Жесть

Поначалу Леру даже пугало то, что случайный приятель так сильно походит на отца. Но чуть позже Лера догадалась, в чем дело. Они никогда не обсуждали с Лешим эту тему, но Лера была практически уверена, что ее догадка верна.

Осмыслить и уложить в голове факт, что Леший носит в мозгу имплант Лериного отца, оказалось невероятно трудным делом. Все это едва не привело к разрыву между Лешим и Лерой. Но постепенно девушка смирилась, а потом вдруг поняла, что Леший походит на ее отца не больше, чем прилежный ученик на хорошего учителя.

Да, он научился многому из того, что знал отец. Он подхватил знамя и достойно его несет, но он другой человек. Он Леший, а не отец Леры. Самостоятельная, уникальная личность со своими достоинствами и недостатками, со своим взглядом на жизнь, со своей системой ценностей и талантами. Плюс с суммой знаний и навыков, переданных ему Лериным отцом в виде базы данных имплантированного микрокомпьютера.

Так что отец Леры стал для Лешего учителем и своего рода «ангелом-хранителем». Ни больше, ни меньше.

Вот почему никакой реакции на провокацию «по отцовской линии» у Леры быть и не могло. Другое дело, упоминание о матери. От одной мысли, что она, возможно, жива и даже вернулась в Зону, у Леры, что называется, срывало крышу. Настолько неожиданной, невероятной, но радостной казалась мысль об этом.

Впрочем, не факт, что, произнося «коронную» фразу, заказчик намекал на отца. Возможно, он имел в виду именно Лешего. Осознав, что такое вполне вероятно, Лера насторожилась.

– Ваше участие в деле будет состоять из трех этапов, – заказчик, наконец, прекратил сверлить Леру взглядом и заговорил по-деловому, спокойно, уверенно, конкретно. – На первом этапе вы воспользуетесь своим скрытым талантом и приведете в указанную нами точку нескольких сталкеров. Вот список и координаты.

Заказчик вновь поднял ладонь. На столе проступил короткий столбец из пяти имен. Первым, как и опасалась Лера, значился Леший.

– Почему…

– Это обязательное условие, – перебил ее собеседник. – Леший должен участвовать. Всех остальных можете заменить на любых других жженых. Они просто создадут фон. Если вас одолевают сомнения, подберите Лешему наиболее безопасный маршрут. Но Леший не должен знать никаких деталей. Ни на первом этапе, ни на последующих. Это наше с вами дело. Только наше, и ничье больше. Он в этой ситуации лишь пешка.

– В Зоне не существует безопасных маршрутов! – едва сдерживая возмущение, возразила Лера. – Каждый выход смертельно опасен. Если я заставлю Лешего работать вслепую, это будет неправильно и даже подло! По большому счету вы предлагаете мне предать Лешего, пусть это пока и неочевидно.

– Моральные нюансы – ваши проблемы, посредник, – равнодушно заявил собеседник. – Не поздно отказаться.

Лера на несколько секунд замерла. Решение давалось мучительно трудно.

Изначально она допускала, что рано или поздно такое может произойти. Что она получит заказ, при выполнении которого могут пострадать близкие ей люди. В крупных играх крупные ставки и наплевательское отношение к жизням исполнителей.

Лера и сама рисковала оказаться в роли расходного материала, ведь неопытный, полный амбиций посредник полезен лишь, как патрон, который выстрелит энтузиазмом и, возможно, принесет барыши даже крупнее, чем способен принести опытный посредник, но в дальнейшем им можно пожертвовать без сожаления. То есть Лера осознавала, что может возникнуть ситуация, когда она подставит и себя (даже Каспер наступал на такие грабли), но тут имелась разница.

Приняв решение стать посредником, она заложила поправку на риск осознанно, а Леший ничего не знал ни об игре заказчика, ни даже о настоящей личности посредника. Получалось предательство в чистом виде.

Да, вынужденное. Но Леру этот нюанс не извинял. И от этого было противно! До тошноты. И все-таки выбора у нее не оставалось. Назвался груздем, полезай в кузов.

Она медленно покачала головой.

– Нет, я не откажусь. Продолжайте.

– Хорошо. Вы уже выбрали себе позывной?

– Я пока не решила, но… была мысль взять себе прозвище Аквилон.

– Северный ветер? Что ж, хорошо. Итак, вы представитесь сталкерам, как Аквилон, и приведете их в нужную нам точку. Когда этот этап останется позади, я свяжусь с вами и скажу, что делать дальше. Есть вопросы?

– Нет, – Лера вновь покачала головой.

– В таком случае, желаю удачи, Аквилон, – заказчик встал и протянул Лере руку.

Лера тоже поднялась и, проигнорировав жест заказчика, направилась к выходу из помещения. Ей было душно в этой обшарпанной комнатенке. Душно и противно. От самой себя…

…На улице новоиспеченной посреднице легче не стало. Глоток воздуха, прохладного, с привкусом гари, избавил от тошноты, но сумеречный свет, низкие тучи и моросящий дождь только усилили охватившее Леру уныние.

Она торопливо пересекла базарную площадь и буквально влетела в распахнутые двери полупустого «Пикника».

Не реагируя на приветственные окрики и посвистывания, за которые в другой ситуации она непременно съездила бы кое-кому по физиономии, девушка протолкнулась к стойке и кивком указала бармену на стеллаж, на котором в ряд расположились бутылки с крепкими напитками.

Бармен понял ее без лишних уточнений. О вкусах Северной Хозяйки он знал все. Даже больше. Иногда он умудрялся угадать, чего хочет Лера, даже раньше, чем она сама успевала это понять. Вот и сейчас он налил ей то, что нужно, и, когда она выпила, немедленно повторил.

– Метаболический имплант отключи, – негромко посоветовал бармен, когда Лера все так же кивком затребовала третью. – А то переведешь добро зазря.

– Не учи ученую, – буркнула Лера. – Наливай.

– Не поможет, – бармен пожал плечами и налил третью. – Если проблемы, лучше посоветоваться с кем-нибудь. Истины в вине нет. Все это художественные бредни античных алкашей.

– И в кого ты такой умный? – Лера взглянула на бармена исподлобья.

– В маму, она у меня литературу преподавала, – невозмутимо глядя на Леру, ответил бармен.

– В маму. – Лера тоскливо уставилась на отполированную локтями барную стойку. – Вот и я в маму… черт побери!

– Все мы в кого-то. Еще налить?

– Посоветоваться? – вдруг переспросила Лера. – С кем?

– Не знаю, – бармен снова пожал плечами. – Со специалистом. Если у тебя бизнес встал, то с тем, у кого он идет в гору. А если, к примеру, оружие клинит, то с оружейником. Или что, у тебя личное что-то? Мужик съехал? Тогда можешь и со мной посоветоваться.

– С тобой в последнюю очередь, – отрезала Лера. – Налей воды и топай. Вон, другие клиенты заждались.

– Как знаешь, – бармен поставил перед Лерой стакан воды и неторопливо удалился.

Лера тем временем мысленно изучила со всех сторон толковый в принципе совет, но пришла к выводу, что в ее ситуации пользы от него ноль. Она могла связаться с Каспером и во всем сознаться, а затем попросить у опытного «конкурента» помощи, но Леру останавливала гордость, смешанная с надеждой на то, что все обойдется. Не таким уж сложным для такого бойца, как Леший, было задание. Из пункта «А» прийти в точку «Б». Плевое дело. Разминка!

– Верно мыслишь, крестница, – неожиданно прозвучало прямо у нее в голове.

Так срабатывал не стандартный м-фон, а коммуникатор главного импланта специальной серии. Той самой серии, которую в свое время избранным личностям вживлял лично Механик. На сегодняшний день такие импланты остались только у двоих «избранных личностей», у Леры и Каспера. Плюс, конечно, у самого Механика. Еще нечто подобное имелось в голове у Лешего, но это особый случай.

Так вот, сейчас заработал коммуникатор главного импланта и на связь вышел лично Механик. Случай уникальный. Ведь Механик никогда никому не звонил, даже своим «крестникам», а тут вдруг такое исключение.

– Ни фига себе подарочек. – Лера, несмотря на усилия метаболического импланта, все-таки слегка захмелела и расслабилась. – В связи с чем?

– Почуял, что маешься, вот и решил поддержать, – Механик усмехнулся. – Чем душу разбередила? Отчего в тоске-печали? Неужто натворила чего-то, в чем сильно сомневаешься и за что тебе мучительно больно и стыдно, но что, вероятно, стоит и мучений, и стыда?

В заковыристо сформулированном вопросе явно скрывался «тонкий намек на толстые обстоятельства». Более того, осмыслив вопрос, Лера поняла, что этот бородатый гад все знал и теперь издевается!

Лера не стала сдерживать эмоции и мысленно послала Механика в довольно популярном направлении. Бородач хмыкнул, но не обиделся. Механик почему-то дал понять, что даже доволен поведением крестницы.

– Отшлепать, конечно, надо, – Механик ухмыльнулся, – но ладно, прощаю. Будем считать, что меня устроило твое раскаяние.

Он в очередной раз усмехнулся.

– Ой, не верю я тебе, дядя Максим, – Лера вздохнула. – Признайся, ты следишь за ситуацией? Шпионишь за мной через коммуникатор импланта?

– Есть маленько, – будто бы нехотя признался Механик. – Но это исключительно для твоей же пользы. Чтобы удержать тебя от попятных движений, вызванных растрепанностью чувств.

– Короче, Касперу не звонить, – подытожила Лера.

– Не надо. Все идет по плану. Уж поверь. Но ежели снова засомневаешься, мне позвони.

– А зачем? Ты и так в курсе всех дел, следишь за мной. Сам подскажешь, «ежели» что-то случится. Разве не так?

– Не так, крестница, не так, – Механик вздохнул. – Дел много. За всеми не уследишь. Так что ты уж сама. У тебя получится. Бывай.

Механик дал отбой связи, но Лера не огорчилась. Она взяла себя в руки и поняла, что крестный прав. У нее все непременно получится. А еще Лера поняла, что если не она, так кто-то другой выполнил бы эту миссию, допустим, тот же Каспер. Так что прочь угрызения совести и прочие помехи! Надо сосредоточиться на задаче и подключить все таланты. В том числе один скрытый, о котором знали только трое помимо самой Леры: отец, мать и крестный.

Леру вдруг осенило. Если заказчик узнал о скрытом таланте посредницы, то становилось вполне понятным, почему он выбрал из толпы посредников именно ее (и, кстати, это увеличивало шансы Леры остаться в живых). Но откуда он узнал о ее наследственном даре? От кого?

Отца давно нет, Механик исключается, ведь он явно затеял контригру с заказчиком. Подсказала исчезнувшая многие годы назад мать? Но тогда вообще прочь сомнения! Если есть хоть один шанс из тысячи найти маму, Лера им воспользуется без колебаний.

От принятого окончательного решения на душе сразу же полегчало. Неприятный осадок остался, и угрызения совести никуда не делись, но теперь Лера точно знала, что поступает правильно. Аморально в целом и подло по отношению к любимому человеку, но правильно.

Парадокс? А из чего состоит вся жизнь, как не из парадоксов?

К тому же Леру вдохновлял факт вмешательства в дело Механика. Он ведь в некотором смысле крестный и для Лешего, а значит, не даст крестника в обиду. Хотя бы не допустит его гибели.

Лера отлично понимала, что пытается себя оправдать, что получается это у нее неуклюже, да и не получается вовсе, если уж быть до конца честной, но обратного пути она не видела. Не существовало обратного пути. Только вперед, как говорится, и с песней.

1. Зона, локация ЧАЭС, 31.03.2058 г.

Съехать в овраг по пологому склону получилось, как на санках, даже лучше, как по водной горке, легко и с причмоком грязи под задницей. А вот взобраться по противоположному склону представлялось почти невыполнимой миссией. Другой склон оврага даже склоном было бы неверно назвать. Высоченный контрэскарп, а не склон, почти отвесная земляная стена с торчащими кое-где ростками автонов.

Почему сразу не подумал, что придется решать эту проблему? Как мог проколоться на таком пустяке? Детство в мягком месте заиграло, захотелось прокатиться с горки, да чтоб с ветерком?

Леший сделал шаг назад и запрокинул голову, изучая срез отвесного берега.

Земля. Рыхлая, липкая, ненадежная. Зацепиться не за что, даже если удастся подпрыгнуть.

Просто сон какой-то. Бывает, что снятся такие кошмары. Вроде бы идешь, все нормально, а потом вдруг обрыв, или, наоборот, гора, или дорога была асфальтовой и вдруг становится грунтовой, да еще размытой, как в весеннюю распутицу.

Леший обычно по таким снам легко определял, каким будет день и удастся ли запланированное на сегодня дело. Если перепрыгнул во сне овраг, взобрался на гору, прошел по грязи аки посуху, все получится. Если нет, не запрещается попытаться, но надо иметь в виду, что в деле есть какой-то изъян, чего-то при планировании ты не учел. Срабатывало всегда.

Одна проблема: настолько буквально сон никогда не сбывался.

Леший вновь мысленно себя пристыдил. Опытнейший сталкер, седьмой год в Зоне Смерти, три крупных операции за плечами и такой детский прокол, не удосужился подумать, как выбираться из оврага. Просто наваждение какое-то, словно бес какой-то попутал.

Леший встряхнул головой, то ли прогоняя наваждение, то ли пытаясь привести в порядок собственные мысли.

Нечего на зеркало пенять, коли рожа крива. Никто ничего на сталкера не наводил, ни порчу, ни сглаз, ни туман на мозги. Сам виноват, задумался, замечтался, завспоминался.

Дома надо лихие дни вспоминать, у Леры под боком. А после того как вышел за порог, о деле думать надо. Так оно полезнее и безопаснее.

Нет, даже еще раньше следовало выбросить из головы историю с биографией. Еще когда получил заказ. Когда на связь вышел смешной посредник-новичок, который, сбиваясь от волнения, предложил простое дельце. Разве что в непростом местечке.

Деньги он посулил небольшие, но Леший не стал отказываться. Сидеть без дела он не любил, а деньги и в Африке деньги, любые, хоть бешеные, хоть скромные. Прогуляться до Копачей, забрать посылку и вернуться – сплошное удовольствие, а не миссия, а тут еще и доплачивают за удовольствие.

Леший прекрасно знал, какой мышеловкой может накрыться безобидная вроде бы прогулка за бесплатным сыром. Но сегодня почему-то сталкер верил, что все пройдет гладко. Во сне он буквально пушинкой взлетел на вставшее дыбом шоссе – приснилась типичная картинка из московского прошлого Лешего – а значит, все преграды и мелкие препятствия сталкер должен будет преодолеть без напряжения. Просто обязан их легко преодолеть. Иначе рухнет так тщательно культивируемая система личных прогнозов, а это вам не шуточки.

У каждого человека есть своя система примет, и это неотъемлемая часть его мировоззрения. Отнять ее – все равно что выколоть человеку «третий глаз».

Сталкер хмыкнул и повертел головой, оценивая ситуацию. Пройти влево метров триста, и овраг измельчает, а затем вовсе прервется, уткнувшись в каменный завал, по которому можно будет легко и непринужденно взобраться на любой из берегов. Но ведь это крюк! Да еще какой! Триста метров по колено в вязкой ядовитой грязи это вам не то же расстояние по асфальту. Даже сервоусилители легкого бронекостюма не помогут. Вот в тяжелом скафандре – совсем другая песня, там моторы все за тебя делают. Не идешь, а тупо едешь, разве что ногами для приличия перебираешь. Но какой смысл облачаться в такую скорлупу, выходя на короткую прогулку?

Леший бросил взгляд вправо. Там овраг становился еще глубже и расширялся, да к тому же на дне его разливалось целое море кипящей ядовитой грязи. Булькающая, смердящая топь неведомой глубины. Засосет – не выберешься.

В общем, оставался только один путь – вперед. Прямо по скользкой отвесной стенке.

Да, трудно, но не отступать же?

Сталкер сделал еще несколько шагов назад, кое-как утаптывая грязь, секунду помедлил, а затем рванулся вперед. Разбег получился неплохой, но прыжок подкачал. Лешему удалось зацепиться за край обрыва лишь кончиками пальцев. Понятное дело, рыхлая земля осыпалась, край раскрошился, и сталкер съехал по склону на животе.

Теперь грязь покрывала его бронекостюм равномерно, и спереди, и сзади. Хорошо, что сверху не присыпало.

Вторая попытка вышла более удачной. Леший сумел улечься животом на край обрыва и потихоньку-полегоньку выполз на ровное место.

Результат следовало признать удовлетворительным. Выпрыгнуть из такой ямы со второй попытки – даже на твердую четверку.

Леший поднялся, гордо приосанился и аккуратно счистил с костюма самые крупные комья грязи.

– Бегемоты в грязи и то тише плещутся, – проворчал неподалеку знакомый Лешему голос.

– Все, нам конец, сейчас сюда сбегутся все чугунки сектора, – вздохнув, поддержал первого комментатора второй голос, тоже знакомый. – Я уже слышу, как эти уроды приближаются.

Как выяснилось, гордости Лешего за маленький подвиг не разделяли два человека, наблюдавшие за его упражнениями. Этими зрителями оказались знакомые вольные сталкеры, Боря Толмачев по прозвищу Толмач и Яков Яковлев по прозвищу… Яковлев. Они сидели на груде камней в нескольких метрах от Лешего, расслабленно положив оружие на колени и ничуть не беспокоясь, на самом деле, о якобы приближающихся биомехах. Оба разглядывали Лешего с дружеской усмешкой и ворчали беззлобно.

– Привет, туристы, – Леший кивнул. – А что мне оставалось?

– Не лезть в яму, – сказал Толмач. – Ты ведь южнее шел, зачем сюда свернул? Ловушку почуял?

– Так получилось. – Леший пожал плечами и оглянулся.

Приятель оказался прав. Лешему следовало пройти мимо оврага гораздо севернее, по краю поселка Лелев. Никакими ловушками там никогда и не пахло, мелкие биомехи и скорги «паслись» на энергополях мирно, ходоков обычно не трогали, аномальных явлений тоже никто не наблюдал. Там могли встретиться патрули чистильщиков или бойцы из местной шайки Строгача, но ни военных, ни бандитов, ни хотя бы их следов Леший не заметил. Сегодня Лелев выглядел и вовсе курортным местечком в предрассветный час, а не сектором Зоны Смерти.

И все же по какой-то неведомой причине сталкер сделал крюк и очутился здесь, в районе турбазы, почти на окраине Копачей, тоже давно не существующего, но нанесенного на карту населенного пункта. Когда-то именно Копачи обозначали середину пути от мертвого Чернобыля до такой же заброшенной Припяти.

Леший повторно пожал плечами и вновь обернулся к приятелям.

– А вы что тут забыли?

– А мы тоже с пути сбились, – охотно ответил Яковлев. – Прикинь! Шли себе по одному мелкому дельцу в Корогод, никого не трогали, а потом вдруг – раз! – словно выключились. Потом включились и глазам не верим. Как будто во сне пяток километров отмахали. Стоим вот тут и озираемся. И главное дело, ни в какую заразу не вляпались, ни с кем не схлестнулись, даже по жестяному лабиринту в районе пионерлагеря прошли, как слабительное по кишкам: петляя, но не задерживаясь. Чудеса, короче говоря, и мистический фарт сплошным потоком.

– А потом тебя увидели, – сказал Толмач. – Идешь весь из себя задумчивый и ни вперед, ни по сторонам не смотришь. Но при этом грамотно идешь. Яму со скоргами перемахнул, муравейник обошел, от биомехов лелевских на всякий случай за «жестянкой» укрылся. Я махнул – ноль реакции. Попробовал на связь выйти, ты не ответил. Ну, а дальше… вот он ты.

– Как живой, – добавил Яковлев.

Если последнее слово оставалось за кем-то другим, Яковлева просто пучило.

– Интересная получилась… фигня. – Леший приподнял шлем и потер затылок. – Гипноз какой-то, что ли?

– Мы с Толмачом жженые, – засомневался Яковлев. – Нас гипноз не берет. Обычно.

– Обычно, – Леший усмехнулся. – А вы хоть раз пробовали?

– Не должен брать, – исправил напарника Толмач.

– Не должен брать, потому и не берет!

– Должен, не должен, это все теория, – Леший жестом остановил зарождающийся спор. – Факты говорят о другом. Мы все трое свернули с пути и очутились здесь, в Копачах. Кто нас заставил это сделать и как, я не в курсе и не очень-то хочу это знать. Меня даже не волнует вопрос, зачем они это сделали. С умыслом или ради практики, не важно. Может, мнемотехники армейские тренируются на наших имплантах или залетные ученые балуются с какими-нибудь психотронными излучателями, мало ли? Но мне интересно, почему выбрали именно нас? Ведь если сейчас посмотреть на Старую Зону с высоты птичьего полета, окажется, что по ней ползает как минимум десяток тысяч вольных ходоков и всевозможных ангажированных личностей.

– Силен ты стал телеги толкать, – ухмыляясь, оценил речь Лешего Яковлев. – Прям оратором стал. Доктором оральных наук. Только лично мне по фигу, почему мы, мне интересно – на фига?

– А я согласен с Лешим, – заявил Толмач. – Мне тоже интересно, почему именно нас бесы попутали?

– Не только вас, орлы бескрылые, туды-растуды вас в скорлупу… – послышалось угрюмое ворчание слева, из-за груды камней, до которой Леший поленился идти по дну оврага. – Что ж тут за буераки?! Ракудрить твою…

Сталкеры одновременно обернулись навстречу еще двум персонажам. Ими также оказались вольные ходоки, причем тоже из жженых, то есть самых что ни на есть опытных. Это были Федор Лосев по прозвищу, конечно же, Лось и Семен Семеныч. Ему по причине солидности возраста прозвища не полагалось.

Ворчал, естественно, Семеныч, самый пожилой, наверное, из всех сталкеров Зоны Смерти. Говорят, начинал он еще в те далекие времена, когда зона существовала в единственном экземпляре, называлась Зоной отчуждения вокруг Чернобыльской АЭС и считалась просто радиоактивной свалкой, где живут и промышляют всякие бродяги, а по ночам на просторы которой выходят всевозможные мутанты, зомби, вурдалаки и так далее. Просто гоголевский хутор тут был, если верить этим байкам. Разве что панночка в гробу не летала.

Семеныч не отрицал, что помнит годы Зоны отчуждения, и с удовольствием рассказывал о тех героических временах и о людях, которых он якобы знавал лично. До последнего времени Леший считал все «сталкерские страшилки» Семена Семеныча вымышленными историями пополам со старческим бредом рассказчика. Но после того как Механик вживил Лешему дополнительный имплант, сталкер все чаще ловил себя на мысли, что «вспоминает» эпизоды из жизни прежнего владельца дополнительного импланта, и эти эпизоды подозрительно точно соответствуют тому, что рассказывал Семеныч.

В общем, не только Леший умел «толкать телеги», имелись в Зоне Смерти рассказчики и покруче, и один из них как раз приближался к импровизированному месту сбора жженых и «прочих, не хуже».

– И встали они, как могучие дубы вокруг поляны, и образовали совет, – нараспев продребезжал старческим голоском Семеныч. – Но совет дубов – есть дубовая роща и толку от нее ноль, разве что тень в жаркий денек. О чем задумались, детины?

– А ты не задумался? – Толмач смерил пожилого сталкера насмешливым взглядом. – Тоже ведь не помнишь, как сюда свернул?

– Не помню, – легко согласился Семеныч, – ибо старый я, в маразме. Но точно помню, что не сворачивал никуда. В Копачи шел, в них и пришел. Я ничего не путаю, Федя?

Он обернулся к спутнику. Федя Лосев кивнул Семенычу и так же молча, кивками, поприветствовал сталкеров.

Скорее всего, старик не врал, во взгляде Лося не читалось никакой тревоги или растерянности. Видимо, эта странная парочка действительно шла прямиком сюда.

– И зачем вы пришли? – невольно вырвалось у Лешего.

Задавать такие вопросы среди вольных сталкеров считалось дурным тоном, но сейчас ситуация не просто располагала к нарушению этикета, а подталкивала к этому.

Семеныч понял ситуацию верно.

– А вот это та самая проруха, которая и на старуху бывает, – Семеныч вздохнул. – С пути мы не сбивались. Кто-то изначально мозги нам прополоскал – будь здоров. Ну чего ради, скажите, сынки, на милость, я поперся бы в такую даль? За семь верст лаптем щей похлебать?! В мои-то годы! Ан нет, будто загипнотизировал этот паршивец, посредник малолетний.

– Малолетний, точно, – проронил Толмач. – Я еще удивился, откуда таких берут и кто им деньги доверяет? Неужто настолько народ в Зоне выкосили все эти эпидемии и катавасии с чугунками?

– И меня какой-то мелкий бес попутал, – согласился Яковлев.

– Это баба была, – наконец раскрыл рот Лосев.

И надо признать, раскрыл рот он не только вовремя, но и сразу попал в точку. Леший, например, без малейших раздумий согласился с его версией. Если принять вариант Лосева, все вставало на места. И тон посредника, и его попытки придать голосу басовитость, и подбор слов, которые не выдадут принадлежность посредника к слабому полу…

А Леший принял это за неуверенность, решил, что посредник от волнения запинается. А оно вон как вышло! Как же сразу-то не догадался? Один факт, что посредника порекомендовала Лера, должен был насторожить. Нет, не то чтобы насторожить, но хотя бы навести на мысль о женской солидарности.

Лера явно пропихивала на непыльную и прибыльную работенку какую-то свою подружку. Скорее всего, не просто так старалась милая барышня, за проценты. Когда пахнет прибылью, у Северной Хозяйки хватка отменная, сцапает и не отпустит. Но сути дела этот момент не менял. Аквилон оказался «северным ветром из-под юбки», как ни двусмысленно это звучало.