Позывной: «Варяг». Спасти Севастополь!

Вот где узнавалась цена обычной аш-два-о! Оказывалось, что полстакана солоноватой водицы были гораздо дороже ящика с шампанским «Вдова Клико».

Но войска шли и шли, наступали и наступали, одолевая каждый день где десять, а где и все полста километров.

156-й истребительный справно нес службу – громил японцев. Четыре эскадрильи «Ла-11» не ведали конкурентов в небе Маньчжурии, даже знаменитые «Зеро» не могли устоять перед четверкой пушек советского истребителя.

Правда, сам Лавочкин, когда его Сталин спросил, что запускать в серию – «Ла-11» или «МиГ-9», высказался за реактивную машину. Честный был человек. Признавал чужую правоту, а не пробивал свои машины, как Яковлев, даже если они были хуже, чем у других КБ. Рычагов рассказывал, что вождь пожурил тогда Лавочкина, но и оценил позицию, занятую Семеном Алексеевичем. В итоге сейчас испытывают реактивный «Ла-15»…

3 июля Долгушин схватился сразу с двумя звеньями «Зеро» над Большим Хинганом. Одно звено он благополучно сбил, а тут и однополчане подоспели, уделали япошек. Вот только задело тогда комполка – хоть и вскользь, а контузило.

Врачи были людьми жестокими и на три дня отстранили Долгушина от полетов. Полковник долго возмущался, а военврач кротко улыбался, выслушивая пилота, после чего смилостивился: «Два дня». Ну, что тут скажешь?

Однако Долгушину, можно сказать, повезло – начальнику оперативной группы штаба фронта генерал-майору Павловскому потребовалось срочно передать приказ генералу Людникову, а все офицеры связи были в разгоне. Надо ли говорить, что Сергей с радостью согласился поработать «почтальоном»?

Правда, лететь надо было не на истребителе, а на тихоходном «По-2», ну так что ж? Не самолет разве? Еще какой!

Сам пакет должен был передать лейтенант Смирнов, задача Долгушина заключалась в том, чтобы доставить Смирнова в штаб армии. Им обоим выдали специальные удостоверения, подписанные маршалом Малиновским: по нему «предъявители сего» имели право принимать любое решение, использовать любой транспорт, а командиры частей обязаны были оказывать всяческое содействие по первому же требованию.

Долгушин вдруг стал личностью неприкосновенной, облеченной сумасшедшими правами, но и ответственность на нем лежала немалая – даже в случае его гибели секретные документы не должны были попасть в руки противника. Как хочешь, так и изворачивайся.

Определив и проложив по карте маршрут до штаба армии, Сергей провел красную линию, определил азимут и время полета.

И – по самолетам, как говорится.

Вылетели они с точки «Ленинград» – так этот полевой аэродром обозначался на картах.

«По-2» машинкой был сверхнадежной, этот бипланчик даже в штопор сваливаться не умел. Он терпеливо сносил любого, самого неумелого летчика. Правда, полет «По-2» был весьма нетороплив, зато и моторчик тарахтел чуть слышно.

Рев истребителя только глухой не услышит, а «По-2» даже ночью мог летать почти бесшумно. Немцы презрительно называли его «русфанерой» или «кофемолкой», однако жутко боялись ночных бомбардировок – «По-2» подлетал незаметно и бомбил точно.

Кабины на биплане не было, но летом в Маньчжурии это являлось приятным бонусом – духоту сдувало.

Летели на предгорьями Хингана. Неожиданно, приблизительно на середине пути, самолет попал в сплошную облачность. Облака, молочно-белые и пухлые, окружили «По-2» со всех сторон, и Долгушин, круто набирая высоту, вывел самолет поверх белого одеяла.

– Что будем делать? – прокричал он Алексею Смирнову, сидевшему сзади.

– Вперед! – отозвался тот.

А «По-2» словно завис в воздухе – ориентиров нет, земли не видно. Сергей глянул на часы – по времени получалось, что где-то внизу должен быть аэродром штарма[11].

Пролетев по азимуту еще минут пять, Долгушин стал вить круги, высматривая между облаков землю – топливо убывало, наступали сумерки. Надо было как-то выкручиваться, а то или к японцам занесет, или вовсе в гору на полной скорости…

– Серега! – крикнул Смирнов. – Смотри, земля! Давай, садись!

Долгушин повернул самолет, сбросил обороты мотора, и «По-2» плавно устремился вниз.

Самолет сел в котловину, со всех сторон окруженную горами. Сел и словно повис в густой траве выше человеческого роста. Совсем рядом журчал ручеек с чистейшей водой.

Быстро стемнело. Посланники забрались в кабину, укрылись тентом и заснули сном праведников.

Утро предстало чудесное – солнце, тихо, только птицы поют, зелень вокруг. Хорошо!

Вот только непонятно, на своей они стороне или за линию фронта залетели? К японцам в гости? На хрен таких хозяев…

С ближайшей сопки ничего, кроме гор, не было видно. Куда их занесло? Вернувшись к самолету, Долгушин со Смирновым попробовали взлететь. Ага… Не тут-то было.

Трава своими плетями путала колеса, словно хваталась за них, и не пускала. Басовито тарахтя, «По-2» прокатился и уперся в склон.

Никак.

Ножами офицеры выстригли целую ВПП, измаялись, но взлететь так и не смогли. Оставалось одно – топать пешком.

Часа через два пути «почтальоны» вышли к огромной речной долине. Вдали виднелись дымки костров, в полуденном зное вырастали армейские палатки.

Долгушин со Смирновым залегли – свои там или чужие? Офицер связи ощупал секретный пакет в потайном кармане.

Тут показалась машина – она шла по хорошей дороге в какой-то паре километров.

Двое переглянулись.

– Надо проверить, – решил Долгушин.

– Точно.

Сергей с Алексеем скрытно вышли к дороге, залегли, вынули пистолеты и приготовились действовать. Если наши – хорошо, если японцы – надо реквизировать автомобиль.

Через полчаса показался грузовик, ехавший из лагеря. Сергей с радостью узнал фронтового «захара», как прозывали эту трехтонку.

Долгушин вышел на дорогу и поднял руку, тормозя «ЗИС-5».

Водитель, выглядывая в окно, не слишком-то испугался – бывалый.

– Я из штаба фронта. – Сергей предъявил свое удостоверение. – Это 39-я армия?

– Так точно.

– Генерал Людников здесь?

– На месте, товарищ полковник.

– Подбрось нас до штаба.

– Залезайте!

«ЗИС» развернулся и покатил обратно в лагерь.

Остальное уже неинтересно – приказ генералу вручили, он где надо расписался, пожал руки Смирнову с Долгушиным.

«По-2» привели на аэродром 39-й армии на другой день. Пообедав в армейской столовой, Сергей с Алексеем собрались «домой».

Протарахтев по полосе, «По-2» взлетел. Снова под крылом потянулись горы Хингана, потом расстелилась степь.

И вот тут-то Долгушин понял, что допустил срамную ошибку – не залил горючее в бак. Летчики, которые вызволяли «По-2» из котловины-ловушки, опорожнили запасную канистру, а он не проверил, сколько у него осталось горючего. Привык, что за этим техники смотрят. И вот, что называется – попал.

«По-2» пошел на посадку. Мотор заглох над самой землей, но самолету это было не страшно.

– А что случилось? – удивился Смирнов.

Долгушин с чувством выматерился и признался в грехе.

– Ну, тут мы точно у своих! – утешил его Алексей.

– Есть неприкосновенный запас, – закряхтел Сергей, – литров двадцать. Но тогда в обход лететь не получится.

– Летим напрямки!

Напрямки – значит, через озеро Буир-Нур.

Опорожнив канистру с НЗ, Долгушин завел мотор – тот прочихался и застрекотал. Набрав высоту метров в триста, Сергей увидел далекое зеркало озера, размытое дымкой.

И вот уже бескрайняя тихая вода заплескалась во все стороны.

Вдруг, прямо посреди озера, мотор чихнул и заглох. Пропеллер замер в вертикальном положении – и тишина.

Долгушин машинально расстегнул пояс. Смирнов схватил его сзади за рукав.

– Спланируем ли?

– Не знаю! Попробуем!

Резким движением ручки Сергей сумел поднять самолет на несколько метров вверх. Берег приближался, но голубые воды Буир-Нура были еще ближе.

«По-2» ткнулся в сушу у самой кромки озера. Несколько минут Долгушин сидел в полной тишине, тупо уставясь перед собой, затем медленно покинул самолет.

– Долетели! – выдохнул Смирнов.

– Почти, – буркнул Сергей.

– Да все нормально! Сами живы, техника цела. Будем устраиваться на ночевку.

– Будем…

Вскрыв бортпаек, оба перекусили. Решили поначалу устраиваться на ночлег прямо в самолете, но тут поднялся сильный ветер. Пришлось обвязаться веревками, укрыться за плоскостью самолета и расположиться «со всеми удобствами» прямо на земле, чтобы удержать «По-2» от опрокидывания.

Поутру Смирнов вознамерился дойти до местечка с названием Монгол-Рыба, до него от стоянки было километров семь.

Только оба освежились в Буир-Нуре, позавтракали остатками ужина, Алексей уже и канистры подхватил, как вдруг показался самолет.

Долгушин тут же схватил ракетницу. Углядев сигнальные ракеты, самолет покружил и сел.

– Привет! – заорал пилот, откидывая фонарь. – А все вас в другой стороне ищут!

– Да это я балбес, – покаялся Сергей, – не проследил, а бензин – йок!

– Ха-ха-ха! Бывает! Щас поделюсь…

Долгушин со Смирновым быстро перекачали горючее, и очень скоро оба самолета взлетели. Курс – на точку «Ленинград».

* * *

На следующий день врач смилостивился, и после обеда, когда 2-я и 3-я эскадрильи готовились к вылету, комполка тоже занял свое место – он всегда летал в составе «родной» 2-й АЭ.

Командир дивизии дал задание – сопровождать бомбардировщики «Ту-2» до города Калган. Так это место называли монголы и русские, а китайцы именовали город Чжанцзякоу.

Калган – это в переводе «ворота в стене». Город стоял как пограничная застава на Великой Китайской стене, тут находились главные ворота из Внутренней Монголии в Поднебесную империю. Теперь же Калган заделался столицей марионеточного государства Мэнцзян – его провозгласили японцы, захватив эти земли и поставив во главе покладистого чингизида, князя Дэ Вана Демчигдонрова. Князю помогал принц Чи.

Долгушин, правда, не разбирался особо в этих придворных тонкостях, для него все было просто: Дэ Ван – это пособник японских милитаристов, под Калганом находится аэродром, где базируются «Зеро», «Накадзимы» и прочие «Кавасаки».

«Тушки» будут их плющить и раскатывать бомбами, а истребители 156-го ИАП – прикрывать «туполевых». И всего делов, как Рычагов говаривал.

«Ту-2» шли к полю боя девятка за девяткой, с интервалом в десять минут. Головная и замыкающая группы прикрывались восьмерками «лавок», промежуточные – шестерками и четверками. Силы прикрытия недаром распределялись именно таким образом – противник старался в первую очередь атаковать ведущих или замыкающих.

– Вижу самолеты противника! Много!

Долгушин пригляделся: со стороны Калгана шли японские истребители – три или четыре эскадрильи «Накадзима Ки-84 Хаятэ». Весьма удачные истребители: по скорости обгонят «МиГ-3», а по вооружению сравнятся с «По-7» – на «Хаятэ» стоят четыре 20-мм пушки Хо-5, две крыльевые, еще две – над капотом. «Хаятэ» переводится как «ураган»…

– Я – Четырнадцатый, – сказал Сергей. – Группа, внимание! Сема, твоя восьмерка при бомберах.

– Понял…

– Полынов, ты со мной. Атакуем!

Две восьмерки «Ла-11» устремились навстречу «Накадзимам». Японцы начали обстрел с дальней дистанции, метров с пятисот – дымные жгуты трассеров словно таяли в воздухе.

– Идем с набором!

«Лавочка» взвыла, делая «горку», забираясь все выше и выше, пока, наконец, не перевалилась в пике, прибавляя скорости. Ведущий «Хаятэ» рванул навстречу советскому истребителю, но самураю не хватило силы духа – не выдержав лобовой атаки, он свернул в сторону – и пушки «Ла-11» располосовали ему крыло и борт. Пробитые баки задымились и вспыхнули, через мгновенье охватывая огнем весь самолет. Готов.

Отвернув, Долгушин выдал очередь по следующему – снаряды разворотили «Накадзиме» капот, превращая мотор в кусок горячего железа. Истребитель, пролетев немного по инерции, камнем пошел вниз. Вычитаем еще один…

– Пятый, Пятый! «Мессер» на хвосте! Тьфу… «Х…та» эта!

Пятый моментально пошел в «горку», сделал «бочку» со снижением и ушел под своего преследователя, оказываясь за счет прибранного газа ниже «Накадзимы» метров на полста и в хвосте.

Сразу дав газ, Пятый сделал «горку», ловя «Хаятэ» в прицел. Замерцали огоньки, рассекаемые дульным тормозом, и японскому истребителю оторвало крыло – «Ки-84» закрутило штопором, да и ввинтило в землю на краю поля, зеленевшего гаоляном.

– Есть!

– Десятый, тяни вверх.

– Тяну-у…

– Смотри хвост!

– Ах ты, обезьяна сраная! Она еще стрелять будет!

– Внимание! Группе разворот!

– Кот, прикрой Второго!

– Не вопрос, командир.

– Змей, уходим вниз. Переворот!

– Паха, сзади сверху еще двое. Разворот!

– Разворот вправо на девяносто. Атакуем!

– Десятый, отбей!

– Так точно.

– «Котяра», на тебя сверху заходят!

– Пятый, прикрываешь.

– Повторяем атаку!

– Слева и выше!

– Группа, атакуем попарно!

Пара «лавочек» задымила и покинула строй, в небе раскрылась пара куполов. Строй японских истребителей, прореженных наполовину, распался – самые упертые продолжали сражаться, и их спустили по одному, а самые умные стали отходить к востоку.

– Группе Полынова! Догнать – и в землю вогнать!

– Есть вогнать! – донесся повеселевший голос майора.

«Ту-2» пошли на аэродром, где крыло к крылу стояли бомбовозы «Накадзима Ки-49 Донрю» и «Кавасаки Ки-48», отдаленно напоминавшие «Юнкерс-88».

Выйдя на боевое развертывание, «тушки» принялись «ткать ковровую дорожку», перепахивая, перелопачивая все подряд – ангары, цистерны с топливом, самолеты, казармы, склады. Бомбы валились и валились, не оставляя на поле живого места.

Вскоре огонь и дым покрыли весь аэродром непробиваемой пеленою.

– Цель накрыта! – разнесся в эфире удовлетворенный голос.

– Я – Четырнадцатый. Группа, внимание. Всем встать на свои места. Уходим!

Долгушин договорил и ухмыльнулся: мавры сделали свое дело…

Глава 7

Рейд на Сасэбо

Японская империя, 5 июля 1945 года

Весной полковник Челышев едва не вышел в генералы. Однако стоило ему узнать, что высокое звание отлучит от живого дела, от полетов, как Егор сразу, хоть и вежливо, отказался, сославшись на то, что будет нужнее Родине в небе, чем в штабе.

А тучи над СССР сгущались, этого не скрывала даже «Правда» – с нового, 45-го года в газете стали появляться статейки о варварских налетах английской и американской авиации на города Германии, о бомбежках жилых кварталов и госпиталей, о том, как немцы поневоле приветствовали Красную Армию, чьи истребители отгоняли «союзников».

Писали в газетах даже о танкистах Роммеля, гонявших по пустыне англичан, о трусоватых янки, которые целыми эскадрами и дивизиями личного состава осаждали какой-нибудь паршивенький островок, клочок суши и месяцами не могли выбить оттуда японцев, стойко державших оборону.

Публиковались очерки об американцах – пухлых здоровяках-анацефалах, у которых всегда улыбка до ушей. О надменных британцах, чей некогда грозный лев стал комнатной собачкой в Белом доме.

Никто пока не называл англосаксов врагами, но, как говорили римляне, «сапиенти сат» – умному достаточно.

Тема возможного альянса с Японией была закрыта и нигде не освещалась, но слухи о возможном союзе с императором ходили. Для микадо это был единственный шанс если не спасти страну от позора поражения и оккупации, то хотя бы сохранить лицо. Вот только Хирохито играл в молчанку.

РККА стремительно овладевали Маньчжурией, а Токио все упрямился, не желая признавать очевидное.

Наверное, именно поэтому Верховное главнокомандование отдало приказ о бомбардировке крупнейшей базы императорского флота в Сасэбо. Надо было дать понять микадо, что шутки кончились, пора принимать решение, делать выбор.

Основным категорическим требованием приказа было – не допустить жертв среди мирного населения. Да, СССР находится в состоянии войны с Японией, но его Красная Армия никогда не уподобится англосаксонским варварам, сбрасывавшим зажигательные бомбы на Токио, где основная масса домов – деревянные хижины. Сто тысяч токийцев сгорели заживо, задохнулись в дыму или были растерзаны взрывами.

Сталин, затевая налет на Сасэбо, как бы дистанцировался от «союзников», вежливо напоминая: мы не воюем с рисоводами, рыбаками, гейшами, рабочими или немощными стариками, у которых одна радость в жизни – раз в неделю выбраться из дому, чтобы хлебнуть подогретого саке.

Несколько эскадрилий Авиации дальнего действия перебазировались на Дальний Восток еще в июне, а экипажи Егора Челышева едва ли не самыми первыми.

Освоившись на аэродроме Суходол, «Ту-10» вылетали бомбить военные городки и УРы Квантунской армии, а транспортники выбрасывали воздушный десант у Мулина, Харбина, Мукдена.

5 июля девятка «тушек» готовилась к рейду на Сасэбо.

Стоя у карты на КП, полковник Челышев поставил перед летчиками боевую задачу:

– Следует нанести массированный удар по главной японской военно-морской базе в Сасэбо всеми наличными экипажами полка. На военной судоверфи Сасэбо строятся и ремонтируются десятки кораблей, но как раз доки трогать мы не будем – там работают пятьдесят тысяч человек, а с тружениками тыла мы не воюем. Там же и по соседству, в Омура, строят самолеты палубной авиации. Это и есть наши цели – аэродром и боевые корабли в бухте. По самолетам!

Получив задание, летчики разбежались по боевым машинам. Челышев с экипажем зашагал к своему «Туполеву».

Рослый техник с загорелым, обветренным лицом шагнул навстречу и взял руку под козырек фуражки:

– Товарищ полковник! Самолет номер семь к боевому вылету готов. Доложил техник-лейтенант Чуканов.

– Добро, – принял рапорт Егор. – Сейчас посмотрим вашу работу. Пошли?

Майор Ткачук сразу полез к бомбоотсекам, старшина Кибаль дотошно проверял радиоприборы, сам Челышев занялся осмотром моторов. Всем дело нашлось – десять человек в экипаже! Не хухры-мухры.

– Внимание! Ракета! – крикнул Чуканов.

– По местам! – скомандовал Челышев.

Аэродромная тишина наполнилась мощным рокотом моторов, и бомбардировщики гуськом потянулись к взлетной полосе.

Пройдя в кабину, комполка уселся в кресле поудобнее и деловито спросил:

– Экипаж! У вас к полету все готово? Тогда запускаем.

* * *

Летом Японское море отливало зеленью, но чем дальше на юг, тем больше в водах проявлялось синевы. По прямой до Сасэбо было чуть более тысячи километров – японская база располагалась на западном побережье острова Кюсю, напротив Нагасаки.

Место для базы выбирал сам адмирал Того, тот самый, что устроил Цусиму русскому флоту. Сасэбо расположена в глубине узкой длинной бухты, как бы на дне бутылки с узким горлышком. Защитить базу от кораблей противника легко, но вот от удара с небес…

К исходу второго часа полета прямо по курсу показался гористый берег.

– Точно вышли! – сказал штурман. – Кюсю!

– Как только можно жить на острове с таким названием? – проворчал второй пилот. – Сплошное мусю-пусю!

– Цель по курсу!

Челышев включил внешнюю связь и сказал:

– Внимание, орлы! Цель видите? Она слева. Сейчас будем делать боевое развертывание. – И властно приказал: – Слушать всем! Звеньям перестроиться в колонну! Удар нанести с девяти тысяч звеньями. Два захода. Приготовиться! Начали!

Едва комполка вывел головное звено на боевой курс, как молчавшие зенитки открыли огонь, вот только бомберы шли слишком высоко, чтобы замечать все эти хлопья разрывов, что пушились гораздо ниже.

– Пора, командир! Разворот!

Впереди открылась вся бухта Сасэбо – курились дымы заводов, в доках сверкали огни сварки. В самой гавани было полно плавсредств – мелочь, вроде миноносок и канонерок, тулилась у причала, а большие корабли стояли на рейде.

Даже с высоты было заметно, что к «бочкам» пришвартовано всякое старье – у иных даже шпироны в носу. Древность.

– Внимание! Приготовиться!

– Готов! – ответил штурман-оператор. – Первый пошел! Сброс!

Открылись люки переднего бомбоотсека, и планирующая бомба УБ-500 «Чайка» плавно выпала наружу.

Ее ЖРД сработала, толкая «Чайку» вперед, в поле зрения оператора – бомба больше напоминала ракету, обтекаемую, с короткими крыльями и стабилизаторами.

Вспыхнул, раскалился красный трассер, и штурман мягко двинул рычажок, выводя бомбу на цель – большой трехтрубный крейсер времен Первой мировой.

«Чайка» заскользила вниз, ведомая радиолучом.

До гавани было еще километров восемь, а планирующая бомба уже пикировала на цель.

– Второй пошел! Сброс!

– Третий пошел!

«Чайки» опережали «Ту-10», они летели далеко впереди и внизу, калясь красными точками трассеров – вся эскадрилья «отстрелялась», более двадцати УБ-500 – целая стая «Чаек» – летело точно в цели, направляемые умелыми руками.

Бомбы взорвались вразнобой – пробивая палубу, они вскрывали ее, задирая кверху броневые плиты. Клубы яростного огня поднимались над кораблями, закручиваясь грибовидными облаками. Редко какая из «Чаек» промахивалась – Челышев насчитал всего два столба воды и пара, поднятых рядом с бортами кораблей.

– Я – ноль седьмой! – сказал Челышев. – Звену Диговцева заняться аэродромом, звену Хоменка – миноносцами, головное работает по кораблям. Второй заход!

Три бомбера плавно развернулись над сопкой Юмихари, направляясь к военному аэродрому. Им навстречу уже взлетали истребители-перехватчики. Челышеву было видно, как застрочили нижние турели на «тушках», не подпуская близко японские самолеты. Один из них лопнул в воздухе, распадаясь на части, другой задымил и стал виражить, уходя с линии огня.

А бомбардировщики открыли люки, освобождаясь от здоровенных фугасок, каждая весом в тонну. «Тонки» полетели вниз, прямо на поле, заставленное самолетами. Несколько истребителей выруливали, собираясь взлетать, но тут ухнули бомбы, вздыбливая целые горы земли и обломков. Воронки были такие, что в каждой из них можно было спокойно, со всеми почестями, похоронить самолет, а ударная волна хорошо различалась с высоты – этакое смутное кольцо, которое быстро расширялось во все стороны, пригибая траву или сметая пыль с бетонных полос, а самолеты на стоянках сдувало, словно листья с дорожки в саду. Истребители «Кавасаки» и «Накадзима» подпрыгивали, скользили, разгребая почву стойками шасси, как граблями, переворачивались, кувыркались, ломали крылья или лопались, устилая все вокруг ошметками дюраля и битым плексигласом.

Миноносцы, кучковавшиеся у причала, стояли тесно, борт к борту, поэтому капитан Хоменок не особо-то и целился – и без того не промахнешься. Вот одна из «тонок» упала между двух миноносок, и в то же мгновенье необузданный смерч белой пены, пара и грязного дыма взвился вверх, расшвыривая корабли – левый опрокидывая, правому вскрывая борт. Вторая авиабомба угодила точно по мостику миноносца, прошила конструкции и рванула чуть ли не у самого днища, почти переламывая судно. И пошло, и поехало…

Челышев, любуясь делом рук – своих и товарищей, – завершил разворот.

– Пошел!

«Ту-10» ощутимо встряхнулся, освобождаясь от десятка тонн смертоносного груза. Одна из бомб сработала у борта горящего крейсера и обрушила на корабль кубометры воды, будто стараясь потушить пожар. На самом деле взрыв продавил, проломил бортовую броню, и вода хлынула в трюм. Корабль начал ощутимо крениться.

Старый, если не сказать старинный, линкор открыл огонь из зенитных орудий по «тушкам». Видимо, его капитан счел за лучшее не дожидаться, пока в него попадут, а развести пары и сняться с якоря, чтобы представлять из себя подвижную мишень.

Тактика сработала – сброшенная бомба лишь подбросила корму корабля.

– Доконаем? – спросил Ткачук деловито.

– Да пусть живет. Мы им и так тут Цусиму устроили!

Челышев мельком глянул на берег – от доков бежали тысячные толпы. Может, оценят «джентльменский налет»? Красные звезды на крыльях видны хорошо…

– Слушать всем! Возвращаемся. Курс домой!

Глава 8

Засада на «Синзана»

Маньчжурия, 5 июля 1945 года

Про то, что маршал авиации регулярно вылетает на линию фронта, Василевскому было известно, но командующий относился к этому спокойно – штаб ВВС фронта работал четко, без замечаний. Находит командующий авиацией время для боевых действий – ну и прекрасно. Лишь бы не во вред делу.

А сам Жилин был спокоен на свой счет. Чему быть, того не миновать – на войне волей-неволей уверуешь в судьбу. Шальной снаряд может сбить твой самолет, но с той же вероятностью он способен угодить в штабной кунг. На войне от смерти не убережешься, да и не верил Иван, что его убьют, не покидала такая уверенность. Господи, войны-то той – полторы недели!

С утра было 5 июля, осталось всего ничего.

В час пополудни Жилин вылетел в составе группы из двух эскадрилий к городу Мишань, осажденному войсками 1-й Краснознаменной армии. Туда же направлялись японские бомбардировщики, желая нанести урон РККА.