Смена Времен

Хоть в существовании человечества особым образом ничего не поменялось – люди как умирали, так и продолжали умирать – человек начал осознавать факт своего ничтожного бытия. Паника, охватившая людской род, породила хаос на земле, но выжившее население постепенно приходило в чувство, создавая вокруг себя более-менее приемлемые условия существования. Все понимали, что жизнь имеет свойство заканчиваться, и поэтому хотели дожить остаток своего бытия в нирване. Вносящих смуту изгоняли на нейтральные территории, обрекая их на неминуемую скорую и жестокую смерть. То, что по сути своей не могло походить на настоящую надежду, являлось для многих некой спасительной соломинкой. Изгнанные в буферные зоны лишались последней эфемерной надежды. А без надежды человек лишь прах, который развеивается дуновением ветра.

Над всеми входами на территорию корлатланов висели огромные таблички с надписью: «Если нет надежды на вечную жизнь, значит, можно делать все, что только желает бренное тело. Как ни крути – выход один, так ради чего тогда стараться и ради чего суетиться? Жизнь коротка. Не будем себе отказывать ни в чем, ибо нет того, перед кем держать ответ после смерти».

Размышляя над этой надписью, Андрей часто повторял своей дочери такие слова: «Это есть своего рода девиз сегодняшнего человека – человека без надежды, человека без Бога, человека – надменного эгоцентриста, сметающего на своем пути все преграды, ради собственного блага и удовольствия, не думающего о завтрашнем дне, не задумывающегося, почему все так происходит, не старающегося любить ближнего своего, как самого себя, что, несомненно, помогло бы ему быть счастливым. Может, в этом и заключалась проблема гибели человека не только сегодняшнего, но и первого? Что бы ни случилось, никогда не переставай испытывать свое сердце. Непрестанно проверяй его на черствость, и если ты поймешь, что оно становится каменным, а ты ничего не предпринимаешь, чтобы остановить этот процесс, то знай наверняка – ты мертва».

Все это время Андрей не прекращал своих исследований в области программирования ДНК вместе с коллегой и хорошим другом – доктором Дженнифер Стэнли. Дженнифер была другом не только Андрею, но и его дочери, с которой она часто проводила время. Со стороны казалось, что их связывают крепкие родственные узы. Конечно, Стэнли не смогла заменить девочке мать, да она и не пыталась этого сделать, но женскую лепту в процесс воспитания Микаэллы все же внесла. Однажды девочка, нежно прижавшись к груди женщины, назвала ее мамой. Доктор не акцентировала на этом свое внимание, но ей было приятно. Лишенная семьи и собственных детей, Дженни-

фер старалась компенсировать одиночество общением с коллегами по работе.

Микаэлла выросла необыкновенно красивой и умной девушкой с чрезвычайно добрым сердцем. В ее мыслях отсутствовала двойственность, а разум был чист и светел. В миндалевидных голубых глазах сиял лучик оптимизма, найти который в эти времена было крайне сложно. Небольшие ямочки показывались на ее щеках, когда ангельская улыбка озаряла лицо девушки; и аккуратный, слегка вздернутый носик придавал своей хозяйке еще больше обворожительности, очаровывая практически каждого мужчину, взглянувшего на нее.

Несмотря на то, что дочь Андрея росла без материнской ласки, она не испытывала недостатка в любви окружающих. Андрей научил Микаэллу ценить каждый миг жизни. Он много рассказывал дочери о Софии и не упоминал о родителях жены (бабушке и дедушке), таким образом желая защитить психику своего ребенка от стресса и ненужных переживаний.

Микаэлла знала о том, что ее отец руководит группой по генетическим исследованиям, но никогда не вникала в суть его работы. Она не проявляла интереса к исследованиям отца, хоть и наука ей не казалась чуждой, ее больше интересовало творчество, ведь, как и София, она любила рисовать, к тому же она неплохо сочиняла музыку. Помимо музыкального слуха девочка обладала прекрасным октавным голосом. Часто напевая сочиненные мотивы, она вызывала щемящие чувства нежности и печали в сердце Андрея.

Как же хотел Андрей вернуть свое банальное счастье, которого он лишился двадцать лет назад! Даже присутствие рядом красивой и умной дочери не делало его на сто процентов счастливым. Призрачность существования человеческой жизни и подобные аспекты людского бытия с большой силой угнетали сознание Андрея. Вопросы «почему?» и «за что?» не давали ему покоя со дня смерти любимой. Он часто вспоминал того человека, Хагая, принесшего ему некогда новость, и время от времени пытался найти его, чтобы тот смог помочь ответить на его вопросы. Когда-то он и София строили огромные планы на будущее. Как и многие супруги, они мечтали построить дом на берегу лазурного моря, путешествовать по всему миру, заглянуть во все уголки этой прекрасной планеты. Мечтали собираться вечерами за круглым столом большой и дружной семьей; держась за руки, идти по своему жизненному пути сквозь печали и радости, но, увы, все это осталось лишь в планах и грезах. В один миг все, о чем мечтал Андрей, рухнуло в бездну небытия. Прошли годы, а он так и не смог заглушить душевную боль. Осознание полной ответственности за жизнь и воспитание плода их любви помогало ему справляться с одиночеством и двигаться дальше, не давая расслабиться и раскиснуть. Он часто брал Микаэллу с собой в лабораторию, где коллеги относились к ней с трепетом и нежностью.

Когда в силу вступил новый мировой порядок, о цели исследований Андрея и Дженнифер стало известно не только большому совету, но еще и некоторым членам малого совета старейшин.

По всем территориям корлатланов и марадванов создавались центры и лаборатории, где проводились идентичные опыты. Жители территорий знали, что учеными ведутся многолетние исследования по усовершенствованию иммунной и репродуктивной системы человека для восстановления популяции.

Ко всем территориям применялся общий закон из трех основных пунктов. Первый – строгая контрацепция как для мужчин, так и для женщин, разрешается вынашивание оплодотворенных эмбрионов; второй – всем женщинам, достигшим двадцати одного года, каждые три месяца обязательно сдавать яйцеклетку вплоть до наступления угасания функции репродуктивной системы с целью последующего оплодотворения и имплантации лучшего образца; третий – все мужчины, независимо от возраста, каждые шесть месяцев должны сдавать свое семя. Конечно, к этому закону прилагались и некоторые предписания, которых должны были придерживаться все сдающие свое семя и яйцеклетки – стандартные процедуры, в которые входили правильное питание, отказ от алкоголя, наркотиков, а для мужчин половое воздержание в течение пяти дней перед сдачей семени.

В мире оставалось достаточное количество замороженных яйцеклеток и сперматозоидов, чтобы создать небольшой штат, но испытав большую часть материала, ученые так и не смогли достигнуть желаемого результата. И проблема вымирания человечества добавилась к нерешенным задачам, которых с каждым годом накапливалось все больше и больше. Закон не давал покоя Андрею, и он замыслил нечто, что совпало с его исследованиями и помогло бы избежать унизительной процедуры.

Ранним майским утром, когда солнце только начинало свой восход, Андрей с Микаэллой отправились на рыбалку. На реке, протекающей через территории марадванов и корлатланов, водилось так много крупной рыбы, что опытные рыболовы ловили ее голыми руками.

– Мика, малышка, я давно хотел с тобой поговорить, – усевшись на берегу, начал свой разговор Андрей.

– Да, пап, что-то случилось?

– Нет-нет, малыш, ничего не произошло, я всего лишь хотел спросить, но думал, что еще не время, ждал, пока ты подрастешь, а теперь вижу, ты стала настоящей взрослой девочкой, не нуждающейся в опеке стареющего отца.

– Ты о чем, па? Я никогда не устану от твоей опеки, – с тревогой прервала его Микаэлла.

– Ты знаешь, я хотел узнать у тебя, прежде чем спросить о главном: кто тебе нравится из парней? Я заметил, что возле тебя они крутятся, как пчелы над ульем, – с улыбкой спросил Андрей.

– Пап, ты можешь спросить меня прямо и не ходить вокруг да около! – рассердилась девушка.

– Послушай, я не хочу, чтобы кто-либо диктовал нам, как жить и что делать против нашей воли. И поэтому хотел узнать: нравится ли тебе кто-то, что бы ты хотела делать дальше в своей жизни, и вообще, есть ли у тебя какие-либо планы. Потому как, если такого человека у тебя нет, то мы могли бы вдвоем уехать отсюда. Я не хочу, чтобы с моей дочкой что-либо случилось. Так что спросил у тебя для начала. Если он тебе нравится и ты ему не безразлична, то мы могли бы уехать втроем, – сказал Андрей.

Девушка улыбнулась и чмокнула отца в щеку.

– Ты знаешь, что я люблю тебя, и если у меня появится молодой человек, ты узнаешь об этом первым. Ты ведь мой друг, и твое мнение для меня очень важно! А теперь расскажи подробней, когда и куда ты собрался уезжать?

– В сторону Канады, на нейтральную территорию, туда, где никто не будет диктовать свои правила. Ты же сама понимаешь, что как бы ни говорили о свободе, по факту ее никогда нет: люди всегда находятся в чьей-то зависимости, будь то правительства или общины. Знаешь, вся история человечества выявляет ряд интересных фактов: вначале человек кричит о свободе, а получив ее, с диким возгласом требует царя. Все крутится вокруг централизации власти, любой власти, будь то семья или государство. Не может человек этого мира жить самостоятельно, ему просто никто не позволит. Только единицы, которые осознают свое рабство в обществе, сбрасывая оковы порабощения, бегут от него. Ложь и предательство, грязь и мерзость человеческая – все эти критерии присущи большинству людей, а все из-за зависти и эгоизма, вот в чем проблема человечества, вот из-за чего мы сегодня там, где есть. Видимо, Кому-то сверху все это надоело. Даже сейчас, когда человек на грани своего исчезновения, он ни о чем не думает, кроме как о самоудовлетворении любым способом. Где духовность, где вера в добро?

– Папа, я никогда не видела тебя в таком состоянии. Ты же всегда вселял в меня оптимизм и надежду на лучшее. Я не понимаю, почему ты вдруг начал так говорить, будто читаешь лекцию? Мы ведь живем среди этих людей уже давно, и я не видела никакой агрессии с их стороны, даже каких-либо мелких конфликтов, может, ты знаешь то, чего не знаю я?.. Что тебя смутило?

– Да, мой малыш, смутило. Я смотрю вперед, пытаюсь анализировать поступки людей, принимая во внимание все аспекты, тем более историю человечества, которая не блещет своей оригинальностью… Пойми, это как шахматы: в каждом своем последующем шаге нужно учитывать возможные ходы соперника и ни при каком раскладе не позволять себе недооценивать противника. Как ты знаешь, главный девиз в шахматах: «Лучшая защита – это нападение». Вот поэтому я бы не хотел ждать, когда начнутся проблемы, а рано или поздно это произойдет. Я также не хотел бы, чтобы мы оказались в их центре, так что первыми должны сделать ход. Ты помнишь, я тебе рассказывал о споре, возникшем десять дней назад на собрании по поводу совета, когда мнения разделились? Одни говорили, что нужно оставить все как есть, а другие – настаивали на частом переизбрании членов совета. Это заставило меня задуматься о нашем будущем, и пока все не зашло слишком далеко, надо будет предпринять решительные меры для нашей же безопасности. У них нет единства, а там, где его нет, все разрушается – это принцип. Еще и этот проклятый закон!..

– Ты меня пугаешь, пап, ты же всегда говорил, что надеяться нужно на лучшее?..

– Да, но еще говорил, что нужно быть готовым к худшему.

– Конечно, ты старше меня и в жизни смыслишь больше. Я полностью доверяю и ценю твои наставления. Мы – семья, пап, и ты единственный близкий мне человек на этой земле. Конечно, я с тобой! Ты знаешь… насчет этого закона, я уже давно для себя решила, что даже если и сдам яйцеклетку, то вынашивать ребенка не буду! Да и, кстати, мне никто не нравится: они все какие-то нерадивые, я ни в ком не вижу даже малейшего проявления мужественности. В общем, я поддерживаю твою идею, только скажи мне, у тебя есть какой-либо план? Я так полагаю, нам нужно покинуть это прибежище тайно, чтобы ни у кого не возникло никаких подозрений, пока мы не скроемся, так?

– Ты моя умница, я всегда знал, что моя дочь – смышленая девочка. У меня есть кое-какие соображения по поводу нашего отъезда. Во-первых, главное, чтобы никто не мог даже допустить мысли о том, что мы хотим от них отделиться. Во-вторых, нужно подготовить оружие, медикаменты, еду и воду приблизительно на неделю. Как только мы выберемся отсюда, мы поедем к Джозефу и Рут. Они как раз должны находиться на нейтральной территории, там и решим, что будем делать дальше. Надеюсь, они не переехали и с ними все в порядке, – вздохнул Андрей.

– А как же тетя Джен, она поедет с нами? – спросила Микаэлла.

– Она с друзьями тоже завтра выезжает, и мы встретимся с ними позже.

– А есть запасной план на случай непредвиденных обстоятельств?

– На этот счет у меня тоже есть вариант. Неподалеку от этого места находится база, там имеются запасы продовольствия и необходимых медикаментов где-то на восемнадцать месяцев из расчета на двенадцать человек. Ее соорудили, когда я работал на правительство, на случай природных катаклизмов и ядерной войны. Короче говоря, с виду – это неприметный домик из трех комнат, но под ним находится бункер, который рассчитан на прямое попадание ядерной бомбы. Он построен по технологии поддержания избыточного внутреннего давления воздуха в случае выпадения радиоактивных осадков. Не буду вдаваться в подробности, скажу только одно: вокруг него лес и горы, и надеюсь, там никого нет.

– Кто такие Рут и Джозеф?

– Это твои бабушка и дедушка, родители твоей мамы. Ты знаешь, после ее смерти мы больше не общались, я не хотел… да и вся эта каша заварилась… в общем, последний раз я их видел во времена твоего младенчества, – замялся Андрей.

– Папа, ты ничего не хочешь мне рассказать? Что у вас произошло, и почему я только сейчас узнаю, что у меня есть или были, я не знаю… еще родственники?

– Даже не знаю, с чего начать, – ответил ей отец. – Когда умерла твоя мама, ее родители обвинили меня в случившемся. Конечно, теперь, будучи отцом, я понимаю их состояние после потери любимого дитя, но почему они возненавидели и тебя? Может, потому, что они были люди военные. Им нужен был враг, причина. Меня, потому что был ее мужем и ничего не смог сделать, и тебя – причину смерти их ребенка. Но, честно говоря, мне тогда было так глубоко плевать на все это, ну а потом все пошло нарастающим комом. После твоего рождения мы переехали с тобой в дом Рут и Джозефа, который достался нам по наследству, ну а дальше мир начал сходить с ума. – Андрей развел руками. – Я думаю, сначала заедем к ним, а после сделаем разведку в то место, где находится бункер. Как ты думаешь?

– Наверное, так и сделаем.

– О нашем отъезде никто не должен знать. Мы сделаем это тихо. Для всех мы просто едем на рыбалку, как обычно. В общем, у нас не так уж и много времени, я даже не представляю, что может прийти в голову этим людям, здесь может сыграть любой человеческий фактор, и тогда черт знает что произойдет. Ты знаешь, я скептик по натуре, и пока эта черта меня не подводила, плюс у меня нехорошее предчувствие, такое ощущение, что что-то должно произойти, и это «что-то» совсем не праздник. Так что едем домой и собираемся в путь. Туда ехать где-то триста-четыреста миль. Зальем полный бак и возьмем с собой канистры. Если по пути сможем где-то заправиться – это хорошо, а если нет, то бензина нам должно хватить с лихвой и без дополнительной заправки. Как я и говорил, берем самое необходимое: еду, медикаменты, воду и оружие.

– Да, папа, я всегда знала, что с тобой скучать не придется. А все-таки что дальше будем делать? Предположим, все у нас вышло, мы добрались благополучно, и что?

– Как что? – удивился отец. – Жить будем, решать проблемы по мере их поступления, я же говорю: здесь находиться опасно. Я не за себя переживаю, ты – моя забота, ты – ради кого я живу на этом свете, и пока я дышу, не позволю, чтобы хоть кто-то посмел обидеть мою девочку.

– Ты знаешь, я бы все-таки хотела увидеть Рут и Джозефа. Надеюсь, они живы. Я, конечно, тебя не осуждаю и не обижаюсь, но мог бы и раньше мне рассказать о них, – вздохнула Микаэлла. – Хм, так интересно… Я всегда представляла себе встречу с мамой. Что бы я ей сказала, как обняла бы. Теперь, когда есть возможность увидеть частичку ее, я даже не знаю, что и сказать, у меня смешанные чувства. Я люблю тебя, пап, спасибо тебе за заботу.

Они вернулись домой и провели весь вечер, упаковывая теплые вещи и продукты для дальнего путешествия. Проснувшись рано утром, когда небо только посветлело, отец и дочь привели себя в порядок и, позавтракав, отправились в путь. Дорога, которую выбрал Андрей, пролегала вдоль реки и вела к охраняемой границе. Поэтому в нескольких милях от нее они свернули в лес на объездную песчаную дорогу, о которой знали не многие. В определенное время каждый день по периметру границы совершали обход марадваны, знающие толк в своем ремесле. Он также знал, что вдоль границы установлены камеры слежения и датчики движения. Вся система видеонаблюдения и датчиков движений, которую он в свое время помогал разрабатывать, контролировалась с помощью дистанционного управления и была последовательно соединена между собой. Андрей заранее приготовил прибор, создающий помехи системы. Подъехав к границе на безопасное расстояние, он, дождавшись нужного времени, включил его и после, утопив педаль акселератора до упора, рванул с места, стремясь скорее выбраться из этой зоны. Микаэлла испуганно вжалась в сиденье. Автомобиль прыгал по ухабистой дороге, словно горный козел по скалам, что еще больше пугало ее. Вещи, до этого аккуратно сложенные на заднем сидении, разлетелись по всей машине. Вскоре они выехали на шоссе, и Андрей прибавил ход. Наконец, когда они проехали достаточно далеко, он стал понемногу сбрасывать скорость, пока полностью не выровнял ее для безопасного движения.

– Кажется, проскочили, – выдохнул с облегчением он и весело подмигнул дочери.

– Пап, не пугай меня, что значит «кажется»? Я здесь чуть не попрощалась с жизнью, а ты говоришь «кажется»! – возмутилась Микаэлла.

Время от времени группы корлатланов совершали набеги на нейтральные территории с целью установления контроля над ними и ради развлечений.

Два брата, Ален и Джордж, особенно выделялись среди обитателей одного из лагерей корлатланов. Двухметровые атлетические фигуры, где каждый мускул был словно вылеплен, служили идеальным орудием для убийств. Близнецов еще в младенчестве подобрали войска НАТО, проводившие миротворческую операцию в Косово на пороге третьего тысячелетия. В приюте дети получили имена в честь спасших их натовских миротворцев. Освоив в детстве военную подготовку, к совершеннолетию мальчики вступили в ряды верных служителей «славного» французского легиона. Они походили друг на друга, обладая скуластыми, даже немного угловатыми физиономиями, а толстые, чуть отвисшие губы братьев то и дело передергивала надменная ухмылка. Лица обоих украшали перебитые носы, а бесформенные уши, как у борцов, по виду напоминали переваренные макаронные изделия. Для незнакомых людей единственным заметным отличием между братьями служил ужасный шрам на лице Джорджа, который он получил, побывав в плену. После конца религиозного правления братья присоединились к лагерю корлатланов.

Андрей нередко слышал жуткие истории о бесчинствах корлатланов, но он не хотел пересказывать их дочери, чтобы не гасить в ее глазах все еще по-детски ясный лучик надежды и веры в человека.

Был теплый майский день, солнечные лучи нежно ласкали кожу девушки, а прохладный ветерок, проникающий сквозь опущенное стекло, развевал светлые локоны. Дорога казалась легкой и безопасной. Сердце Андрея наконец обрело некий покой. Чувство манящей свободы давало ему надежду на завтрашний день. Проехав примерно сотню миль, Микаэлла попросила отца остановиться и немного передохнуть. Выбрав подходящее место для привала, Андрей остановил машину.

– Мы уже скоро будем на месте. Ты, наверное, устала?

– Нет, пап, я просто никогда в своей жизни не испытывала таких ощущений. Это что-то! Вот я и хотела перевести дух, ну и еще мне надо кое-куда, – ответила Микаэлла и рассмеялась.

– Хорошо, малыш, только не заходи слишком далеко, здесь не так уж и безопасно, лес все-таки с дикими животными, – предупредил Андрей.

Отдохнув, Андрей и Микаэлла продолжили путь. Вот уже несколько часов они двигались не останавливаясь, и когда их слегка одолел голод, они решили перекусить на ходу. До пункта назначения оставалось около ста пятидесяти миль. Расслабленно откинувшись на переднем сидении, Микаэлла погрузилась в дрему. Крепким сном она проспала всю оставшуюся дорогу. И вот на горизонте показался долгожданный знак, предупреждающий о повороте в нужный им населенный пункт.

«Неужто приехали?» – подумал Андрей.

– Проснись, Мика, проснись, мы уже почти на месте. – Он осторожно сжал руку дочери, пытаясь разбудить.

– Уже?

– Ты знаешь, я здесь бывал лишь раз с твоей мамой… – печально произнес Андрей. – Перед свадьбой.

Свернув налево с центральной дороги, они направились к дому Рут и Джозефа. Андрею было не по себе, но не будущая встреча с тещей и тестем волновала его. Отец с дочерью находились на нейтральной территории, и в любой момент могло произойти что угодно. Смешанные чувства терзали его сознание. С одной стороны, он не хотел видеть родителей Софии, а с другой, Андрей нуждался в помощи, не для себя, а для своей любимой дочери, ради которой он, собственно, все это и затеял. Проехав по опустевшей улице, Андрей остановился возле двухэтажного коттеджа.

Это поселение раскинулось вдоль берега реки, и водоснабжение его было устроено так, что жители могли обходиться без насосов, так как за счет течения создавалось достаточное давление в трубах, подведенных к домам. Также там находилась небольшая гидроэлектростанция, которая обеспечивала все дома электричеством, что позволило этому местечку не зависеть от внешнего мира.

– Вот, возьми, – Андрей передал Микаэлле пистолет. – Как только я выйду, пересядь за руль, закрой за мной двери и гляди в оба. – Оставив двигатель включенным, он захватил с собой винтовку и вышел из машины. – Да, и выставь под себя сиденье и зеркала, – добавил он и направился в дом родителей Софии.

Она в точности сделала все, о чем попросил ее отец и, сняв пистолет с предохранителя, принялась изучать местность из окон автомобиля. Время словно замедлило ход, а спустя несколько минут будто и вовсе замерло. Чтобы как-то снять с себя напряжение, с детской непосредственностью она тихонько мурлыкала под нос незатейливые мелодии и даже успела сочинить коротенькое четверостишие, но отца все не было. Наконец дверь коттеджа отворилась, и из нее вышел Андрей, он был один. Микаэлла открыла дверь и побежала ему навстречу.

– Наконец-то! Я так рада тебя видеть! Что там? – кивнула она в сторону дома.

– Радость моя, ты вся дрожишь, – крепко обнял ее отец.

– Никогда больше не оставляй меня одну, – нахмурилась она.

– Пойдем в машину, нам нужно кое-что обсудить.

– Я осмотрел весь дом, здесь никого нет, похоже на то, что его покинули совсем недавно, либо сюда кто-то наведывается… Уж слишком чисто для заброшенной обители. Послушай, давай осмотрим здесь все, может, кто остался из жителей, а после вернемся в дом и приведем себя в порядок, – подытожил он.

– Пап, ты предлагаешь проверить каждый дом? – с удивлением спросила Микаэлла.

– Ради безопасности я бы не хотел, чтобы нас застали врасплох, и тут не так уж много построек, это займет у нас не много времени. Да, кстати, я предпочел бы здесь не оставаться, что-то мне это место совсем не нравится.

– Да, кругом ни души, еще и этот лес за домами наводит страх… аж мурашки по коже ползут, – поежилась Микаэлла.

В голове у Андрея крутился вопрос: «Почему здесь никого нет, и куда все делись, черт возьми? Может, в связи с произошедшими в мире событиями всех эвакуировали? Да нет, не может этого быть, кому какое тогда было дело, да и слишком тут все ухоженно для такого времени отсутствия хозяев, а может, они сами выехали? Хотя какой смысл переезжать из такого места, где все необходимое есть для жизни?»

Бегло осмотрев все дома, Андрей с Микаэллой направились к коттеджу Джозефа и Рут, как тут, проходя мимо одного из бревенчатых домов, ученый заметил возле лужайки куртку. Бросив взгляд по сторонам, он медленно подошел к ней.

– Что это? – с тревогой поинтересовалась Микаэлла, рассматривая бурые пятна на ткани.

– Похоже на кровь. Мне кажется, на это место внезапно напали и всех жителей вывезли, – вглядываясь в высохшие пятна крови на куртке, пробормотал Андрей. – Да вот, посмотри, и тут следы крови, как я раньше этого не заметил! – Он подошел к гаражу и заглянул под навес. – Мы не можем тут оставаться, это место слишком опасное, нам надо двигаться дальше.