Миссия Шута

Любопытная информация, но я не подал виду, что она меня заинтересовала. Потом я прямо задал вопрос, который занимал меня больше всего:

– Почему Чейд считает меня угрозой для Видящих? Только по этой причине он мог меня убить.

Она с жалостью посмотрела на меня:

– Неужели ты думаешь, что Чейд в состоянии тебя убить? И что я могла для этого увезти мальчика?

– Я знаю Чейда.

– А он знает тебя. – Ее слова прозвучали как обвинение. – Однажды он сказал мне, что ты никому не доверяешь до конца. Он говорил, что желание и боязнь довериться кому-то разъедают твою душу. Нет, полагаю, Чейд просто хотел поговорить с тобой наедине и выяснить, как ты живешь после стольких лет разлуки.

Теперь она говорила как менестрель, рассказывающий очередную историю. Получалось, что я поступал жестоко, столько лет избегая Оленьего замка и не общаясь со своими друзьями. На самом деле я лишь спасал свою жизнь.

– А о чем Чейд с тобой разговаривал? – небрежно спросила Старлинг.

Я спокойно посмотрел ей в глаза.

– Мне кажется, ты и сама прекрасно знаешь, – ответил я, но тут у меня оставались некоторые сомнения.

Выражение ее лица изменилось, и я представил себе, о чем думает Старлинг. Похоже, Чейд скрыл от нее истинную цель своей поездки. Она была умна и знала все, что требовалось. Оставалось только дождаться, пока она сделает правильные выводы.

– Древняя Кровь… – задумчиво проговорила она. – Угроза Полукровок.

В моей жизни бывало много случаев, когда я был вынужден скрывать удивление. Но сейчас мне пришлось труднее всего. Старлинг внимательно наблюдала за выражением моего лица, продолжая говорить:

– Неприятности начались довольно давно, а сейчас положение ухудшилось. На празднике Встречи Весны, в ночь Менестрелей, когда все выступают для своего монарха, один странствующий музыкант спел старую песню о принце Полукровке. Ты ее помнишь?

Я помнил. В ней рассказывалось о принцессе, которую унес Одаренный оборотень, принявший форму жеребца. Как только они остались одни, он превратился в человека и соблазнил девушку. У нее родился сын пестрой масти, как и его отец. При помощи предательства и обмана внебрачный сын взошел на трон. Его правление отличалось жестокостью, он взял на службу многих людей, владеющих магией Дара. Все королевство страдало до тех пор, пока не появился его кузен, с чистой кровью Видящих, и не сплотил шестерых благородных сыновей для борьбы с Полукровкой. В день летнего солнцестояния, когда могущество Полукровки ослабло, они напали на него и убили. Злого короля повесили, а потом тело разрезали на куски и сожгли над водой, чтобы его дух унесло подальше от дома и он не сумел найти прибежище в теле какого-нибудь животного. Способ, описанный в старой песне, стал общепринятым в борьбе с Одаренными. Регал был очень разочарован, когда ему не удалось расправиться со мной так же.

– Не самая любимая моя песня, – заметил я.

– Я тебя понимаю. Однако Слек спел ее удачно, ему много хлопали – его голос не заслуживает таких оваций, дрожит в конце каждой фразы. Некоторым это нравится, но на самом деле дрожь означает, что певец плохо владеет голосом… – Старлинг спохватилась, сообразив, что отвлеклась от темы. – В последнее время многие настроены против Одаренных. По Баккипу гуляют дикие слухи. Я слышала, что в одном поселении повесили, а потом сожгли Одаренного мужчину, после чего за четыре дня и четыре ночи у них погибли все овцы. Они падали и умирали в полях. Говорят, что так его семья отомстила за смерть родича. Но когда селяне попытались добраться до родни казненного, оказалось, что те давно ушли. Однако на дверях дома остался свиток с одной лишь фразой: «Вы это заслужили». Были и другие эпизоды.

Я посмотрел ей в глаза.

– Нед рассказал мне, – признался я.

Старлинг коротко кивнула, встала и отошла от стола. Менестрель до кончиков ногтей, она собиралась поведать мне историю, и ей требовалась сцена.

– После того как Слек спел «Принца Полукровку», вышел другой менестрель, очень молодой, – возможно, именно в возрасте крылась причина его глупости. Он снял шляпу перед королевой Кетриккен и сказал, что споет новую песню. Когда юный менестрель заявил, что слышал эту балладу в деревне, где живут Одаренные, по толпе пробежал ропот. До многих доходили слухи о подобных поселениях, но никто не видел человека, побывавшего там.

– Когда установилась тишина, он исполнил балладу, которой мне не доводилось слышать прежде. Мелодию он позаимствовал, но слова были новыми, однако сырыми, как и его голос. – Старлинг склонила голову и задумчиво посмотрела на меня. – Он пел о внебрачном сыне принца Чивэла. В балладе описывались деяния бастарда, предшествовавшие разоблачению позорного Дара. Он даже украл несколько фраз из моей «Башни острова Олений Рог», ты представляешь, каков нахал! В песне рассказывалось, что сын Видящего был благословлен Древней Кровью и королевской – и он не умер в тюрьме. Получалось, что внебрачный сын Чивэла жив и сохранил верность семье отца. Менестрель рассказал, что, когда принц Верити Истина уехал на поиски Элдерлингов, бастард восстал из могилы и отправился на помощь своему законному королю.

– Менестрель нарисовал впечатляющую картину спасения короля Верити, – продолжала Старлинг. – Он спел о том, как оживший герой показал Верити сад каменных драконов, которых можно пробудить ради спасения Шести Герцогств. Ну, по крайней мере в его последних словах присутствовала доля правды. Я глубоко задумалась, хотя к концу баллады менестрель заметно охрип.

Она замолчала, ожидая моей реакции, но я потерял дар речи. Старлинг пожала плечами и язвительно заметила:

– Если ты хотел, чтобы о тех днях сложили песню, мог бы подумать обо мне. Ты же знаешь, я там была. Более того, я пришла туда именно по этой причине. И я гораздо лучший менестрель, чем тот мальчик. – Ее голос был полон зависти и обиды.

– Ты должна понимать, что я не имею никакого отношения к этой песне. Более того, я не хочу, чтобы люди ее слушали.

– Ну, тут тебе не о чем тревожиться, – с глубоким удовлетворением ответила менестрель. – С тех пор я ни разу не слышала той баллады. Она получилась неудачной, мелодия не соответствовала теме, слова неблагозвучны…

– Старлинг.

– Ну ладно. У песни традиционный героический конец. Если короне Видящих потребуется помощь, чистый сердцем бастард, наделенный магией Дара, вернется, чтобы спасти королевство. Когда он допел, одни принялись выкрикивать в адрес менестреля оскорбления, а другие заявили, что он сам обладает Даром и его следует сжечь. Королева Кетриккен велела всем замолчать, но в конце вечера он не получил кошелька с деньгами, как другие менестрели.

Я молчал, не желая высказывать свое мнение. Старлинг не дождалась моего ответа, и ей пришлось добавить:

– Впрочем, юный менестрель исчез, когда пришло время одаривать тех, кто доставил королеве удовольствие. Она назвала его имя первым, но никто не знал, куда он пропал. Его звали Тагссон – мне никогда не доводилось слышать его имя раньше.

Сын Тага, внук Ривера, мог бы сказать я ей. Ривер и Таг были достойными воинами гвардии Верити. Моя память вернулась на много лет назад, и перед глазами возникло лицо Тага, когда он опустился на колени в Каменном саду возле Врат Смерти. Да, наверное, для него это выглядело именно так, когда Верити выступил из-за гладкого монолита Силы и оказался в кольце колеблющегося света костра. Таг узнал своего короля, несмотря на лишения, перенесенные Верити. Он заявил о своей верности, и Верити отправил его обратно в Олений замок, чтобы он рассказал всем о возвращении законного государя. Теперь я практически уверен, что Верити появился в замке раньше Тага. Крылья дракона много быстрее пешего воина.

Однако я не догадывался, что Таг меня узнал. Кто мог предвидеть, что он будет рассказывать о тех событиях, а его сын окажется менестрелем?

– Вижу, ты его знаешь, – заметила Старлинг.

Я посмотрел на нее и обнаружил, что она не сводит с меня жадных глаз.

– Я не знаю никакого Тагссона, – со вздохом ответил я. – Боюсь, я размышлял о том, что ты сказала раньше. Ты говорила, среди Одаренных растет беспокойство. Почему?

Она приподняла бровь:

– Мне казалось, тебе это известно лучше, чем мне.

– Я веду одинокую жизнь, Старлинг. Ты для меня единственный источник новостей. – Теперь пришел мой черед пристально посмотреть на нее. – А об этом ты никогда не рассказывала.

Она отвернулась – возможно, решила утаить от меня эти сведения? Или Чейд просил ее сохранить тайну? Или Старлинг просто обо всем позабыла после приема, который ей оказали на празднике?

– Не слишком приятная история. Пожалуй, она началась полтора года назад… или два. У меня возникло ощущение, что я все чаще слышу об Одаренных, которых постигло наказание. Или об их гибели. Ты же знаешь, как ведет себя простой народ, Фитц. Пока шла война с красными кораблями, они были по горло сыты кровью и убийствами. Но после того как врага изгнали, жизнь стала понемногу налаживаться. Восстанавливались разрушенные дома, поля начали приносить урожай, росли стада – пришло время взглянуть на своих соседей. В людях вновь проснулась зависть. Мне кажется, Регал пробудил в Шести Герцогствах жажду крови, когда создал Королевский Круг и ввел поединки для разрешения споров. Даже не знаю, когда нам удастся избавиться от его наследия.

Она заставила меня вспомнить кошмары прошлого. Королевский Круг в Тредфорде, животные в клетках и застарелый запах крови, споры, решавшиеся поединком… воспоминания накатили на меня отвратительной волной, оставив тошноту.

– Два года назад… да, – продолжала Старлинг, принимаясь расхаживать по комнате. – Именно тогда с новой силой вспыхнула ненависть к Одаренным. Королева выступала против – наверное, в память о тебе. Народ любит Кетриккен, за время ее правления наша жизнь переменилась к лучшему, но ненависть и злобу трудно искоренить. Живущие в маленьких деревнях люди считают, что королева ничего не знает об их обычаях – ведь она родилась в Горном Королевстве. В результате, хотя Кетриккен всячески выступает против преследования Одаренных, их продолжают травить. Наконец, в местечке Тренари, в Фарроу, примерно полтора года назад произошел ужасный случай. Вот как рассказывали об этом в Баккипе: девушка, связанная Даром с лисой, разрешала своему зверю охотиться где угодно. Кровь домашних животных проливалась чуть ли не каждый день.

– С лисой? – прервал я Старлинг.

– Да, довольно редкий случай. К тому же девушка происходила из бедной семьи. Как мог крестьянский ребенок заполучить такое животное? Поползли слухи. Больше всего страдали владельцы домашней птицы в окрестностях Тренари, но возмущение вырвалось наружу, кто-то забрался на птичий двор лорда Доплина и пообедал его певчими птицами и привезенными издалека индюшками. Он послал охотников за девушкой и лисой, виновными, по слухам, в случившемся. Их поймали и привели к лорду Доплину. Обвиняемая поклялась, что лиса здесь ни при чем и что она сама не владеет Даром, но говорят, когда лису стали пытать раскаленным железом, девушка кричала так же громко, как зверь. Затем, чтобы доказать их связь, Доплин приказал вырвать девушке ногти на руках и ногах, и лиса кричала вместе с ней.

– Перестань! – ошеломленно попросил я.

Перед моими глазами возникла ужасная картина.

– Я постараюсь закончить побыстрее. Они умерли в мучениях. Но на следующую ночь были убиты другие певчие птицы Доплина, и старый охотник сказал, что это ласка, а не лиса, поскольку ласка пьет кровь, а лиса разорвала бы птиц на кусочки. Несправедливость и жестокость, проявленные лордом Доплином, заставили Одаренных выступить против него. На следующий день Доплина укусила его собственная собака. Тогда он приказал прикончить собаку и мальчика-псаря. Лорд заявил, что одна из его лошадей взбесилась, когда он проходил мимо нее в конюшне, и попыталась ударить его копытом. Двоих конюхов сожгли над водой. А еще Доплин жаловался, что огромные рои мух стали залетать на кухню и в его пище постоянно попадаются мушиные трупики…

Я покачал головой:

– Это его воображение – Одаренные на такое не способны.

Старлинг пожала плечами:

– Так или иначе, но после того, как он замучил до смерти еще несколько слуг, остальные обратились за правосудием к королеве. И она послала туда Чейда.

Я откинулся на спинку стула и скрестил руки на груди. Понятно. Старый убийца по-прежнему остается вершителем правосудия Видящих. Интересно, кто стал его помощником?

– И что произошло? – спросил я, словно сам не знал ответа.

– Чейд нашел простое решение. Именем королевы он запретил Доплину содержать лошадей, соколов, собак и других животных в своем особняке. Более того, лорд и все обитатели его замка лишились права есть мясо и рыбу в течение года.

– Представляю, какими безрадостными стали его владения.

– Менестрели говорят, что у Доплина теперь практически не бывает гостей, слуг осталось совсем мало, а другие лорды перестали его уважать, поскольку он больше не устраивает приемов и балов. К тому же Чейд заставил его выплатить выкуп за кровь не только семьям убитых слуг, но и родителям девушки с лисой.

– И они его взяли?

– Семьи слуг взяли. Решение было справедливым. А семья девушки исчезла – то ли они сбежали, то ли погибли, никто не знает. Тогда Чейд потребовал, чтобы выкуп передали в казну королевы, чтобы его сохранили на случай, если семья вернется. – Старлинг пожала плечами. – Казалось, Чейд положил конец конфликту. Однако с тех пор подобные случаи участились. Одаренных не только преследуют, их убивают.

Я нахмурился:

– Не понимаю, почему народ не успокоился. Доплина наказали справедливо.

– Некоторые считают, что наказание было слишком жестоким, но Чейд стоял на своем. Должна добавить, что он на этом не остановился. Вскоре после окончания истории с лордом Доплином все Шесть Герцогств получили свитки от королевы Кетриккен, в которых говорилось, что Одаренные ни в чем не повинны и преследовать нужно только тех, кто использует свои таланты во вред людям. Герцогам следовало запретить своим лордам убивать Одаренных без суда и следствия. Естественно, эдикт приняли не слишком благосклонно. К тому же после смерти человека всегда можно найти следы его вины. Указ королевы только навредил Одаренным – их стали ненавидеть еще сильнее.

– Однако эдикт немного успокоил Одаренных, – говорила Старлинг. – Они не собирались молча терпеть гонения. Иногда они успевали спасти своих друзей, но гораздо чаще мстили палачам. Почти всякий раз, когда казнили Одаренного, с палачами что-нибудь случалось. Умирал домашний скот, или детей кусали больные крысы. И всегда месть имела непосредственное отношение к животным. В одной деревне, питавшейся почти исключительно рыбой, река неожиданно опустела. Рыбаки возвращались без улова. Начался голод.

– Чепуха. Люди путают случайные капризы природы со злым умыслом. Магия Дара не может сотворить такое.

Я был абсолютно уверен в своей правоте. Старлинг презрительно глянула на меня:

– Почему же тогда Полукровки берут на себя ответственность за подобные преступления?

– Полукровки? Кто такие Полукровки?

Старлинг пожала плечами:

– Никто не знает. Они скрываются, но у дверей постоялых дворов или на деревьях появляются послания аристократам. Смысл их всегда неизменен: «Такой-то человек убит несправедливо, лишь за то, что обладал магией Древней Крови. Наш гнев падет на ваши головы. Когда вернется принц Полукровка, он вас не пощадит». А вместо подписи – рисунок жеребца-полукровки. Народ полон ненависти.

– Королева отказалась послать гвардию, чтобы выследить Полукровок. В последнее время стал распространяться слух, что сама Кетриккен виновна в участившихся казнях Одаренных, поскольку ее жестокая расправа над лордом Доплином вселила в Древнюю Кровь уверенность в безнаказанности. – Увидев гримасу на моем лице, Старлинг напомнила: – Менестрель лишь повторяет то, что слышит. Не я сочиняю слухи, и не я заставляю людей говорить глупости. – Она подошла ко мне сзади и положила руки на плечи. Ее щека оказалась совсем рядом с моей, и Старлинг тихо сказала: – После стольких лет нашего знакомства ты знаешь, что я не считаю тебя нечистым. – Она поцеловала меня в щеку.

Наш разговор сильно поколебал мою решимость. Лишь чудом я удержался от того, чтобы заключить Старлинг в объятия. Я неловко поднялся, поскольку она стояла за моим стулом. Когда она попыталась обнять меня, я заставил себя отстраниться.

– Ты не моя, – спокойно напомнил я.

– Но я не принадлежу и ему! – неожиданно воскликнула Старлинг, и ее черные глаза вспыхнули гневом. – Я сама себе хозяйка и сама решаю, кому достанется мое тело. Я не вижу никакого вреда в том, что делю его между вами. Ты знаешь, что у меня не может быть детей. В противном случае я бы давно родила. Так какая разница, кто еще бывает в моей постели?

Она всегда быстро соображала, да и язык у Старлинг был прекрасно подвешен. У меня не нашлось достойного ответа. Поэтому я воспользовался ее собственными словами:

– Но я принадлежу лишь себе и сам решаю, с кем делить постель. И я не стану этого делать с женой другого мужчины.

Только теперь Старлинг наконец мне поверила. Я аккуратно сложил ее вещи у камина. Она опустилась возле них на колени, схватила седельную сумку и принялась с яростью запихивать туда свои пожитки.

– Сама не знаю, зачем я с тобой связалась, – пробормотала она.

На свое несчастье, Нед выбрал именно это мгновение, чтобы войти в хижину. За ним следовал волк. Увидев сердитое лицо Старлинг, юноша повернулся ко мне.

– Может быть, мне уйти? – спросил он.

– Нет! – рявкнула Старлинг. – Тебе лучше остаться. Это меня он вышвыривает вон. Благодаря тебе. А тебе следует подумать, что с тобой стало бы, если бы я оставила тебя в куче отбросов. Я не заслужила такой неблагодарности!

Глаза мальчика широко раскрылись. Даже обман Старлинг не вызвал у меня такого гнева, как сейчас, когда она причинила боль Неду. Он затравленно посмотрел, словно ожидал удара и от меня, и выбежал из дома. Ночной Волк бросил в мою сторону мрачный взгляд и последовал за ним.

Я скоро приду, но сначала я должен закончить здесь.

Лучше тебе было ничего не начинать.

Я промолчал, поскольку Ночной Волк был совершенно прав. Старлинг сердито глянула на меня, я ответил ей тем же – и на ее лице промелькнул страх. Я скрестил руки на груди.

– Тебе лучше уйти, – холодно сказал я.

Ее настороженный взгляд был для меня не меньшим оскорблением, чем резкие слова в адрес Неда. Я вышел из хижины, чтобы заняться лошадью. Прекрасный скакун, превосходное седло – несомненно, подарок мужа. Животное почувствовало мое возбуждение и нетерпеливо загарцевало, пока я его седлал. Тогда я сделал глубокий вздох и постарался взять себя в руки. Положив ладонь на холку лошади, я попытался ее успокоить. И сумел вернуть самообладание, поглаживая гладкую шею. Кобыла повернулась и ткнулась носом в мою рубашку. Я вздохнул:

– Позаботься о ней, ладно? Ведь у нее ветер в голове.

У меня не было связи с этим благородным животным, поэтому мои слова оставались для кобылы лишь успокаивающими, но лишенными смысла звуками. Я почувствовал, что она признала во мне хозяина. Я подвел лошадь к двери и отошел в сторону, не выпуская из рук поводьев. Через мгновение Старлинг вышла на крыльцо.

– Не можешь дождаться моего отъезда? – с горечью проговорила она, швырнув на спину лошади седельные сумки.

– Неправда, и ты сама это прекрасно знаешь, – ответил я.

Я старался говорить спокойно. Сдерживаемая боль пересилила гнев на собственную доверчивость и на Старлинг, которая меня использовала. Наша связь не имела ничего общего с нежной любовью. Скорее ее следовало назвать дружбой, включающей общую постель и взаимное доверие. Предательство друга отличается от обмана любовницы лишь силой боли, но не сутью. И я вдруг понял, что только что солгал Старлинг, – мне ужасно хотелось, чтобы она побыстрее уехала. Ее присутствие было подобно застрявшей в теле стреле. Рана не заживет, пока стрела не извлечена.

Тем не менее я попытался найти слова, которые могли хоть что-то спасти. Однако мне ничего не шло в голову, и я молча стоял, когда Старлинг выхватила поводья из моих рук и вскочила в седло. Потом она посмотрела на меня сверху вниз. Не сомневаюсь, что ей было больно, но на лице отражался лишь гнев – ведь я пошел наперекор ее воле. Она покачала головой:

– Ты мог бы кем-то стать. Тебе дали шанс, несмотря на позорное рождение. Ты мог что-то значить. Но ты выбрал другой путь. Помни об этом. Ты сделал выбор.

Она заставила лошадь развернуться, резко натянув повод. Затем пришпорила ее и рысью поскакала к дороге. Я смотрел ей вслед. Она не оглянулась. Несмотря на боль, я не испытывал сожаления из-за того, что мы расстались. Наоборот, мне вдруг показалось, что все только начинается. Я содрогнулся, словно за спиной стоял Шут, прошептавший мне в ухо: «Неужели ты ничего не чувствуешь? Перекресток, вихрь, поворот… Отсюда все дороги изменятся».

Я повернулся, но за спиной никого не было. Я посмотрел на небо. С юга набежали темные тучи. Кроны деревьев уже кренились под налетевшими порывами ветра. Старлинг попадет под проливной дождь. Я сказал себе, что не испытываю злорадства, и отправился на поиски Неда.

IV. Колдунья

«В тех краях жила колдунья по имени Силва Копперлиф, чьи амулеты были такими сильными, что действовали в течение многих лет, продолжая защищать своих владельцев. Говорят, что она создала для Балдрика Видящего замечательное решето, которое очищало всю проходящую через него воду. Прекрасное подспорье для короля, ведь ему приходится постоянно опасаться ядов.

Над вратами окруженного стенами города Эклси колдунья повесила амулет против чумы, в течение многих лет в амбарах не водились крысы, а в конюшнях не появлялись блохи и другие насекомые. Город процветал под защитой амулета, пока старейшины не решили прорубить вторые ворота, чтобы расширить торговлю. И тогда хворь беспрепятственно вошла в город, и все люди умерли от второй волны кровавой чумы».

Селкин. «Путешествия по Шести Герцогствам»

Середина лета прошла для нас с Недом, как и в последние семь лет. Мы ухаживали за садом, домашней птицей, солили и коптили рыбу на зиму. Один день сменялся другим, работы было столько, что по вечерам мы буквально валились с ног. Отъезд Старлинг погасил пожар, который разжег в моей душе визит Чейда.

Я обсудил с Недом его будущее. Он с удивившим меня энтузиазмом говорил о столяре-краснодеревщике из Баккипа, чья работа привела его в восхищение. Я сделал вид, что пропустил его слова мимо ушей, поскольку мне совсем не хотелось отправляться в Баккип, но Нед пришел к выводу, что я просто не в состоянии заплатить высокую цену, которую потребует Гиндаст. Тут он, скорее всего, был прав. Когда я спросил у Неда относительно других столяров, он со вздохом ответил, что есть еще корабел в городке Рубленый Фьорд, чью работу часто хвалят. Возможно, он попытает счастья у него. Конечно, этому корабелу далеко до столяра из Баккипа. Я с тоской подумал, что мальчик пытается ограничивать свои мечты в соответствии с глубиной моих карманов. Однако ученичество Неда определит всю его дальнейшую жизнь. Я не хотел, чтобы недостаток денег вынудил его заниматься нелюбимым делом.

И все же, несмотря на интерес Неда, мы обсуждали его будущее ученичество лишь во время поздних разговоров у камина. Мне удалось собрать кое-какие деньги. Я даже сказал, что мы можем есть поменьше яиц, чтобы у нас появилось побольше цыплят, которых можно продать на рынке. Однако я сомневался, хватит ли наших сбережений, чтобы внести Гиндасту требуемую плату. Конечно, крепкая спина и мозолистые руки могут купить юноше место ученика, но истинные мастера требуют за обучение солидных денег. Так принято в Бакке. Секреты ремесла никто не отдает даром. Если родители любят своих детей, они либо обучат их своему делу, либо хорошо заплатят достойным мастерам. Несмотря на наш скромный достаток, я твердо решил определить Неда в хорошее место. Именно в этом причина задержки, говорил я себе, – нужно собрать побольше денег. И дело вовсе не в том, что я не хочу отпускать мальчика.

Волк не спрашивал про путешествие, о котором я говорил раньше. По-моему, он вздохнул с облегчением. Иногда наступали дни, когда мне казалось, что слова Старлинг превратили меня в старика. С моим зверем годы обошлись жестоко. Я подозревал, что для волка он очень стар, хотя и не знал, сколько обычно живут его соплеменники. Быть может, иногда говорил я себе, именно наша связь придает ему сил. Однажды мне даже пришло в голову, что он забрал годы моей жизни, чтобы продлить свою. Но думал я об этом без малейшей злобы – мне очень хотелось верить, что у нас впереди еще много времени. Когда Нед начнет обучение, у меня останется только Ночной Волк.

Некоторое время я ждал, что Чейд нанесет мне повторный визит, но дни шли за днями, а на тропе, ведущей к нашей хижине, никто не появлялся. Я дважды ездил с мальчиком на рынок, мы продавали оперившихся цыплят, чернила, краски, редкие корни и лекарственные растения. Ночной Волк охотно оставался дома, поскольку не любил долгих прогулок по пыльным дорогам и шума рынка. В толпе я и сам чувствовал себя неуютно, но у меня не было выбора. Однако мы выручили гораздо меньше денег, чем я рассчитывал, – люди здесь предпочитали обмен и не привыкли расплачиваться монетой. И все же меня приятно удивило, что многие помнят Тома Баджерлока и радостно приветствуют.