Звездный дракон

Пелтер выложил на стол четыре ограненных сапфира.

– Несколько щедро – за сравнительно небольшой ремонт, – заметил Сайлэк.

Пелтер отстегнул от пояса предмет, похожий на маленький черный гладкий камешек, и положил его рядом с сапфирами.

– А-га, – понимающе протянул доктор.

– Можете сначала заняться моим другом, – сказал Пелтер. – На меня вам понадобится больше времени.

Сайлэк на мгновение задержал на нем взгляд, затем повернул голову к операционному столу. Хирургический робот сразу распрямился и задвигал одним из своих манипуляторов с таким видом, что можно было не сомневаться: ему не терпится приступить к работе. Сайлэк переместился к столу и ловко смел с него сапфиры и круглый предмет, добавленный Арианом. Еще секунда – и негромко зажужжали моторчики операционного стола; за считанные мгновения стол превратился в кресло с подголовником и подлокотниками.

Хирург указал на кресло одной из своих металлических конечностей. Жест получился на редкость изящным, но Джон только больше занервничал, но в конце концов нашел в себе мужество подойти к креслу и сесть в него. Он не отрывал глаз от Сайлэка, но кибердоктор уже отвернулся и подошел к столику с инструментами. Зато Стэнтоном заинтересовался робот – он развернулся и приблизился к нему. Выдвинув тонкий манипулятор со скальпелем на конце, робот аккуратно разрезал перевязь, поддерживавшую сломанную руку.

– Подожди! – испуганно крикнул пациент.

Робот протянул к нему два зажима с мягкими подушечками на концах, отвел с их помощью травмированную руку в сторону и прикрепил к подлокотнику. Стэнтон почувствовал, как сдвинулись с места концы сломанной кости, и снова вскрикнул – больше от страха, чем от боли.

Сайлэк обернулся к нему.

– У меня других дел полно, юноша. А у вас всего-навсего рука сломана.

Резкая боль кольнула в плечо, Стэнтон повернул голову и увидел, что к плечу прижат блестящий диск. Его рука полностью онемела: робот ввел ему нейроблокатор. Он перевел взгляд на Ариана – тот не спускал глаз с Сайлэка, который внимательно рассматривал маленький черный предмет.

– Что вы хотите с этим сделать, Пелтер? – спросил он.

– Хочу, чтобы эта штучка была подсоединена к компьютерному модулю военного образца и чтобы она была связана интерфейсом с моим зрительным нервом, – ответил Пелтер, снимая с лица повязку.

Врач без особого интереса взглянул на то, что осталось от лица молодого человека.

– Придется проделать пересадку тканей, но вы заплатили мне столько, что хватит и на это, – заключил он.

Ариан добавил:

– Еще я хочу, чтобы вы избавили меня от линий на моих ладонях и пальцах и изменили рисунок сетчатки.

Как ни интересен был Стэнтону этот разговор, сосредоточиться на нем он не мог. Робот снимал шины и бинты с его предплечья с помощью изогнутых скальпелей. Такая процедура даже в обычной больнице была бы достаточно болезненной, а здесь, когда над тобой склонился бездушный робот? Между тем он разрезал рукав рубашки, раздвинул края… и тут Джон понял, что робот разрезал не только рубашку. Он поскорее отвел взгляд от сломанной кости и скрипнул зубами, услышав чавкающий звук – это несколько тонких трубочек начали отсасывать выступившую кровь. Затем что-то словно бы сдвинулось в руке, но больно не было, и раздалось успокаивающее гудение аппарата, соединявшего кости.

– А к какой сети вы намерены подключиться? – спросил Сайлэк у Пелтера, поднеся к лицу черный «камешек».

– Это вас не касается.

Хирург пожал плечами и опустил руку, в которой держал устройство.

– Я мог бы засунуть вам под черепную коробку управляющий модуль так, чтобы он не слишком сильно давил на головной мозг. – Сайлэк обернулся к стеллажу и снял с полки серый мини-компьютер в форме боба сантиметров пять длиной. – Как видите, это здоровенная штуковина, а если к ней прибавить еще и оптический интерфейс, красавчиком вас вряд ли можно будет назвать.

– Мне все равно, лишь бы аппаратура работала.

Стэнтон удивленно посмотрел на соратника. Это был не тот Пелтер, к которому он привык. Куда девалось его пресловутое тщеславие? За то время, что они были знакомы, Ариан истратил целое состояние на пластические операции. Тут его кто-то дернул за плечо, вернулась резкая боль в руке. Джон опустил глаза и увидел, что рана зашита. Он поднял взгляд на врача.

– У меня полно работы, – заметил тот, – так что нечего вам тут рассиживаться.

Опасливо поглядывая на робота, Стэнтон сполз с кресла. Он принялся двигать рукой, затем осторожно сжал и разжал пальцы. Никакой боли!

Пелтер сел в то же самое кресло, и к нему приблизился Сайлэк; готовясь к операции, он расставил свои киберконечности с вращающимися пальцами-инструментами. Раздался хриплый голос Ариана:

– Встретимся на бульваре в космопорте через два дня. В «Саоне», в обычное время. Ты должен будешь рассказать мне, кто такой этот парень и куда направился.

Вот так.

– С тобой все будет в порядке? – не удержался Стэнтон.

Конечно, с ним все будет в порядке. Если бы Сайлэк хотел их прикончить, он бы столько времени не возился, тем более как они могли ему помешать? Уже в дверях Джон обернулся и увидел, как робот делает укол нейроблокатора в шею Пелтера. Он еле удержался, чтобы не зажать уши – настолько ужасны были звуки, которые раздались следом.

Как только шаттл оказался на необходимом расстоянии от Чейна III, вместо антигравитационных двигателей заработали ионные бустеры. Черное небо, усыпанное звездами, сменилось оранжево-голубым фосфоресцирующим свечением. Кормак почувствовал, как ослабевает давление – на борту для удобства пассажиров установилась гравитация, равная одному G.

– Ну все, расстегивай ремень. Пора выпить.

Ян высвободился из кресла и на деревянных ногах последовал за Горацием Блеггом к бару. Старик бесцеремонно расталкивал других пассажиров локтями. Кормак остановился и решил немного подождать. Он вдруг обнаружил, что плохо владеет собой, потому что ему неудержимо захотелось спросить у нового знакомого, откуда у него такое диковинное имечко.

– Я выпью скотч, – объявил Блегг и обернулся к Кормаку. – А вы?

– Мне альбионской воды, пожалуйста.

– Бармен! Два больших скотча!

Кормак покачал головой и огляделся по сторонам. Бар располагался в самом конце отсека. В десяти метрах слева виднелась серебристая панель, под которой урчали двигатели и находился ИР шаттла, управлявший кораблем и тративший на это всего лишь малую толику своих возможностей. За переборкой располагался другой отсек, где размещалась еще тысяча пассажиров. Да, такое число человеческих жизней слишком рискованно было доверять пилоту-человеку. Ян вернулся взглядом к бару и почему-то заинтересовался руками бармена – сквозь тонкую кожу просвечивала сеточка кровеносных сосудов. Бармен наливал ему и Блеггу виски. Машина справилась бы и с этой работой быстрее и точнее.

Когда они вернулись на свои места, старик указал на бармена-мореадапта.

– Между прочим, машина с его работой лучше справилась бы, но зачем компании-перевозчику тратиться на дорогостоящее оборудование, когда такие люди, как этот, готовы повкалывать ради собственного удовольствия? Ведь за это ему обеспечен бесплатный перелет.

Кормак устремил на Блегга взгляд, полный сомнений.

– Мне было сказано, что вы проведете со мной инструктаж.

– М-да… Крепкая у вас задница. Вы, извините, испражняться можете?

Кормак отхлебнул немного виски, чтобы подавить желание ответить старику.

– Инструктаж, – провозгласил Гораций.

Кормак повернул к нему голову и увидел перед собой глаза, похожие на металлические заклепки. Вдруг все звуки вокруг стихли, и словно бы что-то холодное прижалось к спине Яна. А в его сознании зазвучал новый, незнакомый голос:

«Произошла авария. Разрушены буферы на Самаркандской станции рансиблей».

Кормак выпил еще глоток скотча.

«Это вы?»

– Конечно, это я, – проговорил Блегг вслух. – Неужели было похоже на какого-нибудь силиконового зануду? А теперь задумайтесь над тем, что я вам только что сказал.

Кормак сразу же вышел на сайт технического описания рансиблей и принялся перекачивать оттуда файлы. Что-то черное подкрадывалось к краям его поля зрения, файл за файлом тускнели и исчезали. А потом что-то словно сжалось у него в голове, и связь прервалась. Он пережил нечто вроде галлюцинации – отчасти зрительной, отчасти тактильной. Искореженная иллюзия. Он пытался шарить по закоулкам сознания – потерянный, отчаявшийся. Чья-то рука похлопала его по плечу, потянула к спинке кресла.

– Я же сказал, – напомнил ему старик, – подумайте о том, что я только что вам сказал. Подумайте.

Кормак снова уставился в эти глаза. Они властно притягивали к себе, но он все же сделал над собой усилие.

«Глупо паниковать. Думайте».

Он последовал совету Блегга и применил методику мысленных подсчетов, которой его давным-давно обучили. Одна за другой начали всплывать цифры, Кормак все проверил и перепроверил, и перед ним мало-помалу начал разворачиваться жуткий сценарий развития событий. Все выглядело еще более реальным из-за того, что расчеты он провел самостоятельно.

– Всякий, кто проскочил сквозь станцию, должен был передвигаться почти со скоростью света, – проговорил он, и перед его мысленным взором (участком коры головного мозга, куда обычно загружались изображения) предстало то, что, видимо, произошло на самом деле.

«Это называется воображением, Ян Кормак».

Кормак посмотрел на Блегга, но старик, отвернувшись от него, провожал взглядом кого-то из проходивших мимо пассажиров. Ян откашлялся, и сосед медленно повернул к нему голову.

– Перед самым разрушением ИР Самаркандского рансибля в течение трех десятых секунды сохранял способность к трансмиссии. Произошли тяжелейшие структурные повреждения, они не были замечены вовремя, и прием путешественников не был прекращен. Техник системы рансиблей по фамилии Фримен проскочил через станцию как раз в это самое время. Нет никаких сомнений в том, что он обо всем этом понятия не имел. Взрыв имел мощность тридцатимегатонной бомбы.

– Саботаж?

Стальные глаза смотрели на него в упор.

– Похоже на то. Вы знакомы с параметрами безопасности рансиблей?

Кивнув, Кормак спросил:

– Произошла гибель людей в глобальном масштабе?

– Нет. Самаркандский рансибль располагался в возвышенной местности на холодной планете.

– И каковы официальные цифры?

– На Самарканде проживало десять тысяч девятьсот пять человек, считая ИР. Несколько андроидов класса «Голем» почти наверняка находились неподалеку от места взрыва, и, скорее всего, можно утверждать, что от них ничего не осталось – как и от ИР рансибля. Что касается остальных… видите ли, планета была терраформирована благодаря энергии от буферов рансибля. К тому времени, как вы туда доберетесь, она почти успеет вернуться к своему первозданному состоянию.

Ян кивнул и обдумал эти сведения. Все-таки кто-то мог остаться в живых.

– Самарканд обслуживал какую-то колонизированную планету?

– В принципе, нет. Ближайшая колонизированная планета – Миностра. До нее от Самарканда – двенадцать световых лет, и там установлен свой планетарный рансибль. Самарканд – всего лишь промежуточная станция на пути для потока желающих попасть в центр. Хотя бы в этом нам повезло, если это можно назвать везением.

– Моя задача?

– Расследование. Вы полетите с Миностры на звездолете с несчастливым названием «Гибрис»note 5 вместе с теми, кто должен будет установить на Самарканде рансибль первой ступени, чтобы он смог пропускать через себя все остальные. Полетит и поисковый отряд – они будут искать оставшихся в живых, хотя вряд ли таких удастся обнаружить. Мы должны узнать, что там произошло. Не стоит объяснять вам, как это важно.

– Понимаю. Если кто-то нашел способ устраивать саботаж на рансиблях… А это не могли сделать сепаратисты?

– Такая возможность не исключена.

Кормак откинулся на спинку кресла, пригубил виски – и обнаружил, что стакан пуст. Гораций взял у него стакан.

– Да нет, я…

– Ян Кормак, вам пора учиться тому, что такое снова быть человеком.

Блегг отправился к барной стойке, Кормак обернулся и проводил его взглядом. Мореадапт немедленно обслужил его, хотя возле стойки скопилась порядочная очередь. Старик что-то сказал бармену, тот рассмеялся, и жабры у него на шее раскрылись, а потом закрылись. Вскоре Блегг вернулся с двумя полными стаканами. Кормак взял свой скотч и с сомнением уставился на его содержимое.

– Говорят, что у вас нет никакого имплантированного оборудования и вы связываетесь с ИР каким-то другим способом, – проговорил он, не глядя на Блегга.

Гораций Блегг ухмыльнулся.

– Про меня много всякого говорят, но вы лучше не ломайте над этим голову. Она вам пригодится для выполнения задания. Кстати, у вас не будет прямого доступа к информации.

У Кормака внутри словно бы что-то оборвалось. Его опасения подтвердились. Случилось то, что должно было случиться, и все же он не в силах был этого себе представить.

– Но… наверняка на «Гибрис» будет передатчик? – спросил он, пытаясь отдалить неизбежное.

Блегг покачал головой.

– Служа Земле и человечеству, вы уже тридцать лет подключены к системе связи. Проводимые исследования показывают, что допустимый предел психологической безопасности – около двадцати лет. Ваша способность оценивать спектр человеческих эмоций нарушена, а важно, чтобы эта способность сохранилась. Без нее вы… менее подходите для своей работы.

– Я становлюсь бесчеловечным – вы это хотите сказать?

– Ваше последнее задание это продемонстрировало.

Кормак задумался об Ангелине и почти инстинктивно попытался наладить контакт. Получилось!

– Понимаю, – проговорил он, сразу почувствовав себя намного более уверенно. – Но разве, лишив меня доступа к источникам информации, вы не снижаете мою компетентность – только иным образом?

– Мы считаем, что таким образом устраняем дефект.

– А может быть, лучше послать кого-то другого?

Гораций улыбнулся.

– Лучше вас никто не подходит для выполнения этого задания.

Ян внимательно посмотрел на старика. Одни болтали, будто он бессмертен, другие говорили – телепат, третьи утверждали, что он способен принять любое обличье. Вне всякого сомнения, что Блегг манипулирует им, но как? Впрочем, он догадывался, что если поймет, то особой радости не испытает.

Кормак закрыл глаза и постарался успокоиться, чтобы потом задать новый вопрос.

– Спите, – приказал Блегг, словно прочел его мысли. – Эти шаттлы летают слишком медленно для таких, как мы с вами, но хотя бы у вас есть время отдохнуть и все обдумать.

«Кому это вы, проклятье, советуете отоспаться?»

Только это Ян и успел спросить, а потом на него, словно стеной, обрушилась темнота.

3

Черная выдра: животное-амфибия, обитающее на планете Чейн III (пояс Альдур). Гордон дал этим существам такое название из-за их сходства с выдрами, живущими на Земле (если вы хотите получить больше сведений о выдрах, читайте раздел «Земля», подраздел «Исчезающие виды», главу «Хищники», пункт 1163). Впрочем, сходство исключительно внешнее и заметно у этих животных только в юном возрасте. Физиологически они ближе к земным амфибиям, и у них имеют место точно такие же метаморфозы развития, только в обратном порядке. Черные выдры вырастают от одного сантиметра до трех метров. Затем они превращаются во взрослых особей – лишенных конечностей пелагических животных: мужских и женских особей, а также «несушек». Есть сообщения о том, что несушки достигают пятидесяти метров в длину, и это, безусловно, некая аномалия, поскольку они не должны оставаться в живых после того, как яйца внутри них начинают проклевываться. Требуется более точное исследование, чем то, результаты которого изложены в воспоминаниях Гордона.

Из «Руководства для квинсов» (составленного людьми)

«Морской котик» был сам по себе слишком тяжел для установленных на нем двигателей, но плавание из-за этого не становилось менее волнующим. Катамаран ударялся о верхушки волн, а за ним тянулся след наподобие пулеметной ленты, поскольку помимо антигравитационных двигателей работал и дизель. Кабина, смонтированная выше и чуть впереди этого древнего устройства, представляла по форме вытянутое яйцо, обхваченное полосами того же самого углеродного волокна, из которого был изготовлен корпус и все прочее на судне. Нижняя половина катамарана была прозрачной, ее накрывало полушарие из спаянных между собой листов чейнгласса. Большая часть конструкций судна имела тускло-серый цвет, как и те волны, которые оно рассекало, благодаря светочувствительной краске, которой была щедро выкрашена любая деталь конструкции катамарана. Дешевая альтернатива покрытию типа «хамелеон» – ее выбирали многие, кто не хотел, чтобы их деятельность привлекала слишком пристальное внимание.

Атмосфера внутри кабины была откровенно неприятная. Ариан Пелтер, сидевший в одном из акселерационных кресел, являл собой зрелище как угнетающее, так и устрашающее. Капитан Вельц предпочел бы за эту работу не браться, но он знал, что случалось с теми, кто отказывался выполнять прихоти лидера сепаратистов. Слишком часто их останки приходилось извлекать из утроб пойманных им черных выдр.

– Думаю, это здесь.

Капитан покосился на Женеву. Почему бы ей не придержать язык! Она и так уже успела разозлить Пелтера, задав ему слишком много вопросов про передатчик – источник сигналов, и теперь вид у Ариана был такой, словно он готов кого угодно прикончить.

– Сигнала по-прежнему нет, – процедил сквозь зубы Пелтер.

Пельц выключил дизель, сбавил мощность антигравитационных двигателей. Не имело смысла тратить энергию попусту – надо просто немного подождать. Он обернулся и посмотрел на Пелтера, изо всех стараясь не реагировать на то, что видел перед собой. Из левой глазницы молодого человека выходила трубка, она изгибалась вдоль виска и вела за ухо, где подсоединялась к уродливому серому модулю. Кожа вокруг глазницы была розовая, нежная, явно недавно пересаженная. Веки плотно обхватывали трубку.

– Как я уже говорил, – откашлявшись, начал капитан, – выдры плавают на большой глубине и могут оставаться там полдня, а то и больше. Нам просто нужно ждать. С такой глубины сигнала передатчика не засечешь, да и в случае удачи мы бы все равно ничего не смогли поделать.

Ариан глянул на капитана единственным фиалковым глазом. «Через какую мясорубку его пропустили?» – подумал Вельц. Может быть, сепаратисты перессорились между собой? Вероятно, это был очень глупый поступок – согласиться помочь Пелтеру, потому что парень принадлежал к числу тех, кто пускается в опасные приключения со свитой из нескольких громил. Но отказываться – еще глупее.

– А откуда ты знаешь, что несушка до сих пор где-то поблизости?

– У каждой из них есть своя территория. Они всегда держатся в границах своих излюбленных мест.

– Если только не прогоняет конкурентка помоложе, – добавила Женева.

Пелтер обернулся и едва не испепелил ее гневным взглядом.

– Я разговариваю с Вельцем. Когда мне потребуется узнать, что думаешь ты, я спрошу. Так что лучше держи рот на замке, а иначе у тебя появится на редкость своеобразная улыбочка. Все ясно?

Женева, видимо, собралась возмутиться, но Вельц остановил ее взглядом, в котором паника смешалась с угрозой. Девушка сдалась, а капитан поспешно затараторил, чтобы сгладить образовавшуюся неловкую паузу.

– Такое случается нечасто. Только тогда, когда несушки стареют. А здешняя – в самом расцвете лет, насколько мне помнится.

На самом деле он понятия не имел о том, как выглядит обитавшая в этих водах выдра, поскольку охотился гораздо дальше от берега. Просто ему было кое-что известно про «улыбку», о которой сказал Пелтер. Так сепаратисты обычно поступали с изменниками: разрезали им губы и щеки, а потом живьем бросали в море. Вельц как-то был свидетелем подобного зрелища.

– Будем надеяться на то, что ты все помнишь правильно, – буркнул Пелтер.

Капитан повернулся к пульту управления и снова включил на полную мощность двигатели. Сделал он это только ради того, чтобы чем-то заняться. Плевать на трату энергии! Он понимал, что Женеве явно не терпелось испробовать сложное поисковое оборудование, перед пультом управления которым она сидела. Вдруг девушка резко поднялась.

– Пойду приготовлю кофе.

Провожаемая убийственным взглядом Пелтера, она удалилась в дальнюю половину кабины. Вельц почувствовал, как на лбу у него выступают капельки испарины. Он чуть не вскрикнул, испытав несказанное облегчение, когда прибор, который сжимал в руке Пелтер, пискнул и сепаратист устремил взгляд на узкий экран.

– На востоке, – сообщил он. – Около двух километров отсюда.

– Женева! Быстро сюда! – проревел Вельц, включив мотор на полную мощность.

Катамаран помчался вперед с такой скоростью, что Вельца и Пелтера ощутимо прижало к спинкам кресел. С камбуза донеслись звон посуды и ругательства девушки. Как только судно набрало скорость, удовлетворявшую Вельца, он отключил ускорение. А какова была предельная скорость судна, он сам не знал. Антигравитационные двигатели для «Морского котика» по мощности были недостаточны, а обычный мотор – наоборот, слишком мощен. Две такие турбины могли бы вывести на орбиту шаттл, который весил в десять раз больше катамарана.

Женева поспешно вернулась в кабину, плюхнулась в кресло, пристегнулась ремнем безопасности и надела поисковую маску, после чего пробежалась по клавишам пульта. Пол кабины слегка завибрировал: это опустилась гарпунная пушка. Небольшие моторы, энергия к которым подавалась по кабелям, помогали быстро поворачивать орудие.

– Скоро вы ее увидите, – сообщила девушка.

Вельц заметил рябь на поверхности воды – след несушки. Он тоже пристегнулся к креслу и задержал взгляд на Пелтере. Тот наконец посмотрел на него, и Вельц кивком указал на воду. Ариан покинул кресло и встал позади капитана и девушки.

– Вижу, – сказал он. – Главное, не промахнитесь.

Катамаран настигал выдру.

– Заходи слева и обгоняй, – распорядилась Женева.

Капитан повернул «Морского котика» и выполнил указания девушки. Он убавил мощность двигателей, и вода сработала на манер тормозов. Раздался вой гарпуна.

– Мимо. Вернись и зайди с другой стороны, – проворчала девушка.

Пелтер, вытаращив единственный глаз, смотрел на чудовищное создание, одолевавшее волны. Казалось, по поверхности моря ползет гигантский слизень. Сила ненависти и злобы Пелтера достигла предела. Он был доволен одним только тем, что скоро произойдет убийство и будет причинена боль в отместку за ту боль, которую испытывал он. Тогда бы он смог хоть немного забыть о картине, непрестанно возникавшей перед его мысленным взором, – о дуле пистолета всего в нескольких сантиметрах от его лица.

– Стоп. Цель найдена!

Капитан резко выключил двигатели. Пол под кабиной вздрогнул, черный канат понесся над волнами прямо к основанию горы живой плоти. Небольшие моторчики, питавшие энергией гарпунное орудие, издали визгливый скрежет, в кабину заполз легкий запах гари. Пелтер не сводил глаз с гарпунного каната – тот провис, а потом снова натянулся, поскольку мотор завертелся в обратном направлении. Над поверхностью моря появилась громадная голова, похожая на голову лягушки, раскрылась черная пасть, исторгла жуткий рев. Несушка начала метаться и выпускать голубые водяные фонтаны. Как только она совершала рывок, моторы взвывали и либо отпускали канат, либо натягивали его. Катамаран развернулся к волнам бортом, принимая их безжалостные удары. Вельц исподтишка наблюдал за Пелтером – он все ждал, не спросит ли тот, выдержит ли «Морской котик» такую бешеную качку. Неопытные люди обычно задавали такой вопрос, но Ариан молчал. Он неотрывно, с жутковатой радостью смотрел на черную выдру и расползавшееся по поверхности моря пятно ее чернильной крови:

– Она немного присмирела, – сообщила Женева.

Вельц кивнул и нажал на весьма древнего вида рычаг на пульте управления. Из-под пола кабины послышался новый звук. Поначалу тихий, он вскоре стал пронзительно писклявым, а потом и вовсе пропал за пределами человеческого слухового диапазона. Стрелка на столь же древнем табло рядом с рычагом медленно поползла вверх. Щелкнула пряжка ремня Пелтера, тот вскочил с кресла и направился к пульту. Женева отсоединилась от поискового пульта, отодвинула его в сторону и с опаской посмотрела на молодого человека.

– Это же у вас ракета с ядерной боеголовкой! – усмехнулся Ариан. – Интересно, где это ты разжился аллотропным ураном?

– А я как-то раз по случаю списанный шаттл приобрел, а с ним вместе мне и уран достался. Тогда ведь урановые боеголовки покруче термоядерного топлива были. Вот и пригодились.

Вельц протянул руку к кнопке рядом с рычагом, однако пальцы Пелтера цепко обхватили его запястье. Капитан втянул голову в плечи, не в силах выносить взгляд единственного фиалкового глаза.