Инквизиция

– Очень непрактично. – Голос Мауриза.

– Очень благоразумно, – возразил Бамалко с возмущенным видом. – Их можно разоружить и связать, чтобы они не погнались за нами или не поехали за помощью. Убить их – значит создать проблемы. На сегодня вы убили уже достаточно.

Бамалко повернулся к Мауризу спиной и пошел отвязывать свою лошадь. Мы последовали за ним.

– Давайте проедем немного назад вдоль опушки и там переправимся. Оттуда стук копыт будет меньше слышен. И остальные должны ждать где-то за поворотом.

Продвижение через лес было медленным. Пробираясь между стволами, приходилось остерегаться корней и валежника. Лошадей мы вели под уздцы. Так было меньше вероятности упасть и что-нибудь себе сломать. И мы не могли позволить себе покалечить даже одну лошадь. В первый раз, когда мы направились обратно к реке, мы наткнулись на глубокую лужу, и пришлось пойти дальше. Но во второй раз нам больше повезло. Мы свернули клеенчатые попоны, которыми укрывали спины лошадей, чтобы они не слишком промокли, и сели в седла – нелегкая работенка, когда стоишь по колено в грязи.

После долгого пребывания в лесу звук нескончаемой капели начал действовать на нервы. Поэтому я был рад выйти из-под деревьев и вновь очутиться на открытом месте. Это чувство облегчения продлилось ровно столько времени, сколько потребовалось, чтобы переехать реку под дождем, неутомимо бьющим по капюшону и спине моего плаща.

С развилок нас почти не было видно, и заехать за очередной утес, который полностью скроет нас из виду, было делом нескольких секунд. Где-то здесь должны находиться остальные, но где? Кроме нас, на дороге не было ни души, а рядом с дорогой, казалось, спрятаться негде. Мы проехали чуть дальше, и тогда я с облегчением увидел, как подлесок на опушке зашевелился, и один из охранников Телесты уговорил свою лошадь спуститься с берега и войти в реку. Сразу за ним следовала Персея, затем остальные. Мы встретились с ними там, где они выезжали на дорогу.

– Что случилось? – спросила Персея, едва мы оказались в пределах слышимости. – Алидризи проехал мимо, но он еще не успел добраться до убежища и вернуться.

– У нас проблемы, – ответила Палатина и, как только все благополучно собрались на одном берегу, объяснила, в чем дело. К счастью, Телеста обошлась без едких замечаний, в отличие от Мауриза, но остальные казались встревоженными, когда Палатина рассказала им, почему мы решили изменить план.

– Мне это не нравится, – с сомнением проговорила Персея. – Как, например, Катан будет взбираться по стенам, не видя, что он делает?

– Мы уже здесь, теперь поздно отступать. Когда вытащим Равенну, шторм будет нам на руку, потому что люди Алидризи будут почти в таком же невыгодном положении, как мы.

– А дополнительные охранники, а сам Алидризи? – спросила Персея. – Теперь ее так просто не вытащишь.

– Об этом подумаем, когда доберемся до места, – ответила Палатина. – Сейчас нам нужно разобраться с каретой и ее сторожами.

Мы решили не возвращаться в лес, а рискнуть и поехать по дороге. Держась подальше от булыжников, мы ехали в грязи у обочины, где копыта лошадей производили меньше шума. Все лошади были по холки забрызганы грязью, и даже жеребец Маури-за растерял все свое великолепие.

Казалось, мы слишком долго ехали эту пару сотен ярдов от утеса до второй развилки – любые охранники должны были увидеть нас, если они вели наблюдение, которого я не заметил. Фе-тийцы достали луки и сняли чехлы с тетивы. Помнится, Палатина сказала, что тетива изготавливается из водостойкого материала, но на всякий случай ее закрывают. Сами луки имели тройной изгиб и были составными. Вероятно, такие луки стоили очень дорого и явно предназначались для стрельбы со спины лошади или из других неудобных положений.

– Ладно, – сказала Палатина, когда мы остановились у начала второй дороги. Фетийцы вытащили стрелы и натянули луки. – Все приготовили посохи? Едем на вершину. Если там есть охрана, нас обязательно увидят. Мауриз и его люди должны держать всех под прицелом, пока мы велим им сдаться. Если у кого-нибудь из охранников будет лук и он попытается им воспользоваться, стреляйте в руку. Уверена, вам это по силам.

Все кивнули. Я отстегнул посох со спины. Кусок твердой древесины с металлическими наконечниками не выглядит особо внушительно, но в руках мастера становится смертельным оружием. К сожалению, он не слишком хорош против мечей, если вы не мастер, а среди нас мастеров не было.

– Вперед! – тихо скомандовала Палатина, и мы пришпорили лошадей, устремляясь вверх по склону. Если бы там были какие-нибудь сторожа, они бы уже услышали нас. Но когда мы въехали на гребень, из-за холма не доносилось ни звука. – Рассыпаться! Лучники сзади!

Но я с одного взгляда понял, что это ни к чему. Карета жалко стояла на своем пятачке, постромки пусты, окна занавешены. Не было ни лошадей, ни признаков чего-нибудь живого. Как только погасла очередная вспышка молнии, я рискнул переключиться на теневое зрение и быстро посмотрел слева направо, за деревья.

– Никого, – подытожил разведчик. – Должно быть, они уехали.

– Все равно осторожно. Мы поедем вниз. Мауриз, гляди в оба.

Озираясь по сторонам на случай засады, мы медленно спустились в маленькую впадину, где была оставлена карета. Но ничего непредвиденного не случилось.

Палатина облегченно вздохнула.

– Ну, какая дорога?

Выяснить это было проще простого. Достаточно было проехать немного вверх по каждой долине. Мы с Мауризом обнаружили следы копыт в грязи в паре сотен ярдов от развилки на дороге Матродо, тогда как в другой долине они обрывались.

– Должно быть, он вернулся по своим следам вон за тот холм, – объяснил Мауриз, – и провел лошадь по камням к ближней дороге. По ней прошло немало лошадей, и среди них были довольно крупные.

– Лошади из кареты, – сообразил я. – Спасибо, Мауриз.

На этот раз его хитрый фетийский ум оказался полезен, иначе мы могли бы поехать по другой долине. Та долина идеально подходит для такого обмана, сказала Палатина, когда наш отряд вновь соединился, потому что чуть выше дорога опять становится каменистой, и дальше проследить отпечатки копыт невозможно.

– Итак, это долина Матродо, – молвила Персея, глядя сквозь дождь на гонимые ветром тучи, закрывавшие верхнюю часть долины. – Ты можешь разглядеть, что там вдали, этим своим зрением, Катан?

– Да, но это потребует больше магии.

– Возьми пока подзорную трубу, – посоветовал Бамалко, извлекая ее из своей седельной сумки. – Я подумал, что она может пригодиться. Это настоящая фетийская труба, не танетская подделка.

Мы по очереди осмотрели долину, ища признаки человеческого жилья – дым, прямые углы, огни, – но ничего не нашли. Никто и не думал, что найдем, это было бы слишком легко. Убежище находится дальше в горах, вероятно, скрытое за отрогом или в маленькой боковой долине. И Алидризи, несомненно, сделал все, чтобы его было труднее найти.

– Как ты думаешь, какая у нас сейчас видимость? – спросила Персея разведчика. – И какая видимость у них, если они будут высматривать нас в долине?

– У нас, реально – только миля или две. Скорее всего они увидят нас раньше, чем мы их, если мы не будем осторожны.

– Поэтому мы и хотели ехать ночью, – напомнил Текрей.

– С этими молниями нет никакой разницы между днем и ночью.

– Будь проклята эта мерзкая погода! Возможно, Сархаддон прав – Алтана ничем нам не помогает.

– Не вини Алтану за шторма, – сказала Палатина. – Нам еще может понадобиться Ее помощь.

И наш отряд направился в долину, растянувшись вдоль грунтовой дороги. Пожалуй, долина Матродо была извилистее того маршрута, который мы уже проехали. И справа, и слева от гор отходили зубчатые отроги, и почти везде над дорогой нависали утесы. Иногда нас заслоняла от ветра скала. Иногда мы ехали прямо против ветра, и плащи развевались у нас за спиной почти горизонтально. Такие минуты были самыми худшими, потому что дорога была коварна, с неожиданными поворотами, и все время приходилось смотреть вперед, а дождь хлестал прямо в лицо. Я чувствовал, как сотня ручейков течет мне за ворот, промачивая меня насквозь.

Из-за гор, все выше вздымающихся с обеих сторон, здесь было еще темнее, чем в главной долине, и вспышки молний почти гипнотизировали, освещая камни, словно приготовившиеся упасть и раздавить нас. Гром грохотал, прокатываясь взад и вперед по небу почти непрерывной пушечной канонадой, и раз или два, когда я осмелился посмотреть вверх, я видел бурлящие тучи, нагроможденные друг на друга, промежутки между ними освещались периодическими вспышками. Насколько я мог судить, ветер дул не вдоль климатической полосы, а значит, это была одна из истинных зимних бурь, вероятно, бушующая от Тьюра до Танета.

Поворот за поворотом мы взбирались все выше и выше, дорога змеилась все время вперед и вверх. Мауриз и разведчик ехали в голове отряда, отыскивая следы Алидризи – трудная работа, ставшая почти невозможной из-за дождя и из-за того, что всадники, которых мы преследовали, тащили за собой ветки, заметая отпечатки копыт. Это слегка утешало, поскольку означало, что мы на правильном пути. Иначе зачем бы они пошли на такие хлопоты? Равенна была где-то в этих горах, и с ней, я надеялся, ключ к «Эону»… может быть даже, мелькнула у меня дерзкая мысль, к некоему способу однажды положить конец самим штормам.

Выезжая время от времени на более открытое место, мы останавливались, чтобы я мог воспользоваться своим теневым зрением и осмотреть жуткую серость гор. Я заметил три или четыре форта. Один примостился на выступе, на головокружительной высоте, и казалось, он вот-вот оторвется и упадет в долину прямо на нас. Но ни один из этих фортов не был населен, ни один не имел той особой ауры, которая означала, что они теплее своего окружения.

– Почему их никто не использует? – крикнула Палатина Персее, когда мы тяжело поднимались по неудобному склону под очередным фортом, который был построен более привычно – на небольшом бугре, спиной к склону горы.

– Понятия не имею! – крикнула она в ответ. – Возможно, в них обитают привидения, или они падают.

Или их намеренно оставили пустыми. Я не знал, какой клан формально владеет этими горами – это мог быть Тандарис или Калессос. Здесь могла быть и техамская территория, в чем я, правда, сомневался.

Я не знал, как высоко мы теперь находимся. Но, должно быть, довольно высоко – я не помнил, чтобы в каком-нибудь месте мы ехали под гору. И настолько высоко, что я начал слегка задыхаться. Вдобавок бедра саднило от седла, а это недобрый знак. До залива осталось несколько миль, но мы были высоко над уровнем моря и все еще поднимались. Будут ли впереди обрывы и пропасти? Нет, вспомнил я карту океанографов, залив со всех сторон окружен крутыми утесами. Со всех, кроме внутреннего конца у Техамы, где на краю чашеподобного кратера некогда был построен разрушенный ныне порт. С нашей стороны он был недоступен, и со стороны Техамы теперь, предположительно, тоже.

Но следы, по которым мы ехали, никуда не сворачивали, не менялись. Поэтому мы тащились все дальше и дальше, пока на мне не осталось сухой нитки, а грива лошади превратилась в мокрый спутанный клубок тускло-коричневого цвета. И холод! О Стихии, это был такой же ужас, как плыть по той ледяной реке в Лепидоре.

Каждый шаг лошади сопровождался хлюпаньем, и мне уже было все равно, что хлюпает: грязь или мои сапоги. Ноги терлись о седло через мокрую одежду – еще несколько часов, и начнется адская боль. Тут и там взору открывались боковые долины, но попасть туда не было никакой возможности, если ты не из горных коз, чье блеяние пару раз донеслось до нас. В Калатаре водились тигры, и львы тоже, но эти разумные животные, вероятно, прятались в каком-то теплом и сухом месте, вместе с горными кошками, птицами и всеми другими существами, имеющими крупицу здравого смысла. В отличие от нас.

В какой-то момент нам показалось, что мы выезжаем из долины на гребень, потому что за ним ничего не было видно. Но когда мы действительно там оказались, то не увидели никакой перемены, кроме мелкой впадины прямо впереди и относительно плоского каменистого участка с одной стороны. И, как я обнаружил через минуту, боковой тропы.

– Стоп, назад! – приказала Палатина. – Мы здесь как на ладони.

Уже почти стемнело, небо между вспышками было иссиня-черным, поэтому я сомневался, что кто-нибудь сможет нас увидеть, даже если очень постарается. Без теневого зрения я не мог различить даже горы по сторонам. Однако сейчас мне придется это зрение использовать. Мой кругозор расширился в тот миг, когда я снова открыл глаза. Справа были отвесные утесы, но слева между двумя холмами имелся проход, расщелина, ведущая наверх к очень высокому, узкому ущелью. И там за скалами пряталось здание – единственное не лежащее в руинах. Я видел его крышу, но мои ощущения притупились от холода и я не мог понять, идет ли тепло от этого здания или нет. И я не видел света, но это могло быть из-за ставен на окнах.

– Не знаю, – признался я, поскорее возвращаясь к нормальному зрению. Я чувствовал себя совершенно бесполезным. Я сказал им, что смогу найти убежище в темноте, потому мы и проделали весь этот путь ближе к ночи. И вот я здесь, полуослепший от молний и неспособный понять, то ли это место, что мы ищем.

– Не важно, – утешила Палатина. – Вид у него подходящий.

Мауриз и разведчик проехали немного вперед и остановились у развилки. Никто из них не спешился, но оба наклонились, изучая землю. Скартарис что-то сказал, и разведчик покачал головой, но фетиец, казалось, настаивал. Через минуту они разъехались в разные стороны: Мауриз – вверх по боковой дороге, разведчик – вверх по главной.

– Почему у меня такое чувство, что нас опять кто-то дурачит? – поинтересовалась Персея.

– Кто? Мауриз?

– Он или Алидризи, я не знаю. Вероятно, он оставлял ложный след.

– Ему следовало родиться фетийцем, – заметил Бамалко. – Алидризи, я имею в виду. Мауриз единственный, кому хватило хитрости все это раскусить.

Действительно, Мауриз и разведчик вернулись и доложили, что во второй раз Алидризи и его свита сделали вид, что поехали по другой дороге. Здесь они действовали более тонко, но в сущности применили тот же самый трюк.

– Надежный и проверенный, – прокомментировал Бамалко, когда мы отправились дальше. Проснувшаяся во мне надежда, что я нашел наше место назначения, умерла. – Мауриз, наверное, сам ислользовал этот трюк.

– Оставлял ложный след, чтобы избежать клановых собраний? – спросила Телеста со слабой улыбкой. Она почти весь день молчала, предоставляя ораторствовать Мауризу. Возможно, Телеста не разделяла его беспечной уверенности. – Я думаю, Алидризи небрежен из-за погоды. Он не верит, что кто-нибудь последует за ним в подобных условиях. Вот летом, когда ехать легче, выследить его было бы гораздо сложнее.

Никто из нас ничего не ответил. Все старались удержаться в седле и не сводили глаз с дороги. Ничто пока не предвещало конца шторма, и я его не ожидал. Шторм мог продлиться несколько дней. Если бы мы только направлялись туда, где могли бы в конце концов отдохнуть, но нет. Когда мы выполним то, зачем приехали, будет еще одна бесконечная езда вниз по этой долине и еще дальше, Фетида знает сколько миль до нашего временного укрытия.

По общему мнению, высказанному во время следующей остановки, мы ехали уже три часа. Даже двигаясь черепашьим шагом, мы должны были приближаться к концу долины. Вокруг окончательно стемнело, и дорогу освещали только молнии. На ее глинистых участках по-прежнему виднелись следы копыт, и мы проехали еще один разрушенный форт с ведущей к нему тропой, достаточно широкой для лошадей. Гром и завывание ветра, наши постоянные спутники в ущелье, приобрели диковинный аккомпанемент. Будто демон заиграл на ударных, беснуясь среди своих инструментов, особенно тарелок.

– Тут что-то не так! – крикнул я, вглядываясь в шторм, когда дорога повернула слегка под уклон. – Стойте!

Мы остановились. Я поднял глаза, и в этот самый миг сверкнула молния.

– Фетида!

– Святая Матерь Моря!

Я потрясенно уставился в черноту. Увиденный образ навсегда врезался мне в память – панорама камня, воды и гор. Они возвышались в милях от нас, но казались так близко – необъятные каменные стены, непостижимые разумом, по сравнению с которыми все вокруг словно уменьшилось в размерах. Вал на валу, настолько высокие, что они сплошными монолитами уходили в тучи – зрелище, внушающее такое благоговение, что все остальное вдруг стало жалким и незначительным.

А под ними, на дне пропасти столь глубокой, что ее темные стены, мокрые от дождя и брызг, исчезали где-то в бесконечности, бушевало море. Залив, где белые волны, огромные даже с такого расстояния, с грохотом рушились на подножие утесов. Бурлящее пространство черной воды, окруженное белыми бурунами, зловеще крутящимися в водоворотах.

– Техама, – вымолвила Персея. Грохот почти заглушил это слово.

– Конец дороги, – прошептал Мауриз. – О Фетида, во всем твоем царстве нет ничего, подобного этому.

Еще раз блеснула молния и еще раз, а я все смотрел и смотрел на этот пейзаж, всегда один и тот же, всегда захватывающий в своей необъятности. Палатина подергала меня за руку и почти потащила вместе с лошадью вниз по тропе, где еще можно было проехать.

– Используй теневое зрение – здесь должно что-то быть.

Неохотно, превозмогая боль в глазах, я выполнил ее просьбу.

Пейзаж стал еще ужаснее, еще больше похож на картину Ада, рожденную воображением какого-то безумного художника. Здесь не было никаких следов человеческого обитания, даже никакого указания, что человечество, кроме нас, вообще существует. Мы стояли там, где нас, конечно, не должно было быть. Утесы Техамы высились всего в нескольких милях от нас, устремляясь сквозь тучи к небу, пока даже теневое зрение не потеряло их в тысячах футах над головой.

На этом берегу, где горы еще несколько секунд назад казались такими величественными, а теперь такими ничтожными по сравнению с теми громадами, направо убегала тропа. Она шла вверх, параллельно краю утеса и в паре дюжин ярдов от него. Я закрыл глаза мокрыми руками, когда молния залила все на миг белым светом, затем посмотрел вдоль тропы, выше и выше, за скалу, где она исчезла из виду… и вот оно. От уступа сбоку от этой скалы, между двумя каменным склонами, исходило тепло. Его ауру ни с чем нельзя было спутать, как и следы на тропе перед нами.

Крепость Алидризи полностью спряталась в скалах. Увидеть ее можно было только отсюда. Но с того безопасного места, где мы остановились, я видел лишь, что она существует, и еще видел край ее фундамента.

Наши спутники все еще удивленно глазели, уставясь во тьму почти отсутствующим взглядом в ожидании новой вспышки света, когда мы вернулись к ним.

– Оно там, – сказала Палатина. – Убежище там.

– Поистине, – с содроганием промолвил Мауриз, глядя на нас в темноте, – это Берег Гибели.

Глава 31

Мы отъехали немного назад, за последний гребень, где нас никто не увидит с той скалы. Но я сомневался, что там кто-нибудь есть. Даже имея укрытие от дождя, стражники ничего не разглядели бы в долине из-за бесконечных молний. Мы не так страдали от них, потому что нам все время приходилось глядеть на дорогу, но если смотреть на молнии, они быстро испортят зрение. Да и каким надо быть безумцем, чтобы следовать за Алидризи в такую даль да в такую непогоду?

– Итак, мы на месте, – сообщила Палатина. – Это кажется невероятным, но мы это сделали. Что теперь? Следуем первоначальному плану или просто пойдем на приступ?

– Здесь должен быть запасный выход, – сказала Персея. – Если мы нападем, они успеют проскользнуть мимо нас.

– Но вряд ли Катану хватит сил совершить то, что мы планировали, – возразила Палатина. – И никому бы из нас не хватило, – быстро добавила она.

– Мне лучше пойти и как следует все осмотреть, – спешиваясь, решил я. В первый момент я почувствовал себя странно, словно закружилась голова, но это прошло, и я был рад, что в темноте никто не видит, как я зашатался, ступив на землю. – Если нет другого пути в убежище, кроме главных ворот, придется идти на штурм, но я бы предпочел этого не делать.

– Как мы пройдем через ворота? – спросила подруга Персеи. – В случае штурма?

– Мы их взорвем, – ответил я, – тихо.

Оставив всех за гребнем, я поднялся на вершину и присел за маленьким валуном. Ниже в долине росли небольшие деревца и трава, но здесь, вверху, не было ничего – местность здесь была слишком открытой и пустынной, и ветер дул с неистовой силой. Стоит зазеваться, и он собьет меня с ног.

Тропа огибала каменистую осыпь, лежащую прямо между мной и утесом, скрывающим дом. Медленно, как можно осторожнее, я начал спускаться по камням. Все было мокрым и скользким. Я дважды потерял опору и ушиб руки об острые выступы, когда пытался удержать равновесие. В известном смысле эти камни были еще хуже льда, потому что лед хотя бы гладкий, а это каменное крошево так и щерилось острыми краями. Среди валунов попадались довольно большие, за которыми можно было спрятаться, и я перебегал от одного к другому. Это напоминало ходьбу по каменистому пляжу, когда ищешь плоские, гладкие камни, чтобы на них встать, перепрыгивая участки мелкого острого щебня.

Я старался как можно чаще смотреть вниз, но всякий раз, когда я~бросал взгляд налево в свете молнии, видел только апокалипсический пейзаж Техамы и болезненную яркость неба. Валун за валуном, шаг за шагом, я пробрался через каменистое поле к утесу, за которым прятался дом. На этой стороне не было видно никакого отверстия или возможного выхода, но я не ожидал их увидеть. Для бегства должен существовать другой путь, через заднюю часть дома, незаметный из этой долины.

Наконец я добрался до подножия скалы и оперся на нее, чтобы перевести дух. Затем, под непрерывно сыплющимися каплями, пошел вдоль ее передней стороны, стараясь держаться к ней как можно ближе. Рев прибоя внизу, морской аккомпанемент грому, был здесь, с подветренной стороны, еще громче.

Я остановился, обнаружив выступ примерно на уровне груди, но стоило мне запрокинуть голову, и в глаз тут же попала капля воды. Я вытер ее и отступил назад, чтобы посмотреть, можно ли влезть на этот утес. Возможно, но… Я дотронулся до выступа рукой в перчатке и почувствовал, что пальцы скользят. Нет, слишком опасно.

В данный момент я находился вне поля зрения любых наблюдателей, но за углом положение изменится. Склон утеса понижался по направлению к тропе, обрываясь ниже ее. Оттуда я получу отличный обзор передних ворот, но никто из охраны не сможет меня увидеть. А там должен быть кто-нибудь из сторожей, даже если в других местах наблюдателей нет.

Присев на корточки, я огляделся, используя на этот раз теневое зрение. Впереди и выше, примерно в двадцати или двадцати пяти футах от меня, дорога подходила к стене и крепким воротам – передняя часть дома. Не очень похоже на дом, надо признать. Стена тянулась вдоль всего уступа и исчезала из виду со стороны моря. Высотой она была не меньше двенадцати футов, с бойницами тут и там и надстройкой над воротами – настоящий форт.

Дом оказался гораздо больше, чем я себе представлял, возможно, построенный в расселине, а не на уступе – за стенами виднелись здания с черепичными крышами. Может быть, ему лучше подошло бы слово «замок». В одном углу возвышалась башня, и сердце у меня заколотилось, когда в некоторых из ее черных окон мелькнул пробивающийся сквозь щелки свет:

Вид убежища не очень ободрял. Дорога блокировала доступ к другой стороне ворот, и впереди меня была только темная дыра, кончающаяся в скале, на которой был воздвигнут замок. А на противоположной стороне дороги имелась еще одна стена – очевидно, чтобы отгородить ее от края утеса. За той стеной было только море, в сотнях футах внизу.

Итак, если в задней части замка и существует выход, из этой долины до него не добраться. Вероятно, есть проход или туннель, параллельный краю утеса и. ведущий в горы с другой стороны? Тогда Алидризи и его люди могут выскользнуть и затеряться в темноте. От немногочисленного противника здесь можно было успешно обороняться, а большое войско удалось бы задержать на достаточно долгое время, чтобы защитники успели спастись. Идеальное укрепление для целей Алидризи.

Я отступил за скалу и, снова пробравшись по камням и через гребень, вернулся к своим спутникам, чтобы рассказать им, что я обнаружил.

– Похоже, выбор у нас невелик, – подытожила Палатина. – Я не хочу делать это открыто, это слишком трудно. Мы должны войти внутрь, что подразумевает использование магии, потом мы должны победить дюжину охранников в тесном пространстве, не дать самому Алидризи сбежать, а потом на время задержать погоню, чтобы скрыться самим. А чтобы скрыться, нам придется спускаться по этой долине среди ночи. Будут раненые – скорее всего мы, потому что у нас только луки и боевые посохи.