Проклятие одиночества и тьмы

Я припоминаю, как Грей корчил рожи детям и как он нес их сюда.

– Все в порядке, – говорю я. – Он просто шутит.

В этот момент я чувствую себя так же, как тогда, когда пересекла условную границу в своем сознании и обхватила Рэна поперек пояса. Тревожный голосок в моей голове утверждает, что это все очень опасно. Они меня похитили и заперли.

Затем я думаю о тех мужчинах, которые напали на Фрею и ее детей. Один из них готов был пойти на младенца с мечом, а другой кричал: «Оставь девчонку тоже! Люблю молоденьких». Рэн выпустил кучу стрел, чтобы спасти мне жизнь. Он мог направить лошадь куда угодно, и я бы об этом даже не догадалась, пока не стало слишком поздно. Однако Рэн сдержал слово и привел нас сюда.

Рэн сверлит взглядом Грея:

– Ты не должен желать жестокости!

Кто бы говорил.

– Не в жестокости дело, – отвечает Грей; в выражении его лица не осталось веселья. – Я уже практически забыл, каково это.

Рэн ничего не отвечает, поэтому вопрос задаю я:

– Каково что?

– Быть полезным.

Коул появляется из кухни с подносом, на котором стоят три дымящиеся миски, еще одна кружка и корзинка с рогаликами. В первую очередь он подает еду мне. Я смотрю на какое-то коричневое варево с огромными кусками сыра, который начал плавиться.

Рэн и Грей берут свои миски, и Грей отмахивается от кружки, которую ему предлагает Коул.

– Это всего лишь горячий чай, – говорит Коул. – Я знаю, что королевской страже запрещено употреблять алкогольные напитки.

– Примите мою благодарность. – Грей кивает и берет кружку.

Интересно. Я смотрю на Коула.

– Спасибо вам огромное.

– Всегда пожалуйста. – Глаза Коула на мгновение останавливаются на моем лице, а затем выражение его лица становится несколько напряженным. – Моя жена добавила травы, чтобы унять боль от раны на вашей щеке.

Мужчина бросает холодный взгляд на Рэна и Грея, прежде чем уйти. Мне требуется минута, чтобы понять почему. Странно, что я не сообразила быстрее.

Я отрываю кусочек хлеба и макаю его в суп.

– Коул думает, что ты меня бьешь, – тихо отмечаю я.

– Кто думает что? – Рэн резко вскидывает голову.

– Трактирщик. – Я киваю в сторону кухни, куда направился Коул, указываю на свое лицо и отрываю еще один кусочек хлеба. – Его жена думает, что мы женимся, чтобы примирить две враждующие нации.

Рэн оставляет миску с супом.

– Что конкретно вы наговорили этим людям?

– Ничего! – Я краснею. – Ты разговаривал с ним, и я не знала, что сказать.

– Мы не одни, – тихо замечает Грей и многозначительно смотрит в дальний угол комнаты, в котором сидит Бастиан.

– Я вообще ничего не знаю о том, что тут происходит! – говорю я, понизив голос до шепота. – Как я должна была отвечать на ее вопросы, по-твоему?

– А, так вы решили, что помолвка с целью объединения враждующих королевств – это лучший выход из ситуации? – Рэн снова берет миску с супом. – Вполне разумно.

Я морщусь.

– А чего мы вообще шепчемся? Может, ты просто им скажешь, что они все не так поняли?

– Не сейчас. Вы понимаете вообще, как появляются сплетни?

Я не могу понять, злится Рэн или нет.

– Ты ведешь к тому, что если им сказать, что это неправда, то они еще сильнее поверят в это?

Он кивает и отрывает кусок хлеба.

Я чувствую себя так, будто напортачила, не прилагая для этого особых усилий.

– Ну ты мне о себе ничего не рассказал, так что я вообще не знала, что говорить.

Рэн макает хлеб в суп.

– Я бы рассказал вам больше о себе, если бы вы составили мне компанию за ужином, а не полезли вниз по шпалере.

Грей смотрит на меня.

– Так вот как вы сбежали? Вы слезли по шпалере?

– Упала, – поправляю я. – Я упала с нее и большую часть сорвала со стены.

Я смотрю на Рэна, потом на Бастиана в углу.

– Он сказал, что королевские особы либо зазнались, либо умерли, поэтому не покидают пределы замка. Что это значит?

– Давайте спросим у него. – Рэн снова отставляет миску и подзывает ребенка к себе: – Малец, иди сюда.

Бастиан подпрыгивает и оглядывается явно в поисках родителей. Коул появляется на пороге кухни и смотрит на сына. Мальчик медленно приближается к нам, но сохраняет дистанцию, нервно играя с подолом своей рубашки. Он переводит взгляд с Рэна на Грея, но ничего не говорит.

– Ты о лошадях хорошо позаботился? – спрашивает Рэн.

Бастиан кивает:

– Я растер им спины и ноги, как папа меня учил.

– Напоил?

Снова кивок:

– Я разбил лед в поилке.

Рэн меняет положение, чтобы запустить руку в карман, и достает серебряную монету.

– Премного благодарен.

Глаза мальчика распахиваются. Монета приманила его поближе, и теперь Бастиан стоит между мной и мужчинами. Мальчик берет ее и крутит между пальцам.

– Я еще ни разу не держал в руках серебро. – Бастиан косо смотрит на отца, стоящего на пороге кухни, а затем снова на Рэна: – Мне можно ее себе оставить?

Рэн кивает.

– С утра причеши лошадей и покорми их, тогда получишь еще одну такую же.

– Хорошо, – улыбается Бастиан.

– Когда мы прибыли, ты говорил о королевской семье. Что тебе известно?

Улыбка сходит с лица мальчика. Коул перемещается из кухни к выходу. Он явно разрывается между подчинением короне и защитой собственного ребенка. Всего одним вопросом Рэн накалил обстановку в комнате.

Он явно осознает это, потому что поднимает руку в примирительном жесте.

– Тебе нечего бояться, если ты будешь говорить правду.

Бастиан сглатывает и снова смотрит на отца.

– Я… Я не знаю.

– Что ты слышал?

– Мой папа говорит… – Мальчик замолкает и облизывает губы, словно понимая, что это не лучшее начало.

Коул пересекает комнату и встает у сына за спиной. Кладет руки ему на плечи, и впервые в его голосе звучит не почтение, а покорность.

– Его отец говорит много чего, и чаще всего в шутку.

– Не нужно красивых слов, трактирщик. Мне нужна правда.

– Тогда спрашивайте меня, а не моего сына.

Брови Рэна взлетают вверх. Я замираю в кресле, становясь невольным свидетелем их противостояния. Напряжение напоминает мне о ситуациях, когда коллекторы приходили трясти моего отца. Я хочу сбежать так сильно, что стараюсь сделаться невидимой.

Коул осознает, что только что поставил ультиматум принцу.

– Если вас не затруднит, Ваше Высочество.

– Тогда говори, что думаешь, – подводит итог Рэн.

На секунду комната погружается в тишину, пока оба мужчины разрываются между правдой и вежливостью.

– Вы все прячетесь, – говорит мальчик очень тихо. – От чудовища.

От чудовища? Тут еще и чудовище имеется?

Затем я припоминаю, как Фрея сказала: «Надеюсь, чудовище придет за твоей семьей».

Я пытаюсь откашляться.

– От чудовища?

Рэн откидывается назад и поднимает кружку.

– Вот поэтому я и ищу ответы у детей.

– Вот как, – говорит Коул; его голос резок. – Некоторые верят, что наши правители бросили Эмберфолл и живут в безопасности вдали от него, оставив народ страдать от лап неведомого чудища, что обитает в замке. Неудивительно, что мы не защищены от атак извне. В течение пяти лет мы просили помощи, но наши просьбы остались без ответа. Народ голодает, наши родные умирают. Уж простите за такие дерзкие слова, но похоже, что королю не до людей, которые населяют его королевство, и ему есть дело лишь до тех, кто входит в круг его приближенных.

В комнате снова наступает напряженная тишина, укутавшая нас всех, словно покрывало.

Рэн отставляет свою кружку и встает. Его глаза переполнены эмоциями, но он лишь коротко кивает Коулу:

– Я благодарен тебе за честность.

Он треплет мальчишку за подбородок.

– По поводу монеты утром все в силе. Мы уйдем на рассвете.

Рэн направляется к лестнице. Я вскакиваю с кресла и следую за ним.

– Рэн, постой. Погоди.

Он останавливается, но не смотрит на меня.

– Пожалуйста, не сбегайте от нас снова, миледи, или хотя бы дайте мне сперва немного поспать.

– Что только что произошло?

– Вы хотели ответов. Вы их получили.

Я чувствую себя так, будто знаю еще меньше, чем раньше.

– Так это правда? – Я понижаю голос. – Твой отец действительно прячет свою семью в безопасном месте, пока какое-то лютое чудовище убивает людей?

– Не говорите ерунды. – Рэн решает все-таки посмотреть на меня. – Конечно, нет.

Я задерживаю дыхание и изучающе смотрю на него, чувствуя, что все не так просто.

Рэн кладет ладонь мне на руки и наклоняется поближе. Он говорит низким и тихим голосом, чтобы его могла услышать только я:

– Мой отец мертв, миледи. Вся моя семья мертва. – Он отстраняется и встречается со мной взглядом; его голос не меняется, когда он добавляет: – Чудовище убило их всех.

Глава 11

Харпер

Со временем напряжение в доме уступает место изнеможению, и все приходит к тому, что тишина нарушается только воем ветра за окном и потрескиванием камина в гостиной. Задняя часть трактира разделена на три спальни наверху, кухню, столовую и покои владельцев на главном уровне. Фрея и дети заняли две спальни наверху.

Рэн предложил мне третью, но у меня не было желания оказаться снова запертой, поэтому я посоветовала ему и Грею занять ее.

Коул и Эвелин попробовали предоставить мне их спальню на ночь, но я не хочу вытеснять их из собственной кровати и заставлять спать на конюшне, как упомянул Коул, когда мы только прибыли. Вместо этого я устроилась в гостиной в мягком кресле с толстым вязаным пледом, который мне дала хозяйка трактира.

Когда Эвелин и Коул уходят к себе в комнату, расположенную за кухней, я улавливаю такие слова, как «переговоры» и «королевская свадьба», и это заставляет меня вздохнуть. Сегодняшний день, очевидно, меня абсолютно вымотал, потому что я засыпаю и сплю до тех пор, пока громкие щелчки и хлопки не будят меня.

Грей стоит перед очагом, подбрасывая дрова в огонь. В глазах у меня словно песок. Свечи потушили, когда все отправились по кроватям, поэтому единственным источником света в комнате остался камин. Лицо Грея скрыто в тени, но я вижу, что он полностью одет и вооружен.

– Что случилось? – шепотом спрашиваю я.

– Огонь практически погас, миледи, – отвечает он так же тихо.

– Нет, я не об этом. Почему ты не спишь?

Он бросает на меня косой взгляд.

– Возможно, вы не в курсе, чем стражники занимаются?

Я все больше убеждаюсь в том, что у Грея своеобразное черное чувство юмора, спрятанное под его педантичностью и профессионализмом. Его шутки похожи на диверсию. Мне это нравится.

– Думаешь, Коул и Эвелин собираются прикончить Рэна во сне?

Грей качает головой:

– Меня больше беспокоят те люди, которые сожгли ферму. – Он смотрит на дверь; ветер свистит в замочную скважину и щели между досками. – Снег должен прикрыть наши следы, но за нами в любом случае было достаточно легко проследить.

Я выпрямляюсь в кресле. Подобное мне в голову не приходило.

– И ты думаешь, они нападут на трактир?

– Люди погибли, – говорит он бесстрастным деловым голосом. – Это, определенно, возможно.

– Ладно. Я уже выспалась.

– Как угодно. – Грей отходит в угол возле лестницы. Его темная одежда плавно смешивается с темнотой. Если бы огонь не поблескивал на гранях его оружия, я бы вообще не знала, что он здесь.

– Ты был здесь всю ночь? – шепчу я.

– Да.

Мне не хочется чувствовать того облегчения, которое приносит мне его ответ. Я достаю из кармана телефон, чтобы проверить время. На часах 4:02.

Я отсутствую уже почти двадцать четыре часа. Почему-то мне кажется, что это слишком много, но одновременно вообще ничего. Джейк, должно быть, с ума сходит.

Внезапно для себя морщусь. Я надеюсь, что Джейк сходит с ума. Надеюсь, что он не умер и не попал за решетку, что ему не пришлось смотреть, как патологоанатом застегивает мешок с маминым телом.

Я громко шмыгаю носом и нажимаю на кнопку, чтобы открыть фотографии. Мне хочется посмотреть на маму, но телефон показывает мне последнее открытое мной изображение: Джейка и Ноа.

Они выглядят такими счастливыми. Так странно, что в мире существует парень, который, возможно, так же сильно беспокоится за моего брата, как и я.

– Что вы делаете?

Голос Грея раздается прямо надо мной.

Я взвизгиваю и нажимаю на кнопку, чтобы выключить экран.

– Ничего. – Я прижимаю телефон к груди.

Грей стоит за креслом и смотрит на меня сверху вниз. Его глаза сужаются.

– Ты не можешь его забрать. – Я сильнее сжимаю телефон в руках.

– Даже не собирался. – Грей делает паузу, а затем в его голосе появляется новая нотка, которая больше похожа на удивление, чем на беспокойство. – Вы плачете.

Прекрасно. Я быстро утираю слезы, а затем прячу телефон под плед.

– Не обращай внимания.

Мой голос звучит низко и хрипло.

Грей отходит от кресла. Его шаги очень легкие, стражник движется как тень. Поначалу я думаю, что он направляется обратно в свой угол. Вместо этого он садится перед очагом. Низенький столик стоит между креслами, и Грей подтаскивает его, чтобы разместить между нами. Затем он отстегивает от ремня небольшой мешочек и достает из него что-то обернутое в красную ткань.

Вопреки всему мне любопытно.

– Что ты делаешь?

Грей разворачивает ткань и расстилает ее на столе. Он поднимает взгляд, чтобы посмотреть на меня.

– Вы сказали, что спать не будете. Не хотите ли сыграть?

В его руках колода карт.

Я облизываю губы.

– Ты носишь с собой игральные карты?

На губах Грея появляется призрак улыбки.

– У стражника всегда есть с собой карты.

Колода намного больше, чем те, к которым я привыкла, и бумага, из которой сделаны карты, выглядит намного плотнее.

– Можно посмотреть?

Грей кивает и вкладывает карты мне в руки.

Они тяжелее, чем я ожидала. Бумаге добавляют плотности позолоченные грани. Когда я присматриваюсь, то замечаю, что каждая карта расписана вручную. На картах нет цифр, но их заменяет количество различных предметов. Странно только, что нет треф и пик.

– Что это за масть? – спрашиваю я, держа карту с шестью кругами.

– Камни. – Грей кивает на карту, а затем поясняет снова, когда я показываю следующую: – Короны.

Я нахожу еще одну карту с другой мастью.

– Дай угадаю. Мечи?

Стражник кивает, затем указывает на следующую карту в колоде:

– Червы, миледи.

Я раскладываю карты на столе, изучая их дизайн. Количество карт точно такое же, как в обычной колоде, хотя здесь есть карты только до девяти. Карты с фигурами поразительно детализированы – от хмурого короля с короной, которая, кажется, инкрустирована настоящими сверкающими камнями, до королевы, чье платье, кажется, сделано из кусочка атласа. Масти на этих картах определяются по отметкам на нагрудном знаке короля и по юбкам королевы. Букв K или Q на картах нет, но по изображениям и так все понятно.

Моя рука останавливается на карте, которая должна быть валетом. Светловолосый молодой человек держит щит с огромным красным сердцем посередине.

– Рэн, – шепчу я.

Грей стучит по краю карты, которую я держу в руке.

– Червовый принц. – Грей тянется, чтобы собрать карты, и лениво тасует их в руках.

– Он есть в колоде карт, – бормочу я. Неудивительно, что люди узнают его в лицо. – Как-то дико.

– Ваши лидеры изображены на деньгах. – Грей просит жестом карту, которую я держу, а затем ловко вкладывает в колоду. – Разве есть разница?

Я недоуменно моргаю.

– Откуда ты это знаешь?

– Я бы не назвал себя абсолютным невеждой по отношению к вашему миру. Как иначе?

– Не знаю. Я все еще не понимаю, что ты там делал. Зачем ты пытался похитить ту девушку? Рэн сказал, что ему нужно выполнить какое-то задание.

Грей начинает раздавать карты на двоих.

– Мне запрещено говорить о многих вещах.

– Естественно. – Я вздыхаю.

– Однако также о многих не запрещено. – Стражник заканчивает раздавать, оставив семь карт передо мной и ровно столько же перед собой.

Оставшуюся часть колоды он располагает между нами, положив рядом карту: пять мечей.

– Задавайте ваши вопросы.

– Первый вопрос: во что мы играем?

– Королевский выкуп. Нужно совмещать масти или фигуры. Королевы и принцы шальные. Первый, кто останется только с королями на руках, становится победителем, но если ты кроешь принцем, то можешь забрать у противника одного из королей.

Я мысленно повторяю правила. Нужно совмещать масти или фигуры. Мой уставший мозг справится. У меня на руках есть пять корон, и я выкладываю карту на стол.

– Ты знаешь про наши деньги. Значит, эта девушка была не первой, кого ты пытался похитить.

– Не первой. – Грей кладет семь корон сверху.

Я кладу семь камней.

– Как много их было?

Три камня.

– Сотни. Признаю, я даже со счета сбился.

Моя рука замирает на тройке мечей. Не знаю, какое число я ожидала услышать, но точно не такое.

– Сотни? Ты похитил сотни девушек? – Я смотрю на него с подозрением, пытаясь осмыслить услышанное. – Уточни, сколько же тебе лет?

– Уточнить не могу. Проклятие началось в первый день осени, когда мне было двадцать. Оно длится один сезон, а затем, если не снято, сезон повторяется вновь.

– Так тебе двадцать лет уже… вечно?

– Дольше, чем обычно, я бы сказал. – Грей слегка трясет головой. – Когда сезон начинается снова, не кажется, что время прошло. Я не чувствую возрастных изменений. Все это похоже больше на сон, чем на воспоминания.

Интересно.

– Сколько лет Рэну?

– Ты прибыла как раз в день его восемнадцатого дня рождения.

– Восемнадцатого… дня рождения? Сегодня у него день рождения? – Мой голос набирает громкость, когда я вспоминаю инструменты и столы, заставленные тортами, десертами и деликатесами. Вечеринка без гостей.

– Ты ему похищаешь девушку на день рождения?

Взгляд Грея непоколебим.

– Я выбираю девушку, чтобы снять проклятие. Ни больше ни меньше.

Я изучаю его.

– Окей, и что я должна делать?

– Когда-то я бы ответил на твой вопрос, но я наблюдал в течение долгого времени, как проклятие остается проклятием. Не уверен, что ты сознательно можешь хоть что-то сделать.

– Рэн сказал, что ему нужно выполнить задание.

– В каком-то смысле, – осторожно соглашается Грей, и я понимаю, что мы приблизились к вопросам, на которые он не может мне ответить.

– В общем, я здесь застряла.

Он кивает.

– Навсегда?

– Если проклятие снять не получится, то ты вернешься домой, когда закончится сезон. Не раньше.

Три месяца. Я перебираю карты в руках, пытаясь не дать панике завладеть мной. Ничего не произошло. Ничего не изменилось. Я справлюсь.

– Что случилось с другими девушками?

– Зависит от сезона и от девушки.

– Кто-нибудь умер?

– Не все, но некоторые – да. – Грей указывает на стопку карт между нами: – Ходите, пожалуйста.

Я кладу карту в стопку. Мое дыхание внезапно становится поверхностным.

Грей бросает карту поверх моей, и долгое время мы играем в тишине. Огонь трещит за спиной стражника.

В конце концов Грей вынужден тянуть карту из колоды.

– Так мало вопросов, миледи?

– Зачем ты это делаешь?

Грей кладет королеву камней.

– Я дал клятву защищать королевскую семью на благо Эмберфолла. Только мне была дарована способность пересекать границу между нашими мирами. – Стражник тянет за кожаный шнурок в месте, где доспехи охватывают его предплечье. Под ними блестит серебряная лента. – В начале каждого сезона эта повязка дает мне провести час в вашем мире. Нам приходится пережидать сезон и начинать сначала.

С минуту я прокручиваю все услышанное в голове.

– Сезон заново начинается для всех?

– Нет, только на территории Замка Железной розы. За его пределами время идет.

Так вот почему время года изменилось, когда мы зашли в лес.

– Что насчет чудовища, о котором говорят люди?

– Что вы хотите знать?

– Коул говорит, что оно живет в замке.

Грей сомневается.

– Это всего лишь слух, чтобы защитить народ от проклятия. Не более того.

– И что же это за чудовище?

Руки Грея замирают на картах.

– Оно всегда разное, но неизменно ужасающее.

– Разное как?

– Иногда оно представляет собой огромного зверя с рогами и клыками. Иногда это рептилия с острыми, как ножи, когтями. Иногда – и это хуже всего – у чудовища есть крылья, и оно может подниматься в воздух.

– Но это одно и то же чудовище? Откуда ты знаешь, что не разные?

Глаза стражника встречаются с моими, но Грей ничего не говорит.

Я закусываю губу и выкладываю на стол очередную карту. Все спят, но я все равно понижаю голос:

– Рэн сказал, что его семья была убита чудовищем. Король и королева?

Грей медленно кивает:

– И сестры, миледи.

Эта информация не должна заставлять все сжиматься у меня внутри, но я ничего не могу поделать. Мне не хочется сочувствовать Рэну, но мысли о Джейке и маме поглощают меня, и я все-таки сочувствую.

– Коул и Эвелин считают, что король и королева прячутся. Люди не знают, что они мертвы?

Грей медлит с ответом.

– Если народ узнает, что правители мертвы, могут возникнуть очень серьезные проблемы. Восстание. Гражданская война. Королевство может быть атаковано, а у нас нет армии, чтобы защищаться.

Я смотрю на Грея.

– Король закрыл границы и замок, поэтому Эвелин сказала, что торговля прекратилась. И поэтому все так обеспокоены вторженцами.

– Принц Рэн закрыл границы, используя печать своего отца. Он распустил слухи о возможном вторжении, сподвигнув других людей отвернуться от соседей. Он пресек все попытки международной торговли и заявил, что таков указ его отца. Поначалу это было разумным защитным маневром, но со временем, как вы видите, люди от этого только страдают.

Да, я видела. Видела, как это повлияло на Фрею и ее детей, а сейчас вижу, как сказывается на Коуле и Эвелин.

Некоторое время мы играем в тишине, пока у меня не остается три карты и мне не приходится тянуться к колоде. Мне достается принц мечей. Я улыбаюсь и поворачиваю карту к Грею.

– Ха! Не ты ли говорил, что я могу похитить короля при помощи этого?

– Всего одного. – Стражник бросает мне карту.

Я забираю короля к себе в руку.

– Теперь лишь вопрос времени, когда я выиграю.

– Посмотрим.

– А ты играл в карты с теми сотнями других девушек?

– Нет.

– Почему нет? – удивляюсь я.

– Это сложный вопрос, миледи. – Грей потирает подбородок. – Скорее всего, по той же причине, по которой мне не приходилось стоять перед ними с оружием.

– Ты меня оскорбляешь? – Я изучаю его.

– Нет. – Грей кладет червовую четверку. – Скорее совсем наоборот.

Не знаю, что с этим делать. Слова, сказанные в темноте посреди ночи, обычно намного значительнее, чем слова, сказанные в любое другое время.

– А с Рэном ты в карты играешь?

– Часто, – кивает Грей.

– Можно я задам еще один вопрос по поводу проклятия?

– Вы определенно можете попытаться.

Я кладу червовую двойку, оставаясь лишь с двумя картами в руках: с королем, которого я похитила, и с девяткой мечей. У Грея осталось четыре карты.

– Кого прокляли? Только Рэна? Или тебя тоже?

Грей делает глубокий вдох, и я уже не рассчитываю на ответ.

– Мой ответ на данный вопрос изменился со временем, миледи. Когда-то давно я бы сказал, что только Его Высочество пострадал. – Стражник кладет червовую девятку в стопку.

Девятка! Я вытаскиваю свою последнюю карту, но тут Грей переворачивает свои оставшиеся карты. У него все короли. Я поражена. Я наблюдала за тем, как он брал и отдавал карты с самого начала, но я бы никогда не подумала, что у него был хотя бы один король, не говоря уже о трех!

– Ты выиграл!

Грей не упивается победой, а просто начинает собирать карты.

– Сыграем еще?

– Конечно.

Мне очень хочется посмотреть, как он снова это проделает.

– Ты не закончил, когда говорил про то, кто же был проклят. Так если не Рэн, то, значит, ты? – спрашиваю я, пока Грей раздает карты.

– Не я. Не все так просто. – Стражник берет свои карты и поднимает взгляд на меня. – Вы еще не догадались? Проклятие мучает всех нас.

Глава 12

Рэн

Как и многое другое, сон ускользает от меня.

Я слушаю ветер, свистящий сквозь ставни. Огонь практически потух, но я не собираюсь подкидывать в него дрова. Холод вполне подходит моему настроению.

До утра остается не так много времени, но сквозь ставни не просачивается свет. Должно быть, еще слишком рано.