Всенародная Книга Памяти Светлогорского городского округа

После войны Л.С. Поманисочко закончила педучилище, затем педагогический институт. Замуж вышла за военного, и всю жизнь следовала за супругом по военным гарнизонам. Так в 1960 году и оказалась в Калининградской области.

Сегодня Ларисе Семеновне 91 год, она полна оптимизма.

Н. Котова

Татьяна Постникова

Ветеран Великой Отечественной войны Татьяна Григорьевна Постникова родилась в 1929 году в Пензенской области.

В годы войны ребенком вместе со взрослыми работала в поле. После войны окончила среднюю школу. В 1949-м пошла работать в школу учителем, заочно поступив в Пензенский учительский институт.

Вышла замуж за военного, по распределению уехали в Польшу. Работала в библиотеке и преподавала русский язык.

В 1960 году семья переехала в г. Светлогорск. Здесь работала в восьмилетней школе учителем начальных классов, и продолжала работать в местной средней школе № 1.

За долгий добросовестный труд удостоена звания «Ветеран труда».

В 1967 году не стало мужа. Одна растила двух малолетних детей. В 2005 году завершила трудовую деятельность, её общий трудовой стаж – более 50 лет.

Е. Говорова

Зинаида Просветова:

«Нас ангел-хранитель берёг…»

Для многих людей впечатления, полученные в детстве, оказывают огромное влияние на всю дальнейшую жизнь. До сих пор почти каждую ночь Зинаиде Яковлевне Просветовой снится война, яркие и живые картины воскрешают в памяти страшные события оккупации и гонений, когда маленькую Зину вместе с матерью и сестрами фашисты везли в Германию.

Семья жила в Краснодарском крае, в станице Курчанская. Большой добротный дом для большой семьи был построен отцом в 1939 году, отец мечтал, что в доме будет счастливо жить большая дружная семья, но за год до войны трагический случай на работе оборвал его жизнь. Семья осталась без кормильца, забота о жизни трех маленьких дочерей легла на плечи матери. Станицу Курчанскую фашисты оккупировали в июле 1942 года, в станицу вошел отряд карателей. «Я помню, как немцы пришли в наш дом, – рассказывает Зинаида Яковлевна, – они сразу застрелили нашу собаку, а нас выгнали из дома. Моя средняя сестра, которой было 9 лет, забыла в доме куклу и побежала за ней, чтобы забрать, а немец ее как кинет, она пролетела через весь двор». Семья поселилась в летней кухне, спали на земляном полу, а фашисты расположились в доме. «Нас ангел-хранитель берёг, – говорит узница, однажды во двор залетел снаряд, все кто спали на нашей кровати в доме, погибли, а мы в своей летней кухне не пострадали».

Работы тогда у ангела-хранителя было много, иногда он принимал земное обличье. Так однажды ночью случайно проснувшись, маленькая Зина увидела в углу фигуру мужчины, которой о чем-то тихо разговаривал с мамой. Утром мама сказала, что этот человек предупредил, чтобы срочно уходили с хутора, сюда идет карательный отряд. Мама предупредила всех, кого смогла, люди собрали самое необходимое и попытались скрыться в горах. Всех кто уйти не смог, каратели расстреляли, дома сожгли, а ушедших в горы догнали, людей собрали в соседней станице Варениковской и уже оттуда пешком погнали в Германию. «Я маленькая шла в сапогах по грязи – вспоминает Зинаида Яковлевна, – через некоторое время смотрю, а уже одни чулки на мне, потеряла сапожки. Меня посадили на тележку, которую мама прихватила с собой, и я какое-то время ехала в тележке. Много людей, которые с нами шли – погибли, я с мальчиком бежала, раздался взрыв, мальчика убило, а я живая осталась», вытирает слезы женщина.

Путь в Германию был долгим, сначала людей везли в вагонах для перевозки скота до Тамани, там погрузили на два катера, чтобы переправить через Керченский пролив на Украину. Трюмы обоих катеров были забиты людьми, Зина с родными оказалась на палубе. Штормило, большие волны норовили перевернуть судно, а тут еще налетели самолеты, стали бомбить, мама прикрывала детей своим телом, все были мокрые, но живые. Людям на втором катере повезло меньше, они утонули.

Из Керчи людей отправили на Украину в Днепропетровскую область, там собралось много народа, для отправки в Германию. Всех снова погрузили в вагоны и повезли, к счастью далеко уехать не успели, налетели самолеты и эшелон разбомбили. Ангел-хранитель снова постарался, и мама, и Зина, и ее сестры остались живы. С этого момента начался их долгий и трудный путь домой: сначала скитались по Украине, голодные, холодные по вокзалам, три месяца мы добирались домой. К счастью, много попадалось на пути добрых людей, обездоленные сами, они помогали женщине с маленькими детьми чем могли. Несколько семей с родного хутора старались держаться вместе. Еще не раз попадали под бомбежку, еще не раз мать накрывала собой маленьких дочерей, приговаривая: «Если погибнем, то все вместе». Когда вернулись домой, оказалось, что от процветающего хутора не осталось и следа: все дома сожжены, уцелела только летняя кухня, в которой семья жила во время оккупации, а у соседки уцелело полдома. С них и началось восстановление разрушенного дома и разоренного хозяйства. Мама работала, подросшие дети пошли учиться, было голодно, чтобы не умереть ловили в пруду устриц, на рыбном заводе собирали выкинутую требуху, варили уху, так вот и жили, и выжили.

В 1956 году жизнь семьи круто поменялась, мама вышла замуж и вместе с 19-летней Зиной переехала в Светлогорск. «Мы приехали 31 марта, – улыбается Зинаида Яковлевна, – а в сентябре я уже замуж вышла, женихов было много». Пошла работать в санаторий и проработала там 43 года, санитаркой и сестрой хозяйкой. Муж ходил в море, в семье родились двое детей: сын и дочь, сейчас подрастают внуки.

Зинаида Яковлевна Просветова очень любит свой город, следит за тем, чтобы все было в порядке во дворе и ближайших скверах, охотно принимает участие в субботниках и различных акциях на благо любимого Светлогорска, сажает елочки и заботливо за ними ухаживает.

Н. Штерн.

Вера Пушкарева

Голод и страх – это то, с чем ассоциируется слово «война» в семье Елизаветы Гринюк. О войне она знает по скупым рассказам бабушки, Веры Ниловны Пушкаревой, которая пережила это страшное время. «Однажды мы с бабушкой посмотрели фильм «В бой идут одни старики», он произвел на нее тяжелое впечатление, она так плакала, что я долго не могла ее успокоить. С тех пор мы фильмы о войне не смотрим».

Всего 14 лет было юной Вере, когда началась война. Большая семья, в которой было пять сестер, жила в Дорогобуже Смоленской области. Отец – опытный солдат, он воевал еще в Первую мировую, практически сразу ушел на фронт. Мать и дочери, среди которых Вера была самой младшей, остались дома. Работали в совхозе, собирали пшеницу.

Фронт приближался стремительно. Молодые девушки и подростки строили линию обороны, копали окопы. От тяжелой работы заболела мама. Тиф. Поэтому, когда в октябре 1941 года в Дорогобуж пришли немцы, в дом, где была больная тифом, они заходить побоялись. В хозяйстве была корова, благодаря ей девочкам удалось выходить маму, она поправилась, но голод и тиф серьезно подкосили ее здоровье. Голод был такой, что приходилось сдирать кору с деревьев, ее вываривали и ели, весной собирали крапиву, мама ее перемалывала и пекла из крапивы лепешки, так и выжили.

Освобождали Дорогобуж партизанские отряды. Окончательно оккупация закончилась в сентябре 1943 года, незадолго до этого немцы угнали в Германию почти всю работоспособную молодежь, в числе угнанных оказалась и старшая сестра Веры. Сама она вместе с оставшимися сестрами работала в совхозе: пахали, сеяли, собирали урожай, самая тяжелая работа полностью лежала на хрупких девичьих плечах. Вернулся с фронта отец, – живой, но без ноги, он был сапожником, делал валенки. Когда закончилась война, вернулась из немецкого плена старшая сестра, но радость от ее возвращения омрачила смерть мамы, здоровье которой сильно подкосили война, голод и лишения. Забота об отце-фронтовике легла на плечи юной Веры, она работала, ухаживала за отцом.

Одна из сестер Веры Ниловны вышла замуж за военного и по направлению вместе с мужем переехала в Калининградскую область восстанавливать разрушенный город. А потом позвала к себе и младшую сестру вместе с отцом. Но из родного совхоза Веру Ниловну отпустили только в 1950 году. Она приехала в Приморье, поселилась в небольшой комнатке над магазином. Работать устроилась в Пионерскую базу рыбопромыслового флота вязать сети. Там проработала много лет. Рабочий стаж Веры Ниловны Пушкаревой составляет почти 70 лет. Сейчас труженица живет вместе с внучкой и правнуками, которые окружили ее любовью и заботой.

Ганна Пушкарь

Ганна Даниловна Пушкарь родом из старинного села Старые Санжары, что в Полтавской области на Украине. Не раз за свою почти 900-летнюю историю Санжары оказывались на пути завоевателей. Вот и в 20 веке жителям села дважды приходилось переживать нашествие немецкой армии. Прогоняя в Первую Мировую войну немцев с родной земли, отец Ганны Даниловны дошел до Кракова, но в 1941 году враги вновь пришли в родное село.

День, когда началась война, Ганна Даниловна запомнила на всю жизнь, семнадцатилетняя девчонка только что окончила школу, впереди большая интересная жизнь. Девушка завербовалась на комсомольскую стройку, со дня на день готовилась уезжать. Был обычный вечер, Ганна и две ее сестры (они приехали в отпуск из города) легли спать, ранним утром их разбудил взволнованный отец: «Вставайте, вставайте! Бегите скорее на улицу, ложитесь и ухом к земле, послушайте…» Земля глухо гудела, а отец сказал, что он знает, это бомбят Брест. А днем по радио объявили, что началась война. Несмотря на начавшуюся войну завербованных на стройку украинских ребят и девчат, в числе которых была и Ганна Даниловна, погрузили в вагоны и повезли на стройку. До станции назначения они так и не доехали, немецкие самолеты начали бомбить эшелоны, двигавшиеся по железной дороге. Поезд остановили под Харьковом, здесь на станции Водино скопилось много покореженных вагонов, вместо стройки молодежь направили расчищать и восстанавливать пути, перегружать вагоны, грузить раненых в санитарные вагоны. В октябре 1941 года фашисты оккупировали Харьков, а Ганна вернулась домой, в родном колхозе тоже хозяйничали враги.

Из молодых ребят сколотили бригаду и заставили убирать с полей урожай, кукурузу, свёклу. «Забрали нас ночью, – вспоминает Ганна Даниловна, – пришли домой ко всем ребятам и девчатам нашей бригады, в чем были, погрузили на подводы и повезли на станцию, а там – по вагонам и повезли, раздетых, голодных, накормили только на границе с Украиной. У нас два парня из вагона выскочили, побежали по полю, но их, конечно, догнали собаки, а немцы расстреляли у нас на глазах».

Нас привезли в Штутгарт, распределили на работу на литейный завод в Аспене, два с половиной года набивали песком специальные ящички разной формы, плотно утрамбовывали и обжигали в доменной печи, продолжает рассказ Ганна Пушкарь. На заводе работали французы, болгары, голландцы, у них режим относительно свободный разрешалось даже пиво. За русскими контроль строже, никаких вольностей и поблажек не давали, что и для чего делали – не объясняли. Конечно, молодые люди понимали, что работая на заводе являются невольными пособниками врага, но сделать ничего не могли. Главное было – выжить. И они выжили. 23 апреля в Штутгарт пришли американцы, они и освободили остарбайтеров и переправили ребят в Берлин, к своим.

Путь домой у Ганны занял четыре месяца, из Берлина до самых Санжар шли пешком, часто ночами в только что освобожденной Европе было тревожно и страшно, в некоторых городах свирепствовал тиф. Дома девушку ждал старенький отец и …голод. Богатый когда-то колхоз был разорен, больше половины односельчан сгинули в водовороте войны, весной ничего практически не посеяли, и впереди ждала голодная зима, чтобы выжить Ганна завербовалась на вагоностроительный завод, работала там полгода, потом пришлось вернуться домой. Голод и неустроенность заставили искать лучшие места для жизни, так молодая женщина переехала в Трускавец, там было не так плохо, работали магазины, а хлеба давали 400 грамм на человека. Там, в Трускавце, встретила свою любовь, вышла замуж.

23 февраля 1948 года новоиспечённая семья приехала в Светлогорск. Здесь планировалось открытие нового санатория в Отрадном, но пока ехали планы руководства изменились и молодым людям пришлось устраиваться самостоятельно. К счастью в пожарную часть города очень нужны были люди. На работу приняли сразу, комнату дали, люди поделились самыми необходимыми вещами: кто диваном, кто кастрюлей, всё дали. Так и стал для Ганны Даниловны Пушкарь Светлогорск родным домом, здесь родились ее дети, сейчас живут внуки и правнуки.

«Не дай Бог никому такой жизни как у меня, – говорит Ганна Даниловна, – дважды мы пережили страшный голод в 1933 году и в 1946, много молодых девчонок, оставшихся в родном селе, умерли от голода».

Надеждa Савенкова

Глядя на маленькую, хрупкую, улыбчивую Надежду Васильевну Савенкову не верится, что она более 30 лет отработала… крановщицей! «Вот какая я была, – рассказывает Надежда Васильевна, показывая старые фотографии. – Мне так нравилось работать на кране, я как будто парила в небе! Мне уже 90, но, кажется, и сейчас бы полетала. Все знали, что со мной лучше не лениться, характер у меня бойкий, за словом в карман не полезу. Пока всё не проверю, кнопки не нажму! На моей площадке всегда был порядок, по-другому нельзя, ведь у нас была очень опасная работа». В 11 лет Надя помогала партизанам родной Курской области, разрушенной и опустошенной врагом в годы войны. Говорит, что осталась жива потому, что противники просто не верили, что ребенок на такое способен. После войны вышла замуж, супруг увез ее в Грузию, потом приехала к дочери в Калининградскую область. Спасибо, что выстояли и не сдались, трудились, строили, восстанавливали, любили! Спасибо, что передали нам главный дар – жизнь!

Е. Говорова

Надежда Садовникова

«До особого распоряжения»

«Партия сказала: надо! Комсомол ответил: есть!» – для Надежды Петровны Садовниковой эти слова не просто лозунг с плаката, а настоящий жизненный девиз. В самое трудное время для страны, в годы Великой Отечественной войны именно они, юные комсомольцы были там, где всего труднее.

Великий Устюг, это сейчас родина Деда Мороза, а в 40-х годах – один из самых развитых промышленных центров Вологодской области. В годы войны сюда были эвакуированы со всем оборудованием, вместе с рабочими и их семьями Шлиссельбургский судоремонтный завод, Гомельская и Одесская щетинно-щеточные фабрики и еще много заводов, выпускавших необходимую для фронта продукцию.

Семнадцатилетняя Надежда с самого начала войны трудилась на военном заводе, делала винтовки. «Работала у станка, собирали оружие на конвейере, – вспоминает Надежда Петровна. – К нам приходили военные из военкомата, просили: «Девушки работайте, у нас одна винтовка на трех солдат». И мы работали по 14 часов, голодные, но каждый делал свою работу на совесть. А военные уже ждали, сразу упаковывали готовые винтовки в ящики, и быстро отправляли на фронт».

В 1943 году Надежду, вместе с другими комсомольцами призвали в армию. Ребята прошли медицинскую комиссию, получили обмундирование, но в военкомат пришла телеграмма: «Оставить до особого распоряжения». Это значило, что отправить на фронт могут в любое время, оставалась только ждать. «Я училась на «роковскую» сестру (трехмесячные курсы медицинских сестер от Красного креста), – рассказывает Надежда Петровна, – на радистку». Полученные знания применяла тут же, дежурила при военкомате радисткой, потом вернулась обратно на военный завод, где работала до окончания войны.

В 1945 году партия снова направила комсомольцев на восстановление городов Восточной Пруссии. «Мы приехали сюда первым эшелоном, – вспоминает Надежда Петровна, – на Южный вокзал, здесь еще арматура висела когда поезд подошел. У нас путевка была в Тильзит, но нас оставили в Калининграде. Разбирали завалы, конечно, бывало очень тяжело. Мы работали за еду, зарплату нам не выдавали, а вот кормили хорошо и мы довольны были». Жили втроем в старом немецком доме, селиться по одной было страшно. Потом девушки соседки повыходили замуж, разъехались. Надежда Петровна тоже устроила свою личную жизнь, муж военный, фронтовик брал Кёнигсберг, но они так и остались жить в коммуналке. Потребовать себе отдельную квартиру, как-то в голову не приходило. Надежда Петровна окончила техникум и 40 лет проработала в полку связи. За добросовестный и честный труд командующий вручил Надежде Петровне Садовниковой медаль «Ветеран труда».

Н. Штерн

Владимир Самсонов:

«Вместо летчика стал артиллеристом»

Владимир Самсонов родился в Тамбовской области. Его отец был счетоводом, мать работала в колхозе. В начале лета 1941-го в трех километрах от родного села началось строительство аэродрома. Володя представлял, что скоро здесь появятся серебристые машины, а он станет летчиком. Ах, мечты. А вот реальность – четырнадцатилетнему подростку пришлось рыть окопы, чтобы подготовить аэродром к обороне.

4 декабря 1941 года немецкая армия заняла Елец, находящийся в 60 километрах от населенного пункта Самсоновых. Угроза захвата поселков заставила руководство района принять меры по эвакуации молодежи. Всех мальчишек в возрасте 14–15 лет отправили в Новосибирск.

Самсонов попал на работу на военный завод – в цех по изготовлению артиллерийских снарядов. Труд тяжелый, нормы выработки почти такие же, как и для взрослых. «Но никто не роптал, все понимали: на фронте «лишним» снаряд не будет. Кстати, потом на фронте я «встретил» снаряды родного завода – узнал их по маркировке», – вспоминает Владимир Павлович. А потом случилась беда: у Володи украли продуктовые карточки, в то время это было равносильно смерти. Но тут, кстати, подоспел призыв в армию. В 17 лет парня призвали в учебный полк.

Хотел попасть в части ВВС, хотя бы авиационным механиком, а угодил в артиллеристы. Кратковременные курсы подготовки юноша завершил в звании младшего сержанта. После обучения начальство хотело оставить его в полку, чтобы обучать новобранцев. Но Владимир твердо решил – его место на фронте. Написал рапорт, который, в конце концов, удовлетворили.

С 1944 года Самсонов воевал в составе 65-й армии, которой командовал генерал-полковник Павел Иванович Батов. Однажды, по словам самого Владимира Павловича, командующий фронтом, увидев его, обратился к офицерам: «Этого юношу вам нужно беречь. Именно эти мальчики будут поднимать Россию после войны».

Бои были тяжелыми. Почти каждое освобожденное село или поселок, не говоря о городах, были оплачены солдатскими и офицерскими жизнями. Дон, Десна, Сож, Нарев, Висла, Днепр и Одер – вот только самые крупные реки, которые преодолела армия Батова.

В апреле 1945-го гвардии сержант Самсонов во время сражения за город Росток на руках выкатил орудие на поле боя и уничтожил два пулемета противника.

А еще в память ветерана врезались «небоевые» эпизоды. «Как только советские войска занимали какой-то город или поселок в Германии из всех щелей и укрытий первыми подбегали к походным кухням немецкие ребятишки с котелками. Худые, изможденные руки этих мальчишек и девчонок, которые протягивали котелки, мне ни за что не забыть. В такие минуты мои старшие товарищи не могли сдержать слез. У многих из них родные и близкие погибли на оккупированной врагом территории. Но разве эти детишки были в чем-то виноваты?! Мы кормили немцев и проклинали войну», – вспоминает Самсонов.

«Я не бывал в штыковой атаке, – говорит Владимир Павлович, – но я выполнял фронтовую работу не хуже других. Свою солдатскую медаль «За отвагу» и орден Отечественной войны II степени ношу с гордостью».

…Самсонову не удалось прибыть домой той победной весной. После окончания военных действий 65-я армия охраняла побережье Балтийского моря (с 10 июня 1945 года в составе Северной группы войск). Демобилизовался он только в 1950 году (в то время сержанты служили на год дольше, чем рядовые).

«Наше послевоенное поколение знакомо только с кинохроникой майского победного года. Воинские эшелоны, паровозы с надписью «Победители», встречи на вокзалах, море цветов в руках родных и близких, – рассказывает фронтовик. – И слава богу – мир для них мы завоевали, а они сумели его сберечь».

Лидия Случанко

Лидия Александровна родилась в Могилевской области. Когда началась война, ей было 11 лет. Молодёжь из ее деревни забрали из дома и угнали на работы в Германию. Оставшимся детям пришлось трудиться за взрослых, ушедших на фронт. Вспоминает, как прятались в землянках и окопах, как немцы жгли деревню. Советские войска освободили область только в 1944 году.

Война закончилась, когда Лидии Случанко было всего 15 лет. Вместе со всеми она работала в колхозе, восстанавливала разрушенное хозяйство. В 1949 году приехала в Калининградскую область. Добросовестно работала в кафе, на заводе «Янтарь». Сейчас живет в Светлогорске и любит свой приморский город.

Она отмечена юбилейными наградами и благодарностями.

Валентин Смирнов

Валентин Николаевич Смирнов вспоминает о войне так:

– Линия фронта остановилась от нас в нескольких десятках километров. Но почти рядом проходила единственная ветка железной дороги Ярославль – Киров. С ноября 1941 года гитлеровцы регулярно бомбили единственный железнодорожный мост через речушку.

К счастью, ни одна бомба в мост не угодила, но насыпь приходилось восстанавливать каждое утро. Смерзшаяся земля, тачка, пробирающий до костей холод, чувствительный голод – все это отпечаталось в сознании, как пленка страшного кино. Насмотрелся смертей…

А вечерами он приходил в школу, потому что знал: его ждут малограмотные люди, которые хотят написать письмо на фронт, но писать не умеют. В школе висела большая карта Советского Союза, Валентин брал в руки указку и показывал, какой город или населенный пункт оставлен нашими войсками. Уходя, старики вздыхали…

Единственная радость – фронтовые письма старшего брата Юрия. Однажды, в 1942 году, из-под Сталинграда он прислал газетную вырезку. Газета «Правда», на третьей странице пронзительные строки:

– Жди меня, и я вернусь –Только очень жди…

«У меня нет невесты, – писал Юрка в том же письме. – Так что я очень прошу – ждите меня всей семьей, и мама, и Валька, и все младшие ребята».

Они ждали. Надеялись. Юрка писал из Сталинграда, Курска, из Белоруссии. Когда война покатилась на Запад, его тяжело ранило в голову. Выкарабкался. Но домой не приехал, остался на фронте. Перебрался в санитарный поезд. Помогал грузить раненых, выгружал к стеночке маленьких станций умерших бойцов и командиров. Почти каждый раз их эшелон бомбили, обстреливали, они раз пять теряли паровозы от прямого попадания бомбы.

Но как потом напишет землячка и почти ровесница Смирнова – Маргарита Агашина: «Ты же выжил, солдат, хоть сто раз умирал…»

Вернулся Юрка домой, хотя и инвалидом. Как тогда мама Надежда Васильевна обрадовалась.

А Валентин этого момента не застал – в ноябре 1944 года поступил в танковое училище, окончил его в феврале 1945-го. Их эшелон направили на фронт.

– Говорят, на Зееловские высоты под Берлин.

Но командир танка Т-34 Валентин Смирнов так и не попал в гущу кровопролитных боев – Иосиф Сталин подписал приказ: солдат последнего военного призыва нужно поберечь. Им восстанавливать страну из руин, рожать и воспитывать новое поколение.

– Тогда было очень обидно, – вспоминает Валентин Николаевич. – Но сейчас, думаю, в этом был резон. Что мы восемнадцатилетние необстрелянные пацаны могли сделать? Только умереть за Родину. Но мы своего позже хлебнули. Наш фронтовой призыв отпустили по домам только в 1951 году.