Школа мёртвых душ

фонариком пространство, что было позади меня, ничего и никого нет.

Краем зрения я увидел, как кошка словно проводила кого – то взглядом вперёд нас. – Маааать, – выдохнул я, – вы меня до инфаркта доведёте. – адресовал я выход непонятно кому.

Свернув на лестничный марш, я встал, не решаясь сделать и шага смотря на тот

пролёт, который ведёт в подвал.

Оттуда не было ни звука – мёртвая тишина.

С грехом – пополам я наскрёб остатки смелости и в два прыжка перепрыгнул весь лестничный пролёт, обогнав где – то на середине мырчалку.

Кошка смотрела на меня улыбающимся и

снисходительным взглядом, словно мама, сын которой бегом бежит из туалета по тёмному коридору думая, что за ним гонится бабайка.

На второй этаж мы уже поднялись вместе. Вонь протухшей плоти стояла на этаже просто невыносимая, я прикрыл нос и рот ладонью и прислушался.

Снедавних пор слуху и предчувствиям я стал доверять больше чем глазам. Впрочем прислушиваться особо было и не нужно, липкий хлюпающий звук стоял повсюду, он был совсем рядом, словно его издаёт весь этаж, предчувствие говорило

мне:

« Не выглядывай! поднимайся выше! » – Но я не мог, мне нужно было убедиться,

что это тот же звук, что я только что слышал в пультовой.

Я выглянул с площадки в коридор и оцепенел от увиденного. Стены и потолок двигались словно клубок живых змей,

выкручиваясь и выворачиваясь наизнанку, поглощая собой всё новые и новые

территории, разлезаясь длинными и мелкими не то побегами, не то паутинками в разные стороны.

Они скручивались между собой в толстые жгуты и с липким звуком, словно присасывались к ещё чистому от них месту.

Я даже не заметил, как один из таких побегов, только совсем ещё тонкий,

свесился с потолка и дотронулся до рукава рубашки, я от неожиданности вздрогнул и

попытался отпрыгнуть, но не тут – то было, рукав прилип к нему, словно муха к

паутине.

Я рванулся ещё сильнее, но так и не смог от него оторваться, только уронил

фонарик на пол, ко мне метнулись ещё несколько побегов, волна ликования прошла по коридору.

Я бился и дёргался, пытаясь освободиться. Свободной рукой я рванул рубашку с такой силой, что пуговицы отлетели в разные стороны, быстро скинув её с себя, я поднял фонарь и отскочил на несколько ступеней вверх.

Наведя луч света, я с содроганием по всему телу наблюдал, как эти щупальца поглощают в себя мою бывшую шмотку. Меня спасло лишь то, что отростки растут слишком медленно, иначе бы меня уже не было.

Кошка спокойно сидела и ждала, когда меня хоть немного отпустит после этого дьявольского зрелища.

На негнущихся ногах я едва одолел ещё пару ступеней, ни разу за всё это время тварь не могла подобраться ко мне так близко, я с трудом верил в то, что я сумел вырваться из её цепких лап.

Кошка подошла ко мне и начала тереться об меня своими боками, словно помогая придти в себя и идти дальше.

Страх, который меня сковал, стал понемногу отпускать, я поднялся ещё на пару ступеней, и осветил фонарём всю лестницу.

Здесь стены и потолок были чистыми.

Я облокотился о стену и закурил.

Освещая проём второго этажа, который потихоньку поглощает воняющая тухлой кровью субстанция, я попробовал прикинуть сколько ей понадобится времени, чтобы поглотить всю школу изнутри.

Я взглянул на часы – половина четвёртого, то есть за час она охватила весь этаж. По самым оптимистичным моим прогнозам я пришёл к выводу, что не более пары часов, и это в лучшем случае.

У меня нет никакой уверенности в то, что подобных клякс на стенах больше нигде нет.

« Да и хрен с тобой, » – подумал я, и отправил окурок в один из самых

больших отростков.

"Бычок" попал в отросток и тот ужом свернулся в кольцо словно змею ткнули обугленной палкой.

– Ах ты тварь! – злорадно крикнул я. – Так значит огонёк не любишь? – улыбнулся я прикидывая, как это может мне

помочь.

На данный момент по всему выходило что не чем, разве что снять штаны и

подпалить их?

« Со штанами подожду, » – решил я, но от того что я нашёл хоть какое – то её слабое

место, моей радости не было предела.

Я поднялся ещё на один пролёт и прислушался, нет ничего, что могло бы меня насторожить.

Я вошёл в коридор и повернул направо, теперь труба была не просто огромной. Теперь она просто пугала своими размерами, я словно чувствовал ее

яростное дыхание.

Я осветил её всю.

Она стала чёрной с красным отливом, словно огромная артерия гигантского монстра. В тусклом луче света я увидел, как она похожа на подобие извивающегося вокруг себя дождевого червя.

С надеждой на его помощь я достал нож и сделал шаг вперёд.

– Только попробуй, тварь, и я вспорю тебя, как садовый шланг.

Шаг за шагом я двигался вперёд и чувствовал, как она хочет меня раздавить. Она словно прижимала меня к полу, давила меня всей своей ненавистью.

Каждый шаг давался мне все труднее.

Я понял что уже иду, пригнувшись к полу, ещё немного и мне придётся лечь на пол и ползти.

Но этого не случилось, я вышел из под неё, словно вырвавшись из топкого болота, которое вот – вот засосало бы меня в своё бездонное брюхо.

Я направил луч света под трубу и меня прострелило от увиденного. Моя маленькая мырчалка лежала на полу едва перебирая лапками, пытаясь сдвинуться хоть на сантиметр, я увидел как невидимая сила буквально вдавливает её в пол, ни секунды не колеблясь и не раздумывая я бросился к ней.

Бегом, приклоняясь, и вот уже ползком, я схватил её за шкирку и подтянул к себе, обхватив её одной рукой, другой у меня едва хватало сил, чтобы передвинуться хоть на немного.

Дышать становилось всё тяжелее, и когда я кое – как сделал ещё один вдох, я что было силы ткнул ножом в давящего нас "червя" – жалея, что не сделал этого раньше.

Для него это был, как укол для слона спицей, но тем не менее он немного сократился и в этот момент я сделал резкий рывок на последнем вдохе изо

всех сил, я выбрасываю кошку вперёд и едва переводя дух пытаюсь встать на ноги.

Я оглянулся ещё раз, сейчас артерия не просто извивалась, она словно изнутри кипела злостью.

– Ну сука, – прорычал я от души замахнувшись ножом.

Мягкий, но весьма ощутимый удар лапкой по ноге заставил меня отвлечься и перевести взгляд на мырчалку в глазах которой отчётливо читалось:

« Не надо! »

Я ещё раз с презрение глянул на червя и доставая ключи направился за угол к директорскому кабинету.

Яркое утреннее солнце ударило в глаза, уютный кабинет наполнялся кофейным ароматом, моя девочка сидела за столом и заполняла какие-то документы,  услышав меня, она подняла голову.

– Привет, милый, – улыбнулась она, отрываясь от бумаг. – Как прошло первое дежурство?  Кофе будешь?

– Этого не может быть, – едва шевеля губами, пробормотал я.

– Ты не настоящая! Тебя тут нет! – заорал я, что было силы.

– Милый, успокойся! Чего с тобой случилось?

Я глянул на свои руки,  на них не было ни капли крови,  чистая слегка помятая рубашка выбилась из под ремня, словно я не аккуратно потянулся после крепкого здорового сна.

– Солнышко, да что с тобой такое? – подойдя ко мне, спросила моя малышка.

– Тебя тут нет,  тебя не должно быть,  ты не настоящая, – бормотал я, безумными глазами осматривая кабинет.

– Иди сюда, сядь, – она взяла меня за руку и проведя по приёмной усадила на стул.

– Так, а теперь рассказывай,  ты что такое употреблял, что потерял чувство реальности.

– Ничего!

– Да как ничего, если духан от тебя за версту и ты даже не понимаешь толком, что происходит!

Она подошла к шкафчику, и по её движениям и звукам я понял, что она наливает мне кофе.

Подойдя к столу, она поставила чашку на квадратик отрывного листа.

– Пей аккуратно, кофе горячий, и давай приходи в чувство, директор придёт с минуты на минуту, ещё не хватало, чтобы он увидел тебя в таком виде, тогда это точно будет последнее твоё дежурство.

Я слушал и смотрел на неё,  она сидела передо мной и собирала по столу бумажки.

– Не обращай на меня внимания, работы очень много, сейчас подготовлю необходимые документы и составлю тебе компанию.  Потом сходим покурить и заодно провожу тебя домой, отсыпаться,  а то с твоими заскоками ещё чего доброго беды натворишь.

– Я на машине.

– На какой машине?

– На нашей.

Моя милая странным образом замешкалась, словно о машине слышит первый раз в жизни.

– Да, и не забывай, что от тебя духан стоит на всю округу, я сама тебя отведу, – не отрываясь от бумажек, сказала она.

– Куда отведёшь?

– Домой, там тепло и уютно, – она говорила это, словно уговаривая.

Я отхлебнул кофе и не почувствовал вкуса, посмотрел в чашку, от кофе шёл ароматный пар, но вкуса абсолютно не было.

Я смотрел на то, что она делает и не мог понять в её действиях никакого смысла.

Её действия сильно напоминали вчерашнии действия директора когда он вводил меня в курс дела касющегося моей новой работы.

Она собирала листы в стопку, стопку клала в папку, затем доставала листы и раскладывала их на прежние места.

– Слушай, та девушка, что пила вчера с нами кофе очень мне понравилась,  ты не знаешь, как бы мне с ней встретиться?

– Не знаю,  но могу узнать, – ответила та, что сидела напротив меня.

Ни один мускул не дрогнул на её лице,  ни единая эмоция не коснулась её сознания.

– А когда ты это сможешь узнать? – не унимался я, вглядываясь в её лицо пытаясь понять, что с ней происходит.

Моя багира скорее всего снесла бы мне голову только за подозрение в таких мыслях.

– Ты хочешь есть? – выдернула она меня из моих размышлений не давать додумать мысль до конца продолжая заниматься своим бестолковым занятием.

– Нет, – коротко ответил я, и хотел было продолжить.

– А я хочу! Отрежь мне колбасы!

– Какой колбасы? – удивился я.

Она взглядом указала на стол. Передо мной лежала палка колбасы, аппетитно перетянутая верёвочкой.

– Откуда здесь взялась колбаса? – недоумённо спросил я.

– Ты можешь отрезать мне кусок этой чёртовой колбасы, не задавая мне идиотских вопросов?! – как – то неестественно вскрикнула она.

Я взял нож перерезал верёвочку и, оттянув колбасную шкурку, провёл с нажимом по ней ножом.

Нож чиркнул по кости, я вскрикнул от острой боли, выронив на стол нож и схватившись за рану другой рукой, стал бешено озираться. Я сидел на стуле напротив того места, где вчера утром сидела моя девочка, а секунду назад тварь, которую создала школа.

Пустая чашка стояла на краю стола на квадратном отрывном листочке,  фонарик валялся на полу,  освещая мои башмаки.

Я поднял его перепачканной кровью рукой и осмотрел рану,  рана была глубокая,  но вены и связки вроде не задеты,  на столе под рукой уже набралась изрядная лужица.

Я положил на стол фонарь и достал из кармана остатки бинта, замотав рану одной рукой, я в голос обматерил себя за свою глупость и наивность.

– Который раз она покупает тебя на это, старый мудак? – с ненавистью вопрошал я у себя.

Ладно, рука шевелится и то хорошо.

Я обвёл фонариком кабинет, пытаясь визуально понять каких гадостей мне можно ещё ожидать и в каких шкафах и ящиках могут быть личные дела учеников. Открыв наиболее подходящий, я, в общем – то, не прогадал,  но там было такое огромное количество папок, что пересмотреть их все не представлялось возможным.

Я достал одну и открыл,  фото девочки в верхнем левом углу,  « Соколова Вера Геннадьевна, » –  прочитал я ее полное имя.

Дальше шли данные о классе, в котором она училась, когда поступила на учёбу, краткая информация о родителях и адрес проживания.

Я положил папку на стол и уселся на край стола,  не совсем понимая, что я тут ищу. Если и есть какая – то информация, которая может мне помочь, то она, скорее всего,  в соседнем кабинете директора,  а не секретарской.

Я хотел уже было закончить осмотр этого шкафа, как фонарик выхватил приклеенную бумажечку к отдельной полке, на которой было написано «Замы».

Папок было немного, я взял их охапкой и выложил на стол.

Каждая папка была подписана своим названием первое название гласило:

« Зам директора по кадрам » – я открыл папку и на меня с чёрно – белой фотки смотрела моя малышка, что в личном её деле было написано я читать не стал, а просто отложил папку в сторону.

На следующей папке: «Зам директора по воспитательной работе», – её я тоже отложил.

« Зам директора по хозяйственной части » –  вот то, что нужно, подумал я и открыл дело.

С фото на меня смотрела девушка лет тридцати,  я прочитал полное имя:

« Самсонова Ираида Львовна, » – назначена приказом таким – то,  тогда – то.

Из даты было понятно, что на должности она находится и по сей день.

Меня словно прострелило,  теперь сомнений не оставалось, школа забавлялась со мной с первой минуты, как только я в неё вошёл.

Ни секунду не медля, я бросил папку на стол и подошёл к двери директорского кабинета.

Достав второй ключ, я высветил замочную скважину и, вставив его, сделал два оборота, замок послушно открылся, и я потянул дверь.

Осветив фонарём внутреннее пространство, я шагнул в директорский кабинет.

Проведя фонарём и взглядом по полкам я не увидел ничего интересного,  коллекция трофеев была на месте, стол аккуратно убран, ни единого листочка, ни единой папки. Я сел на директорский стул и открыл верхний ящик.

Канцелярский нож, клей, скотч,  и ещё куча офисной хрени занимали собой весь верхний ящик.

Я закрыл его и выдвинул второй, в нем были папки с пометками:  отчёты, налоговая…

Так « внутренняя документация, » – вот эта папка меня и заинтересовала.

Я открыл её и подсвечивая фонарём, стал листать, не было ничего интересного кроме того, кого он решил снять с должности, кого поставить и прочей ерунды.

« И на хрена ему это писать? » – подумал я, обычно такую хрень держат в голове, впрочем ладно, мне сейчас явно не до этого.

Перевернув ещё несколько листов, я бросил папку на место и закрыл ящик. Попытавшись на ощупь найти  ручку самого нижнего ящика, я пришёл к выводу, что её нет.

Я направил луч фонаря на ящик и вместо ручки увидел в верхнем правом углу замочную скважину.

«Ну вот только этого не хватало, впрочем если он без ручки и на замке, возможно там и есть то, что скрыто от посторонних глаз. » – Вопросом чем вскрыть сия хлипкий замочек от честных людей был решён в ту же секунду.

Я поднялся и взял с полки штык – нож, вытащил его из ножен и просунув его клинок между столом и ящиком,  с силой потянул рукоять на себя.

Замок  треснул, и я открыл  нижний ящик стола.

« Всё в пустую » – с безнадёгой подумал я, созерцая пустой ящик.

Псих вырвался сам собой, я вырвал ящик и со всей силой, треснул его об пол, что – то металлическое пролетело по полу, но сломанный замок был на месте.

Я осветил пол и в углу кабинета увидел громоздкий ключ.

« От сейфа» – подумал я, глядя на размер ключа.

Я осмотрел кабинет на предмет оного, но никакого сейфа я не увидел.

– Но он должен быть?! – как – то неуверенно спросил я мурчалку, которая сидела в проёме открытой двери.

Первое, что мне бросилось в глаза – это огромная картина, висящая на стене напротив стола.

Я подошёл к ней и приподнял: громоздкая железная дверь с массивным кодовым замком предстала перед моим глазами.

Я снял картину и осмотрел дверь сейфа, даже намёка не было на замочную скважину,  а как открывать кодовые замки я понятия не имел.

« Что – то тут не так», – подумал я, уж больно всё очевидно, картина, за ней сейф с кодовым замком.

Тогда на кой хрен прятать ключ, приклеивая его скотчем к днищу ящика.

Я обвёл фонарём стены и пол ещё раз. Подойдя к платяному шкафу и отодвинул его так, чтобы я мог посмотреть, что за ним.

Фонарь осветил пустую стену.

Я отодвинул шкаф, который стоял посередине,  результат был тот же.

Я опустил руку с фонарём и луч выхватил надорванные у пола обои.

Я ещё дальше отодвинул шкаф и пролез к стене.

Взяв двумя пальцами за кончик обоев, я уже было приготовился их отодрать, но я просто приподнял лист почти на метр от пола и увидел небольшую, как мне показалось, деревянную дверцу,  как если бы это была дверца маленькой кладовой.

Я присел на корточки и без труда нашёл замочную скважину, вставил в неё ключ и повернул его в пол оборота, дальше ключ не пошёл, но потянув за него, дверца открылась.

Одна единственная  небольшая бумажная папка лежала внутри.

Я взял папку и вернулся к столу.

Развязав верёвочки открыл папку.

Перед мной в папке лежало несколько дел, как я понял учеников.

Я открыл первое дело и посмотрел на фото,  светло – русая девочка в белом платье и огромными белыми бантами смотрела на меня с чёрно – белого фото.

У меня почти не было сомнений, что эту девочку за смену я видел уже неоднократно.

« Абрамова Виктория Сергеевна » – прочитал я её полное имя.

Далее шло  краткое содержание о том, кто её родители,  кем и где работают, когда поступила в школу.  Внизу стояла дата рождения,  а через дефис дата смерти.

Семь лет моментально сложил я возраст глядя на дату.

Я закрыл дело и открыл следующее,  оно так же принадлежало девочке, я сразу обратил внимание на дату, ей тоже было семь лет.

Я закурил и также убрал папку в сторону.

Не спеша затягиваясь, я открыл следующее дело, мурашки холода побежали по моему телу, из открытой папки тянуло сыростью и земляным холодом, словно я открыл навеки замурованный склеп, на меня смотрело то же фото девочки,  что было и в первом деле.

Я достал первое открытое мной дело и открыл его сравнивая фото.

Фото было одинаковым, но от одного веяло спокойствием и теплом, а от второго холодом и страхом.

« Абрамова Яна Сергеевна, » – они близняшки, осенило меня.

Я сравнил даты смерти, они совпадали день в день.

Странная мысль мелькнула у меня в голове, где – то сегодня я уже слышал про близняшек и тут я вспомнил коротенькую заметку в тетради, найденной мной в подвале.

« Не об этих ли близняшках там шла речь?  И кто автор той заметки? И что дало мне то, что я нашёл эту папку? » – Я затянулся ещё раз,  одни вопросы и ни одного ответа.  А главное нет ответа, как выбраться из этого богом забытого места.

Следующие папки открывать смысла я не видел,  я затянулся ещё раз и машинально посчитал,  восемь папок. Я вспомнил разговор с завхозом в моей бендешке или видение, с котором мы выпивали и закусывали,  не знаю как сказать правильнее, что это было.

И тем не менее, он упомянул о семи смертях,  я так понимаю тех детей, чьи папки лежали перед мной,  значит одна лишняя. Но какая?  И почему?

Ответ пришёл сам, когда я открыл следующею папку, и вздрогнул  на меня смотрело одутловатое и в целом не злое лицо человека.

Того который всеми силами уговаривал меня  покинуть это место, я держал в руках личное дело того, кто представился мне завхозом, дата внизу его личного дела не оставляла сомнений в том, что нашей с ним беседы в принципе быть не могло, мой новый друг согласно дате  умер много лет назад.

Я закрыл папку и отложил её в сторону.

Открыв первые три папки и внимательно посмотрев на даты, я открыл ещё три и в ряд положил перед собой.

« Даты смерти везде были одинаковые, все девочки погибли в один и тот же день и месяц, отличались только годы» – мысленно сделал я вывод.

Я открыл дело завхоза, его дата была самая ранняя, согласно календарю.

Я пересмотрел дела ещё раз и ещё раз сравнил все даты.

Смерть двух близняшек и завхоза случились в один день, следующие смерти случались с интервалом ровно один год.

« И что же это получается, он убил близняшек, а потом покончил с собой, предположим,  но зачем?  Зачем меня вообще тянуло именно сюда? Почему я считал, что это важно? » – Вопросов только прибавилось.

« И что теперь? Что мне все это дало? Ровным счётом ничего кроме уверенности в том, что завхоз всё знал изначально, я понимал это, но почему он в таком случае просто не вышвырнул меня со школы?  Если он знал, что тут со мной будет. »

Я закрыл глаза и потёр их пальцами.

« И что теперь, куда дальше?  На четвёртый этаж? На крышу? И совершить оттуда прыжок веры? » – Мысли мелькали в голове с такой скоростью, что голова начала намекать, что она вот – вот лопнет.

Я встал со стула вышел в приёмную секретаря, и вздрогнул от неожиданности, на месте моей девочке сидел силуэт, который даже при самом скудном освещении я узнал безошибочно – на её стуле, скрестив руки на груди, сидел завхоз.

– Почему ты меня не послушал? – спокойным и ровным голосом спросил он. – Ведь я тебя Христом богом просил уйти домой.

– Ты знал, что здесь будет?  Знал с самого начала и ничего не сказал?

– Я говорил тебе, просто ты меня не слушал.

Я сел на стул напротив него и поставил фонарь так, чтобы луч света бил в потолок, теперь я видел его более отчётливо.

– Почему ты не помог мне!? – со злостью в голосе вскрикнул я.

– Не ори, глупец. После того, как твоя защитница хорошенько потрепала её тряпичную марионетку в коридоре,  она не знает, где именно ты находишься в данный момент, она чувствует тебя,  но не видит. Или ты думаешь, по её доброте мы с тобой так спокойно тут сидим?

– О ком ты говоришь? – сбавив тон, спросил я.

– То, что ты видел до этого, это цветочки, та тряпичная тварь – это само очарование по сравнению с той, кто на самом деле находиться в этом проклятом месте и охотиться на тебя.

– Что ей от меня нужно?

– Тоже, что и от всех твоя душа, – ответил он и пальцем показал мне замолчать.

– Немедленно закрой дверь! – тихим, но, как мне показалось, несколько взвинченным тоном велел он.

Я не заставил его повторять дважды, быстро метнувшись к двери, я закрыл её на замок и вернулся на место. Я хотел было вякнуть, как он снова жестом прервал меня.

– Хи – хи – хи – хи.

– Спрятались от меня?  Думали, я вас не найду? – послышался детский весьма мерзкий голос, от которого волосы встали дыбом.

– Я пришла играть, давайте играть! – веселился детский голосок за дверью.

Завхоз положил мне на руку свою ладонь, от неё веяло холодом, но не морозом. Его рука была прохладной, словно человек только что зашёл в дом зимой с улицы.

В какой – то момент я увидел, словно он засветился светло – голубой аурой, которая лёгкой прохладой стала меня обволакивать.

Мне стало прохладно, но я даже не помышлял отдёрнуть руку.

– Ну где же ты? Я всё равно найду тебя! – пропищал поганенький голосок, и детские ножки засеменили дальше по коридору.

Завхоз убрал свою руку:

– Теперь можешь говорить, только негромко.

– Что это за тварь? – практически шёпотом спросил я.

– Подойди к окну, – сказал он вместо ответа.

Я сделал то, что он сказал.

Я подошёл к окну облокотился на подоконник и насколько это возможно попробовал выглянуть.

– Там ничего нет.

Он лишь жестом показал: «смотри».

Я повернулся обратно к окну.

Яркий свет полной луны заливал школьный двор. Сейчас он не был похож на тот внутренний дворик, в который я въезжал на машине и несколько раз обозревал в камеры. Двор был завален каким – то строительным мусором, осколками кирпичей, спутанными мотками проводов и кабелей. На том месте, где должна была стоять моя машина, стопкой стояли железобетонные плиты.

Трактор, стоявший посередине двора, напоминал какого – то железного, фантастического монстра, было так тихо, что было слышно  карканье воронья в кронах деревьев.

Фары въезжающей в арку машины, разгоняя мрак по сторонам, въехали во двор и остановились у плит, где должна была стоять моя машина.

Мурлыка, сидевшая рядом, как – то странно напряглась.

Из машины вышли два силуэта в каких – то тёмных балахонах с глубокими капюшонами,  лиц в этих капюшонах да и просто образы я не то, что не видел, я даже не мог предположить вообще – мужчины это или женщины.

Они осмотрелись по сторонам, о чём – то говоря, затем открыли заднюю дверь, и я увидел девчушку лет семи,  я видел её столь близко и отчётливо, что видел слезинки в её испуганных глазах, два огромных белых  банта были торжественно заплетены ей в баранки косичек.

Я всматривался в её испуганное лицо, я видел её и видел уже не один раз, как только появился в этом проклятом месте. Первый раз я увидел её в том зеркале на первом этаже, у меня не осталось и тени сомнений, что это была она.

Это же открытое и по доброму детское лицо смотрело на меня с чёрно – белой фотки из личного дела, которое я просматривал четверть часа назад!

От этого открытия сгусток крови ударил мне в виски. Они ещё раз осмотрелись по сторонам и открыв багажник, один из балахонов достал плащевой мешок и пошёл к плитам.