Полная версия
Ярость Сокола
– Мисс Гершвин, извините, что беспокою вас в такой момент… Вы нашли пациента?
– Да, Лора, спасибо.
– Это… он? – Регистраторша замерла, будто в предвкушении развязки любимого сериала.
– Да, Лора, это мой друг. – Дана уже хотела выключить смарт, но регистраторша спохватилась и предупреждающе помахала пухлой рукой.
– Мисс Гершвин! Я хотела предупредить вас… по дружбе. Те агенты, которых мы вызывали три дня назад, наконец приехали.
– ФБР?
– Да, но… – Лора воровато оглянулась и перешла на шепот. – На них тоже не отреагировали биометрические сканы. На всех троих. У них нет чипов соцстрахования! Точно как у вашего друга. Представляете?!
– Возможно, так принято в ФБР, чтобы не раскрыть агентов.
– Мисс Гершвин, – Лора укоризненно взглянула на собеседницу, – я смотрю «Законные средства» с первой серии. У всех агентов ФБР есть чипы. Не у всех те, что были даны им от рождения, но есть! Им нельзя привлекать к себе внимание, а разве пустой чип не вызывает множество подозрений и волну нездорового интереса?
Судить о специфике работы ФБР по сериалам было нелепо, но в данном случае Лора попала в точку. Люди, выдающие себя за американцев и не имеющие чипов соцстрахования, были или крайне непрофессиональными шпионами, или людьми из тех кругов, в которых показное нарушение законов считается доблестью. В ФБР это доблестью не считалось.
Дана впервые за все время работы в АНБ пожалела, что не носит с собой оружия. Против троих вооруженных и, судя по всему, решительно настроенных мужчин она вряд ли выстояла бы и с пистолетом, но все-таки…
– Я отправила их в другое крыло, – продолжила Лора. – Вы успеете уйти.
– Я не уйду без Питера, а он… слишком слаб, чтобы ходить.
– Мне кажется, вам грозит опасность. – Лора осуждающе покачала головой.
– Вызовите полицию и покиньте здание, – сказала Дана. – И включите сигнал пожарной тревоги. А я останусь.
– Это так… необычно. – Лора мечтательно вздохнула. – Так щекочет нервы, я даже…
– Лора, это не сериал! Вызывайте полицию!
– Ах да, сейчас. – Женщина выпала из облака грез. – Что такое? Я не понимаю… что-то со связью… никогда такого не было.
Смарт отключился сам по себе. Дана стянула золоченый браслетик с руки и зашвырнула в угол. Зачем она это сделала, Дана снова не поняла. В последние сутки ею будто бы кто-то управлял, подспудно, но настойчиво.
Из коридора послышался шорох. Дана обернулась, замерла на несколько секунд, а затем, решив, что ей показалось, снова перевела взгляд на Пита. И снова в мозгу застучала только одна мысль: как увезти Пита из больницы. Мало того, что это будет тяжело сделать физически, на психику будет давить мысль о преследовании, а это неизбежно приведет к нервозности, ошибкам, лишнему шуму… Мисс Гершвин встрепенулась. Шум! Она только что зашвырнула в угол смарт и не услышала, как он упал. Не было ни стука, ни шлепка, никакого шума.
Дана поднялась со стула и осторожно подошла к тому месту, где должен был упасть смарт. Ничего. Это было странно.
– В компе есть программа… – неожиданно сказал Питер.
Дана резко обернулась. Фоули смотрел на нее осмысленно и вовсе не сонно. Он вообще менялся на глазах. Со скул исчезла бледность, голос окреп, а в глазах появился живой интерес. Пит будто бы принял допинг. Дана растерянно взглянула на капельницы. Обычные на вид пакеты с растворами. Те же, что и пять минут назад, ничего нового. В чем фокус?
– Извини, что ты сказал?
– В медицинском компьютере… программа трансформации койки в кресло-каталку. Найди ее.
– Пит, это опасно.
– Не опаснее, чем оставаться здесь. Я в порядке, не волнуйся. Мне становится лучше с каждой минутой. Будь я проклят, если понимаю, что происходит, но это факт.
– Сюда идут какие-то люди, возможно, агенты ФБР.
– Тем более нечего ждать. – Фоули с трудом приподнялся на локте. – Действуй, Дана! Ради нас!
Это был железный аргумент. Дана торопливо пролистала «меню» и нашла нужную строчку. Чудесное превращение кровати в кресло произошло очень быстро, причем все капельницы и датчики остались на своих местах.
– Не могу понять, как ею управлять… толкать, что ли?
– Там… должен быть список команд.
– Нашла! «Пункт назначения»… Я не знаю, как это называется! Э-э… центральный вход… пандус… я не знаю.
– Дана, быстрее.
– Я стараюсь, Пит! Сейчас! Пойдем по этапам. Лифт!
Кресло тронулось с места и послушно покатилось к дверям. Выехав в коридор, необычное транспортное средство повернуло направо и поехало к лифтам. Когда «сиделка» и пациент приблизились к кабинам, перед ними открылись сразу четыре двери в никелированные ящики.
– Не пугайтесь, это я их прислала, – на связь через коммуникатор лифта снова вышла Лора.
– Вы рискуете, – строго предупредила мисс Гершвин. – Я же попросила вас покинуть клинику.
– Это мой долг, мэм, – гордо ответила регистраторша. – Юджин, охранник, держит под контролем ситуацию перед главным входом. Четвертый агент сидит в машине.
– Спасибо, Лора, мы это учтем. И Юджину спасибо, но пусть не рискует.
– Разве это риск? – Лора усмехнулась. – Вот в десятом году мы с мужем участвовали в пикете против третьей войны в пустыне, это был риск! Впрочем, сейчас это не важно… Те трое поднимаются к вам, немедленно уходите!
Видимо, в юности она была еще той штучкой. Нормальная обывательница наверняка уже сидела бы в кафе неподалеку и наблюдала за всем со стороны. Дане определенно повезло со сменой. И Лора, и Юджин пока не забыли, что такое самостоятельная работа мозгами, без подсказок от правительства.
Больше всего Дана опасалась, что лифт застрянет. Обычно ведь так и бывает: где тонко, там и рвется. Перехватить беглецов легче всего именно в лифте. Но то ли агенты не ожидали подобного развития событий, то ли просто отнеслись к заданию с прохладцей – в холл пациент и «сиделка» прибыли без проблем.
Зато дистанция в сотню футов от лифтов до машины превратилась в путь через полстраны. Во всяком случае, так показалось Дане. С первых же секунд, когда двери лифта еще не открылись до конца, мисс Гершвин поняла, что в холле происходит что-то странное. Покинув кабину, Дана развернула кресло-каталку и подтолкнула ее к выходу. В этот момент за спиной послышался отчетливый треск, и Дана боковым зрением уловила сноп искр, брызнувших из матово поблескивающего чрева лифта. Запахло горелой пластмассой. Вопреки неосознанному желанию, Дана не обернулась, а только втянула голову в плечи. Замыкание в проводке кабины было сейчас не самым важным в жизни. Любопытно, конечно, что это за странное совпадение, но… не сейчас!
Дана прибавила шаг. Сквозь стеклянные двери были видны подъезжающие машины. Первой ехала «неотложка», за ней полицейский «Форд». Сначала у Даны немного отлегло от сердца, но потом она увидела, как одна из припаркованных неподалеку машин сдает назад, перекрывая дорогу полиции, и снова встревожилась. В том, что это было сделано намеренно, Дана не сомневалась ни секунды.
Стеклянные двери открылись, и Дана вытолкнула кресло на широкое крыльцо. Съехать вниз беглецы уже не успевали – по пандусу въезжала «неотложка», – оставалось воспользоваться лестницей. Десять невысоких ступенек, несколько метров открытого пространства – и ее машина. Казалось бы, вот она, удача, но на самом деле все складывалось вовсе не так хорошо. За спиной послышался топот и невнятный окрик. Из лифта вывалились трое мужчин в одинаковых строгих костюмах. Две секунды, не больше, и попытка к бегству закончится арестом.
И все-таки Дана рискнула. Она мысленно извинилась перед Питом и направила кресло к лестнице. Спуск по ступенькам был жестким, как Дана ни старалась, чуть притормаживая, смягчить толчки. Но главное – он занял гораздо больше времени, чем требовалось агентам, чтобы догнать беглецов. Мисс Гершвин на миг оглянулась. Юджин! Охранник заблокировал двери и теперь горячо объяснялся с агентами, для убедительности помахивая перед носом у одного из них резиновой дубинкой.
Последняя ступенька! Дана подкатила кресло к машине и почти крикнула «открыть!». Задняя левая дверца послушно отъехала вправо. Проем был достаточным, чтобы вкатить кресло в машину, но мешали задние сиденья. Заниматься трансформацией салона было некогда. Бросив авто на пути у полицейских, к машине мисс Гершвин уже бежал четвертый из прибывших по душу Питера агентов.
Если бы вчера Дане сказали, что она способна легко поднять и перенести с каталки в машину человека весом в двести с лишним фунтов, она бы только рассмеялась. Тренажеры, диета и пробежки помогали ей держать себя в форме, но не настолько. Однако сейчас произошло именно это – она, не задумываясь, ухватила Пита под мышки и перетащила на заднее сиденье своего «Каравана». Благо, что кресло удалось подогнать вплотную и усилие потребовалось приложить лишь на какое-то мгновение. Автоматически отключились датчики, и, едва слышно щелкнув, отсоединились капельницы. Освободившийся от полезных пут Фоули завалился на бок. Дане было некогда помогать ему устроиться на заднем диване поудобнее. Она оттолкнула кресло в сторону и почти бросилась за руль. Почти…
Кресло-каталка осталось на месте, будто приклеившись к борту ее «Доджа». Дана дернула за подлокотник. Никакого эффекта.
– Мисс! Оставайтесь на месте! ФБР!
Дана мельком взглянула на бегущего к ней агента. Снова запас в две секунды, но теперь Юджин на помощь не придет. Она отступила на шаг и сильно ударила ногой в основание кресла. Что-то брякнуло, но кресло так и осталось на месте. Надо было срочно найти решение. Ехать с распахнутой дверцей и приклеенным к порогу креслом-каталкой казалось нелепо, но иного выхода Дана не видела.
Она села за руль и включила задний ход. Агент ФБР притормозил и отпрыгнул влево. Машина мисс Гершвин вылетела на центр парковки и лихо развернулась в сторону дальнего выезда. Он был свободен от помех. Будто прикипевшее к борту кресло заскрежетало какой-то металлической деталью по асфальту. Дана взглянула в боковое зеркало. Агент бросился было за ней, но передумал и побежал к своему авто. Там его с нетерпением поджидали двое полицейских – один с наручниками наготове. Агенту предстояли долгие объяснения, а потому у Даны появлялся реальный шанс благополучно убраться из опасной зоны.
Она утопила педаль, но почти сразу сбросила газ. В салоне сильно запахло горелым. Дана обернулась и невольно охнула. Приклеившееся к борту кресло раскалилось до красивого малинового оттенка. Все пластиковые детали тлели и дымились, а растворы из оплывающих будто свечки емкостей шипели, попадая вместе с горящим пластиком на раскаленные трубки рамы и спицы колес. Дана перевела зачарованный взгляд на Пита, он почти касался ногами этого «барбекю». Край дивана под ним тоже начал тлеть. Дана снова ударила по педали газа, а затем резко перебросила ногу на тормоз. Тяжелая сдвижная дверь «Каравана» ударила по горящему креслу и срезала его, словно гильотина. Автоматика замка довела дверь до штатного положения, и «горячий кошмар» прекратился. Дана снова нажала на газ и направила машину к полосе разгона для выезда на хайвей. Разглядывать, что происходит на стоянке перед клиникой, ей больше не хотелось. Слишком много странностей, и слишком большая нагрузка на психику.
Оглянулась она, только когда вырулила на шоссе. Преследования вроде бы не было. Снаружи левый бок машины «украшало» огромное пятно сажи. Дана включила автопилот и обернулась к Питу. Негорючий материал обивки под ним уже не тлел, так что Фоули, к счастью, не пострадал. Стараниями вентиляции дым из салона почти улетучился, но Дана все равно помахала рукой и поморщилась.
– Ты не ранена? – не открывая глаз, вдруг спросил Питер.
– Нет, все в порядке. Как ты?
– Нормально. Только переволновался за тебя. Если бы не «Скорая»…
– Тебе вредно волноваться. Какая «Скорая», о чем ты?
– Вон о тех дырках, – Фоули открыл глаза и покосился вправо.
Дана проследила за его взглядом. В правой передней двери и стекле красовался ряд аккуратных дырочек. Дана повернулась к навигатору и запросила запись с камер заднего вида. Пит оказался прав. В тот момент, когда мисс Гершвин затормозила, чтобы «стряхнуть» непонятным образом прикипевшее кресло, трое агентов все же миновали Юджина (банально врезав ему в челюсть), выбежали на крыльцо и открыли огонь. Не затормози Дана вовремя, очередь из бесшумного пистолета прошила бы «Караван» в другом месте, чуть ближе к корме, а значит, хотя бы одна из пуль могла попасть в водителя. От второй очереди Дану спасла «неотложка». Ее водитель не заметил агентов и, понятно, не услышал никакой стрельбы. Он преспокойно сдал назад, подруливая к приемному покою, и перекрыл линию огня.
– Фантастическое везение. – Дана поежилась и, пытаясь унять внезапную дрожь, спрятала руки под мышки. – Мне даже нехорошо. А если бы…
– Что случилось, то случилось, Дана. «Если» – это словечко для пустых разговоров у камина. Куда ты намерена отправиться?
– Домой. – Дана не то чтобы полностью взяла себя в руки, но спокойный тон Фоули ее немного отрезвил. – Или… нам теперь придется скрываться?
– Пока точно не скажу. Ты проложила верный курс. Едем в Нью-Йорк. Думаю, все прояснится еще до Балтимора.
– Я не совсем понимаю, что прояснится?! – Дана снова разнервничалась. – Нас догонят и посадят за решетку?!
– Попытаются догнать, – устало подтвердил Фоули. – Но сажать нас за решетку им невыгодно. Они попробуют нас убить.
– Убить?! – Дана почувствовала, как от лица отхлынула кровь.
Почему-то предположение Пита оказалось гораздо страшнее свидетельств неудавшегося покушения. Наверное, дело во временах: прошедшее, пусть это и было реальное дыхание смерти, миновало, и бог с ним. А вот будущее, даже предположительное и без гарантий, еще только маячит на горизонте. И поэтому оно страшнее стократ.
– Но мы им этого не позволим, – попытался взбодрить подругу Фоули.
– Не позволим, – прошептала Дана. – Я родилась в Балтиморе.
– Тем более. – Пит усмехнулся. – Глупо умирать там, где родился.
– Глупо, но большинство людей так и делает. – Дана вздохнула. – Мы можем спрятаться у тети Сары.
– Я подумаю над этим вариантом. Но сначала нам нужно выбраться из DC.[1] Желательно живыми.
Глава 4
Урал, 14 сентябряГроза прекратила бушевать сразу после полуночи, но дождь шел еще некоторое время, настырно, как хороший пожарный, проливая выгоревшие на склоне проплешины и тлеющие головешки на месте расколотых молниями деревьев. Один из солдат подкрепления, родом из ближайшего райцентра, авторитетно заявлял, что ничего подобного в здешних заповедных местах еще не происходило. На его памяти, во всяком случае. Борис Валуев на заявление бойца только хмыкнул. Двадцать лет – это разве память?
В конце концов дождь тоже унялся, а через какое-то время начал сгущаться туман. В этот миг просветления уложилось сразу несколько важных событий.
Во-первых, хитрованы-разведчики принесли свежие разведданные, сделав вид, что вот только вернулись из большого тоннеля. На самом деле им было неохота мокнуть, поэтому они и не спешили выходить из пещер под дождь. Сведения не имели такого уж стратегического значения, и Валуев не обратил на детскую хитрость разведчиков никакого внимания. Борис и без разведки знал, что команда Добрецова ушла из местной системы пещер и тоннелей, а потому все придется начинать с нуля. Так подсказывала интуиция. А ей Валуев доверял в первую очередь. Первее разведданных.
Искать в заповедном лесу и горах группу из двух десятков человек представлялось делом непростым, но, в отличие от беглецов, охотники имели в своем распоряжении нужные инструменты: всевидящие спутники «Невода», вертолеты, машины и даже егерей-проводников, а значит, и все шансы на успех. Да и численность отряда под командованием мистера Блэка, с наемниками во главе подразделений, позволяла действовать с размахом. Если развернуть всю эту ораву в стандартную цепь, получится гребенка километра в три по фронту. И это без подключения резервов Минюста, которые ждали команды на тренировочной базе спецназа под Челябинском.
Что и говорить, связи у мистера Блэка оказались посерьезнее, чем у этих деятелей из СБН. Скрутил заморский мистер знаменитого Добрецова в бараний рог, несмотря на дружбу последнего с чинами из ФСБ и с обитателями Кремля.
Второе событие неполного часа между дождем и туманом: прилетели два «трансформера», под завязку груженные теми самыми кейсами, с помощью которых «воскрес» мистер Блэк. Как только остановились и повисли лопасти, Блэк самолично возглавил разгрузку и раздачу контейнеров из этих кейсов бойцам. В каждом чемоданчике оказалось по пять тяжелых стальных цилиндров размером со стакан. Рассказывать новобранцам «техноармии», для чего нужна выданная «посуда», командир отряда поручил наемникам. Ответственным за ликбез он назначил, понятное дело, Валуева.
Оставшиеся в живых «дикие гуси» обеспокоились. Выходило, что все бойцы получат такую же экипировку и оружие, а значит, тоже станут суперсолдатами и отнимут у «гусей» хлеб. Но когда выяснилось, что в нанороботов загружены только программы защиты, усиления и превращения в холодное оружие, наемники успокоились. Вооружены «гауссовками» оставались только они. Почему мистер Блэк поступил именно так, было в общем-то ясно. Наемникам он платил большие деньги и мог быть уверен, что они не выстрелят ему в спину (хотя после увиденного «воскресенья» Борис частично перестал понимать логику босса – какая разница, убьют тебя или нет, если ты все равно воскреснешь?), что же касается новобранцев – вопрос был скользким. Набирали их второпях, просто по приказу их же регионального начальства. Загнали два отряда московского и один подмосковного ОМОНа в вертушки, да и рванули на Урал. Никаких сверхурочных к стандартным «боевым» никто им не обещал. А между тем первая же стычка с, казалось бы, слабым противником закончилась печально для трех десятков человек, и это вызвало ропот в первую очередь среди начальства пополнения. Вот Блэку и пришлось раскошелиться.
Впрочем, Валуев подозревал, что теперь, после захвата «Невода», комплектов «суперброни» у Блэка в избытке. Почему так, Борис не знал, да и не особенно интересовался. Видимо, через эти спутники и только через них можно было получить доступ к охранным системам особых складов, где вся эта «бижутерия» хранилась. Ведь те двадцать комплектов, что имел в своем распоряжении мистер Блэк до начала операции, определенно были его единственным богатством. Он трясся за них, как за любимую игрушку. А теперь вот раздавал «стаканы» направо и налево. Явно откупорил запасники, других объяснений нет.
Третьим событием относительно сухой паузы стало появление на территории подконтрольной ОМОНу и новой СБН троих гражданских лиц. Сначала бойцы охранения решили, что это очередная группа диверсантов, но вскоре выяснилось, что это местные егеря и лесник, самоотверженно притопавшие на свет пожара. Вдобавок к тому, что они до нитки промокли, блюстители заповедника еще и огребли тумаков в момент пленения, но за это обиды не держали. Гораздо больше их возмутила умышленная порча доверенного им заповедного лесного хозяйства. Естественно, сердились они не на служителей закона, а на группу негодяев, скрывавшихся в гротах и паливших лес из огнеметов.
Таким образом, добровольные проводники нашлись сами собой. Оставалось построиться в цепь, включить постоянную связь со спутниками и двинуться по следам беглых преступников… еще вчера – людей из самых высших слоев общества.
Валуев хмыкнул. Играет судьба человеком, ох играет. Как пешкой какой-то. Он сам, конечно, ей в этом помогает, но все же ходит не он, это факт. Ну точно как пешка. Вроде идет с Е-2 на Е-4, а на самом деле ее переставляет игрок.
А ведь когда-то Борис был верен другой жизненной позиции, активно пропагандируемой в армии бодрыми офицерами-воспитателями: «Человек сам хозяин и строитель своей судьбы». Воодушевленный этой ложной установкой, Валуев «настроил» такого… Даже вспоминать неохота. В результате из офицера Российской армии превратился в наемника. Вот так судьба утерла нос своему «хозяину».
В общем, все было готово для продолжения банкета, как сказал немолодой наемник дядя Коля, после предательства и гибели Аслана Бороева – заместитель Бориса, но произошло очередное событие. Все вокруг укрыл густой туман. Густой настолько, что его пелену не пробивали даже мощные галогенные фонари.
– Раньше эти крысы под землю прятались, пукнуть боялись, а теперь они уйдут в полный рост, – сделал вывод Коля. – Зуб даю, уйдут. Грех таким шансом не воспользоваться.
– Далеко не уйдут, – спокойно ответил Валуев. – До рассвета часа четыре, плюс час на просушку. К девяти туман развеется. Сколько они протопают по лесу да по горам за такое время и куда зайдут без ориентиров? Ночь да еще туман.
– Ты, может, последние пятьсот лет провалялся в коме, но есть такое изобретение – компас. – Коля усмехнулся.
– Юморишь, да? – Борис посветил в сторону переминающегося на ближайшем посту часового. – Сильно видишь его?
– Слабо, – признал Коля.
– Ну а чего тогда гнилушку трешь? Умным сделался, когда по балде получил? Ты, кстати, так и не признался, кто тебя отоварил. И почему броня не помогла?
– Под М-станнер попал, – нехотя ответил Коля. – А тут обвал. Камнем и врезало. Хорошо, по касательной.
– Плохо, – возразил Валуев, в упор глядя на Колю. – Лучше б он тебя в лоб треснул, камень этот. Глядишь, ты бы реально поумнел, а не только на язык.
– Виноват, командир.
– Знаю. – Валуев едва заметно дернул головой, указывая в сторону теснящихся под навесом бойцов. Там два ряшистых прапорщика раздавали сухие пайки. – Всем объяснили, что за броня?
– В общих чертах. Как врубить, как вырубить и как всех этих чертиков обратно в «стакан» загнать.
– Снова шутишь? – Борис нахмурился.
– Нет. – Дядя Коля невольно подался назад. – Это Блэк посоветовал так инструктировать. Ну, не про чертиков конкретно рассказывать, а чтобы с доходчивыми сравнениями!
– Ладно, живи, – снизошел Валуев. – Но смотри, Коля, дисциплина с этого момента будет вдвое против прежней, понял? Задолбали меня ваши африканские замашки. Через эту расхлябанность и все проблемы. Сколько нас было и сколько осталось, ты считал?
– Было двадцать, а осталось… десять или восемь. Но зато подкрепление…
– Про это подкрепление ты, воин, забудь! Нам бабки платят не за командование этими мусорами и не за обучение их «строевым приемам с чертиками». Нам контракт надо отбить. И всё. А потом уже будем по новой специальности работать, если пожелаем. Спецотрядом СБН прикидываться и все такое. Ясно?
– Так точно.
– Вот, уже лучше. Больше никакой лажи, понял? Берем объект, чистим хвосты – и разбежались.
– Я, наверное, останусь… потом. Служба вроде непыльная: в Москве, сиди себе в Сити, охраняй.
– Твои дела. Я собираюсь раствориться. Приз теперь вдвое больше стал – Блэк сказал, что фонд остается прежним и мы можем хоть на двоих его поделить в финале, главное – выполнить контракт.
– Да? – Коля озадаченно потер бритую макушку. – Это все меняет.
– Ничего это не меняет, – отрезал Борис. – Рассветет, выйдем первыми, отдельно от гребенки. Выбери егеря потолковее в проводники.
– А стадом кто будет командовать?
– Сам Блэк их поведет, мы все перетерли. Еще вопросы?
– Нет вопросов. Хотя… пожрать есть чего? Нормальное, не сухпай. Я это пюре в одноразовых мисочках с молодости ненавижу!
– Эх, Колян, и вправду давно ты, видать, дома не был. Ты какой сухпай припомнил, американский?
– А русский что, лучше?
– И в этой стране, Коля, кое-что хорошее имеется. Армейский сухой паек – первое, чем можно гордиться. После «калаша», конечно.
– И последнее, – буркнул Коля. – Все остальное дерьмо.
– Так уж все? – Валуев усмехнулся.
– От сборной по футболу до правительства. Китайцам проигрывать в полуфинале – это разве не дерьмо?!
– Позор, согласен.
– А морды эти жирные из Белого дома… Даже в Африке министры не называют граждан населением и не держат полстраны за провинциальное быдло, хотя сами из него и выползли. Да и «население» еще то. Кто не воры и бляди, те лохи и кошелки. И это так, примеры навскидку. А если углубиться… я потому и уехал, что достала такая жизнь. Внешне – лак, внутри гниль. Родина в разрезе.
– Не гони, воин. Может, тебя государство и обидело так, что ты аж в Африку сбежал, но сама страна тут ни при чем. Разные это вещи, хоть и зовутся одинаково. Держи.
Он вручил Коле коробку и кивком указал на ящик напротив. Коля хотел было уйти в палатку, но командир вынул из внутреннего кармана фляжку, и наемник передумал. Выпить и закусить за неласковую, но все-таки Родину – святое дело. Даже для отверженного наемника.
Паек оказался действительно и вкусным, и питательным. Коля насытился уже к середине трапезы, но объедков все равно не оставил, скорее по привычке. С выпивкой же вышло как-то не так. Во-первых, получилось не выпить и закусить, а наоборот: поесть и запить. А во-вторых, сытная пища украла все градусы, что было крайне обидно. Коля попытался компенсировать недополученное удовольствие, закурив сигарету, но и тут его поджидал коварный облом. Горький туман придал и без того противному табачному дыму совсем уж мерзкий привкус. Наемник тщательно затоптал сигарету и решительно поднялся с ящика.