Книга Севера

Белки несколько секунд внимательно смотрели на мальчика, затем одновременно кивнули. Мартину показалось, что они понимают друг друга без слов. Как понимали друг друга его мама с папой.

– Мы проводим вас в ледяные пещеры, но вы должны быть осторожны. Следуйте за нами и ничего не трогайте, не произносите ни слова, человеческая речь внизу запрещена.

Белки взмахнули хвостами и попрыгали к чернеющей вдали двери. Мартин бежал следом, поминутно оглядываясь и скользя на льду. Карак безмолвной тенью кружил над его головой, подгоняя без слов. Они пересекли зловещий зал, подсвеченный голубым светом, Мартин осторожно заглянул за обитую железом дверь. Сразу за ней начинался коридор, круто спускающийся вниз большими грубыми ступенями. Как и столбы в зале, лестница тоже отсвечивала голубым потусторонним свечением. Все вокруг казалось нереальным, призрачным, ненадёжным. Мартин, задыхаясь, бежал вниз, только крепче сжимал зубы, когда ударялся локтями о неровные стены тоннеля. Это был сумасшедший спуск по ступеням вниз, все глубже и глубже в недра холодной земли. Наконец, белки остановились, сели на свои пушистые хвосты и поднесли лапки ко рту, напоминая: «ни слова, иначе мы все погибнем». Мартин прислонился к стене, чтобы передохнуть, и огляделся. Коридор уходил дальше вниз и растворялся в неясном свете, они были у входа в пещеру, опутанную паутиной изморози льда. Вдоль стен в несколько рядов стояли ледяные саркофаги. Мартину они напомнили чистейшие кристаллы горного хрусталя, хранившиеся у него дома в шкафу. Пленников было великое множество, сотни смутных силуэтов в чистоте замершего льда. Все беспомощные, скованные страшной силой черных заклятий. Мартин бежал вдоль неподвижных фигур, всматриваясь в каждую. Карак перелетал с саркофага на саркофаг, пытаясь разглядеть узников сквозь толщу льда.

– Бабуля! – Мартин напрочь позабыл о наказе молчать.

Пол задрожал, с потолка посыпалась ледяная крошка, в воздухе заметно похолодало. Белёсые тени метнулись к Мартину, придавив его к полу. Он не смог пошевелить даже пальцем. Краем глаза мальчик видел, как мечется чёрный силуэт на белом фоне, но свободного пространства для манёвра у него становилось все меньше и меньше. Видно было, как с каждой секундой ворон слабеет. Собрав всю волю и силы в кулак, Мартин приподнял голову и крикнул изо всех сил:

– Братья Сполохи, услышьте меня, придите на помощь!

И чуть не вскрикнул, когда ещё больший вес вдавил его в пол, в щеку впились острые как бритва ледяные кристаллы. Мир начал меркнуть. Проваливаясь в омут, он на краю сознания услышал страшный грохот, рёв, шипение, звон мечей, все вокруг тряслось, острые глыбы падали сверху. Мартина отбросило в сторону, он сильно ударился спиной о стену и потерял сознание.

Глава 13

Мартин открыл глаза, голова гудела, плечо нещадно саднило. Он снова зажмурился, потолок перестал вращаться. Этот голубоватый свет невыносимо терзал глаза, вызывая слезы, а на груди у него шевелился какой-то чёрный комок. Мальчик не понимал, где он и что случилось. Его тело болело от ушибов, а голова продолжала раскалываться на тысячи частей. Преодолев себя, он едва приоткрыл веки. Свет уже был терпимым. Пятно на груди медленно зашевелилось. Мартин сфокусировал на нем взгляд. Ворон, склонив голову на бок, неотрывно наблюдал за ним. Увидев, что мальчик очнулся, он облегчённо вздохнул:

– Ну как ты?

– Не знаю… – неуверенно ответил Мартин и попытался подняться. Наконец-то все встало на свои места. Земля ещё некоторое время уходила из-под ног, но с каждой секундой силы возвращались к нему. – Что случилось?

Ворон с тревогой посмотрел на него:

– Что случилось? Ты произнёс слово в месте, где человеческая речь никогда не звучала. Появилась охрана и чуть нас не передавила. Тут ворвались Братья Сполохи, и началась такая кутерьма, что потолок обрушился, и мы с тобой оказались заперты здесь. Наверх путь нам отрезан.

– Прости меня, Карак, – понурил голову Мартин, – я забыл о запрете.

– Я тебя не виню, сам едва сдержался… Интересно, что там происходит? Кто победил, и что стало с пленниками?

– А я переживаю за белок. Они были так добры к нам, и будет нечестно, если они по нашей вине пострадают, – мальчик посмотрел в сторону завала, его грудь сдавила необъяснимая тревога за участливых зверьков.

– Я думаю, с ними-то все будет в порядке, – успокоил его ворон. – Сейчас меня заботит иное. Что мы будем делать?

– Надо разгрести завал, – предложил Мартин.

– И что? Попасть в лапы стражи? – покачал головой ворон. – Даже отсюда я вижу очень большие глыбы, которые тебе не под силу сдвинуть. Разбирая завал, мы можем обрушить потолок. Мне кажется, надо идти вперёд и искать другой выход. Мы, конечно, можем остаться тут, но помощи нам ждать неоткуда.

– По мне лучше двигаться, чем сидеть на месте, – согласился Мартин.

– Перекуси немного, отдохни, и тронемся в путь – посоветовал Карак.

Мартин раскрыл рюкзак, достал вяленую рыбу, которой снабдил его Отец Морж, разделил её с вороном, похрустел сухарём, оставшимся от даров Инмара, и настроение его улучшилось.

– Сейчас бы чайку горячего, – мечтательно вздохнул Мартин.

– Чего нет, того нет, – помолчав, согласился Карак.

– Вот если бы освободить всех пленников и бабулю заодно… – не унимался мальчик.

Карак посмотрел на него долгим, пронзительным взглядом, и вздохнул:

– Давным-давно, когда Братья Сполохи ещё жили на земле, по соседству с ними жила прекрасная девушка, дочь Отца Ветра и Матери Северных Рек. Она первая приходила после зимы и своей тёплой улыбкой небывалой красоты растапливала высоченные снега, превращая их в журчащие ручьи. Её так все и звали – Весенний Ручей. А красоты она была необыкновенной. Не было краше её никого на белом свете. Запала она в сердце Братьям Сполохам, и, в один прекрасный день, пришли они все семеро к её дому. Молвил старший брат в красном плаще:

– Весенний Ручей, нет тебя краше на свете, больно по сердцу ты нам. Выбери себе суженого среди нас, а остальные будут тебе братьями.

Ответила им Весенний Ручей:

– Вы такие могучие, славные воины. Слава о вас разнеслась во все концы земли, но как мне выбрать одного-единственного, достойного моей руки?

Подумали братья и решили:

– Мы устроим состязание в силе и ловкости, и кто из нас всех победит, тот и будет тебе мужем.

И ускакали, гремя оружием, на поединок. Бились они долго, земля ходила ходуном, но один не мог взять вверх над другими, и состязание длилось и длилось. Невмоготу Матери Земле стало терпеть их удалые скачки. Забросила она их на небесную твердь, поближе к Отцу Солнцу, ибо только он мог повлиять на своих беспутных сыновей, но и он не справился. Только отослал подальше с глаз долой в северные широты.

А пока братья бились за руку красавицы, коварная Изерга налетела на дом Весеннего Ручья и полонила её. Утащила в свои холодные чертоги, заморозила в пещерах глубоких, и перестали таять снега в этих землях.

С той поры Братья Сполохи и скачут по небесам северным, ищут суженую, да все никак решить не могут, кто из них более достоин её руки.– А мы, Мартин, с тобой как раз и побывали в пещерах глубоких, где Изерга держит своих пленников, и позвали на помощь Сполохов. Думаю я, что помогли мы им в поиске.

– А при чем тут эта история? – удивился Мартин. Рассказ ему понравился, только он в толк не мог взять, какое отношение это имеет к нему и освобождению бабушки Августы из ледяного плена.

– Помнишь, я случайно обмолвился, что едва сдержал возглас? – ворон был смущён.

– Помню.

– Я знал Весенний Р-ручей. Однажды, когда я был ещё только получившим перья птенцом, я отправился в свой первый полет. Я не знал, куда лечу и зачем. Я наслаждался полётом. И ветры принесли меня в холодную страну, где я замёрз и обессиленный упал на крыльцо небольшой избушки на окраине сурового леса. Это был дом Весеннего Ручья. Она вышла на крыльцо, увидев меня, улыбнулась, и снега начали таять. Она взяла меня в руки, поцеловала, я ожил и взлетел. Более прекрасного создания я не встречал. Некоторое время я жил в дупле рядом с её домом, заглядывал ей в окна, смотрел, как она работает. Когда она бродила по лесу, я бесшумной тенью скользил следом…. – ворон мечтательно щёлкнул клювом.

– И что случилось потом? – перебил его Мартин, прогнав наваждение.

– Случилось? – вздрогнул ворон. – Потом налетела Изерга и похитила её. Я пытался помешать, но северный ветер меня хлестанул и зашвырнул прочь. Только через несколько дней я нашёл дорогу к домику на окраине леса, но он был пуст и холоден. А сегодня, спустя столько лет, я наконец-то нашёл её. Увидел в одном из саркофагов и едва сдержал крик. Когда все рушилось, краем глаза я увидел, как Сполохи схватили двоих, пленённых Изергой, и с ними пробивались наверх. Я надеюсь, что это Весенний Ручей и Хранительница Августа, потому что когда ты закричал, я был совсем рядом, на соседнем саркофаге. Будем молить светлые силы за Братьев Сполохов, и пусть им сопутствует удача.

– Значит, наша миссия удалась! – повеселел Мартин. – Мы победили!

– Возможно, а сейчас давай выбираться отсюда. Посмотрим, что там внизу под хижиной Изерги! – с этими словами он перебрался на плечо мальчика. Мальчик улыбнулся, забросил рюкзак за плечо и зашагал вниз по ступеням, по-прежнему излучающим голубоватый свет.

Мартин давно потерял счёт времени и бесконечным поворотам, мерцающим ступеням. Шаг, ещё шаг. Только вперёд, позади ничего, впереди надежда. Временами ворон срывался и, разрывая черным крылом монотонность скудного освещения, уносился прочь за очередной поворот.

Вот и сейчас ворон улетел вперёд, а мальчик обессилено сел, прислонившись спиной к холодной стене тоннеля. Порывшись в рюкзаке, он достал раскрошившийся сухарь, забросил в рот и, блаженно закрыв глаза, стал катать его на языке. Хотелось пить. Воды они не встречали уже давно. Временами попадались холодные, больше похожие на капельки слез ручейки с противной, немного затхлой водой. Но это была вода, она утоляла жажду. Карак ворвался в усталую полудрёму маленьким шумным вихрем:

– Мартин! Мартин! – позвал он. Мальчик открыл глаза и не сразу сфокусировался на птице, от усталости у него двоилось в глазах. «А два говорящих ворона – это уже чересчур! – подумал он.

– Мартин! – затараторил ворон, – за поворотом все совсем по-другому. Там все как в тумане, немного размыто и, похоже, что пещеры кончаются. Я видел там землю, реки, даже слышал пение птиц. Это невозможно, но, кажется, мы вышли.

– У тебя, наверно, галлюцинации, – устало ответил Мартин, он ни капли не поверил спутнику. Откуда под землёй могли бы взяться птицы. – Мне бабуля рассказывала, что в пустынях усталые путники видят различные картины, бредут за ними, теряются и погибают. Они называются миражами.

– Пойдём, сам увидишь, – настаивал ворон.

Мартин нехотя встал, повёл плечами, чтобы размяться, взвалил ранец, и побрёл за улетевшим вперёд вороном. И действительно, за очередным поворотом, он увидел туман, сквозь который проступали очертания деревьев, доносились звуки струящейся воды. Свод тоннеля заканчивался каменной аркой, исчерченной непонятными знаками. « Они называются руны » – вспомнил он. Однажды он видел подобные в старинной бабулиной книге. Тогда он спросил её, что это за странные письмена, а она ответила, что это руны, и больше ничего не пояснила. Поддавшись жажде, Мартин бросился вперёд.

– Стойте! – остановил его громкий голос. – Кто вы такие и как сюда проникли?!

– Мы путники, сбились с пути. Долго мы бродим по бесконечным пещерам, – прокричал ворон, откуда снова появившийся на плече Мартина. – Мы пришли с чистым сердцем, у нас нет умысла причинить зло местным обитателям.

– Стойте! – пророкотал голос. – Замрите!

Путь им преградила плотная пелена тумана. В самой его глубине зародилась неясная, размытая тень, туман засветился изнутри, и гулкий низкий голос запел однообразный мотив:

Кто тревожить ныне станет

Земли, скрытые туманом,

Кто живым своим дыханьем

Пыль колышет вековую,

Кто осмелился нарушить

Вечный сон теней минувших,

Кто своим поступком дерзким

Осквернил порядок древний…

– Наверное, это привратник страны теней, – прошептал ворон оторопевшему Мартину. – Мы вырвались из ледяного плена злобной Изерги. Мартин, мы прошли…

– А почему он поёт? – не дал закончить ему мальчик.

– Старики рассказывали, что так с начала времён общались между собой духи, люди, звери. Но со временем утратили эту способность, – и секунду помолчав, продолжил. – Я слышал об этом, Отец Ворон, мой предок, как-то упоминал о давно забытой традиции – петь друг другу при встрече. Тогда слова имеют больший вес и способны творить чудеса. Нам надо ответить ему на его языке, тогда он будет говорить с нами. Ты можешь попробовать. Ты Хранитель, у тебя это должно быть в крови.

Мартин закрыл глаза, вдохнул поглубже и на одном дыхании выдал:

Мы послы средины мира,

Мы гонцы от света к тени,

Мы прошли по небосводу,

Мы проплыли по теченью,

Мы спустились в подземелье,

Мы нарушили запреты,

Мы Хранители преданий,

Исполнители заветов.

Ворон недовольно заворчал. Мартину показалось, что он не в восторге от того, как у него получилось складывать слова.

Страж ответил им так:

Кто напел вас, насказал вас?

Никогда и не слыхал я,

Чтоб вело людское племя

Дальней древности преданья.

Донеслись дурные вести,

Ветры злые прошептали,

Будто в мире человечьем,

Связи с духами пропали.

Но не думал, не гадал я,

Что случится вдруг такое.

И придёт совсем нежданно

К нам посланник чужестранный

Мартин подхватил:

Страж суровый, не гневитесь.

Мы попали в подземелье

Изерги избы холодной,

Бились с нею мы нещадно.

Мы разрушили пещеры,

Где в плену томились те, кто

Не поддался её воле,

И пути другого нет нам.

Как только слова отзвучали, сгустившийся пред ними туман расступился, и они увидели своего собеседника. Это был древний старец с выцветшими от времени пронзительными глазами и спутанными, до земли волосами. Все его лицо было изрезано глубокими морщинами. Опирался он на внушительный узловатый посох. Старец поднял посох и концом коснулся груди Мартина:

Вы, пришедшие оттуда,

Где витают злые силы.

В эту дверь войти не трудно,

Трудно выбраться наружу.

Мартин почувствовал, что нужно делать. Неведомое течение подхватило его и вкладывало слова в его уста. Он ухватился за посох и потянул на себя, повторив последнюю строфу старца, приговаривая:

Трудно выбраться наружу,

Тени знают, где тут выход.

Старец потянул посох на себя, повторив строчку Мартина.

Тени знают, где тут выход,

Знают, как хранить молчанье.

Это был старый как мир ритуал, Так пели первые сказители, так пели Старейшины. Настала очередь Мартина тянуть:

Знают, как хранить молчанье.

Не все тени молчаливы.

Старец ответил:

Не все тени молчаливы

В этом царствии покоя.

Мартин:

В этом царствии покоя

Нам помогут непременно.

Старец удивился:

Вам помогут непременно?

Кто поверит в эту небыль?

Мартин в свою очередь:

Кто поверит в эту небыль?

Есть знакомые нам тени.

Старик с силой потянул на себя:

Есть знакомые вам тени?

Это дела не меняет.

Теням чуждо все мирское,

Это царствие покоя.

Мартин, терял терпение и выкрикнул чуть громче:

Это царствие покоя?

Мы пришли покой нарушить.

Мы пришли забрать с собою

Тень хранителя Августы!

Старик оторопел, подался назад, но, совладал с собой:

Тень хранителя Августы?

Но скажите мне на милость,

Где в стране пустой, безмолвной

Отыскать вам провожатых?

Жизнь теней проходит тихо.

Вскоре каждая забудет

Про земельные скитанья.

Памяти в тенях немного.

Много ль, мало ль впечатлений –

Всё равно конец единый.

Не пройдёт одной седмицы

Все истаятся, поверь мне.

Старец, закончив монолог, немного ослабил хватку, Мартин, почувствовав это, с силой сильнее ухватился за посох:

Все истаятся, поверить?

Не пройдёт одной седмицы?

Значит, вовремя поспели.

Понапрасну тратим время.

Голос старика загремел так, что арочный свод задрожал:

Понапрасну тратим время?

На границе мира с миром

Ты шагнёшь навстречу смерти!

Как коснёшься этой двери,

Только посох мой поможет!

Ты держи его покрепче,

А иначе не проникнуть,

Возвращаться надо будет!

С этими словами он резко рванул посох на себя, Мартин покачнулся вперёд и сделал один судорожный шаг, но этого хватило. Мир перевернулся. Во второй раз Мартин стал тенью, а тень его поднялась в полный рост. Краем глаза Мартин заметил, что ворон так и не изменился. Нитрам стоял и держал рукой посох старца. Старец не унимался:

Я помочь тебе решился!

Навлеку беду большую,

Но Хранителю подспорье

Окажу всенепременно.

На заре людского века

Сам Хранителем назвался,

Первым Солнца путь прошёл я,

Показал теням дорогу …

– Это первый Хранитель! – возбуждённо прошептал на ухо Нитраму Карак. – Твой далёкий предок.

Глава 14

Путники шли по туманной земле. Ноги утопали в траве, недалеко шумел ручей, на спутанных ветвях пели прозрачные птицы. Ворон ехал на плече Нитрама, с любопытством посматривал на сопровождающего их старца. Тот, не глядя по сторонам, уверенно переставлял посох и шёл так быстро, что мальчик едва-едва поспевал за ним вприпрыжку.

От жажды кружилась голова, и журчание ручья отвлекало все внимание мальчика. Он был готов, невзирая на строгий запрет их провожатого, броситься к ручью и напиться вдоволь.

«В стародавние времена жили-были два брата. И случилось так, что влюбились они в одну девушку. И так и этак они пытались привлечь её внимание, но ни одного из них прекрасная дева не выбрала. Доведённые до отчаяния, доверились они Матери Рек. Бросились в её холодные струи. Пожалела их Мать Рек, пригласила к себе в чертоги. Встали братья перед её троном, и спросила она, что подвигло таких двух молодых да ладных броситься в её стремительные объятия. Рассказали они ей про несчастную любовь и бессердечную девушку. Растрогали они Мать Рек, спросила она, чего бы хотели братья. Один пожелал забыть о своей любви навеки, второй, напротив, – помнить о ней всегда. Взмахнула Мать Рек рукой, пропела тихо в рукав, и превратились юноши в два ручья. Глоток из одного ручья нёс вечное забвение, из второго – позволял вспомнить. А вот какой из них забвение, а какой – память, этого никто не знает».

Вот, что рассказал им словоохотливый старец-стихоплёт, пока они брели по безымянной земле.

– Нам это может помочь, – задумчиво сказал ворон.– Как? – удивился мальчик.

– Надо напоить тень Хранительницы из ручья Вечной Памяти. Память её окрепнет и восстановится в полной мере. После мы вместе отправимся на поверхность.

– А как мы найдём нужный ручей? – поинтересовался Нитрам.

– Я думаю, надо спросить совета у Первого Хранителя, он не откажет своему наследнику.

Они так и поступили. Выбрали момент, а Нитрам, как бы между делом, спросил у старца, как им определить нужный ручей. Они получил путаный рифмованный ответ, который вкратце сводился к тому, что нужно отведать воды из обоих родников. Отведаешь из родника забвения – все позабудешь, а, испив после из родника памяти, вернёшь все на круги своя. А если выпить вначале из родника памяти, то дальше уже искать не надо, ибо вот он – нужный родник. Правда, старец оговорился, что зачастую, те, кто ищет родник памяти, а по ошибке выбирает другой, забывают о том, что искали. Остаются словно новорождённые, без прошлого и будущего.

Друзья начали спор.

– Это должен сделать я. – настаивал ворон.

– Почему? – не соглашался Нитрам. – Твоя память и смекалка намного ценнее моей и не раз нас спасала. Так что если кто и должен пить, то это я. Если все пойдёт не так, то большой потери не будет.

– Как не будет? – вплеснул крыльями раздосадованный ворон. – Все пойдёт прахом, это твоё путешествие, все зависит только от тебя. На своём пути ты можешь встретить сотню советчиков, попутчиков, наставников. Но без тебя все они потеряют смысл. Потому что это твоё приключение, а не их. Без тебя не было бы у нас такого сказочного путешествия. Потому ты, если я ошибусь родником, напои меня водой Вечной Памяти.

– Хорошо, – тяжело вздохнув, согласился мальчик, – но мне стыдно, что я втянул тебя во все это. И по моей вине ты оказался здесь, а я не вправе просить тебя в который раз рисковать собой ради меня.

– Лучше не продолжай, – вскинулся ворон, – а то поссоримся. Перестань! Да лучшего времени за всю мою долгую жизнь не было. За эти несколько дней путешествия с тобой я повидал, испытал и пережил столько впечатлений, приключений, столько почерпнул мыслей, что должен весь оставшийся век благодарить тебя. Даже прародитель, Отец Ворон, может похвастаться меньшим количеством приключений, чем я. Я по своей воле участвую в этом великом походе. Есть только твой путь, и разделить его с тобой – большая честь для меня и радость. И не будем больше об этом. Мы уже пришли. Пора отведать родниковой воды.

Ворон, как всегда, оказался прав. Пока они спорили, шедший впереди проводник внезапно остановился и указал на замшелый валун. Рядом разливалось два ручья, чьё журчание все это время краем уха слышал Нитрам. Карак вспорхнул и, облетев вокруг, с опаской приземлился на камень. Раскрыв крылья, он немного потанцевал на нем, словно валун был раскалён. Он волновался. Потёрся клювом о его шершавую поверхность и взглянул на Нитрама черными блестящими глазами.

– Готов? – спросил его мальчик. Ворон только кивнул. Старец встал поодаль, сложив руки на груди, и хранил тревожное молчание. Птица сунула клюв в один из ручьев, Нитрам внимательно следил за ней, но ничего не произошло. Мальчик расслабился:

– Ну что, Карак? Это тот самый ручей? – воскликнул он.

Ворон нахохлился и сидел, непонимающе тараща свои черные глаза, посматривая то на него, то на седого старика стоявшего, словно истукан, поодаль. Не говоря ни слова, он взлетел и, судорожно хлопая крыльями, бросился в ближайшую рощу.

– Карак, вернись! – кричал мальчик, он бежал за верным другом, поминутно спотыкаясь в неверном свете. «Он все забыл!», – про себя повторял он.

В это время мимо его правого плеча пролетело нечто мягкое, задев краешком щеку и догнав ворона, свалилось вместе с ним на сумеречную траву. Нитрам подбежал и увидел, что это всего лишь шапка. Шапка старца, которой тот запустил в улетающую птицу. Ворон щелкал клювом и пытался высвободиться, но Нитрам не дал ему такой возможности. Он бережно поднял испуганную птицу и так в шапке отнёс его обратно к злополучному валуну. Старец по-прежнему стоял, скрестив руки на груди, и не говоря ни слова, кивнул на ручьи. Нитрам на вытянутых руках сунул ворона под второй ручей. Едва оказавшись под струёй воды, птица затрепыхалась, забилась.

– Что ты делаешь? – закричал он. – Смерти моей хочешь? Если плохо пахну, то надо было прямо сказать. У тебя под мышками тоже не райский сад, я на всю жизнь пропах твоим потом. Если речь о ванне, то я принимал её совсем недавно. Вынимай меня, вынимай сейчас же, а то я за себя не ручаюсь.

– Это самое приятное, что я от тебя слышал, Карак, – облегчённо вздохнул Нитрам, он бережно развернул шапку, выпуская недовольную птицу.

Покопавшись с минуту в рюкзаке, он достал давно опустевшую флягу, и едва бросив на неё взгляд, чуть не расплакался. Вся фляжка была в дырах и изъедена ржавчиной. Перерыв все вещи, он нашёл их в полной негодности. Он бессильно опустился на траву у замшелого камня. Старец, до этого безучастно стоявший рядом, порылся у себя под бородой и, неожиданно снял с шеи и протянул ему небольшую склянку на цветном шнурке с деревянной пробкой. Нитрам с почтением взял сосуд и наполнил его водой из ручья памяти. Ворон в сторонке приводил себя в порядок. Он недовольно нахохлился и расчёсывал клювом перья, всем своим видом показывал, как он оскорблён в лучших чувствах. И мальчик, и птица понимали, что это игра. Они оба были рады, что прошли непростое испытание, но требовалось соблюсти ритуал. Нужно показать обиду, дабы радость и благодарность не прорвались наружу. Так часто происходит между настоящими друзьями, когда не показывают своих искренних чувств.

– Не понимаю, – тихо произнёс мальчик. – Что же случилось с моими вещами?

– Мы на другой стороне Земли, – напомнил ворон, – тут все иначе. Когда вернёмся, все будет по-прежнему, не раскисай. Помнишь, как Отец Солнце ломал твои доспехи перед спуском? А пока ты, в дырявой одежде, с дырявым рюкзаком и кучей негодных вещей должен пройти сквозь страну теней и найти там одну-единственную. Не будем больше терять время.