Полуденные врата
– Не могу взять в толк, зачем я-то тебе понадобился, – сдвинув брови, проговорил он. – Да пошли они к Дьяволу, все эти проекты оказания помощи! Niteander [16] вечно лезут не в своё дело, суются в то, в чём ни черта не смыслят, и только хуже всё запутывают. И вечно эти проекты кому-то выгодны, а кто-то от них страдает. Народу они, видите ли, хотят помочь. Народу, а не тем жирным котам, которые на таких проектах наживаются, нет! И не конторским мальчикам, что вы! Чем они ласковей, чем более лилейно-невинными прикидываются, тем они опаснее. Так что, mynheer [17] Хороший человек, ответь мне вот на какой вопрос: почему это дело так интересует лично тебя? И назови мне хоть одну причину, почему я должен для тебя шевельнуть хотя бы одним пальцем?
Если бы я легко выходил из себя, я не был бы профессиональным коммерсантом.
– Что ж, в том, что вы говорите, есть доля истины. Некоторые проекты оказания помощи только масла в огонь подливают, ну, например, все эти гигантские плотины и тому подобное. Но наш – совсем другое дело. Я хорошо себе представляю альтернативы и понимаю, чем они грозят живущим на острове. И вот вам мой ответ: наш проект не сулит выгоды никому, кроме населения Бали, а уж мне и вовсе ничего. И это сущая правда.
Великан саркастически хмыкнул, набил опустевшую трубку и принялся снова её раскуривать.
– Ah, jawel. [18] Такие, как ты, работают за деньги – хотят иметь быстрые машины, красивую одежду и девушек – nie? [19] Такие мужчины внутри пусты, те, кто в этом разбирается, видят этих мужчин насквозь, как стеклянных, видят их мысли и чувства, которые никого не согревают. И вдруг такого вот человека обуревает жалость к бедным и неимущим – до того он их жалеет, что готов очертя голову пойти ради них на любые опасности, хотя и понятия не имеет, каковы они. Нет, erg moeilijk te gelofen, knuli! [20] Убери его отсюда поскорей, Кэт, не то я за себя не ручаюсь.
Я расхохотался, наверное, довольно злорадно, потому что Катика предостерегающе взяла меня за руку. Но она боялась напрасно. Я знал, что ему ответить.
– Ладно! – резко отрубил я. – Ладно! На этот раз вы правы – я в этом деле заинтересован лично, и даже по двум причинам. Во-первых, в этом проекте участвует человек, которого я знаю и которому желаю добра. Можно сказать, что я этому человеку обязан. Но дело не только в этом. Я заинтересовался проектом ещё до того, как увидел её… фамилию в списках.
Катика бросила на меня более чем проницательный взгляд. Шимп хмыкнул, выпустил клуб дыма и ничего не сказал.
– Значит, я совсем пустой, говорите? Это вы мне в лицо бросили. Не вы первый! Думаете, я не слышал этого от куда более прожжённых типов, чем вы? И я мог бы кое-что сказать о них. Но, может, вы правы – я добился успеха в своем деле, большого успеха. Не многие мои ровесники входят в правления фирм, не говоря уже о том, что я заместитель начальника. Но, наверное, за это я расплатился другими потерями, я видел, как такое случалось с людьми, которых я знаю. Может, я просто такой же упёртый трудоголик, как они. Но я не хочу идти их путём! А с другой стороны, отбросить всё, что я сделал, забыть всё, чему научился, – тоже нелепо. Я бы выбросил всё на ветер. Вот я и решил – если найду, где можно применить мой опыт, то выпутаюсь из этого клубка. Заключу договор, пущу в ход всё, в чём поднаторел, на доброе дело – действительно доброе.
– Браво! – тихо зааплодировала Катика.
Я взглянул на тучную фигуру Шимпа, сидевшего скрестив ноги, будто довольно потрепанный Будда под фиговым деревом.
– И вы могли бы в этом деле поучаствовать, а не просиживать зад и брюзжать.
Катика впилась в мой рукав, но Шимп будто меня не слышал, и всё же я почувствовал, что он колеблется, не знает, на что решиться. Он ещё раз затянулся, покопался рядом с собой и пригнулся к костру, словно хотел подкинуть в него полено.
Только бросил он не полено, а пригоршню порошка, напоминающего белый песок. Язычки пламени взметнулись, костёр с рёвом вспыхнул, огонь рванулся к нам, как большая рука, протянувшаяся между нами. Трава побурела, нижние листья на деревьях затрещали и скукожились. Я чувствовал, как обжигающее дыхание костра касается моих щёк, и на меня пахнуло палёным. Я вскочил, но Катика ухватила меня, потянула вниз, усадила и не давала встать. Когда я снова сел, огонь ослабел, потом с треском, будто что-то взорвалось, снова полыхнул, ослепительно, точно фотовспышка, свет был сперва белоснежный, потом в нём заколебались какие-то радужные оттенки, но тут же пропали. В этом освещении на поляне произошло кошмарное смешение контрастов – резкий свет и мятущиеся, сумрачные тени. Лицо Катики, сидящей рядом со мной, вдруг изменилось, превратилось в удивлённое личико светловолосого ребёнка, потом черты снова затвердели, все линии на нём углубились, выступили, словно нанесённые резцом морщины – свидетельства прожитых лет и умудренности, волосы в свете сверкающего ледяным блеском костра казались жидкими, потерявшими цвет, и сама Катика вдруг обрела облик дряхлой старухи, но огонь тут же замерцал, начал гаснуть, и старуха обернулась прежней Катикой – закаленной жизнью женщиной лет двадцати пяти – тридцати. Однако спустя мгновение огонь запылал с новой силой, и Катика осветилась изнутри, как статуэтка из молочного стекла, теперь она была видна насквозь. И всё это время она не спускала глаз с меня, и я понял по её взгляду, что такие же перемены происходят и со мной.
Пламя немного ослабло, и я снова увидел Шимпа. Он сидел, так же откинувшись назад, как и прежде, внимательно глядя на нас своими острыми чёрными глазами. Одного его не коснулся разоблачающий свет. И вдруг он посмотрел вверх, на деревья у меня над головой. Катика тоже подняла глаза, и я скорее почувствовал, чем услышал, как у неё перехватило дыхание. Пламя метнуло мою тень на высокие стволы, но, качаясь под тёплым ветром, они разорвали её на две части – на огромные, неясные тени, неподвижные и не меняющиеся, несмотря на игру света. А между ними вдруг заплясала третья тень, поменьше и не такая отчётливая. Квадратная, скрюченная, это могла бы быть тень Шимпа, но тот сидел по другую сторону костра, и его тень была нам не видна.
Он снова протянул руку и жестом сеятеля кинул в костер какие-то пыльные крошки. Огонь тотчас перестал потрескивать и погас. Снова стало тепло, и ветерок опять принёс пряный запах.
Трубка у Шимпа потухла. Он выбил её о каблук и вдруг обратил на меня сосредоточенный, серьёзный взгляд.
– Я увидел то же, что и Кэт, – пророкотал он. – И ещё кое-что. Это правда – силы Спирали против тебя и против твоего проекта. Верней говоря, тебе противостоят даже две силы. Обе весьма могущественные и независимые, но они объединяются, не давая тебе проникнуть на Восток. Одна с Востоком и связана, а другая, – он мрачно покачал головой, – другая обладает большой властью – может окутывать тебя туманом, заманивать туда, где царствует, там она может всласть давить и мять тебя. Но она – эта сила – не способна долго и слишком часто пользоваться своими чарами, иначе они подстерегали бы тебя за дверью всякий раз, когда тебе захотелось бы помочиться! Ха-ха! Она постаралась помешать тебе встретиться со мной, да ничего у неё не вышло. Но у неё хватит духу напасть на тебя даже в Сердцевине, она использует то, что у неё под руками. Она ведь уже пыталась перебросить своих подручных сюда, минуя Высших, — nee? [21]
– Пыталась, да ничего у неё не получилось, – воскликнула Катика. – Некоторые недоумки вечно норовят устраивать всякие глупости. Только их всех изловили и уничтожили. Так на путях сейчас никакой новой нечисти нет. Все те же мешочники, трупокопатели, канавщики — все, что уже водилось прежде.
– Неизвестно, может, кто-то пробрался незаметно и остается невидимым, готовый в нужный момент нанести удар.
Я тихонько присвистнул, чтобы стряхнуть навалившиеся на меня страшные воспоминания.
– Что-нибудь вроде дупии?
Шимп взглянул на меня, склонив голову набок.
– А что ты про них знаешь?
– Это длинная история. Когда-то я помог обнаружить одну такую тварь и расправился с тем, кто её притащил.
Шимп посмотрел на Катику, та утвердительно кивнула, а он удивленно покачал головой.
– Вот оно что! Но я думаю о менее опасных и менее мощных силах. Они не могут действовать самостоятельно. Иначе Высшие мигом выкинули бы их вон. Чем ты мельче, тем легче спрятаться. Но ночью, когда человек один и устал, даже мелочь опасна, особенно если ты не ждёшь встречи с этой дрянью.
Шимп тяжело поднялся, порылся в кармане и вынул чешуйчатый кожаный кисет. Каждая чешуйка была крупнее ногтя на моём большом пальце. Он со скрипом растёр табак в заскорузлых ладонях, набил трубку и нагнулся, чтобы прикурить от костра.
– Там ещё и третья тень была, – напомнила Катика.
Шимп быстро выпрямился и задымил.
– Заметила? И что это, по-твоему?
Катика задумалась.
– Это тоже опасный третий враг, Стефан, – наконец тихо проговорила она. – И он ближе, чем другие. Больше связан с твоим миром, со Втулкой, или, во всяком случае, он где-то рядом. Но пока – пока он затаился. И бездействует. Только нельзя о нём забывать.
– Мне говорили о каких-то террористах, – сказал я. – Но пока о них не слышно было. Может, это они?
– Может, – неопредёленно промолвил Шимп. – Очень даже может быть.
– Вот террористов ещё не хватало, чёрт бы их побрал, – сжал я кулаки. – Ну как же переправить груз, да ещё без всякой помощи?
– Никак, – коротко припечатал Шимп. – А моя помощь разве не сойдет?
– Ваша? – раскрыл я рот, уставившись на него.
– Именно, – отозвался он. – Не знаю, как там твой проект, но ты, мне кажется, парень искренний. Может, я помогу тебе советом, может, чем другим, – увидим. Так что давай сядем и всё обсудим, идет?
Усевшись на скамьи, мы погрузились в беседу. Шимп отравлял вечерний воздух своим дымом и чертил корявыми пальцами в траве какие-то затейливые фигуры.
– Я с Катей согласен, – рокотал он. – Твоим врагам поддерживать против тебя заслон трудно, отнимает много сил, много mana. [22] Если раз через него прорваться, они дольше не выдержат. Их баррикада лопнет, как презерватив!
– Что?!
– Ну, как воздушный шар, knul! [23] Самое умное, что ты можешь сделать, – не пытаться прорваться со всем грузом сразу. Действуй помаленьку, сперва возьми немножко и дуй на прорыв, прокладывай дорожку!
– Начну с одного контейнера – это самое малое, что можно отправить. Наверное, контейнер с компьютерным оборудованием – он уже готов и ждёт пересылки. Но он хоть и маленький, а весит он о-го-го! Несколько тонн!
– Тем труднее его выкрасть, пее ? – Шимп задумчиво расчесал пятерней бороду. – Главная опасность для тебя в двух местах – здесь, раз им известно, что ты тут и контейнер тоже тут. Скорей всего, они пронюхали о контейнере или знают, куда ты его отправишь. Может, они уже придумали, как захватить тебя или тебя с контейнером заодно. Но если это не так или задуманное у них сорвется, тогда они подождут, пока ты доберешься до Востока. Там в Бангкоке, например, им действовать легче.
– А по пути они разве не смогут напасть на контейнер? – спросила Катика.
Шимп ощерился, как щелкунчик.
– Нет! Не смогут, если я спрячу его от них! Я окружу его такой решеткой, что они к нему и близко не сунутся. Но я не смогу защищать контейнер долго, а в их собственных владениях я и вовсе против них бессилен. Чем глубже мы будем забираться в их царство, тем легче им будет нас выследить. Да и в Сердцевине я не так уж силен – здесь у всех нас чары слабеют. Они могут найти контейнер и раньше, чем я займусь им… Так что, повторяю – первые опасности ждут здесь. Мы должны пробраться сквозь них, как угри, – вж-жж! Чтобы они потеряли наш след! Тогда мы пошлём груз в Таиланд, но не специальным рейсом. Мы запрячем его среди всяких других грузов, ты ведь это сумеешь, joengen? [24] И хранить так будем, когда он дойдет до места. Пусть-ка они напрягут все свои силёнки и наберутся терпения, чтобы найти этот распроклятый контейнер!
– Всё это просто устроить. Грузов здесь переправляют много. Один контейнер ничего не стоит упрятать среди сотни других в трюме, а то и в брюхе самолета.
– Jazekez. [25] Уж там-то они твой контейнер не найдут, только тебе самому туда соваться нельзя. Лучше, чтобы и устраивал всё это тоже кто-нибудь другой.
– Верно, – воскликнула Катика. – Вот и я говорила: тебе надо отправляться отдельно от груза, каким-нибудь безопасным способом.
– А что делать потом, когда мы доберемся до Таиланда?
– Вот это правильный вопрос! Там нам придётся искать корабль теней и стараться, чтобы он ушёл, когда они меньше всего этого ждут! – Его огромная рука впилась в мою, это была бессознательная мертвая хватка младенца, только в десятки раз сильней. – А вот до тех пор – ха! Главная твоя задача – доставить туда груз и себя самого в целости и безопасности. Я нутром чую, что первый твой враг устроит тебе сюрприз. Что он там готовит тебе, я не знаю, но не пожелал бы этого даже собаке своего злейшего врага. Твоя преданность этому проекту стоит того, чтобы подвергать себя таким опасностям?
Тут бы как раз и дать геройский ответ, тут бы и выставить вперед подбородок, как подобает настоящему мужчине. Мне между тем, мягко говоря, мало улыбалась мысль о том, что по дороге на Восток меня будет преследовать какая-то безымянная мерзкая нечисть. Если же выражаться не столь мягко, то меня просто мутило от страха. Этот мир был мне чужим, и я теперь понимал, почему когда-то отказался от него. Но сейчас выхода не было. Только я знал, как важно довести этот замысел до конца. Куда важнее, чем я говорил об этом Дейву, Шимпу, даже самому себе. Только я один знал, каким неудачником на самом деле я оказался.
За последние несколько лет я вроде бы добился большого успеха, причём даже завистники и сплетники не могли обвинить меня в том, что успех этот был незаслуженным. Но по утрам, когда надо было бриться, я никак не мог заставить себя взглянуть в зеркало, и теперь это повторялось всё чаще. Из зеркала на меня смотрел бездушный холодный эгоцентрист – таким я был, когда в первый раз отважился пуститься в странствие по Спирали и все те годы, когда так скверно обращался с Джеки. Если бы я остался на Спирали, не стал бы возвращаться в свой уютный обжитой мирок, там мне, вероятно, пришлось бы стать другим. Но когда я вернулся к прежней жизни, всё пошло по привычным рельсам. А поскольку рельсы эти я прокладывал сам, мне было легко и спокойно. Прежняя моя жизнь приучила меня только к одному – добиваться успеха, делать карьеру, а во всём остальном – в области человеческих отношений, человеческих эмоций – я оставался совершенным уродом. И постоянно терпел фиаско. Короткий роман с Клэр закончился довольно быстро, хотя мы и остались вроде бы друзьями и продолжали вместе работать; об ужасах, которые мы пережили и которые по-настоящему скрепили нашу дружбу, она, по-видимому, не помнила. Были у меня за последние годы и другие связи, иногда даже начинал маячить призрак женитьбы, обзаведения семьёй, но каждый раз что-то разлаживалось. К счастью – или к сожалению?
Так что я жил один, в большем одиночестве, чем прежде, и единственное, что приносило удовлетворение, – это возможность сурово и бескомпромиссно руководить персоналом и продолжать успешно делать карьеру.
Такой проект, как этот, связанный с помощью другой стране, был редким шансом вовлечь в дело чувства, единственной терапией от болезни, так глубоко скрытой, что никто никогда её и не замечал. Отчасти, что меня слегка раздражало, заинтересованность моя в этом проекте проистекала из того, что в нём принимала участие Джеки. Но по-настоящему в помощи нуждался я сам.
Однажды, теперь уже давным-давно, я на крыльях ночи пронесся над Землей и над звездами, спеша на помощь к Клэр. Я презрел тогда опасности, одержал победу во всех битвах и вернулся вместе с Клэр. Но теперь возникла куда более сложная задача – мне предстояло спасти кого-то, кому грозила опасность другого рода, но по-своему ещё более грозная.
Тогда я отправился отыскивать ту, кому угрожала гибель. Теперь надо было искать в необъятном океане Вселенной самого себя.
– Я рискну, – сказал я.
Шимп так резко отпустил мою руку, что я чуть не опрокинулся.
– Goed dan! [26] – Морщины на его хмуром лице не разгладились, но я понял, что мой ответ пришёлся ему по душе. – Так что помни – действовать будешь не в одиночку. Я помогу.
– Вы? – Я не ждал этого. – Если вы и вправду так решили, тогда совсем другое дело, черт побери!
– Может быть. Ты нажил себе могучих врагов, jongetje. Дела, по которым я был здесь, окончены. Мне пора восвояси. Я пробуду с тобой, может, часть пути, а может, и до конца. Ты, – он ткнул в меня пальцем, – оплатишь мне проезд, это всё, что я с тебя возьму. И будь уверен, мы попадём на этот остров Бали до третьего мая. А тогда мне надо будет спешить к себе. – Он опечаленно поглядел на свой огородик. – Придется поторопить эти растения. Жаль.
Я посмотрел на Катику. Она казалась не менее удивлённой, чем я. Я понимал, что должен быть на седьмом небе от радости, по крайней мере хотя бы выглядеть таким. Но воспоминания о Ле Стриже умеряли мой пыл. Шимп, конечно, не был таким мерзким, но и он доказал, что может быть довольно неудобным компаньоном.
– А что будет, когда мы окажемся в Бангкоке? – спросил я.
– Мы наймём хороший корабль с опытным шкипером. Ты сможешь это оплатить? Прекрасно. Только помни – настоящим старым золотом.
– Я знаю, мне уже приходилось так расплачиваться.
– Хорошо. А потом мы двинемся на восток от восхода солнца – ха?
И такое мне уже случалось делать раньше. Тут на меня накатила волна буйной радости, так что я даже ощутил порыв попутного ветра.
– Здорово! – воскликнул я. – Но как мы найдем тех, кто нам нужен? С чего мы начнем? Я понятия не имею, кому там можно доверять.
Шимп тряхнул головой – своеобразный, характерный для жителей Востока жест, я часто наблюдал его на Востоке, но не в Индонезии. Что-то вроде кивка головой.
– Да, понимаю. Но я помогу тебе, – может, ещё до того, как мы окажемся в Бангкоке, может быть, уже там. Но прежде надо протолкнуть твой контейнер. А как это сделать? Придётся составить план.
Мы пустились в обратный путь – туда, где нас ждал Дейв, – миновали заросли и оказались на пустынных просторах железнодорожного парка. От неожиданно холодного ночного воздуха на нас напала дрожь. Я оглянулся на раскачивающиеся от ветра деревья. Кому придет в голову, что под ними кто-то скрывается? И мне подумалось о судьбе других таких же заброшенных мест в районах, бывших прежде индустриальными, – может быть, в старых штольнях Швеции до сих пор обитают тролли, а в штате Делавэр среди куч шлака из питтсбургских сталелитейных заводов дремлют духи предков. Я ничуть не усомнился, что так оно и есть и повсюду в таких местах кто-нибудь скрывается. Ибо мир, созданный нами, никогда не принадлежал целиком нам одним.
Вынырнув из дыры в проволочной изгороди, мы увидели, что Дейв, ничуть не изменив позы, так и сидит в машине.
– Ну и чутко ты спишь, – заметил я. – Не беспокоился?
– Чутко сплю? Ты что, шутишь, Стив? Когда мне было спать? Вас не было всего десять минут.
ГЛАВА 3
Через три недели я снова увидел эти деревья, только теперь я смотрел на них с другого, дальнего конца сортировочной станции, сидя на грузовой платформе. Единственные зеленые представители растительного царства, они раскачивались на ветру, словно приветствуя надвигающийся ливень. Весь этот месяц был на удивление дождлив, и сейчас молочно-белые пухлые облачка скользили на фоне огромной, темной, грозовой тучи, предвещавшей дождь. Товарный вагон медленно продвигался вперед, и большой серый контейнер на нем заслонил от меня деревья. Вагон стали переводить на запасной путь, где он должен был дожидаться, когда сформируют состав. Представитель транспортной фирмы уже бежал ко мне со своим блокнотом, чтобы завершить последние таможенные формальности.
– Здорово вы перегрузили мой контейнер, аккуратненько, – похвалил я его. – Хорошо бы, со всем нашим добром так обходились!
– Ну, если вы все свои грузы станете сами сопровождать, так и будет, – заговорщически улыбнулся он мне.
Я улыбнулся в ответ. Фирма, где он служил, имела добрую славу, потому мы и прибегли к её услугам, но всё равно его следовало поощрить.
– Понятно! Будем смотреть на этот груз как на легковоспламеняющийся или как на отравляющее вещество; значит, надо доплатить, верно? – Пряча бумажник, я небрежно спросил: – Никаких осложнений по дороге не было? Никаких странностей?
Он прищурил блестящие глазки-пуговки.
– А что, должны были быть?
– Да нет, я просто так спросил.
Он пожал плечами.
– Всю дорогу тучи бродили, и ливануло несколько раз довольно сильно, даже погремело немного. Предсказывали-то без дождя, верно? Парень на заправочной станции сказал, что, пока меня не было, солнце светило. Видно, я им этот дождь привёз.
Я усмехнулся.
– Когда мы начнем развозить в контейнерах погоду, с тобой первым заключим договор, только мы ещё не готовы к таким перевозкам.
– Пока, значит, отступаете. Ну ладно, держите нас в курсе. Мне пора. Пока!
Я с облегчением вздохнул. Так, значит, с первым контейнером всё обошлось. Шимп не сомневался, что когда его будут доставлять с завода, об этом пронюхают, но говорил, что с грузом ничего не случится, если его повезут днём. Однако мне не понравились разговоры о дожде, и я решил доложить об этом Шимпу.
В общей сложности нам предстояло переправить около тридцати контейнеров от разных европейских поставщиков – в них должно было находиться специальное оборудование для шлюзов, управляющие сервосистемы и другие устройства, которые в Индонезии не производились. Часть контейнеров не была готова, остальные, кажется четырнадцать, пока хранились у поставщиков, но держать их там до бесконечности было нельзя.
Если за один-два месяца мы эти грузы не переправим, нам предъявят счета за неиспользованное оборудование, за зарплату служащим, вынужденным бить баклуши, придется платить за аренду, за простой, страховку – страшно даже подумать, за что! Моя-то фирма непосредственно не пострадает, но виновной будут считать её. Неважно, что никто другой с этой задачей всё равно бы не справился, – такие соображения в расчёт не принимают. Следовало браться за дело быстро.
Отправлять сразу весь груз было бы неразумным риском, да и выбор судна тогда сужался, пришлось бы нанимать самое большое. Поэтому мы с Шимпом решили сначала попытать счастья с одиночным контейнером. Выставленный перед нами заслон был уникален, на поддержание этой блокады даже у всемогущих сил Спирали наверняка уходила масса энергии. Но если нам удастся прорваться в одном месте, весь заслон может рухнуть. Что будет потом, лучше не гадать, но во всяком случае на время от нас отстанут.
Поэтому, как я и ожидал, решили, что сначала будем отсылать компьютерное оборудование. Механизмы и обычную электронику, составляющие отдельный груз, в крайнем случае можно отправлять под другим названием или с вымышленным пунктом назначения. Правда, долго ли мы сможем вводить таким образом в заблуждение наших врагов, сказать трудно, но тем не менее по международным правилам компьютерное оборудование вообще подлежит строгой охране. Весь наш груз был аккуратно помещён в небольшой стандартный контейнер, снабжённый такими упаковочными средствами, что выдержал бы любые напасти, исключая разве что атомный взрыв. Его можно было отправлять любым известным человеку видом транспорта. По совету того же Шимпа решили переправлять контейнер по воздуху, при условии, что я стану передвигаться отдельно и не буду присутствовать при отправке. Самым трудным оказалось доставить контейнер в аэропорт. Решили отправлять по железной дороге, но под охраной. В душе у меня надежда на успех сменялась опасениями.
В последние недели ничего необычного не происходило – никакие ворота, ведущие в туманы Спирали, внезапно не распахивались, но меня била внутренняя дрожь: нарастало нервное напряжение. А может быть, такое состояние объяснялось приближающейся бурей.
Пока платформу с контейнером отцепляли, ко мне поспешил железнодорожник, ведающий погрузкой, – высокий энергичный пакистанец с портативным компьютером в руках.
– Вы представитель грузоотправителя? Привет! Меня зовут Джамаль Адан.
Мы пожали друг другу руки.
– Стивен Фишер. Привет!
– Господи! Сам директор-распорядитель! Ну конечно, я вас узнал, видел по телевизору, верно? Вы ещё выступали в защиту лобби железнодорожников! Здорово. Ну и сюрприз, сэр, встретить вас здесь, на скромной пересылочной станции. Я рад, конечно, но не означает ли это, что случилась какая-то неприятность?
– Решительно ничего. Между прочим, я только заместитель директора. Просто переправка этого небольшого груза представляет для меня личный интерес.
