В бизоновых травах прерий. Приключения. Историческая проза

«Начало Евангелия Иисуса Христа, Сына Божия,

как написано у пророков: вот, Я посылаю Ангела Моего пред лицем Твоим, который приготовит путь Твой пред Тобою.

Глас вопиющего в пустыне: приготовьте путь Господу, прямыми сделайте стези Ему» (Мк.1:1—3).45

VII

«Прозябает трава, и является зелень, и собирают горные травы.

Овцы — на одежду тебе, и козлы — на покупку поля.

И довольно козьего молока в пищу тебе, в пищу домашним твоим и на продовольствие служанкам твоим» (Притч. 27:25—27).

Наверное, вот так Мэдилин все было просто. Она просто любила прерии. Просто любила, как звонят колокола к праздничной службе. Просто занималась домом, растила детей, пропадала в делах на ранчо. А еще счастье – оно всегда было счастье…

Просто в небо снова и снова вставало рассветное солнце, и снова утренняя роса сияла и переливалась на зеленой траве. «Небеса поведают славу Божию, творение же руку Его возвещает твердь. День дни отрыгает глагол и нощь нощи возвещает разум…»

«О странник земной! взгляни на природу, на эту гостиницу и странноприимницу, в которую ты помещен на кратчайший срок, на срок земной жизни, – взгляни на нее из чистоты ума, образуемой добродетельною жизнию и устранением себя от жизни скотоподобной, – взгляни на обилие благ, которыми ты обставлен! От такого воззрения естественно душа исполняется благодарения Богу. Это совершилось со всеми, созерцавшими природу из настроения, доставляемого христианскою жизнию. Предрек о них Пророк: „Память множества благости Твоея отрыгнут и правдою Твоею возрадуются. Щедр и милостив Господь, долготерпелив и многомилостив. Благ Господь всяческих, и щедроты Его на всех делех Его. Да исповедятся Тебе, Господи, вся дела Твоя, и преподобнии Твои да благословят Тя“ (Пс. 144:7—10)»46.

Это была жизнь, ее счастливая и радостная жизнь – раскрытая книга бизоновых трав прерий и снова и снова раскрываемая в руках книга Святого Евангелия. «Страннику земному на трудном пути его, чтобы он не заблудился, воспевается духовная песнь. Содержание ее: „Воля Божия, святейшие заповеди и веления Божии“»47.

Но иногда все вставало перед глазами, и она понимала, что устала… Хотелось легче, хотелось проще… А еще ведь хотелось самого главного – не переживать за сына… И чтобы никогда не пришлось отдать бы его на закланию этому миру, чего ты ведь никогда не знаешь, как все будет и какими судьбами… Как сейчас этот случай со Сколкзом. Нет-нет, но что-нибудь да и становилось всегда в жизни той соломинкой, которая переломила спину верблюда в известной пословице.

Мэдилин снова отошла к окну. Заходящее солнце бросало свои косые лучи на землю. Такие же косые лучи лежали на зеленой траве, когда сбившегося в ближнем лесу с дороги маленького Натаниэля привел тогда к дому его новый друг Текамсех. Словно те же самые солнечные лучи падали на землю сейчас. Такое же солнце будет литься на землю, когда она впервые увидит своего Ната в его уже синей кадетской форме. Когда будет писать ему потом письма в далекую Виргинию куда-то под Манассас или Спотсильвейни. И такой же солнечный свет будет заливать этот мир, когда Натаниэль должен будет предстать назавтра перед советом племени дакотов, уже заведомо осужденный на гибель своими капитанскими погонами… Такой же вечерний солнечный свет будет снова и тогда, только она в тот момент просто не будет знать ничего.

Мэдилин не знала. Мэдилин не догадывалась. Мэдилин знала только слова святого Апостола: «Всегда радуйтесь. Непрестанно молитесь. За все благодарите…» (1Фес. 5, 16—18)

«Слышали вы слова Апостола, с которыми обращается он к фессалоникийцам, предписывая закон для целой жизни; потому что учение преподавалось тем, которые когда-либо обращались с Апостолом, польза же учения простирается на всю человеческую жизнь. „Всегда радуйтеся, — говорит он, — непрестанно молитеся. О всем благодарите“ (1Фес. 5, 16—18)»48.

VIII

«Братия! Будем возделывать невидимый подвиг благодарения и славословия Бога. Подвиг этот напомянет нам забытого нами Бога; подвиг этот откроет нам сокрывшееся от нас величие Бога, откроет неизреченные и неисчислимые благодеяния Его к человекам вообще и к каждому человеку в частности; подвиг этот насадит в нас живую веру в Бога; подвиг этот даст нам Бога, Которого нет у нас, Которого отняли у нас наша холодность к Нему, наше невнимание» (свт. Игнатий Брянчанинов. Из «Аскетической проповеди»).

Мэдди подошла к полке с книгами. Дети выросли. Так незаметно и так быстро. Она и не заметила, как куда-то в прошлое ушла ее прежняя близость, прежняя задушевность со своими малышами. «Суета сует, все суета…» – подумала Мэдди. Она словно заполонила все собой, эта суета. Некогда остановиться. Некогда прислушаться. Некогда вникнуть в мир и переживания своих повзрослевших детей.

Вот, она нашла, что искала и заложила страницу, чтобы не потерять. Нату должна будет оказаться интересной эта повесть. «Они были офицеры и простые воины, неустрашимые на поле брани, благочестивые и сведущие в Божественном Писании…»49.

Натаниэль не спал, когда она тихонько постучалась к нему. Мэдди переставила лампу, раскрыла книгу и начала читать вслух у его изголовья, как когда-то давно, когда он был совсем малышом. Это было так неожиданно и непривычно, но в этом сегодняшнем дне, пожалуй, уже было возможно все.

IX

«Страстоносцы всечестнии, воины Христовы четыредесяте, твердии оружницы: сквозе бо огнь и воду проидосте, и ангелом сограждане бысте. С ними же молитеся Христу о иже верою хвалящих вас: слава давшему вам крепость, слава венчавшему вас, слава подавающему вам всем исцеления».50

Голос Мэдилин замолк с последней перевернутой страницей. Сумерки же за окном уже совсем сгустились. О чем-то своем думал Натаниэль, о чем-то своем думала она. Или, может быть, об одном и том же? О том, что ведь всякие чувства и обиды, и ненависть – какая же во всем этом была мелочность: «Грешны пред Богом ропот, нетерпеливость, малодушие, особливо же отчаяние, — уродливые чада преступного неверия»51.

Вот это были времена, вот это была вера… Мэдилин почему-то вспомнила совсем другие строки, совсем по-другому поводу, но как они, наверное, подходили сейчас и к ее мыслям.

«…Да, были люди в наше время,Могучее, лихое племя,Богатыри — не вы…» (Лермонтов)

Книга прерий была накрыта сейчас покровом ночи. Книга прерий озарится завтра новым рассветом. И все ведь было так понятно и просто по этой книге зеленых бизоновых трав, новых весен и прошлых зим, вечерних закатов земли и завтрашнего утреннего восхода.

«Подлинно суетны по природе все люди, у которых не было ведения о Боге, которые из видимых совершенств не могли познать Сущего и, взирая на дела, не познали Виновника,

а почитали за богов, правящих миром, или огонь, или ветер, или движущийся воздух, или звездный круг, или бурную воду, или небесные светила.

Если, пленяясь их красотою, они почитали их за богов, то должны были бы познать, сколько лучше их Господь, ибо Он, Виновник красоты, создал их.

А если удивлялись силе и действию их, то должны были бы узнать из них, сколько могущественнее Тот, Кто сотворил их;

ибо от величия красоты созданий сравнительно познается Виновник бытия их» (Прем.13:1—5).

Мэдилин посидела еще немного рядом с сыном и тихонько ушла. Выглянула во двор. Наступала ночь. Темная и тихая. Она стояла под звездами и в горьковатом и пряном запахе вечерних трав. Все успокоилось уже и на душе. Словно бы и не было всех ее недавних переживаний, боли, ярости. Мэдилин словно перевела дыхание. Глупая, не сама ли она придумала себе все свои страхи и тревогу? Все будет так, как будет. Но сейчас все было так спокойно в этой ночи. «Вечер водворится плачь, и заутра радость» (Пс.29:5) … Что-то там будет дальше. Она не знала. Никто не знал.

«Житейское море, воздвизаемое зря напастей бурею…»52, – почему-то вспомнила и подумала сейчас Мэдилин.

«Такова наша жизнь! В ней тишина и буря сменяют одна другую; а время уходит, уходит, стремится погрузиться в бездну вечности.

Блажен тот пловец житейского моря, который часто устремляет взоры к небу. По светилам небесным он направляет путь свой, не унывает при бурях, не доверяет и тишине моря: оно так изменчиво! Взоры, для которых доступно небо, — вера; ею мы усматриваем духовное небо — учение Христово. На этом небе сияет Евангелие — как солнце, Ветхий Завет — как луна, писания святых отцов — как звезды»53.

«Блажен муж…»54

Поет вдохновенный Божественный певец, ударяет в звучные струны.

Когда оглушал меня шум мира, я не мог внимать ему. Теперь, в тишине уединения, начинаю прислушиваться к певцу таинственному. И звуки, и песнь его делаются мне как бы понятнее. Как бы открывается во мне новая способность, способность внимать ему и способность понимать его. Расслушиваю в звуках его новое чувство, в словах – новый смысл, дивный, дивный, как Божия премудрость.

«Саул! престань неистовствовать: да отступит от тебя дух лукавый…» – поет святой Давид, бряцает в стройные гусли.

Саулом называю мой ум, тревожимый, возмущаемый помышлениями, исходящими от миродержца. Он – ум мой – поставлен Богом при установлении царства израильского – при сотворении, и потом при искуплении человека – в царя, владыку души и тела; преслушанием Богу, нарушением заповедей Божиих, нарушением единения с Богом он лишил себя достоинства и благодати. Душевные и телесные силы ему не покорны; сам он под влиянием лукавого духа.

Поет святой Давид, вещает слова неба. И звуки псалтири его – звуки небесные! Предмет песнопения: блаженство человека.

Братия, послушаем учение Божественного, изложенное в Божественном песнопении. Послушаем глаголов, послушаем звуков, которыми глаголет, которыми гремит к нам небо.

О вы, ищущие счастия, гонящиеся за удовольствиями, жаждущие наслаждений! придите: послушайте священной песни, послушайте учения спасительного. Доколе вам скитаться, рыскать по долам и горам, по непроходимым пустыням и дебрям? Доколе мучить себя трудом непрестанным и тщетным, не венчаемым никакими плодами, никакими приобретениями прочными? Склоните покорное ухо: послушайте, что говорит Дух Святый устами Давида о человеческом блаженстве, к которому стремятся, которого алчут все человеки.

Да умолкнет все кругом меня! и внутри меня да умолкнут самые помышления мои! да молчит сердце! Да живет, действует одно благоговейное внимание! да входят в душу, при посредстве его, святые впечатления и мысли!

Был Давид царем и не сказал, что престол царей – престол блаженства человеческого.

Был Давид полководцем и героем; от юных лет до старости препирался с иноплеменниками в кровавых сечах; сколько дал битв, столько одержал побед; на берега Евфрата с берегов Иордана передвинул границы своего царства и не сказал, что в славе победоносца и завоевателя – блаженство человека.

Собрал Давид бесчисленное богатство, собрал его мечом своим. Золото лежало в кладовых его как бы медь, а серебро накидано в них было как бы чугун. Но не сказал Давид, что в богатстве – блаженство человека.

Имел Давид все земные утешения; ни в одном из них не признал блаженства человеческого.

Когда Давид был отроком, когда занятием его было – пасти овец отца его Иессея: внезапно, по повелению Божию, приходит пророк Самуил, святым елеем помазует убогого пастуха в царя израильскому народу. Час помазания своего на царство Давид не назвал часом блаженства.

Дни детства проводил Давид в пустыне дикой. Там мышцы его начали ощущать в себе доблесть мышц богатыря: без оружия, с одними руками, кидался он на льва и медведя, удавлял льва и медведя. Там душу его начало двигать, наполнять небесное вдохновение. Руки, сокрушавшие льва и медведя, устроили псалтирь, прикасались к струнам, напряженным и приведенным в согласие действием Духа: издались гармонические, усладительные, духовные, разумные звуки. Далеко, далеко, чрез времена, чрез столетия и тысячелетия, понеслись эти звуки, повторились и повторяются бесчисленными голосами, прославили имя Давида по всем концам земли, по всем векам ее христианского быта. Жизни пустынной, жизни, полной подвигов чудных, чудного вдохновения, Давид не назвал блаженством человека.

Блажен муж, – воспевает он, – в каком бы месте, в каком бы звании, в каком бы состоянии и сане ни был этот муж, иже не иде на совет нечестивых, и на пути грешных не ста, и на седалищи губителей не седе55.

Блажен муж, который хранится от греха, который отражает от себя грех, в каком бы образе, в каком бы облачении не предстал ему грех: предстанет ли он в беззаконном поступке, представится ли в помышлении, советующем беззаконие или в чувстве, приносящем наслаждение, упоение греховное.

Если с таким крепким мужеством слабая жена отражает от себя грех: то и она блажен муж, воспетый Давидом.

Участники этого блаженства, участники мужеского о Христе возраста – отроки и дети, твердо противостоящие греху. Нет лицеприятия у правосудного Бога.

Блажен муж, которого вся воля в Законе Божием56. Блаженно сердце, созревшее в познании воли Божией, увидевшее яко благ Господь57, стяжавшее это видение вкушением заповедей Господних, соединившее волю свою с волею Господа. Такое сердце: муж. Блаженно сердце, разженное ревностию Божественною! Блаженно сердце, сгорающее ненасытимым желанием воли Божией! Блаженно сердце, сладостно и нестерпимо страждущее любовию к Богу! Такое сердце: место, селение, чертог, престол блаженства!.. Сидит с раннего утра орел на вершине высокого утеса; сверкающие очи его жадно ищут добычи; потом он поднимается в синее небо, плавает, распростерши широкие крылья, в обширных пространствах; ищет добычи. Когда увидит ее, – стрелой, молнией, спускается на нее, другой стрелой подымается с нею, исчезает. Накормил он птенцов своих и снова на страже своей: на скале или в небе. Таково сердце, заразившееся язвою неисцельною любви к заповедям Бога! И в этой-то любви – блаженство. В заповедях – не одно делание: в них сокровен и при посредстве их является духовный разум. От заповедей Твоих разумех58, – говорит Пророк. Всем сердцем взысках тебе…59 Путь заповедей Твоих текох, егда разширил еси сердце мое!..60 Поучахся в заповедех Твоих, яже возлюбих зело!..61 Благ мне закон уст Твоих паче тысящ злата и сребра!..62 Возлюбих заповеди Твои паче злата и топазия!..63 В сердце моем скрых словеса Твоя, яко да не согрешу Тебе!..64 Возрадуюся аз о словесех Твоих, яко обретаяй корысть многу!..65 Настави мя на стезю заповедей Твоих, яко тую восхотех66.

Восходит солнце: люди спешат к занятиям своим. У каждого своя цель, свое намерение. Что душа в теле, то цель и намерение во всяком человеческом занятии. Один трудится, заботится для снискания тленных сокровищ; другой – для доставления себе обильных наслаждений; иной – для приобретения земной, суетной славы; наконец, иной говорит, думает, что его действия имеют целию государственную и общественную пользу. Наперсник Закона Божия во всех упражнениях, во всех делах своих имеет целию богоугождение. Мир обращается для него в книгу заповедей Господних. Прочитывает он эту книгу делами, поведением, жизнию. Сердце его чем более прочитывает эту книгу, тем более просвещается духовным разумом, тем более разгорячается к течению по пути благочестия и добродетели. Оно стяжает огненные крылья веры, начинает попирать всякий страх враждебный, переноситься через всякую пропасть, дерзать на всякое благое начинание. Блаженно такое сердце! Такое сердце: блажен муж.

Приходит ночь с ее тенями, с бледным светом, который издают ночные светильники неба, собирает людей с поверхности земной в их шатры, в их приюты. В этих приютах скука, пустота души стараются заглушить свое мучение безумным развлечением; праздность, испорченность нравов предаются шумным увеселениям, и сосуды храма Божия – ум, сердце, тело – употреблены Валтасаром на употребление преступное. Раб земли, раб временных житейских попечений, едва вырвавшийся из забот, в которых он утопал в течение дня, приготовляет в тишине ночной новые заботы к следующему дню; и дни его, и ночи, вся жизнь – жертва суете и тлению. Теплится смиренная лампада пред святыми иконами, разливает томный свет в ложнице праведника. И он со своей заботой, с непрестающим, с снедающим его попечением. Он приносит в ложницу воспоминание дневной деятельности своей; сличает ее с скрижалями, на которых начертана откровенная человеку воля Бога, – с Писанием; недостатки в своих поступках, в помышлениях, в сердечных движениях врачует покаянием, омывает слезами; для возобновления и усиления подвигов просит у Неба новых сил, нового света. Благодатный свет, вышеестественная сила нисходит от Бога в душу, приносящую молитвы с болезненным ощущением нищеты, слабости, удобопадательности человеческой. Так день дни отрыгает глагол, и нощь нощи возвещает разум67. Такая жизнь – непрестающий успех, непрерывные приобретения, приобретения вечные. Так живущий: блажен муж.

И будет этот муж яко древо насажденное при исходищих вод68. Такое древо не боится палящих лучей солнца, не боится засухи: корни его всегда напитаны влагою; не ждут они дождей, не терпят никогда недостатка в питании, того недостатка, от которого древа, растущие на горных и сухих местах, часто болят, часто вянут, умирают. Древу, растущему на высоте, открытому для влияний ветров и солнца, изредка пиющему дождь небесный, изредка освежающемуся росою небесною, подобен человек, расположенный к благочестию, но ведущий жизнь невнимательную, рассеянную, мало и поверхностно занимающийся изучением Закона Божия. Иногда и он освежается росою умиления; иногда и на его иссохшую душу падает живительный слезный дождь покаяния; иногда и его ум и сердце возбуждены движением к Богу; но это состояние не бывает, не может быть постоянным, даже продолжительным. Мысли и ощущения религиозные, когда не просвещены ясным и полным познанием воли Божией, не имеют никакой определенности, никакой основательности и потому не имеют силы и жизни. Поучающийся в Законе Божием день и ночь подобен древу, насажденному при исходищих вод. Непрестанно бьют у самых корней его прохладные свежие воды; непрестанно его ум и сердце – эти корни человека – погружены в 3акон Божий, напаяваются святым 3аконом Божиим; непрестанно кипят для него чистые, полные силы струи жизни вечной. Эти воды, эта сила, эта жизнь: Дух Святый, обитающий в Священном и святом Писании, обитающий в заповедях Евангелия. Кто углубляется постоянно в Писание, изучает его в смирении духа, испрашивая у Бога разумение молитвою, кто направляет по евангельским заповедям все дела свои, все сокровенные движения души: тот непременно соделывается причастником живущего в них Святаго Духа. Причастник Аз есмь, – возвестил о Себе Дух Святый, – всем боящимся Тебе и хранящим заповеди Твоя»69.

Изучение Закона Божия требует терпения. Это изучение есть стяжание души своей. В терпении вашем, – повелевает Господь, – стяжите души ваши70. Это – наука из наук! Это – небесная наука! Это – наука, сообщенная человеку Богом! Стези ее совершенно отдельны от тех обыкновенных стезь, которыми идут науки земные, науки человеческие, науки, рожденные нашим падшим разумом из собственного его света, для нашего состояния в падении. Кичат, напыщают ум науки человеческие, осуществляют, растят человеческое я! Божественная наука открывается душе, предуготовленной, сотренной, углажденной самоотвержением, как бы лишившейся самобытности по причине своего смирения, содеявшейся зеркалом, не имеющим никакого собственного вида, способным по этой причине принимать и отражать Божественные начертания. Божественная наука – премудрость Божия, Божие Слово. Говорит о ней сын Сирахов: Премудрость сыны своя вознесе, и заступает ищущих ея. Любяй ю любит жизнь, и утренюющии к ней исполнятся веселия; держайся ея наследит славу, и идеже входит, благословит его Господь; служащии ей послужат Святому, и любящих ю любит Господь; слушаяй ея судити имать языки, и внимаяй ей вселится надеявся71. Такова Божественная наука! Такова премудрость Божия! Она – откровение Божие! В ней – Бог! К ней доступ – смирением! к ней доступ – отвержением своего разума! неприступна она для разума человеческого! отвергнут он ею, признан безумием! И он, дерзостный, гордый враг ее, богохульно признает ее юродством, соблазняется на нее за то, что она явилась человекам на кресте и озаряет их с креста. Доступ к ней самоотвержением! Доступ к ней распятием! Доступ к ней – верой! Продолжает сын Сираха: Аще уверуеши, наследиши ю72.

Истинная, Богоугодная вера, в которой нет никакой лести и обмана, заключается в исполнении заповедей Евангелия, в трудолюбивом и постоянном насаждении их в душе своей, в борьбе с разумом, с богопротивными ощущениями, движениями сердца и тела. И разум, и сердце, и тело падшего человека враждебно настроены к Закону Божию. Разум падший не приемлет разума Божия; падшее сердце противится воле Божией; само тело, подвергшись тлению, стяжало свою отдельную волю, данную ему грехопадением, обильно сообщившим человеку смертоносное познание добра и зла. Тесен и прискорбен путь наш к премудрости Божией! ведет нас к ней святая вера, попирая, сокрушая противодействие и разума, и сердца, и тела падших. Здесь нужно терпение! Здесь нужны твердость, постоянство, долготерпение! В терпении вашем стяжите души ваши. Кто хочет принести плод духовный, – да совершит с терпением продолжительную, преисполненную различных переворотов и бед войну против греха! Тот только может узреть плод Духа на древе души своей, кто возлелеет этот плод святой, нежный, многим и мужественным терпением! Послушаем, послушаем еще Премудрого! Премудрость, – вещает он, – стропотно ходит с ним – учеником своим – в первых, боязнь же и страх наведет нань. И помучит его в наказании своем: дондеже веру имет души его, и искусит его во оправданиих своих. И паки возвратится прямо к нему, и возвеселит его: и открыет ему тайны своя73.

Проходят дни, месяцы, годы, настает свое время, время, известное Богу, положившему времена и лета во власти Своей74, и древо, насажденное при исходищих вод, приносит плод свой. Этот плод – явственное причастие Святаго Духа, обетованное Сыном Божиим всем истинно-верующим в Него. Благолепен, дивен плод Духа! изменяет всего человека! Переносится Священное Писание из книги в душу; начертываются невидимым перстом на ее скрижалях – на уме и сердце – слово Бога и воля Бога, Слово и Дух. Совершается над таким человеком обетованное Сыном Божиим: Реки от чрева его истекут воды живы. Сие же рече о Дусе, Его же хотяху приимати верующии во имя Его75, – объясняет слово Спасителя возлюбленный ученик Его, наперсник Премудрости и подаемого Ею богословия. – Самый лист такого древа не отпадет76. Лист, по учению Отцов, – телесные подвиги: и они получают свою цену, нетление и жизнь, по обновлении, возрождении души Духом Святым. Воля такого человека сливается воедино с волею Божиею: он желает одного угодного Богу, исполняет одну только волю Божию. Потому-то он имеет Бога споспешником во всех своих начинаниях и вся елика творит, успеет77.

Не такое подобие для нечестивых! не сравнивает их вдохновенный Давид с древами или с чем другим, имеющим свойство, признаки жизни! Другое, другое для них сравнение! Не тако, нечестивии, не тако, – воспевает царственный Пророк, – но яко прах, его же возметает ветр от лица земли78. Нечестивые! вы – пыль безжизненная, поднятая вихрем бурным – шумною суетою мира – с лица земли, крутящаяся в воздухе, несущаяся густым, заслоняющим солнце, всю природу облаком.

Не смотри на это облако! не верь обману очей твоих! для них пустая пыль, ничтожная пыль ложно представляется облаком. Закрой на минуту глаза, и пролетит облако пыли, носимое сильным мгновенным дыханием вихря, не повредив твоего зрения. Через минуту ты откроешь очи, посмотришь – где облако обширное? поищешь его следа, и нет облака, нет после него никакого следа, нет никакого признака бытия его.

Грозной песнию, грозными звуками продолжает Давид изрекать грозное, роковое определение на нечестивых. Сего ради не воскреснут нечестивии на суд, ниже грешницы в совет праведных79. Нет участия для нечестивых в воскресении первом80, которое описал святой Иоанн в Апокалипсисе, в воскресении духовном, совершающемся во время земной жизни, когда прикоснется к душе вседетельный Дух и обновит ее в пакибытие. Воскресает душа, оживает в жизнь Божественную! Ее ум и сердце просвещаются, соделываются причастниками духовного разума. Духовный разум — ощущение живота бессмертного81, – по определению духоносцев. Самый этот разум – признак воскресения. Так, напротив, плотское мудрование – невидимая смерть души82. Духовный разум – действие Святаго Духа. Он видит грех, видит страсти в себе и других, видит свою душу и души других, видит сети миродержителя, низлагает всякое помышление, взимающееся на разум Христов, отражает от себя грех, в каком бы видоизменении он не приблизился: потому что духовный разум – царство, свет Святаго Духа в уме и сердце. Не воскреснут нечестивии для духовного рассуждения! Это рассуждение – совет одних праведных, их достояние. Оно неприступно, непостижимо для нечестивых и грешных. Оно – Боговидение, и только чистии сердцем узрят Бога83.