Кукловод. Капер

– Никакой платы, Патрик. Просто лечи раненых и делай это со всем возможным прилежанием. Я заинтересована в том, чтобы все раненые встали на ноги. Ты меня понимаешь.

– Понимаю, ваша милость, и сделаю все возможное. Но-о…

– Я знаю, что ты не Господь Бог. Но лучше бы тебе постараться.

– Разрешите поинтересоваться, сколько там раненых?

– Я не знаю. Это имеет значение?

– Коль скоро они не умерли по дороге сюда, возможно, и нет. Но там могут быть тяжелораненые, им потребуется особый уход, и я попросту не смогу со всеми управиться. К тому же, помимо лечения, мне будет необходимо готовить лекарства.

– Хорошо. Мы поступим так. Ты отправишься в порт не один, а с грумом. Осмотришься на месте и с ним же передашь весточку, нужны ли тебе помощники. Ступай.

Вообще-то подобный подход несколько удивил Патрика. Не в правилах госпожи Джонсон делать подарки. А в данном конкретном случае она лишалась солидной суммы. Впрочем, особо задумываться над этим вопросом он не собирался. Лошадь, скорее всего, уже под седлом. Так что нужно как можно быстрее посетить свою хижину, собрать побольше перевязочных материалов. Благо их запас у него изрядный, и отваров для промывания ран с заживляющими настойками – тоже. Во всяком случае, на ближайшее время должно хватить, а там будет видно.

К нужному складу, расположившемуся неподалеку от одного из причалов, Патрик прибыл уже к вечеру. Оставалась только пара часов светлого времени. Но он надеялся, что все же успеет хотя бы осмотреть всех и определиться с порядком лечения. Оперировать при свечах, если в том возникнет необходимость, он не был готов. Хотя… Конечно, если придется, то слабое освещение его не остановит.

– Приветствую вас, коллега, – едва только Патрик соскочил на землю, как его тут же окликнул худощавый мужчина лет сорока.

Как подобает людям его профессии, он был одет в черное, с белым отложным воротником и кружевными манжетами. Через левое плечо висит довольно объемная и вовсе не пустая сумка. В руке изящная трость. Впрочем, по поводу этой трости не следовало обманываться. В ней скрывался отличный клинок толедской стали. Расхаживать по Барбадосу безоружным дело небезопасное. Все же рабов на острове в несколько раз больше, чем свободных.

– Здравствуйте, доктор Кук. Не произошло ли какой-нибудь путаницы? Все верно? Раненых с королевского фрегата должен лечить я?

На острове было два доктора. Вот только в отличие от Картера, способствовавшего осуждению Патрика, эти двое даже не помышляли о том, чтобы строить козни против доктора-невольника. Более того, они не гнушались советоваться с ним и перенимать его опыт, обращаясь к нему весьма уважительно. Так сказать, корпоративная солидарность в действии.

Причина подобного отношения была проста. Он не был для них конкурентом. Наоборот, его появление сняло с их плеч изрядную долю нагрузки. Теперь все малообеспеченные жители острова и некоторая часть среднего класса обслуживалась Патриком. Так что он имел солидный заработок исключительно благодаря большому количеству пациентов. Словом, как говорится, горел на работе.

Конечно, больному все равно, кто его лечит. Но это не относилось к большинству жителей Барбадоса, и зажиточных – в особенности. Далеко не каждый позволит приблизиться к себе рабу, пусть он белый, является бакалавром медицины и пользуется репутацией хорошего врача. Для рабовладельцев все это не имеет значения. А рабами на острове владели многие. У хозяев кабаков, например, не было свободной прислуги. В лучшем случае контрактные рабы, которые теоретически могли получить свободу, выплатив свой долг. На острове проживали и такие. Правда, лишь единицы.

– О-о, не сомневайтесь, коллега. Эта работа – ваша. Губернатор не мог оставить без помощи моряков Его Величества, коль скоро корабельный хирург сам оказался в числе раненых. Его и еще двух господ офицеров доставили к доктору Калхауну. А матросов предоставили в ваше распоряжение. Я слышал, губернатор пообещал госпоже Джонсон некие преференции, если вы отлично справитесь со своими обязанностями.

– Его милость так в этом заинтересован?

– Все дело в капитане фрегата. Это некий виконт Омальский, батюшка коего, будучи пэром, покровительствует нашему губернатору. Виконт же души не чает в своих подчиненных, хотя и слывет довольно строгим.

Хм. Ну, интерес губернатора понятен. А вот с интересом госпожи Джонсон не все ясно. Конечно, получение неких преференций от губернатора – это неплохо. Но Патрик явственно уловил в ее приказе то, что она лично заинтересована в выздоровлении раненых. И еще то, что ему лучше вывернуться наизнанку, но выполнить ее приказ и поднять всех пациентов до единого.

– В бытность свою во флоте я слышал о нем, – с задумчивым видом произнес Патрик. – Капитан фрегата «Стремительный». На службе он готов содрать с матроса три шкуры. Но щедр в наградах и проявляет искреннюю заботу о подчиненных. А главное, никогда и никому не даст своих парней в обиду, невзирая на чины и звания. Он считает, что над командой своего фрегата властен только он.

– Знакомы лично? – вздернув бровь, полюбопытствовал доктор Кук.

– Бог миловал. Он ненавидит ирландцев настолько сильно, что мне это не сулило бы ничего хорошего.

– Да, да, я помню вашу дуэль с покойным Джонсоном. Правда, сойдись вы с виконтом, то проиграли бы в любом случае.

– Это уж точно. Но позвольте полюбопытствовать, что тут делаете вы, коль скоро обихаживать раненых должен я?

– Ну, дорогой коллега. Для других вы, возможно, и бесправный раб. Для меня же в первую очередь человек, преуспевший на ниве медицины больше, нежели я. Да-да, я не боюсь этого признавать. А коли так, глупо отказываться от возможности приобрести полезный опыт. Иными словами, я здесь в качестве вашего добровольного ассистента.

– Даже так.

– Именно так.

– Ну что же, приятно видеть умного человека, и уж тем более общаться с ним.

– Даже если он англичанин? – с нескрываемым весельем поинтересовался доктор Кук.

– Даже в этом случае, – приложив руку к груди и изобразив поклон, подтвердил Патрик, после чего сделал приглашающий жест в сторону входной двери склада.

Раненых оказалось двенадцать человек, и устроены они были, надо сказать, весьма удобно. Для каждого был сколочен отдельный лежак, представляющий собой деревянную раму с натянутой на нее парусиной. Имелся и довольно просторный стол, не иначе как позаботились о рабочем месте для доктора. А еще здесь присутствовали двое матросов, похоже, помощники корабельного хирурга, которые, в силу приобретенного умения, ухаживали за своими товарищами.

Н-да. Господин виконт и впрямь проявляет неподдельную заботу о подчиненных. «Стремительный» бросил якорь в Карлайлской бухте не более трех часов назад. Но капитан не только успел определиться с размещением раненых, но еще и сумел обеспечить им более или менее пристойные условия.

Данное обстоятельство радовало Патрика. Мало того что у него есть два помощника хирурга, так еще и добровольный ассистент – доктор Кук. Так что грума можно отпускать. Разве только забрать переметные сумки с прихваченными медикаментами. Похоже, уже завтра нужно будет отправляться в лес, за новым сбором. Уж тут бы лучше озаботиться помощниками. Никаких сомнений, сегодня он израсходует все свои запасы промывающих отваров и изрядную долю антисептических настоек. Уж больно серьезно выглядели раненые. А настойки раньше чем за две недели никак не приготовить.

Конечно, он мог бы рассчитывать на помощь коллеги из съемочной группы. Но из-за упертого характера Перегудова это было маловероятным. Против помощи на начальном этапе он не возражал, но вот дальше господину доктору придется изворачиваться самостоятельно. Впрочем, так оно и лучше. Если уж Шейранов хочет оказать полезную услугу местной медицине, то следует использовать местные же резервы и возможности, а не уповать на подарки из более развитого слоя.

– Доктор Кук, позвольте вас попросить, – обернувшись спиной к помощникам корабельного хирурга, тихо обратился к коллеге Патрик.

– Да, доктор Кларк, – столь же тихо ответил тот.

– Не могли бы вы играть первую скрипку?

– Вам напомнить, с какой я тут целью?

– Я помню. Просто при столь ярой нетерпимости виконта к ирландцам, да еще учитывая, что я раб… Сомневаюсь, чтобы команда не разделяла его взглядов.

– Боитесь осложнений?

– Ну, еще больше навредить у меня вряд ли получится. А вот этим бедолагам приходится несладко, – кивнув в сторону раненых, попеременно оглашавших склад страдальческими стонами, ответил Патрик. – Не хотелось бы сталкиваться с ослиным упрямством в связи с моим положением. А мне придется требовать кое-чего непривычного, даже для вас.

– Но я не смогу тут присутствовать постоянно.

– Это так. Однако завтра в их глазах я буду выглядеть вашим помощником, а когда этим малым полегчает, то неприязнь и недоверие притупятся.

– Ладно. Тогда подсказывайте, что я должен делать, – скосив взгляд на уже поглядывавших на них помощников, произнес доктор.

– Сначала пусть несут вон того, второго слева. Потом снимаем с него повязки, моем руки с мылом, протираем крепким ромом, обрабатываем им же инструменты и приступаем к работе. А пока мы будем оперировать, пусть эти молодчики раздобудут большой чан и вскипятят воду.

– План действий понял. Но… Ранение в живот. Стоит ли отвлекаться на него?

– У него осталось времени меньше всех. А возможность спасти его, как я думаю, у нас имеется. И еще. Нам понадобятся свечи. Много свечей. Пара больших зеркал, и еще четверо помощников. Работы изрядно, так что засветло нам не управиться. Если, конечно, вы готовы.

– Не готов. Но чувствую, что будет очень интересно. Любезнейший, несите-ка на стол вон того страдальца, – указав на раненого, распорядился доктор Кук, обращаясь к одному из помощников корабельного хирурга.

– Господин доктор, стоит ли? Он уж доходит, – усомнился тот.

– Ты слышал, что я сказал? – встретившись взглядом с Патриком, строгим тоном приказал Кук. – А потом раздобудьте большой чан, самый большой, какой только получится, и вскипятите воду. Да смотрите, чтобы он был чистым. Ясно?

– Ясно, господин доктор.

– Вот и выполняйте. Да, и вызовите сюда кого-нибудь. Я не знаю, боцмана, что ли. Нам понадобятся еще помощники.

– Слушаюсь, господин доктор, – укладывая раненого на стол, ответил все тот же матрос…

* * *

– О-о, виконт. Как я рада видеть вас у себя дома. Наконец-то вы нашли для этого возможность. Ваше времяпрепровождение на нашем острове столь насыщенно, что я уже и не чаяла вас увидеть в числе гостей.

Анна говорила с легким налетом обиды, безразличия, грусти и кокетства. Да, да, никакой путаницы. Наблюдая за ней и слушая ее бархатистый обволакивающий голос, можно было безошибочно распознать всю эту разностороннюю гамму. Как ей это удавалось, решительно непонятно. Но факт остается фактом.

– Дорогая Анна, вы даже представить себе не можете, как я стремился к вам. И только желание ни в коей мере не скомпрометировать вас останавливало меня от поспешных и необдуманных действий, – опустившись на колено и приложившись губами к ее ручке, страстно произнес виконт.

– И именно поэтому вы предпочли вчера навестить эту бесстыдницу Джейн Атчесон, – вырвав руку и резко отвернувшись, довольно желчно произнесла Анна.

– Ну что же. Коль скоро об этом знаете даже вы, вследствие траура ведущая затворнический образ жизни, то об этом знают и все остальные. Что нам только на руку, – поднимаясь с колена, ответил виконт.

– Вы пришли ко мне из ее объятий, и находите это удачным обстоятельством, – резко обернувшись, подобно змее, прошипела Анна.

– А вы разве нет?

– Вы издеваетесь?

– Что вы, миссис Анна. Я просто стараюсь вам объяснить, что коль скоро все судачат о любовной связи между мной и миссис Джейн, то истинная причина моего посещения вашей усадьбы для всех останется тайной. Всем известно, как я забочусь о своей команде, и явиться к вам с визитом, дабы лично отблагодарить за вашу заботу о моих мальчиках, вполне естественно.

– То есть вы устроили всю эту игру только ради того, чтобы обезопасить мою честь?

– Разумеется, – пожав плечами, произнес он как о чем-то само собой разумеющемся. – Едва только я узнал, что у вас на плантации имеется раб-доктор, как попросил губернатора под самым благовидным предлогом вызвать именно его. Анна, я устал от этой никчемной игры. – Заключив женщину в объятия, виконт прижал ее к груди и впился в полные губы жарким поцелуем.

Последняя здравая мысль захваченной пылкой страстью Анны была о том, что она весьма удачно решила не принимать виконта на террасе. Ее усадебные рабы были отлично вышколены и нигде, ни при каких обстоятельствах не станут судачить о произошедшем. Как, впрочем, сдерживали свои языки и о более ранних свиданиях молодой госпожи и ее пылкого тайного воздыхателя. А вот если бы виконт дал волю своим чувствам снаружи дома, этому могли оказаться совершенно нежелательные свидетели.

– Боже, Джек, ты меня доводишь до исступления.

– Генри был не так хорош? – с плохо скрываемой ревностью поинтересовался виконт, вкладывая в губы Анны ягоду винограда.

– Возможно, он и был хорош, но я этого так и не смогла почувствовать.

– Как так? Ведь ты родила от него дочь.

– Ну, зачать ребенка и любить женщину – это совершенно не одно и то же. Да и я его не любила, а только выполняла супружеский долг. Наш брак был по расчету. С тобой же я потеряла голову.

– Я тоже схожу по тебе с ума, дорогая. Анна, я не желаю, чтобы между нами были хоть какие-то препятствия. Выходи за меня замуж.

– И как же ваш батюшка посмотрит на подобный выбор, виконт Омальский?

– Я сумею его убедить.

– Полно. Я рада уже тому, что ты у меня есть.

– Но я хочу обладать тобой всецело, без оглядки.

– Это сейчас. А что будет потом? Мне еще около года носить траур, и за это время может случиться многое. А потом твой батюшка может подобрать для тебя другую, более выгодную партию. И ты, как прямой наследник, не сможешь отказаться. Долг крови, от которого никуда не деться.

– Но…

– Тс-с. Тихо, любимый. Не надо давать опрометчивых клятв и обещаний. Я не желаю разочаровываться в том, кого полюбила всем сердцем. Самое большое обещание, которое я готова от тебя услышать, – это то, что ты сделаешь все возможное, но не станешь помышлять о невозможном. Я же буду твоей всегда. Пусть и любовницей. Если я буду знать, что сердце твое со мной, с меня этого будет довольно.

– Анна…

– Если ты меня любишь, то обещай именно то, о чем я прошу, и не больше, – приложив палец к его губам, потребовала она.

– Я обещаю, что сделаю все возможное и… Х-хорошо. Только возможное, чтобы мы были вместе.

– Вот и замечательно.

Абсолютно нагая Анна соскользнула с широкой постели и, подойдя к столику, взяла в руки графин чистейшего хрусталя, с желтой жидкостью внутри. Наполнив стакан, она сделала большой глоток и, с удовольствием вздохнув, осветилась улыбкой.

– Лимонад? – предложила она.

– Вина, – тряхнув головой, возразил виконт.

– Напрасно. Вино пьянит, а лимонад освежает, – тем не менее наполняя бокал рубиновым вином, ответила Анна.

– Я и без того пьян, только от одного твоего присутствия.

– Кстати, как там твои мальчики? – подавая бокал, поинтересовалась она.

– Замечательно. Вероятно, губернатор решил подстраховаться и прислал доктора Кука. Он просто кудесник. Подумать только, ему удалось вернуть буквально с того света пройдоху Питера. Парень уже пошел на поправку. А ведь этот малый умудрился поймать испанскую пулю животом.

– Как ты сказал? Доктор Кук?

– Да, дорогая.

– Но… А как же мой раб? Он что же, пренебрегает своим долгом?

– Я видел его пару раз. Мои парни говорят, что он бывает там регулярно, выполняя распоряжения доктора Кука. Не в моих правилах говорить одобрительно об ирландцах, но он вполне пристойно выполняет обязанности, которые возложил на него доктор Кук.

– Вот, значит, как.

– Дорогая, но чем вызвано твое недовольство?

– Тем, что кое-кто вознамерился водить меня за нос. Прости, дорогой, но нам нужно привести себя в порядок. Опять же, правила приличия не позволяют тебе надолго задерживаться в моем доме.

– Значит, так…

– Джек, я тебя прошу, только не огорчайся. Я ведь должна заботиться о своей репутации, которая может ударить по моей дочери.

– Я все понимаю, и именно поэтому…

– Все, что возможно, Джек. Только все, что возможно, – прильнув к его груди, ласково проворковала она.

Привести себя в порядок при наличии нескольких вышколенных и опытных рабынь не составило труда. Так что очень скоро влюбленные были готовы предстать пред взором посторонних глаз. И надо сказать, что в их туалете не было ни одного изъяна, способного хотя бы намекнуть на непристойное поведение этой парочки.

Впрочем, можно ли назвать непристойным стремление двух любящих сердец быть вместе? Пожалуй, нет. Вот только мнение общества будет явно противоположным. Даже если позабыть о трауре, в котором пребывает миссис Анна, связь, не освященная браком, не может не вызвать кривотолков. Правда, есть и исключения, такие, как миссис Джейн Атчесон, о которой все уже попросту устали чесать языки…

– Итак, Патрик, ты посмел меня обмануть, – вперив строгий взгляд в представшего перед ней раба, спокойно и даже как-то снисходительно поинтересовалась госпожа Джонсон.

Вообще-то подобный тон не предвещал ничего хорошего, и Патрик это осознал сразу. Хотя и не понимал, чем вызван ее гнев. По его мнению, очень даже наоборот. Если он и не заслужил награды, так доброе слово уж точно. Ведь ее распоряжение относительно раненых моряков исполнено в лучшем виде. Уже сейчас он мог поручиться, что ни один из них не распрощается с жизнью. Процесс выздоровления, конечно, еще будет долгим, но в остальном все просто замечательно.

– Я не понимаю, чем мог вызвать ваше недовольство, ваша милость, – искренне недоумевая, произнес Патрик.

– Не понимаешь? Я велела тебе выхаживать раненых. Тебе, а не доктору Куку. Но вместо этого узнаю, что бремя по излечению моряков взвалил на себя именно он. Ты же подвизаешься в его помощниках.

– Но, ваша милость, все не так. Доктор Кук сам предложил свои услуги, желая перенять у меня некоторые умения и навыки.

– Ты смеешь мне лгать, глядя в глаза?

– Я не лгу. Это истинная правда. Он пришел в первый же вечер и предложил быть моим помощником. Я согласился, но только с одним условием: доктор Кук должен был показать всем, что главный он.

– Если ты не лжешь, то к чему понадобилась эта хитрость?

– Сомнительно, чтобы матросы быстро и без лишних вопросов выполняли распоряжения раба. А уважаемый доктор – совершенно другое дело. Минимум трое моряков выжили только благодаря тому, что матросы и боцман выполняли приказы доктора Кука быстро, четко и без лишних проволочек.

– Но отчего же я об этом ничего не знала?

– Ваша милость отдали мне приказ излечить раненых и сделать все возможное для того, чтобы ни один из них не погиб. Я только выполнил вашу волю.

При этих словах миссис Анна не без удовольствия посмотрела на своего возлюбленного. Зная о его искренней заботе в отношении подчиненных, она считала, что сумела угодить ему наилучшим образом. Даже ее раб был готов лукавить, лишь бы мальчики виконта сумели продолжить службу.

– Но ты посчитал возможным водить меня за нос, – недовольно бросил виконт, смерив наглеца суровым взглядом.

– Я не…

– Молчать, ирландская скотина! Мои парни мне дороги настолько, что мне было бы наплевать, кто вырвет их из лап смерти. Мои моряки готовы на все, даже выполнять распоряжения такого грязного раба, если только это позволит им спасти товарищей по оружию. Но вместо того чтобы просто делать свое дело и заслужить благодарность, несмотря на твое низкое положение и мерзкий род, ты посмел дурачить меня.

«О-о-о. Как все запущено. Виконт явно себя распаляет, и чем это обернется, только богу известно. Интересно, он его убьет или все же ограничится только телесным наказанием?» В то, что все обойдется тишком да бочком, Шейранов не верил. Как, впрочем, и сам Патрик. Оставалось только понять, насколько сильно он попал? Хм. А ведь пожалуй что и по полной.

Патрик невольно ощупал пальцами шов, в котором скрывалась спица. Никаких сомнений, его судьба сейчас в его же руках. Чуть сзади и справа стоит Джеймс. Этот со своей плетью, пожалуй, самый опасный, уж больно виртуозно он ею владеет. Значит, сначала нужно вывести из игры его. У виконта шпага, но это не так страшно. С этим управиться будет куда проще, да и привычнее.

Патрик уже четко знал, как именно будет действовать. Его останавливало только одно. Если есть хоть малейшая возможность избежать предстоящей резни, то он готов ею воспользоваться. Начни он действовать, и дороги назад уже не будет. За последние дни он успел выработать план побега. Как выяснилось, это до невероятного просто. Но для его осуществления он должен был сохранять относительную свободу передвижения. А еще нужна была спокойная, тихая ночь.

Но если сейчас случится смертоубийство, то надежда только на Перегудова и съемочную группу. Конечно, продюсер, скорее всего, захочет вытащить своего непутевого главного героя. Но ведь в этом случае и все остальные планы Патрика полетят псу под хвост. Или станут более трудноосуществимыми.

– Джеймс, немедленно отведи Патрика к центральному столбу и отмерь ему за наглость два десятка ударов плетью.

– Слушаюсь, ваша милость.

Вообще-то не сказать, что подобная мера удовлетворила виконта. Но, с другой стороны, он тут не хозяин. Да и два десятка плетей этому задохлику могут оказаться смертельным приговором. Ч-черт. С каким бы удовольствием…

– Дорогой, я что-то сделала не так? – сконфуженно глядя на любовника, поинтересовалась Анна, когда они остались одни.

– Твое решение… Это наказание показалось мне слишком мягким.

– Но я так возмущена его наглостью, что пожелала немедленно его наказать. Однако если ты считаешь…

– Нет, нет. Ни в коем случае. Я давно командую людьми и прекрасно сознаю, что менять собственные решения перед подчиненными довольно нехорошая практика. Это создает у них образ не уверенного в себе начальника. А уж когда речь идет о рабах, так подобное недопустимо и подавно. Ты приняла решение, каким бы оно ни было, и я его уважаю.

– Может, пообедаем?

– Замечательная мысль.

– Ты пока иди в столовую, а мне нужно отдать пару распоряжений. Извини, слишком большое хозяйство.

– Конечно.

Проводив взглядом любовника, Анна подозвала к себе мальчика мулата, который всегда бегал на посылках. Сейчас его резвость совсем не помешает. До поселка рабов не так чтобы далеко, а Джеймс всегда готов пустить в ход свою плеть, так что лучше бы поторопиться.

– Передай старшему надсмотрщику, что я велела не наказывать доктора слишком сильно. Запомнил?

– Да, госпожа.

– Тогда беги.

Джека она любила всем сердцем. Но при этом она была еще и рачительной хозяйкой. Этот раб выполнил ее приказ, а потому заслужил награду. Пусть и столь своеобразную, коль скоро он умудрился разгневать виконта. Ну и, конечно же, он сулил ей выгоды в будущем, и она не видела причин, отчего должна их лишиться. А плети… Они никогда не будут лишними, потому что имеют свойство врезаться рубцами в память, указывая рабу на его истинное положение.

Глава 3

Побег

– Доброе утро. Как вы себя чувствуете?

Едва заметив, что Патрик открыл глаза, Лиз тут же подхватила кружку с горячим питьем и подошла к его постели. Ну какой там постели! Грубо сколоченный топчан с подстилкой из травы, поверх которой наброшен кусок старой парусины. Такой же ветхий кусок служил Патрику одеялом. Оно конечно, южные широты, и холода тут отродясь не водилось. На дворе декабрь 1672 года, но температура ночью не опускается ниже двадцати градусов. Поэтому рабы вполне обходятся и без одеял. Но все же ясными ночами бывает прохладно, во всяком случае, для акклиматизировавшегося организма. А тут еще и состояние здоровья оставляет желать лучшего.

– Спасибо, Лиз. Сегодня намного лучше, чем вчера.

Патрик сел на топчане и с благодарностью принял кружку с отваром, приготовленным заботливыми девичьими руками по его указаниям. Вкус у варева терпкий, неприятный, причем настолько, что так и подмывает выплюнуть эту гадость. Но, пересилив себя, он все же допил лекарство. С помощью девушки избавился от старой, штопаной, но чистой рубашки и предоставил Лиз возможность сменить ему повязку и смазать уже неплохо поджившие раны.

Вообще-то он имел все шансы не подвергнуться экзекуции. Шейранов вовсе не был уверен в том, что его подопечный выдержит двадцать ударов плетью. Если уж полусотня едва не отправила на тот свет гиганта Кевина, то с Патрика и пары десятков хватит с избытком. Напасть на Джеймса он собирался на полпути от усадьбы до поселка рабов. Они как раз должны были проходить по участку, скрываемому от посторонних взглядов кустарником.