Покорители Огня

– Верняк, Вольдемар, – согласился с другом Мишка, слегка приподнявшись с кровати. – Нечего этому колесу пожарному на нас с тобой шикать и рты нам закрывать. Сам-то вон целый день баклуши бил с гаечными ключами в руках, а нам так уже и минутку поговорить нельзя. Ну, а если сейчас пожар, какой, а мы с Володькой, не наговорившись – это ж катастрофа.

– Да, да, – подхватил эстафету Володя. – Подумаешь, велика беда – заснуть он не может. Ты, Гендос, сможешь и на том свете замечательно выспаться, тебя там, кстати, ждут с распростёртыми объятиями.

– Да ну вас, – буркнул в ответ Гена, махнув на них рукой, и с головой укрылся одеялом.

– Дорогой, Мишаня, я вас поздравляю, – торжественно проговорил Володя, пожимая другу руку лёжа на соседней кровати. – Мы с тобой очередной раз одержали несокрушимую победу над силами зла. Но ещё не время ликовать. Теперь эта злыдня недобитая притаилась под одеялом, прикрывши голову подушкой, и уже наверняка строит какие-то козни супротив нас. Может, устроим ему «тёмную», дабы он аж до утра не смог и глаз сомкнуть.

– Отставить «тёмную»! – подавив смешок, приказал Андрей, перевернувшись на другой бок. – Вы бы, пацаны, действительно угомонились малость, а то вон уже всех котов в округе своими криками на ноги подняли, бегают вокруг части аж подоконники гремят, того и гляди и к нам сюда позалазают. Часть-то у нас одноэтажная, не пентхаус какой-нибудь там, а ты, Мишаня, прежде чем возражать, прикрой-ка окно для начала, а то комарья налетело, да и зябко уже вроде как стало – с утра нараспашку.

– Лады, командир, сейчас сделаем, – прокряхтел Миша и, встав с кровати, в одних трусах подошёл к окну. – Эх, пацаны, а красота-то, какая! В небе Луна сияет, в кустах птички щебечут, на нашем пустыре в травке кузнечики стрекочут, а под окном Борька на брёвнышке сидит, улыбается – благодать! – и поспешно закрыв окно, он демонстративно вздохнул и, шаркая босыми пятками по полу, направился к своей кровати. Взбив подушку и удобно развалившись на своём лежбище, он ещё долго не замечал, как в свете мерцающей лампочки дежурного ночного фонаря за ним неотрывно следило четыре пары наших удивлённых глаз. Вскоре, всё же почувствовав некое необъяснимое неудобство, он огляделся по сторонам и словил на себе наши вопросительные взгляды. – Вы чё, пацаны? Чё уставились-то? А, небось, труселя мои козырные понравились, так я могу ещё разок продефилировать перед вами – с меня не убудет.

– Да кому сдались твои вонючие труселя, – заржал в ответ Володька, чуть не свалившись с кровати, – спереди жёлтые, а сзади коричневые. В них наверняка уже присутствует сразу вся таблица Менделеева. Да тебе и анализы, небось, не сложно сдавать – сразу отдал свои серуны в лабораторию и всё, все анализы готовы.

– Спокойно, Михаил. Спокойно, – попытался я остудить его пыл, наблюдая как Мишка, положив руку на сердце, судорожно хватал воздух губами. – Дыши ровнее, не напрягайся, вот так, хорошо, а теперь отпусти Володькину шею и повтори, что это ты там такого за окном разглядел.

– Пыф, пыф, – пропыхтел в ответ Мишка уже сидя верхом на Володьке. – Сейчас вот придушу этого гада и всё расскажу, коль очень нужно, мне не трудно. Во-первых – Луна там очень большая, ну прям как глаза сейчас у этой гадины. Во-вторых – птички щебечут, словно их душат как вот эту сволочугу, а в-третьих – кузнечики своими лапками стрекочут, ну один в один как этот трусоед своими ножками сейчас перебирает, – и тут он неожиданно отпустил Володьку и, соскочив с него словно ошпаренный, бросился к окну. – Там же ещё и Борька был! Но как?!

– Во-от, – спокойно протянул командир, вставая со своей кровати. – Пациент-то оказывается не так уж и безнадёжен. Всё-таки присутствуют в нём остатки разума, и если это у него не очередные галюны, то мы попробуем сейчас во всём этом разобраться.

Пока я, запутавшись в своём одеяле, пытался подняться с кровати, Мишка с Андрюхой уже втаскивали в распахнутое настежь окно какое-то грязное и лохматое существо. Генка с Володей, не вставая со своих мест, так же ошарашено следили за их действиями.

– Володя, свет! – скомандовал я, всё же выбравшись из своих пут и уже натягивая сапоги.

В один момент зажглись, на смену дежурному фонарю, осветительные лампы и в их ярких лучах пред нами предстал наш бравый солдат Борька, как говорится, во всей своей красе. Весь в грязи и сухих листьях, с дибиловатой улыбкой на лице и радостными глазами полными слёз, он сидел на полу и шморгая своим замусоленным пятачком смотрел на нас.

– Ребята! – всё ж таки не удержавшись, заплакал он. – Ребятушки! Как я рад всех вас видеть. Я к вам за помощью, ребята. Беда у нас приключилася – большая беда.

– Значит так, – не дав никому опомниться, быстро сориентировался командир. – Ты, Гена, хватай Бориса и прямиком тащи его в нашу душевую, пускай там отмоется и приведёт себя в порядок. Можешь дать ему мой шампунь, он у меня цитрусовый пускай чертяка, потом лимоном благоухает, авось понравится. Вы – двое из ларца, бегом на кухню и вываливайте всё из холодильника на стол, наверняка Борька уже дня два ничего не ел. Ну, а ты, Димон – хоть майку накинь что ли, а то мне может показаться, что это именно твой грозный вид довёл нашего чертёнка до слёз. Стоишь тут почти, в чём мать родила, и сексуальность излучаешь – в кирзовых сапогах на босу ногу да в семейных трусах ниже колен.

Все тут же пулей кинулись выполнять распоряжения командира. Мишка с Володей буквально через минуту уже вовсю гремели кастрюлями где-то на кухне. Генка, судя по Борькиным крикам из душевой, старательно отмывал своего подопечного. Андрюха аккуратно застилал все наши кровати, прекрасно понимая, что спать нам уже сегодня не придётся, ну, а я поспешно одевшись, принёс своё большое махровое полотенце, дабы было чем вытереть нашего мохнатого друга. Из душевой Борька вышел как раз тогда, когда на плите вскипел чайник. Заботливо укутав его в полотенце, мы все дружно усадили черта за стол, и налив крепкого чаю пододвинули к нему большую сковородку с жареными пельменями.

– Ешь, – улыбнулся Гена, потрепав его по голове. – Небось, совсем изголодался нас розыскиваючи. И как только нашёл, по запаху что ли?

– Да как он вообще здесь оказался, ну в смысле на поверхности? – тут же подскочил к черту Володька и присел рядом. – Тебя что Люцифер погулять выпустил – одного и без охраны?

– Угр, чам, чавк, – только и сумел промычать Борька с полным ртом пельменей.

– Да ты пережёвывай, не торопись, – отстранил я от него Володю, присаживаясь на освободившееся место. – Не хватало нам еще, чтоб ты тут окочурился пельменями подавившись. Вон печенюхи ещё к чаю бери, конфет уж извиняй, у нас нет, а вот сухарей насыпать можем, этого добра хоть отбавляй.

Борька работал ложкой как экскаватор ковшом. Закончив с целой сковородой пельменей, он принялся за печение и бутерброды, заботливо уложенные Геной ему на тарелку. Причмокивая горячим чаем, Борька приходил в себя прямо на глазах. Весь чистенький, благоухающий лимоном, с сытым желудком и вовсю сверкающим пятачком он выглядел сейчас гораздо лучше, чем в день нашего первого знакомства.

– Ну, а вот теперь рассказывай, что там у вас произошло, – заговорил с ним командир, наблюдая как Борька, держась за живот, откинулся на спинку стула. – Позавчера ещё, как мы от вас уезжали, всё ж вроде нормально было.

– Позавчера?! – с ехидцей выдавил из себя обожравшийся чёрт. – Вы думаете, это было позавчера?! Позавчера я вместе с дорогой Чилинушкой да со своими детишками малыми ещё у бабушки Чивы в подвале отсиживались, решая, как нам с нашей бедой справится.

– Чаво, чаво? – неожиданно встрял в разговор Мишка. – Это как же? Какие ещё дети? Откуда?

– Как откуда? – удивлённо посмотрел на него Борька. – А то вы здесь, будто не знаете, откуда дети берутся. У нас же с Чилиной моей всё по закону было – сначала любовь, затем свадьба, а потом уже и дети. Двое их у меня – Жера доча красавица, да Кося – сынок мой любимый. Уж двенадцатый годок обоим пошёл, Чилинушка мне их сразу двоих родила, ягодка моя ненаглядная.

– Всё, пацаны – тупик в мозгах, – закачав головой, пробормотал Володя. – Мишаня, дружище, ты там кажется, меня душить начал, так вот можешь продолжить, всё равно я от этого бреда долго не протяну.

– Да погодите вы, – сам ничего не понимая, пододвинулся я поближе к Борьке. – Ты, Борис, сам-то себя нормально чувствуешь? Голова не кружится, не шалит, а по ночам галлюцинации не беспокоят?

– Да что вы из него придурка-то делаете, – заступился за черта Гена и похлопал его по плечу. – Мальчик и девочка говоришь – молодец, поздравляю! А вы все, если считать не умеете, так я вам сейчас калькулятор принесу. Вы что, забыли, что их сутки нашей минуте равны? Ведь именно поэтому здесь никто и не заметил нашего пятнадцати минутного отсутствия, пока мы у них там полмесяца гоблинов по равнинам гоняли. А ну-ка, командир прикинь быстренько своим офицерским умом, сколько минут получается в трёх сутках?

–А-а, э-э, – наморщил свой лоб Андрей, но через секунду дал ответ. – Так! Трое суток это семьдесят два часа, семьдесят два умножаем на шестьдесят – получается четыре тысячи триста двадцать минут.

– Молодец! – похвалил его Геннадий и продолжил. – А теперь эти четыре тысячи триста двадцать минут переведи в ихние дни, ну, а после уже и в года.

– Так, – опять наморщился командир, высчитывая числа у себя в голове, – в году триста шестьдесят пять дней. Значится, это мы делим на это, так, это на ум пошло и получается где-то одиннадцать лет и десять месяцев, ну или что-то вроде того.

– Отлично, командир! – хихикнув, хлопнул в ладоши Генка, но через секунду уже более серьёзно добавил. – А теперь давайте не забывать, что с каждой минутой потраченной здесь Борисом его дети становятся на сутки старше, так что ты, Боренька, не теряя зря времени, рассказывай нам всё подробно да по существу.

На Мишку и Володю в этот момент нельзя было смотреть без сожаления. Казалось, что эта парочка действительно вот-вот лишится рассудка. Что-то, просчитывая у себя в голове, а затем, записывая результаты на какой-то клочок бумажки, Володя перешёптывался с Мишкой, который в свою очередь так же мысленно производил какие-то подсчёты и судорожно, шевеля губами, загибал свои пальцы.

– Ну, ни фига себе машина времени получается! – почти в один голос подытожили товарищи, глядя на записанный ими результат. – А если бы ты нас через год навестил, это сколько б тебе тогда было бы – с ума сойти.

– Одна тысяча четыреста сорок лет, – ответил на их вопрос командир и, не замечая того, как эти двое вновь принялись за подсчёты, он обратился к Борису. – А ты давай рассказывай и не обращай на этих двух оголтелых своего внимания, они у нас с утра ходят на голову ушибленные.

Борька сразу как-то осунулся, на лице показалась маска печали и, слегка прослезившись, он всё же начал свой рассказ:

– Люцифер пропал. Ещё где-то с месяц назад сгинул наш хозяин преисподней, а сразу же с его таинственным исчезновением в наших краях опять объявились ваши старые знакомые – гоблины. Наверняка это они каким-то странным образом и похитили Люцифера и теперь вовсю хозяйничают у нас как у себя дома. Черти, конечно же, сразу взбунтовались и собрали свою армию против этих недомерков, благо система оповещения в виде наших подвешенных котлов хорошо работала, но, как и в предыдущую военную компанию, наши силы были не равны. Многие полегли на поле брани, очень многие. Многих гоблины взяли в плен и увели куда-то в своё логово. Дядя Бадалай был серьёзно ранен, но нам с Чилиной всё же удалось припрятать его в подвале у бабушки Чивы, да и самим там отсиживаться с детьми до недавнего времени. Когда Бадалай пошёл на поправку он рассказал нам с Чилиной что якобы где-то на Чёрной скале, возле нашего бензопровода, имеется некий лаз, по которому можно выбраться на поверхность, благо гоблины про него ничего не знают. Бадалай хотел, чтобы мы с детьми бежали пока, не поздно хотя бы в людской мир, но мы с Чилиной решили иначе. Во-первых – Бадалай был ещё слишком слаб, чтобы Чилина могла его оставить, а во-вторых, наше бегство всё равно ничего не решит, а только лишь отсрочит неминуемое. Ведь если Люцифер у гоблинов в плену, то и волшебная книга тоже у них. Хозяин все эти долгие годы, после тех событий, постоянно носил её с собой и ни на минуту не выпускал из рук, так что может так случиться, что не сегодня-завтра гоблины, благодаря книжным заклинаниям, поднимутся и в ваш мир. Не понятно только одно – чего они медлят? Ведь они получили, чего хотели и путь, как говорится, свободен, только заклинание прочти….

– Вот в этом-то, Боренька, у них как раз таки и загвоздка, – неожиданно перебив черта, задумчиво произнёс я. – Ведь мы сами видели, на каком не понятном языке была написана эта книга. Они попросту, также как и мы, когда-то, не могут её прочитать, от того и медлят, но я думаю, что на её расшифровку они бросят все свои лучшие умы, если таковые у них есть, и рано или поздно добьются своего.

– Возможно и так, – согласился со мной Борька, всхлипнув своим пятачком. – Но как бы там ни было, я посовещался с Чилиной, и она разрешила мне отправиться на Чёрную скалу и если повезёт, то найти тот самый лаз, о котором говорил Бадалай, ну, а потом, поднявшись на поверхность, разыскать вас и попросить о помощи. Как ни странно, но лаз я нашёл довольно быстро, сложнее всего мне дались ваши поиски. Выбравшись на поверхность, я в первую же очередь был практически ослеплён солнечным светом, но, невзирая на жуткую боль в глазах я смог оглядеться и понять, что нахожусь на какой-то нефтеперерабатывающей базе, по всей территории которой установлены огромные цистерны размером со скалу. Вероятно, что именно из этих цистерн мы и воруем их бензин через свой бензопровод. Пока я перебирался через все эти трубы и заборы, на улице стало довольно темно, но оно было и к лучшему. Мои глаза совсем не знали дневного света и поэтому, мне приходилось постоянно зажмуриваться, и, практически двигаясь в слепую, я то и дело натыкался на какую-нибудь преграду, от того и шишек у меня на голове не сосчитать. Вскоре мне всё же удалось, покинуть сей заводец, удачно минуя все посты и охрану, но я по-прежнему не знал где вас искать. Тогда-то я и решил применить нашу пожарную смекалку, ведь я же, как ни как, начальник добровольной пожарной дружины, если вы помните. Я нашёл один из ближайших винно-водочных магазинов, о которых нам когда-то рассказывал Люцифер, благо их тут у вас в избытке, и, подкарауливая в стельку пьяных мужиков, расспрашивал их, где располагается ближайшая пожарная часть. Ведь вы как-то говорили мне, что многие мужики допиваются до чёртиков, вот я и решил что ничем не рискуя, могу запросто пообщаться с пьяным народцем, но не тут-то было. Многие, заприметив меня перед собой, сразу же трезвели и, открещиваясь, падали в обморок, многие наоборот, долго трясли головой, после чего открывали новую бутылку и, выпивая её залпом прямо из горлышка, так же погружались в бессознательное состояние. И лишь один полунедоперепитый старый алкоголик, узрев меня, даже обрадовался моему присутствию. Видите ли, как он выразился, у него есть пузырь, а щёлкнуть ему не с кем, вот и пришлось мне вспоминать молодость и брякнуть, как когда-то говорил командир, по маленькой. За то от него я узнал, что ближайшая пожарная часть находиться здесь не далеко и что он сам там часто ошивается, собирая на пустыре возле неё пустые бутылки. Этот алкаш меня даже немного проводил, но потом и он где-то на полпути не выдержал давления зелёного змия и, прижавшись к земле, захрапел во всё горло. Я оттащил его подальше в кусты, чтобы он никому не мешал, а сам двинулся дальше в указанном направлении. Как я обрадовался когда, придя на место, услыхал через открытое настежь окно ваши голоса. Ведь откуда я мог знать, что это та самая пожарная часть, которая мне нужна и даже если я всё же угадал, то где гарантия что именно ваш караул должен сегодня работать, но мне необъяснимо сказочно повезло. Сначала я узнал ваши голоса, затем увидел полуголого Мишку в окне, ну, а потом был замечен и сам. Вот в принципе и всё.

– Да-а, – выдохнул командир, вставая со стула. – Тут надобно подумать, что в данной ситуации следует предпринять – и хорошенько подумать.

– А чего тут думать-то, – неожиданно встрепенулся Володя, тыкая локтем Мишку в бок. – Нам же не в первой с гоблинами общаться да фиги им показывать, скажи, Мишаня?

– Ну да, – согласившись с другом, закивал головой Мишка. – Выхода, как я понимаю, у нас всё равно нет – либо мы к ним сейчас, либо они к нам потом.

– Всё верно, пацаны. Всё верно, – лихорадочно размышляя, согласился я с ребятами. – Но ведь тут встаёт огромная проблема – как мы к ним туда попадём? Через тот лаз, по которому пробирался Борька – исключено. Во-первых, нам не пробраться через все посты хорошо охраняемой нефтебазы, тут и самому Борьке сказочно повезло, что он выбрался от туда незамеченным. А во-вторых, даже если мы туда и проберёмся, то, каким образом ползя на брюхе черт, знает сколько километров до места назначения, мы протащим за собой наш пожарный автомобиль?

– Я же говорю – думать надо! – почти по буквам проговорил Андрей.

– Думать, думать, – пробурчал Генка и неожиданно для всех положил на стол какой-то свёрнутый пополам листок бумаги, – нечего тут думать – собираться в дорогу надо!

Взглянув на Гену, я с некой опаской взял со стола сложенный листок и, развернув его, начал читать вслух:

– «Уважаемая, бабушка Чива! Всё наше пожарное отделение сердечно благодарно вам за всё то, что вы сделали для нас. Мы очень сожалеем, что у нас нет возможности лично попрощаться с вами и сказать вам огромное человеческое спа….

Бранта зар праваш керуб,

Брунга веши сур маруп.

Чир, мавир, заморка круш,

Лонга чечи – маргалюш…

– А вот дальше читать пока не надо, – и Гена резко прикрыл страницу рукой. – Там ещё два столбика на обратной стороне имеется, но мы ведь не хотим спалить дотла всю пожарную часть, когда прямо посередине нашего депо откроются ворота в ад.

– Так ведь это же то самое заклинание, которое распевал Люцифер, перед тем как отправить нас домой, – моментально догадался я. – Но откуда оно у тебя? Хотя постой, постой. Я просил тебя перед убытием написать Чиве прощальное письмецо, а ты по случаю переписал и слова этого заклинания прямо под диктовку самого Люцифера – ай молодца! Но на кой чёрт оно бы тебе понадобилось?

Тут Генка немного замялся и, переступая с ноги, на ногу тупо глядя в пол, смущённо произнёс:

– Да я думал, что как в отпуск пойду, то навещу по случаю Борьку пару раз. Конфет ему передам, да и вообще ….

– Ну, ты, Гендос, и проныра, – на радостях начал пританцовывать вокруг него Володька. – Молодец! Теперь-то мы безо всяких усилий сможем посетить Борькины пенаты. Ты как, Борюсик – доволен?

Но Борька уже его не слышал. Он, как бывало и раньше в такие минуты, крепко обнимал Гену и, совершенно никого не стесняясь, сопливил ему китель. Генка, тоже очень соскучившись по своему ученику, трепетно обнимал его за плечи и нежно, по-отцовски, похлопывал черта по спине, дабы его успокоить. Но это были напрасные хлопоты, от этого Борька ещё сильнее разрыдался, практически перейдя на всхлип. Конечно, черта тоже можно было понять. Генка не видел своего рогатенького всего лишь трое суток и то вон как заскучал, а каково было Борьке? Его-то с его лучшим другом разделяли почти двенадцать лет разлуки. Хорошо еще, что у него Чилина есть, да и детишками он обзавёлся своевременно, а то кто его знает, может он бы и свихнулся совсем от скуки по своему товарищу. Решив не нарушать сию идиллию, командир незаметно махнул нам рукой, и мы тихонечко ретировались со столовой, дабы не мешать этой сладкой парочке.

– Ну что – будем тогда собираться в дорогу? – заговорил со мной командир, когда мы, зайдя в депо, подошли к нашей машине. – Только вот как мы сможем самовольно оставить нашу пожарную часть, а уж тем более всем караулом? Без ведома «Центра» это будет считаться преступлением, а просить у него разрешения, чтобы он отпустил нас ненадолго повоевать с гоблинами – это идиотизм.

– А я ведь и забыл что ты у нас ещё совсем зелёный в таких делах, – улыбнувшись, потрепал я его за плечо. – Не переживай, Андрон, сейчас мы всё уладим, таким вещам в пожарном училище не научат. А ну, Володька, подь сюды! Вот что, Вольдемар! Тут вот командир волнуется, что самовольно покидать расположение части это как-то не хорошо, так вот ты реши, пожалуйста, этот вопрос – тебе ж не привыкать.

В ответ Володька лишь весело гигикнул и, подойдя к «центральному» телефону, снял трубку. Андрюха в оцепенении уставился на него, а я, подавляя зевоту, облокотился на стену и вяло скрестил на груди руки.

– Алло! Алло! «Центр»? Доброй ночи вам, «Центр»! – весело затараторил Володька, подмигнув командиру. – «Девятьсот двадцатый» вас беспокоит. Ага. Ага. И вам не хворать. Ну, дык и я о том же. Чего звоню? Ну, дык чего ж ещё можно звонить средь ночи? Пожар у нас, «Центр», горим, так сказать. Не, не, не мы горим! Горит пустырь за нашей частью, ага, открытым пламенем горит. Ну, дык, а чё ему сделается? Дождей давно не было, трава сухая, вот её пощекотали она и загорелась. Нет, «Центр» сама не потухнет тушить надобно, уж очень хорошо горит, вы б только видели. Ну, дык и я о том же. Всем караулом в районе получаса думаю, управимся. Нет, подкрепления не надо! Ну, тогда мы поехали? Пакедава вам, «Центр»! Целую! – и нежно положив трубку двумя пальчиками, он повернулся к нам. – Вот и всё, отцы командиры. Вызов принят и у нас есть полчаса на всё – по приезду просили отзвониться.

– Молодец, дружище! – восторженно похвалил его Мишка. – Кто там сегодня на «Центре» – Светка?

– Не. По голосу вроде Тамарка была, – подмигнул ему в ответ Володька и отошёл подальше. – Про труселя твои серливые всё спрашивала – не дашь ей поносить?

– Прибью собаку! – вскрикнул Мишка и, сорвавшись с места, кинулся догонять, гогочущего на всё пожарное депо, Володьку.

* * *

На этот раз к посещению потустороннего мира мы подготовились основательно. Андрюха с Мишкой доукомплектовали нашу машину так, что все четыре боковых отсека автомобиля еле закрывались. Чтобы не наступать на старые грабли снова, они решили, что не будет лишним прихватить с собой с десяток запасных пожарных рукавов, да ещё добавить пару-тройку теплоотражающих костюмов, а к ним в придачу несколько подсумков с противогазами. Я уже молчу про пожарный инвентарь, в виде топоров, ломов, багров и трёх кувалд, которые они собрали по всей пожарной части. Мишка даже закинул в отсек миниатюрные гидравлические ножницы, заявив во всеуслышание, что он лично обязательно ими чего-нибудь отхватит у гоблинов себе на память. В это время Гена, с Борькиной помощью, уже успел заправить бензобак до краёв и теперь пытался пристроить ещё четыре полные канистры где-то на верху автомобиля, так как все отсеки были уже полны поз завязку. Володьке мы поручили ответственейшее задание по добыче продуктов питания для нашего отделения. Благо, что круглосуточный продуктовый ларёк находился не далеко от нашей пожарной части, так что мы не успели и глазом моргнуть, как сияющий вовсю Володька уже явился восвояси, держа в руках две огромные сумки со всякой снедью. Это было и не удивительно. Продавщица лотка нас очень хорошо знала и поэтому, как постоянным клиентам, делала некое снисхождение и могла запросто затарить нас по полной совершенно без денег – то есть до зарплаты.

– А я смотрю у вас тут всё поставлено на широкую ногу, – улыбаясь, заговорил командир, удивлённо вскинув брови. – И «Центру» лапши на уши навесить, и в магазин средь ночи сгонять – молодцы, снимаю шляпу!

– Ничего, – подбодрил я его, слегка толкнув в плечо, – научишься и ты, дурное дело ведь не хитрое, справишься. Ну, а теперь, раз у нас всё уже готово, то будем выдвигаться. Давай-ка, Гена, гони прямо на наш пустырь, а там мы уже и заклинание пропоём. Ведь как я понимаю, когда откроются огненные врата ада – то гореть нашему пустырю синим пламенем. Так что мы, в некотором роде, никого и не обманем насчёт пожарища, а вот когда вернёмся назад, то обязательно всё и потушим.

– А вернёмся ли? – задумчиво выдохнул Мишка.

– Не дрейфь, дружище, – подбодрил товарища Володька. – Обязательно вернёмся. Нет ещё такой силы, которая могла супротив нас с тобой устоять, разделаем под орех любого гоблина, ты же знаешь. Да мы им с тобой таких пенделей понаотвешиваем, что у них аж коленки поопухают, так что не боись. Вот поможем чертям, и сразу же домой, зато отдохнём в своё удовольствие. Можешь считать, что я у «Центра» внеочередной отпуск для нас всех выбил. Это у нас тут полчаса пройдёт, а там, поди, цельный месяц у нас в запасе будет – и с гоблинами расправимся, да ещё и отдохнуть успеем, красота!

– Красота, то, красота, – спустил его на землю Борька и тяжело вздохнул, – но что случиться, коль мы с ними не справимся? Это ж будут полные «кранты» – причём и вам и нам.