Вендетта светлой королевы

Там его и застала Элли.

– Саша, это гениально! – Заявила она с порога. – Ты можешь сделать эту штуку? Ну которая на чертежах?

– Револьвер? Здесь нет. В своей мастерской мог бы, но туда мне пока не попасть. Попроси Маэлина найти хорошего слесаря. Наверняка среди его знакомых и такие найдутся.

– А вдруг украдут технологию? Это надо патентовать. Нет, пока ты официально мёртв, нельзя это никому показывать.

– Патентуй на своё имя. Патрон изобрела ты, а револьвер это просто следующий шаг. Ты бы и сама к этому пришла рано или поздно. Я просто несколько ускорил процесс.

– Я вообще-то представляла себе совсем другую конструкцию. Но твой вариант гораздо лучше. Нет, это твое изобретение. Я не могу запатентовать его на своё имя.

– Можешь. Он тебе нужен для самозащиты. Тебя кто-то хочет убить. А я отказываюсь от авторства. Я эти чертежи вообще делал только для тебя.

– Ты хоть понимаешь, какие деньги потеряешь?

– Понимаю, – усмехнулся Саша, – и не жалею. Не хочу войти в историю, как изобретатель огнестрельного оружия. Лучше уж двигателя внутреннего сгорания. Его хотя бы нельзя использовать во зло.

– Это того, взрыв которого чуть тебя не убил? – Усмехнулась Элли.

– Это определенно было во благо, – заявил Саша, – иначе мы бы не познакомились.

– А с чего ты взял, что наше знакомство это благо? – Вздохнула Элли, садясь за стол напротив него. – По-моему, ничего кроме проблем мы друг другу не принесли.

– Угощайся. – сказал Саша, взглядом указав на сковородку, выдал ей вилку и налил чай.

– Прямо от-туда есть что ли? – Удивилась девушка.

– Угу. Так вкуснее.

Элли с опаской ткнула вилкой в сковородку со своей стороны, попробовала картошку и удивлённо вскинула брови.

– И правда вкусно!

– Вот видишь, – усмехнулся Саша, – не так уж я и бесполезен. Готовить умею… А кроме шуток, до вчерашнего вечера, за твоей ангельской внешностью, я не видел в тебе человека. Блондинка с мозгами это, знаешь ли, тот ещё разрыв шаблона.

– Я тоже сомневалась в наличии у тебя мозга. – Усмехнулась Элли. – Но ты со своими цветами и ухаживаниями дал мне вескую причину для таких сомнений.

– Да. Я уже понял, что ты не ешь цветы. Больше не буду их дарить.

– Ну наконец-то, – сказал, заходя на кухню, Маэлин. – А то я уже начал сомневаться, что до тебя когда-нибудь дойдёт.

Он захватил по пути вилку, уселся на стол и тоже полез в сковородку за картошкой. Приглашение ему не требовалось.

– Ммм… Вполне съедобно. Так что послужило причиной перемирия?

– Она изобрела…

– Он изобрел… – одновременно начали отвечать Саша и Элли. Замолчали, встретились взглядами и рассмеялись.

– Понятно, – усмехнулся Маэлин, – совместный проект. Ну и, собственно, где? Показывайте. Мне тоже интересно.

– Ты не видишь? Мы кушаем. – Выдавил сквозь смех Саша.

– Элли?

– Сейчас!

Девушка выскочила из-за стола и побежала за чертежами.

– Ну и что тебе мешало подождать минут десять пока она поест? – Вздохнул Саша.

– Сочувствие. У тебя первый и последний шанс. Просто поверь. Я знаю. Если ты её сейчас спугнешь, второго не будет. А ты уже практически готов все испортить.

– То есть ты хочешь помочь мне соблазнить твою племянницу?! Маэлин, это по-твоему нормально?!

– А почему нет? Я ведь эмпат. Я знаю, что ты чувствуешь.

– Как-то это подло.

– Ладно. Как хочешь. Но хотя бы не души её заботой. И обойдись без признаний в любви. Элли тебя не любит. У темных с этим вообще определенные сложности. Но то, что досталось непросто, они хотя бы ценят. Дай ей возможность поохотиться. И не позволяй вытирать об тебя ноги. Она обязательно будет пытаться это делать. Она ещё ребёнок, а дети жестоки.

– Ты меня напугать что-ли пытаешься?

– А ты испугался?

– Нет.

– Ну вот ты сам на свой вопрос и ответил. Просто тёмный дар глушит эмоции. Не полностью. Но в довольно ощутимой мере. А светлый наоборот усиливает.

– Что-то по тебе этого не видно.

– Мне больше семисот лет. Я научился сдерживаться.

В этот момент вернулась Элли. Она положила чертежи на стол перед Маэлином, села на своё место и с удвоенным аппетитом накинулась на картошку. Маэлин взял чертежи.

– Надо это сделать и провести полевые испытания. – Сказал он спустя десять минут их изучения. – Если будет работать, сразу же патентовать. Это открытие века. Какой инструмент тебе нужен?

– Напильники, свёрла, зубила, молоток, ножовка по металлу, тиски, дорн… Да много всего. Слишком много. Проще пойти в мою мастерскую и вынести от-туда всё, что там есть. Или вообще сделать все на месте. Там ещё токарный станок остался… А заготовки заказать у кузнеца.

– Нет. Твою мастерскую трогать нельзя. Пиши список. Кстати, чья была идея?

– Её.

– Его.

– Угу. – Усмехнулся Маэлин. -Общая. И всё же?

– Элли придумала унитарный патрон, а я просто развил эту мысль.

– Хм, и правда общая. Ну что ж… Значит и патент у вас будет общий.

– Только подождать придётся, пока мы не выясним, кто пытался меня убить. – Вздохнула Элли. И добавила, обращаясь к Саше. – Раньше тебе “оживать” слишком опасно.

– Я уже тебе всё сказал. Оформляй на себя. Револьвер тебе нужен сейчас. Пока на тебя идёт охота. Когда я “оживу” в нём уже не будет необходимости.

– В принципе, с патентом можно подождать. – Сказал Маэлин. – Если ты сделаешь все сам, воровать технологию будет просто некому. В общем, пиши список инструментов, а там разберемся.

На этом Маэлин счёл разговор оконченным, спрыгнул со стола и ушёл с кухни, прихватив с собой Элли под предлогом того, что ей надо писать курсовую.

К следующему вечеру гараж Маэлина превратился в почти точную копию Сашиной мастерской. Каким чудесным образом он раздобыл все инструменты, включая даже токарный станок, за один день, Саша не понимал. Сам он, в свое время, потратил довольно много сил и времени на то, чтобы оборудовать свою мастерскую. Но факт оставался фактом, все инструменты необходимые для работы Саша получил. И на радостях, что вынужденное безделье наконец-то закончилось не вылазил из гаража около суток. Элли прямо туда носила ему еду, которую Маэлин заказывал в ближайшей таверне, интересовалась как продвигается работа, подавала инструменты, помогала чем могла и засыпала его градом вопросов. Как ни странно, личных тем она не касалась. Девушку интересовали его научные проекты. Она даже подкинула пару интересных идей, как усовершенствовать двигатель внутреннего сгорания добавив элементы магии. Например подключить свечи зажигания к тёмно магическим кристаллам накопителям. А ещё предложила другое устройство карбюратора. Гораздо менее взрывоопасное, чем барботажный карбюратор, который использовал Саша, но и гораздо более сложное.

Эта девушка восхищала Сашу все больше и больше. Он конечно и раньше встречал умных женщин, но, во-первых, они все были гораздо старше, во-вторых технарей среди них было раз два и обчёлся, большинство женщин всё же гуманитарии, а в третьих ни одна из них не была настолько красива.

Элли же, наконец-то разглядевшая в старом знакомом новые качества и увидевшая в нем родственную душу, теперь все свободное время проводила в его обществе. Все разногласия были забыты. Она приняла его в круг своих друзей. Точно так же как до этого приняла Стефу. За незаурядный интеллект. Именно это качество она больше всего ценила в людях.

А через неделю напряжённой работы Саша создал первый револьвер в этом мире, и начал его испытания. Для этих целей вся дружная компания уехала подальше от города дабы не смущать соседей. Как ни удивительно, всё работало именно так, как Саша и рассчитывал. Весьма посредственная точность, оглушительный грохот, пороховые газы в разные стороны, сильная отдача, необходимость держать револьвер двумя руками, прикладывать немалые усилия при нажатии на курок и взводить его после каждого выстрела. Всё это было предусмотрено, ожидаемо и потому никого не удивило и не огорчило. Главное, что револьвер работал, практически не давал осечек, быстро перезаряжался и, при правильной эксплуатации, не наносил повреждений стрелку.

Первые два магазина по шесть патронов Саша расстрелял сам, потом по одному расстреляли Маэлин, Элли и Стефа. Лучше всех получилось у Маэлина, а вот Элли приходилось прилагать слишком много усилий, нажимая на курок, и из-за этого точность стрельбы падала. Тем не менее, девушка от новой игрушки была в восторге. Кстати, патроны делала именно она.

По окончании испытаний было решено первый образец отдать Элли, но не останавливаться на достигнутом и сделать ещё по одному для всех остальных. Элли вызвалась помогать, так что Саша был только за.

В общем идиллия была бы полной, если бы на следующий день Маэлин не принес новость об убийстве ещё одного члена общества защиты магического равноправия и прядь волос в бумажном пакетике.

Глава 12. Третий труп

На это собрание тайного общества Уильям чуть-чуть опоздал. Но лишь чуть-чуть. Он специально рассчитал время так, чтобы не стать первым, кто войдёт в комнату, но и успеть убедиться в том, что его сюрприз произвел на членов общества именно то впечатление, на которое он рассчитывал.

Собственно, именно так и произошло. Они были в ужасе. А все потому, что к столу был прибит гвоздями обнажённый труп их последнего неофициального предводителя.

На взгляд Уильяма гвоздей было как-то многовато. Наёмница оказалась садисткой. Она надела на свою жертву ошейник блокирующий магию, заткнула ему рот кляпом и ещё живого распяла на столе. Это было видно по пятнам крови. Её вообще было очень много. С трупа бы столько не натекло. Да ещё и вогнала гвозди во все суставы. Последний гвоздь наёмница забила в лоб своей жертвы, за одно прикрепив к нему записку, ради которой, собственно, это все и затевалось.

Записка была написана под диктовку Уильяма, и её содержание было следующим: “Даю вам три дня на раздумья. Если по окончании этого срока ваше тайное общество не будет расформировано, вы позавидуете участи этого несчастного.”

Уильям действительно планировал напугать оставшихся членов общества защиты магического равноправия так, чтобы они разбежались в ужасе, попрятались и больше не смели ни то что заговоры плести, а даже нос из дома высовывать. Он надеялся обойтись малой кровью. Убить только одного и при этом окончательно запугать остальных. И всё же он не хотел чтобы жертву мучили перед смертью. Это должно было только выглядеть страшно, а на самом деле планировалось, что гвозди будут забиты уже в мертвое тело. Но наёмница почему-то решила поступить иначе.

Психическая атака определенно удалась. Никому больше не хотелось рисковать жизнью. Решение о роспуске тайного общества было принято буквально за десять минут. Единогласно. Даже полиция до места преступления ехала дольше. Так что, в принципе, все получилось именно так, как должно было. Возможно, если бы наёмница не проявила инициативу, все прошло бы далеко не так гладко. Всё-таки, все светлые маги в достаточной мере разбираются в медицине, чтобы понять до или после смерти в тело были забиты гвозди. Маги жизни как никак. Но радоваться успешному завершению этого дела у Уильяма не получалось. Слишком хорошо он представлял себе, что пришлось испытать перед смертью этому человеку распятому на столе. И это опять произошло по его, Уильяма вине.

К тому же, у него осталась всего одна цель, которую он должен был уничтожить. И Уильям вовсе не был уверен, что после этого последнего убийства Лилит не решит убрать уже его самого. И Кайли. За ненадобностью, так сказать. Да и лишние свидетели ей ни к чему.

Смысла убивать Элли не было. Вообще. И выхода не было. Пожалуй, Уильям предпочел бы чтобы его поймали. Он вовсе не был уверен, что сможет противостоять Лилит и отказаться убивать маленькую некромантку, когда королева будет пытать у него на глазах его жену. Если бы он попался, был шанс, что она хотя бы убьёт её быстро. Именно попался, а не сдался полиции. В последнем случае Лилит не преминула бы отомстить. Но, увы, ловить его некому. Та же полиция оказалась абсолютно беспомощна против него, и даже Маэлин до сих пор не нашёл никаких доказательств его вины.

Уильяму почти удалось убить его племянницу, а он его ни то что не заподозрил, он даже не понял, что исполнитель был под гипнозом. Да идея с гипнозом оказалось просто отличной. Настолько отличной, что Уильям посчитал возможным использовать её ещё раз. И почему он не догадался оставить хоть какую-то подсказку? Дать Маэлину шанс распутать этот клубок… Так нет же. Уильям опять не оставил следов.

Связываться через зеркало с Лилит он не стал. Решил дать Кайли и себе за одно последний вечер передышки. Времени до того, как королева сама всё узнает из газет, оставалось совсем не много. В утреннем выпуске новость об этом жутком убийстве обязательно опубликуют. Убитый был достаточно известной личностью. Да и способ, которым он расстался с жизнью, однозначно покажется журналистам весьма занимательным. Конечно Лилит взбесится из-за того, что Уильям не доложил о своих успехах сразу, но уж лучше пусть она взбесится завтра, а не сегодня. Ведь Уильям собирался отказаться убивать Элли. Или согласиться, но тянуть время. Он это ещё не решил. Но, в любом случае, смысла убивать некромантку он не видел. Кайли это всё равно не спасло бы.

Всю ночь и следующий день Уильям потратил на попытки придумать для Лилит аргументы, по которым не надо убивать Элли прямо сейчас. Но что-то ему подсказывало, что слушать его никто не станет. Вызов от королевы пришёл только к следующему вечеру. Из камеры Кайли.

– Здравствуй, Уильям. – Сказала Лилит, когда он активировал зеркало в ванной. – Ты ничего не хочешь мне сообщить?

– Общества магического равноправия больше не существует. – Ответил Уильям.

– И что тебе помешало поставить меня в известность об этом вчера? Решил меня предать? Ты действительно полагаешь, будто сможешь отказать мне в помощи? Так вот смотри чего ты добился.

Она развернула зеркало так, чтобы Уильям увидел Кайли, подвешенную на цепи на крюк торчащий из потолка. Она висела на руках вывернутых из плечевых суставов и беззвучно рыдала. На её лице отражалось невыносимое страдание. Очевидно, Лилит лишила её голоса при помощи специального заклинания. Ноги Кайли не доставали до пола сантиметров десять. Но на этом кошмар вовсе не закончился. Как оказалось, он только начинался.

Лилит сделала пару шагов в направлении своей пленницы, и Уильям увидел в её руке кнут.

Била она из всех сил. Похоже даже магически усилила себя ради такого случая. Кнут сдирал кожу со спины Кайли и разрывал мясо до костей. Брызги крови разлетались по всей камере, оставляя жуткие красные разводы на стенах, платье королевы и даже зеркале, используемом для связи.

Решимости Уильяма хватило не надолго. Уже через пять минут он слёзно умолял Лилит остановиться и клялся незамедлительно выполнить любой её приказ. Всё что угодно, лишь бы она прекратила избиение. Все столь тщательно продуманные аргументы в пользу того, чтобы отложить следующее убийство, были забыты. Да и не было в них сейчас никакого смысла.

Закончив мучить Кайли, Лилит слегка подлечила её и вернулась к зеркалу.

– Раз ты не понимаешь по-хорошему, – заявила она, – значит будет по-плохому. С этого крюка я твою жену сниму только после того, как умрёт Элеонора Айвери. Не раньше. А до этого я буду приходить сюда каждый вечер и повторять сегодняшнюю процедуру. Но не беспокойся. Она не умрёт. Я об этом позабочусь. Я ведь целитель. Так что её жизни ничто не угрожает.

На этом Лилит оборвала связь. И Уильям остался один в пустой квартире. Он и сам не осознавал сколько так просидел, раскачиваясь на стуле, глядя в одну точку и все дальше скатываясь в бездну безысходности и отчаяния. Время исчезло. Выхода не было. Пока была жива Элли, Кайли испытывала невыносимую боль. Как только некромантка умрёт, вслед за ней отправится и жена Уильяма. Да и сам он. Впрочем, смерть теперь не казалась такой уж трагедией. Скорее она была избавлением. Но, чтобы умереть, нужно было опять убить невинного человека. Хотя, пожалуй, был ещё один вариант.

Элли сидела на галёрке, подперев рукой голову, и прилагала неимоверные усилия, чтобы держать глаза открытыми. Она почти всю ночь делала патроны в компании Саши, высверливавшего дуло второго револьвера. А последней парой шла история, от которой её всегда клонило в сон. Это был один из немногих предметов, которые давались девушке с трудом. Вот не видела она смысла в этих знаниях. Другое дело физика, химия, математика, биология. В этом она действительно была лучшей. А историю Элли учила через силу и забывала сразу же после сдачи очередного зачёта. Ещё и голос у преподавателя был какой-то убаюкивающий. Тихий, монотонный.

В общем, появление Маэлина было воспринято как спасение. Да и выглядело все поначалу вполне невинно. Он постучался, вошёл в аудиторию, поздоровался, мило улыбнулся, очаровав этим всю женскую половину группы, попросил преподавателя отпустить с ним Элли и совершенно спокойно вывел её в коридор. Только вот раньше он никогда так не делал.

За дверью стояла Стефа. С сумкой, в которой Элли хранила все принадлежности для проведения тёмных ритуалов. Элли сразу всё поняла, как только увидела эту сумку.

– Опять член общества защиты магического равноправия? – Уточнила она.

– Да. – Сказал Маэлин. – И это общество сегодня прекратило свое существование. Так что, у нас последний шанс найди доказательства вины Уильяма.

– Почему ты так уверен, что это он? – Спросила Стефа.

– Я тоже уверена. – Сказала Элли. – Это точно он. Только прямых улик у нас нет, а без них мы ничего не можем сделать.

– Идёмте на полигон. – Сказал Маэлин. – И, Элли, тебе в этот раз предстоит гораздо более сложная работа. Я не знаю сколько времени убивали этого человека, но перед смертью он пережил весьма неприятные ощущения. Полагаю, конец ритуала тебе нужно закрепить на его боль. Умирать вместе с ним не стоит.

– Его что пытали перед смертью?

– Мучили. Пытки подразумевают, что от жертвы хотят чего-то добиться. Как правило информации. А его просто медленно убивали.

– Плохо. Я умею ставить только временные рамки.

– Тебя что отец вообще ничему не учил?!

– Предполагалось, что я буду артефактором.

– Понятно. Ограничители на знак поставлю я.

Обе девушки ошарашенно уставились на Маэлина. Дело было в том, что светлая и тёмная магия были диаметрально противоположны. И светлый маг ну никак не мог провести тёмный ритуал. Вообще никак.

– Что? Я ведь не заклинание читать собираюсь, а всего лишь знак рисовать. Тем более, я знаю как это делать.

– Откуда знаешь? И главное зачем тебе понадобились эти знания? – Спросила Элли.

– Дети… – Вздохнул Маэлин. – Все вам надо. Как ты думаешь, почему я так быстро сориентировался и смог помочь тебе во время первого ритуала? У меня была тёмная пара. Я просто знал, что делать.

– И где она теперь? – Спросила Стефа.

– Мертва уже больше четырёх веков.

– И ты смог это пережить?! – Удивилась Стефа. – Но как?! И почему об этом никто ничего не знает? Это же уникальный случай!

– Нет. Не уникальный. К моменту её смерти мы давным давно расстались. Так что никаких законов природы, на самом деле, я не нарушил. Светлые сумевшие пережить любовь к тёмным существовали и до и после меня. Просто во время последней войны их основательно проредили, да и пропаганда против тёмных шла полным ходом. Общественное мнение по поводу таких союзов было создано, по большей части, искусственно.

– А как же моя мать? – Спросила Элли.

– Это целиком и полностью вина твоего отца. Он сделал глупость, а расплатилась она. Он знал чем рискует и всё равно наплевал на осторожность. И такие случаи далеко не редкость. Тёмным вообще не свойственно думать о ком-то кроме себя. Но это не единственно возможный вариант развития событий.

– Ты ненавидишь его? – Спросила Элли.

– Если бы не было вас с Миленой, я бы его убил, но оставить детей моей сестры ещё и без отца это был бы уже перебор.

– Тем не менее, познакомиться с нами ты не стремился.

– Да.

Дальше до полигона шли молча. Элли обдумывала новую информацию. В принципе она понимала Маэлина. Но отца она от этого меньше любить не стала. А с другой стороны Маэлин жив, а её мать нет. И похоже светлых тянет к тёмным. И что делать, если такое случится со Стефой? Однозначно влезть и всё порушить в самом начале отношений. Превентивно, так сказать. Лучше пусть совсем не любит, чем любит до смерти. Ибо нет никакой гарантии, что тёмный не будет рисковать её жизнью. Если даже такой осторожный человек как отец не уберёг свою светлую пару, то вообще не понятно, как это смог сделать кто-то другой. Хотя возможно осторожным он стал как раз после того, как не уберёг… В любом случае, Маэлину просто повезло, а её матери нет. Ну и что, что он не один такой? Другим тоже повезло. И самой надо быть осторожнее со Стефой, а то эти светлые совсем чокнутые. Они могут пожертвовать собой не только ради пары, но и ради друзей.

Стефа же думала совсем о другом: “У Маэлина была тёмная пара? Он кого-то любил? Что правда что-ли?!”.

Процесс подготовки к ритуалу почти ничем от двух предыдущих не отличался. Только пентаграмму Элли с Маэлином рисовали вдвоём. И ещё он объяснял ей, что и как надо делать, если вдруг ей потом придется работать в одиночку. Это был полный сюр. Светлый маг объясняющий тёмному, как правильно ставить ограничители на знак.

Потом Элли зажгла свечи, села на пятки в центре знака и начала читать заклинание. Маэлин устроился за её спиной, обнял за талию, притянул к себе и окутал своей аурой. Вся эта композиция выглядела весьма двусмысленно. И Стефа в который раз удивилась тому, что, не смотря на свою репутацию ловеласа, Маэлин не тронул ни Элли ни её саму. Ну ладно Элли. Она родственница. Хоть и не такая уж близкая. С такой степенью родства даже замуж, бывало, выдавали. Так что тут дело скорее в отношении. Но ведь Стефу он тоже даже не пытался соблазнить. Их занятия магией не в счёт. Там всё было настолько очевидно, что Стефа сама удивлялась своей бурной реакции на данный раздражитель. Ведь это была банальная тренировка самоконтроля в экстремальных условиях. Ещё и это неожиданное признание в том, что у него была тёмная пара. Неужели вся его репутация это фикция? Но подобные слухи обычно не возникают на пустом месте. К тому же Стефа неоднократно выслушивала рассказы о его похождениях от других студенток. Да ещё и с подробностями. Почему-то они считали особым шиком хвастаться такими вещами. И если это все правда, то почему он тогда так упорно динамил Стефу? Или она ему просто не нравилась?

– Стефа, что с тобой? – Внезапно спросил Маэлин.

В отличие от Элли он в транс не погрузился, о чём Стефа благополучно забыла.

– Все нормально. – Выпалила девушка и густо покраснела.

– Гениальная идея врать эмпату. – Вздохнул Маэлин. – Говори уже, что тебя мучает.

– Я тебе совсем не нравлюсь?

– Понятно… Нравишься. Но я не влюблён в отличие от тебя. И это не изменится. А если добавить к твоим чувствам ещё и привязку на секс, станет только хуже. Тебе.

– Я поняла, не продолжай.

– Ничего ты не поняла. Стефа, ты очень красивая. Правда. Как бы банально это ни звучало, дело не в тебе. Дело в разнице в возрасте.

– Вот только она не мешает тебе спать с другими студентками.

– Да потому что они относятся ко мне как к трофею. И расстаются безболезненно.

– Угу. Отлично. Только твоей жалости мне для полного счастья и не хватало. Достаточно уже. Вопрос закрыт.

– Жалости? Тогда уж я жалею себя. Или ты думаешь, что мне нравится ощущать чужие страдания? Я эмпат. И от этого никуда не деться.

В этот момент Элли вышла из транса и с хриплым воплем завалилась на бок, подтянув колени к груди и свернувшись в позу эмбриона. Маэлин тут же кинулся приводить её в чувства.

– Что случилось? – Спросил он, когда девушка пришла в себя достаточно, чтобы отвечать на вопросы. – Ограничитель не сработал?

– Нет. Сработал. Всё прошло так, как и должно было. Меня выкинуло на первом же гвозде. Просто забила она его в колено.

– Она?

– Да. Его убила девушка. Красивая. Я разглядела, а он – нет. На ней был амулет рассеивающий внимание. Они познакомились в ресторане, но очень сомневаюсь, что её там кто-то запомнил. Он в этом ресторане ужинал каждый вечер. Я так поняла – она что-то подсыпала ему в еду или в чай. Потому что его сознание изменилось очень резко. А он даже не пил ничего алкогольного. Он перестал что-либо соображать и очень захотел… Ну ты понял.

На этом месте Элли покраснела, и все действительно всё поняли. А Маэлин ещё и привычно пожалел, что приходится привлекать девочку к расследованию. Но, как ни прискорбно, взрослого некроманта в его распоряжении не было.

– Они около часа гуляли по городу, – продолжила Элли свой рассказ, – а потом пришли в какой-то дом. Он узнал в нём здание, в котором, в последнее время, проходили заседания тайного общества, но не придал этому значения. Его вообще ничего не волновало кроме девушки. Не знаю какой препарат так действует, но это было ужасно. Все время, что они гуляли, на ней был плащ с глубоким капюшоном. Он даже её лица не видел. Они вошли в зал заседаний, разделись. Точнее, она его раздела. А потом уложила на стол и привязала к ножкам кожаными ремнями за руки и ноги. Ему казалось, что все это какая-то игра. Он не испугался, даже когда она надела на него ошейник блокирующий магию и заткнула рот кляпом. А потом она достала гвозди и молоток. На этом, собственно, всё.