пару секунд он уже был на коленях, делая вид, что собирает осколки, хотя на самом деле не мог оторвать глаз от самой сексуальной колокольни, которую когда-либо видел в своей жизни.

Поняв в чём дело, Серж не удержался и тоже разразился громким смехом. Его восхитили эти юные жрицы любви, привнесшие в свою профессию необычайный юмор и своеобразное понимание того, что мужчинам нравятся девушки с воображением и вкусом. Более того, увиденное зрелище также напомнило ему забавный эпизод из его давней командировки в Москву…

В тот памятный год он и Морис работали в посольстве Франции в Москве под прикрытием» рядовых служащих посольства. Он официально значился как киномеханик посольства, а Морис сантехник. Главной же целью их пребывания в России было изучение менталитета русских людей из разных социальных слоев, для учёта его при вербовке агентуры.

В России в те времена во всем чувствовался застой. На полках супермаркетов были одни консервы, а в головах россиян было сплошное разочарование. Только в московских ресторанах изо дня в день царило разухабистое веселье. В один из таких дней они и решили погрузиться в анналы «Москвы – кабацкой», о которых писал в своих стихах Сергей Есенин:

Сыпь, гармоника! Скука… Скука…

Гармонист пальцы льет волной.

Пей со мною, паршивая сука.

Пей со мной…

Для исследований глубин души русского человека они выбрали небольшой ресторанчик в Пролетарском районе Москвы. Выбор в пользу этого ресторанчика был сделан ими отчасти потому, что он носил приветливое название «Огонёк».

Публика в этом ресторане собиралась весьма разношерстная: интеллигенция, военные, инженерно-технический состав и простые трудяги.

Всех их объединяло одно общее желание – скрасить серые будни, которыми была сплошь окутана их жизнь той поры.

Придя в ресторан, они заказали бутылку красного сухого вина и лёгкие салаты. Карты вин как таковой не было, вся информация о горячительных напитках и их стоимости содержалась в меню. Из сухих вин в меню значилось только вино грузинского разлива, которое оказалось явно не сухим и более того отвратительным на вкус.

Впрочем, это обстоятельство их не смутило, так пришли они в это заведение не дегустировать сомнительный алкоголь, а познать загадочную русскую душу, раскрепощённую под воздействием обильного алкогольного возлияния. И такой случай им незамедлительно представился.

– Мальчики, вижу, что вы скучаете? – обратилась к ним полногрудая официантка. – Если вы не возражаете, то я посажу к вам за столик двух очаровательных девушек, – предложила неожиданно она.

Не желая выдать ещё присутствующий в разговорной речи акцент, они утвердительно кивнули головами. Их соседками оказались миловидные брюнетки до тридцати лет. Девушки одеты были ярко, скорее даже вызывающе, и явно не по сезону.

Но, что особенно удивило их, так это, что девушки более чем под скромную закуску заказали бутылку водки! Алкоголь был распит девушками в первый же час, и они повторили заказ. Видя, что девушки пьянеют, они старались не привлекать к себе их внимание, и вели непринуждённый диалог между собой.

К тому же, за соседним столиком назревало интересное событие, которое невольно притягивало их внимание. Молодой рыжий парень, изрядно выпивший, решил пригласить на танец одну из экстравагантных дам, сидевшую за соседним столиком.

Дама, оценив взглядом подошедшего кавалера, отказала ему в танце. Парень вернулся за свой столик, налил себе полный до краев стакан водки и залпом выпил его. Затем обернулся в сторону несговорчивой девушки и стал беспардонно её разглядывать.

Зазвучало новое танго, парень налил себе вновь стакан водки, выпил его, заметно повеселел, и шатающейся походкой вновь направился к девушке, чтобы в очередной раз пригласить её на танец. Но девушка была непреклонной и вновь отказала ему в танце, и всё повторилось сначала.

Незадачливый кавалер вернулся к себе за столик, выпил полстакана водки и стал ожидать, когда зазвучит новое танго. Потом неожиданно передумал, и, не дождавшись, когда начнётся новый танец, стремительно подошел к девушке с назойливым предложением – выразить себя в танце.

Получив очередной отказ, он счёл такое поведение девушки оскорбительным для себя, схватил её за горло и начал душить. На крик девушки о помощи сбежались официанты и с большим трудом высвободили перепуганную девушку из рук пьяного парня…

Этой пьяной зарисовкой сюжет вечера не был исчерпан. Вскоре они с Морисом сами стали участниками другого необычного события. Одна из девушек, сидящая за их столом, решила прервать их наблюдения.

– Я знаю, кто вы, – сказала она, с трудом ворочая языком.

От её слов у них похолодело внутри. Неужели девушки подсажены к ним КГБ, но почему они тогда так пьяны? – пришла в их головы одна и та же мысль.

– И кто же мы? – срывающимся на хрип голосом спросил Морис девушку.

– Суууки, – вот кто вы! – возмутилась девушка, исподлобья посмотрев на него мутным взглядом. Затем, с трудом выговорив другое широко известное в России ругательство, швырнула в Мориса блюдо с остатками своей пищи.

Морис ловко уклонился от летевшей в его голову тарелки, и та врезалась в окно, которое от сильного удара, рассыпалось на мелкие осколки. На шум разбитого стекла сбежались официанты и охрана, девушек волоком утащили в служебное помещение.

Подошедшая к ним официантка извинилась за столь агрессивное поведение девушек и объяснила его причину. Оказалось, что девушки были очень недовольны тем, что сидящие с ними мужчины не обратили на них должного внимания и поэтому выразили своё отношение к ним столь необычным способом.

В этот вечер он и Морис утвердили в своём понимании ряд новых, неизвестных им доселе, качеств русского человека.

По возвращении из России, выступая перед коллегами на очередном служебном совещании, он развеял живущие во французской разведке мифы о характере русского человека. В частности, что русский человек не любит собственность, не любит преуспевание, нерационален, отдается великим порывам, и единственное, на что он способен, так это витать в облаках.

В противовес этим утверждениям, он убеждал своих коллег, что русских людей отличает упорство, с которым они идут к намеченной цели, они любят и хотят иметь собственность, стремятся заполучить её, притом нередко незаконными методами.

В качестве весомого аргумента, он привёл слова, сказанные Владыкой русской православной церкви: «…если бог сотворил этот материально-вещественный мир, то русский человек, который имеет семью и дом, должен заботиться о хозяйстве, о собственности».

Ссылаясь на свои многочисленные наблюдения, Серж утвердил главный вывод, что психика русского человека очень часто движется из крайности в крайность. Золотая середина – это не про русских. Русские очень внушаемые, легковерные и легко соблазняемые люди.

Они легко позволяют себя обманывать всякого рода проходимцам, принимают участие в финансовых пирамидах, верят лживым политикам, сулящим им «золотые горы». Грешить, так грешить, каяться, так каяться – это одна из главных черт их характера.

Он провёл сравнения русских людей с поляками, чехами, венграми, которых ему также довелось наблюдать. В отличие от русских, там народ более критичный и реалистичный.

Русским же присущи революционные настроения и утрачивание чувства реальности. Причину тому он видел в развитии самой истории России: спокойствие, спокойствие – потом взрыв, желание резких перемен.

Неслучайно идейный идол русских людей – Ленин, которому они поклонялись многие годы, написал по этому поводу: «От нас требовали чуда, и мы дали чудо, – чудо революции».

Время шло к закрытию ресторана, Серж расплатился и вышел на улицу, свежий воздух приятно бодрил его. По дороге домой он размышлял об очередном витке назревавших неприязненных отношений с Клодом.

То, что Клод отправит его в Сибирь, не вызывало сомнений, ибо он не упустит своего шанса очистить поле возле Жюстин.

Настроение было отвратительным. Придя домой, он решил принять ванну с солями мёртвого озера. Горячая вода с минеральными солями сняла накопившуюся усталость, и он плюхнулся в кровать. Обнял подушку и погрузился в мир грёз.

Он умел и любил мечтать, для него не составляло труда возвратиться к мыслям, течение которых ему было сладостным и упоительным. Чаще всего он думал о Жюстин. Порой ему казалось, что его чувства к Жюстин сродни маниакальной зависимости. Уже после первых встреч между ними пробежала искра, которая превратилась в стихийное бедствие. Они понимали это, страдали от него, но ещё больше, страстно его желали.

Он осознавал, что, открыв для себя эту женщину, он открыл дверь в мир изумительного, земного, яркого удовольствия. А может быть, это сделала она? Надо не забыть спросить у неё об этом, – подумал он и заснул крепким сном.

Глава пятая

Рабочий день с утра явно не задался – шеф метал гром и молнии. Морис поведал Сержу, что в России сгустились тучи над агентом «Фэруэлом», который находился на личной связи у Клода. Серж знал, что под этим псевдонимом скрыт полковник КГБ, завербованный французской разведкой ещё в 80-е годы, когда тот находился во Франции в качестве представителя торгового представительства СССР. Несмотря на то, что «Фэруэл» и был завербован лично Клодом, но в этом, прежде всего, была его заслуга.

Вербовка гэбиста была тривиальной. Полковник, изрядно надравшись, попал в автомобильную аварию и разбил служебную машину. Испугавшись наказания, он прибежал к своему знакомому бизнесмену Жаку Прево и уговорил помочь с ремонтом машины, чтобы сохранить произошедшее событие в строжайшей тайне от своего руководства.

Жак, конечно, помог ему, но и не преминул сообщить Сержу, с которым у него были особые отношения, что у одного высокопоставленного советского военного чиновника появилась тайна от своих коллег.

Серж взял информацию Жака «на карандаш» и доложил шефу, а дальше было делом техники, – ряды разведки Франции пополнил советский предатель, которому был присвоен псевдоним «Фэруэл», что в переводе означало «прощай и доброго пути».

Приобретение «Фэруэла» было крупной удачей, Клод пошёл в гору по служебной лестнице и стал начальником управления. Гэбэшник за период сотрудничества с DGSE передал несколько тысяч сверхсекретных документов, на основе которых были в последующем разоблачены около пятисот сотрудников советской разведки, занимавшихся сбором научно-технической информации в пользу СССР.

Клод за удачную вербовку русского шпиона получил от правительства орден Почётного легиона, а про заслуги Сержа, благодаря его же стараниям, высшее руководство осведомлено не было. Сержу тем самым была нанесена горькая обида, но он об этом предпочёл молчать.

Морис – верный друг, напившись как-то на одной из пирушек, высказал Клоду всё, что он по этому поводу думает. После этого Клод не цеплял свой орден, даже на официальные мероприятия, проводимые в разведке.

– Серж! – раздался пронзительный голос секретаря отдела Эльзы Кемпф, – шеф приглашает вас к себе в кабинет.

Серж оглядел с ног до головы девушку и, улыбаясь во весь рот, сделал ей комплимент, в свойственной ему манере.

– Замечательно выглядишь. Если пожелаешь, то я найду того, кто отнимет у Мориса его достижение в любви. – Считаю, что ты заслужила идеального любовника, Морис же порочен, и его пора отшить, – рассмеялся он.

Эльза залилась громким смехом и повалилась на стол.

– Серж, вы извечный шутник. Однако у шефа сегодня скверное настроение, и я бьюсь об заклад, что вас, после визита к нему, покинет игривое настроение. – Желаю вам удачи! – сказала она и вновь разразилась задорным смехом.

Клод сидел за огромным столом из резного бука и нервно перебрасывал служебные документы из одной огромной стопки в другую. Не поднимая головы, он предложил Сержу сесть. Серж оглядел кабинет и обнаружил, что сесть ему негде, все стулья, находящиеся в кабинете, были завалены рабочими папками.

– Ничего, я постою. Сильные икры мужчине не повредят, – буркнул он.

– Садись, – сухо настоял Клод на своем. – Сложи папки со стула у окна, ко мне на стол. – У нас проблемы, – произнёс он обречённо. – Тебе необходимо срочно выехать в Россию для встречи с нашим резидентом в Москве Патриком Ферраном, на связи у которого находится агент «Фэруэл». – Надеюсь, ты не забыл, кто он такой? – въедливо поинтересовался он.

Серж решил сыграть в дурака. Он, конечно же, знал, кто скрыт под псевдонимом «Фэруэл», но, тем не менее, не замедлил спросить:

– А кто он такой?

– Серж прекрати юродствовать. Ты прекрасно знаешь кто он такой.

– Зачем тогда спрашиваете? – огорошил он Клода простым и точным вопросом.

– У меня дерьмовое настроение, – сухо буркнул Клод.

– У меня тоже, – сказал ему Серж.

– Ладно, не будем развивать тему наших настроений. Будем говорить о деле. Ты должен передать Патрику документы прикрытия для «Фэруэла» и открыть ему канал возвращения через Прибалтику. У меня сейчас нет времени подробно тебе рассказывать о том, что случилось. Всё узнаешь сам от Патрика в Москве.

Возьми личное дело «Фэруэла» и внимательно изучи всё, что касается способа экстренной связи с ним и канала его возвращения. После того, как отработаешь в Москве, выедешь в Сибирь к месту строительства завода.

Создашь агентурные позиции в окружении Малахова и вернёшься назад. И запомни самое главное, – на завод по переработке ружейного плутония в Сибири должны придти французские технологии. Что касается встречи русского мэра с мэром Парижа, то я сам отработаю по ней.

Клод встал из-за стола, подошёл к окну и, стоя спиной к Сержу, поинтересовался, словно вспомнив о чём-то упущенном, но очень важном:

– Как там Жюстин, что у неё с ногой? – Она не отказывается работать по делу «Мокс»? – с иронией в голосе спросил он.

– Она лежит в гипсе, самочувствие у неё хорошее, рвётся поработать по делу «Мокс», – также иронично ответил ему Серж.

– Вот даже как? – изобразил удивление на своем лице Клод, при этом его рябое лицо заметно просветлело, а в глазах забегали огоньки. – Я уверен, что Жюстин будет неотразима и Малахов падёт к её костылям, – восхитился он ею. – Приятно работать с умными и думающими сотрудниками. – Думаю, что мы с ней на высоком уровне отработаем по встрече двух мэров, – восторженно заявил он.

Серж внезапно ощутил знакомый выброс адреналина, это происходило всякий раз, когда он был готов затеять драку с превосходящими силами противника. Слова Клода о неотразимости Жюстин были для него как красная тряпка для быка.

Ему вдруг остро захотелось крикнуть ему в лицо что-то очень обидное, чтобы сбить у этого самовлюбленного кретина восторг по поводу предстоящей совместной работы с Жюстин, но удержал себя.

– Вы только меня не забудьте поставить в известность о результатах вашей работы по этой встречи, – буркнул он, сдержав накатившийся приступ озлобления.

Клод понял состояние Сержа и решил больше не будить в нем зверя.

– Можешь на сей счет не беспокоиться, я обязательно уведомлю тебя о результатах этой встречи.

Серж поняв, что Клод не намерен обострять отношения с ним, сбавил обороты и перевел диалог в более спокойное русло.

– Я считаю, что мне лучше выехать в Россию по своим документам. У меня хорошее легальное прикрытие – я внештатный корреспондент еженедельника «Цепная Утка».

– Почему я об этом не знаю? – недоуменно спросил его Клод.

– Об этом в управлении знают все. Вы же, видимо, забыли о моей нашумевшей публикации о даме с собачкой, – сдерзил Серж.

Говоря Клоду о своей публикации, он имел ввиду свою давнюю статью в «Цепной Утке» о необычных отношениях, сложившихся у одинокой, молодой француженки с ее любимцем, – догом по кличке «Рондо». Статья вызвала бурное обсуждение у читателей еженедельника, которые буквально завалили редакцию письмами.

Ему пришлось подготовить ещё несколько материалов по этой тематике, чтобы сбить ажиотаж, развернувшийся вокруг его статьи.

Работа в качестве нештатного корреспондента еженедельника Сержу нужна была из оперативных соображений. Он исследовал причины провалов разведчиков, случившиеся за последнее десятилетие, и пришёл к выводу, что в большинстве случаев провалы случались не по причине предательства, а по их собственной вине, и, прежде всего, по причине отступлений их от легенды, согласно которой они должны были действовать.

Придерживаться специально разработанной легенде разведчик рано или поздно устаёт и это неминуемо ведёт его к провалу.

Серж пришел к выводу, что лучшим решением для него является работа на территории противника под своим собственным именем, но обязательно под глубоким прикрытием.

Его собственные командировки последних лет за пределы Франции в Китай, в Югославию, Корею и другие страны были осуществлены под журналистским прикрытием. По его возвращении из очередной зарубежной командировки читателей «Цепной Утки» всегда ожидали интересные материалы, написанные им о необычных сторонах жизни людей в стране его очередного пребывания.

Это был его собственный способ оперативной маскировки, которому он придавал большое значение и всегда старательно следовал ему. Он был уверен, что в случае его идентификации, контрразведка противника всегда найдёт подтверждение тому, что имеет дело с журналистом, и это может уберечь его в дальнейшем от провала.

– Что ж, я не возражаю, – миролюбиво согласился Клод. – Не будем отказываться от того, что хорошо работает. – А кто остаётся в отделе исполнять твои обязанности? – поинтересовался вдруг он у Сержа.

– За меня остается Морис, – ответил ему Серж.

– Это хорошее решение, – согласился Клод с предложенной кандидатурой.

Выйдя от Клода, Серж тут же позвонил Жюстин. Известие о его командировке в Сибирь она встретила с явным огорчением, а к концу их разговора вовсе расплакалась, от чего на душе у Сержа стало невыносимо скверно.

Он почувствовал стеснение в груди, поэтому быстро попрощался с Жюстин, обещав ей перезвонить позже, и поспешил домой. Не комфортное психологическое состояние угнетало его, и он откровенно презирал себя за эту слабость, и называл себя в такие минуты – «сентиментальным Парамоном».

«Fokker-100», глуша рёв моторов, плюхнулся на бетонную полосу аэропорта «Шереметьева-2». Трап подали сразу. Одновременно с ним подъехали три чёрных джипа, из которого вывалили шестеро крепких парней и две девицы. Одна из девиц принялась снимать на камеру спускающихся по трапу пассажиров.

Идя по трапу, Серж почувствовал, как нарастает внутреннее волнение, ему явно не нравилось, что его появление снимается на видеокамеру. Может не стоит волноваться, молодчики и девицы из джипов встречают высокопоставленное лицо? – попытался успокоить он себя. Хотя не факт, что они встречают кого-то.

А если всё-таки они работают по заданию спецслужб? Кстати, номера их машин сложны к запоминанию, – и это один из признаков принадлежности к спецслужбам. Надо скачать номера машин, – поставил он себе задачу и растер костяшками пальцев рук уши для концентрации внимания.

Итак, все три номера – московские. Первый, – У235ВК 78, запомнить легко, последние цифры, – номер конспиративной квартиры на улице Парижской коммуны. Второй, – Д989ПС98, сумма чисел 26, – число лет Жюстин. Третий номер плохо виден спереди – замазан грязью. В Москве по-прежнему грязно? Не расслабляться! Надо уронить очки, обернуться и прочесть номер сзади. Есть! – В583НХ 78. Теперь нужно наговорить номера на диктофон мобильного телефона и передать их для проверки Морису.

Сообщение Морису с номерами машин Серж отправил на его почтовый ящик с условным знаком «срочно». Через пару часов буду знать результат, – успокоил он себя. Если всё чисто, – устроюсь в отеле. Если нет, то потаскаю «наружку» за собой, уйду от наблюдения, и лишь затем устроюсь в отеле. Сейчас же пока погуляю по Москве.

С удовлетворением отметив, что на привокзальной площади уйма такси, Серж, пропустил, из соображений безопасности, первые два автомобиля, сел в третью машину и указал ориентир водителю: «Арбат!».

Улицы Москвы были явно перегружены автотранспортом. Такси, на котором он ехал, постоянно застревало в пробке, но его это не занимало, он сосредоточенно вглядывался в индустриальные картины столичного анклава.

Изменения, произошедшие с момента последней их командировки с Морисом в Москву, были значительны. Москва, вне всякого сомнения, приобрела благопристойный вид, – выглядеть стала намного чище.

Арбат Сержем выбран был не случайно. Арбат – это улица гуляющих приезжих и обслуживающих их торговцев. Там нет скамеек, а, следовательно, нет пожилых людей, сидящих на них и осуществляющих в интересах спецслужб наблюдение.

Эти достоинства и определили его выбор в пользу этой улицы, на которой он должен скоротать пару часов, до того как придёт информация от Мориса.

Прогуливаясь от магазинчика к магазинчику, торгующих антиквариатом «советского» и «русского» периодов, ему подумалось, что он месте московских властей обязательно построил бы небольшие гостиницы для иностранцев в арбатских переулках.

Иностранцев, особенно интеллигентских профессий, поселившихся в таких сравнительно недорогих отелях, интересовали бы, прежде всего, подлинные культурные традиции Москвы и России, а не куклы-матрёшки, лапти и буденовки. Как-никак Арбат – это визитная карточка Москвы, но она, к сожалению, продолжала оставаться убогой. Русским еще предстоит понять, что такое имидж столицы, – навеяли вывод его размышления.

Наконец пришло сообщение от Мориса, которым он уведомил, что его опасения в отношении молодчиков в аэропорту «Шереметьево-2» напрасны. Серж с облегчением вздохнул, – теперь можно ехать устраиваться в отель.