Река Богов
Сен опускает окно и выкрикивает приказ. Сирены умолкают.
Автомобиль – настоящая душегубка. От пота брюки господина Нандхи прилипают к виниловому покрытию сиденья, но он слишком горд, чтобы подвинуться хоть на дюйм. Он сдвигает хёк поближе к уху, размещает костный преобразователь в наиболее подходящей точке на черепе и открывает коробку с аватарами.
Ганеша [5], Повелитель Благоприятных Начинаний, Устранитель Препятствий, восседающий в повозке, возносится над плоскими крышами и антеннами Навады, громадный, как грозовое облако. В руках он держит свои атрибуты: стрекало, петлю, сломанный бивень, клецку из рисовой муки и горшок с водой. В его выпирающем животе – вселенные киберпространства. Ганеша – это портал. Господин Нандха наизусть знает все шаги, необходимые для призыва каждой аватары. Движением руки он зовет летящего Ханумана [6] с его булавой и горой. Шива Натараджа, бог танца, на расстоянии одного шага от вселенского распада и возрождения. Темная Дурга, богиня праведного гнева: каждая из десяти ее рук сжимает оружие. Бог Кришна с флейтой и ожерельем. Кали Разрушительница с поясом из отрубленных рук. В воображении господина Нандхи божественные агенты Министерства низко склоняются над крошечной Навадой. Они готовы. Они полны нетерпения. Они голодны.
Конвой сворачивает в служебный проезд. Несколько полицейских пытаются сдерживать толпу. Проулок запружен самыми разными средствами передвижения: здесь и карета «скорой помощи», и полицейская патрульная машина, и электроджип срочной доставки. Под передним колесом грузовика что-то лежит.
– Что здесь происходит? – требует объяснений господин Нандха, который проходит сквозь строй полицейских, высоко подняв министерское удостоверение.
– Сэр, у одного из рабочих с фабрики случился припадок, он выбежал на улицу и попал прямо под… – отвечает сержант. – Он кричал что-то о джинне… Джинн находится на фабрике и хочет ими всеми завладеть.
Вы называете его джинном, думает господин Нандха, осматривая место. Я зову это мемом. Нематериальные репликаторы. Шутки, слухи, обычаи, детские считалки. Психовирусы. Боги, демоны, джинны, суеверия. То, что сейчас находится на фабрике, вовсе не сверхъестественное существо, не какой-нибудь дух огня, а, вне всякого сомнения, просто нематериальный репликатор…
– Сколько внутри?..
– Двое мертвых, сэр. Была ночная смена. Остальным удалось бежать.
– Немедленно очистите зону от людей, – приказывает господин Нандха.
Джемадар Сен передает приказание джаванам. Господин Нандха проходит мимо трупа, лицо которого закрыто кожаной курткой, мимо дрожащего водителя грузовика, который сидит на заднем сиденье полицейского автомобиля. Господин Нандха осматривает место происшествия. В этом металлическом сарае производят пасту
тикка [7]. Им владеет семейство эмигрантов из Англии, из Бредфорда. Возвращаются домой и создают новые рабочие места. В этом суть Навады. Паста тикка вызывает у господина Нандхи чувство омерзения, но азиатская кухня в трактовке британской диаспоры – настоящий гвоздь нынешнего сезона.
Господин Нандха, прищурившись, смотрит на коробку телефонного кабеля.
– Пусть кто-нибудь перережет кабель.
Пока полицейский бегает в поисках приставной лестницы, господин Нандха находит менеджера ночной смены, толстого бенгальца, нервно колупающего ногтем заусеницы на пальцах. От бенгальца идет сильный дух, который господин Нандха идентифицирует как запах пасты тикка.
– У вас есть сотовая или спутниковая связь?
– Да-да, внутренняя сеть сотовой коммуникации, – отвечает бенгалец. – Для роботов. И одна из тех штуковин, что отражает сигналы от метеорных следов. Чтобы общаться с Бредфордом.
– Офицер Сен, пусть кто-нибудь из ваших людей позаботится о спутниковой антенне. Возможно, у нас еще есть время для того, чтобы остановить самовоспроизводство этой мерзости.
Полицейским наконец удается оттеснить народ к концу проезда. Джаван машет рукой с крыши – работа выполнена успешно.
– Пожалуйста, выключите все устройства связи, – приказывает господин Нандха.
Джемадар Сен и местный сержант Сандер сопровождают его на фабрику, «захваченную демоном». Господин Нандха поправляет свою куртку в стиле Неру, одергивает манжеты и, наклонив голову, проходит под роль-штору на поле боя.
– Держитесь поближе ко мне и в точности выполняйте мои команды.
Размеренно дыша в соответствии с техникой пранаямы, которой в Министерстве обучают всех Копов Кришны, господин Нандха совершает первоначальное визуальное обследование местности.
Типичное предприятие, созданное на деньги гранта по экономическому развитию. Пластиковая тара с исходным сырьем с одной стороны, основная переработка производится в середине, паковка и транспортировка – в другом конце. Никакой техники безопасности, никакой защитной одежды, никакого оборудования по снижению уровня шума, никаких кондиционеров. Одна душевая для мужчин, одна для женщин. Во всем предельная экономия. Минимальная роботизация. Человеческие руки в подобных агломератах, образованных из бывших деревень, всегда были значительно дешевле. Справа в нескольких пластиковых кубах размещены кабинеты и системы поддержки сарисинов – систем с саморазвивающимся искусственным интеллектом. Водоохладители и вентиляторы не работают. Солнце уже высоко. Все здание представляет собой металлическую печь.
Вильчатый погрузчик находится у самой стены слева от господина Нандхи. Труп едва различим между платформой и перегородкой из рифленого металла. Он зажат почти в вертикальном положении. Кровь, в которой копошатся мухи, уже засохла под колесами. Зубцы погрузчика пронзили человека насквозь на уровне живота. Губы господина Нандхи кривятся в гримасе отвращения.
Повсюду камеры слежения. Теперь с этим ничего не поделаешь. Оно наблюдает.
За три года работы в качестве охотника за вышедшими из-под контроля сарисинами господин Нандха видел достаточное количество жертв столкновения людей с искусственным интеллектом. Он вынимает пистолет. Глаза джемадара расширяются. Пистолет господина Нандхи большой, черный, тяжелый и выглядит так, будто его изготовили в аду. На нем имеются все необходимые Копу Кришны приспособления, он самонаводящийся и двойного действия. Нижний ствол поражает плоть – разрывными пулями. Один выстрел при попадании в любую часть тела смертелен. Не случайно Думдум [8] – район Калькутты. Верхний ствол убивает «дух». Его действие основано на электромагнитном импульсе. Луч гуглваттной мощности изрыгается в течение трех миллисекунд. Протеиновые чипы превращаются в чипсы. Квантовые процессоры накрываются принципом Гайзенберга. Углеродные нанотрубки испаряются. Именно этот пистолет и предназначен для уничтожения неконтролируемых сарисинов. Ведомый гироскопами, ориентируемыми глобальной системой позиционирования, и управляемый визуальной аватарой Индры, бога грома и молний, пистолет господина Нандхи никогда не дает промаха.
Навязчивый запах бредфордской пасты тикка начинает действовать на желудок господина Нандхи. Как на подобное дерьмо может возникать мода? Одна большая чаша из нержавеющей стали опрокинулась, и ее содержимое вылилось на пол. Рядом лежит второй труп. Верхняя его часть покрыта соусом. Господин Нандха чувствует запах обожженной человеческой плоти, вынимает носовой платок и зажимает рот. На трупе изящные брюки, дорогие туфли, выглаженная рубашка. Стало быть, это у нас айти-шишка. Господину Нандхе хорошо известно по опыту, что сарисины, как и собаки, сперва набрасываются на своих хозяев.
Он манит к себе Сен и Сандера. Местный полицейский явно нервничает, зато джемадар решительно поднимает оружие.
– Он может нас услышать? – спрашивает джемадар Сен, поворачиваясь.
– Вряд ли. Сарисины первого уровня редко обладают способностью к пониманию речи. То, с чем мы имеем дело, скорее всего обладает интеллектом обезьяны.
– И яростью тигра, – добавляет сержант Сандер.
Господин Нандха вызывает Шиву из пространства фабрики, складывает руки в мудру, и Шива оживает, питаемый энергией информационных каналов. Шиве требуется всего одно мгновение для того, чтобы получить доступ к интранету фабрики, отследить сервер – маленький, ничем не примечательный куб в углу стола – и проникнуть сквозь брандмауэр в информационную систему фабрики. На границе сознания господина Нандхи словно в тумане проносятся списки файлов. Вот оно! Пароль. Он вызывает Ганешу. И сразу же Устранитель Препятствий наталкивается на квантовый ключ. Господин Нандха раздосадован. Он отпускает Ганешу и призывает Кришну. За квантовой стеной может скрываться джинн. Но с той же вероятностью там могут оказаться три тысячи фотографий китаянок, занимающихся любовью со свиньями. Больше всего господин Нандха боится, что беглый сарисин уже успел размножиться.
Дай такому распространить себя веерной рассылкой – и потребуются недели, чтобы все вычистить. Кришна сообщает, что протокол исходящего трафика чист. Значит, эта штука все еще где-то в здании. Господин Нандха прерывает связь, отключает сервер и сует под мышку. Их люди в Министерстве разгадают его тайны.
Он останавливается и принюхивается. Кажется, вонь пасты тикка становится сильнее и резче? Господин Нандха кашляет, что-то засело у него в горле… жжет, как острый перец… Он видит, как принюхивается Сен. Слышит гудение: такой звук издают оборванные электрические провода под высоким напряжением.
– Всем покинуть помещение! – кричит господин Нандха, и в то же мгновение двигатель на металлической шторе начинает работать: одновременно взрывается второй чан, распространяя вокруг черный удушающий дым с резким запахом чили.
– Быстрее, быстрее! – командует Коп Кришны, смахивая горячие слезы и прижимая платок ко рту.
Он следует за всеми, в последний момент ныряет под опускающуюся штору. Уже на улице господин Нандха с раздражением стряхивает с идеально отутюженного костюма пыль и грязь.
– В высшей степени неприятно, – говорит он. Потом, обращаясь к работникам фабрики, спрашивает: – Эй, вы там, есть другой вход?
– Да, нужно обойти вокруг, господин, – отвечает подросток с кожным заболеванием, с которым, по мнению господина Нандхи, нельзя и близко подпускать к производству пищи.
– Нельзя терять времени, – говорит Коп Кришны, поднимая свое оружие. – Возможно, он уже воспользовался диверсией, чтобы сбежать. Следуйте за мной.
– Я туда больше не пойду, – решительно заявляет Сандер, уперев руки в бока. Он человек средних лет, с намечающимся животиком. В инструкциях для полицейских района Навады и близко ни про что подобное не писали. – Я не суеверен, но если у нас там не джинн, то даже не знаю что.
– Джиннов не существует, – говорит господин Нандха.
Сен шагает за ним. Ее маскировочный костюм в точности повторяет цвет пасты тикка. Они прикрывают лица, протискиваясь по вонючему боковому проходу, замусоренному сигаретными окурками, и врываются в здание фабрики через пожарный выход. Воздух обжигает запахом перца. Господин Нандха чувствует, как чили дерет ему горло, пока он ищет среди своих аватар самую мощную программу – Кали Разрушительницу. Коп Кришны входит в фабричную сеть и запускает Кали в систему. Программа проникнет в сеть, по проводам и без, размножится в мобильных и стационарных электронных устройствах. Отыщет все нелицензионное, пометит, отследит и уничтожит. К тому времени, когда Кали закончит работу, от «Паста Тикка Инк.» останутся только лохмотья. Именно для работы с Кали господин Нандха приказал изолировать фабрику от связи с внешним миром. Стоит впустить Разрушительницу в глобальную сеть, как она за несколько секунд устроит погром на несколько миллиардов рупий. Самый лучший охотник за сарисинами – другой сарисин. Господин Нандха поглаживает свое оружие. Одного запаха Кали, мангусты, устремившейся за змеей, часто бывало достаточно, чтобы выманить затаившегося сарисина из его укрытия.
При полном разрешении лайтхёка Кали производит устрашающее впечатление: с поясом из отрубленных рук, с подъятым ятаганом, с высунутым языком и широко открытыми глазами, возвышающаяся над оседающим облаком чили, а вокруг нее одна за другой проступают констелляции данных. Такой, должно быть, выглядит сама смерть, думает господин Нандха. Постепенно голубоватое свечение информационного потока начинает мерцать и исчезает. Нервные импульсы теряют силу, ощущения угасают, сознание распадается.
Испуганная тем, что звуки работающих агрегатов внезапно замолкают, Сен подходит поближе к господину Нандхе. Здесь действуют силы и сущности, которые она не способна понять. Выждав минуту, в течение которой не слышно ни одного нового звука, Сен спрашивает:
– Вы думаете, их больше нет?
Господин Нандха проверяет сообщение, поступившее от Кали.
– Я стер двести подозрительных файлов и программ. Если хоть один процент из них – автокопии сарисинов…
Господин Нандха умолкает: что-то значительно более сильное, чем острое жжение перца, начинает взывать к его органам чувств.
– Но что заставляет их вести себя таким образом? Почему они ни с того ни с сего становятся неуправляемыми? – продолжает задавать вопросы Сен.
– Я убежден в том, что корень всех компьютерных проблем – в слабости человека, – отвечает господин Нандха, медленно поворачиваясь и пытаясь понять, что же вызвало его беспокойство. – Думаю, наш друг приобретал нелегальные гибриды сарисинов в сундарбанах. По собственному опыту знаю, что ничего хорошего от гаваней данных [9] ждать не приходится.
Сен хочет задать еще один вопрос, однако господин Нандха жестом заставляет ее замолчать. Он ощущает едва заметное движение. Кали оставила нетронутым определенное количество офисной техники, необходимой для того, чтобы Шива мог подключиться к системе защиты. На видеокамерах, как и ожидал господин Нандха, ничего нет, но что-то шевелится в диффузном инфракрасном мире. Он резко поворачивает голову к подкрановому пути в задней части спуска.
– Я тебя вижу, – произносит он, сделав жест в сторону Сен.
Женщина направляется к одному концу пути, господин Нандха – к другому. Нечто, по всей вероятности, находится где-то на потолке. Они с Сен движутся по направлению друг к другу.
– Полагаю, – говорит господин Нандха, – что эта штука скопировала себя в робота и намерена удрать таким образом. Высматривайте что-то небольшое и быстро движущееся.
Господин Нандха уже явственно слышит посторонний шум. Что-то скребется у самой крыши, пытаясь выбраться. Коп Кришны поднимает руку, давая понять джемадар Сен, что она должна перемещаться крайне осторожно. Он чувствует, что находится прямо под сарисином. Господин Нандха поднимает голову и смотрит на сплетение проводов и труб. Камера слежения на стреле устремляется на него. Господин Нандха отскакивает. Сен поднимает оружие и, не задумываясь, стреляет в потолок. Какой-то предмет падает на пол, настолько близко к господину Нандхе, что почти задевает его. Нечто, как будто сплошь состоящее из движущихся конечностей, которые хаотически дергаются. Это инспекционный робот – маленькое неуклюжее создание, напоминающее одновременно и паука, и крошечную обезьянку. Отдельные компании, как правило, не могут себе их позволить, но крупные корпорации обычно держат одного такого робота, чтобы обслуживать всех сотрудников в блоке. Эта штука имеет доступ ко всем устройствам в промышленной зоне.
Машина отступает, потом вновь устремляется на господина Нандху, затем поворачивается и неуклюжими зигзагами мчится по подкрановому пути к Сен. Единственное, что оно понимает, – это то, что два создания, находящиеся здесь, хотят его уничтожить, а оно страшно хочет жить. В миг, когда тварь скачет ей навстречу, Сен, в панике от собственного выстрела, мгновенно утрачивает все свои боевые навыки. Она лихорадочно дергает затвор винтовки. Господин Нандха с четкой и спокойной ясностью понимает, что ее паника убьет его.
– Нет! – кричит он и выхватывает оружие.
Индра прицеливается и стреляет.
Перегрузку мгновенно чувствует даже хёк господина Нандхи. Все вокруг исчезает в ослепительной вспышке. Робот несколько раз дергается и падает, рассыпая большие желтые искры. Его конечности судорожно сокращаются, глаз вылезает наружу. Существо замирает и как будто успокаивается. Изо всех отверстий начинает маленькими струйками подниматься дымок. Но господин Нандха вовсе не удовлетворен достигнутым. Он подходит к мертвому сарисину и внимательно рассматривает его, затем опускается на колени и подключает «коробку аватар» к контактному гнезду. Ганеша вступает во взаимодействие с операционной системой: Кали стоит рядом с поднятым мечом.
Сарисин мертв. Экскоммуницирован. Господин Нандха встает, стряхивает с себя пыль. Убирает оружие. Слишком грязная работа. Он недоволен. Кроме того, остается масса вопросов. На многие из них будет найден ответ, когда «Группа пятнадцатого этажа» вскроет сервер, но невозможно стать Копом Кришны, не обладая особой интуицией, а интуиция господина Нандхи подсказывает ему, что это хитросплетение металла и пластика – начало новой и очень запутанной истории. Он прочтет ее до конца, он разрубит все ее хитроумные узлы, проанализирует все события и доведет дело до логического конца, но в данный момент его гораздо больше заботит, как избавиться от запаха горелой пасты тикка, который въелся в его костюм.
3. Шахин Бадур Хан
Шахин Бадур Хан смотрит вниз на антарктические льды. С высоты в две тысячи метров лед выглядит просто цветным пятном на географической карте, белым островком, Шри-Ланкой, вдруг почему-то взбунтовавшейся и побледневшей. Океанские буксиры, пришедшие из Персидского залива, – самые крупные, самые мощные, самые новые, но отсюда они кажутся паучками, плетущими паутину под куполом цирка, тянущими шелковую нить канатов. Теперь остается лишь наблюдать. Юго-западное муссонное течение зацепило айсберг и влечет его на северо-восток со скоростью пять морских миль в день. Но здесь, в океане, на расстоянии пятисот километров к югу от дельты, единственное, за что может зацепиться глаз, – только лед, небо и густая синева океанских глубин. Возникает полное ощущение неподвижности. С какой же силой должны тянуть буксиры, чтобы заставить его остановиться в нужном месте? Шахин Бадур Хан задумчив. Он представляет, как айсберг вгоняют в Гангасагар, устье священной реки, и над мангровыми деревьями возвышаются горы льда.
По указанию бенгальских политиков и их гостей-дипломатов из соседнего и когда-то совсем не дружественного штата Бхарат самолет, принадлежащий штату Бенгал, делает рывок и поднимается вверх от плавучей льдины. Шахин Бадур Хан успевает заметить, что ее поверхность испещрена выемками и пересечена бороздами, расселинами и котловинами, в которых блестит вода. Ручьи проделали глубокие впадины в стенках, с выступов айсберга изливаются потрясающие по красоте водопады.
– Он постоянно кренится, – говорит энергичный климатолог Бангла. – С потерей массы изменяется центр тяжести. Нам следует поддерживать равновесие, внезапное значительное смещение может оказаться катастрофическим.
– И других цунами в дельте не понадобится, – откликается Шахин Бадур Хан.
– Если он вообще когда-нибудь достигнет дельты, – подает голос министр водоснабжения и энергетики Бхарата, кивая в сторону айсберга. – Скорость, с которой он тает…
– Господин министр… – начинает Шахин Бадур Хан, но главный бенгальский климатолог перебивает его, он не может упустить возможности блеснуть познаниями.
– Все просчитано до последнего грамма, – говорит он. – Мы не выходим за параметры микроклиматических сдвигов.
Слова сопровождает белоснежное сверкание зубов – результат дорогой работы дантиста. Климатолог сдвигает большой и указательный пальцы, дабы подчеркнуть четкость и точность выполненной работы. Безупречность. Шахин Бадур Хан чувствует сильнейший стыд, когда один из министров его штата проявляет невежество на людях, в особенности перед лощеными бенгальцами. Он уже давно убедился в том, что в политике не нужны ни исключительный талант, ни мастерство, ни ум. Для всего перечисленного существуют советники. Мастерство политика как раз и заключается в том, чтобы вовремя воспользоваться чужими мыслями и выдать их за собственные. Шахину Бадур Хану неприятно думать, что у кого-то может сложиться мнение, будто он недостаточно добросовестно относится к своим обязанностям. Поезжай с ними, Шах, попросила его премьер-министр Саджида Рана. Не позволяй Шринавасу выставляться придурком.
Бенгальский министр, занимающийся транспортировкой айсберга, неуклюже идет по проходу с медвежьей улыбкой. Из своих источников Шахину Бадур Хану известно о территориальных войнах, которые ведутся между различными учреждениями бенгальского правительства за контроль над этими десятикилометровыми кусками ледового шельфа. Напряжение, существующее между объединенными столицами, всегда можно использовать в интересах Бхарата. Министерство охраны окружающей среды в конце концов уступило (при некоторой помощи со стороны министерства развития и промышленности) министерству науки и техники возможность заключить контракты, и вот теперь министр стоит в проходе, опустив руки на спинки кресел. Шахин Бадур Хан чувствует его горячее дыхание.
– Ну и? Все это наша работа. Мы не бегали к американцам, чтобы они решали наши проблемы с водоснабжением, как те, в Авадхе, со своей плотиной. Хотя вы и без меня в курсе.
– Ганг когда-то делал нас единой страной, – замечает Шахин Бадур Хан. – А теперь мы превратились в вечно ссорящихся между собой детей нашей Матери-Реки: Авадх, Бхарат, Бенгал… Голова, руки и ноги.
– Там много птиц, – говорит Шринавас, посмотрев в иллюминатор. За айсбергом тянется заметный хвост, похожий на дым пароходных труб: стайки морских птиц, тысячи сильных крылатых хищников, с жадностью бросающихся в воду за серебристыми сардинами.
– Это только лишний раз доказывает наличие циркуляции холодных потоков, – объясняет климатолог, стараясь обратить на себя всеобщее внимание. – Мы ввозим даже не столько айсберг, сколько целую экосистему. Некоторые особи следуют за нами от самого острова принца Эдуарда.
– Министр хочет знать, когда следует ожидать реальной пользы от нашего предприятия? – спрашивает Шахин Бадур Хан.
Найпол начинает на все лады расхваливать необычайный прогресс, достигнутый технологиями воздействия на климат в Бенгале, но штатный климатолог перебивает его. Шахин Бадур Хан морщится при этом непростительном нарушении этикета. Неужели у бенгальцев вообще нет ни малейшего представления о протоколе?
– Климат – вовсе не старая корова, которую можно гнать, куда захочешь, – заявляет климатолог по имени Винаячандран. – Климат – тонкая наука о едва заметных сдвигах и изменениях, которые со временем приводят к грандиозным последствиям. Представьте снежный ком, катящийся с горы. Падение температуры на полградуса здесь, смещение в океанском термоклине на несколько метров, перемена в давлении на один-единственный миллибар…
– Вне всякого сомнения. Но министр хочет знать, сколько времени пройдет, прежде чем все ваши мелкие последствия приведут к формированию этого снежного кома. – подает голос Шахин Бадур Хан.
– На основании наших моделей мы полагаем, что возвращение к климатической норме должно произойти в течение шести месяцев, – отвечает Винаячандран.
Шахин Бадур Хан кивает. Министр получил все возможные подсказки. Теперь пусть сам делает выводы.
– Итак, все это, – говорит министр водоснабжения и энергетики Бхарата Шринавас, указывая в сторону чужой льдины, плывущей по Бенгальскому заливу, – доплывет слишком поздно. Еще один не пришедший муссон. Возможно, если бы вы его растопили и прислали нам по трубопроводу, толку было бы больше… Вы можете заставить Ганг повернуть течение вспять? Наверное, только нечто подобное дало бы нужные результаты.
– Он может гарантировать стабильный приход муссонов в течение следующих пяти лет во всей Индии, – настаивает министр Найпол.
– Министр, не знаю, как с этим у вас, но мой народ страдает от жажды прямо сейчас, – говорит В. Р. Шринавас прямо в объектив камеры, снимающей происходящее для программы новостей и, словно дурно воспитанный уличный мальчишка, подглядывающей за высокопоставленными пассажирами из-за спинки сиденья.
Шахин Бадур Хан складывает руки, довольный тем, что эти слова появятся во всех вечерних газетах от Кералы до Кашмира. Шринавас почти такой же шут, как и Найпол, но он способен на яркие высказывания.
Красивый современный самолет вновь делает вираж, разворачивается, выравнивается и летит в сторону Бенгала.
Таким же новым, изящным и современным выглядят и сам недавно построенный аэропорт в Дакке, и его диспетчерская система. Из-за этого всем важнейшим правительственным и дипломатическим рейсам приходится ждать посадки по полчаса, а приземляются они на противоположной от аэробуса «Бхарат эйр» посадочной полосе. Проблема интерфейса: вычислитель системы управления полетом – сарисин первого уровня, что означает наличие интеллекта, инстинкта, автономности и нравственности примерно как у кролика, а это намного превышает – как заметил один из корреспондентов «Бхарат Таймс» – возможности среднего авиадиспетчера в Дакке.
