Вирус волшебства

– Послушай, собрат, – проворковал Дилер Смерти, – ты случайно не знаешь некоего Хендрика? Примерно такого же роста, как ты, насколько мне известно.

С диким визгом Бракс кинулся на Снаркса, закутанного в плащ.

– А наш солярий… – продолжал Химат.

– Тцпс тмн!

– Ты мне слишком много сделок сорвал, демон! – верещал Бракс. – Они с тобой слишком мягко поступили, когда просто выперли тебя из Голоадии! А теперь я тебя и из этого мира выставлю!

– Прошу прощения, – обратился Дилер Смерти к Хендрику. – Мы продолжим беседу через минуту. Сдается мне, давно я не душил демонов!

Не успел я и глазом моргнуть, как рука Киллера уже сжимала горло Бракса.

– Урр-ахт, – прохрипел демон. – Ну у вас и хватка, господин хороший!

Киллер улыбнулся:

– Приготовься встретить смерть, демон.

– Вы никогда не задумывались о том, насколько увеличилась бы ваша мощь, обладай вы заколдованным оружием? – прохрипел Бракс. Киллер сильнее сжал пальцы. – Урр-х! Я ведь только спросил! На льготных условиях!

Раздался негромкий хлопок, и демон исчез.

Пальцы Дилера Смерти непроизвольно сжались в кулак.

– С демонами всегда так! – проворчал Киллер. – Только приготовишься задушить по всем правилам – они исчезают. Совершенно невоспитанные существа!

– Полно, полно! – улыбнулся Химат. – Демоны – мерзкие твари, ну их! Поговорим лучше о нашей комнате отдыха, где вы всегда можете сыграть партию-другую в лачуго!

Киллер недовольно сжимал и разжимал пальцы:

– Ужасное чувство – когда кого-нибудь недодушишь. Просто руки чешутся схватить первого попавшегося и прикончить.

– Лачуго – увлекательнейшая игра, – соловьем разливался Химат. – И такая простая! В одну из трех одинаковых чашек кладется боб…

Тяжелая рука Киллера опустилась Химату на плечо, и тот сразу примолк.

– Я с трудом удерживаюсь, чтобы кого-нибудь не задушить, – прошептал наемник. – Хочется тишины.

– Конечно, конечно! – Химат поспешно спрятал руки в складках одежды. – Снаркс, нам пора подумать о вечерней развлекательной программе.

Из самого дальнего угла комнаты раздался полузадушенный голосок. Маленький отшельник совершенно зарылся в свою одежду. Среди груды измятой ткани было невозможно различить, где у него голова, где ноги.

– Пмгт! – жалко пропищал Снаркс.

– Кажется, этот бедняга задыхается! Скорее! Помогите мне снять с него все эти тряпки! – крикнул Хендрик.

– Нет, нет! – решительно воспротивился Химат. – Вы не понимаете. Его священное предназначение…

Но было уже поздно. Рыцарь и Дилер Смерти с двух сторон подбежали к упавшему отшельнику и теперь стягивали с него одежду. Каждый тянул на себя. Ткань треснула, и высунулась голова Снаркса – зеленая, с парой рогов над ушами.

– Демон! – воскликнул Киллер.

– Проклятие! – мгновенно отозвался Хендрик.

– Это вам так кажется… – начал Снаркс. Дубинка Хендрика опустилась на груду тряпья, в которой прежде обитал демон. Голый Снаркс был уже у дверей комнаты. Он откашлялся и вежливо заметил: – Вместо того чтобы лупить дубинкой без разбору, вам следовало бы научиться предвидеть реакцию противника.

– Прокля-а-атие! – взревел Хендрик еще громче. Он так раскрутил дубину над головой, что послышался свист.

– И знаете что? – продолжал Снаркс, увертываясь. – Вам бы не мешало сбросить вес!

– Пр-роклятие! – Хендрик ревел так громко, что мне пришлось заткнуть уши. Его объемистый живот надвигался на плюгавого демона.

– И вот еще что… Осмелюсь спросить: когда вы в последний раз мылись?

Хендрик пришел в неописуемую ярость. Демон исчез за ближайшим поворотом коридора, и рыцарь пустился в погоню.

– Теперь все знают о нашем позоре! – заныл Химат, комкая одежду. – Да, Снаркс – демон, но он не такой демон… Он не виноват. Когда он еще не родился, его мамашу до полусмерти напугали политики своими прогнозами. Представляете, какую травму это нанесло нежной детской психике? Он стал делать все, чтобы не походить на тех политиков. Да, друзья, Снаркс томим непреодолимым желанием говорить правду. Всю правду, полную правду, последнюю правду, ничего, кроме правды во всех подробностях и деталях!

– Неудивительно, что вы закутали его в этот плащ!

Я оглянулся и увидел, что Эбенезум стоит как раз у того поворота, за которым скрылись Снаркс и Хендрик. Волшебник высморкался.

– Да, – печально подтвердил Химат. – Да простит его Плауг в Меру Возвышенный. Иногда Снаркс доводит до белого каления даже такого терпеливого отшельника, как я. Представляете, однажды он сказал, что мне надо поменьше размахивать руками… А уж что он наговорил о моей улыбке и стрижке! – Отшельник смущенно кашлянул. – В общем, я решил, что глухой плащ все-таки гуманнее удавки.

– Ну это смотря на чей вкус! – со знанием дела возразил Киллер.

Эбенезум зевнул:

– Теперь, когда страсти улеглись, пойду-ка я еще посплю. – Он посмотрел на Химата, нахмурив свои пушистые брови. – Тут у вас очень трудно заснуть. Надеюсь, это отразится на счете за проживание.

Отшельник помотал бритой головой:

– Уверяю вас, это из ряда вон выходящий случай. А вообще, наша лачуга – самое тихое место на свете. Сочетание лесной свежести и тишины с различными новинками, прихваченными Снарксом из Голоадии. Эффект потрясающий. Вот погодите! Вечером так развлечетесь!

– Мне бы хотелось развлечься прямо сейчас, – сказал Киллер. – Вы не покажете мне, как выйти в лес?

– О, разумеется! Следуйте за мной! – Отшельник почти бегом припустил по коридору.

– Я всегда чувствую себя лучше после того, как задушу кого-нибудь, – пояснил Киллер, уходя вслед за пыхтящим Химатом.

Выждав, когда они отойдут подальше, Эбенезум сказал:

– Скорее, Вунт, мы должны найти Хендрика и утихомирить его, пока он не пришиб Снаркса. В ближайшее время нам очень пригодится демон, говорящий только правду, правду и ничего, кроме правды.

– В ближайшее время? – удивился я. – Вы имеете в виду Вушту?

Волшебник отрицательно покачал головой:

– Нет. Прежде чем о Вуште толковать, нам надо еще пережить сегодняшнюю ночь. – Он несколько раз дернул себя за бороду. – Вунтвор, я должен поспать. Хотя болезнь и не дает мне колдовать, но интуиция волшебника все же при мне. И она как-никак сохранила нам жизнь в наших странствиях. Так вот, она мне подсказывает: надо приготовиться к тому, что сегодняшней ночью никто из нас спать не будет. А теперь иди искать Хендрика!

Я побежал по коридору, вслушиваясь, не раздастся ли бас рыцаря и удары Головолома, сокрушающего в большей мере каменные стены, чем демонов.

Глава 12

«Было бы ошибкой считать, что все демоны одинаковы. Одни маленькие, другие – высокие, одни желтые, другие – синие, одни противные, другие – очень противные. Некоторые из очень противных – еще и очень шустрые. И если вы встретитесь с таким, думать вообще не надо. В такой ситуации лучше просто бежать, орать благим матом и на бегу составлять завещание».

«Наставления Эбенезума», том IX

Грохот был страшный. Три мощных сокрушительных удара и дикий вопль.

– Пр-ро-ок…

И на фоне всего этого хаоса слышался совершенно спокойный голос. В паузах между ударами и криками мне удалось даже различить обрывки фраз:

– Знаете, если бы вы держали вашу клюшку несколько… Вы бы передохнули, а то вы совсем… Это прекрасная диета, даром что из Голоадии…

Удары и крики смолкли. Я затаился и осторожно заглянул за угол.

Хендрик сидел на полу, привалившись всем своим громоздким телом к стене. Казалось, он смотрит сквозь меня, куда-то далеко-далеко.

– Д-д-да-а, – прошептал он чуть слышно.

Снаркс неодобрительно покачал головой.

– Ваш друг расстроился, – спокойно сообщил он. – Если бы он минутку посидел спокойно и выслушал меня, до него бы, возможно, дошло, что я вовсе не желаю ему зла. Но эти силачи и великаны! Чуть что, сразу в атаку! Естественно, они быстро выдыхаются. Жаль.

Огромный живот Хендрика колыхался, как желе. Вдруг рыцарь с грохотом повалился на пол. Я подбежал к нему. Казалось, он без сознания, и вскоре послышался храп.

– Упорный! – сказал Снаркс, потирая свои зеленые ручки. – Ах, если бы он видел себя со стороны!

Я устало подошел к коротышке демону, держа свой посох наготове.

– Что тебе нужно? – спросил я.

Демон вздохнул:

– То же, что и всякому. Немного любви, уважение ближних. Может быть, совершить что-нибудь особенное за свое краткое существование. Первого и второго, боюсь, мне уже не видать. Из-за моей повышенной правдивости никто не хочет со мной дружить. Ну что вы так вцепились в свой посох? Я совершенно неопасен. Кажется, вы меня меньше боялись, пока мое лицо было закрыто капюшоном?

Демон был прав. Я немного расслабился.

– И вот еще что, – продолжал он. – Вы бы не сутулились так! Это бы очень улучшило общее впечатление.

Кулаки у меня снова сжались.

– Ну вот, я опять за свое! – Снаркс печально покачал головой. – Понимаете, это совершенно от меня не зависит. Мало того что я демон, так я еще и проклятый демон. По-моему, это перебор, вам не кажется?

Демон повернулся и понуро побрел по коридору. Я двинулся было за ним, но… пол опять ушел у меня из-под ног.

Когда земля перестала дрожать, я поднялся на ноги. Новое землетрясение было сильным, но кратким и, кажется, причинило меньше ущерба, чем два предыдущих. Тем не менее мне потребовалось некоторое время, чтобы окончательно прийти в себя.

Снаркс терпеливо ждал меня у следующего поворота. Он зевнул:

– Ну конечно! Я так и знал. Этого еще недоставало!

Но прежде чем я успел спросить, что, собственно, он имеет в виду, как демон пустился в длинные рассуждения о моем цвете лица и о проблемах, которые стоят за этим. Мои руки непроизвольно потянулись к лицу. Не мог я выглядеть настолько ужасно! Что это еще за красное пятно? Где? Есть, есть средства, успокаивал демон, разные настои из трав помогают даже в таких запущенных случаях, как у меня. Снаркс на себе испытал одно снадобье. За несколько дней ему удалось избавиться от прыщей на физиономии и плюс ко всему в качестве побочного эффекта он заполучил чудесный зеленоватый оттенок кожи.

Наконец-то мы дошли до кельи Снаркса. К тому времени единственное, чего мне хотелось, – это засунуть голову в мешок. Но когда демон оделся, мне удалось собраться с мыслями. Тут речь шла кое о чем поважнее некрасивых пятен на лице. Я должен отвести этого не в меру правдивого субъекта к учителю. Эбенезум уж сообразит, что с ним делать.

Я сказал Снарксу, что нам надо увидеться с волшебником.

– Хорошо! – ответил демон. – Лучше, если вы тоже будете со мною честным до конца. Око за око, как говорится. Кроме того, поверьте, правда значительно облегчает общение. – Демон говорил и одновременно одевался. – Одну минутку. Сейчас я буду готов к встрчс влшбнк.

Капюшон снова полностью скрывал лицо Снаркса.

Я взял демона за ту часть тела, которая показалась мне рукой, и вытащил из комнаты. Чем скорее мы увидим Эбенезума, тем скорее я смогу забыть о своей проблемной коже.

– Проклятие! – донесся жалобный стон из того коридора, где мы оставили Хендрика.

Стараясь держаться между ним и Снарксом, я подошел к упавшему рыцарю; тому, правда, уже удалось привести себя в сидячее положение.

– Прокля-а-атие! – Хендрик потянулся за своей волшебной дубинкой, но Головолом был вне пределов его досягаемости. – Демон-отшельник! Кругом демоны! Куда ни плюнь!

– Ннпрвлч! – ответил Снаркс.

Хендрик в ответ зарычал. Только теперь я оценил смекалку Химата. Ведь не будь на Снарксе гасящей звук одежды, рыцарь снова пришел бы в ярость.

– Нет, Хендрик. Этот демон не такой, как все. Его изгнали из Голоадии. И теперь, нравится вам это или нет, он с нами.

– Мннтк, – подтвердил Снаркс.

– Черт! – коротко отреагировал Хендрик. Он наконец нашарил свою дубину и, опершись на нее, встал. Даже это было пока очень трудно для ослабевшего рыцаря. Некоторое время он довольно сильно шатался, но все же каким-то чудом его огромные башмаки устояли на полу. Нападать он был не в состоянии, только сверкал глазами на демона. – Черт! – повторил он еще раз.

– Я сейчас отведу нашего нового друга к волшебнику. Он сообразит, как нам поступить. – Я снова сгреб Снаркса в охапку и пошел. Хендрик хмуро поплелся за мной.

На несколько секунд Снаркс откинул капюшон.

– Так и знал! – только и сказал он, стрельнув глазами в Хендрика, и тут же капюшон снова опустился.

Ноги сами несли меня по боковому коридору. Тут я увидел приближающегося Химата.

– Благодарение Плаугу Несколько Всемогущему! Приятно видеть, что вы трое прогуливаетесь как добрые друзья!

– Проклятие! – прошептал Хендрик мне на ухо. – Эти коридоры – настоящий лабиринт, а между тем мы через каждые пятьдесят шагов встречаем новых людей. Заколдованное место. Не удивлюсь, если превращусь в стенку и упрусь в самого себя!

Хендрик был прав. Мне тоже становилось не по себе. В помещении таких размеров по теории вероятностей наши шансы встретить кого-нибудь очень малы. Правда, Химат упомянул, что кое-что здесь устроено по голоадским проектам.

– Надо же наконец подготовиться к вечерним развлечениям, – не унимался Химат. – Если наши досточтимые гости отпустят Снаркса со мной, он мне поможет.

Я уже собрался возразить, но почувствовал запах серы.

– Проклятие! – воскликнул Хендрик и все еще дрожащей рукой поднял дубину.

Перед нами вырос Бракс. Демон покуривал сигару и стряхивал пепел на пол.

– Последний шанс, Хендрик.

– Проклятие, – процедил рыцарь, не трогаясь с места.

– Ну что ж, – сказал Бракс, – тогда познакомишься со Сборщиками Ужаса.

С этими словами демон в клетчатом костюме исчез, и на его месте возникло нечто очень большое и в высшей степени отвратительное. У мерзкого создания было по меньшей мере девять голов разных форм и размеров. Все головы, однако, были оснащены одинаково острыми на вид зубами. Мне пришло в голову, что, возможно, это существо следует называть не «оно», а «они».

Так вот «оно», или «они», скребло, или скребли, как минимум дюжиной ног с острыми когтями, оставляя глубокие борозды в плотно утрамбованной земле. Все головы заговорили хором:

– Мы пришли «собрать» тебя. Пойдешь добром или разорвать тебя на куски и унести по частям?

И все девять голов улыбнулись. Мне пришло в голову, что, должно быть, раздирание на части – их любимое развлечение.

Хендрик ответил:

– Перед тем как вы раздерете меня на части, вы отведаете Головолома!

Головы все как одна засмеялись. Звук получился совсем не радостный.

– Правда? – глумливо спросила одна из голов, та, что торчала посредине этой отвратительной компании. – Только после вас! – подхватили оставшиеся головы.

Все девять ртов разом разинулись и издали общий вопль. Ничего подобного этому воплю я никогда не слышал. Он напоминал предсмертный крик сотни птиц или визг тысячи грызунов, которых давят ногами. Звук нахлынул на нас как гигантская волна с Великих Морей и отшвырнул меня от Хендрика. Мне показалось, что он сдерет с меня кожу и плоть и оставит одни кости. Я сообразил, что, хотя Сборщики и явились целенаправленно за Хендриком, им ничего не стоит прихватить заодно и нас.

Звук заполнил мою голову. Все, что я мог, – это кричать от ужаса. Чудовища надвигались: месиво из клыков, зубов, когтей и еще каких-то острых как бритва, длинных штук – не то хвостов, не то чего-то еще, чему нет названия.

Я все-таки собрался с духом и поднял свой посох. Может, удастся снести хотя бы пару голов, до того как они меня прикончат? Я прекрасно видел, что происходит вокруг. Время замедлилось, позволяя мне неспешно рассмотреть, что делают мои товарищи по несчастью, а также немного поразмыслить о прожитой жизни.

Мрачный безмолвный Хендрик стоял с дубинкой наготове. Снаркс откинул с лица капюшон и взирал на приближающихся чудовищ с глубоким презрением. Недобрый у него глаз, подумал я. Хорошо бы от Снаркса у этих тварей сделалось несварение! Химата я увидел, лишь когда Хендрик отошел в сторону, потому что отшельник прятался за его спиной.

Звук достиг предельной высоты. Мне показалось, что мои глазные яблоки еще глубже втянуло в глазницы. Чудовища были уже совсем рядом, их слюнявые пасти находились как раз на расстоянии длины посоха от меня. Я изготовился к удару.

И тут сквозь невыносимый вой я расслышал заклинания, то и дело прерываемые чиханьем.

Между тем демоны уже вопили не столько от ярости, сколько от страха. Головы перегрызлись между собой, пустив в ход клыки и когти. Брызнула темная смрадная жидкость – кровь демонов.

У нас над головами послышался раскат грома, и Сборщики Ужаса исчезли.

– Проклятие, – пробормотал Хендрик.

В конце коридора на полу сидел волшебник. Глаза его были прикрыты, он трудно и часто дышал. Эбенезум еще далеко не восстановил силы. Тем не менее своим волшебством он опять спас нас от смерти.

Сообразив, что тоже мог бы применить колдовство в схватке со Сборщиками Ужаса, я тупо посмотрел на свой посох. Привычка использовать против демонов одну лишь грубую силу сыграла плохую услугу: мне даже в голову не пришло обратиться к магии. Конечно, я знаю всего-навсего несколько заклинаний, а дождь из дохлой рыбы вряд ли сильно испугал бы Сборщиков Ужаса. Но можно было попробовать и что-нибудь еще. В любом случае заклинания принесли бы больше пользы, чем простая деревяшка. Пора наконец научиться думать, как подобает волшебнику.

Эбенезум застонал и окончательно сполз на пол.

– Хендрик, – обратился я к рыцарю, который все еще тупо смотрел на то место, где минуту назад были Сборщики Ужаса, – помогите мне отнести учителя в нашу комнату. Эбенезуму нужен отдых.

– Прошу прощения, – раздался вежливый голос.

Я повернулся раньше, чем успел о чем-либо подумать. Все мое существо еще пронизывал страх после недавней встречи с демонами. Я изо всех сил ударил Киллера посохом в плечо. Посох разлетелся на кусочки, будто бы был стеклянный. Обломки посыпались на пол. Киллер, похоже, даже не заметил удара.

– Прошу прощения, – повторил он. – Кажется, наконец пришло время представиться друг другу как следует. Если наших друзей, – он ласково улыбнулся рыцарю и обессилевшему волшебнику, – зовут Хендрик и Эбенезум, то, стало быть, вы – Вунтвор?

Я не ответил. Мой язык будто прирос к гортани.

– Ну-ну, полно! – успокоил нас Киллер. – Деловые отношения вовсе не мешают нам остаться друзьями. Я очень разумен и покладист. Вы и представить себе не можете, какая у вас будет интересная смерть! Вы удивитесь тому, какой у нас богатый выбор!

Почему-то утешения Киллера на меня не слишком подействовали.

– Есть, конечно, народные средства: удавить, отрубить голову, посадить на кол, задушить… Такая, знаете ли, классическая смерть. Но наш арсенал включает в себя и новейшие способы убийства. Возьмите, к примеру, способ «Тролль и Пастушка». Кстати, он очень популярен.

Терпение Хендрика кончилось. Его лицо, и всегда румяное, теперь прямо побагровело от гнева, а костяшки пальцев, наоборот, побелели – так сильно он сжал в руке Головолома.

Не издав ни звука, он бросился на Киллера. Головолом, как ему и положено, должен был раскроить Киллеру череп, но тот ловко подставил кулак. Когда дубина и кулак встретились, раздался стук, как будто камень ударился о камень.

Киллер улыбнулся и подмигнул Хендрику, дуя на руку:

– О! Достойный противник. Славно развлекусь сегодня!

– Проклятие, – коротко ответил Хендрик, и дубина засвистела в воздухе.

Следующий удар Киллер отбил открытой ладонью – звук был, точно маленький камешек ударился о булыжную мостовую. Киллер, в свою очередь, нацелился ногой в защищенный доспехами живот Хендрика, но его нога вместо живота рыцаря встретила Головолома. Раздался треск, словно дерево в лесу сломали.

Дилер Смерти понадеялся на свои мощные кулаки, но Головолом всякий раз оказывался проворнее кулака. Казалось, дубина стала частью тела рыцаря, еще одной рукой, и удвоила его мощь.

Или, вернее было бы сказать, что теперь дубина руководила человеком. Хендрик всегда был несколько медлителен. Теперь же Головолом так и мелькал в воздухе, отражая удары Дилера Смерти, а сам великан приплясывал и выделывал сложные пируэты, переходя от глухой защиты к рискованной атаке, чтобы тут же снова уйти в защиту. Казалось, пока волшебная дубина у него в руках, он и сам заговорен. Дилер Смерти был очень квалифицированный убийца. Но тут он столкнулся с волшебством.

Как бы там ни было, Киллер явно получал удовольствие от битвы. Он смеялся, получив в очередной раз дубинкой, и лицо его озарялось по-детски невинной улыбкой.

– Урр-ахт против волшебства! – воскликнул он наконец. – Это честная игра, но, по-моему, пора сменить правила!

Он засмеялся, отпрыгнул в сторону, приземлился на руки, потом опять на ноги и оказался за спиной у рыцаря. Хендрик тут же развернулся, чтобы защищаться, но Киллер уже стоял над лишившимся чувств Эбенезумом.

– Раз я не могу убить заколдованного рыцаря, то, по крайней мере, убью колдуна. Моя профессия требует гибкости.

Хендрик угрожающе поднял дубину.

– Уверяю вас: я смогу и от вас отбиваться, и одновременно убивать кого-нибудь другого, – заверил рыцаря Киллер. Он посмотрел на распростертого у его ног беззащитного волшебника и улыбнулся. – Честное слово, он так и напрашивается!

Хендрик осторожно крался к Киллеру, а тот уже наклонился над Эбенезумом и обхватил своей ручищей его шею. Однако оба гиганта вдруг остановились и удивленно посмотрели на меня, потому что я в этот момент яростно замахал руками и затянул «Песенку счастливого дровосека».

Со сводчатого потолка в большом количестве посыпалась треска. Все-таки навыка я не утратил. Треска, треска, уже три дня как дохлая, посыпалась на Киллера, на Хендрика, на Эбенезума, на меня и вообще на все, что было вокруг. Химат и Снаркс между тем куда-то пропали. Я сообразил, что не видел их после того, как мы разделались со Сборщиками Ужаса.

Надо было действовать быстро, пока ни у кого не прошло удивление и не распространился отвратительный запах дохлой рыбы. И, прокладывая себе дорогу сквозь сотни рыбьих тел, я стал пробираться туда, где, по моим расчетам, был волшебник.

Киллера там больше не было. Видимо, он убежал глотнуть свежего воздуха. Зато из-под вонючих тушек я услышал стон Эбенезума. Хендрик направо и налево крушил дубиной рыбью плоть.

– Скорее, Хендрик! – крикнул я. – Помогите мне отнести Эбенезума в безопасное место!

Хендрик с дубиной над головой, приложив титаническое усилие, вынырнул из моря дохлой трески.

Вдвоем нам удалось извлечь и несчастного Эбенезума.

– Надо отнести учителя в его комнату, – сказал я и взялся за ноги Эбенезума.

– Нет уж! – горячо отозвался Хендрик. – Надо поскорее убираться из этого дьявольского места. Убийца бродит неподалеку. Чем скорее мы исчезнем, тем лучше.

Хендрик поднял Эбенезума за плечи так же легко, как я мог бы поднять лист пергамента, и, разгребая ногами треску, пошел к выходу.

Эбенезум снова застонал и открыл глаза, пробормотав слабым шепотом:

– «Песенка счастливого дровосека».

Я кивнул:

– Это все, что я мог сделать в данных обстоятельствах.

Волшебник посмотрел вокруг:

– Вижу, ты добился успеха. Вот в такие моменты я просто благословляю свою болезнь.

Я изо всех сил старался не замечать вони, которая была отвратительна и в первый раз, когда я колдовал на воздухе, а уж в закрытом помещении – просто невыносима. Единственное, что оставалось, – это просто не дышать. Я почувствовал, что если немедленно не глотну свежего воздуха, то очень скоро уподоблюсь этой рыбе.

– Смотрите! – закричал Хендрик. – Лестница!

Рыцарь направился к нише в стене, которая действительно вела на лестницу, спускавшуюся в темноту. Эбенезум настоял, чтобы ему дали идти самому. Мы поставили его посредине: огромный Хендрик шествовал впереди, следом – волшебник, шествие замыкал я. Чем ниже мы спускались, тем темнее становилось. Ступени были гладкие, отполированные множеством ног. Мне пришлось нести за Эбенезумом шлейф. Рукой он упирался в бронированную спину Хендрика. На лестничной площадке мы оказались уже в полной темноте.

Хендрик наткнулся на что-то деревянное, и оно ответило ему глубоким звуком.

– Проклятие! – сказал он.

Перед нами распахнулась дверь, и мы на секунду ослепли от яркого света факелов.

– Наконец-то! – зазвенел у меня в ушах жизнерадостный голос Химата. – Вот и наши гости! Начнем веселиться!

Глава 13

«Развлечения могут стать одной из серьезных проблем для волшебника. Действительно, если человек способен наколдовать себе все, чего душа пожелает, то совершенно непонятно, как ему „послать все это подальше и расслабиться“.

Насчет развлечений имеются разные мнения. Один мой знакомый волшебник решил наращивать свою физическую мощь путем неустанных упражнений, но вскоре обнаружил, что благодаря обретенной непомерной силе рвет на себе одежду, когда колдует. Другой маг решил достичь согласованности между языком и зубами, чтобы имитировать голос любого насекомого. Он так в этом преуспел, что однажды летом в траве обнаружили его труп: он задохнулся из-за шести тысяч трехсот двух влюбленных кузнечиков, поспешивших на его зов. А что до того моего знакомого, который пытался наладить личные контакты между людьми и овцами… то о нем лучше умолчать».