Изъян в сказке

Мэгг нервно мотнула головой. Кэнт кивнул, кажется, одобрительно.

– С мужчиной связь имела?

– Нет!

Это его тоже порадовало, хотя и выразил он одобрение словами: «Повитуха проверит».

– На земле спала?

– Бывало…

– Будешь спать на мягкой постели. Будут слуги, горничные всякие. Как выйдешь замуж – родишь сына. Я сам его воспитаю. А если… – он снова наклонился вперёд, – попытаешься мне перечить, отдам страже как мошенников обоих, и тебя, и твоего музыканта. Поняла?

– Да…

– Да, дедушка. Или да, лорд Кэнт, – исправил он её. – Ну-ка, попробуй. Итак, ты поняла мои слова, леди… Как тебя? Магарет.

– Да, дедушка, – послушно пробормотала девушка дрожащим голосом.

Старик слегка улыбнулся, самыми краями губ, и произнёс:

– Так лучше, – он тронул маленький колокольчик, который Мэгг сначала не заметила, и тут же явился новый, тоже лысый слуга. – Терри, отведи эту леди в голубые покои и позови к ней Милку или Фанни, пусть помогут ей вымыться или переодеться. Потом лекаря и ведьму, пусть осмотрят.

– Что… – начала было Мэгг, но лорд оборвал её:

– Негоже моей внучатой племяннице жить со всякими проходимцами.

– Ваша внучатая племянница изволит надолго у нас остаться? – спросил слуга, низко поклонившись.

– До моих особых распоряжений. Леди Магарет, следуйте за Терри. И ещё, Терри, пусть человека, который ожидает в холле, проводят за ворота и отсыплют пятьдесят, нет, восемьдесят золотых. И скажут, что я больше не желаю видеть его и слышать его имя.

– Будет исполнено, лорд.

Мэгг вскочила. Она не собиралась расставаться с Реем – ни за что. Пусть к Врагу и его приспешникам катится такая сказка, где она разлучается с Реем.

– Не забывайте, что я сказал, дорогая внучка, – жёстко напомнил лорд. – Ты, кажется, меня поняла хорошо.

«Пойдёшь против моих слов, и я сдам вас обоих страже как мошенников», – да, Мэгг поняла эти слова. Если она будет спорить, этот старик сделает так, что Рея повесят. И, возможно, её вместе с ним.

– Я помню, дедушка, – сказала она, а про себя решила, что поступит просто.

Сходит на один бал, одним глазком взглянет на сказку Рея, заодно и успокоит старика, а потом магией поднимет запор на окне и сбежит, пусть Кэнт ищет их по дорогам Стении, сколько хочет – найдёт разве что ветер в поле.

От этого решения на душе стало хорошо и светло. Рей не оставит её, будет ждать возле дома Кэнта и постарается дать ей знать, что всё хорошо. И очень скоро она сбежит от пугающего, неприятного лорда.

– Спасибо за вашу доброту, лорд Кэнт, – сказала она и сделала низкий реверанс, как учил Рей.

Кэнт улыбнулся чуть шире, кажется, довольный ею, и она поспешила за лысым Терри вглубь дома.

***

Бальный зал городской ратуши появился перед Мэгг неожиданно. Вот только перед глазами трепыхались пышные перья в причёске рослой дамы, идущей впереди – и вдруг Мэгг замерла, не смея вдохнуть от восторга.

У лорда Кэнта зал был великолепен, но он казался просто склепом в сравнении с этим храмом цветов и кружева. Узкие высокие колонны из белоснежного камня, украшенные вырезанными листочками и ягодами, поддерживали расписанный потолок, в центре которого юная нагая богиня любви Аори протягивала неизвестный плод смущённому юноше в одежде древних лет. Вокруг них парили на маленьких стрекозиных крылышках эльфы, спутники Аори, а по краям и в углах расположились огромные разноцветные бабочки. За всю свою жизнь Мэгг ещё не видела настолько искусной картины.

Но даже этот потолок, достойный королевского дворца, уступал по красоте витражным стёклам в пять, а то и шесть человеческих ростов. Вечернее низкое солнце ударялось в кусочки разноцветного стекла, и по залу плясали яркие огоньки, то и дело путавшиеся в дамских прическах.

– Не стойте на пороге, дорогая моя! – железная рука старого Кэнта сжала её локоть, и Мэгг очнулась от наваждения.

– Лорд Кэнт с внучатой племянницей, – провозгласил высокий слуга в алом камзоле, тоже бритый наголо.

Девушка уже выяснила, что эту моду на бритых слуг завёл нынешний король Эйрих Четвёртый, которому однажды в суп упал волос его камердинера. На месте короля, правда, Мэгг лучше позаботилась бы о том, чтобы слуги-мужчины убирали волосы, как женщины, но его величество решил подойти к решению проблемы радикально.

Кэнт и нанятая дуэнья госпожа Сиан, значительного объёма дама лет пятидесяти, в зелёном платье, похожая на перепрелый капустный кочан, повели Мэгг дальше в зал, где уже стайками сбивались почтенные леди и их дочери.

Позади зазвучал голос церемониймейстера, объявлявшего следующих гостей, а Мэгг невольно вспомнила любимую сказку Рея.

«Ты войдёшь в зал, – говорил музыкант, наигрывая неторопливый мотив на потёртых струнах цитры, – освещённый светом тысячи свечей». И правда, кругом были свечи – в высоких канделябрах, в громадных, спускающихся с потолка люстрах.

«В первое мгновение ты забудешь, как дышать, запахи и звуки ошеломят тебя, а от удивления закружится голова». Мэгг пошатнулась и была вынуждена сама схватиться за госпожу Сиан, чтобы не упасть: у неё действительно зашумело в ушах.

«Но потом первый приступ волнения пройдёт, ты обернёшься и встретишься взглядом с благородным лордом».

Идя сюда, на первый и (почти наверняка) последний в своей жизни бал, Мэгги была уверена, что никакой лорд не привлечёт её внимания. Что ей лорд, когда старик Кэнт угрожает Рею? И одеваясь сегодня с помощью доброй девушки Фанни и толстой ворчуньи Сиан, она собиралась просто танцевать до упаду, так, чтобы стёрлись подошвы новеньких туфелек, а потом убежать прочь, унося с собой память об одном сказочном вечере.

И всё-таки она обернулась – и едва снова не пошатнулась, в глубине души надеясь, что причиной её сегодняшней странной чувствительности стал корсет. Ей в глаза, словно не замечая больше никого вокруг, смотрел молодой человек, темноволосый, белокожий и печальный. Синий камзол сидел на нём как влитой, пояс выделял стройную талию, а белые чулки и бриджи подчёркивали крепкие ноги. Он едва улыбнулся ей, и Мэгг невольно покраснела – такая чудесная у него была улыбка.

Молодой человек медленно поднял руку, затянутую в белую перчатку, к лицу и коснулся указательным пальцем угла рта. Мэгг читала про знаки, которыми общаются знатные леди и лорды на балах, но не могла сходу вспомнить значение этого жеста, однако на помощь ей пришла госпожа Сиан.

Она тоненько зашептала ей на ухо:

– Вы приглянулись милорду Эскоту, леди Магарет, смотрите, он желал бы иметь право говорить с вами.

Госпожа Сиан вдруг показалась Мэгг на диво приятной особой. Девушка шёпотом спросила:

– Что мне ответить?

– Коснитесь пальцем правого виска, ну же!

Мэгг подчинилась, Эскот неторопливо склонил голову – и тут его закрыла громадная причёска из цветов и фруктов, а когда её владелица посторонилась, Эскота уже не было. Мэгг отвернулась с досадой – конечно, лорд её не интересовал, ведь у неё был Рей, но ей ужасно понравилось играть в эту игру, общаться жестами. Госпожа Сиан покачала головой и заметила:

– Эскоты не в ладах с вашей семьей уже лет двести, а после того ужасного происшествия наш лорд чуть не убил отца милорда Эскота. Но вчера ваш почтенный дедушка сказал мне особо, что союз с Эскотом покончил бы разом с половиной бед на Юге.

Мэгг вздохнула – вот была бы шутка, если бы оказалось, что тот мужчина, за которого её желал выдать замуж Кэнт, и есть лорд Эскот.

Между тем, гости всё прибывали, и Мэгг даже засомневалась, смогут ли все эти люди здесь танцевать, но вот откуда-то сверху раздались первые звуки музыки – нежно запела виола, и оркестр подхватил её песню. Разговоры стали еще оживлённее, и Мэгг снова почувствовала на локте цепкие пальцы Кэнта, обернулась и тут же присела, по его знаку, в реверансе перед солидным усатым мужчиной.

– Позвольте, лорд Харроу, представить вам мою внучатую племянницу леди Магарет.

Мэгги подняла глаза и быстро глянула на владельца земель, на которых они с Реем ещё недавно жили. Он выглядел здоровым как бык, а вместо парадного камзола был облачён в военную форму, только плечи его покрывал не жёлтый, а голубой плащ.

– Почту за честь, лорд Кэнт, – ответил Харроу очень подходящим ему баском, а потом обратился к ней: – Рад знакомству, леди Магарет. Где прятал вас этот старый плут?

– Почтенный лорд, я росла в деревне, мой дорогой дедушка считает, что для ребёнка и юной девушки деревенский воздух полезнее городского.

Харроу рассмеялся и сказал Кэнту:

– Она прелестна, просто цветочек, – но на комплимент эта похвала совсем не была похожа. – Вы оставите для меня второй и шестой танец, леди Магарет?

Мэгг бросила взгляд на Кэнта и поняла, что отказаться будет смерти подобно, так что снова присела в реверансе и заверила лорда Харроу, что это будет для неё огромным счастьем, а про себя подумала: «Не так уж важно, с кем танцевать. А про большее можете и не мечтать, почтенные лорды».

Мимо прошёл слуга с подносом, уставленным высокими бокалами с вином и блюдами с какой-то снедью, но госпожа Сиан тут же сказала Мэгг, чтобы та и не думала засматриваться на еду и закуски.

– Это замужние, вдовые и старые девы могут лопать, сколько им захочется, – она выпрямилась, демонстрируя свой громадный бюст, которому позавидовала бы иная молочница, и весьма объёмный живот. – А вы, дорогая, девушка на выданье, так что вам об этом и думать нельзя.

– Что же, – хмыкнула Мэгг, – женихи разбегутся, узнав, что девушка может есть, как все прочие?

А про себя добавила: «И не только есть, но и испражняться, и даже ветры пускать», – и ей это показалось очень забавным. Она подумала, что обязательно расскажет об этом Рею, когда вернётся к нему.

– Мы поговорим об этом позже, – угрожающе пообещала госпожа Сиан и тут же заулыбалась – к ним подошли сразу трое.

Главе семьи, высокому и очень худому мужчине в чуть коротковатых панталонах, могло быть и сорок, и шестьдесят. Волосы у него были совершенно поседели, как и торчащая вперёд узкая бородка, но морщин почти не было, только лоб перерезала длинная складка, да у губ лежали глубокие угрюмые тени. Его жена – маленькая и немного испуганная, напомнила Мэгг монашку из храма Серых сестёр. Их дочка, надменная, но красивая девица, Мэгг не понравилась совершенно.

– Лорд Кэнт, – произнёс глава семьи и первым отвесил поклон.

– Лорд Трил, – и далее повторилась церемония приветствий и знакомства, в точности похожая на знакомство с лордом Харроу, с той лишь разницей, что Мэгг не просили оставить танец.

Зато дочка Трила, леди Элиз, нарочито заботливо спросила:

– Вы впервые оставили деревню и попали в общество?

Ответить Мэгг не успела, потому что неожиданно все голоса стихли, музыка прервалась. Тяжёлые двери бального зала вновь распахнулись, и вошла самая прекрасная женщина, которую Мэгг когда-либо видела в своей жизни.

Возможно, Рей и сумел бы воспеть её красоту в песнях и стихах, но Мэгг могла только заворожённо смотреть, как она идет по залу, не удивляясь тому, что гости расступаются и дают ей дорогу. У неё было совсем простое тёмное платье без кружев и пышных юбок, но сама она как будто сияла, а пышная копна рыжих кудрей, не сколотая никакими украшениями и не убранная ни в какую прическу, напоминала застывшее пламя, готовое вот-вот разгореться снова.

Мэгг моргнула, потом ещё раз, но женщина никуда не исчезала, она не была видением. Более того, она шла не одна, а опираясь на руку молодого человека, и что-то говорила ему. Мэгг видела, как она поворачивает голову, как вспыхивают огненные локоны.

– Какая она красивая, – прошептала она, не в силах сдержать восторга.

– Рыжая сука, – так же шёпотом произнес Кэнт, и Мэгг дернулась.

Ей показалось кощунством оскорблять эту женщину, даже думать о ней плохо. Она была совершенством – и те, кто смел говорить о ней мерзости, просто жалкие завистники.

Женщина дошла до середины зала, обернулась к гостям и отпустила руку спутника. Церемониймейстер от двери торжественно объявил:

– Его высочество наследный принц Стении Афран и её милость верховная ведьма Стении леди Майла.

Мужчины тут же замерли в низких поклонах, а женщины присели в реверансах. Мэгги последовала общему примеру, а про себя подумала, едва справляясь с волнением, что не ошиблась, решив, что эта женщина – необыкновенная.

Верховная ведьма – та самая, которая спасает страну от засух и ливней, которая одним движением руки унимает нашествие саранчи, останавливает чуму и мор. Рей редко говорил о ведьмах, зато про них часто болтали случайные попутчики или циркачи. Иногда кто-нибудь, молодой клоун или студент говорил то же, что лорд Кэнт, мол, эта рыжая сука… Но тут же получал подзатыльник от старших, будь то хозяин цирка Сэм или владелец зверинца Ричи, или управляющий певучего дома Арни, или кто-то из их людей. «Молод ещё, – говорили они, – про её милость языком трепать. Поди, останови град на Юге, опосля и ругайся».

– Высокочтимые лорды и леди, – сказал звонким голосом принц, выдернув Мэгг из воспоминаний, – я рад приветствовать вас на балу в городской ратуше, который предваряет череду больших и малых балов и празднеств по случаю Дня конца года. Что бы ни было печального в уходящем году, отриньте это, а с собой забирайте только смех, радость и благополучие. Да хранит нас Всевышний!

Лорды и леди начали подниматься, а верховная ведьма улыбнулась и добавила (голос у неё оказался низкий, певучий как виола):

– Пусть в ваших мыслях и сердцах будут царить добро, благородство и верность нашему славному королю. Да будет здравствовать его величество король Эйрих Четвёртый!

– Да будет здравствовать его величество король Эйрих Четвёртый, – эхом пронеслось по залу, и тут же снова заиграла музыка, очень торжественная, и принц, изящно поклонившись, протянул руку леди Майле.

Она присела в реверансе, тряхнула кудрями, вложила пальцы в его ладонь, и они пошли вперёд, чинно делая шаги и повороты, не сбиваясь с такта и словно бы общаясь взглядами. Следом за ними в центр начали выходить и другие, как объяснила Сиан, согласно титулу и положению.

– Королевскую павану танцуют только члены королевской семьи и Совета лордов, – сказала она.

Мэгг хотелось бы потанцевать, но даже смотреть на то, как двигались танцоры, все одинаково искусные, оказалось увлекательно. Все они как один тянули мыски, все низко кланялись и наверняка учились этому многие месяцы, если не годы, с лучшими учителями. Мэгг подумала: хотя с ней занимался только Рей, да ещё немного – учитель танцев в доме у лорда Кэнта, она бы станцевала ничуть не хуже.

Музыка смолкла, и танцоры начали раскланиваться и расходиться, лорды провожали своих дам, а к лорду Кэнту подошёл церемониймейстер и обратился:

– Глубокоуважаемый лорд Кэнт, я имею честь пригласить вашу внучку на следующий танец с милордом Эскотом, если на то будет ваше изволение.

Мэгг уже хотела сказать, что согласна, но Кэнт опередил её:

– Леди Магарет уже приглашена на следующий танец, но, если милорд Эскот желает, она будет танцевать с ним куранту.

Церемониймейстер удалился, но успел вернуться прежде, чем лорд Харроу протянул Мэгг свою здоровенную руку, и она услышала ответ:

– Милорд Эскот благодарит вас и леди Магарет за оказанную ему честь.

Зазвучали первые такты, и Мэгги начала танцевать свой первый бальный танец.

– Не скучно вам было в провинции, леди Магарет? – спросил лорд Харроу после первого поворота.

– Ничуть, мой добрый дедушка хорошо позаботился обо мне, у меня были учителя и воспитатели, – ответила она так, как ей велел отвечать лорд Кэнт, а потом спросила сама, понимая, что не удержит своего любопытства:

– Почему его высочество и её милость пришли на бал вместе?

Лорд Харроу едва не сбился с шага и засмеялся, громко, но всё-таки прилично:

– Воистину, провинциалка. Наверное, только в глуши и не знают, что его высочество, вопреки запретам отца и многовековым традициям, помолвлен с верховной ведьмой.

Мэгг ахнула, но всё-таки не забыла о шагах и не сбилась. Ведьмы никогда не становились королевами, так уж повелось – а принц Афран когда-нибудь унаследует трон, следовательно, его жена будет королевой.

– Значит, поэтому её не любит мой дедушка? – уточнила Мэгг, заставив лорда Харроу снова засмеяться:

– Не любит? Милое дитя, не будь у леди Майлы такой охраны, каждый, кому хоть немного дорога судьба Стении, с радостью отрубил бы ей голову.

Мэгг задумалась. Рей терпеть не мог разговоры об интригах и тайнах королевского двора, и она сама знала об этом очень мало. Ведьма ей понравилась с первого взгляда, было видно, что она сильная, могущественная, а ещё добрая, и уже несколько лет она бережёт Стению – так что плохого в том, что она станет королевой?

– Не берите этого в голову, леди, – сказал лорд Харроу, – женщинам не стоит думать о таких вещах.

«Рей сказал бы, что у некоторых женщин голова варит лучше, чем у иных мужчин», – мысленно фыркнула Мэгг, но ничего не ответила.

Танец закончился, и лорд Харроу проводил её обратно к Кэнту и Сиан. Мэгг незаметно вытерла ладонь о юбку: у лорда Харроу оказалась очень потная рука. И в это же мгновение позади раздался негромкий приятный голос:

– Рад приветствовать и свидетельствовать вам мое почтение, лорд Кэнт.

Мэгг резко обернулась и увидела, как старик первым кланяется, а ему отвечает задумчивый милорд Эскот.

***

Рей больше всего любил весёлые и заводные песни, но иногда пел что-нибудь грустное, про несчастных рыцарей или бедных поэтов, к которым судьба была неблагосклонна. И Мэгг представляла себе их очень похожими на милорда Эскота. Только они совсем не умели улыбаться, в отличие от лорда, лицо которого озарила приятная и очень светлая улыбка, как только Мэгг протянула ему руку.

Быстрая куранта напоминала Мэгг народные танцы, на которые она ещё совсем девчонкой бегала глядеть, когда Рей бывал чем-нибудь занят. И пусть в деревнях из всей музыки находилась иногда одна гундосящая дуда и три-четыре колотушки, не узнать этот ритм было невозможно.

Милорд Эскот вывел её в круг из десяти других пар и, едва заиграли первые такты, ловко сделал высокий подскок. Мэгг повторила за ним, и они затанцевали. Из них вышла самая легконогая пара, в этом не было сомнений, к тому же милорд Эскот был самым красивым мужчиной в зале, и вскоре у Мэгг закружилась голова.

Ещё никогда она не чувствовала себя такой хорошенькой, как в эти мгновения танца, когда в глазах милорда светилось восхищение ею. Она сердцем чувствовала, что он от неё в восторге.

Конечно, до этого ей не было никакого дела – она не собиралась оставаться в доме старика Кэнта и изображать из себя леди, что бы там Рей не говорил, но сейчас от этого решения ей стало грустно.

Эскот уловил её грусть и спросил, сделав очередной поворот:

– Леди Магарет, вас что-то расстроило? Вы улыбались и вдруг погрустнели.

Мэгги улыбнулась снова:

– Нет, милорд, я просто задумалась.

Эскот хмыкнул:

– Леди, поверьте моему слову, не стоит предаваться размышлениям во время танца, – ещё поворот и два подскока, – лучше отложите их на потом. Сидя на веранде среди цветов, размышлять приятнее, чем в переполненном душном зале.

– Вы правы! – согласилась она и решительно выбросила посторонние раздумья из головы.

Что бы там ни было дальше, этот вечер её и только её, и она проведёт его так весело, как ещё никогда в жизни.

Эскот снова угадал её настроение и больше не расспрашивал, только лихо танцевал и смеялся, а когда последние аккорды смолкли, отвел к Кэнту и госпоже Сиан, поклонился и обратился к старому лорду:

– Лорд Кэнт, благодарю вас за оказанную честь и доставленное удовольствие.

– Не слишком радуйтесь, милорд Эскот, – зло ответил Кэнт, прищурившись. – Вам известно, что я не допущу на своем пороге ноги человека, носящего вашу фамилию.

Мэгг напряглась, а госпожа Сиан цепко схватила её за запястье и сделала страшные глаза, показывая, что надо молчать.

Казалось бы, Эскот должен был оскорбиться и уйти, но он ответил кротко:

– Лорд Кэнт, ваши разногласия с моим покойным отцом меня печалят, но они остались в прошлом, отец забрал их с собой в могилу. Стоит ли продолжать войну, когда враг уже мёртв?

Кэнт размышлял очень долго, прежде чем сказать:

– Стариков не переделать, – и добавил: – Завтра утром я собираюсь осматривать лошадей для упряжки моей внучки, мне привезут отличных эмирских трёхлеток. Не желаете и себе кого-нибудь присмотреть?

Эскот ещё раз поклонился:

– Главное, чтобы наш выбор не пал на одну и ту же кобылу.

Кэнт оскалился наполовину беззубым ртом:

– Если падёт, вы мне её уступите.

– Если она будет возить леди Магарет, у меня не останется иного выбора.

На этом лорды раскланялись, Эскот подарил Магарет долгий внимательный взгляд и удалился. Госпожа Сиан шепнула:

– Видно, вы ему очень сильно приглянулись, раз он решился пойти против воли отца и помириться с нашим лордом, – и хихикнула, как девчонка, очень довольная этим фактом.

А дальше бал всё набирал и набирал обороты. Мэгг не пропустила ни одного танца, меняя партнеров по решению Кэнта и по указанию церемониймейстера. Одни лорды были пожилыми и медлительными, другие – молодыми, резвыми и смешливыми, Мэгг едва сдерживалась, чтобы не хохотать во весь голос от восторга, её пышная причёска угрожала вот-вот рассыпаться, а юбки взметались так широко, что напоминали причудливые крылья.

Когда музыканты доиграли последний танец, девушка не чувствовала под собой ног, у неё кружилась голова, а счастье бурлило в груди, как кипящая вода в котле.

– Как вы раскраснелись! – укоризненно покачала головой госпожа Сиан, а потом тихо сказала: – И какая хорошенькая!

Мэгг рассмеялась, ей захотелось обнять эту женщину, сперва показавшуюся ворчливой и злой. На Кэнта она не смотрела, чтобы не портить себе настроение. Пусть он зыркает своими страшными глазами, на кого хочет – ей его взгляды не страшны. Уже сегодня ночью она сбежит к Рею и…

От этой мысли вдруг защемило сердце. Волшебная бальная ночь, которая длилась так долго, всё-таки осталась позади, и других уже не будет. Если она сбежит, то им с Реем придётся прятаться, скрываться. Второй раз провернуть подобный фокус не выйдет даже у волшебника-Рея, а значит, ей придётся навсегда отказаться от пышных платьев и парадных залов.

Перед её глазами как наяву встал унылый осенний пейзаж стенийских полей, по коже прошла дрожь от воспоминаний о ледяных каплях, сыплющихся с небес без остановки, а во рту загорчило, слово она прямо сейчас жевала мерзкие коренья, защищающие от лихорадицы.

Мэгг прожила так почти всю жизнь, не считая последних трёх лет. А сколько бродил Рей? Мэгги не знала, сколько ему лет, полагала, что около тридцати пяти. Он редко говорил о своем детстве и о юности, разве что обмолвился однажды, что был подмастерьем, но у какого мастера – не упомянул.

Она мечтала стать его женой и жить с ним долго и счастливо, но – в этот момент она откинулась на бархатную спинку сидения кареты – это счастье вдруг показалось ей призрачным и ложным. Рей хотел, чтобы она стала леди, чтобы вышла замуж за богатого лорда. И, разумеется, он знал, что она никогда его не забудет и не бросит. Мог ли он желать не любви (которая существовала только в её сердце), а комфортной и спокойной жизни – награды за ту заботу, которой окружал её с детства?

– О чём задумалась, дорогая внучка? – проскрежетал лорд Кэнт.

Мэгг вздрогнула, отбрасывая в сторону размышления, и ответила как подобает:

– О бале, лорд Кэнт. Я благодарна вам за сегодняшний вечер и заново вспоминаю его.

– Леди Магарет сегодня была чудо как хороша, – проворковала Сиан, – и не скажешь, что провинциалка. Особенно в танцах! Тут просто выучить повороты и па недостаточно, надо иметь талант!

Кэнт покивал, и на этом разговор стих. А много позже, оставшись одна в огромной комнате, которую временно должна была называть своей, Мэгги снова вернулась мыслями к Рею. Она хотела его увидеть во что бы то ни стало, и пусть он сам скажет, что желает её брака с кем-то из лордов. Пусть ещё раз, глядя в глаза, произнесёт: «Я хочу, чтобы ты вышла замуж и была счастлива с богатым знатным мужчиной». И пусть расскажет, чем займётся сам, пока она будет строить из себя высокую леди.

В холодном голубом свете, пробивающимся сквозь плотные шторы, спальня казалась неуютной и страшной. Пламя свечи легко прогнало бы глупый детский страх, но без него Мэгг то и дело виделись тёмные голые ветви деревьев, страшные фигуры разбойников и кто-то призрачный, бледный, сулящий гибель.

Между шторами осталась щель шириной в ладонь, и к ней все ближе подбирался этот бледный. Мэгг затаила дыхание, зажала себе рот рукой, чтобы не закричать, её сердце колотилось с безумной силой. Вот он подходил всё ближе, уже стали видны белые худые руки с длинными темными ногтями, показались широкие манжеты, заляпанные кровью. Мэгг вжалась спиной в кровать, и вдруг скрипнула доска.