Заводное сердце. Девочка из ниоткуда

Закончив с ужином, Варя сразу поднялась в спальню. После всех происшествий ей хотелось побыть наедине со своими мыслями. Девушка заплела две косы, облачилась в длинную белую рубашку и, нырнув под одеяло, тут же погрузилась в приятную дрему. Ей снилось, что она со смехом сбегает по высокой лестнице, и внизу ее ждет папа – невредимый, с улыбкой на счастливом лице. А может, вовсе не ее он ждет, а ту, другую девочку? Лестница волновалась, убегала из-под Вариных ног, и вот, соскочив с последней ступеньки, девушка мыском домашней туфли коснулась… воды! Миг – и эта вода, темная, равнодушная, вязкая, окружила Варю. Не стало ни витражного окна, ни отполированных перил, ни папиного смеющегося лица. Только темнота – извечная непроницаемая. Вслед за ней пришел нутряной страх – Варя пыталась сделать вдох и не могла. Барахталась, искала опору, проблеск… И вот темнота наконец отступала – со звоном разбитого стекла, с журчанием воды, с дуновением холодного ветра. В этот момент Варя всегда просыпалась. Напуганная и разочарованная она видела этот сон не меньше сотни раз, но ей никак не удавалось узнать, что же было там, по другую сторону темноты.

Когда Варя ни с того ни с сего проснулась, за окном все еще было темно. Только вспыхивал на соседней крыше визиохолст. «Павлентий Первый, Государь и самодержец Гардарики, спешит сообщить, что давеча он имел счастье посетить первое представление механической оперы и пришел в неописуемый восторг…» Варя потерла глаза. Хронометр показывал без четверти полночь, в гимназии наверняка уже все спят. Внутри у девушки зашевелилась тревога. Что-то разбудило ее. И это не просто пугающий сон, а что-то вполне осязаемое.

Вот оно. За дверью скрипнули половицы, потом еще раз и еще. Варя побледнела и села в кровати. На мгновение ей стало не по себе, но страх скоро уступил место любопытству – вдруг кто-то из девочек ходит во сне?

Варя вылезла из постели, приоткрыла дверь и выглянула в коридор. Высокая худая фигура кралась вдоль стены, стараясь не попадать в бледные пятна ночного света, льющегося из окон. Незнакомец, чуть откинувшись назад, нес в руках что-то большое, округлое и, кажется, тяжелое. Варе становилось все любопытнее. Она метнулась к платяному шкафу, накинула синий стеганый халат и сунула ноги в домашние туфли. А потом выскользнула в коридор и, не дыша, двинулась за темной фигурой.

Вместе они миновали парадную лестницу, перешли на сторону младшего отделения. В конце коридора неизвестный опустил на пол свою ношу, открыл неприметную дверь и встревоженно обернулся – не идет ли за ним кто. Варя прижалась к стене и задержала дыхание. Загадочный ночной путешественник ничего не заметил, поднял с пола объемистый сверток и исчез за дверью.

После минутного колебания – может, стоит все же вернуться в постель? – девушка приблизилась к двери и надавила на ручку. Варя была уверена, что за этой дверкой может скрываться только кладовка или, скажем, шкаф со швабрами. Но, выждав, когда глаза привыкнут к темноте, девушка поняла, что стоит на крошечном лестничном пролете. Наверху она увидела очертания заколоченной чердачной двери. А вниз, прижимаясь к стене, вели узкие ступеньки. Никакого сравнения с парадной, укрытой коврами, лестницей, по которой обычно ходили гимназистки и учителя. Окон здесь не было, и Варя, вцепившись в хлипкие перила, двинулась вниз – туда, где уже затихали осторожные шаги.

Два пролета спустя девушка оказалась в темном и душном коридоре. Впереди скрипнула дверь. Варя поспешила на звук и оказалась… в просторном холле второго этажа. Вот в тяжелых рамах висят чертежи паровозов и самоходных экипажей, вот стоят на маленьком столике белые цветы, а вот и двустворчатая дверь с латунной табличкой: «Механические мастерские».

Варя охнула. Невозможно было поверить, что нашелся смельчак, готовый ночью пробраться во владения инспектора. А вдруг это сам Полозов? Девушка улыбнулась – нет, Гордей Иванович наверняка уже спит у себя дома, а если бы ему вздумалось наведаться в школу посреди ночи, он точно не крался бы по черной лестнице.

Под дверью кабинета появилась узкая полоска света – кто-то зажег газовые лампы. Раздалось тихое позвякивание, потом стук, шорох, и снова все стихло. Варя медленно надавила на ручку, тихонько – как только могла – приотворила дверь и заглянула внутрь.

Посреди слабо освещенного кабинета стоял юноша в кожаном фартуке с карманами для инструментов. Половину лица закрывали массивные окуляры. На столе перед незнакомцем – на том самом месте, где утром Варя смастерила механическую птицу, – громоздилось что-то медное и пузатое, похожее на портативный паровой котел. Сжимая в руке сварочную горелку с вентилями и манометром, юноша приваривал к котлу изогнутую трубу. Шипел газ, поступавший по трубке из большого баллона, во все стороны пучками рассыпались белые искры.

Захар! Даже с лицом, наполовину скрытым очками, не узнать его было невозможно. Варя тихонько вскрикнула, прижав ладони ко рту. Юноша вздрогнул и поднял голову, обратив на девушку непроницаемые круглые стекла. Рот его сначала плотно сжался, а потом раскрылся в гримасе неподдельного ужаса.

Захар попятился, задел внушительный ящик с деталями, зацепился ногой за стул и, беспомощно взмахнув руками, рухнул на пол.

Шум получился… невообразимый!

Повсюду были рассыпаны металлические пластины, цилиндры, зубчатые колеса всевозможных калибров и мастей. Горелку мальчишка так и не выпустил из рук, но газовый баллон с глухим стуком завалился на пузатый бок.

– Я помогу, сейчас! – Варя забежала в кабинет. – Прости, прости меня, пожалуйста! Я не хотела, чтобы так получилось!

Захар уже вскочил на ноги, поставил баллон на место и поспешно закрутил вентили.

– Вам нельзя здесь быть! – Он водрузил окуляры на соломенную макушку. – Пожалуйста, возвращайтесь к себе.

– И бросить тебя здесь одного? – возмутилась Варя. Она уже перевернула ящик и складывала в него разбросанные детали. – Нет, даже не проси.

– Этот шум всех на ноги поднял как пить дать! – В голосе Захара звучало отчаяние. Он стянул кожаные краги, опустился рядом с Варей на колени, и теперь они оба ползали по полу, подбирая самые мелкие рычаги и пружинки. – Сейчас сюда придут, и мне очень, очень не поздоровится.

– Я скажу, что это моя вина, – просияла Варя. – Я прокралась сюда, чтобы поработать над изобретением для… выставки! А ты услышал шум и прибежал на помощь.

Захар даже глаза выпучил от удивления. Несколько мгновений он не знал, что сказать, а потом поднялся на ноги и замотал головой:

– Нет, барышня, так не пойдет. Вы, наверное, невесть что про меня думаете, но только я не трус какой-нибудь. Я виноват, мне и отвечать.

– Постой! – Варя наморщила лоб. Захар тоже замер, и с минуту они оба прислушивались – не доносятся ли из-за двери топот и голоса. Но в коридоре было на удивление тихо.

– Неужели никто не услышал? – Варя перешла на шепот: – Нужно торопиться! – Она потянулась за последней шестеренкой и бросила ее в ящик.

Захар огляделся по сторонам, не зная, за что ухватиться. Потом вспомнил про газовый баллон и потащил его в кладовку. Варя поставила на место упавший стул и взялась за тяжеленный, набитый деталями ящик.

– И не думайте даже! – возмутился Захар, отбирая у девушки короб.

– Значит, я возьму вот этот… это ведь паровой котел?

– Должен был быть, – нахмурился мальчишка. – Я сам все отнесу. Вам в спальню нужно возвращаться – хватятся еще.

– Можно я помогу? Пожалуйста! – Варя коснулась руки Захара, но тот вздрогнул и отшатнулся:

– Подшутить хотите? Разведать все, а потом взять да и рассказать этому вашему инспектору?

– Зачем? – изумилась Варя – Разве кто-то станет так поступать?

– Запросто, – буркнул Захар, глядя в сторону. – Подруги ваши.

– Они мне не подруги! – отрезала Варя. А потом обняла пузатый котел с торчащей из него трубой и твердым шагом направилась к двери.

Осторожно высунув носы из мастерской, заговорщики выскользнули в коридор, а оттуда нырнули в дверку для прислуги. Долго крались полутемными застенками, поднимались по узкой лестнице и наконец оказались на третьем этаже. Миновали младшую половину и, прижимаясь к стене, пробрались мимо спален старших девочек. К Вариному удивлению, у дальней стены обнаружилась еще одна дверь. Оглянувшись в последний раз на пустой и тихий коридор, девушка вслед за Захаром шагнула через высокий порожек.

Снова лестница – узкая и пыльная. Варя вопросительно посмотрела на своего спутника.

– Там я живу, – Захар взглядом указал наверх, туда, где шаткие деревянные ступеньки упирались в перекошенную, кое-как сколоченную дверь. – Спасибо вам, барышня. Дальше идти необязательно.

– Может быть, ты позволишь мне подняться? Я помогу донести…

– Не на что вам там смотреть, – буркнул Захар.

– А я не смотреть иду. Я хочу помочь.

Мальчишка покосился на Варю. Помолчав немного, он наконец выдавил:

– Ладно, воля ваша. Пойдемте.

Поднявшись по скрипучей лестнице, Варя и Захар оказались на чердаке, в крошечной комнате, освещенной единственной масляной лампой. Не комната даже – скорее клетушка под крышей: там помещались только узкая кровать с соломенным матрасом, стул и таз с водой.

– У тебя… очень чисто, – выдавила из себя Варя. На чердаке было довольно холодно, и она посильнее запахнула халат.

– Ага, конечно, – вспыхнул Захар. – Я ведь говорил, неподходящее это для вас место.

– Нет-нет! – запротестовала Варя. – Я не это хотела сказать. – Она поставила на пол баллон и сдула со лба светлую прядь. – Если это не слишком большая тайна, расскажи мне, пожалуйста, зачем ты ходил ночью в мастерскую? Я умею хранить секреты.

Захар посмотрел на девушку, сощурившись. Закусил губу, вздохнул и махнул рукой:

– Ладно. Отчего-то я вам верю. Только об этом на словах не расскажешь, показывать нужно.

Он в три шага пересек комнатку и отодвинул стул. Одна из досок в деревянной перегородке держалась на честном слове, Захар качнул ее в сторону, и Варя увидела лазейку. Потоптавшись немного, она протиснулась между необтесанными досками. Захватив лампу, мальчишка пролез следом.

Комната за стеной оказалась завалена всяким хламом до самого потолка. Сломанные стулья и кресла, коробки, сундуки, пыльные мешки, груды ветхого тряпья. Посреди этого хаоса возвышался колоссальных размеров платяной шкаф. Темное дерево местами истерлось и пожелтело, резная дверца болталась на единственной петле.

Девушка с недоумением посмотрела на Захара.

– И чего только не найдешь за шкафом! – Он лукаво подмигнул Варе, открыл дверцу и… Шагнул внутрь.

Глава 8

Штуковины

Повернувшись, мальчишка протянул руку своей растерянной спутнице:

– Не бойтесь, барышня. Я вам дурного не сделаю.

Стараясь унять волнение, Варя схватилась за шершавую ладонь и нырнула в темное, душное нутро шкафа. Прошло несколько долгих мгновений, что-то скрипнуло, и в лицо повеяло прохладой.

– Осторожно, не упадите! – Захар потянул гостью за собой. Варя нащупала ногой край и шагнула вниз, в пустоту.

Рядом вспыхнул огонек масляной лампы, и девушка обнаружила, что стоит в небольшой комнате с низким скошенным потолком и единственным чердачным окошком. У дальней стены громоздились стопками книги, сбоку стояли два стула и несколько больших коробок, из которых торчали пучки труб, чертежи и гаечные ключи. А посреди комнаты, укрытые ветхой простыней, высились неведомые сооружения.

– Вот, – смущенно произнес Захар. – Это и есть мой секрет.

Варя, раскрыв рот, оглядывалась по сторонам.

– Тут раньше держали всякий ненужный хлам, – добавил мальчишка. – А я потихоньку все расчистил – что-то перетащил в подвал и дворницкую, кое-что починил. И теперь собираю здесь свои штуковины.

– Штуковины?

Захар спохватился, что все еще держит девушку за руку. Он покраснел и отдернул ладонь. Варя вспомнила, что ей тоже следовало бы смутиться, – пошла в комнату к малознакомому юноше, да еще и посреди ночи…

– Ага… В общем… – Мальчишка совершенно забыл, о чем собирался сказать. – Так чего же вы стоите? Присядьте сперва, а я вам все покажу.

Дождавшись, пока гостья усядется, он приподнял край простыни и выкатил из-под нее первую штуковину. К небольшому паровому котлу на изогнутой металлической лапе крепилась обыкновенная дворницкая метла. В топке под котлом уютно устроились черные угольки.

– «Подметайка»! – гордо объявил Захар, перехватив Варин изумленный взгляд. – Незаменимый помощник каждой хозяйки.

Он опустился на колени, набросал в топку щепок и, чиркнув каминной спичкой, дождался, пока разгорится огонь. «Подметайка», кажется, одолжила все свои детали у разных механизмов, и Варя засомневалась, что она заработает.

– Вода в котле должна закипеть. А пока вот, посмотрите!

Мальчишка вскочил на ноги, и из-под простыни показался новый прибор.

– Аппарат для мытья посуды «Сверкай-тарелка»!

Грязная тарелка устанавливалась в специальную ячейку, которая нажатием рычага опускалась в корыто с водой. Там по ней несколько раз елозила щетка, закрепленная на металлической клешне с двумя шарнирами. После этого чистую тарелку можно было вынимать. Закончив демонстрацию, Захар немного смутился:

– Хорошо бы ее доработать. Чтобы сама все делала и не приходилось торчать рядом и на рычаг жать.

Следующей штуковиной оказалась машина для выпекания хлеба «Хрусти-булка». Винт, спрятанный внутри большой кастрюли, приводился в движение паром и, по словам Захара, замешивал тесто. Потом нужно было подождать, пока оно подойдет, разжечь дополнительную топку под кастрюлей и накрыть всю конструкцию большой крышкой – чтобы тепло распределялось равномерно.

– Хлеб все равно пригорает со дна, – сокрушался Захар, – а в сердцевинке бывает сыроват. Зато каша в ней отменная получается.

Тут о себе напомнила «Подметайка». Она зашипела, из короткого патрубка повалил черный дым. Машина дернулась и, к огромному Вариному удивлению, покатилась по комнате, бойко орудуя метлой. Пыль и мелкий мусор разлетались во все стороны, и за «подметайкой» тянулась полоска относительно чистого пола.

– Если открыть дверцу топки, сор будет попадать туда, – сообщил Захар. – Но глаз с нее спускать нельзя – выпадет уголек или искра стрельнет – и все, пожар.

«Подметайка» доехала до стены, потолкалась там и поехала обратно, поднимая вокруг себя клубы пыли. Варя лишилась дара речи.

– Не понравилось? – Улыбка сползла с веснушчатого Захарова лица.

– Ну что ты! Это… Видишь, я даже слов не нахожу. Неужели ты это все сам сделал?

– А кто ж еще? – покраснел мальчишка.

– Тогда ты очень способный изобретатель, – Варя посерьезнела. – А что ты хотел сделать сегодня? До того, как я тебе помешала…

– Ах, это, – Захар, поначалу порозовевший от удовольствия, вмиг помрачнел и отвел глаза. – Все хочу для моей мамы сделать такой аппарат, который бы сам белье стирал и сам выжимал. Она у меня прачка. Целый день спину не разгибает. На руки посмотреть страшно… Да и других забот полно. Это все, – Захар обвел рукой комнатку, – я для нее делаю. Только до ума ничего довести не могу.

– Неправда! – Варя вскочила со стула. – У тебя талант, тебе обязательно нужно учиться. На факультет изобретательских искусств…

– На факультет? – изумился Захар. – Да что вы такое говорите, барышня? Кто же меня туда возьмет, если я и школы не закончил? И где достать такие деньги?

– Но… – пролепетала Варя. – Нам ведь говорили… Доступное образование для всех и каждого, любой имеет возможности…

– Ах, это… – Мальчишка горько усмехнулся. – Так оно и есть доступное. Три класса общественной гимназии. Читать учат, писать, ну и арифметике немного. А дальше – только работать идти. Чтобы доучиться, денег нужно столько, сколько мы с матерью за всю жизнь не скопим.

– Как же так? – опешила Варя. – И неужели нельзя ничего придумать?

– Да что тут придумаешь? – пожал плечами Захар. – Мне работать нужно. Для начала маме хочу помочь, чтобы ей полегче было. А потом… – Он мечтательно закатил глаза. – Вот бы открыть лавочку и свои штуковины там продавать!

– Захар… – Варя опустилась на стул. – Вам с мамой, наверное, очень тяжело. Мне хочется чем-то помочь. Позволь мне…

– Нет! – отстранился мальчишка. – Благодарю вас, барышня, но чужих денег мы не возьмем, если вы об этом. Все сами.

– Да какая я барышня, – поморщилась Варя. – Не называй меня так, пожалуйста.

– Не положено, – нахмурился Захар.

– А я настаиваю, – девушка посмотрела на него с укоризной. – Я ничуть не лучше тебя или кого-то еще. Все эти господа, барины… Просто дикость какая-то!

– Так устроено, – пожал плечами мальчишка. – Но, раз уж вы ябедничать не побежали, значит, и правда – не барышня.

Захар сунул руки в карманы и широко улыбнулся. Варя в притворной обиде закатила глаза, но уголки ее губ тоже поползли кверху. А потом ей в голову пришла мысль – такая простая и очевидная, что Варя удивилась – как это она сразу об этом не подумала.

– Захар, послушай… – Она потянула отчаянно краснеющего мальчишку за рукав, и тому волей-неволей пришлось опуститься на соседний стул. – Ты ведь знаешь про выставку?

– Про ваши эти… научные достижения? – фыркнул Захар.

– И ты знаешь, что на выставку приезжает попечительский совет? И что самые способные ученицы получают награды? А кому-то даже помогают поступить в Цареградский университет.

– Да уж, слыхал, – насупился Захар. – Зачем он им нужен, этот университет? Для вида только…

– Да… Но я не об этом, – Варя облизнула пересохшие губы. – Послушай, что я хочу сказать. Не перебивай и не спорь, хорошо?

Мальчишка нахмурил брови и покосился на девушку, как настороженный зверек.

– Тебе нужно поучаствовать в выставке! – выпалила Варя и тут же замахала на Захара руками. – Я же сказала, не перебивай! Я знаю, что тебе ни за что не разрешат. Но… Я ведь могу участвовать. С твоим изобретением. Дослушай сперва! – Захар снова попытался возразить, но нехотя замолчал. – За любую твою штуковину дадут первое место, я уверена. И вот тут-то я и признаюсь, что работа вовсе не моя, что это творение талантливого молодого изобретателя Захара…

– Колесникова, – проговорил мальчишка. – Но я все-таки в толк не возьму…

– Ты сможешь учиться! Закончить школу и поступить в университет! Может быть, даже войти в Альянс изобретателей. Захар, твои машины могут принести людям пользу – ты ведь не станешь тратить время на всякие глупости вроде механических пианисток и щипцов «Кудряшка».

От волнения Варя опять вскочила с места, на щеках ее выступил румянец. Захар смотрел с сомнением:

– Узнают же… Вас засмеют, а меня и вовсе… – Он замолчал, и Варя поежилась, догадываясь, что речь идет о чем-то страшном.

– Не узнают. Потому что мы до самой выставки никому не скажем.

Захар сдвинул брови, потер шею и обвел задумчивым взглядом свою мастерскую. Его худое лицо осветилось надеждой:

– Варя, вы… Ты и правда думаешь, что получится?

Девушка закивала.

– Только это ведь не шутки совсем, – мальчишка вновь помрачнел. – Если им не понравится… Если меня решат наказать… Ты, говорят, недавно приехала и не знаешь, что тут за порядки…

– Нет, кое-что все-таки знаю, – пробормотала Варя.

«Никто и ничто не укроется от Блюстителей Прогресса!» – вновь прогремел в ее голове злорадный голос. Треск. Топот. Звон разбитого стекла. Папин надсадный крик…

Захар внимательно смотрел в Варино заострившееся лицо. Вздохнул, поднялся с места.

– Иногда выдумываю себе, – сказал он, – что не прячусь здесь ночами, не шныряю по коридорам, не ворую детали, – мальчишка поморщился, – из кабинета микромеханики. А работаю в настоящей мастерской – светлой, просторной. И там у меня и токарная машина, и шлифовочная, и инструменты какие хочешь, и даже гидравлический пресс…

– Ты заслуживаешь работать в такой мастерской…

– В казематах вообще никаких мастерских нет, – Захар сунул руки в карманы и отвернулся.

По чердаку пробежал сквозняк – неуютный, как внезапно наступившее молчание. Варя села, съежилась и поджала под себя ноги в мягких домашних туфлях.

– Я знаю, что вы… Что ты мне добра хочешь, – Захар не глядел на девушку. – Но я так не могу. У моей мамы, знаешь, никого больше нет, кроме меня…

– Я понимаю. Прости, я сначала говорю, потом думаю. Расстроила тебя… – Голос у Вари будто вылинял.

Ей хотелось пообещать Захару, что все получится, что ему ничто не угрожает. Сказать, что он обязательно должен попытаться, ведь с таким талантом чистить трубы – преступление. Но Варя молчала и даже глаза боялась поднять на мальчишку. Она представила, как полдюжины мужчин с одинаковыми лицами, в одинаковых черных мундирах поднимаются в Захарову каморку и тащат его вниз по скрипучей лесенке.

– Ты хотела помочь, – пожал плечами мальчишка. И, немного повеселев, добавил: – Кажется, ты первая, кто хочет мне помочь. Спасибо.

– Если бы было за что… – начала Варя. И тут ее речь превратилась в короткий звонкий визг. – И-и-и!

– Вы чего, сударыня?! Что стряслось?! – Захар побледнел и принялся испуганно озираться. – Тише, тише только!

Девушка прижала одну ладонь ко рту, а второй показала на стоящую в дальнем углу коробку.

– Там… Там, кажется, что-то шевелится…

– Да ну что вы… – покачал головой Захар. – Должно быть, помере…

В большом деревянном коробе, доверху набитом инструментами и ломом, что-то звякнуло.

– А и правда, – согласился мальчишка после минутной паузы. – Сейчас гляну. Неужели мышь? Если так, с меня три шкуры сдерут – ведь недавно только всех мышей извели, и снова они…

Захар в два шага оказался у ящика и едва ли не с головой нырнул в его недра. Слова потонули в металлическом грохоте и бряцании. На пол полетели два разводных ключа, стальной отвод трубы, ржавый фрагмент жестяного листа, деревянный брусок, пыльная тряпка…

– Ага, вот он, поганец! – объявил Захар, поднимаясь на ноги. – Завод, видать, не кончился, вот и дрыгается. Счастье, что не мышь!

Варя настороженно вытянула шею. На ладони у мальчишки сидел… механический жук! Восемь тоненьких суставчатых лапок, круглая блестящая спинка. А на том месте, где у жука полагалось быть голове, громоздилась небольшая воронка из желтого металла.

– Что это такое?

– Это Ухач, – Захар подошел поближе. – Да не пугайся. Там внутри фонограф и катушка. Чтобы записывать разные звуки. Ну, то есть он должен был записывать, да только…

Варя прищурилась, рассматривая Ухача. Тонкий и необычный механизм ничем не уступал поделкам, которые гимназистки мастерили на уроках, хоть и был, как и все остальные штуковины Захара, собран из разных не совсем подходящих друг другу деталей.

– Записывать звуки?

– Не то чтобы просто звуки…

– И потом их проигрывать? Как громоглас?

– Да, но… – На щеках Захара пятнами проступал румянец.

– А зачем… – Варя нахмурилась. – Зачем ему ножки? И почему он такой маленький?

– Эм… – протянул мальчишка. И тут же умолк.

– Захар… – На Варино лицо легла тень неприятной догадки. – Ты сделал Ухача, чтобы… Подслушивать?

Наступило молчание. Захар шумно вздохнул, отвернулся и, пожевывая нижнюю губу, смотрел в стену. Ухач дернул передними лапками и едва не свалился на пол.

– Да тише ты! – шикнул мальчишка. – Вот же пружина бесконечная!

А потом, повернувшись к Варе, выпалил:

– Не подслушивал я ничего! Что здесь подслушивать? Глупую девчачью болтовню? Больно надо!

– Но зачем же тогда…

– Учиться я хочу, ясно? – огрызнулся Захар. – А кто меня на уроки пустит? Инспектор ваш, что ли? Господин Полозов? Ага, как же! Сначала думал под дверью стоять, но, если он меня заметит, в тот же день вышвырнет. Или городовым сдаст.

– И ты… – Уголки Вариных губ дрогнули и поползли наверх.

– Ну я и сделал Ухача, – мальчишка приосанился. – Решил, что буду запускать его перед уроком в класс – пусть бегает под партами и выслушивает.

– Получилось? – Варя едва сдерживала смех, когда представила, как Ухач перебирает лапками, пробегая мимо ничего не подозревающих Полозова и девочек.

– Да если бы! – покачал головой Захар. – Катушка маленькая – и на пять минут не хватает. Да и страшно, что заметят Ухача. Никто, конечно, на меня и не подумает – решат, что кто-то из барышень шалит. Но жалко будет вот так ни за что с ним распрощаться.

– Ни за что?

– На этих ваших уроках, вот честное слово, одни глупости! – фыркнул мальчишка. – Давным-давно я это все знаю. Если б чему серьезному учили – так нет! Сплошные безделицы. Только время зря тратить!

– Тут не могу не согласиться, – заулыбалась Варя. – Я от этих уроков ждала большего. Но там довольно скучно. Не то что здесь! – Она обвела глазами чердак. – Вот у тебя бы я поучилась!

– У меня?! – Брови Захара взлетели так высоко, что едва не затерялись среди его непослушных соломенных волос. – Шутите?